Первый снег

 Получил я из Канска (это город в Сибири) письмо от одного своего хорошего знакомого. А в конце письма он сделал неожиданную приписку, что вот у них выпал первый снег, хотя ничего удивительного я в этом не находил. Уже заканчивался сентябрь, и снег здесь в это время  был, в общем-то, обычным явлением. Скорее всего, подумал я, его как раз и удивило то, что снег выпал намного позже, а не как обычно в конце августа, что более характерно для этих суровых краев. Эта приписка о первом снеге, перенесла вдруг меня на много лет назад, когда я, студент геологического факультета Саратовского университета, проходил производственную практику в одной из геологических партий  Читинского геологического управления.

        Тогда занесло нас далеко, в Восточное Забайкалье, на  Олёкминский становой хребет. Это к северо-востоку от Читы километров восемьсот. Там от Могочи на вертолете целый час надо  трястись до Тупика.  А уж от него еще 100-150 км в глубь тайги на вездеходе. Ну, а дальше, как поется, семьсот километров тайга. Вот там, в междуречье Олёкмы и Тунгира, мы и проводили геологическую съемку.   Был конец июня – жарища страшная, ни одного облачка, солнце во все небо, слепни здоровенные одолевают. Особенно зверствовали желто-черные полосатые – мы их сержантами прозвали. Они кусали так, как будто лошадиный шприц втыкают. Надо идти в маршрут. Километров двадцать с учетом     возвращения обратно в табор. Это мы так свою временную стоянку называем. Надели энцефалитки прямо на голое тело и вперед. Часа через два солнце подернулось  облаками, ветерок пошел низовой, а вскоре дождь накрыл. Все промокли. А еще идти и идти. В тайге быстро не протопаешь, километра три в час, не больше, да еще магнитометрию  снимать, радиацию счетчиком Гейгера замерять, образцы на металлометрию отбирать. Правда, карты у нас были хорошие, спасибо первопроходцам топографам и геодезистам. Там даже звериные тропы были обозначены. По ним-то легче топать. Вдруг, здорово похолодало и пошел град. А мы вышли как раз на большую открытую марь, это болото такое с высокими кочками. Или ломай ноги, прыгай по этим кочкам, или бреди между ними по колено в жиже. Уже на обратном пути, когда оставалось всего километра три, в довершение всего посыпал густой снег.  Час от часу не легче. Хорошо еще рюкзаки спину прикрывали, с ними вроде  как теплее. Вот вам и первый снег. Это в июне-то. Уставшие и продрогшие уже затемно мы добрались до нашего табора. Зато «дома» отогрелись на славу! Две наших группы вернулись из маршрутов раньше нас и развели костер. Только костер – это слабо сказано. Еще издали мы увидели такое полыханье, что подумали, уж не вышли ли мы к какому-нибудь горящему охотничьему зимовью. Как и мы, вымокшие и продрогшие, ребята напилили бензопилой стоявшего на краю мари сухостоя, здесь же сложили из  высохших стволов огромное каре и запалили. На воткнутых вокруг палках и рогатинках торчали сапоги, развешены портянки. Чуть в сторонке, над небольшим костерком висели ведро и здоровенный чайник. Из ведра вкусно пахло чем-то вполне съедобным. Огонь выхватывал из темноты загорелые лица. Слышался смех. У кого-то прожгло энцефалитку, у кого-то пересохли и скукожились сапоги. Стали спешно отодвигать от жара колышки с портянками и другим  шмотьем. Тело вбирало в себя тепло, на душе умиротворение, забыты дождь, снег, тяжелый рюкзак с образцами. Молодости все нипочем! Завтра опять в маршрут. Снова продираться через тайгу, ломать ноги на мари, делать замеры, отбирать образцы. Что на этот раз преподнесет нам Олёкминский становик?