Белые ангелы

   Глава шестнадцатая               
 
   Сон о тексте завещания мне приснился  в самый раз, словно по заказу, потому что утром вернулась Вероника.
    С рюмкой ликёра в руке я поджидал её, сидя у окна и вспоминая в деталях свой сон. Впрочем, было их два, между собой никак не связанные. Стал вспоминать первый. Но никаких особых деталей не было.  Было всё просто, как в любом замысловатом  сне – посмотрел и забыл. Если бы не Легиот, вынудивший меня работать на него, я бы так и сделал. Но теперь мне пришлось напрячься и пошевелить извилинами, чтобы разгадать этот подсунутый кроссворд. Я на яхте в море. Вдруг из воды вынырнул и встал во весь свой трёхметровый рост какой-то неизвестный в маске, в плотно облегающем серебристом костюме  и подал мне пожелтевший пергаментный свиток. Что-то сказал, будто булькнул, и погрузился в воду. Я развернул свиток. Странные какие-то письмена в виде загогулин. Разберись тут. Но, внимательно присмотревшись, я заметил в них очертания красивого женского лица, обрамлённого длинными волосами, как у Клеопатры. Женщина мне мило улыбнулась и как-то загадочно подмигнула. Это была Вероника.  «А я выиграла в лотерею пятьсот миллионов долларов!» – засмеялась она.
 И вот тут я  проснулся. Вот и весь сон. И теперь думай, что он означает. Впрочем, что гадать, если Вероника  в нём выиграла полмиллиарда баксов! Значит, завещание составлено в её пользу! Только стоит ли об этом говорить ей сейчас? Может, рановато? Вдруг она захочет поскорее избавиться от мужа, чтобы наслаждаться денежками со своим любовником? Не успеет, усмехнулся я и приложился к рюмке. Но сказать ей о завещании надо, пусть порадуется, чтоб потом больнее было. Ведь с какой стати я должен её щадить?  Нет, напротив, сделаю всё, чтобы отомстить ей за моё растоптанное чувство. А в глаза ей буду радостно улыбаться, делать вид, будто радуюсь вместе с ней, дурой! Эх, только б скорее она пришла. А пока её не было, я решил попробовать  разгадать второй сон, который  вроде  как был ни к чему.

  Но тут мои мысли отвлёк резкий звонок, прозвучавший во дворе. И когда охранник открыл дверь, я недовольно поморщился. Это была Валентина. Увидев меня в окне, помахала мне рукой.  Как некстати! Знала, видать, сучка, что Вероника сегодня будет дома!
- Витя, с тебя долгий-долгий поцелуй! – радостно заявила Валентина с порога, даже ещё не успев закрыть за собой дверь. Выглядела она очень взволнованной.
- Что там ещё? – проворчал  я, доставая из бара бутылку водки. – Будешь пить?
- Ну, а как же! Только сначала выслушай, что я скажу.  Так, всё совпало как по нотам! – сев в кресло, быстро заговорила она. -  Твой сон был волшебным!
- Да какой ещё сон? – я поскорее опрокинул в себя рюмку, чтобы приглушить её трескотню.
- А мне? – обиделась она.
- Извини, - я наполнил две рюмки, и одну подал ей. – Что-то не в духе я.
- Что, Верка  не дала? – засмеялась она.
Я едва сдержался, чтобы не наорать на неё. Подавив злость, попробовал улыбнуться.
- Что тебе нужно?
- Зря ты так, - вздохнула она. – Я же пришла с хорошими новостями, а ты даже шуток не замечаешь. Но, видимо, надо с тобой поговорить на другую тему.
- На какую?  - прищурился я.
- На ту самую, более тебе дорогую. Что ж, давай выпьем хоть за что-то. А закусить нет, что ли?
- Слушай, Валь, в холодильнике всё есть. Сделай сама, а? Ну, нет у меня сегодня настроения. Нет, понимаешь?
Помолчав, она поставила рюмку на столик и поднялась с кресла.
- Что ж, будет настроение – позвони. Может, я и приеду. Если, конечно, у меня настроение будет.
И она, хлопнув дверью,  ушла. Через минуту донёсся  шум её отъезжающей машины.
- Тьфу ты!
Поняв, что поступил плохо, я вздохнул и взял бутылку, чтобы высосать из неё всё до последней капли.
«Может, позвонить ей? – вдруг мелькнула мысль. -  Попрошу прощение, пусть только вернётся!»
Но едва я начал искать в телефоне её имя, как в дверь тихонько постучали. О, сама вернулась! – Обрадовался я и бросился к двери. И открыв, с глупой улыбкой замер на месте. Это была Вероника.
- Можно войти? – улыбнулась она.
- Да, да, конечно, - засуетился я, не зная куда повернуться и с какой стороны мне  стоять.
- Что у вас тут произошло? – спросила она, проходя в комнату. – Водка на столе…. А не рано ли?
- Вот, присаживайтесь, - пододвинул я ей кресло.
- Это в нём сидела сейчас ваша гостья? – усмехнулась Вероника. – Если можно, стульчик, пожалуйста.
 Я схватил стул, но вдруг остановился. Что-то мне вдруг стало жалко Валентину. Что она, прокажённая? Да что эта особа о себе такого мнения?
- Этот стул сломан, - сухо сказал я, - вот-вот развалится.
- Ну, тогда подайте  другой. Ну, хотя бы вон тот, у стены.
- И тот тоже сломан. На моих стульях сидеть опасно, Вероника Анатольевна.

- Значит, они уже ваши? – она с усмешкой посмотрела на меня. – Что ж, ну тогда я сяду на кровать. Вашу кровать. Вы не возражаете?
И она, ничуть не смущаясь, села на мою постель и, упершись сзади руками, скинула  тапочки и  весело заболтала ногами. Платье у неё сбилось, обнажив ноги выше колен.
- А у вас постель мягкая. Что, любите помягче? Да вы, наверное, мягкотелый, Виктор? – глядя на меня, улыбалась она с ехидцей.
- Платье поправьте, - нахмурился  я.
- Неужели такая мелочь вас смущает? А я-то думала, вы настоящий разбойник. Впрочем, поговорим о более серьёзных вещах, - она надела тапочки и встала. – Как насчёт нашего уговора? Вы разговаривали с Сашей?
- А где он сейчас?
- Ночью куда-то уехал, - махнула она рукой. - И сказал, что до вечера его не будет, - взглянув на меня с прищуром,  медленно добавила она. И мне показалось, что она покосилась на кровать. Я про себя усмехнулся: нет, наверное, показалось. Или не показалось?  В эту минуту я уже не злился на неё.
- Так разговаривали или нет? – повторила она свой вопрос.
- Нет.
- Но почему? Вы ведь с ним даже вместе напились! Лучшего момента было не найти! – в её глазах замелькали огоньки гнева.
- Я и так всё знаю, - вдруг сказал я.
- Как? – удивилась она. – Вы знаете текст завещания?
- Да, знаю.
- Но откуда? Шутите?
- Он об этом мне сказал уже давно, - соврал я, - так, в случайном разговоре. А не сказал вам этого раньше потому, что хотел вас почаще видеть, - тут уж я сказал чистую правду.
- Хм, но…Мне нужны доказательства, Виктор. Чем вы можете подтвердить ваши слова?
- Да ничем. Просто верьте мне и всё. Верьте мне, Вероника! - вдруг взмолился я.
- Но почему я вам должна верить?
- Потому… потому что…- забормотал я и, не в силах совладать с собою, - потому что я…. кажется, нет-нет, не кажется, я…. я люблю вас, Вероника Анатольевна…. –  выкрикнул я и осёкся, став стоять как вкопанный.
Наступила тишина. Я смотрел на неё, а она на меня. «Проболтался, - стало доходить  до меня, - вот дурак!»
  Я шагнул к столу и, дрожащей рукой, стал отвинчивать пробку с бутылки. Эх, напьюсь сегодня, как последняя свинья!
  И тут неожиданно я почувствовал на спине лёгкое прикосновение её рук. Я замер с пробкой в одной руке и с бутылкой в другой.
- Что ты только что сказал, Витя? – чуть слышно прошептала она.
 Выпустив из рук бутылку и пробку, я повернулся к ней. Наши глаза встретились, и так близко-близко! У неё глаза – как две спелые, почти чёрные вишенки, и они  излучали такую нежность, что у меня перехватило дыхание.
- Вера… - голос у меня дрожал, - вы… ты…
Тут на столике заиграла музыка в телефоне. Но я даже и бровью не повёл. Мы продолжали смотреть друг на друга. Чёртова музыка не прекращалась.
- Долго звонит, - сказала Вероника, - видно, ты кому-то нужен.
- Но никто не нужен мне, кроме…
- Тсс, - она приложила к моим губам свой пальчик, от которого так приятно пахло  духами.
  Телефон не умолкал.
- Может, что-то срочное,- сказала она.
Я мотнул головой, погружаясь всё глубже и глубже в озеро её глаз.
- Нет, так невозможно, я подам телефон, - улыбнулась она и  отошла, будто  сказка  растаяла. Но вот она уже возвращается!
- Муж мой звонит, - у неё в глазах появился испуг. – Только держи себя в руках.
Я взял телефон и взглянул на его экран. Да, действительно, Кремов звонит.
- Слушаю, - сказал я, приложив телефон к уху.
- Где тебя носит! Я уже тут с ума схожу! – заорал Кремов каким-то взволнованным голосом.
- Что случилось?
На минуту в трубке возникла тишина, слышно было только его учащённое дыхание.
- Толя Ботников убит, - тихо сказал он.
-  Как убит? – удивился я, не совсем понимая, что он имеет в виду. 
- Но моей вины здесь нет! – закричал он испуганным голосом. –  В ресторане это произошло! Он повздорил с кем-то.  Как говорят свидетели, что-то грубо  сказал, ему ответили тем же, завязался спор. И его ударили  ножом! Он убит!  Понимаешь? Я же…я же не хотел! Я передумал…. я  решил с ним только поговорить!  Я хотел отдать ему весь наш бизнес, чтобы он только оставил Веронику. А его убили!
- Не может быть, - прошептал я. Только сейчас я вспомнил, что мы  сами же решили убить Ботникова. Но теперь я  испугался этой жуткой новости. Жуткой  не оттого, что он убит, хоть это было  полной неожиданностью и потому было страшно, а оттого, что он убит именно сейчас!  В голове сразу возник образ Михаила Перещагина. Неужели это козни Легиота?! Мне по- настоящему стало страшно. Жить, когда контролируется твой каждый шаг, который может в любую секунду стать последним шагом в твоей жизни, если ты сделал что-то не так, как кому-то хотелось бы,  страшно и жутко. От такой слежки можно было сойти с ума! Или же пить проклятую, чтобы не лишиться рассудка! Мне захотелось залпом осушить бутылку водки.
 Вероника о чём-то спросила.
- Что? – я повернулся к ней и уставился на её лицо.
- Что случилось?
- Толя Ботников мёртв, - прошептал я, начиная понимать всё происходящее и ожидая от Вероники реакции на моё сообщение.
Но в её  лице  ничего особенного не произошло. Вероника нахмурилась и, помолчав, тихо сказала:
- Очень жаль. Толя был хороший человек. Собирался жениться, - вздохнула она и грустно улыбнулась: – Он мне предложил быть у него свахой.
 Я остолбенел.
- Он предложил быть у тебя свахой?!
- Да, а что тебя так испугало?
- Господи, - я схватился за голову, понимая, что произошла страшная ошибка. Так он сделал ей предложение быть у него свахой! От осознания произошедшего я глухо простонал. Да что ж это такое! И опять я  виновен  в смерти! В смерти ни в чём неповинного человека! Даже если бы и была его вина, то всё равно он не должен был умирать! Господи, неужели я согласился на его смерть?! – Я похолодел.
- Что с тобой? – тронула меня за рукав Вероника. В голосе у неё было удивление.
  Эх, знала бы она, что произошло на самом деле! В эту минуту я люто возненавидел Легиота. Это всё он! Он, негодяй! Подлый и хитрый обманщик!
- Что ты? – Вероника испуганно заглянула мне в глаза. – Да, плохо, страшно, глупо, в конце концов, но нельзя же так воспринимать смерть чужого для тебя человека! Мне гораздо тяжелее, ведь я давно его знаю. Но я же держу себя в руках! Выпей что-нибудь и успокойся, бога ради.
  Да, да, надо немедленно выпить! Выпив залпом почти бутылку водки, я почувствовал себя лучше. В голове зашумело, будто  в ней заработала какая-то ветряная мельница, выгоняя из головы все нахлынувшие мысли. Вместо одних мыслей стали проникать другие, более спокойные и даже оптимистичные. Что ж  я, в самом деле, так переживаю, словно и впрямь произошло нечто  ужасное. Ну, не вселенская же катастрофа! Ну, убили. Может, действительно случайно. Но может и не случайно. Был он всё-таки парнем ершистым. Мог действительно кого-то там  задеть,  в кабаке. Ну и получил своё. А мало ли людей убивают! Ну, не повезло ему.
- Ну, ты даёшь! – улыбнулась Вероника. – Целую бутылку выпил!
- Надо же помянуть Анатолия. Выпьешь?
- Да, но не водку. Есть вино?
- В Греции всё есть, - подмигнул я и направился к бару, где была на подобный случай припрятана бутылочка дорогого винца.
- Ну, и что тебе говорил Кремов насчёт завещания? – напомнила мне Вероника, глядя на меня с улыбкой и бокалом вина в руке.
- Можешь не волноваться. Если что, - усмехнулся я, - всё достанется тебе.
- Вот за это и выпьем.
- Нет, - вздохнул я, - лучше давай помянем Ботникова. Всё-таки мы его знали.
- Значит, я не ошиблась в тебе.
- В чём именно?
- Что ты  душевный и очень ранимый человек.
- Это плохо?
- Это хорошо, потому что я убедилась, что ты действительно хотел  тогда умереть. И умереть из-за меня. Ведь так? – она с лукавым прищуром и, как мне показалось, с надеждой, смотрела на меня.
Мне ничего не оставалось, как признаться в этом.
- Да, так, - вздохнул я. – А что?
- То, что из-за меня ещё никто не умирал, - улыбнулась она. – Выходит, я настоящая женщина, а ты, Виктор, настоящий мужчина. Знаешь  что для женщины главнее всего? Это не только волшебное слово «люблю». А мой муж, - она грустно усмехнулась, - этого слова не сказал мне ни разу в жизни! Представляешь? Сам не сказал. Говорил лишь тогда, когда я мучительно вытягивала из него это слово. Для него любовь – это его работа, бизнес, деньги. Но не это я хочу сказать. Главное для женщины – это когда ради неё могут пойти на костёр, не взирая ни на что. Даже на богатство.
«Вон оно что, - подумал я. – Но как же ты ошибаешься, что из-за тебя ещё никто не умер. Умерли! Двое уже! Или пока двое? Эх, - я отбросил в сторону мрачные мысли, - умирать, так умирать, а любить… так королеву!»
- И твоё признание было не пустым, - продолжала она с тёплой улыбкой на лице, - я всё видела в твоих глазах.
  Я подошёл к ней, и она, поняв мои намерения, отставила бокал и поднялась, глядя мне в глаза. Я прикоснулся к её рукам и, взяв её за плечи, нежно привлёк к себе и поцеловал её в губы. И она ответила таким же нежным и горячим поцелуем. Я живу! Жить и любить – это одно и то же! Жить и любить! И любить самую красивую женщину в мире! Бережно взяв её на руки, я опустил её на постель. Но лишь только я начал поднимать конец платья, робко скользя по её гладким, словно полированным бёдрам, как у неё в карманчике противно заиграл  телефон.
- Пусть…- с дрожью в голосе прошептал я ей на ушко.
- Нет, нельзя, - прошептала она, доставая проклятый телефон, - это охрана.
Новость, которую ей сообщил охранник, вызвала у неё на лице испуг.
- Это к тебе, - перевела она испуганный взгляд на меня, - люди из ФСО…
Вероника ушла к себе, а я, с некоторым страхом, вышел встречать непрошеных гостей. «Неужели начинается?» –  вдруг подумал я, вспомнив о событиях в Белоглинске, когда меня хотели убить люди из спецслужб. Хмеля в голове, как ни бывало.
  Возле крыльца стояли в штатском два крепыша с бульдожьими лицами.
- Виктор Хлебов? – не сводили они с меня глаз.
- Да, - неуверенно сказал я, -  что вам нужно?
- Не волнуйтесь, вы приглашены в качестве гостя на объект номер один.
- Что, куда я приглашён? – не понял я, с силой теребя пуговицу на рубашке.
Сзади подошла Вероника.
- О, да ты и впрямь знаменит, - тихо сказала она. -  Повезло тебе.  Ну, что стоишь? Собирайся. Только одень что-нибудь поприличнее. Я помогу. Подождите немножко, - сказала она им.
  Вероника  принесла новую одежду - белую рубашку, галстук, чёрный костюм и чёрные же мягкие туфли. Через пять минут я предстал в полном блеске. Вырядился, как на парад.

  Сев в чёрный джип с синей мигалкой на крыше, мы проехали через охраняемый пост, шлагбаум, которого  нам открыл человек в униформе.  Выехав на асфальтированную дорогу, водитель включил сирену, и мы помчались по ней так, будто никаких правил дорожного движения для нас не существовало. Встречные машины шарахались от нас, как от прокажённых. Глядя на коренастую фигуру человека, сидевшего впереди меня, на его квадратный затылок, я почувствовал в груди наползающий холодок. Что-то в этом человеке мне показалось неприятно знакомым. А не он ли тогда пытался проникнуть ко мне в квартиру? Вдруг он резко повернулся ко мне.
- А я вас, уважаемый, знаю. Можно сказать, вам очень повезло. Но всё теперь позади. Можете, не волноваться, -  улыбнулся он.
 У меня отлегло. Да, усмехнулся я, от таких людей нигде не спрячешься. Если что, вынут хоть из-под земли!
  Наконец, мы свернули с трассы и, снова миновав охраняемый шлагбаум и проехав через большой участок леса, где тут и там стояли в штатском люди, подъехали к огромному кирпичному забору, за которым упиралась в небо крыша такого же огромного особняка, больше похожего на замок. На воротах  лежали большие  каменные львы, грозно уставившись на нас. И ещё ворота украшал большой  двуглавый орёл. Издалека этот символ страны мне  раньше всегда  казался красивым. Но теперь, глядя на него вблизи и таким крупным планом, он показался мне отвратительно смешным. Да какие же это орлы? Эти  птицы с высунутыми языками были больше похожи на головы двух дохлых кур.
 Во дворе среди газонов и цветов находился в тени развесистых ив искусственный водоём, берега которого украшали большие и гладкие камни, на которых хорошо, например, посидеть с удочкой.
- Вот сюда, пожалуйста, - указав на булыжную тропинку, ведущую как раз к водоёму, сказал мне один  в штатском. 
  В небольшой беседке, поднявшись из-за столика, встретила меня, как говорили раньше, женщина милой наружности. Чёрные и густые её волосы, словно эполеты, лежали на плечах.
 - Марина Александровна, - улыбнувшись, представилась она. – Как зовут вас, я знаю. Житова мне о вас много рассказывала.
- Кто?
- Житова Валентина. Вы присаживайтесь. Что предпочитаете, чай, кофе или, может, что-то покрепче? Не стесняйтесь.
- Спасибо, - пробормотал я, сев на краешек стула. Житова Валентина. Как же, знаю, но фамилию узнал только что. Что-то  в её фамилии меня насторожило. Стоп! Тут я вспомнил, что такая фамилия была у того самого генерала ФСБ, к которому поехал в Москву Кузин! А генерал этот, не покойный ли муж Валентины?! Век живи – век удивляйся!
- Да не волнуйтесь,- продолжала меня успокаивать Марина Александровна, - будьте проще. А давайте я за вами поухаживаю. Что вам налить?
  Я постарался взять себя в руки. Всё-таки я мужик, а не баба, и нечего тут показывать свой испуг! Да и чего бояться? Муж-то её давно уже покойник!
Я тихонько откашлялся и, обведя глазами столик, на котором стояли бутылки всяких напитков, произнёс:
- Выпью, пожалуй, водочки. Вы не возражаете?
Я налил себе рюмку.
- Может, и вам? – опомнился я.
- Нет, нет. Я не пью. Ой, вы простите, не пила. Голова и без того раскалывалась. Но теперь, благодаря вашему предсказанию, тьфу, тьфу, тьфу, голова не болит. И не болит с того самого дня, когда я стала класть себе под подушку подаренный мне алмаз. Но теперь, пожалуй, я смогу немного выпить красного вина. Вот этого.
Я налил ей  бокал.
- Ну, что ж, - сказала она, - выпьем за наше знакомство!
  Выпив, я почувствовал себя легче. Легче и свободнее. Правда, было маловато для полного комфорта, выпить хотелось ещё, но я твёрдо решил держать себя в руках, чтобы не ударить лицом в грязь. Но, видимо, Марина Александровна была женщина умная, и, видя моё состояние, предложила выпить ещё.
 Только после третьей рюмки я обрёл хоть какую-то уверенность и мог с ней хоть немного разговаривать на равных.
- Это хорошо, что алмаз вам помог, а иначе бы мне несдобровать, - пошутил я.
- Что вы, просто искала бы всё новые лекарства, и которые были бы так же бессильны, как и все предыдущие. Вы скажите, Виктор Николаевич, чем я могу вас отблагодарить? И прошу вас, не стесняться.
- Да, есть у меня одна просьба, а вернее желание, - сделав серьёзное лицо, сказал я.
- Слушаю.
- Выпить ещё!
Женщина весело рассмеялась.
- Это всё?
- Да, всё.
- Что ж, ради вашего желания я готова пожертвовать своим здоровьем!
  Честное слово, более благородной женщины я ещё не встречал. Ох, и напились же мы! Во всяком случае, напился я, потому что не помнил, как добрался до своего дома. Ну, надеюсь, привезли не в багажнике!