На танцах

               

   Рассказ

                Я  с товарищами собрался на танцы. За окном июнь, а в жилах молодая кровь. Володька  - он же Самосвалов – так окрестил Володьку после одного эпизода в нашей жизни Александр, начал собираться часов с трех. Я с Александром неторопливо - благо погода располагала – выпили в сквере, напротив общежития, бутылку портвейна, вспоминая только что сданную летнюю сессию. И, конечно, сопромат.

            - Ну что пошли, седьмой час уже, - Александр резко встал с лавочки – он все делал резко и  быстро, особенно быстро он говорил, при этом  заикался, но не придавал этому никакого значения. Он просто проглатывал неподдающиеся звуки, а иногда и целые слова или заменял их матом и тараторил дальше. Теперь я могу сравнить его речь с речью кутюрье  Зайцева.
          - Самосвалов, наверное, прошел техслуживание?- на ходу бросил Александр. Зайдя в комнату, мы увидели Володьку  что – то шепчущего перед зеркалом: видимо, отрабатывал дикцию.
         
           - Скоро, красавчик, - Александр как всегда был уже на нервах и, подойдя к Володьке, быстро скомкал  его с трудом уложенные волосы. Володька тоже заикался, однако труднопроизносимые места он наоборот акцентировал и старался их взять измором, повторяя каждое место  по нескольку раз, пока слово не получалось гладеньким. Тогда он успокаивался и долго молчал, видно отдыхал как от тяжелой работы.

-  Все, мы пошли, а ты подходи, ну как догоривались, в восемь тридцать. У меня была самая скромная роль: купить вина и закуски и ждать прихода товарищей.  Александр должен был познакомиться с девушками.  Я уже с полчаса назад проводил Александра на танцы, а сам поджидал Володьку рядом с танцплощадкой, в условленном месте, под старой липой. Выкурив две сигареты, я, наконец,  за спиной услышал шумное дыхание:

-  Ну, вот и я, а Сашка уже в клетке, уже нашел?
- Да не знаю я, отсюда и не видно, тебя жду, думал ты педикюр пошел делать…
-  Вот твой билет. Он тебя будет ждать на стороне, противоположной входу. Я и Володька  пошли в разные стороны. Я - к предполагаемому месту выпивки, а Володька в клетку, к выбранной для него Сашкой девушке.  Я сделал бутерброды с сыром и колбасой, положил их в пакеты, а пакеты в сумку, а сумку  спрятал в кустах и решил пойти на смотрины. Каково же было мое изумление, когда увидел Володьку вне клетки, то есть с наружной стороны. Он стоял ко мне  боком и разговаривал с Александром. Подойдя ближе, я стал свидетелем диалога. Прислонив голову почти к самой решетке ограждения танцплощадки, Володька с надеждой спросил Александра:

-  Ну что, на…а…шел, где они. Моя ка…а…кая?
 Александр в своей манере:
-  Где тебя, мудак, носит, таких девчат снял, полненькая – моя. Твоя повыше, конопатая, ну как ты. Не то Люсей, не то Людой зовут. Заходи, давай, а то уведут.
-  Не, я сна…а…чала по…о…смотреть хочу!
- Да, ты что, не пониешь, говорю, я видел ее. Не курит, как ты любишь! И зачем я с тобой только связался, лучше б ты на разливе был, а мы, с Викто'ром  уж давно плясали бы. Александр размахивал руками  и тараторил  без  умолку. Володьку уже заклинило не на слове, а целом предложении:

- Я по…оо…смотреть хо… о… Сашка опять его перебил… Мне казалось со стороны, что  решетка  танцплощадки стала как бы фильтром, пропуская  юркий, напористый поток слов Александра наружу, а обратно, снаружи, их не пропускала, будто слова Володьки  были слишком велики и медлительны, что и не позволяло им преодолеть решетку.  Меж тем, сзади к Александру, подошли две девушки и я услышал:
  - А вот и мы.  А где твой друг?
Александр оглянулся и, протянув за решетку руку, представил Володьку:
- А вот и Самосвалов!
- Ой, какая смешная фамилия! Грузовик что ли? - полненькая захихикала.
-  Да что Вы там стоите, у Вас, что денег нет? – спросила высокая и конопатая.
Володька, наверное, не ожидал такого представления, а может его сбил с толку высокий рост девушки, он смутился, попытался что – то сказать, а потом, сжав с силой челюсти, что - то промычал и шмыгнул в кусты.

            В этот вечер Володьку мы не видели, а вино выпили вчетвером. Конопатая была общительна, чуть выше меня на каблуках: то есть выше 184 сантиметров.  Александр как всегда заговорил девчонок насмерть, они сначала усмехались, а потом хохотали без удержу.
Утром Володька встал позже нас. Он сел на кровати и глубокомысленно и как то очень серьезно произнес:
-  Ну, то, что она конопатая, это пол беды, а вот, что на голову выше меня…  Я сам роста среднего… Зачем мне каланча такая?.. Нет, она мне не подходит!   
- А она о тебе весь вечер спрашивала, -  съязвил Александр, - куда же Володя подевался. Серьезный, такой с виду, точно положительный.  Однако Володька не слушал Александра. Его решение было окончательным, и конопатая девушка уже больше для него не существовала, однако чувствовалось, что он переживает.

- Да ты что жениться на ней собирался, поплясал бы, вот и все, -  возмутился Александр – брови его изогнулись, что говорило о его раздражении.
- Нет, я так не могу, - Володька сидел на кровати, обхватив голову руками, будто потерял что – то дорогое.
Я, вспоминая вчерашний вечер, спросил: «Саш, а что только две девчонки было, договаривались на три?»
- А ты что думал, они там все по трое ходят. Говори спасибо, что двух привел!
- А за что спасибо, ведь это ты для Володьки старался?
- Да ты, что не понимшь, Вам не угодишь. Всегда из двух - одна страшненькая, ну я себе получше и выбрал.
- Это пышечка мопассановская, что ли? Ну, грудь уж точно ее!
- Да, мне нравятся такие.  Пионистые!
- Это твое дело, пойдем на балкон покурим, - предложил я. -  Володька,  видишь, расстроился, а готовился сколько – и все зря!
- Не бери в голову. Завтра снова пойдем, пусть теперь сам выбирает, а я ванну пока приму.
           Мои мысли, как санки с горки, понеслись дальше.  Эпизоды, забавные случаи проскакивали в мозгу, но не останавливались, наверное, оттого, что память растеряла мелкие детали, подробности и другие мелочи, без которых как, известно, событие теряет и яркость, и злободневность, а главное лицо.

                Виктор Попов