Бригада двух

Чем мне всегда не нравилась социалистическая система, что не давала возможности заработать выше определенной планки. Чуть превысил норму на 120%, как тут же срезали расценку, аргументируя, что больше 120% человек выработать не может, а если он это делает, то норма – не реальна. Расценку срезают и, чтобы заработать те же деньги, приходится вкалывать еще сильней. А начальство получает премии за повышение производительности труда. Потому социалистическая система, по производительности труда, не может конкурировать с капиталистической системой – нет личного стимула. У обеих систем есть плюсы и минусы, надо брать лучшее и соединять. Пытался быть изобретательным, чтобы заработать чуть больше. Для этого, играл в карты на деньги и занимался рационализацией. Некоторые «рацухи» давали большой эффект, а платили за них – 10 – 15 рублей, и это, притом, что я сам же их и внедрял. Короче, «знай свой шесток». Но вот, началась перестройка, стали образовываться кооперативы, в которых личная инициатива приветствовалась, но если ты сам был хозяином своего положения. Привычная социалистическая система, с ее правилами, еще прочно сидела в голове, а новую систему еще предстояло осмыслить и к ней приспособиться. Знакомый технолог, с которым я работал на заводе и вместе с ним играл в футбол за заводскую команду, организовал кооператив и подрядился со своей строительной бригадой, менять рубероидную кровлю на кабельном заводе. Я напросился к нему на работу. Поначалу мне все нравилось. Люди в бригаде неплохие, встретили меня хорошо, но опять предел заработка оказался ограниченным, хотя работали сдельно, по жестким расценкам. Я видел, что при хорошей организации труда, заработать можно больше, но я в бригаде пришлый и место бригадира мне никто не даст. Да я и сам бы его не взял. Во-первых, это было бы некрасиво с моей стороны, во-вторых, в большой бригаде всегда работает половина, а то и меньше, а другие только делают вид, что работают. Аморфность бригады меня раздражала. И мне хотелось все делать по-своему, быстро, качественно и чтобы за это, соответствующе платили. Разобравшись в технологическом процессе, я попросил начальника, разрешить мне работать отдельно от бригады, на себя. Он переговорил с вышестоящим начальником, который тоже оказался умным, и он дал «добро», но с условием, что со мной будет еще кто-то работать. Не потому, что я не справлюсь, а по технике безопасности не положено. Я выбрал себе напарника, с которым до этого работал в одном цеху. Специалист – высшего класса, но, исполнитель, что меня устраивало на сто процентов. Нас стали называть «бригада двух». Организация работы и договаривание насчет оплаты, лежало на мне. Нам поручили ремонтировать на крыше ливневки – желоба и трубы, по которым стекает вода с крыши. Почти все они «текли». Надо было все разобрать, заново зацементировать и зашпатлевать примыкание рубероидом и жидким битумом. Потом все это проливалось водой и просматривалось, не течет ли вода. Лишь после этого считалось, что работа сделана и можно за нее, начислять деньги. Работы – непочатый край. Цехов много и все огромные по площадям. Напарник хотел сразу схватиться за работу, но я остудил его пыл и сказал, что сначала, надо изготовить все необходимое нам оборудование…. У бригады, от которой мы отделись, была битумоварка, которую они раскочегаривали полдня. Чтобы не быть зависимыми, мы нашли бочку и приспособили ее для варки битума. В ней он, разогревался моментально. Еще у бригады было подъемное устройство для поднятия расплавленного битума на крышу. Мы изготовили собственное подъемное устройство, и в этом отношении, тоже стали независимыми. Кроме ливневок, начальство давало нам самую сложную строительную работу, с которой бригада из семи человек если бы и справилась, то делала бы ее в несколько раз дольше, чем мы. Когда весь необходимый инструмент для работы был изготовлен, я организовал работу следующим образом. С восьми до девяти утра, мы с напарником, изучали чертежи, продумывали план действий и готовили инструмент. С девяти до двенадцати, мы интенсивно работали, спокойно, без суеты, не делая ни одного лишнего движения. С 12 до 12,30 у нас был обед. С 12,30 до 14, мы лежали на складе и дремали. С 14 до 16 мы снова плотно работали, а с 16 до 17, потихоньку сворачивались и убирали инструмент. Благодаря такой организации труда, мы не уставали, у нас была самая высокая производительность труда, и самый большой заработок. Начальство не могло на нас нарадоваться, потому что мы были идеальные работники, которые никогда и ни в чем не подводили. Но потом, как всегда, ожил самый страшный зверь – ЖАБА, который всегда душит. Сначала мастер навязал нам своего племянника, как я ни сопротивлялся. Потом еще одного впихнули. Объемы для хорошей зарплаты стало набираться все сложнее, и взаимодействие ухудшилось по той причине, что «племяннику» захотелось стать главным и он начал шестерить перед начальством. Я создал видимость, что он и без меня, со всем, справится, и снова отделился, но уже от всего кооператива, хотя остался подрабатывать на этом же заводе в частном порядке, от чего, заработок мой еще больше возрос. А «племянник» поруководил немного и зачах, и заработок в уже его бригаде, упал. А я оказался в своей стихии, так как стал относительно независимым и мог сам планировать свою работу и располагать временем. Чрезмерный индивидуализм тоже имеет свои изъяны. В трудную минуту, например, не на кого будет опереться, но в то время так хотелось обрести самостоятельность, которую социалистическая система всячески подавляла. 26.12.2013 г.