Записки путешествующих дам

Наша Абхазия.
Часть первая. Сезон первый

Отъезд

Вечерело. Доброжелательно-веселая Татьяна в павлиньих перьях, томно-нарядный Евгений Петрович в галстуке в горошек и невозмутимый муж одной из нас, повернувшийся спиной к окну вагона, где мы лили прощальные слезы, не могли дождаться отхода поезда.
Татьяна и Евгений Петрович на тот момент были или, по крайней мере, хотели стать нашими близкими друзьями. Но они исчезли из нашей жизни так же внезапно, как и появились.
Мы еще не знали, что сосед по купе, космополит и IT-шник Максим, быстро померкнет на фоне колоритных абхазов.
Впрочем, добрались отлично.

День первый. Сумбурно.

Цветущие мимозы, смолистый аромат пицундской сосны и других неведомых нам хвойных пицундских деревьев, молодые листочки самшита и магнолии пробуждали в наших сердцах чувства умиления и надежды.
Пустынный пляж, стаи дельфинов, пронзительные крики чаек, редкие отдыхающие – преимущественно пожилые пары, да «француз» Анри нарушали наше добровольное одиночество.
На Анри следует остановиться подробнее. В какой-то момент мы обнаружили его сидящим за нашим столом и поедающим оплаченные нами шашлыки. Он привлек наше внимание рассказами об учебе в Питере и родителях-историках - в общем, кажущейся интеллигентностью. Сочтя его за своего, мы потеряли бдительность и позволили ему вторгнуться в нашу размеренную жизнь, которую до этого  украшали лишь настойчиво-гостеприимные (за наш счет) хачики и улыбчивый повар Вася. Редкие звонки и дружеские смс-ки самых активных на тот момент наших поклонников - полковника и  Евгения Петровича  -  на мгновение заставляли трепетать наши сердца.
Заботливая хозяйка апацхи по-женски проницательно интересовалась, здесь ли мы, на случай появления местных джигитов, пораженных в самое сердце и другие органы нашей щедростью и обаянием.
С плохо скрываемой тоской ожидали мы приезда наших лучших подруг Надек. Здесь был бы уместен тост "За дружбу!"
 
День второй. Анри.

Все было как всегда.
Наши джигиты - словоохотливый и переполненный километровыми тостами бывший снайпер Алмаз и его почтительный младший брат Джамал с ярко выраженным кавказским акцентом окружали нас заботой и вниманием, вызывая искренний смех и желание видеть на их месте совершенно другие лица.
Господь наказывает исполнением желаний.
Вновь появился Анри, все испортил, и сразу наступило послезавтра.

День четвертый. Длинный

Накануне мы запланировали поездку на местный рынок, предварительно договорившись с одним из роящихся у входа в пансионат таксистов. Утро началось с того, что он позвонил и все испортил. Наши планы рухнули в одно мгновенье. Но тут раздался осторожный стук в дверь. На пороге стоял смущенный Джамал, пряча руки за спину.
-Я принес то, что обещал,- тихо сказал он и протянул головку. Свежий домашний сыр, еще живой, остро пах молоком, солнцем и югом.
Помимо доставленной радости, Джамал решил все наши проблемы.
-Будьте готовы через 15 минут.
Через 15 минут у проходной стоял сверкающий темно-синий мерседес. За рулем сидел очередной «француз» Анри. Этот молодой человек заслуживает специальных слов, что мы непременно сделаем. Позже мы поняли, что «французов» в Абхазии практически столько же, сколько и не французов.
Поездка удалась на славу.
Соскучившийся за зиму по туристам состарившийся на службе экскурсовод  Пицундского городского музея всего за 100 рублей настойчиво порекомендовал посмотреть на «на редкость симпатичную Мадонну с младенцем». Чтобы обозреть все сокровища вверенного ему хозяйства, нам понадобилось не более 5 минут.
Духовной пищи оказалось недостаточно, и по возвращении мы поспешили в нашу любимую и единственную работающую на тот момент апацху, где царствовал повар Шерали, он же Вася (между нами Джамшут)
Вкусный обильный обед, состоявший из мамалыги, сациви и вошедшей в традицию чачи был приправлен рассказами Джамшута-Васи о тяжелой жизни местных мужчин в курортный сезон. Даже кавказское здоровье и долголетие не позволяет им обслуживать более четырех-пяти женщин в день. Приезжает  их  значительно больше. Скромно потупив взоры, мы слушали дифирамбы в наш адрес.
Благодаря знакомству с нами статус Васи значительно вырос.
Оказывается, мы стали местными знаменитостями. На фоне бабулек из группы здоровья мы прослыли первыми красавицами пансионата, а громкий отказ от местного общепита превратил нас в звезд, редко восходящих на местном небосклоне.
Мы уверенно держали оборону от весьма настойчивого абхазского гостеприимства. Наша стойкость была достойна восхищения. Но Евгений Петрович отнесся к этому как к должному и все испортил.

***
Вечерело.
Небо заволокло тучами, звезд не стало видно.
Анри настолько все испортил, что мы лишились не только преданных поклонников, но и хорошей погоды.
Тоска по поводу ожидания Надек притупилась.
Вино не брало. Стали пить коньяк. Вино взяло.
Яна немного грустила. Лена сказала: «Выпей вина быстрее больше!». Грусть прошла.

Анри, Анри…
Нам нравится все французское – язык, фильмы, еда, вино, парфюм, белье… Страх разочароваться во Франции останавливал нас у последней черты…
В отсутствии достойных мужчин мы полюбили прилагательные. С каждым выпитым глотком творчество захватывало нас все больше и больше. Становилось понятно, почему большинство знаменитых творцов – алкоголики.
Каждый раз, запирая дверь на ночь, мы думали – никто не войдет. ; Никто и не входил.
С каждым днем надежда на внезапное вторжение становилась все призрачнее.
ПисЯ эти строки, мы заподозрили, что  Евгений Петрович нас осудит…

День пятый. Содержательный.

Утром нас разбудил странный звонок от полковника. В трубке молчали и пытались все испортить…
Безукоризненный  Анри на не менее безукоризненном  мерседесе повез нас вглубь Апсны. Наша поездка сопровождалась неусыпной заботой пансионатских джигитов, на что Анрик, задумчиво глядя вдаль, сказал, что у них «в натуре зима».
Первым пунктом нашей программы была столица Абхазии – Сухум.
Великолепная природа, шумно-нахальные обитатели обезьянньего питомника, вырывающие мешки с едой из наших рук, магнолии, камелии, цветущие японские бананы, гигантский бамбук…
…пустые глазницы выбитых снарядами окон, следы пуль на стенах домов, щемящие душу своей обыденностью грустные рассказы Анри об ужасах войны – все рождало смешенные чувства.
Утренняя прохлада и внутренняя дрожь, вызванная избытком эмоций, привели нас в бар около пруда, где плавали лебеди – не лебеди.
Колоритная абхазка очень обрадовалась нашему желанию отведать крепких местных напитков и налила нам «хозяйской» чачи, успокоив, что с нами ничего не случится, потому что «мужики сюда приходят и пьют, а если бы что-нибудь было не так, они бы не приходили».
Незабываемое впечатление оставили местные удобства, визитной карточкой которых был засыхающий цветок алоэ на столе служителя.
Новый Афон. Неожиданно «молодой» монастырь и потрясающие пещеры, куда нас доставил миниатюрный метрополитен…
Обед в придорожной апацхе с министром культуры Абхазии за соседним столом завершил наше путешествие.

***
Вечерело. Анри не оставлял.
Джигиты гарцевали вокруг, не давая нам окончательно погрузиться в истому и негу теплого весеннего вечера.
Но тут приехали Надьки и все испортили.
Блин!!!
 

День шестой. Грустный.

Раннее пробуждение не радовало.
Синкопированный ритм вчерашнего вечера не давал погрузиться в плавное легато нового дня.
Свежие шесть литров регулярно покупаемого у горничной тети Вали вина внесли некоторое успокоение в наши израненные души.
За окном лил дождь, низкие свинцовые тучи заволакивали небо, сливаясь на горизонте с изменившим цвет морем. Казалось, что с приездом наших подруг все хорошее в жизни закончилось. Мы даже не подозревали, насколько счастливо жили до этого.
Вечерело. Гастал не брал. Выпили пензитал. Гастал взял, но сон не приходил. Впрочем, не приходил никто.

День седьмой. Скучный.

Хорошая погода не компенсировала потерю безмятежности нашего отдыха, вызванную появлением Надек.
Из-за шума, нервозности и суеты Муза покинула нас. Короткие моменты былого уединения вызывали странную реакцию. Хотелось всего, сразу и немедленно. Появились загадочные ассоциации. Телефон молчал. Явственно проступала обратная сторона нашей независимости.
Выпитые за обедом пол-литра тети-Валиного коньяка сыграли роль трубки и мира и лопаты, зарывающей топор войны, одновременно.
И была ночная Гагра…
И было Черное море, лежащее под нами…
И было небо над нами, усыпанное южными звездами.
Блестящий мерседес несся по темному тоннелю под волшебный голос Лары Фабиан.
На этот раз никто ничего не испортил.

День восьмой. Спокойный.

Военная девятка сменила роскошный мерседес. Мы продолжали знакомство с красотами Абхазии.
Один ландшафт сменял другой, домики, нарядные и не очень, проносились мимо запотевших от дождя и выпитого до этого алкоголя окон, с высокой скалы непрерывным потоком струились «девичьи слезы», перед нами расстилался пустынный Золотой пляж.
Ожидающий сезона ночной клуб, похожий на африканскую хижину, теплые и лохматые шерстяные стволы пальм и тихое ласковое море восстанавливали утраченное было душевное равновесие.

 
День девятый. Пасха.

Христос Воскресе!
После праздничного завтрака с яйцами и воплями к нам ворвались Надьки. Шумели недолго, ушли быстро.
Тихий праздничный вечер с куличами, джигитами и их яйцами.
«Скатерть белая, свеча,
Аромат от кулича,
Разноцветие яиц
И улыбки светлых (темных!) лиц».

День десятый. Нет слов.
Так полюбившиеся нам прилагательные меркнут перед невозможно передать словами какой красотой озера Рица и его окрестностей.
Ездили долго, останавливались везде, фотографировали много, ели вкусно, устали сильно.
Дома стол был завален гостинцами из деревни от Анрика. Жаль, что нельзя выразить на бумаге запахи, вкусы и нашу благодарность…
Итак, Анрий...
Анрик - зайчик или даже, скорее, белочка, из тех, что хлопотливо сновали с ветки на ветку под нашими окнами. Он так гармонично сливался с окружающей природой, что воспринимался частью ее. Его хотелось приручить. У нас для этого было даже припасено специальное лакомство в маленькой коробочке.  С Анриком нам было уютно, легко и весело. Он жил  беззаботно и радостно, заражая нас своим настроением, молодостью и обаянием, невольно заставляя нас чувствовать себя еще моложе и красивее.

День одиннадцатый. Противоречивый.
Что было, не помним.
Мы не успеваем за качеством и количеством эмоций и впечатлений.
Мы уставали, отдыхали, пьянели…
Тишина и спокойствие поселились в наших телах и душах.
Писать больше не хочется…

День двенадцатый. Жара.
И мы искупались в море!
Жаль, пить и загорать на галечном пляже очень твердо. Все в ссадинах и синяках. Ну и обгорели слегка…

День последний.

Господь не только наказывает, но и одаривает!
 
Часть вторая. Хойки писЯ, мы прозу забыли

Мы вернулись в эти места через год.
Та же комната, то же море, тот же пляж, те же лица, только солнца немного больше, и мы совершенно другие. Радикально поменялся и наш литературный стиль. Мы было начали писать детектив, но из-за лени, вызванной то ли нашей усталостью, то ли внезапно наступившей старостью, то ли красотой и негой окружающей природы, он получился очень коротким.

ДЕТЕКТИВ

С соседнего балкона свисал конец...
А если за него дернуть? - подумали мы.
Позже оказалось, что от кондиционера он.

Так родился новый стиль.

За тучи солнце ушло. Холодно стало. Пойдем в койки писать ХОЙКИ (не путать с хайку и хоку)

Рифма порой не важна для гармонии.
 Размер лишь имеет значенье.



Итак,
ХОЙКИ ИЗ КОЙКИ.


Страшная смерть на курорте

На шезлонгах у берега
Возлежали две дамы цветущие
Как Европа, чуть уставшие, слегка утомленные,
Но еще полные достопримечательностей.
Вдруг на берег выбросился кит.
Прямо на них.


Сезон второй.  День шестой.

Бассейн...
О-о, бассейн?!

 
Реинкарнация

Утром Яна в раздумьях во что нарядиться.
Медленно ходит, не хочет купаться.
Налит ли бассейн все равно ей...


Decision

Две полторашки купили, в стаканчик граненый плеснули...
Поняли - чаю не надо...


Утренняя

Не все так страшно, - сказала Лена, -
С кровати спыгнув, пройдя два шага...
В невоздержании ночь прошла их...


Кофе

Состояние кофе усиливает...
Кофе глоток...И мы в напряжении...
Усилится что???


Одиночество

Чайки летают. Резвятся дельфины. Мужчины бродят.
И все стаями.
Лишь мы одинокие на берегу лежим.


Грусть

Солнце взошло вместе с грустью безмерной...
Может, поплакать?
Только о чем, придумать не можем никак.
 
Диалог с В.А.

В.А.

Движемся мы по орбитам.
Женщина центростремительна. Мужчина всегда центробежен.
Такой уж он паразит.


 Мы

Центростремительность наша не знает границ.
Но кто-то, бегущий по кругу,
Нас настигает.

В.А.(Безответная)

Всю ночь меня мучил комар - посол долгожданного лета...
Так страстные наши мечты хоть что-нибудь, да испоганит.


Купание нимфы в море весной при температуре воды 16 градусов

В синем море сверкали два глаза
Из глазниц вылезая от счастья,
Ощущая прохладу воды.


Свидание

Когда нас юноша у входа ожидает
Быстрее ветра собираемся к нему,
Полдня весь гардероб промерив перед этим.


Суровые будни

На завтрак, на обед что нам надеть?
Резонно ли на ужин глаз накрасить?
В заботах и трудах наш день проходит

 
Мы заразили хойкоплетением полмира. Так появился "Диалог с В.А.", а в конце нашего отдыха мы получили смс с хойкой

Страдание

Сегодня вольные у моря,
А завтра - в заточенье городское…



Эпилог

В этот раз никто ничего не испортил. Счастье преследовало нас по пятам. Во время прогулок по темным аллеям вокруг парили и дружески подмигивали светлячки; у входа на пляж нас каждое утро встречал вот-вот раскроющийся бутон магнолии, окутанный ароматом цветущего жасмина. На дощатой веранде с видом на горную реку нам удалось отведать радужную форель, пойманную и приготовленную специально для нас. Мы лакомились клубникой и черешней, успевшими созреть как раз к нашему отъезду. Море провожало нас струящимся сквозь пальцы светом и бенгальскими огнями брызг. В последний вечер милый Анрик повез нас в абхазский дворик, где мы напоследок насладились местной кухней и успешно попробовали себя в роли тамады.
Побывав в Абхазии, невозможно не научиться произносить тосты. Так выпьем же за тепло, вкусы и ароматы этой удивительной страны, ее райскую природу, замечательных людей и счастье, которое она дарила, дарит и, надеемся, будет дарить нам еще долго-долго.


КОНЕЦ