Правда -5- Школа

   Пришло время в школу идти. Отдала меня мама в городское училище, на Обводном канале, дом 99-ть, где конфетная фабрика Сыромятникова. Стал я грызть гранит науки, а учительница была строгая, Мария Михайловна. Бывало, закричит, закричит, а то и по затылку даст, или вроде, как за рукав берет, а сама за руку как щипнет, что глаза под лоб закатишь. Ну и мы были хороши, следовало нас. За баловство вызывали мать. А мать, тоже, идет в школу, на плечах большой платок-шаль, а под шалью ремень держит. Выслушает жалобы учительницы, а потом ремень из-под платка и по мне давай стегать. Учительница разнимает, мать плачет, я тоже вроде плачу. Ну, я особо не баловал, учился и вел себя средне, на четверки, но все же бывало бою. Бывало так, что учительница давала записку, чтобы мать пришла. Что делать? Покажешь маме, опять бою будет. Думаю, исправлюсь так, а расписаться прошу лавочника, где покупал себе на завтрак пироги ежедневно, за три копейки полфунта. Попрошу его: «Дяденька, напиши, что стираешь белье, придти не можешь, мать не грамотная, и подпишись моей фамилией». Он скажет: «Ловкий же ты!», но все же написал, и я тащу учительнице. А то бывало, соберемся, человек пять, и вместо школы уйдем на Гутуевский остров за «кокосовыми» орехами, и на другой день весь класс орехи грызет.
   Рисовал я лучше всех в классе, меня любили ребята, в перемену просили нарисовать на доске Марию Михайловну, царя Николашку. Помню раз взял я да в учебнике Русской Истории нарисовал Царю Николаю II-у, рога на голове. Ну, меня тогда чуть не выгнали из школы, вызвали мать, та только своими слезами и упросила оставить меня, но меня все же не порола, т.к. сама Царя тоже почему-то не любила, а студенты даже дали денег на конфеты.
    В школе учились у нас всякие дети, богатых и бедных. Нас ставили иногда на смотр. Форма у всех была одинаковая: мундир и брюки, черные суконные и черные полуботинки. Тужурка с кожаным ремнем, лакированным с медной пряжкой, на которой были буквы «Г.У.», Городское училище. Пальто разные носили в начальных школах. На смотру проверяли одежду и обувь, а так же и верхнюю одежду. У меня, верхнюю одежду находили ветхой, а также и обувь. Всех плохо одетых "на карандаш", и после приходили на квартиру проверять благосостояние. После чего, мне выдали одно зимнее пальто и одну пару ботинок (в начальной школе 3-го класса). Выдавалась эта помощь из средств попечителя, шефа нашей школы купца Глазунова. Осматривал нас не редко врач. Меня и некоторых других находил малокровными. И кто из нас были дети не богатых, то нам в большую перемену давали бесплатный завтрак: мензурку рыбьего жира, граммов 200 ржаного хлеба и кружку, стакана в 2-а горячего молока. А однажды учительница спросила: «У кого ребята бывает, что кружится голова?» «А что будет?» - спросили некоторые. «Будем - говорит - давать горькое лекарство». Все молчат. Тогда она записала сама нас слабосильных, и в большую перемену водила гулять на 1/2 часа вокруг дома по канаве, по Броницкой улице, Царскосельскому проспекту, Забалканскому и в школу. Вот как заботились в старое время о состоянии здоровья школьников.
    Летом, детей небогатых родителей, в том числе и меня, направляли в лагеря (так называемая колония) где уход, питание были как санаторные, отличные и за это ни копейки, не брали. Мать ни о чем не хлопотала. Школа сама знала, кто нуждающийся.
   За неделю до Рождества, учительница спрашивала у учеников, кто какой подарок хочет (игрушку) не особенно дорогую и записывала. Кому коньки, кому домино, лото и т.п. В праздник устраивалась елка, игры, танцы вкруг елки, после чего выдавали подарки, что, кто просил, и, кроме того, ситцевый мешочек со сладостями, фруктами, орехами, всего килограмма 1,5-2. Все это бесплатно, за счет попечителя-шефа.
    Однажды зимой я тонул в Обводном канале. Дело было так, вышли со школы, и пошли кататься по молодому льду. Я с товарищем доехал уже до середины, до баржи, все ничего, но вдруг, лед подо мной, раз, и я под лед. А пальто тяжелое на мне, ватное, до пят, пожертвованное попечителем школы. Уперся локтями за кромку льда, а ноги там, в ледяной воде. Парень убежал, я кричу: «Подай что-нибудь». Он тащит доску, или палку на берегу, а меня волочет под лед течением, и лед, вижу, как трещит в разные стороны, ну я чудом каким-то уцелел. Коленко на лед, брюхо тоже, потом товарищ подал мне палку и я кое - как вылез, со всего течет, потом заледенело как кол, и сам озяб. Куда идти? Домой. Напорют! И я пошел к Кутайцеву, так звали моего товарища. Они были тоже бедные люди, жили в углу за один рубль в месяц. В большой комнате стояло штук 8-мь кроватей, на столе горела маленькая керосиновая лампочка, у некоторых кроватей висели пестрые ситцевые занавески. Мать Кутайцева приняла меня хорошо, барахло сняла, повесила над плитой, мне дала выпить стопку водки, чтобы согрелся. И я сидел до вечера, а вечером пришел домой, пальто досушивать. Мать порола меня.
    Переходил из класса в класс я каждый год, хотя и хромал по некоторым предметам и летом в каникулы готовился к переэкзаменовке. Любил арифметику, географию и геометрию. Особенно меня мучил русский - грамматика. Помню, мама взяла мне знакомого мальчика репетитором, и тот меня готовил. Жил он на Екатерининском канале, угол Фонарного переулка, где на углу была пивная, или как их называли «портерная». Ходил я к нему в тот год, когда революционеры сделали экспроприацию на царские деньги. А было это так.
    Деньги везли в карете, в мешочках, что-то очень много везли, из госбанка в экспедицию, или казначейство, что ли. Охрана была не большая, на козлах, впереди, и сзади два человека верхом. А их караулили давно и когда проезжали, как раз, угол Фонарного, у пивной и бросили бомбу. Охрана, коляска вдребезги, а тут подбежали  из революционеров, схватили деньги, на стоящего своего же извозчика, где сидела, для отвода глаз, хорошо одетая женщина и ускакали куда-то за город. А другая, такая же пара седоков, одетая так же как первая, поехали по центральным улицам, чтобы навести на ложный след. Так их и деньги не нашли. Пошли на партийную работу. Я этого не видел, а только видел и щупал дыры, пробитые осколками бомбы на вывеске «портерной», да перебитые стекла в окнах у дома от взрыва. Мне тогда было лет десять.
    Проучился я в школе всего 5-ть лет. Три года в начальной и 2-а года на вечерних общеобразовательных курсах. За эти пять лет я с успехом выучился и получил знания ни хуже нынешнего 10-и классника, которому очень узко преподают географию, историю западных государств, естествознание. Все внимание устремлено на то, чтобы напичкать ученика нашими достижениями перед старым строем и перед капиталистическими странами. Фактически же ученик не знает, как они живут на самом деле. А также они не знают о нашей «счастливой» жизни. Так как граница на замке. Бывают и теперь делают радость для детей, т.е. елки в школе. Но с родителей собирают деньги рублей по 5-ть, покупают на них гостинцев и «дарят» их школьнику. При старом режиме этого сбора не было.