Внеконкурс. Рия Алекс. Большой переполох

Конкурс Копирайта -К2
Рассказ участвует в читательском голосовании, но не участвует в судейском


Название - Большой переполох в Малой Самоваровке

Объем 7 200 зн.


Село наше Малая Самоваровка давно славилась самоварами. И в Большой Самоваровке, да и, чего греха таить, порой на всю Русь гремели. Только наши самоваровцы всегда скромностью отличались, имён своих не славили, о секретах Самоваровских не трубили на кажнем углу. Но и не скрывали их за семью печатями, не ложились на них грудью, защищая от мира. Кому надо мог прийти и научиться самовары делать. Такие, которые и глаз радуют, и душу греют в самые трескучие морозы.

Вот и Алёнка пришла к нам в малую Самоваровку за секретами теми. Платьишко скромненько, платочек голубенький, фигура в чём душа держится, а вот глазищи у ей знатные, пытливые такие, внимательные, люблю такие глаза. «Хочу, - говорит, - и я самовары научиться делать, такие, чтобы душа радовалась». Чайничек с собой принесла показать, сама делала, гордилась верно.

А у нас артель, не артель, но все в одном месте собирались, самовары казали, чай пили, поправляли друг дружку. Там и ученики были, которые только учились самовары делать и те, кто давно уж дело своё имел, самовары продавал за деньги хорошие.  И не делились меж собой на желторотых и маститых, не давили авторитетом. Заведено так было хозяевами избы. За порядком следили, чтобы не передрались меж собой мастера работу обсуждаючи, не начали самовары по избе катать да друг дружку за грудки хватать. Ведь известное дело, делал ты самовар не просто так, а душу вкладывал, а кто-то скажет, мол, самовар у тебя скособочился и душа такая же кривая. Так вот про самовар можно было говорить, а про душу ни в коем разе.

Так я ж об Алёнке с чайничком. Подправили мы её чайничек чуток, чтобы хоть чайку согреть можно было, ободрили, что умение приходит с опытом, осталась девчоночка. У нас по ту пору с ручками к самовару углублённо работали. Это ведь на первый взгляд кажется, что не они главное в самоваре, а вот попробуй ка без них самовар ухватить, да огонь запалить, да чаёк согреть –  не выйдет. Мастера кто во что горазд их порой делают. Есть простые ручки, без завитков, и в руку хорошо ложатся и душе приятно, но смотришь на них и не видишь, будто и нету ручек у самовара. А есть такие ручки, что завитки вокруг вензелями вьются, глаз радуют, а взяться за них страшно. Рука не ложится, аль не влазит, аль проскакивает, а завитками теми руки только калечить. Понимаю, что руки у всех разные, да и душа у каждого не по одному лекалу сделана, но вот сделать эти ручки так, чтобы каждый мог чай скипятить задача мастера.

Ой, как Алёнке нашей ручки делать понравилось, глаза горят, румянец во всю щёку, я поразился, изменилась наша голуба. Уже не такая скромница, что явилась к нам, да и платьишко новое, косынка красная появились. После этих ручек как раз проболталась дева, что давно уж за границами живёт, и зовут её не Алёнка, а Хелен. Но родилась она туточки, неподалёку, корешки Самоваринские есть, своя она. А нам что главное? Чтобы человек самовары делать научился на радость себе и людям, не стали гнать от себя.

В следующий раз поразила нас Алёнка-Хеленка до самых глубин души. Принесла самовар сделанный из одних ручек. Ручки, конечно хороши, по руке ложатся, завитками не цепляются, не ручки, а мечта для самовара. Ну, мы так осторожно поинтересовались: - а сам самовар где? Где скипятить чайку иль травяной взвар сделать? И тут Алёнка нам по первое число выдала. Что отстали мы со своими самоварами. Что воображение наше убогое развивать надо. Она из уважения к нам же оставила самовар в таком виде. А кто этого не понимает и пытается доказать, что ёмкость для чая и есть главное в самоваре, тот просто ничего в самоварах не понимает и пытается её оскорбить. Наши замолчали. Забижать сиротинку, что за границами живёт, оторвалась от родных корней – последнее дело, да и выжившими из ума выглядеть как-то не охота. Кто-то восторженно цокнул от сказочного вида конструкции и сказал, что чаю даже не хочется. Кто-то нашёл полости, в которых можно было согреть кружечку.

Я тоже терпел. Помнил голубой платочек на длинной косе и глаза внимательные, пытливые. Хотя давно даже косынка красная пропала, а волосы Хеленка буклями закрутила, заважничала и в глаза не смотрит, только на свои чудо-юдо самовары.

Был у нас в артели Федька. Голубиной души человек. Я каждый раз, как его самовары видел, замирал от восхищения. Ни один не похож на другой, такие самовары выходили, что любо-дорого смотреть. Ну может, только любо, до дорого Феде не хватало чуток. То ручка скособочится, то носик плохо кипяток пропускает, но это всё мелочи по сравнению с чаем, который из его самоваров получался. Мало у кого такой чай был. Вот Федьку-то и невзлюбила Хеленка. Так ругала за каждую завитушку. И за дело и без дела. Терпел Федька, знал за собой, что бывают его самовары кривоваты. Старался хорошо делать, чтобы не придраться, ни подкопаться. Да Хеленка силу почувствовала, решила, что нет ей равных в самоварном деле.

Вот и сделала она для всех образец самовара. Каждую детальку при всех обсказала, как надо делать и не надо, по большой науке самовароведения. Авторитетно так объяснила, возражений не принимала. Попутно высмеяла все самовары, что были до её образца сделаны. И дедовские, что на дровах и угле работали и электрические наших дней. По всем прошлась, никого не забыла. А мы смотрели на её образец и дивились. По её образцу выходило, что главное в самоваре ручки, через них и чай наливается. Да в них же он и греется. Никто так и не понял чем греется и как.

Долго соображали: где что находится, что к чему прикручивается, что с чем сваривается. О чае даже не вспомнили. До чая ли с такой мудрёной конструкцией?

А потом признали, ручки хороши. Мне тоже ручки понравились, да только без самого самовара и носика к нему и способа согрева воды для чая не самовар это. О чём я Хеленке и высказал. Ух, как она взвилась. Сразу в оскорблениях меня обвинять начала. Мне-то что, я воробей стреляный, всё, как с гуся вода. Да вот Феденька на свою беду согласился со мной, чаю захотелось попить. Тут Хеленка совсем совесть потеряла. Обвинила Феденьку в подлости, объявила врагом. Говорил я, что кроток Федя? Ни слова дурного Хеленке не сказал. Лишь то, что бог ей судья. А Хеленка смертельно побледнела, заявила, что её раньше времени к богу отправляют, желают ей смерти. Феденька не выдержал таких тяжких обвинений, ушёл из нашей общей избы. Уж на что голубь терпимец, а сердце-то не камень, молот на ногу уронил, зубило погнул, а у маленького молотка и вовсе ручка сломалась. Зарёкся самовары делать без струмента.

Тут уж и у меня душа взгорела. Разобрал я Хеленкин самовар на части и за каждое слово отвечать призвал. Тут подхватилась наша заморская гостья, сказала, что дом у неё за морями горит, не иначе, как нашими стараниями загорелся, побежала тушить.  А на прощанье пожелала, чтобы и у нас всё горело синим пламенем.

Не загорелось, ни синим, никаким другим. Феденьку мы всем миром в избу вернули, люб он нам со своими самоварами. Кое-кто и об Хеленке жалеет. Ай, не смотрите на меня так, я тоже жалею. Не забыть мне глаза её вострые да ручки сказочные. Да не её, самоварные, не о том вы подумали. Только вот боюсь я, что вернись Хеленка и снова у нас в избе артельной ор да свары будут, а так хочется чай пить да самовары обсуждать.

07.12.13


© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2013
Свидетельство о публикации №213122101881
обсуждение
http://www.proza.ru/comments.html?2013/12/21/1881