Алёна

        По тёмному небу лениво тянулись облака, звёзды мерцали, иногда задёргиваемые клочьями небесной ваты. Луна светила, равнодушно отмахиваясь от наползающих на неё туч. Где-то в ночи слышались шорохи, но всё это было  не громко и не назойливо, чтобы не раздражать хозяина, сидевшего этой ночью на крыльце старого дома.
       И даже калитка, которую тихо покачивал ветер, скрипуче, негромко жаловалась на то, что она вот-вот разведётся со столбом, с которым бок о бок простояла несколько десятилетий. А причина вся в том, что ослабло крепление, которое держит калитку на столбе.
      Этот дом остался Антону от родителей, на этой даче он вырос,  и когда родители умерли, просто  не смог расстаться с этим островком счастья. Здесь всё было знакомо с детства, яблоневый сад, который сейчас приветливо помахивал ветвями. Скворечник на бане, который  Антон мастерил вместе с отцом, заботливо выпиливая лобзиком фигурное оформление домика.
     Сегодня визит сюда, в этот дом был словно бегство от беды, внезапно свалившейся на его голову. Так было в детстве, когда обида переполняла сердце, Антон бежал к маме, мальчик  не рассказывал ей  ничего, никогда не жаловался, просто садился рядом и, уткнувшись  в плечо, тихо сопел.
     Мама ласково гладила сына по спине, словно стряхивала все беды с него, а он, посидев так немного и успокоившись, бежал дальше по своим детским делам. Сейчас  всё было по- другому. Мамы сегодня  рядом не было. Но зато  был этот дом, хранивший мамино тепло, заботу её рук.
      Антон запрокинул голову, потому что защипало глаза,  машинально провёл руками по лицу, оно было мокрым. Он что, плачет? Наверное, плачет. Сегодня рухнуло его семейное благополучие. Его семейный очаг потух.
       И зачем только они пошли на тот банкет? Хотя, с другой стороны, теперь  Антон  знает всю правду. Скорее всего, Алёна давно ему изменяла. И с кем? С Витькой Гусевым! С партнёром по бизнесу. Вот уж , действительно, партнёры. Теперь везде партнёры. Или родня? Как там Марк говорит- по п…де  родня везде?
       Антон тяжело вздохнул, верить во всё увиденное не  хотелось. Всё шло замечательно, напитки, танцы, веселье. Он тоже был уже изрядно в подпитии. Витька с Алёной танцевали весь вечер, а потом незаметно исчезли. Антон бы внимания на это не обратил, но Мария Афанасьевна, главный бухгалтер, всевидящее око, вдруг придвинулась поближе и так, доверительно шепнула:
-Антон Борисович, а Ваша Алёна с Виктором Николаевичем уединились. И я даже знаю, где.
          И подсказала, где. Антон на подгибающихся ногах, то ли от выпитого, то ли от услышанного, направился в сторону комнаты, где все раздевались. А услышав  приглушённую возню, нащупал на стене выключатель,  и… ярким светом осветило комнату. А заодно  Витьку с Алёной, которые  в очень неудобной позе занимались… Любовью это назвать язык не поворачивается.
       Алёна,  полусогнувшись и приподняв длинное вечернее платье,  облокотилась на стол, а Витька… Короче, картина ещё та, как в эротическом фильме. С Антоновой женой в главной роли. И с партнёром Витькой. Антон швырнул в эту парочку бутылкой виски, которая почему-то была в его руках. И очень удачно швырнул, прямо Витьке в спину попал. А потом повернулся и ушёл.
       Алёна что-то крикнула вслед Антону, но он уже ничего не слышал, выскочил на улицу, поймал такси и поехал сюда, на дачу родителей. Здесь его пожалеют. Родные стены хотя бы.
        Что делать дальше, Антон ещё не решил. Завтра утром, на трезвую голову, он хорошо всё обдумает. Алёна? А что Алёна? Разведёмся, подумал Антон и пусть она катится обратно в свой Мухосранск. Или пусть её Витька приютит. Хотя у Витьки жена есть, которая беременна. Она и на банкет не пошла, потому что чувствовала себя не очень хорошо.
       Это Витька себя очень хорошо чувствовал и от глубокого воздержания на чужую жену полез. Что, больше на банкете никого другого не было? Мог бы секретаршу нашу, Марину, взять и снять напряжение. Так нет, Алёна его больше устроила. И та, сучка, быстренько подставилась.
      Антон зябко передёрнул плечами, почему-то стало холодно. Он встал и прошёл в дом, включил свет. Комната, такая родная и домашняя обняла своим уютом, будто приветствуя Антона. На стене фото мамы с папой. Антон подошёл поближе, лбом уткнулся в фотографию.
-Мама, мне  так плохо. Пожалей меня.
      Внутренне весь подобрался, словно ждал, что вот-вот, на его плечо ляжет мамина рука. И станет легко и радостно. Антон  вздохнул. Как там у Бунина- что ж, камин затоплю. Буду пить. Хорошо бы собаку купить.
      Собаку покупать он, конечно, не будет. А вот камин затопит. Это единственное, что он сделал в родительском доме. Ещё при жизни родителей и с согласия мамы он соорудил в углу большой комнаты камин. Красивый такой, с экраном перед топкой и подставкой для совка и кочерги со щёткой.
        Дрова были сложены за камином, в самом камине тоже сложены дрова, осталось только поджечь их. Антон щёлкнул зажигалкой. Пламя подхватило сухие дрова, сначала лениво, потом всё веселее распространилось по топке  и скоро в комнату потянуло теплом.
        Антон заглянул в холодильник, там вроде бы, должна была быть водка. А вот она! Есть. И даже кусок колбасы завалялся. Но пить почему-то не хотелось.  Антон включил чайник, положил в вазочку варенья, ещё сваренного мамиными руками и сел перед камином.
       Кто сказал, что на огонь можно смотреть бесконечно? Не очень полезное занятие. В голову лезут мысли, которые тесно переплетаются с языками пламени. А что, если Алёну сжечь? Облить бензином и сжечь! Хотя, нет, не стоит. Посадят. А сидеть совсем не хочется.
      Их как-то с Витькой за скандал в ресторане в милицию забрали, друзья провели в обезьяннике всего одну ночь, но с тех пор у Антона стойкое отвращение к таким местам. А что делать? Разводиться? Однозначно! Он Алёну больше не любит. Или меньше не любит? Как всё сложно. Или это сложно, потому что мозги ничего  не соображают? Хотя почему это не соображают?
       Антон допил чай, поставил кружку на стол и тут зазвонил телефон. Антон глянул на экран. Звонил Витька. Отвечать или нет? Он нажал кнопку с зелёной трубкой.
-Тоха, ты где? Я тебе сейчас всё объясню. Тут Алёна в истерике бьётся. Ты всё не так понял. Я это… платье Алёне застёгивал.
-Ты умнее ничего не мог придумать? Платье он ей застёгивал! А она раком перед тобой! И платье до пупа задрано! Ты придумай что-нибудь поумнее, потом позвонишь. Или нет, не звони. Иди ты… сам додумай куда. Ты мне больше не друг. И этой сучке, что сейчас рядом рыдает, передай, пусть сумки пакует, и домой, к маме. Безо всякого выходного пособия.
            Антон отключил телефон. Блин, беда-то какая! И как с ней теперь справиться? Вот как он завтра на работу поедет, с Витькой разговаривать будет? Или морду ему набить сразу? И на фига эта Мария Афанасьевна со своим змеиным шипением вылезла. Кобра очкастая! До всего ей дело есть! А Антону теперь головняк надолго. Надо идти спать. Утро вечера мудренее. Антон отключил телефон и лёг на диван, укрывшись одеялом. Маминым, между прочим.
       Спалось, как не удивительно, хорошо. Наверное, мамино одеяло снимало все тревоги. Антон сладко потянулся. На крыльце послышался стук каблуков. Кого там с утра пораньше принесло? Открылась дверь и буквально ворвалась в комнату Алёна. Она прямо с порога упала на колени перед Антоном.
-Тошенька, миленький, прости меня. Я сама не знаю, как всё получилось. Наверное, я выпила много.  И ты тоже куда-то девался. Я расстроилась.
-Ага, и от большого расстройства пошла с Витькой. И позу-то какую выбрали! Чтобы платье не помялось? Уйди, мне противно на тебя смотреть!
-Антон, ну, пожалуйста! Я больше никогда так делать не буду!
         Антон смотрел на жену сверху вниз и вдруг вспомнил, как она вот так же стояла перед ним на коленях и … Ч-чёрт! Тогда она доставила ему такое удовольствие! У него сладко заныло внизу. Может повторить снова? Алёна восприняла молчание мужа по-своему. Она стала подниматься с  пола, деловито отряхнула колени.
-Антон! Ты меня должен простить! Я же тебе простила то, что ты с секретаршей своей…
-Ты чего это с больной головы на здоровую всё перекладываешь! Мужик, это мужик. И когда мы женщину …Это одно дело. А когда  нашу женщину  кто-то имеет, он имеет её мужика. Вот так то. И это я воспринимаю как то, что это Витька меня по всем статьям…
-Тоша, мы же с тобой хорошо жили, дружно.
-Хорошо. И главное, дружно. И с Витькой дружно, и со мной.
-Так ты меня не прощаешь?
-Нет, ну ты, сука наглая! Как у тебя совести хватает сейчас оправдываться.
-Потому  что я люблю тебя.
-Ага, и от большой любви, раком, чтобы по настоящему, глубоко!
-Антон, тебе не идёт быть таким циником. Ты же совсем другой! Давай, сядем и обсудим нашу проблему.
-Проблему? Алёна, ты не проблема! Ты-теперь моя головная боль! От которой мне нужно срочно избавляться. И я подумаю, как это сделать. А потому, дорогая, собирайся и вали к своей маме.
-Насовсем?
-Я подумаю. Ты как сюда добралась?
-На такси. Машина стоит у дома. Я её не отпускала, вдруг ты меня сразу выгонишь.
              Антон вздохнул.
-Поехали домой. Там разберёмся.
              В машине ехали молча. Дома Антон принял душ, переоделся, на кухне Алёна уже накрыла стол. Антон ел молча, Алёна виновато вздыхала, но к мужу не лезла. Наверное, надеялась, что пронесёт. Вон, не орёт,  не ругается. Глядишь, всё  уладится. И дёрнул её чёрт с Витькой пойти в ту комнату. Интересно, кто донёс?  Антон, вроде бы и не видел, как они исчезли. Наверное, Мария Афанасьевна. Вечно она нос свой суёт, куда не просят.
             Так же молча Антон ушёл на работу. Предстояла встреча с Витькой, партнёром по бизнесу. И по жене. Нет, это никогда не забудется. Секретарша при виде Антона вскочила.
-Антон Борисович! Доброе утро. Вам кофе принести?
-Не надо, Марина. Я буду занят. Никого ко мне не впускай.
-Хорошо, Антон Борисович.
              Антон сел за стол. Чем он будет занят? Думать и готовиться к встрече с партнёром? И как он с Витькой говорить будет? И руку для приветствия подаст? Ну, Алёна, ну, стерва, добавила головной боли. Так всё хорошо было. Или не было? А может они давно уже этим занимаются? Жена-то у Витьки глубоко беременная, вот он её и щадит. А Антоновой женой временно пользуется.
                В кабинет заглянула Марина.
-Антон Борисович, к Вам Мария Афанасьевна. Можно?
               Антон махнул рукой.
-Можно.
              Хотя как раз Марию Афанасьевну Антон меньше всего хотел бы видеть. Да он вообще сегодня никого видеть не хотел. И слышать тоже. Но Марию Афанасьевну выслушать придётся. Как-никак на ней вся бухгалтерия держится.
             В кабинет торжественно и  чопорно вплыла Мария Афанасьевна. Главного бухгалтера Антон недолюбливал, но эта женщина была таким специалистом, каких не сыскать. Её ценить приходится. Причём,  во всех смыслах.
-Антон Борисович, доброе утро.
           Антон поморщился. Какое оно на хрен доброе! Сама же его с вечера испортила, а теперь так глумливо-участливо - доброе утро… нараспев и с придыханием. Очки свои круглые нацепит и по коридору туда-сюда, неслышно, чуть шурша своими одеждами, снуёт. И нос свой везде засунет. Всё про всех знает. Её за глаза все зовут коброй очковой. А что, похоже.
-Я слушаю Вас, Мария Афанасьевна.
-Антон Борисович, Вы не расстраивайтесь. В жизни всё бывает. Ну, подумаешь, случилась такая неприятность. Алёна, девушка молодая…
-Мария Афанасьевна, Вы пришли о моей жене поговорить? Я полагаю, что это совсем не производственная тема и никого, кроме нас с женой не касается.
-Извините. Я хотела сказать….
           Около часа Антон с главным бухгалтером обсуждали дела фирмы. Он в очередной раз подумал, что Мария Афанасьевна- очень ценный работник. И пусть она-кобра очковая, но дело своё знает. И Антон будет её терпеть.
         Витька на работу в тот день не пришёл, он увёз свою Наташу в родильный дом. Уже к вечеру в кабинет влетела сияющая Марина и доложила, что у Виктора Николаевича родился сын. Антон только хмыкнул, счастливый Витька. И сын у него родился, и в любовницах жена друга. А у Антона, напротив, разруха в народном хозяйстве, жена загуляла, детей нет.
        Да и жены тоже пока нет. Алёна уехала к матери, а надолго ли, Антон не знает. Наверное, пока не забудется вся эта история. Если, конечно, забудется. Сегодня он вернётся в пустую квартиру, поужинает, чем Бог послал или тем, что приготовила перед отъездом Алёна и ляжет спать. В пустую кровать.
        А может, сделать вид, что ничего не случилось? Не было  того банкета, хотя – пусть,  банкет  был. Пили-ели. Но вот Витьки с Алёной в той комнате не было. А может, тоже изменить Алёне и тогда будут вроде как квиты. Вот только душа ноет. И чего этой душе надо, чего она ноет, никак не успокоится.
       Снова в кабинет вошла Мария Афанасьевна.
-Антон Борисович, мне помощь Ваша нужна. Помните, мы с Вами разговаривали по поводу Наташи, она в декретный отпуск уходит…
      Антон не помнил, у него голова была занят своими мыслями, какое ему дело до Наташи, которая в декретный отпуск уходит. Но если Мария Афанасьевна говорит, значит, разговор об этом был.
-Я слушаю.
-В бухгалтерии освобождается место, когда  Наташа уйдёт, можно я свою дочку возьму к себе на это время? У неё такая непростая ситуация сложилась, с мужем разошлась, ко мне приехала.  Образование у дочки высшее, она очень толковая, хотя бы на время возьмём на работу, а там видно будет.
         Антону было совершенно всё равно, кто придёт работать на освободившееся место, но сказать что-то было нужно. Он согласно покивал головой.
-Делайте, что считаете нужным. Я Вам доверяю. Тем более, что Наташино место будет свободно. Можете оформлять  свою дочку. Как там её зовут?
-Алёна. Алёна Павловна.
             Антон вздрогнул. Опять Алёна? Что это сейчас было, второй виток жизни, или  просто совпадение? Или  шанс изменить жизнь? Хотя ему и одной Алёны хватит. Вслух Антон ничего не сказал. Нет ему  никакого дела до этой Алёны, которая со своим мужем разошлась. Ему бы со своей разобраться.
            Вечером Антон долго бродил по квартире, ему было одиноко, никто не звонил, звонками и разговорами не беспокоил. Телевизор без умолку болтал, картинки сменяли одна другую, дикторы сообщили о всех новостях , заодно пообещав в конце хорошую погоду. На душе было пакостно.
            И чувство такое, что это он натворил что-то и теперь мается в предчувствии наказания. Интересно, а что Алёна чувствует? Раскаивается или маме наплела с три короба о нечуткости мужа и потому  временно приехала  залечивать душевные раны?
           Нет, всё-таки верно говорят, что самое поганое чувство, знать, что тебе изменила жена. Одно дело знать, другое видеть. Антон передёрнулся, та картинка запала в душу, видеть свою Алёну в таком положении, было даже более, чем унизительно. Фу, как животное! Нет, подумал Антон, ни за что он её не простит!
         Ночью, комкая простыни, Антон долго не мог уснуть, хотелось протянуть руку и натолкнуться на мягкое и тёплое тело Алёны, но протянув руку, тут же отдёргивал её. Нет, так жить нельзя. Надо удавиться. Антон судорожно напрягал мозг, чтобы вспомнить, кто из литературных героев произносил такую фразу. Не вспомнил.
        Утро, напротив, принесло какое-то облегчение. Пока умывался,  напевал какую-то песенку, позавтракал, а в подъезде даже попрыгал со ступеньки на ступеньку. Секретарше кинул бодрое- привет!- чем поверг её в изумление, поскольку Антон не фамильярничал на работе. Потом попросил принести ему кофе, щедро плеснул в чашку коньяка, с удовольствием выпил, ощущая, как кофе с коньяком веселит душу и настроился на хороший день.
        Вошла Марина.
-Антон Борисович, к Вам Алёна Павловна. Пригласить?
-Какая Алёна… Павловна?
-Новый бухгалтер. Мария Афанасьевна сказала, что Алёна Павловна должна Вам представиться. И заодно подписать ей заявление о приёме на работу.
       Антон махнул рукой.
-Пусть входит. Представляется.
        В кабинет вошла молодая женщина. Скорее, не женщина, девушка. Ух ты, какая у кобры очковой дочка хорошенькая! Не знал, не знал. Девушка стояла перед Антоном, а тот бесцеремонно рассматривал её. Потом спохватился.
-Присаживайтесь.
         Девушка села в конце длинного стола, перед этим протянула листок с заявлением о приёме на работу. Антон положил листок перед собой и поднял голову.
-Я Вас слушаю.
-Меня зовут Елена Павловна. Можете звать меня, как Вам будет удобно, но я не люблю, когда меня называют Алёной. Это мама с детства приучила меня к этому, а имя детское и совсем не подходит взрослой…женщине.
            Антон уже с интересом смотрел на новую сотрудницу. Ух ты, какие мы, с гонором! Я не люблю, когда меня называют Алёной- мысленно передразнил он девушку. Я вот тоже, с некоторых пор, не люблю это имя. И даже произносить его не хочу. Ну и славно, будем звать тебя Еленой  Павловной. Вслух произнёс то же, что и думал.
-Замечательно! Буду звать вас Еленой Павловной.
        Он размашисто подписал заявление.
-Можете приступать к работе. Думаю, что ма… Мария Афанасьевна введёт Вас в курс дела.
        Девушка встала, одёрнула юбку.
-Спасибо. Уже ввела в курс дела. Надеюсь, что оправдаю Ваше доверие.
      Елена Павловна вышла. Антон посмотрел в окно, воробей на ветке крутил головой, что-то чирикнул, подмигнул Антону и улетел. Неужто ….
          Антон сам себе улыбнулся- жизнь продолжается. Незаменимых не бывает, пойдём по жизни дальше крупными скачками, чтобы через препятствия перепрыгивать. А Алёна… сделаем вид, что отряд не заметил потери бойца. Хотя так не получится, ещё предстоит развод. И девичья фамилия для Алёны.
           Стук в дверь. Просунулась голова Марины.
-К Вам Виктор Николаевич.
          Антон скривился. С какой это стати Витька в кабинет через секретаршу входит? Дверь открылась,  и в неё проскользнул Витька.
-Привет.
            Витька сел в конце стола, где только что сидела Елена Павловна и не поставила на место стул. Антон смотрел на своего друга-бывшего?- в упор, ждал, что тот скажет. Витька сидел, смущаясь, потом тихо, глядя в сторону произнёс:
-Тоха… ты прости меня. Я сам не знаю, как получилось всё. У нас не было ничего. Я тебе здоровьем сына только что рождённого клянусь. Ты просто зашёл вовремя. Я признаю, что я подлец и гад. Но я даже брюки расстегнуть не успел. И Алёна была одетая. Если бы ты не вошёл, может,  мы бы и довели дело до конца. Хотя не факт, что Алёна бы на это пошла.  Да и у меня не очень-то… желание было, видимо, Бог отвёл. Или кто там нас заложил?
         Антон тупо смотрел в стол, то, что он сейчас услышал, отдавалось каждым слово в сердце, оно учащённо билось, подпрыгивая и одновременно замирая. Неужели, это правда? Факт измены как бы был, но с другой стороны, его и не было. Считать изменой попытку или нет? Витька не стал бы здоровьем сына клясться, что он, совсем дурак, что ли? Молчание затягивалось. Оно повисло в воздухе, словно мыльный пузырь, дрожало, переливалось и вот-вот взорвётся.
        Молчание нарушил Витька. Он  прошёл по кабинету и встал перед Антоном. Потом протянул руку.
-Тоха, можешь не считать меня другом, но прости меня. И  Алёну прости. Выпили, наверное, лишка. Алёна вспомнила, что в кармане шубы у неё  сигареты  есть,  и она хотела покурить, пока ты не видишь. Ей одной курить было скучно, она меня с собой позвала. А мне в голову что-то ударило, когда Алёна повернулась, я её к себе прижал,  и платье задирать начал. Ну, дай мне в морду за это, что ли.  Алёна в это время в кармане шубы сигареты искала. И  тут ты вошёл. А здорово ты бутылкой мне по горбушке попал!
- А свет чего не включали?
           Антон задал этот вопрос, ему самому он показался тупым, но не задать его не мог. Света  тогда в комнате не было.
-Тоха, ты чего? Там под окном фонарь светил, всё в комнате видно было. Алёна шубу сразу нашла, только сигареты долго искала. А кто нас сдал?
-Тебе не всё равно? Мария Афанасьевна.
-Я так и знал. Я ей спасибо скажу. Отдельное. Но я рад, что ничего хуже не случилось. Ну, Тоха, мир? Ну, правда, прости нас. Но ведь измены не было! Считай, что это шутка была.
-Ни хрена себе шутка! Но это правда? Что ничего не было?
-Правда. Я же тебе поклялся. Ты у Алёны спроси. На ней же колготки ещё были, ты сам подумай. Ну, платье я задрал, признаю, что подлец. Но остальное, ни-ни! И это… мы с Наташкой сына Антоном назвали.
        Антону вдруг стало необыкновенно легко, он вздохнул и пожал протянутую руку Витьке. Потом вышел из-за стола,  и они обнялись. Осадок был, от него никуда деться, но с плеч груз снят. Внутри всё бурлило, хотелось прямо сейчас позвонить Алёне и поговорить с ней. Но тут же себя оборвал, а чего это она сама не звонит?
        Потом Антон с Витькой поговорили о новорождённом, Антон пообещал, что непременно, прямо сегодня навестит Наташу в роддоме. Через полчаса общения последний лёд сомнений  и недомолвок растаял,  и друзья перешли к обсуждению  производственных тем.
       Когда Виктор ушёл, Антон протянул руку и взял телефон. Звонить или не звонить? Или пусть Алёна ещё помучается? Решил, что если Алёна не позвонит, он сделает это сам. Дома. Рядом с её фотографией.  Антон  уже скучает по ней. И хочет, чтобы  жена  вернулась домой. О том, что  Алёна  может обидеться на него и не вернуться, думать не хотелось.
        К концу рабочего дня Антон окончательно укрепился в желании помириться с Алёной.  Скорее бы она приехала. И надо  очень постараться, чтобы и у них с Алёной тоже кто-нибудь родился. И правда, чем они хуже Витьки с Наташей? У него сладко заныло в груди, как всё хорошо разрешилось! И правда, он же не видел, что Алёна с Витькой любовью занимались. Дураки, включили бы свет и ничего бы не было.
                По пути домой Антон заехал в родильный дом,  постоял под окном, Наташа показала ему белый кулёк, в котором морщилось личико малыша. Ребёнок Антону показался удивительно красивым, он так и сказал Наташе. Женщина в ответ расцвела от удовольствия, потом помахала Антону и отошла от окна, ребёнка надо было кормить.
              Антон непонятно от чего был совершенно счастлив, хотелось петь и радоваться жизни. В Универсаме Антон купил себе готовый салат и пачку пельменей. Сейчас придёт домой, сварит пельмени, поест и позвонит Алёне. Хватит ей уже у мамы гостить, пусть домой едет.
            У подъезда поставил машину, звякнул сигнализацией и по привычке посмотрел на окна своей квартиры. В окнах горел свет. На кухне стояла Алёна и смотрела вниз. Антон поднял руку и помахал Алёне. Та улыбнулась в ответ.