Мой первый текст работы с Буздыганом. Читал Борис

10 ЛЕТ ЧАСТНОМУ НОТАРИАТУ

Добрый вечер, дорогие друзья. Нет ничего необычного, что актер кино вышел на сцену. Вы думаете, что я сейчас буду развлекать вас собственными историями. Но поверьте мне на слово в жизни иного нотариуса случаются подчас не менее удивительные события. И это я сейчас вам докажу. У меня есть друг, Иван Иванович, обычный московский нотариус. Вы думаете, что его профессия скучная? Ничего подобного. Ведь правду говорят, что чем четче работает нотариусы, тем меньше работы у судов. Вот пара историй, которые он мне рассказал. Для удобства повествования я буду рассказывать от первого лица. Среди моих клиентов есть немало необычных персонажей. Вот взять, к примеру, Владимира Вольфовича. Он появился в моем офисе как ураган: пальцы веером, губы набекрень. Слышь, говорит, Иван Иваныч, я тебе как юрист юристу говорю, помоги мне. Я хочу закрепить за собой слова «подонки» и «однозначно». И чтоб ни один подонок не имел право их произносить. А за мной не заржавеет. Я тебя в ЛДПР приму, приставлю тебе секретаршу, повара, шофера и разрешу тебе и твоим потомкам в моем присутствии сидеть.
А теперь, говорит он, беги за водкой, обмоем это дело, вот тебе три шестьдесят две. Я говорю, что нынче водка немного подороже будет. Ладно, говорит, вот тебе четыре двенадцать и дуй. Я говорю, что обмывать нечего, потому что невозможно за одним человеком закрепить право на какие-нибудь слова. Вольфович подумал, а потом и говорит. Слушай, Иван Иванович, мои соколы поехали обмывать свои сапоги на берег Индийского океана. Я хочу закрепить за Россией границы от Калининграда до Индийского океана. Такое возможно? К сожалению, Владимир Вольфович, это невозможно. Ладно, говорит Жириновский, пойду в Думу пробивать этот проект законодательно. Так и ушел от меня Вольфович ни с чем: пальцы веером, губы набекрень.
А вот вторая история, которую рассказал мне Иван Иванович. Многие думают, что в моей профессии ничего не происходит. Ошибаетесь. Недавно меня посетил сам Евгений Ваганович Петросян. Вошел он ко мне в кабинет и молча уставился на меня. Я говорю, почему вы молчите? А он говорит, я жду аплодисментов. При моем появлении всегда хлопают. Я говорю, я могу хлопнуть разок другой пепси за ваше здоровье, вот, пожалуй, и все. Чем обязан? Понимаете, Иван Иванович, я обладаю большим сокровищем и хочу передать его своему приемнику. И что же это за сокровище, говорю я, золото бриллианты? Нет, это нечто более ценное, говорит он. Это мое чувство юмора. Вот его-то я как раз и хочу передать в наследство своему приемнику. А чувство юмора действительно у вас отменное, говорю я? А вы можете меня протестировать, сказал Петросян. Что вы на это скажете? Сказал он и протянул мне пачку денег. Эти деньги фальшивые, сказал я. Ничего подобного, сказал он. Это копии... Заверенные нотариусом.
Я посмеялся над его шуткой и сказал, что чувство юмора у него отменное, но, к сожалению, приемник останется ни с чем.
Евгений Вагановоч, я не могу оформить вам документ на чувство юмора, иначе я бы мог лишиться лицензии нотариуса, да и вы могли бы лишиться лицензии юмориста.
Друзья, теперь вы убедились, что в жизни самого обыкновенного нотариуса могут быть приятные моменты. А теперь я бы вам советовал аплодировать, иначе вы можете лишиться зрительской лицензии.