Первокурсак

Аннотация
Раз в сотню лет территорией Государства проходит Сессия – время уныния, страха и отчаянья, время утрат и ненависти, время Первокурсака. Лишь один человек сумел докопаться до сути этого таинственного и злосчастного явления. И накануне очередной Сессии, ему предстоит убедить Палату Обладателей в том, что согласно старинных текстов, эта Сессия может стать для всех последней. Но, увы, единственной известной ему надеждой на спасение являются знания одного давно изгнанного и проклятого народа…

Пролог
Весна уже подходила к концу, а около Седьмого корпуса все равно веяло какой-то жуткой прохладой. Даже его черные, как ночь, стены из драконьего камня, казалось, не нагревались за день под обжигающим солнцем. И приятный вечерний холодок не был здесь таким, как повсюду: не расслаблял после жаркого дня, а навевал какое-то непонятное ощущение опасности, ощущение, будто кто-то постоянно стоит у тебя за спиной; словно каждое его дуновение таило в себе чей-то зловещий шепот. Хоть ни один чародей Обладателей за последние тысячу лет не нашел здесь следов какого-либо противоестественного влияния или даже намека на то, что в этих стенах ощущался вес могучей силы Первокурсака, но каждый, кому приходилось хотя бы издали видеть это величественное древнее здание, внезапно чувствовал необъяснимую тревогу.
Но в этот раз повод для волнения был более чем серьезным; шумиха поднялась не из-за каких-то там суеверий или потому что кому-то что-то причудилось. Для беспокойства имелась достаточно весомая причина. А точнее – восемь причин. Восемь, вероятно, мертвых причин. Двое пропавших на прошлой неделе и шестеро – за последние три дня. Все они – хорошо обученные и испытанные в бою вахтеры.
Других на стражу сюда и не брали. Лишь самых стойких и самых выносливых, как телом, так и духом. Ведь не каждый выдержит то, что происходит в этих стенах: по ночам слышится зловещий шепот и чьи-то шорохи; над вахтерами висит постоянное и навязчивое ощущения чьего-то присутствия, усталость и однообразие.
Совсем другая история – Бесов Кут. Люди попадают туда по различным причинам: из-за жадности, отчаянья, убегая от преследований... Но все они уходят отсюда одинаково: счастливчики, которым удалось выжить и не превратиться в одну из тех проклятых заочных тварей, скорее, не уходят, а убегают, сверкая пятками. Остерегаться таким искателям приключений приходится не только заочников, но и вахтеров, патрулирующих округу. После первой Сессии здесь осталось немало добра, и возможность поживится, отчаянье и нищета толкала людей на большой риск. Для вахтеров появление на территории Бесового Кута посторонних могло обернуться пополнением заочных рядов, а потому доступ к ней тщательно охраняли: постоянные караулы, ловушки, расставленные по периметру; а после второй Сессии, когда попытки мародерства участились, за проникновение в эти места без разрешения, ввели официальное наказание – полгода в северных рудниках. Но и это мало кого останавливало: почти каждый второй мужчина, живущий в ближайших селениях, хотя бы раз прокрадывался на запрещенную территорию.
Со всех концов Государства, наслышанные о богатствах Бесового Ку;та, испытать удачу сюда приезжали многие, но, в отличие от населяющих эти места страдальцев, почти никто из них, однажды побывав на проклятых землях и оставшись в живых, больше туда не возвращался. А вот для тех, кто обитал на севере Водных владений, опасные, часто отбирающие жизнь ходки на Бесов Кут превратились в что-то обыденное, привычное. Спустя много столетий, местное население приспособилось; это стало чуть ли не основным здешним промыслом. Есть целые семьи, в которых из поколения в поколение передаются секреты этого нелегкого дела. Таких профессиональных мародеров вахтеры называют бесятами или просто бесами – в честь алчности обладателя некогда завоевавшего эти земли.
Тех, кого угораздило попасться дозору, без суда и разбирательств отправляли на работы в рудники. До прибытия конвоя, нарушителей держали в Седьмом корпусе. Этот огромный замок располагался на южной окраине проклятых земель, возле северной границы Королевского леса. После того как за приговоренными присылали сопровождение, они покидали Бесов Кут. Сами же вахтеры не уходили из этих мест никогда: каждый, кто вставал на стражу Первокурсака, клялся в верности и ни за что не оставлял свой пост. Смерть же тех, кого поборол страх и кто решил задать драпу, была долгой и болезненной, а жизнь короткой и преисполненной преследований.
Единственный способ, позволяющий законно попасть в Бесов Кут и так же беспрепятственно его покинуть – это получить разрешение на посещение крепости вахтеров. Но дорога, соединяющая Шестой и Седьмой корпуса, пустовала – официальные визиты сюда были редкостью; Бесов Кут никому никогда не нравился.
Должно быть, больше, чем остальным, он не нравился Ворону. Но с его удачей, именно ему поручили расследовать эти таинственные исчезновения. Хотя: где там таинственные... И сама стража, и все в Совете Обладателей были уверены в наихудшем: вахтеров забрали заочники. А такая их заметная активность могла означать только одно: начало Сессии. Поэтому все хотели знать наверняка, что случилось, ведь слишком уж серьезным было предположение.
Не то чтобы на Сессию никто вообще не рассчитывал, просто никто не надеялся на такое ее скорое приближение. Сессия была явлением циклическим, неплохо изученным и очень прогнозируемым. И по расчетам манагеров, она должна начаться не раньше, чем через месяц.
Но если заочники полезли на поверхность, да еще и покусились на Седьмой корпус, то на это есть какая-то весомая причина.
Так или иначе, а ситуация нуждалась в разъяснении. Необходимо было хоть какое-то подтверждение (или опровержение) такой смелой версии – по меньшей мере, надо отыскать тела. А для этого следовало спуститься на Первый или, как его называли сами вахтеры, Рубленый уровень подземелий.
Ворон был обязан Розумнюку – обладателю природопользоватей – за то, что стал командиром отряда обладателехранителей и потому отказать никак не мог. А у самого Розумнюка имелись свои причины узнать, что на самом деле скрывается за этими исчезновениями.  Командиру обладателехранителей он доверял, как никому другому. Поэтому Розумнюк велел поручить такое сложное дело именно Ворону и его людям. Кроме того, Ворон был прекрасным разведчиком, а для этого задания как раз такой человек и нужен.
Ворон не должен был особо светиться, потому взял с собой не своих верных бойцов-обладателехранителей, а лишь кандидатов, которые учились им на замену. Служить в этом отряде всегда считалось большой честью, поэтому самые отважные воины из всего Водного Государства пытались попасть к обладателехранителям на обучение. Впрочем, ребята, которых взял с собой Ворон, считались не какими-то зелеными рекрутами, а уже прошедшими отбор способными учениками.
Среди них был и его собственный воспитанник – технарь по имени Хитроокий. Дисциплинированный, быстрый и прагматичный. Еще и ловкий стрелок, как, собственно, и его учитель. Но технарь, в отличие от своего наставника, стрелял не из лука, а из лично им усовершенствованного арбалета. Благодаря драконьему пеплу арбалет выстреливал небольшими, длиной в половину ладони, гвоздями, которые находились в тридцатизарядном барабане; спусковой крючок взаимодействовал с механизмом подачи зарядов, прокручивая цилиндр с каморами при каждом нажатии, таким образом избавляя стрелка от нужды перезаряжать оружие перед очередным выстрелом. Такое изобретение было ужасно дорогим, но вполне оправдывало все затраты, включая годы стараний, проб и неудач Хитроокого. Память об одной из ошибок останется с ним навсегда: обожженная правая щека и шея никогда не дадут забыть о том, какую цену можно заплатить за неосторожность.
Но такому оружию не суждено было обрести популярность: далеко не каждый имел в распоряжении драконий пепел, и, тем более, немногие смогли бы с его помощью сконструировать подобное.
Лишь после предыдущей Сессии технари опять получили доступ к этому крайне редкому материалу. И только недавно начали экспериментировать с ним в качестве оружия.
Таких новаторов, как Хитроокий, хватает, но вот Совет Обладателей не сильно способствует подобным исследованиям: не слишком уж хочется, чтобы у кого-то из союзников было такое мощное боевое преимущество перед другими народами, подписавшими Неуничтожаемое Соглашение.
 Технари издревле использовали силу драконьего пепла для строительства, добывали с его помощью камень и металл – два столба, на которых держалось и держится существования этого народа.
Так был построен и Седьмой корпус – для такой обработки подходил лишь крепкий южный черный камень. Все здание было выжжено из нескольких здоровенных глыб. И это вовсе не хвастовство архитекторов или прихоти прошлых обладателей, сделали так для того, чтобы никто и никогда не смог силой проникнуть в Седьмой корпус. Черный или драконий камень – один из наиболее прочных материалов в мире. Это здание построили таким крепким, потому что здесь, на глубочайшей глубине, веками хранился могучий Первокурсак. Добраться до него и приобрести его безграничную силу хотел, наверное, каждый. Были и те, кто осмелился, однако ни один не сумел даже приблизиться к своей цели: армии разбивались о стены Седьмого корпуса, а славные герои навсегда исчезали в бесконечных тоннелях Бесового Кута.
Много вытерпели и пережили стены этого крепкого строения, но в этот раз даже они не уберегли людей от заочного духа Сессии…
Перед громадными вратами на Первый уровень подземелий разведчиков уже ожидали три десятка воинов почетного караула Седьмого корпуса. Только они могли пропустить Ворона и его людей внутрь. Но присутствие тридцати вахтеров, включая главного вахтера, у ворот было необходимым совсем для другого, ведь открыть врата по силам и одному человеку. Столько воинов было нужно, чтобы оберегать проход, пока тот будет оставаться открытым.
– Ого, а у них тут все по-серьезному, – увидев "встречающих", Хитроокий легонько пнул Ворона, – по-видимому, нас боятся.
– А кого еще, ну не заочников же? – Ворон подмигнул технарю и показал немного жуткую, для непривыкших, скупую улыбку.
– Пошел ты. – Хитроокий перебросил арбалет с левого плеча на правое и слепил на лице деловую гримасу. Он заметно нервничал. Точнее, он старался этого не выдавать, но, чем больше он «старался» и чем дольше его рот оставался открытым, тем яснее становилось: парень ужасно волнуется. Но его, безусловно, можно понять: это его первое настоящее задание.
«Первое задание, и сразу в такую жопу», – примерно такие мысли крутились у него в голове, пока он, спускаясь по ступенькам, смотрел на здоровенные старые ворота, приближаясь к которым, хотелось плюнуть на годы тренировок и учебы и убежать отсюда куда подальше.
– Всего пятеро?! – в голосе главного вахтера Седьмого корпуса прозвучало одновременно искреннее удивление и беспокойство. – Это шутка?
– Нет, в Первом корпусе никому не до шуток. – Ворон жестом приказал своим ребятам остановиться, а сам подошел ближе, чтобы представиться. – Командир специального отряда обладателехранителей. Эти со мной. Мы…
– Я знаю, кто вы, – главный вахтер перебил Ворона, подняв ладонь, и дал понять, что с формальностями покончено. – Почему вас так мало то? Вы хоть представляете, куда отправляетесь?
– Мне больше и не нужно. – Заметив, что его собеседник – человек серьезный, Ворон решил обойтись без остроты, и его голос резко приобрел осторожный деловой тон. – Большая группа будет только привлекать лишнее внимание.
– Что ж, тогда… – выдержав небольшую паузу, здоровенный мужик, с ног до головы закутанный в латы, как и все другие вахтеры, развернулся и дал отмашку открывать проход на Первый уровень. – Вам туда идти, не мне. – Главный вахтер кивнул Ворону и отшагнул в сторону.
На специальной платформе, возле входа на Первый уровень закопошился вахтер-технарь: он на что-то нажал, потянул за один из рычагов, торчащих из стены, и тяжелые широкие врата начали трещать и выдавать жуткие скрипящие механические звуки.
Вахтеры, все как один, обнажили свои двуручные мечи и приняли оборонительную позицию.
Ворота медленно открывались, впуская к мечникам плавно, словно волна, приближающуюся густую тучу пыли. В этот момент каждый из них готовился встретиться со своими самыми жуткими кошмарами, с тем, отчего в этих стенах ночами у каждого вахтера кровь стынет в жилах; каждый был готов к наихудшему.
Но, когда механический скрежет стих, напуганные и в тоже время исполненные решимости воины не услышали ничего: ни звуков наступающей орды заочников, ни их знаменитого душераздирающего смеха — ничего. Из открытого прохода лишь потянуло сквозняком и уже не такой густой пылью. И немного вонью. А на несколько сотен шагов впереди не видно было ни души… ни одной проклятой души.
– Давно не убирали, вижу, – прищурясь от пыли, прикрываясь воротником плаща специального отряда, одетого поверх кольчуги, вполголоса сказал Ворон.
– Что? – Главный вахтер действительно не услышал Ворона, потому что был сосредоточен на... на пустоте, на месте которой ожидал увидеть толпы заочников. В его глазах читалось искреннее удивление. В какой-то мере, он был даже разочарован. Находясь рядом с этими страшными огромными вратами, его всегда переполняло неприятное чувство чьего-то присутствия, ощущение какого-то непонятного тяжелого взгляда на затылке… А они, как оказалось, не скрывали за собою ничего, кроме пыли. Мгновение тому назад это давящее и вызывающее ужас чувство пропитало его насквозь; столь сильным оно еще никогда не было. И это почему-то вызывало у главного вахтера какое-то противоестественное желание встретиться с источником его страха, наконец увидеть своими глазами то, что таилось там, в темноте, за этими манящими и одновременно пугающими вратами все это время. Он не то чтобы мечтал когда-нибудь их открыть, скорее, наоборот, но почти никому за тысячу лет не приходилось этого делать – такая-сякая, а честь. И вдруг такое разочарование. Главный вахтер, на какое-то мгновение даже расстроился, но почти сразу, будто очнувшись, привел свои мысли в порядок.
– Вы готовы? – не оборачиваясь, спросил Вахтер.
– Да. Да мы ненадолго, не переживайте.
Вахтер слегка возмутился, но промолчал. Может, хотел, чтобы Ворон подумал, будто он снова ничего не услышал.
Пренебрегать осторожностью в Седьмом корпусе было нельзя, и Вахтер это знал. Знал и уважал это правило. А без серьезности никакой осторожности и быть не могло. Но это были не его проблемы. Пропадут, так пропадут. Немного мороки с начальством, пару визитов в Первый корпус – ничего страшного – несколькими глупцами в Водном станет меньше, подумаешь.
– Они не видят, – Вахтер решил все же как-то застеречь разведчиков. – Они живут во тьме и тишине. Не тревожьте ни то, ни другое, и они вас не заметят.
Вахтер был почти уверен, что Ворону известны такие элементарные вещи, но сказал он это, лишь потому что хотел перестраховать самого себя: если разведчики навлекут на себя проблемы, то в конечном итоге со всеми последствиями придется разбираться именно вахтерам. Ворон кивнул в ответ на услышанное предостережение, подняв руку, махнул кистью вперед и пошагал в уже полностью открытый проход, а за ним, в ответ на команду, последовали его люди.
– У вас двадцать минут, – уже в спину разведчикам бросил Вахтер, – потом мы закрываемся.
– Ждите через десять, – Ворон все-таки пошутил. Ну, или, скорее, он так считал. Не разворачиваясь, он ответил через плечо, и Вахтер, хоть и не видел лицо разведчика, но в голосе четко расслышал улыбку.
Если не смотреть на то, что подземелья Седьмого корпуса кишели заочниками и что здесь господствовала постоянная темнота, то можно было бы даже полюбоваться здешней архитектурой. Свет, что пробивался сюда сквозь открытые ворота, немного освещал непревзойденный вид: просто завораживали высоченные потолки и невероятно детально выполненные узоры на здоровенных колоннах, которые своим расположением указывали на Заочную Лестницу, что вела к Хранилищу. Глубина, на которой его построили, достигала нескольких миль, поэтому Хранилище считалось одним из самых выдающихся технарских строений. А сам спуск в него по длинной закрученной лестнице превращался в настоящее испытание: скатиться со скользких, забытых веками ступенек в непроглядной темноте да еще и не без помощи морозного сквозняка — проще простого. Правда, никому еще не приходилось проверять этот опасный спуск: с тех пор как почти тысячу лет назад здесь был спрятан Первокурсак, так до сего дня проход вниз и оставался запечатанным. Попросту не было необходимости им пользоваться. А после того как в подземельях появились заочники, то не стало, собственно, и возможности. Да и сам Ключ надежно спрятали. А тех, кому была известна его судьба, давно уже забыли.
Но Ворону и не нужно было спускаться. Стоит признать, что ему, как и любому другому нормальному человеку, спускаться туда было просто страшновато.
Разведчикам нужно было всего-навсего обшарить первый уровень, найти, что хотели (хотя все до одного не оставляли надежду на то, что никаких "находок" им не случится) и убираться отсюда, пока вахтеры не закрыли проход.
А как закроют – считай, ты уже мертвец. Стены и сами ворота настолько толстые, что сквозь них не достучишься. А даже если вахтеры останутся и все-таки услышат какие-то звуки, то последним, что придет им в голову, будет отворять ворота, что уже тысячелетие держат взаперти в подземельях десятки тысяч безумных заочников, мечтающих о том, чтобы дорваться до своих «тюремщиков». Действовать нужно быстро, а объем работы, мягко говоря, не маленький: огромное количество закоулков, дверей и тайников, куда разведчикам нужно было успеть заглянуть, совсем никак не вписывались в те несчастные двадцать минут, подаренные Вахтером, и это еще не учитывая того факта, что двигаться придется в сплошной темноте.
Эта часть Седьмого корпуса была построена как жилая – здесь поселили вахтеров и их семьи; также, жильем здесь наградили всех причастных к победе над Свет'ланной – первой и единственной обладательницей Первокурсака. До появления заочников Бесов Кут был на чудо живописным местом, и после возведения Седьмого корпуса, жить сюда тянуло всех, у кого были лишние деньги.
Но еще задолго до первой Сессии дома были покинуты, – с жителями творились странные вещи. Меньше чем через год после заселения у всех в Седьмом корпусе внезапно ухудшилось здоровье, почти каждый жаловался на плохой сон и постоянные ночные кошмары. Вскоре после этого жители стали ужасно раздражительными, многих преследовал постоянный необъяснимый страх, а позже начали распространяться слухи о помешательствах, случаи убийств и самоубийств.
До определенного времени удавалось скрывать то, что происходило; Совет Обладателей даже пытался этому противодействовать, и первых заочников сначала не убивали, а сажали в темницу – небольшую, специально обустроенную для "больных" часть Рубленого уровня. Чародеи и целители были полностью уверены в том, что им удастся спасти тех несчастных.
Но однажды Седьмой корпус превратился в страшный сон наяву: все, как один, поддались могучему влиянию Первокурсака, и стены подземелья наполнил хаос. Те, кто еще не сразу отдались заочной стороне, в страхе убегали от своих близких, любимых или просто знакомых, а самые смелые и сильнейшие духом даже давали отпор заочным тварям, что некогда были кому-то друзьями, родителями или детьми.
Выжить в той мясорубке не удалось никому: после того, как о ситуации стало известно в Первом корпусе, обладатели сошлись на том, чтобы дать приказ на полное истребление всего живого.
Первыми на место прибыл отряд обладателехранителей, потом к делу подключились войска Водных земель и объединенная армия Водного Государства. Больше всего, конечно, досталось обладателехранителям: многие из них впоследствии потеряли рассудок и перешли на заочную сторону. Таковых было даже больше, чем погибших в самом бою за Седьмой корпус.
К сожалению, полностью проблему решить не удалось: "больные" были уничтожены или загнаны в подземелья, ворота к Рубленому уровню усилены, а для сохранения покоя в Седьмом корпусе был заново создан почетный Орден вахтеров. С тех пор в него набирали лишь лучших из лучших, или же учили и давали шанс тем, кто успел в своей жизни наделать непоправимых ошибок. Принимали сюда и тех, кто просто не хотел мириться со своей судьбой: бедняков, сирот, тех, кто не хотел всю жизнь провести, хозяйничая возле земли, или ловя рыбу, как это делали их родители и родители их родителей.
Но в последнее время желающих вступить в ряды вахтеров поубавилось. А те, кто убегал от простецкой жизни, были готовы рисковать своими жизнями, как разбойники или преступники, а не карауля в Седьмом корпусе. Орден потерял былую славу. Возможно, если бы не его упадок, то Ворону и его людям не нужно было бы сейчас обливаться потом от страха в темнющем жутком подземелье.
Первых пару сотен шагов можно было идти, пользуясь светом, что пропускали немалые, настежь открытые врата, но Ворон дал команду зажечь факелы сразу, как только разведчики зашли внутрь: то, что их заметят — лишь вопрос времени. Кроме того, иначе невозможно было разобрать следы, которые могли бы указать на исчезнувших вахтеров.
А никаких сомнений в том, что они где-то здесь, у Ворона не было: проверка околиц и надземных частей Седьмого корпуса прошла безрезультатно, и оставалась лишь самая пессимистическая версия. Но со спуском под землю вахтеры тянули как могли. И в какой-то мере их можно было понять: поиск пропавших товарищей в подземельях сулил новыми потерями.
Ворон немного наклонился и посветил себе под ноги, после чего неслышно выругался, и сплюнул в сторону.
– Придется искать наугад. Посмотри, – Ворон обратился к Хитроокому, – проклятущий сквозняк так и носит за собой пыль: следы, если таковы и существовали, меньше чем за минуту заметает.
– Скверно, – коротко и исчерпывающе (как всегда) охарактеризовал ситуацию Хитроокий. – Что будем делать? Возвращаемся?
– Никаких "возвращаемся", идем дальше. Двинули!
Ворон уверенно пошагал вперед.
Он не знал куда идти, и группа знала, что он не знает, впрочем, никто не посмел больше ничего сказать, спросить, или оспорить; все просто пошли за ним вслед.
Ворон снизил голос и, не разворачиваясь к Хитроокому, быстро спросил:
— Лево или право?
— Издеваешься? — технарь придержал внезапно возникшую волну возмущения. — Это такие профессиональные секреты разведки?
– Лево, говоришь? Я тоже так думаю.
Ворон жестом направил группу налево, где не далее как в двухстах шагах находились здания, в которых должны были жить вахтеры.
– Все исчезнувшие караулили правое крыло Седьмого корпуса, – Ворон, так и не оборачиваясь, немного подождав, решил объяснить свои действия. – А для нас это – «лево». – Ворон выставил ладонь вперед, наконец, обернулся и сделал нехитрый жест бровями. – Понимаешь?
– А нормально нельзя было никак? – Хитроокий немного помолчав, все-таки буркнул. – Я уже думал, это Первокурсак тебе мозги туманит, – технарь улыбнулся, но почти сразу сделал серьезное лицо и продолжил всматриваться в стороны.
Разведчики подошли к здоровенной арке, за которой начинались дома, и находилась неуклюже закрученная лестница, ведущая к жилищам, выжженным прямо в драконьем камне,  что располагались немного ниже или выше Первого уровня. Ворон дал команду отныне общаться лишь специальными жестами и вести себя как можно тише.
Никаких следов, как и раньше, Ворон не видел, но вел своих людей не просто наугад, а все-таки следуя определенной логике: если заочники появились в Седьмом корпусе не через "парадные вход" и не пробрались как-то извне из Бесового Ку;та (а этот вариант вахтеры опровергали все, как один), то это могло означать только одно – каким-то образом им удалось прокопаться непосредственно из подземных уровней. Мысль сама по себе пугала. Это значило, что теперь можно забыть о любой уверенности в непоколебимости Седьмого корпуса и безопасности, которую он гарантировал всему Водному Государству. Ворон не мог себе представить, как им удалось проколупаться сквозь драконий камень и появиться на поверхности незамеченными, да еще и не оставить никаких следов; но в одном он был почти уверен – хоть никаких следов и нет, искать надо ближе к надземным уровням.
Ворон показал направление к лестнице, ведущей вверх, а одному из разведчиков приказал остаться и прикрывать четверку снизу.
Винтовая лестница была ужасно закрученной и страшно неудобной. Но красивой. Архитекторам, наверное, не приходило на ум строить ее так, чтобы было удобно подниматься ею в темноте под свет факелов, с оружием в руках и, глядя не под ноги, а во все стороны, остерегаясь, чтобы какая заочная тварь не отгрызла тебе макитру. Еще и время подгоняло. Прошло, конечно, не больше пяти минут, но группа за это время еще ничего не нашла и не наткнулась ни на один след. У них было чуть больше половины времени и предположения Ворона – не наилучшие условия для разведки. Поэтому такая мелочь, как неудобная длиннющая лестница, сильно действовала на нервы.
– Проклятая лестница, – споткнувшись почти на последней ступеньке, буркнул Хитроокий.
– Она не виновата, что ты калека кривоногий, – разведчик, позади Хитроокого, на которого тот едва не завалился, смачно влепил товарищу кулаком по жопе.
– Благодарю. Очень. – Хитроокий развернулся к приятелю лицом и показал широкую саркастически-признательную улыбку. – Я знаю, что лестница не виновата, – технарь отряхнул колени, – виноваты проклятущие архитекторы.
– Тихо вы! – Ворон на секунду отвлекся от высматривания чего-то в непроглядной темноте, окутавшей "верхние" жилища. – Смерти ищете?
Ворон смотрел во мрак, а тем временем уже вся группа поднялась и ожидала его команды. Он еще немного постоял, будто вкопанный, прислушиваясь, а потом, словно отмерз и развернулся к разведчикам.
– Ты чего поднялся? – Ворон вопросительно кивнул к разведчику, что прикрывал группу, пока та поднималась лестницей.
– Ну я… прикрыл же. – Боец осекся.
– Ты не подъем наш прикрывать должен был, дурила, – Ворон наградил бойца щедрым подзатыльником, – ты будешь отстреливать заочников, гонящихся за нами, когда мы по этой лестнице кувырками вниз катиться будем!
– Понял. – Коротко ответив, разведчик забросил лук за плечо и устремился спускаться.
– Обалдеть можно. – Ворон протер лоб от выступившего от волнения пота.
– Ну а это как раз не желательно, – Хитроокий хихикнул и опять, как он это умел, моментально нацепил серьезное выражение лица. – Ну, что там?
– Да тихо ты. – "Друг" Хитроокого пнул говоруна локтем.
– Что-то мне там не нравится, – Ворон прищурил брови, глядя в темноту. – Но значит туда нам и надо.
– Ой, что-то не хочется совсем, – впервые за все это время Хитроокий выразил явную обеспокоенность.
– Тихо всем. – Ворон пробежался взглядом по бойцам. – Двигаться будем медленно. Хитроокий, Колот, погасите свои факелы, будете идти в тени – станете нашим козырем, если придется жарко. Ориентируйтесь на меня и Макитру. Хитроокий – справа, ты, – Ворон кивнул на "друга" технаря, – слева. Двинули.
Разведчики, бесшумным шагом, устремились в направлении немного левее от того места, где на поверхности находились нынешние жилища вахтеров, откуда, как казалось Ворону, и доносилось то ощущение тревоги, которое охватило его, как только он спустился под землю.
Хоть группа не пробыла под Седьмым корпусом и десяти минут, но почти у каждого понемногу начали проявляться симптомы воздействия на их разум Первокурсака. Он влиял на всех по-разному: Ворон чувствовал просто какое-то общее отвращение пребыванию здесь, Хитроокому Первокурсак почему-то навевал невыносимо навязчивое ощущение холода, кого-то тошнило, а еще, у каждого из разведчиков позакладывало уши. По крайней мере, им так казалось.
Все в группе уже чувствовали легкую усталость. Но подземелья Седьмого корпуса утомляли в первою очередь вовсе не тело, а разум. В голову каждого из разведчиков уже успело прокрасться какое-то непонятное ощущение страха: хоть и слабенькое, но надоедливое.
И хоть здешняя атмосфера действовала угнетающе на всех, но в разной степени: слабодухим всегда перепадают наилучшие "подарки", а те, кто увидел и пережил немало такого, что большинству и в страшных снах не снилось, мог уйти отсюда и ни с чем, или как максимум мог получить от Первокурсака несколько дешевых «сувенирчиков».
Так было когда-то. Но в последнее время даже самые тертые и стойкие вахтеры начали чувствовать на себе прикосновения щупалец коварного Первокурсака. За сотни лет он окреп и набрался сил. Ему становилось здесь все теснее. Поэтому он и тянулся все дальше и дальше, желая освободиться и цепляясь за мысли каждого, кто попадал в его владения.
И выходило это у него достаточно неплохо. Ворон был тому подтверждением. Он держался, как мог, но уже и сам начал чувствовать, как меняется его восприятие окружающей действительности. Никаких галлюцинаций или необычных ноток в поведении не наблюдалось, но некоторые мелочи, Первокурсак все же успел взять под контроль: темнота казалась еще темнее, свет от факела неестественно резал глаза, сырой вонючий воздух казался еще отвратительней… но пока что беспокоиться было не о чем.
Группа двигалась медленно и слаженно, тишину теперь никто не нарушал, все, наконец, в полной мере осознали всю серьезность ситуации, да и Хитроокий с Колотом – главные болтуны, были заняты хождением практически вслепую. Они были почти невидимы в темноте, но и сами практически ничего перед собой не видели.
Ворон, ступая немного впереди всех остальных, уже почти дошел до намеченной цели и был готов подать бойцам жест остановиться, но вдруг услышал неосторожный шорох одного из бойцов.
Нарушил тишину Колот. Он не зацепился за что-то в темноте, ничего не уронил, нет, он просто резко остановился. Остановился и стоял несколько секунд, застыв, будто очутившись на краю пропасти.
– Вы слышали?! – Колот дернул головой влево. – Слышали это?!
Ворон не скрывая раздражения, но, все же пытаясь сохранить тишину, жестом приказал бойцу смолкнуть.
– Следы! – Колот полностью проигнорировал Ворона. – Здесь следы! – Он опустил потушенный факел к земле и помотал им из стороны в сторону.
– Боец! – уже нарушив молчание, но, все еще в пол тона, процедил сквозь зубы Ворон.
Колот резко развернулся к Ворону, на секунду замер, и… изо всех сил помчался "по следам".
За ним тут же кинулся Хитроокий, но Ворон, подбежав на место, где только что стоял Колот, ухватил ученика за рукав.
– Стой дурак!
– Колот, паскуда! – Хитроокий остановился, но даже не посмотрел в сторону наставника. – Что ты делаешь?!
– Хитроокий! – Ворон потянул технаря на себя и, наконец, развернул лицом. – Опомнись!
– Да что с ним? – голос Хитроокого был полон отчаяния и испуга. – С какой радости он погнался?!
– Никаких следов, здесь ничего нет, – уже не смотря на Хитроокого, тихо, почти сам к себе проговорил Ворон, и глянул вслед Колоту, который был уже где-то в сотне шагов от группы.
Вдруг позади Хитроокого и Ворона послышался резкий короткий звук. Когда они обернулись, Макитры уже не было, на земле лежал лишь его факел. В то же мгновение затихло и топанье Колота. Ворон развернулся посмотреть, что случилось, но увидел лишь темноту.
Наступила жуткая тишина. Хитроокий и Ворон смотрели друг другу в глаза, не двигаясь и почти не дыша. Каждый из них пытался прислушиваться к тьме, но слышал лишь стук напуганного сердца в груди.
Хитроокий сделал несколько осторожных шагов к факелу Макитры, не отводя перепуганного взгляда от наставника. Технарь поднял факел и осторожно протянул руку перед собой.
Ничего не случилось.
Ворон понемногу, аккуратно ступая, обошел ученика и стал у него за спиной.
– Отходим, – Ворон почти неслышно шепнул Хитроокому на ухо "приказ" и слегка хлопнул по плечу.
Хитроокий не обладал особой осмотрительностью и не был обучен всем тонкостям таких «тихих» операций, но даже это не давало объяснения его следующему поступку: Хитроокий кивнул Ворону, почти развернулся, чтобы следовать за учителем, а потом пренебрежительно, словно ненужный мусор, выбросил факел. На миг перед ним показались лица минимум десятка заочников. В следующую же секунду один из них раздавил факел и свет исчез.
Хитроокий после того, как бросил факел и взял на мушку приблизительное место его падения, вдруг будто окоченел и не то чтобы не выстрелил, а даже не шелохнулся. Раздалось пронзительное противное пищанье.
Не выпуская из рук факел, Ворон выстрелил в темноту и, разворачиваясь, сильно хляпнул Хитроокого по затылку. Тот словно ожил: машинально, не прицеливаясь, сделал три выстрела и, как и наставник, принялся удирать.
Разворачиваясь, технарь услышал короткий визг. "В кого-то таки попал" – промелькнуло у него в голове, но его мысли сразу же сосредоточились на кое-чем более важном, – впереди уже виднелся покрученный силуэт лестницы. Технарь еще раз мило вспомнил архитекторов, на ходу развернулся и дал очередь выстрелов. И вовремя – двое заочников как раз настигали его сзади.
– Жора, это мы, не стреляй! – Ворон, подбегая к лестнице, окликнул разведчика, что должен был прикрывать их снизу.
Боец был напуган до усрачки: он хоть ничего и не видел, но слышал, как к нему где-то сверху стремительно приближался страшный и противный хохот и писк. Впрочем, Жора не убежал. Хотя, может, просто из испуга. Так или иначе, его позиция снизу все-таки пригодилась.
Жора давно уже был готов стрелять и нацелился точно на лестницу. Если бы Ворон не отозвался, то первую стрелу получил бы именно он.
На лестнице появился командир группы. Он кивнул разведчику и начал, насколько это было возможно быстро, спускаться.
Вслед ему, спиной вперед, к лестнице подбежал Хитроокий и, поворачиваясь, выстрелил куда-то в темноту. Технарь обернулся, тоже глянул на товарища снизу, сделал еще несколько выстрелов туда, где больше всего пищало, и пустился вслед за учителем.
Несколько секунд наверху никто не появлялся. Жора даже успел обнадежить себя тем, что заочники оставили разведчиков в покое. Но в ту же секунду, как он так подумал, на лестнице появилось сразу несколько страшных чудищ.
Разведчик, не медля ни секунды, выстрелил и попал первому из них прямо в рожу.
Достал еще стрелу, прицелился, стрельнул снова.
Промах.
Еще выстрел. Один из заочников заревел от стрелы, попавшей в бок, но не перестал карабкаться вниз.
Пользы от "подстраховки" были не много. Разве что, как моральная поддержка. Да и той быстро не стало. Откуда-то из темноты, за спиною у Жоры, появилось трое заочников. Они атаковали почти одновременно. Разведчик успел развернуться и выпустить стрелу одному из них в грудь, но другие двое сиганули и завалили беднягу на спину.
– Позади! – уже слишком поздно закричал Ворон.
– Не прыгай! – Ворон крикнул Хитроокому, и, перескочив перила, прыгнул вниз на заочников.
Лететь было не много, но и не мало – расстояние где-то в четыре-пять раз больше роста самого Ворона. В полете (скорее, конечно, в падении) он выхватил из-за пояса кинжал и всадил заочнику, на которого завалился, прямо в сердце.
Второй нападавший заочник был мертв, из его шеи торчал такой же, как и у Ворона, Жорин кинжал, а его владелец пускал бульки разодранным до костей горлом.
Ворон на мгновение потерялся, но быстро опомнился, спрятал кинжал, натянул тетиву и почти не прицеливаясь, пристрелил одного из заочников на лестнице.
– Держись! – Ворон окликнул ученика и выстрелил еще одному заочнику аккурат в ногу, после чего тот покатился вниз, перелетел через перила, и брякнул головой о землю, сломав себе шею.
Заочники спускались намного быстрее Хитроокого и уже почти его догоняли. Технарь, из отчаяния, забросил руку с арбалетом через плечо и начал просто жать на курок, не прицеливаясь и почти ни в кого не попадая. Трещание драконьего пепла в арбалете попадало в такт с глухим буханьем шагов технаря; ритм сбивали разве что неровное дыхание стрелка и визг заочных чудищ.
Эти несколько десятков ступенек казались Хитроокому самым длинным спуском в его жизни. Но вдруг арбалет технаря сухо щелкнул, давая понять, что в барабане не осталось зарядов; в это же мгновение разведчик ступил на "твердую землю", и, меняя барабан с зарядами, изо всех сил помчался к Ворону.
Один из заочников прыгнул разведчику вдогонку, но упал со стрелой Ворона в обнимку в шаге от Хитроокого, который уже успел зарядить арбалет и тоже сделал пару выстрелов, но не в сторону лестницы, а за спину наставнику, откуда на Ворона двигалась стая заочных выродков.
– Давай! Я прикрою! – Хитроокий махнул рукой на арку и сделал несколько выстрелов.
Ворон рванул с места и помчался на выход из "обитаемого района". Позади он слышал выстрелы Хитроокого и мерзостный протяжный рев вперемешку с раздирающим душу хохотом, но ни разу не обернулся и не останавливался. Он хотел как можно быстрее добежать до ворот, где на его с приятелем ожидала помощь.
Пробежав арку, и передвигаясь уже в относительной видимости, Ворон выбросил факел, что позволило ему проще обращаться с луком, несколько раз подстрелил одиноких заочников, что приближались со стороны Заочной Лестницы, и прибавил ходу.
Видя выход из подземелья, Ворон сначала почувствовал облегчение, но потом вдруг засомневался, стоит ли ему как-то предупреждать вахтеров об опасности, – а что если они просто закроют врата, и на том вся помощь закончится.
Разведчик заметил, что сильно оторвался от заочников: обернувшись, за собой он увидел лишь Хитроокого, почти нагнавшего своего наставника. Заочники, может, и были более шустрыми на лестнице, цепляясь за нее всеми конечностями, но в гонках на длинной дистанции без препятствий, они заметно сдавали позиции.
– Что это? – задыхаясь, на одном выдохе, чтобы не сбиваться с ритма, спросил Ворон.
– Где?
– Вот, – Ворон кивнул на ворота.
– Ничего не вижу. Что там?!
– Вот именно... – Ворон пытался и дальше не сбивать дыхания, – …Ничего …Никого.
К выходу оставалось несколько десятков шагов, и Ворону уже стало ясно, что переживать о том, что вахтеры закроют врата у них перед носом, было уже незачем – на месте не оказалось ни души. Не осталось даже тел.
– Где все?! – Хитроокий уже совсем не сдерживал эмоций.
– Разве я знаю! – тоже не сильно держа себя в руках, ответил Ворон.
– Разбежались что ли?!
– Вряд ли, – Ворон указал взглядом на пятна крови на полу.
Хитроокий резко пробежался взглядом вокруг.
 – Бежим отсюда!
– Нет! – Ворон попробовал привести напуганного ученика в чувства. – Нельзя оставлять проход открытым.
Ворон едва успел договорить, и вмиг развернулся, доставая стрелу. Его целью оказался небольшого роста вахтер, который услышав голоса, решил выбраться из своего тайника за специальной платформой, что вела к механизму управление вратами.
– Ты кто, трясця, такой?! – Ворон не сдержал ярость от того, что едва не застрелил дурака.
– Вахтер, – вяло и напугано ответил черноволосый, на вид молодой, но бородатый парень.
– Где другие?!
– Забрали.
– Проклятие. – Ворон пробубнил себе под нос какую-то ругань, а потом махнул Хитроокому рукой в сторону ворот.
К троице приближалась куча заочников. Они пытались держаться в тени, но проскальзывающего во тьму света хватало, чтобы разглядеть как минимум несколько десятков чудищ.
Хитроокий спокойно кивнул наставнику, прицелился и начал отстреливать врага одного за другим. Теперь это получалось у него намного качественнее, чем в темноте и на ходу – за один выстрел падал один заочник.
– Количество врага? – Ворон хотел прикинуть выйдет ли отбиться.
– Не знаю, – вахтер замялся и нехотя продолжил: – я спрятался.
– Спрятался? Да ты, мразюка, испугался?! Так ты дезертир проклятий! – Раздраженность и испуг Ворона давались в знаки, и тот уже почти не контролировал гнева.
– Я бы им все равно не помог! – то ли тоже из-за нервов или от отчаянья вахтер повысил голос.
– Потом разберемся. – Немного помолчав, Ворон успокоился. – Спасибо, хоть дождался, ворота не закрыл.
– Я боялся… боялся, что они все еще здесь.
Позади «беседующих» раздался звук упавшего на пол пустого барабана от арбалета Хитроокого. Ворон развернулся, в движении натягивая тетиву, и выстрелил в одного из заочников, что прятался прямо за воротами и решил напасть на Хитроокого, как только тот начал перезаряжаться.
– Благодарю. – Хитроокий щелкнул новеньким барабаном на арбалете и пальнул в еще одного такого хитреца.
– Последний! – Хитроокий хлопнул рукой по барабану с гвоздями.
Ворон кивнул ученику и вернулся к "разговору" с вахтером.
– И что? И что ты думал, что ворота сами закроются, и ты спасешься, выехав отсюда верхом на королевском олене?
– Я думал... – Вахтер замялся.
– Надо же иметь чем думать! – Ворон ткнул пальцем в висок. – Как закрыть эту штуку, знаешь?
– Да.
– Ну так бегом!
Вахтер побежал подниматься к рычагам управления, и туда же, прикрывая его, ринулся Ворон. Вахтер дернул самый большой рычаг, посмотрел на Ворона, дернул опять и на секунду замер.
– Не работает! – С перепуганным видом обернулся вахтер. – Бежим!
– Сто-оять! – Ворон придержал напуганного вахтера одной рукой и толкнул обратно к рычагам.
– Им тысяча лет – наверно, механизм сдох! – Вахтер развел руками, словно ожидая от Ворона разрешения уносить ноги.
– Сделайте уже хоть что-то! – Не переставая стрелять, крикнул Хитроокий.
– Здесь есть охранная система! – Вахтер как будто ожил.
– Что есть?
– Система, на случай, если заочники надумали бы ломиться через ворота – это несколько отверстий вокруг выхода с той стороны стены, что выпускают разожженный драконий пепел. Это сделали после первой же Сессии. Должно отпугивать заочников.
– Так шмаляй, чего стал!
– Оно очень мощное, а… проход открыт, может и нас зацепить.
– Пуст! – Хитроокий крикнул, деря горло, глядя перед собой, и достал кинжал, готовясь к ближнему бою.
Сразу же, как в Хитроокого кончились боеприпасы, на него из-за ворот помчались двое здоровенных заочников. Первого он приложил тяжелым арбалетом и добил точным ударом кинжала, а второй завалил технаря на спину.
– Смали! – Ворон пнул вахтера к рычагам и выстрелил в здоровенного заочника, за которым даже не было видно его ученика.
Раздалось сухое шипение, и спустя мгновение из ворот в зал ворвалась стена огня. Ворон успел прыгнуть с платформы и даже потянуть за собой вахтера. Тот тоже не окоченел от страха, а закрыл руками лицо и оттолкнулся ногами.
Через несколько секунд все закончилось. В воздухе кое-где трещали пылинки драконьего пепла, свистели раскаленные врата, перепугано кричал вахтер. Не хватало лишь одного – исчезло уродливое пищанье и хохот заочников.
– Система работает, – Ворон, сверкая белыми зубами, что на фоне почернелой от гари физиономии выглядели особенно жутко, и, прищурив глаза, которые жег горячий воздух, по-дружески хлопнул вахтера по плечу и поднялся.
Из-под останков здоровенного заочника послышалось бухиканье. Не медля, Ворон подбежал к обгоревшему телу и практически выкопал из-под него Хитроокого. Тот, с помощью наставника поднялся, отряхнулся и выгреб из пепла свое оружие.
– Ничего себе. – Технарь пнул ногой запеченные останки заочника. – Вот это я называю пламенные объятия. – Хитроокий ткнул Ворона локтем и залился хрипучим смехом.
Ворон тоже с облегчением рассмеялся, закашлялся и глянул в сторону прохода в подземелье: перед вратами, на несколько сотен шагов впереди на земле валялись десятки разбросанных взрывом тлеющих тел. Ворона устраивало то, что он видел. Но до конца расслабляться он не собирался, пока не выберется прочь из этого проклятого корпуса.
– Как тебя звать, вахтерчик? – Ворон позвал растерянного вахтера, что ошарашено разглядывал все вокруг.
– Я Серый, вахтер Седьмого корпуса... был.
– Выводи нас отсюда, Серый.
– А другие? Стоит разыскать других вахтеров, надо же закрыть врата.
– Ты еще не понял? – Ворон на секунду смолк, давая Серому понять то, что он собирался сказать. – Нет больше других.
Растерянный вид Серого на секунду стал еще более растерянным, но вахтер быстро опомнился, посмотрел вокруг и зашагал, словно заведенный.
– Нам туда! – Серый как-то по смешному выставил руку вперед, и еще смешнее пошел в направлении, которое указывала его рука.
– Нет, туда нельзя, тудою я и сам бы смог. – Ворон разочарованно закивал головой. – То место, куда ты бросил факел, – Ворон посмотрел на Хитроокого, – там здоровенная щель в драконьем камне. Ты видел, нет? Оттуда заочники и лезут наружу. Поэтому нам в правое крыло нельзя.
– Тогда сюда. – Серый все еще как-то забавно развернулся и пошагал в противоположную сторону.
Возможно это от нервов, а возможно из-за спешки, но, как бы там ни было, на его смешные движения никто не обратил внимания – было не до того.
Тройка уже поднималась лестницей, ведущей к одному из запасных выходов из Седьмого корпуса, как вдруг Серый остановился, замер словно его схватили за ногу, развернулся и помчался обратно к вратам.
– Ты что делаешь?! – Уже спокойное лицо Ворона опять перекосила ярость.
– Подождите, я забыл кое-что! – не разворачиваясь и перепрыгивая по нескольку ступенек за раз, объяснил свои действия Серый.
– Не, ну ты видишь или нет! – Хитроокий сделал жест, словно хотел от злости разбить свой арбалет о стену.
Хитроокий с Вороном просто… стояли – не имели другого выбора. Несколько секунд они, практически не дыша, настороженно всматривались в открытый проход, пока Серый был возле него, но, к счастью, ничем плохим эта беготня для вахтерчика не закончилась: не дольше, чем через минуту Серый вернулся, держа в руке обожженную кожаную сумку.
– Ты вот из-за этого нашими жизнями рисковал? – Ворон, как только вахтер с ним сравнялся, поспешно пошагал и не собирался выяснять с ним отношений прямо сейчас, но все-таки просто промолчать не сумел.
– Сюда, за мной. – Серый проигнорировал вопрос Ворона и побежал вперед.
Не долго пробираясь узким покрученным коридорчиком, тройка вышла из Седьмого корпуса через один из многих потайных выходов, которых здесь понастраивали столько, что не обо всех их было известно даже самим вахтерам.
Лишь выйдя на свет солнца, что только появилось на горизонте, уцелевшие смогли расслабиться и немного отдышаться. Ощущение опасности больше не било в голову и потому начала чувствоваться усталость. Спасшиеся разведчики и последний оставшийся в живых вахтер устали не просто от всей этой беготни, борьбы и взрывов, им всем хотелось дать отдых своим мозгам. Наверное, некоторые люди и за всю свою жизнь не переживают столько, сколько испытали на себе те трое за полчаса в подземелье. После такого нельзя просто взять и "переключиться" в нормальный режим, нужно хоть немного времени. Но, как оказалось, и его у них не было.
Как только Ворон спокойно выдохнул и, наконец, угомонил раздерганное нервами и нелегкой пробежкой сердцебиения, его догадки нашли свое подтверждение; но никакой радости ему это не принесло, радоваться было собственно нечему: несколько десятков заочников толклись на правом крыле и возле главного входа в корпус.
Ворон не переживал, он знал, что отсюда заочники их не «видели», и не посмели бы напасть при свете дня, но все же отдых твердо решил отложить на потом. Ворон был почти уверен, что Седьмой корпус потерян и потому смирился с этой мыслью, но все же увиденное собственными глазами подтверждение хоть и самую малость, но заставило обладателехранителя огорчиться. "Может еще держатся…" – промелькнуло у него в голове. "Хотя где там." – Ворон вяло махнул рукой и отвел взгляд от Седьмого корпуса – величественного здания, что до этого дня, тысячу лет служило домом и призванием всем вахтерам.
Ворон не любил кормить сознание пустыми надеждами, потому перестал думать о том, что кому-то удалось уцелеть, мысленно почтил память погибших и перевел взгляд на Серого.
– Досадно, – Хитроокий тоже заметил заочников, и, как всегда, коротко и точно прокомментировал увиденное.
– Досадно станет, когда будем все это начальству объяснять. – Ворон сказал это спокойно, почти без эмоций, но на самом деле ему хотелось исчезнуть и раствориться в воздухе лишь бы только не выслушивать то, что ему вероятно придется выслушать в Первом корпусе.
– Так значит в Главный?
– Да, пожалуем на Совет Обладателей. – Ворон кивнул Серому и, сделав глубокий вдох, словно переключаясь опять в режим боевой готовности, легким бегом направился в сторону Королевского леса. – Погнали, вахтерчик!
На несколько секунд Серый углубился куда-то в себя, но потом все-таки мысль о том, что на тебя устремлены «взгляды» десятков заочников, заставила вахтера вернутся «наружу» и устремиться подальше от Седьмого корпуса, догоняя новых друзей, что были уже на полпути к воротам очень высокой стены, которой это место отделялось от Королевского леса, а по существу – и от всего нормального мира.
Хоть Серый как никто лучше знал о природе заочников, но пока он с Хитрооким и Вороном не миновал стену, то мог поклясться, что чувствовал на своем затылке десятки неутомимых и пристальных заочных взглядов. Когда же они, наконец, вошли в Королевский лес, Серый впервые за столько лет почувствовал облегчение от тяжелой гнетущей атмосферы Бесового Ку;та, что годами висела на его шее, будто камень. Это давало вахтеру какое-то неизвестное ему до сих пор равновесие и спокойствие, потому всю дорогу тот шел молча и с почти видимой улыбкой на лице.