Последний старец Сталинградский снег14

Захрустели валенки, что мелькнули перед лицом Ани. Девушка внутренне его пожалела, чтобы не зачерстветь душой. Но жалость также мгновенно появилась как ушла - иссякла как временный источник... И в то же самое время она подумала о новых людях в отряде.Они появились за пару дней до её ареста и побега. Эта мысль также мелькнула как молния и рассеялась как мимолётный туман. Не связаны ли они с Науманном и его зловещей конторой? "Фирмой", как говорят сами гестаповцы.

Её жутко передёрнуло - от подступающей жути.Мелькнули воспоминания... Они тут же зависли, сжигая её изнутри. Кулак эсэсманна, который оглушил её, превратив губы в солёные оладьи; ослепительный тычок в нос. Она помнила каждую чёрточку, каждую деталь его формы и лица. И того - сидящего за столом, утопившего свою голову в чёрный бархатный воротник с серебристыми кубиками. И ни разу не показавшего своё лицо. да есть ли оно у него - у этого оборотня, у такого слизняка? Хотя у того, что бил её - довольно симпатичное, чернявое. Даже на артиста чем-то похож. Если Столярова взять, уменьшить и омолодить, и перекрасить шевелюру в чёрный цвет,вполне сойдёт. Да простит Столяров, конечно, за такое сравнение...

-...А вот мы сейчас проверим, - продолжался разговор подле неё. Чья-то цепкая рука ухватила чью-то шапку, что улетела далеко в снег. - Ну-ка сбегай рысью далеко, сынок. Да проверь этого, что отлучился по надобности. А то что-то не видать. Усс... поди...

-Ой вы, дядечка! Да рази...

-Я те ни дядечка, а командир отделения! Приказываю, ра-а-аз...

Раздался сухой металлический щелчок, а затем позвякивание.

-Ой вы... Да бегу, бегу! Напрасно вы это только, автоматом тычете. Заряженный, небось выстрелит...

-Вот и побеги! Бе-е-егом, ма-а-арш...

-Я ж не со зла так, а с общего так сказать недоедания. Мочевое недержание от голодухи, пузырь мочу не держит... Всё, побегу, товарищи...

Вскоре что-то зашумело и затрещало с потрескиванием. Местность окрест разом окрасилась четырьмя оранжево-золотистыми кострами. Бушующие на снежном покрове лоскуты пламени бросали зловещие и весёлые блики на сахарно-белый и голубоватый мир. Тот уже окрасился в нежно-розовые с багровыми всполохи заката - теперь его покрывала плотная тьма. Пламя жадно обгладывала сложенные пирамидкой поленья, обложенные еловыми веточками.

Ждали самолёт с Большой земли.Он должен был приземлиться в заданном квадрате в четырёх километрах от партизанского лагеря. Сбиться с цели он не имел права - координаты  были на полётной карте у лётчиков. К тому же погода была лётная, ко всему не мело и не стелило. У группы партизан численностью в усиленное отделение РККА была даже радиостанция "Партизан", которую Штаб выпускал в больших количествах. Но на связь с самолётом было приказано выходить лишь в экстренных случаях, дабы не нарушить молчание в радиоэфире. Партизанский лагерь был на значительном удалении от вражеских пеленгаторов-машин. Однако немцы запустили такие же самолёты "Хеншель 111", что кружили над предполагаемыми базами "рус-бандит". Стоило им запеленговать радиосигнал, как - ждите беды... И артиллерией могли накрыть, и с десяток "штукас-бомбен" выслать. Да и место базы было светить нельзя.

Поляна-аэродром была удивительно-ровной, как стол. Как только настала осень и зачастили дожди с нелётной погодой, её расширили ещё на 150 метров, увеличив площадь разгона самолёта для посадки и взлёта. Вырубили по краям буйно растущий подлесник; выкорчёвывали пни вековых сосен и елей дабы замаскировать аэродром.

К носилкам подошли двое партизан в белых ситцевых маскхалатах, огромные и похожие на снеговиков.Обоих шатало от недоедания и тяжёлого маскировочного облачения поверх ватников и телогреек. Они здесь дежурили уже четверть часа и были высланы на разведку. Они доложили командиру отделение с немецкой фамилией Шлиффер обстановку.

-Благодарю за службу, ребята.Чёрт, у меня двое как в снегу растворились!Посс... сбегали, называется!  Б... Приказываю немедленно отыскать!

-Слушаемся, - произнесли они монотонными голодными голосами. Захрустел снег...

Аня этих слов не слышала - произносились они в пол голоса, даже шёпотом. Она лишь уловила краем сердца смутную тревогу и задержала её внутри. Затем её глаза сонно закрылись - кто-то накрыл её лицо тулупом, дабы не обморозила нос и уши.

Вскоре над поляной донёсся протяжный гул. В морозном ночном небе с затемнёнными огнями показался здоровенный "дуглас". Сделав два круга над расчищенной от снега площадке, освещаемой сверху четырьмя огненными кустами, он уверенно пошёл на посадку. Огромные пропеллеры совершали виражи, совершая прозрачные дымящиеся круги. Людей, что стояли в стороне от посадки на приличном удалении, едва не "сдуло" с ног. Они удержались на честном слове, кое-как цепляясь друг за друга. Многие упали на колени, зарывшись в  пушистые ноздреватые сугробы.

-Эх, товарищи! Поздравим... героические чкаловцы - в скрижали советской авиации занесётся... товарищу Сталину написать - поблагодарить таких соколов...- загундели со всех сторон голоса.

Полукруглая, изогнутая дверка кабины распахнулась - из неё сначала показалась голова утопленная в летный шлем и меховой воротник. Затем плавно выдвинулся металлический ребристый трап.

На санях к лесному аэродрому подъехал Варенцов. Впереди бежали, тяжко припадая в снегу, двое "потерянных".

-Ах вы ж, сукины дети... дезертиры, враги народа! - ругался тот, держа на изготовку ТТ. - Лично в лагере судить буду! Расстрелять вас мало, мерзавцев. Шлиффер!

-Я, товарищ командир!

-Ты куда смотришь, раздолбай? А ещё командир отделения! И тебя судить надо... Ладно, как советский человек ещё советскому - отношение к провинившимся должно быть гуманным. Как самое гуманное в мире советское правосудие! Так что на первый раз прощаю. тебя, разумеется. А этих двоих - на трое суток под арест. А потом - задание по-сложнее. Пусть проверятся... огнём и кровью... Как поняли приказ, повторить?!

-Есть, товарищ командир!

-То-то что есть...да не надо так тянуться, Шлиффер. Не в фашистской армии.

Про Шлиффера и впрямь ходили туманные слухи. Будто он был германский антифашист, который со всей семьёй бежал из Германии, когда там пришёл к власти Гитлер.В 1937-м или годом раньше Шлиффер Яков Августович якобы по решению Особого Совещания НКВД был приговорён к расстрелу за шпионаж. Но с приходом в наркомы Берия статью спешно заменили на уголовную - Шлиффер моментально оказался в рейхе. Его выдали по существующему тогда соглашению между Германией и СССР как уголовного преступника. Но оказавшись в рейхе Шлиффер не угодил в тамошний лагерь Он почему-то был призван в вермахт санитаром, так как имел медицинское образование. С первых же дней он сдался в плен или вовсе перебежал. После месячной фильтрации на особом объекте "30", его прикомандировали к 4-му зафронтовому управлению лубянского ведомства и забросили в этот отряд, так сказать, для параллельного контроля.

Варенцов был вынужден принимать его лично прямо в Смоленске на конспиративной квартире ещё в начале сентября. Он был совсем не рад такому "присылу", считая его соглядатаем. Отряд Варенцова изначально подчинялся Штабу партизанского движения, что никоим образом  НКВД не подчинялся - лишь координировал с ним свои действия. Но в данном случае пришлось уступить - на документе Шлиффера стояла "виза" именно этого штаба.

...Кроме него в санях сидело двое разведчиков соседнего с ними отряда "Буря", которые недавно были подчинены Штабу партизанского движения.Оставив их, Варенцов шумно прохрустел валенками по аэродрому и что есть мочи забежал по трапу в салон. Он ел лучше остальных, получая командирские надбавки ввиде сахара и 800 грамм хлеба в месяц против 400. Но недоедание и недосып давали знать своё. Перед глазами тот час вспыхнули кровавые круги - огненные зайчики зардели и повисли в воздухе.

-Это ж надо - пролететь над территорией оккупированной врагом, в условиях ограниченной видимости! Ночь же... Молодцы, чкаловцы, ничего не скажешь! Молодцы.. Обещаю... извещу Штаб о вашем подвиге...