Туалетный Детектив

 

Кот Куз зашел в ванную  комнату. Привычно  толкнул  лапой  висячую  дверь личной  туалетной дачи со своей фотографией на ней и, уже готовый перепрыгнуть через порожек, этого не сделал, а сел у двери и задумался. Обычно  Куз входил в свою туалетную дачу без обдумывания, но сегодня у кота появилось предчувствие чего-то необъяснимого и невидимого, но присутствующего. То-ли дверь выглядела иначе, то-ли она раскачивалась не так, как это было в предыдущие восемь лет его жизни или причина была еще в чем-то, но Куз продолжал сидеть глядя на приклеенную к двери липучку с изображением кота будто ожидая, что тот липучий кот растолкует сомнения Куза... Но, дверь не шевелилась, а липучий кот молчал и, поскольку было очень надо, кот Куз, оставив раздумья, толкнул дверь лапой и запрыгнул в свой туалет.


    
Внутри туалета все было привычно и полюбовно, так что Куз закончил свои дела без помех, закопал в запахопоглощающий  песок все, что следует закопать и, теперь уже изнутри, как обычно, толкнул лапой висячую дверь, но... Дверь не открылась. Куз сел, подождал и толкнул опять, думая, что дверь не открылась случайно, и сейчас откроется, и Куз увидит дневной свет в ванной, который всегда возникал, после того, как выйдешь из туалета, и который Дедушка или Бабушка обычно включали тыкая пальцем в стенку.  Но сейчас было по-прежнему темно, а дверь  не открывалась, как та стена, которую Куз пытался открыть, когда был котенком.



... Дедушка в это время сидел, как всегда, в своей комнате и общался с компютером, мышкой и клавишами. Если бы кот Куз не застрял сейчас в персональной туалетной комнате, он бы подошел к компютеру и сказал:  –Мяу... своим бархатным чуть надтреснутым баритоном, что Дедушке всегда нравилось, и Дедушка ответил бы коту тем добрым словом, что кошке приятно: – Мруу, - и потрепал бы Куза по ушам, что тоже нравилось Кузу, но сам после этого вместо того, чтобы глядеть на кота, продолжил бы таращиться на экран, что коту не нравилось, и он бы ушел в приоткрытую дверь. Всякий раз, когда Куз уходил, он приоткрывал дверь лапой так, чтобы она была еще больше приоткрытой. Дедушка делал наоборот – он думал, что двери должны быть закрыты. Но Куз понимал то, чего Дедушка понять не мог: —  Если дверь закрыта, она может легко защелкнуться и тогда у кота нет никакой возможности ее открыть, а это нехорошо, потому что кот главнее, а будучи главнее вынужден терпеть от двери, которая даже не может сказать: – мруу, не то-что   – Мяу...  Бабушка никогда дверь не закрывает, то-есть она кота понимает, но это неважно, потому что она и так не закрывает, а коту надо, чтобы не закрывал Дедушка, потому что он-то и закрывает...


Но, все это если «как обычно», а сейчас что-то случилось и потому  Куз сидел в темноте перед дверью туалета, которая его впустила, а теперь не выпускала  впервые за всю жизнь. Дверь выпускала его всегда и когда он жил в Нью-Йорке на 15 этаже, и когда в Бостоне на 12... где только он не жил..., думал кот Куз и попробовал еще раз, уже без всякой надежды пнув дверь и та конечно не открылась, но на этот раз Куз увидел то, что кот и ожидал увидеть, и его хвост даже не дрогнул. Коты ко всему привыкают и Куз сел привыкать...



– Наказали, – думал Куз, уже не прикасаясь к двери и пытаясь догадаться – кто? – Кто мог наказать кота, который хороший? Куз сидел без движения и старался вычислить наказателя...
Дедушку кот исключил сразу же. Дедушка не причем точно, потому что Дедушка вообще никогда не наказывает... Кроме того, когда кот по дороге в туалет встретил Дедушку и сказал ему: – Мяу, – Дедушка ответил: – Мруу, и значит Куза наказал не Дедушка, – думал Куз шагая, как тигр в клетке, вспоминая на ходу детали, видимо, в поисках релевантных, как сейчас наладились писать в России.
При этом Куз очень старался не глядеть на эту дверь, но оторваться не мог. Ну, пусть она перестала открываться, но она такая особенная. Как никакая другая дверь. Всякую Куз мог открыть, но... покуда что-то не защелкнуло, – просто ударить лапой и сразу же выпустить когти... но если что-то защелкнуло – когти не помогали... и так с любой, с любой дверью... но не с этой. Эта всегда слушалась кота Куза!... Именно эта – никогда незащелкивалась, – думал Куз, тщательно роясь в  памяти!  – И теперь непослушалась впервые в жизни и защелкнулась... и, подумав об этом, кот застыл в середине своей дачи и, не дойдя до двери молча опустился на песок...



Дверь наказать не могла. Допустить, что могла, Куз мог очень давно, еще когда был котенком. Он помнит этот случай до сих пор. Тогда Кузька залез в шкаф, потому что дедушка и бабушка уходили вспешке. Всегда, когда не вспешке, они проверяли, чтобы Куз не спрятался, но вспешке забыли проверить, а Куз спрятался в шкафу, а они хлопнули дверью и оно щелкнуло из спальни, а потом опять щелкнуло, но уже в коридоре и Куз целый день просил дверь, чтобы она открылась, просил целый день, пока не пришли Дедушка с Бабушкой... Теперь Куз уже знал, что дверь может быть закрыта, потому что ее кто-то закрыл и, кто именно, можно было догадаться, но кот Куз не мог... Куз лишь знал, что это был Недедушка.



После того, как Куза навестила частичная, то есть партизанская, как теперь говорят в России, ясность, – что это не Дедушка, другие приятные воспоминания принялись навещать кота. Куз опять вспомнил хорошее про Дедушку, который разрешает Кузу запрыгивать куда кот хочет – и на компьютер, и на полку над компютером, и в шкаф, и... даже запрыгивать в холодильник, правда  не надолго, потому что Дедушка долго ждать не может, и Куз это ощущает всеми усами и потому спешит. К холодильнику у кота вообще особые чувства, хотя непонятно почему. С пищей никак почти не связано. Котячая пища в холодильнике не живет. Котячая пища упакована в баночки. Котячая пища, совершенно не пахнет, пока баночка не открыта. То, что едят Дедушка и Бабушка, – это вообще не пища, хотя интересно: – Что это такое они едят, а?


Еду можно  без боязни оставить на столе – это не соблазняло Куза стать нехорошим. Когда Дедушка и Бабушка сидят за столом и  суют в рот что-то, Куз сидит за тем же столом на придвинутом стульчике и принимает участие... Нет, не ест конечно – разве это едят? Это нюхают. Никаких проблем с котом не возникает, если он остается  на стуле придвинутом к столу один на один с сосисками или с сыром – любого типа, какой бы не приносила бабушка из магазина. Всему этому кот предпочитает пищу из своих баночек или сухой корм в виде разноцветных рыбок. Дедушка, как-то восхищенный Америкой с ее биотехническими достижениями убежденно доказывал. Советские, – говорил Дедушка, – превратили котов в потенциальных криминалов, которые воруют сыр и сосиски, а Америка создала такую пищу, что коты ее любят больше, чем молоко или сливки, и коты моментально перестали быть ворюгами. Бабушка слушала, как всегда недоверчиво, вынашивая на лице какой-то свой скептицизм, который Дедушка стремился не  challenge до появления новых неопровержимых фактов. Факты, однако, появились случайно, то есть, как всегда они появляются...



Как-то Бабушка привезла из магазина кусок свежего салмона и стала прилаживать его в холодильник. Дверь  была открытой, потому что Бабушка в холодильнике не помещается. Когда она этого салмона прилаживала, вдруг в холодильнике стало темно. Темно стало потому, что  между лампочкой и салмоном на верхней полке холодильника неожиданно возникла Кузъя морда. Его зеленые глаза сияли, компенсируя заслоненную лампочку, но бабушка успела вмешаться и Куз спрыгнул на пол с недовольным Мяо... А когда Бабушка ушла, Куз перенес к холодильнику все свои любимые игрушки, и сам устроился возле дверцы... А вечером, когда дедушка пил чай с сыром, на который кот Куз не обращал внимания, бабушка спросила дедушку: – А ты уверен, что это на самом деле сыр? – А что же еще? – удивился дедушка. – А почему же кот не обращает внимания на твой сыр, – сказала бабушка, – ты уверен, что он настоящий?



Сейчас, лежа в темноте перед неоткрываемой дверью, кот Куз припомнил это прикючение в холодильнике, этот зовущий запах салмона и привычный запах Бабушки и логика, именно логика, подсказала Кузу: – наказать кота могла Бабушка... потому что Бабушка иногда говорит: - Фу, – громко и грозно, очень похоже, как это делает та ворона, что сидит на ветке над окном и дразнит Куза. Ворона не боится дразнить Куза, потому что кот за сеткой. Ворона не знает, что сквозь сетку Куз уже пробовал в Бостоне, когда выпал с 12-го этажа вместе с сеткой... просто, ворона не интересует Куза. Повспоминав немного Бостон, Куз вернулся к насущной действительности – заколдованной двери. Здесь изнутри и света было ему предостаточно, и то что неоткрывающаяся дверь была все же не стенкой, а дверью, хотя  и не открывалась, кот знал. Вся подключенная кошачья логика говорила Кузу, что... должна открываться и что Дедушка ее бы наверно открыл, a вот кот не может, и чувство собственной неполноценности мучило Куза и поэтому «Мяо», спасительное «Мяо», на которое Дедушка тотчас бы появился, так и не вырвалось изо рта у Куза.
Да, наказать кота могла лишь Бабушка потому что Бабушка может все. Она иногда возит кота далеко отсюда. Коту-то и ездить не хочется, но Бабушка говорит, что у Куза нет впечатлений и надо везти кота к Пашеньке- Машеньке – оба любимые, оба соскучились. К Пашеньке-Машеньке – это хорошо, но хайвэй! Дедушка никогда не возит кота по хайвэю – Дедушка плохо видит и возит только себя, а Куза возить боится. А Бабушка не боится и везет Куза в чемоданчике, и так быстро, что страшно. Сначала Бабушка запихивает Куза в чемодан и это вызывает у кота желание выпрыгнуть. И он бы точно довел это желание до исполнения,  если бы Бабушка не была такой догадливой и использовала свою догадливость  для того, чтобы задернуть дверку на молнию, и Кузу выпрыгнуть никогда не удается. Но в чемоданчике есть  окошко, чтобы кот мог смотреть, куда его несет Дедушка, который всегда оставляет Куза на правом сиденье, а Бабушка садится рядом и держится за руль, чтобы не упасть, когда машина едет быстро, а у Куза нет руля, чтобы держаться и поэтому он в корзинке. 
Особенно быстро, когда они оказываются на хайвэе. Бабушка расстегивает молнию, кот высовывает голову из сумки, садится удобно и, вытянув шею и пришав уши, глядит в боковое окно на кусты и деревья, улетающие с хайвэя на большой скорости в обратном направлении. Так быстро улетающими кот Куз видел только окна,когда он падал с двенадцатого этажа и зацепился лишь на восьмом... Куз зацепился бы раньше, но коту мешала оконная сетка от которой Куз не мог освободиться, потому что он вцепился в нее всеми четырьмя лапами и никак не мог сообразить, какую из лап следует отцеплять первой. Так что кот Куз вместе с сеткой прибалконился на незнакомом патио у каких-то людей. Эти люди потом выхаживали кота шоколадным молоком, которого Куз терпеть не может, пока Пашенька бегал с двеннадцатого этажа вниз, нажимая на кнопки, пока не нашел, кто именно кормит Куза шоколадным молоком и не унес кота в лифт – так что они оказались опять на двенадцатом...



Все это вспоминал кот Куз, находясь в вынужденном заточении, или как это сейчас по-русски –  будучи инкарсуратед,  что кто-то коту устроил в наказание и Куз перебирал в памяти, кто же это мог быть, но никто, кого он знал не мог быть тем, кто бы так злодейски наказал Куза, которого как раз наказывать было не за что...
Обдумывая все это, кот устал, и ему захотелось соснуть, что он и делал в течении нескольких минут как вдруг, совершенно неожиданно, проснулся...
Кота разбудил решающий сон – ему приснилось соображение, что да, Бабушка могла бы наказать Куза, сказать ему: – Фу! Бабушка могла бы не сказать, за что наказывает, потому что была вспешке. Она могла бы даже запереть дверь в котячий туалет, чего Бабушка правда никогда до этого не делала, но чего только не сделаешь, когда вспешке. Дедушка никогда бы не запер, но...


               
И тут в голове у Куза возникла необыкновенная ясность – Бабушка, которая могла бы все это сделать, пусть вспешке, оставила бы свой запах на дверях клетки или рядом. Бабушка не стала бы смывать свой запах потому-что бабушка всегда вспешке. Но, Бабушкиного запаха кот Куз не мог унюхать вовсе, как ни шевелил усами для усиления восприятия, а от Дедушкиного захватывало дыхание. Дыхание говорило, что Дедушка долго разбирал туалет, мыл туалет, трогал дверь изнутри и снаружи! Дедушка!?... Но Дедушка не может! Наказал кто-то другой... Но никого кроме Дедушки и Бабушки в доме не было, тогда кто?... И необыкновенная ясность, которая ненадолго вспыхнула в голове у Куза, опять покинула кота и, лишенный этой ясности, кот  Куз оказался на грани того, чтобы допустить, что существует Кто-то невидимый и неунюхиваемый, кто главнее Дедушки и даже Бабушки ... и когда Куз был на этой грани, у кота произошел психологический срыв, но вместо обращение к высшим силам, кот по-просту захотел свободы... просто воли, до истерики!



От разговоров  и спасительных самооуверений, осторожности и внутреннего страха потерять то, что есть, и что можно потерять из того, чего нет. Все-все подменили отчаяние и ужас, для которых не существует словесного эквивалента и для которых не действуют доводы с сопоставлениями. Все ушло, включая логику, ее отсуствие и веру, что кто-то извне может помочь. Все заменил страх. Словом, весь этот комлекс Куз ощутил уже через десять минут оф солитари конфайнмент, как сейчас говорят в России. Десять минут пустых попыток и безосновательных надежд, выжатых до капли,  закончились и тогда... внезапно...


Весь вид кота преобразился! Куз распушил хвост, как будто он был сибирским, а не простым африканским. Куз  сдвинул уши на середину головы, от чего он вовсе потерял сходство с самим собой. Куз уселся перед неподатливой дверью и как заяц в цирке принялся барабанить обеими передними лапами попеременно со скоростью, когда они две превращались в одну. Звук, усиленный аккустикой квартиры начал распространяться так, что в помещении стоял звуки сильного топота, как будто слоны идут на водопой, причем по вертикальной стене и с достаточной скоростью, чтобы удержаться на ней, словом с такой скоростью, будто водопой уже рядом...

Но это не то, как все ощущал Дедушка, который слышал весь этот саундтрек драмы в туалете. Дедушка проинтерпретировал его в соответствнии с соображением, что коту уже перевалило за девять и что это, как он пересчитал  с помощью  интернета, как за шесьдесят, если бы кот был человеком. Дедушка просто напечатал на GOOGL-е:  "human years to cat years". Дедушка сделал вывод, что у кота начались серьезные проблемы с желудком. Дедушке стало необыкновенно жалко Куза и Дедушка приняся соображать, чем же он может помочь и никак ничего не мог придумать, наверное потому, что Дедушке тоже было за шестьдесят. Словом, все это Дедушка делал вместо того, чтобы зайти в туалет и  take a look на все это, как теперь, иногда в России пишут, но Дедушка не был в этом уверен, потому что иногда пишут кирилицей. К тому же Дедушка вообще был воспитан в таком духе, что туалет является делом исключительной privacy и никак не мог припомнить, что  соответствует слову privacy по-русски, иногда даже подозревая, что такого понятия вообще не было в словаре Ожегова.



Надо сказать, что к моменту события с котом,  Дедушка умудрился более-менее прилично изучить английский без того, чтобы забыть русский но, именно тот русский, который существовал еще на давнее время его отъезда в Штаты, после чего русский стремительно изменился за счет сливания в него английских слов, именно тех слов, которые  Бальзаминов в своей «Женитьбе» называл хорошими словами. Но поскольку, английские слова сливались в русский не с подачи лингвистов, а вследствии разгула молодой и специфической демократии, то почти каждое английское слово влившись, меняло свой смысл, не говоря уже о произношении. Таким образом с бешенной скоростью рождался новояз, которого Дедушка не понимал и подозревал, что не все местные понимают тоже...



Кот Куз хоть и родился в Америке, тоже жил в эмиграции. И хотя в обоих семьях где кот поочердно жил, Английский язык был основным для общения везде вне дома, – дома люди говорили по-русски. Русский язык, в отличии от всех других Куз несомненно выделял, как человеческий язык. Прочие языки Куз тоже слышал, но через открытое окно и антимоскитную сетку. Это был Английский, Китайский, Испанский, Калибри, Вороний и, прежде всего Белочий, однако трудно утверждать какой из них – Белочий или Китайским опережал в популярности. На обоих говорили очень уж многие, так что не сосчитаешь. Дедушка был уверен, что Куз всех их объединял в иностранный. Но язык это как минимум две части. Одна из них говорительная. И, если Кузу хотелось что-то выпросить, он не мяукал, а глядя прямо в глаза, произносил звуки которые можно было услышать от китайцев или от калибри. Никакого белочьего в них не прослышивалось. На белочьем кот обращался только к белкам...



Куз барабанил уже не менее десяти минут, барабанил в глухую дверь, как вдруг неожиданно шум затих, будто его никогда и не было. Наступившая тишина тут же приобрела оттенок зловещей. Дедушка, который с самого начала сидел за компютером, уставившись в экран монитора, этого экрана на самом делел не видел и когда барабанный бой оборвался, принялся глядеть на дверь в ожидании кота,  но Куз не появился. Дедушка подошел к входной двери, думая: – а почему такая узкая щель? – и открыл дверь нараспашку! – но кот  так и не появился!...



Не возникший в проеме дедушкиной двери Куз лег на живот, разместив голову между вытянутыми передними лапами. Прислушивающийся дедушка догадался, что ничего еще не кончилось – проблема не разрешена, кот устал и отдыхает, что было верно. Кот устроился подремать. Дедушка был уверен, что Кот не может перенапрягаться. Если у него не вышло с первой попытки, ему нужна передышка и он попробует опять, как-то уже иначе, как-то по-новому. Но перед тем как нащупать что-то новое, кот должен поспать. Коту нужна была ночь или в крайнем случае несколько минут, но прервать напряжение мог лишь сон.  Дедушка это хорошо понимал, потому что у него было что-то похожее...



На самом деле, минут через пять кот проснулся, уселся в той же позе перед закрытой дверью и принялся барабанить в нее передними лапами с почти прежней скоростью. Но отдохнувший мозг Куза догадался, что иногда при ударе лапой дверь слегка приоткрывается вовнутрь, как бы следуя за когтями и узкая полоска света из человеческого туалета проникает в кошачий. И хотя полоска тут же исчезала, кот ее запомнил. Запомнил и решил, что нужно еще раз вздремнуть.



Сердце дедушки разрывалось от жалости к любимому коту, у которого опять ничего не получилось. Но, как и прежде, Дедушка не решился нарушить котячую privacy… Тем не менее, примерно через пять минут Куз проснулся опять но, на этот раз даже не усаживаясь и из положения лежа ударил левой лапой с выпущенными когтями по двери, которая на мгновение почти прилипла к когтям, образовав узкую щель, но и этой щели было достаточно коту, чтобы вставить в нее правую лапу целиком. Просунутая лапа удерживала дверь в открытом состоянии ровно столь долго, чтоб кот Куз смог вставить в щель голову и ... Куз оказался на свободе...



Теперь очень важно раскрыть факты, то-есть  кто все это видел – все, что проделывал кот Куз в туалете, создавая тревожный для дедушли  шум и возбуждая его воображение, усугубленное беспокойством за любимого кота. Очевидно, этого Никто на самом деле видеть не мог, но так можно утверждать лишь если обманывать себя. Ведь если что-то видишь собственными глазами, об этом еще никто не знает, даже собственные мозги. Если глаза передадут мозгам искаженную информацию, а руки это нарисуют, даже если это руки  Пикассо, разве можно утверждать, что Пикассо видел то, что он же в последствии изобразил? Конечно же нет. Можно лишь настаивать на том, что Пикассо гениален!? А чем Пикассо на самом деле был  благославлен и чем проклят – это уже другой вопрос. Так что если бы когда-нибудь Дедушка поставил фильм «Страдания дорогого Куза»,  сколь было бы важно, где он помещался на момент рождения сценария?...



С работы Бабушка вернулась поздним вечером и вместо как обычно «доброго вечера» она подробно узнала от Дедушки, что Куз болен и чем болен, и вдобавок ко всему, что кот перестал заходить в туалет вовсе. Так что до самой ночи Дедушка и Бабушка выслеживали – заходит ли Куз в туалет. Перед отходом ко сну они единодушно (что бывает редко) признали, что на самом деле – не заходит.  И все же, если Дедушка поставил диагноз и теперь непрерывно его обдумывал, Бабушка продолжала расследование.Бабушкино расследовние было вызвано тем, что диагноз поставил Дедушка и еще тем, что Бабушка относилась к деталям более скурпулезно, чем Дедушка, особенно если дедушкино расследование заканчивалось выводом, со словом  «несомненный». Примерно таким образом, в этой семье поддерживался необходимый балланс между напряженностью и миром, чтобы ни то ни другое не отпраздновало победу.



Всю ночь Дедушку мучали кошмары неярко очерченные, как бывает ночью, но тема кота преобладала. То-есть, Куз поставлял темы Дедушке, а Дедушкин мозг их своеобразно интерпретировал, но установка, что у кота "возрастная проблема" главенствовала. Однако, во сне все началось с того, что  Дедушка поехал в Россию, чего он будучи в эмиграции никогда не делал... и взял с собой кота Куза. Тема России, в основном находилась в «памяти сердца», расширенной ежедневным чтением русской, прессы на интернете в оригинале, но Дедушка постоянно сомневался – что это по-русски...
Из-за кота пришлось пройти регистрацию. Дедушка нес Куза в сумке, закрытой на молнию,так что кот наблюдал,как они искали оффис под названием – Бюрократический. Нашли и подошли к двери с надписью:
–  Бюрократы от Регистрации. Над столиком было написано:
–  Вумен Бюрократка Белочкина. Белочкина сказала:
– Имя? – Дедушка уточнил: – Мое? Бюрократка Белочкина отпарировала: – Кота! – причем тоном, каким говорят со слабоумными.
Куз, – ответил дедушка. Кузьма? – переспросила вумен Бюрократка, тоном, каким выводят на чистую воду с заведомой лжи. Да, кажется, Кузьма, - соглашательски ответил Дедушка, все еще опасаясь, что сейчас Белочкина вступит с ним в спор. Но Белочкина не вступила, а просто записала в книгу:
– Иностранный агент Кузьма... 
Потом дедушке еще приснилась фраза:
– В чужом глазу соринка-дробинка, да рубль перевоз. Эта фраза сохранялась в дедушкиной промежуточной памяти мозга аж до того времени, как он проснулся, и подвернулась подходящая минутка ее проанализировать, и дедушка понял, что во сне мозги что-то перепутали...



 Обычно Дедушка просыпался прежде Бабушки и, стараясь не разбудить ее, бесшумно, как ему казалось, выбирался на кухню выпить кофе. Сегодня, когда Дедушка приоткрыл левый глаз, чтобы посмотреть на часы, вместо часов, он увидел Бабушкино лицо заинтересованно склоненное над ним. То-есть Бабушка тоже не будила Дедушку – она поджидала, когда Дедушка это сделает сам, причем ждала с полуоткрытым ртом, чтобы приступить тут-же без промедления.



 С возрастом человек не просыпается сразу и целиком. Дедушка проснулся лишь настолько, чтобы выяснить который час и ничего кроме циферблата настенных часов увидеть не ожидал, так что  увидев Бабушкино лицо сначала удивился, что не видит циферблата и даже испугался. Но это было недолго. Через мгновение Дедушка догадался, что именно он видит и, даже узнал выражение Бабушкиного лица – Бабушка  готовила речь и ждала мгновения, когда будет уместно приступить.  Бабушка, заметив первоначальный испуг в Дедушкиных глазах, отметила, что тему испуга надо будет обсудить в конце, но не сейчас, чтобы не уйти от главного, она спросила:
–  Ты вчера чистил Кузину клетку? – причем, спросила утвердительно и, не дав Дедушке ответить, потому что все было итак ясно, перешла на английский:
– Good Job, -- сказала Бабушка и тут же снова вернулась на русский, опасаясь, что ее словаря не хватит на адекватные мысли.  Дедушка еще ничего не заподозрил по-существу, но форма сказанного шепнула Дедушке, что надо готовиться к обороне.
–  Ты собрал клетку шиворот навыворот, –  сказала Бабушка, –  и уверенно продолжила тоном, когда знают о чем говорят,  –  а если ее собрать шиворот навыворот, войти можно. (Дедушка обрадовался), – а выйти изнутри уже нельзя, -- сказала Бабушка с выражением, так что у Дедушки в голове пронессся вихрь вопросов:
 – откуда она знает?,  может она попробовала?
– Нет, пожалуй она не залезет в Кузькину клетку, отметил Дедушка с удовлетворением, при этом надеясь, что удастся отбить Бабушкино нападение и судорожно соображая как...      
 А вот как, -- сказала Бабушка, будто только что вылезла из Дедушкиной головы, –  и Бабушка принялась что-то быстро и подробно объяснять, кажется включая особенности неудачной конструкции котячего туалета, как Дедушке казалось и, необыкновенно удачной, как казалось Бабушке. Но, Дедушка перестал слушать – попросту отключил слух, как он привык делать в подобных случаях. Дедушка думал, что Куз здоров и что спасибо Бабушке, что она все раскусила. Дедушка подумал, что никогда в жизни не тестировал котячий туалет на предмет правильного функционирования, полностью доверяя родному коту и напрасно, Бабушка-то протестировала и... Куз здоров, подумал Дедушка. Значит все в порядке...  Но тут Бабушка заметила, что он – Дедушка ее не слушает, трудно сказать как ей это удавалось, и Бабушка повысила свой голос до такой степени, что Дедушка опять стал ее слышать и сказала:
– Ничего не в порядке, Куз теперь боится подойти к этой двери, он перестал ходить в свой туалет, – А куда он ходит? – спросил Дедушка,
– Пока никуда, – ответила Бабушка, нам теперь придется приучать его заново.
– Я приучу, – решительно сказал Дедушка, а потом повторил, – я приучу, – для убедительности и благодарно обнял Бабушку и Бабушка замолчала, так что Дедушке не пришлось отключаться. И вот так, когда они стояли обнявшись, к ним подошел кот Куз и сел на пол, глядя своими необыкновенными светло-зелеными глазами прямо на Дедушку, как показалось Дедушке и прямо на Бабушку, как показалось Бабушке.