Гусли-гусельки...

В своих воспоминаниях о памятных и значимых для меня вещах  я  оставил, как говорится, про запас, один интересный  предмет. О нем  я вспоминаю и сейчас, рассказываю своим  друзьям и знакомым, вызывая удивление.

В раннем моем детстве,  когда мне было  не  более  семи-восьми лет, я был постоянным «хвостиком» у своего старшего брата Славы. Дома сидеть я уже не хотел, отец был на работе, мать постоянно ковырялась в огороде, и я  всегда увязывался за братом, когда он уходил с друзьями. Славке это не нравилось, но деваться было не куда, и он принял эту «нагрузку» как должное.
   
Круг интересов старших был большой, и  в своих походах мы бывали  во всех дворах  неоднократно. Один из одноклассников и друзей брата был Ислам-Оглы Гарий.  Обыкновенный мальчишка, как и все, только имя и фамилия необычные. Я думаю, что  он имел по происхождению турецкие корни. Но нас тогда такие этнические тонкости не интересовали.  Все дружили, играли  и учились вместе.
   
Забегая вперед, скажу, что дружеские отношения с Гариком у меня продолжились  в Харькове, когда он был студентом  четвертого курса Харьковского авиационного института, а  я только поступил на первый курс. Потом жизнь нас развела в разные стороны, а  пару лет назад я узнал, что его уже нет в живых, как и всех остальных из их  неразлучной тройки.
   
А  тогда все было интересно, и в каждом дворе мы лазали по всяким углам  и сараям. Однажды у Гарика в сарае мы искали какие-то детали к велосипеду, и на стенке я увидел необычный струнный музыкальный инструмент. Я уже имел довольно большое представление о всяких инструментах, потому что в доме были балалайка и мандолина, на  которых играл отец. Я видел гитару, домру, скрипку, виолончель, арфу и прочие  известные струнные инструменты.

Но этот инструмент сразу удивлял своей конфигурацией. Был он плоский, не более четырех сантиметров толщиной. Одна, основная длинная сторона, была прямой,  левая сторона была с небольшим внутренним изгибом к основанию. А вот верхняя, противоположная, начиналась параллельно  основе,  а потом изгибалась по большой дуге и, плавно переходя в прямую линию, под прямым углом примыкала к правой стороне основы. Тогда я  спросил у Гарика, что это такое. И он сказал, что этот  инструмент называется гусли. Меня это очень удивило, потому что я считал гусли инструментом древним,  почти из сказок, который не  должен существовать в реальном мире.
 
Дома я рассказал об этом инструменте отцу и о том, что он меня очень заинтересовал. Я уже тогда был увлечен музыкой, мог до бесконечности слушать игру отца на инструментах. Разговор забылся. Прошло довольно много времени, и я снова попал к Гарику в гости. И снова я увидел гусли. Мне  даже разрешили  подержать их в руках.
  Тогда я  смог внимательно их рассмотреть. Вдоль основной нижней стороны слева сверху располагались лады,  как на грифе гитары. И струны там были толстые басовые. Цеплялись струны справа за металлические крючки  сбоку правой стороны. А  с левой стороны басовые струны заводились на металлическую планку с колками, как на гитаре, только их было пять. А выше басовых колков  располагались в два ряда колки для других струн. Крепились они в бруске с отверстиями. Струны цеплялись с правой стороны на крючки, через правую подставку на верхней деке протягивались до левой подставки возле колков, а затем накручивались на колки.  Левая подставка была фигурная, по изгибу боковины. Это  позволяло сделать длину струн  разной. А значит сделать широким и диапазон  звучания инструмента. Но уже тогда я обратил внимание, что части струн не хватало.

Да и весь инструмент имел запущенный вид. На нем уже давно не играли, и хранился он,  по-видимому, по одной причине – «жалко выбросить». А выглядел он первоначально очень  красиво. Верхняя и нижняя деки были из темно-бордового, почти черного цвета. Все уголки были проклеены пластмассой  светлого цвета. Возможно, это был  другой какой-то материал. Розетка – отверстие в верхней деке, тоже была инкрустирована светлым кольцом. Самым главным украшением верхней деки была художественная инкрустация, изображавшая девушку  в деревенском наряде в орнаменте из веточек, листьев  и цветов.

Я снова рассказал отцу об этом  удивительном инструменте и стал уговаривать его выпросить этот инструмент у родителей Гарика. Очень мне тогда захотелось попробовать играть на нем. Я понимал, что отец мог бы восстановить гусли до рабочего состояния. Насколько я помню, отец обращался  с такой просьбой к родственникам Гарика, но они ответили отказом. Трудно объяснить мотивацию этого отказа. Не годный к игре, рассыхающийся инструмент, который никому не нужен был в доме, не захотели отдать, чтобы  продлить ему жизнь.

С большим сожалением я выслушал тогда  сбивчивые объяснения отца. Да и что еще он мог тогда мне сказать?  После этого я еще один-два раза  видел этот инструмент и с каждым разом он выглядел все хуже. Мне было жалко смотреть на него.

Прошло несколько лет. Я уже поступил учиться в военное училище в Харькове. И вот однажды я получил  из дома письмо, в котором отец сообщил, что забрал гусли  к нам домой. Я радовался  этому известию как маленький ребенок. Тогда мне думалось, что моя мечта скоро осуществиться и гусли заиграют. В это время  в училище я уже был в составе ансамбля бандуристов в художественной самодеятельности училища и  играл на бандуре. Я с энтузиазмом начал готовиться к желанному событию. В первую очередь я купил в магазине «Музыкальные  товары» полный  аккорд   струн  для бандуры, полагая, что  музыкальный строй гуслей и бандуры близки.

Я с нетерпением ждал отпуска, но меня ожидало большое  разочарование по приезду домой. Инструмент оказался совсем «убитым». Корпус наполовину рассохся, струн не было ни одной,  а инкрустация вся  расклеилась  и начала высыпаться.  Я несколько раз брался за него, пытаясь определиться, с чего начинать. Но так и не смог прийти к окончательному решению. Отец пообещал мне попробовать восстановить хотя бы корпус. Тогда же я более внимательно и тщательно пытался определить происхождение инструмента.

На  внутренней стороне нижней деки, против розетки  я увидел наклейку. Обычно там клеят сведения о производителе. На этой наклейке темного цвета буквы почти  выцвели, но с помощью  лупы мне удалось прочитать надпись, когда-то  выполненную золотистой краской в верхней части наклейки: «Юлий  Генрихъ Циммерманъ». Прошу запомнить эту фамилию. Далее надпись меньшим  шрифтом была нечитаемая. А в самой нижней строке  можно было с трудом прочитать в левом углу «Москва»   а в правом – «Санктъ-Петербург». Еще ниже был виден оттиск четырех знаков. Но прочитать их мне не удалось.  Полагаю, что это был год  изготовления инструмента. Тогда же я сфотографировал инструмент.


После окончания училища я уехал к месту службы. Прошло еще несколько лет, но за эти годы отец так и не смог найти времени, чтобы заняться реставрацией или хотя бы консервацией инструмента. Он стал  чаще болеть, зрение ухудшилось, жаловался на боли в руках. А я не сообразил тогда забрать остатки инструмента к себе. В это же время я пытался найти еще хоть какую-то информацию об этом необычном инструменте. В местном краеведческом музее мне дали несколько адресов музеев в других городах, но мои запросы остались без ответа.  А потом наступил 1995 год, когда отец ушел из жизни. В тот год мне было уже не до инструментов, да и позже тоже. А в 1998 году нам с братом пришлось вообще продать всю нашу усадьбу вместе с домом, садом и огородом. Прошлая жизнь ушла. И с ней ушло в небытие  все, что  с ней было связано. Осталась у меня только фотография этого инструмента и  воспоминания о нем.

Уже завершая  свой рассказ, я решил заглянуть в Интернет, надеясь найти новую  дополнительную информацию о гуслях. Сайты предложили мне массу всевозможной информации о гуслях,  в том числе и  фотографии существующих  инструментов. Но среди этих фото не было ни одного инструмента , близко похожего на наш. И тогда я в поисковике обратился к фамилии Циммерман.  Страничка дала мне много интересной новой информации.

Юлий  Генрихович Циммерман (1851-1923гг), бы родом из известной семьи фортепианных мастеров Германии. В 1876 году он приехал в Россию и  открыл в Санкт-Петербурге музыкальный магазин  и нотное издательство. Его продукция сразу заслужила уважение у музыкантов. В издательстве публиковались произведения  всех известных композиторов Европы и России.

В 1882 году в Москве, а затем в 1883 году в Санкт-Петербурге  Ю.Г. Циммерманом были открыты фабрики музыкальных инструментов. Продукция фабрик отличалась высоким качеством изготовления и пользовалась большим спросом  исполнителей. Выпускались скрипки, мандолины, цитры, флейты, кларнеты и другие инструменты.      
Он являлся Поставщиком Двора  Его Императорского Величества. Был  награжден «Орденом Святого Станислава» за заслуги в Российской империи (1901).
               
В 1886 году Ю.Г. Циммерман  уехал  в  Германию. А в 1919 году его фабрики были экспроприированы в пользу революционной России.
 
 В этой очень интересной  для меня  информации я не нашел ни одного упоминания о гуслях. Но меня заинтересовал совершенно незнакомый мне инструмент, упоминаемый в тексте -  цитра. Следуя своему правилу вести дело до конца, я открыл ссылку по этому слову. И каково было  мое удивление, когда я увидел фотографию точно такого же инструмента, какой был в свое время у меня в руках. И там же было описание этого инструмента и история его появления. И даже образец той наклейки, которую я когда-то  пытался прочитать.К сожалению, я не могу продемонстрировать изображение этой наклейки без разрешения  правообладателя.               

Цитра, струнный музыкальный щипковый инструмент, получила распространение в Австрии и Германии с конца 18 века. А в России  - со второй половины 19 века. Вот теперь все становилось на свои места. Цитра, которая оказалась в моих руках, уже тогда являлась  раритетом, так как  была изготовлена еще до революции! Каким образом она попала на Кубань, и  через какие руки прошла, останется неразгаданной тайной.

Одно мне доставило большое удовольствие, осознание того факта, что такие инструменты есть, они живут и на них играют. В чем я смог убедиться, просмотрев видеоролик на том же сайте. Удивительное звучание  у этого  инструмента. И с огромным сожалением надо признать, что  был навсегда утрачен прекрасный по художественному оформлению инструмент, который мог стать ценным экспонатом  в мировой коллекции раритетов.
 Как актуально звучит известное выражение: - Если бы молодость знала, если бы старость могла!

 И чтобы не было разочарования от такого грустного конца моего повествования, даю ссылку в интернете на сайт, где можно услышать замечательное звучание не только этого удивительного инструмента, но и струнного оркестра. Не пожалеете!  http://eomi.ws/plucked/zither/