ГЛАВА 3. ТАЙНЫ ЗАБЫТОЙ АРМИИ.
Хочешь знать правду?
Читай таблицу умножения!
Прапорщик Паньков.
Сразу после окончания военного училища, в одна тысяча девятьсот шестьдесят девятом году от Рождества Христова, попал служить я в одну из Подмосковных частей зенитной ракетной системы С-25. В общежитии, куда меня поместил дежурный по полку, чествовали проводы на пенсию майора-фронтовика, который был свидетелем становления необычного, на несколько десятилетий закрытого, даже от остальной ПВО страны, соединения.
По рассказам виновника торжества и его друзей, предыстория возникновения системы имела глубокие корни.
1940 год. Бункер Гитлера. Совещание по вопросу противовоздушной обороны Берлина. Предыдущей ночью английская авиация впервые нанесла массированный удар по столице рейха.
- Свинья Геринг! – истерически завопил фюрер, - Ты обещал немецкому народу, что ни одна бомба на Берлин не упадет!
Далее второму лицу государства пришлось принять двадцатиминутную тираду, как ведро помоев на голову. Рейхсмаршал глубоко обиделся, но виду не подал, а подумал:
- Бесноватый ефрейтор! Оскорбил бы при генералах, не в присутствии секретарей, стенографов, фотографов, кто здесь в ставке только не ошивается!
По указанию Геринга промышленность развернула выпуск большего количество зенитных установок, истребителей ПВО. Военные конструкторы приступили к проектированию перспективных средств противоборства и внедрению их в производство.
Приоритетными направлениями оказались:
- Радар, позволяющий за 300-400 километров обнаружить группы неприятельских самолетов (на вооружение Вермахта он поступил за год до окончания войны);
- реактивный истребитель (группа их участвовала только в боях за Берлин);
- зенитный ракетный комплекс, оказавшийся к моменту капитуляции в виде опытного образца, не прошедшего боевых испытаний. Часть его элементов, технической документации стала трофеем Советской Армии. В виду неразберихи, временной невостребованности они пылились в десятках хранилищ различных ведомств.
Годы спустя, вторая мировая война на своих плечах принесла ожесточенную холодную войну между СССР и союзниками по антигитлеровской коалиции. США были пока единственными обладателями ядерного оружия, и мир балансировал на грани третьей мировой.
1947 год, дача Сталина, заседание по вопросу противовоздушной обороны Москвы. Предыдущей ночью новейшие американские самолеты вторглись в воздушное пространство СССР, а наши истребители не смогли достать их по высоте. Теоретически, прорыв к столице одного ядерного бомбардировщика США означал потерю управления страной и военное поражение. Назрела необходимость создать вокруг Москвы непреодолимую систему ПВО. В ходе совещания уже определился состав ведомств и организаций-исполнителей, но требовалась координирующая инстанция с функциями гильотины.
- Маршал Берия! – жестко с надрывом произнес Сталин, зажег трубку, жадно затянулся и сделал длительную паузу, - Политбюро именно на вас возлагает всю меру личной ответственности!
Лаврентий Павлович виду не подал, но подумал:
- Хочет, хочет Усатый, чтобы я себе на этом деле шею свернул!
Вскоре весь цвет военной науки и конструкторской мысли творчески дерзал в системе ГУЛАГА, усердием и старанием спасая свои жизни.
Используя трофейные наработки, специалисты в течение года отработали документацию на более совершенный и мощный зенитный ракетный комплекс. Еще через год ассы производства, тоже оказавшиеся в лагерях, сотворили опытный образец. Очередной год потребовался для боевых испытаний и доводок на полигоне.
В темпах военного времени развернулось строительство, перепрофилирование заводов-изготовителей, выпуск ими требуемого количества вооружения.
Параллельно ведомство Лаврентия Павловича, используя рабский труд заключенных, возвело вокруг столицы десятки гигантских технических баз, сотню военных городков, полковых позиций, командных пунктов, узлов связи, построило тысячу километров бетонных дорог.
Военное Министерство подготовило персонал, сформировало полки, корпуса, армию.
К 1953 году военная промышленность произвела монтаж и настройку комплексов на боевых позициях. Все расчеты выполнили боевые стрельбы на полигоне по самолетам-мишеням.
Первая в мире зенитная ракетная система приступила к боевому дежурству.
На двух окружностях вокруг столицы с интервалом в пятнадцать километров дислоцировались полки системы С-25, каждый с шестьюдесятью пусковыми установками и двумястами ракет. Полк был в состоянии вести огонь одновременно по двадцати целям на удалении до семидесяти километров.
Многоканальность, в сочетании с шестикратным перекрытием зон поражения, создавали фантастическую плотность зенитного ракетного огня.
На небольшом пятачке Московской области образовалась почти стотысячная группировка военнослужащих.
Монстра обозвали:
- В отечественных шпионских боевиках – «Голубая линия»;
- В официальных секретных документах - «Первая Армия ПВО особого назначения»;
- В армейском обиходе – «Первая Конная».
Россия страна реализованных невозможностей.
А.ФАНТАСМАГОРИИ В ЭШЕЛОНЕ.
1. СЛУЖЕБНЫЙ СЛАПОМ.
В армии, если виноватых нет, то их назначают.
Прапорщик Паньков.
- Что за безобразие?! - такими словами открыл совещание в штабном вагоне командир полка системы С-25, к созданию которой приложили руку в меньшей степени Геринг, в большей Берия. – Начальник штаба, разберитесь с суточным нарядом! Дежурному по эшелону майору Трепалину выговор! Командира хозяйственного взвода предупреждаю о неполном служебном соответствии! Начальнику продовольственной службы капитану Шапореву строгий выговор! Бездельник и пьяница! Марш в вагон-кухню и будь там до конца пути!
В начале сентября 1970 года, полк с оценкой отлично и, подсчитанным по сложной системе балом 4,95, выполнив боевые стрельбы на полигоне близ Астрахани, эшелоном возвращался в родное Подмосковье. По пути домой преодолел две трети расстояния.
Столь высокий бал был рекордом полигона за все время его существования, а погожие, теплые, ясные дни у пассажиров усиливали и без того благостное настроение.
Полковник Волков в мыслях примерял штаны с лампасами. Остальные офицеры предвкушали прибавление звезд, повышения по службе. Срочники-дембеля тешились обещанием командования: по прибытии в часть уволить всех сразу скопом, хотя зачастую обещание есть дальний родственник кукиша.
Сверхчеловеческое напряжение предыдущих месяцев сменилось вынужденным бездействием. А, как известно, скука толкает людей на самые идиотские поступки.
Во время предыдущей стоянки, оказавшейся вблизи аэродрома сельхозавиации, солдату-повару захотелось получше рассмотреть, как взлетают самолетики, и он полез на крышу вагона. Случайно остался жив, ибо контактной сети коснулся не телом, а черпаком с деревянной ручкой. Поражение ограничилось тяжелым ожогом руки. Данное происшествие послужило поводом к совещанию и мерам дисциплинарной ответственности.
Несколько сбавив тон и сменив гримасу, комполка продолжил:
- Не приказываю, не прошу, а умоляю: не расплескайте достижение, не пустите насмарку двухлетний труд! Передайте подчиненным офицерам… главное личным примером…
- Насчет личного примера! – ехидно констатировал замполит полка полковник Зубкин, появившийся ближе к концу совещания, - Гляжу на соседнем пути медленно двинулся товарный состав, а лейтенант Зайцев пробирается среди колес, таща две канистры с вином! Могло быть ЧП!
Лицо полковника покрылось красными пятнами, и он, брызжа слюной:
- Майор Голубев?
Встает командир Второй батареи, персона которого двадцать четыре года украшает скопище вооруженных людей, именуемое армией.
- Вам до пенсии дослужить слабо? Командира десятого взвода строго накажите своей властью!
Вагон, где путешествуют офицеры подразделений. Совещание батарейного масштаба. Шефа встречают командиры шестого, седьмого, восьмого, девятого взводов, замполит, зампотех и старшина батареи. По секрету: накануне полкового совещания именно майор узрел Сулеймана (так в народе именовали вагон с винной продукцией, следующий с Кавказа в Центр).
Голубев собрал с подчиненных валюту и самого младшего офицера послал за живительным напитком.
- Где Зайцев? – Весь подобрался, придавая себе степенную важность комбат, лицо стало озабоченным и серьезным.
- Написал жалобу на Зубкина и понес ее командиру полка! – торжественно объявил замполит батареи капитан Орлов.
- Задолбал он своими инициативами! Начинаем без него, старшина и замполит! Идите обратно в телятник к личному составу и повнимательнее, чтобы никаких происшествий не случилось! Остальные…
Вернулся ходок, правдоискатель.
- Товарищ лейтенант Зайцев! Объявляю вам строгий выговор!
- За что? Я ваше приказание выполнял! Чтобы больше, когда-нибудь…
- Больше и не требуется! Вино отдал, денежки тю-тю, в последующие сутки пути со скуки сдохнем! Зампотех! – завершил печальный монолог майор, - Требуется снять стресс, поищи в своих закромах чего-нибудь эстетического!
Капитан Бабичев, покопавшись в сундуке «мечта оккупанта», достал фляжку со спиртом. Не спеша, содержимое разлил в семь стаканов. Пятеро взводных, комбат и его заместитель по технической части поднимают сосуды, но пригубить их не успевают. В проходе вагона, как черт из табакерки, появился Зубкин. Ситуация сложилась самая идиотская, неприятный сюрприз.
- Свят, свят, свят! – мысленно перекрестился Голубев, - Не дожить мне до пенсии!
Спрятав руку со стаканом за спину, заорал во всю глотку последнюю фразу:
- Не дожить мне до пенсии! – и далее, - Стоит на минуту отвернуться, как они выжрать норовят! Собирайте вещи, поедем в вагоне с личным составом!
К изумлению честной компании и невольных свидетелей сцены, комиссар на щекотливость положения не реагирует, а обращается к лейтенанту:
- Собираешься отправить кляузу на меня в Политуправление? Мне до пенсии два года, и такие прибамбасы ни к чему! Забирайте канистры, ужритесь и обоссытесь!
Спустя десяток минут командный состав Второй батареи был вне вагона и двигался вдоль платформы. Миновав теплушку с подчиненным рядовым составом, где по легенде предстояло путешествовать остальную часть пути, вагон-кухню, сообщество забралось в вагон, приспособленный под склад. В преддверии возвращения на место постоянной дислокации пустой.
Так было спланировано Николаем Ивановичем изначально. Узрев канистры, штрафной начпрод пополнил коллектив, вопреки приказу полковника, оставив кухню. В ту же минуту состав тронулся и стал набирать ход. В открытые створки вагона запрыгнули: майор с повязкой «дежурный по эшелону» и два лейтенанта с повязками на рукавах «патруль».
- Учудили, твари! – безумно ругался майор Трепалин, - Семафор открыт, а они в магазин! Из-за вас, козлов, сам едва от эшелона не отстал!
- Запирай створки! – скомандовал Голубев, - Проведем совещание, лейтенанту Зайцеву вместо строгого выговора благодарность! Молодец, далеко пойдешь, самого Зубкина запугал! Назначаю виночерпием! Хорошо, когда радость приходит не одна, а с бутылкой! Столы сервировать! Барабанщик, играй гимн Советского Союза!
2. ВАГОН-СЮИТА
Кто тяжело работает,
Тот тяжело отдыхает.
Прапорщик Паньков
Романтика – это радость при отсутствии элементарных удобств. Одни пустые ящики приспособлены для сидения, другие образовали подобие стола на одиннадцать персон. В центре его керосиновый фонарь, двадцатилитровые канистры с вином, граненый стакан, по краям – скудная закусь.
- За тех, кто в рядах и при погонах, за красоту боевых пусков ракет! – открыл застолье Николай Иванович, - Не перестаю восхищаться, хотя данный полигон по счету у меня тринадцатый!
Стартовый дивизион, как лес из вертикально установленных десятиметровых четырехтонных ракет. Вдруг одна за другой пусковые установки окутываются оранжевым облаком. Набрав требуемую тягу двигателя, ракеты отрываются от стартовых столов, на миг зависают и медленно, сантиметр за сантиметром, набирают ускорение. Только высоко в зените они с вертикальной траектории уходят и ложатся на курс.
- Говорят, топливом для первой модификации ракет служил спирт? – насмешливо поинтересовался капитан Бабичев, человек в системе новый, прибывший перед полигоном по переводу с Дальнего Востока.
- Как сейчас помню, в каждой ракете по полтонны чистейшего медицинского спирта, ага! В хранилище запас в сто тонн. Вокруг площадок заправки вонища на три версты, хоть закусывай.
В батарее все офицеры, кроме меня, фронтовики. Командир – бывший кавалерист, арендовал коня в соседнем колхозе и разъезжает на нем среди ракет и пусковых установок. Ба-альшой оригинал! Перед дембелем сидел в секретной библиотеке и рылся в справочниках. Откопал, что по недосмотру центральной канцелярии не отменено действие одного из приказов Народного Комиссара обороны 1927 года. По нему командир батареи при увольнении из рядов Красной Армии имел право на лошадь. Подал рапорт по команде. Военному министру, в начале шестидесятых, пришлось издать отдельный приказ:
Пункт 1. - Майору Харитонову Н.А.взамен коня выплатить денежную компенсацию.
Пункт 2. – Действие приказа Народного Комиссара обороны № … 1927 года отменить.
Выпьем за нашу Первую Конную! Мы, за исключением зампотеха, в разные годы закончили одно военное училище, в иных соединениях не служили. А вот ему есть с чем сравнить. Поделись, что увидел твой свежий глаз?
- Положительное: подразделения комплектуются солдатами одного призыва. Поэтому в отличие от остального ПВО еще высока роль сержантов и меньше рецидивов неуставных взаимоотношений, то есть дедовщины. Невероятно, но факт, законсервирован дух пятидесятых, многое из Жуковских времен. Однако показуха, стремление переплюнуть другого возведены в ранг религии.
Офицеры окопались в столичном оазисе и мхом обросли. Часть женилась на москвичках, те в военных городок не селятся, дабы не потерять прописку в мегаполисе. Общага наводнена липовыми холостяками в возрасте до сорока пяти лет. Там творится все: от оргий (в окрестностях части семь домов отдыха) до дуэлей на пистолетах.
Остальные, проживая в деревянных домиках, развели вокруг них сады, огороды, теплицы, кур, кроликов. Не военный городок, а стрелецкая слобода.
- Неожиданный ракурс! Знать правду о себе печально! Недостатки всегда сверкают ярче достоинств – признался с грустью Голубев.
Бабичев завершил монолог:
- Ни тех, ни других в остальное ПВО на аркане не затащишь, зубами ухватились за преимущества околостоличной цивилизации. Так и заканчивают службу в Первой Конной капитанами, а то и рангом ниже. Вот пример сидит – командир шестого взвода: ему тридцать два, а он взводный и старлей!
Здоровяк, каких поискать надо, спортсмен Сидоров притворно возмущается:
- Комвзвода был я только первые четыре года, следующие – командующим взводом, ныне командующий взводионом! И не старлей я, а микрополковник!
- Ха-ха-ха! – утирает слезы комбат, - Действительно командующий! Руководит подразделением сержант, а Сидоров грибы-ягоды в лесу собирает! Поделись опытом!
- Год назад прибыл из школы сержантов новый замкомвзвод. Батюшки мои! Дефект речи ужасный, что мычит не пойму. Подает команды, а рядовые двумя призывами старше него, ржут. Остается с горя запить. После выходных дней глазам своим не верю: сержант Долин «Гырв» - взвод четко построился, «Мырв» - налево повернулись и двинулись отменным строевым шагом.
Оказывается он мастер спорта по боксу. Начистил нюх восьми дембелям и стали понимать. Спорт – великое дело!
- Кстати о птичках! – уточняет Голубев, - В нынешнем году ввели в штате полка должность не бей лежачего, причем майорского ранга: начальник физической подготовки и спорта. По прибытии в часть Сидоров передает взводион выпускнику нынешнего года и ходу в спортсмены. Повезло! Еще у троих взводных намечен прыжок по служебной лестнице. По восходящей номерации: главком седьмого взвода Сергеев – начальник финансовой службы полка, восьмого, Крупный – начальник клуба, девятого, Свищёв – помощник начальника штаба по режиму секретности. Замполит батареи обретает дивизионный масштаб. Старшина, в ключе последних событий, становится командиром хозяйственного взвода. Восемь лет был застой, и вдруг прорвало, сам удивляюсь. Зря ты, Бабичев, злословил по поводу отсутствия карьерного роста в Первой Конной. Сам ведь тоже уходишь в службу вооружения, под крылышко родственничка жены, перетащившего тебя сюда из Дальнего Востока. Получается, остаются в батарее: я, старый пень, и командир десятого взвода Зайцев? Буду готовить из лейтенанта себе замену!
- Как комбат комбату… - виночерпий изобразил на лице задумчивый вид, - Николай Иванович, держи стакан вне очереди!
- Погодь, Леонид! Жизнь полна неожиданностей. Я не уверен, что ты на тернистом пути из лейтенантов в майоры не влипнешь в какую-нибудь историю, наподобие весеннего осмотра достопримечательностей столицы!
Расскажи, что у вас там случилось?
- Прибыло нас в полк шесть лейтенантов-однокашников. После трехмесячной подготовки к боевому дежурству нас запрягли: неделю на позиции, неделю в общаге в готовности тридцати минут. Москва рядом, а ее не видели. В последнее воскресенье апреля организовали культпоход.
По пути к Красной площади остановились у двадцатидевятиэтажного ресторана «Москва». Поспорили: кто, начиная сверху, на каждом этаже сделает заказ, выпьет рюмку водки и первым достигнем выхода.
Терять друг друга стали уже после пятнадцатого. Очнулся я на седьмом в обнимку с девицей. Поехал к ней на квартиру и, несмотря на непотребное состояние, ночь провел довольно успешно. Как я просил, дама в пять утра вывела меня на улицу и усадила на следующий к вокзалу автобус. Я даже на утренний развод успел.
Пару дней спустя обнаружил отсутствие документов, видно впопыхах оставил в московской квартире. Полнейший ужас! Не знаю названия улицы, не помню номеров дома, подъезда, этажа, квартиры и автобуса. В памяти лишь один рубль тридцать копеек – столько уплатил таксисту по счетчику.
В следующее воскресенье моя персона опять у входа в злополучный ресторан.
Ловлю такси и велю водителю ехать в любую сторону, но чтобы на счетчике было рубль тридцать. Вышел, осмотрелся, скомандовал: «Езжай обратно!». По возвращении в исходный пункт:
- Снова вперед, но иным маршрутом!
На четырнадцатом витке один из домов показался знакомым, скорее интуитивно, чем по памяти. Начал поквартирный обход с дурацким вопросом:
- Не у вас ли я в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое апреля документы забыл?
В половине случаев дверь не открыли, в пятнадцати обматерили, в десяти – покрутили пальцем у виска, дважды дали в морду. Тем не менее, из очередной квартиры вышла старушенция, и документы вернула. Я оказался единственным из компании, кто вышел сухим из воды. Силанов и Миронов пари выиграли, первого этажа достигли. Они из ресторана выползли и по-пластунски добирались к ближайшей станции метро. Их задержал патруль, а комендант города Москвы объявил семь суток ареста. Два других кадра достигли вокзала, но перепутали электропоезд и осчастливили своим посещением город Владимир. Вернулись через сутки, схлопотав по строгачу. Мой лучший друг Паша Евдокимов из первой батареи…
- Ха-ха-ха! Два брата-акробата!
- Нет! Акробат – я, он – самбист. На первенстве Вооруженных Сил занимал второе место.
Паша попал в поезд кольцевой ветки метрополитена и уснул. Периодически просыпаясь, он дергал за рукав очередного ближайшего пассажира, спрашивая:
- Когда будет деревня Мешерино?
- После закрытия движения лейтенанта сняли сотрудники милиции. По закону они должны были препроводить его в комендатуру. Но так как Евдокимов вступил в словесную перепалку, его запихнули в КПЗ.
Менты злорадствовали пока в огромной камере шла потасовка. Спустя час офицер построил всех обитателей «обезьянника» (уголовников, дебоширов, пьяниц) и принялся отрабатывать строевые приемы.
Милиционеры его зауважали, выпустили, довезли до вокзала, посоветовали бросать военную службу и идти к ним на работу в отделение. Взыскание Паша получил за опохмел по дороге.
Свой рассказ Зайцев закончил мечтательно:
- Приеду, помоюсь, переоденусь и в столицу к зазнобе, адрес теперь уже помню!
- Приедешь и через два часа в клуб части на банкет! – внес полную ясность майор, - Лично полковник по списку проверять будет.
Магическое содержание слова «банкет» может понять лишь тот, кому довелось жить в маленьком закрытом военном городке.
В те далекие времена редкие глобальные застолья не возбранялись. Командование считало: такой вид общения сплачивает коллективы. Фискальные органы использовали принцип: «что у трезвого на уме, у пьяного – на языке», «если у офицера в душе червоточина, то она в ходе возлияния обязательно станет видна».
Мероприятие проводилось раз в году: либо 31 декабря или 8 марта, либо при возвращении полка с полигона при отличной оценке.
За полгода слабый пол готовит наряды, обсуждает набор блюд и сценарий торжества.
Во время застолья женщины само совершенство, офицеры в дорогих костюмчиках, сидящих на них, как на корове седло.
В первый час банкета еще держатся оковы служебных отношений, затем человеческие души сбрасывают их, как лошадь всадника.
В ходе веселья, танцев возникают конфликты, которые впоследствии переносятся в служебную сферу и разрешаются годами. Рождаются флиртики, флирты и флиртищи. Обсуждение перипетий торжества продолжается до следующего застолья, а наиболее яркие события сохраняются в народной памяти десятилетиями. Банкет придает скучной жизни некоторую остроту и пикантность.
О своеобразии предстоящего банкета информирует начпрод:
- Звонил с предыдущей станции в военный городок, своему шефу – зампотылу. Фантастика! Командующий Армии и командир корпуса, ввиду рекорда, выделили на празднование по три тысячи рублей. Две зампотылу полка снял с вида №1. На закусь пустили теленка и трех поросят из прикухонного хозяйства. Жены натащили солений, салатов, деликатесов. Водки море, закуси тьма, на неделю хватит! Э-э-эх! Сюда бы тысячную долю съестного! Вино отменное, а еды нет. Парадокс: в соседнем вагоне под кухню продуктов изобилие, но их на ходу не достать. Два часа назад ожидалась стоянка для ужина, но ее нет! В чем дело, Александр Иванович?
Вопрос адресован худощавому майору с повязкой на рукаве «Дежурный по эшелону». Это Трепалин, замполит самого большого в полку подразделения – радиотехнический центр. Выглядит моложе своих лет, хотя года уже на подходе к двери с цифрой сорок. Прежде лицо, возглавляющее на сутки наряд по эшелону, трижды отказалось от стакана с вином.
- Не травите душу! У меня сейчас должна быть смена, а я вместо штабного вагона черте-где! За повара взыскание получил, по вине патрульных на горизонте второе! Семь бед – один ответ: давай стакан, иначе психика не выдержит!
3. Роковой шаг
Тихо шифером шурша
Едет крыша неспеша!
Прапорщик Паньков
— Почему на ходу продуктов не достать? — провоцирует идею Виночерпий, вручая полный стакан дежурному по эшелону, — будучи спортсменом-акробатом, могу перебраться на крышу соседнего вагона, передать поварам записку как быть с ужином, а на обратном пути прихватить съестного!
Компания дружно настаивала на операции, комбат противится, но под напором остальных даёт добро. Любой начальник обязан инструктировать подчинённого по мерам безопасности.
— Ты, Леонид, смотри там… на крыше того… гы-гы… Зубкина не встреть!
Интендант составляет записку старшему повару, смахивающую на приказ:
1. Кашу из термосов ссыпать в котёл и держать на малом огне.
2. При остановке расфасовать опять в термоса и выдать в вагоны.
3. Продукты на завтрак приготовить, но в котлы закладывать только по моей команде.
4. Подателю записки выдать: десять банок тушенки, три красных рыбы, кусок сала килограмма на два, хлеба, солёных огурцов сколько унесёт.
По открытой створке дверей вагона акробат забирается на крышу, в прыжке преодолевает межвагонное пространство, шваброй стучит в створки кухни. Те раздвигаются и в проёме возникает полуметровая пачка командира хозяйственного взвода, которому предстоит сменить хлебное место.
Боязливо всматриваясь в мелькающую тьму, пачка удивляется:
— Что за нечистая сила барабанит на ходу?
На лысую макушку опускается швабра с запиской. Вскоре крестообразное приспособление четырежды подняло на крышу увесистые пакеты с провиантом.
Собутыльники восхищены мастерством спортсмена, ещё больше щедростью интенданта. От их имени глава компании провозглашает здравицу:
— За начпрода УРА! УРА! УРА! За тебя, Владимир Иванович, за таких как ты скромных работников тыла! Пускаем ракеты раз в два года, а реально кормить солдата требуется трижды в сутки. Эта работа не из лёгких!
Капитан Шапорев до глубины души расчувствовался:
— Спасибо друзья за тёплые слова, редко их слышу! За боевых офицеров, за настоящих командиров!
Употребив вино продовольственник скачком передвинулся в захмелевшее состояние и уснул. Такое с регулярными поклонниками Бахуса встречается часто.
По мере движения стакана по кругу звучат тосты, шутки, анекдоты. Идёт живое общение человеческих душ, пользуясь моментом, они выплёскивают всё накопившееся в закоулках.
— Первая канистра ист йок! — на русско-немецко-татарском наречии рапортует Виночерпий, — вторую враспыл пускать?
— Разливай! — гремит десятиголосый хор.
— А не хреновенько ли вам, господа, будет? Сорок разделить на одиннадцать — ровно три и шесть десятых литра на рыло, при пересчёте процентов алкоголя, это эквивалентно восьмистам граммов водки!
В ходе перекура возникает спор между старшими лейтенантами Крупным и Свищёвым о роли Сталина (один ярый противник, второй заклятый сторонник). Полемика делит компанию на две равные части (начпрод спит), и только потребность вновь сесть за стол гасит кипение политических страстей.
— Артиллеристы, Сталин дал приказ! — открыл эру песнопения будущий начальник клуба, напрочь забыв об отрицательном отношении к генералиссимусу.
В следующий час хор мастерски исполняет полтора десятка популярных военных песен от Блантера до Окуджавы и Высоцкого. Этакие военные пасторали.
Вновь перекур. Всем жарко, створки вагона распахнуты настежь. Раскрасневшаяся компания молча дымит у проёма. Мимо проносятся огни крупной станции. Дежурный по эшелону майор Трепалин громко вздыхает вслух:
— Время к полночи, а остановки нет! Какой к чертям ужин? Пора поварам завтрак готовить!
Последняя фраза долетает до слуха спящего работника тыла. Тот, проснувшись наполовину, но, ещё не сориентировавшись в реальном мире, поднимается, сокрушаясь вслух:
— Так дело не пойдёт! Надо дать указание по поводу завтрака!
Начпрод, пошатываясь, приближается к проёму, на глазах сообщества делает шаг вне вагона и исчезает во мгле.
Все десять индивидуев превратились в живые статуи с трагическими масками вместо лиц.
5. Корень ситуации
Отдых — это смена занятий.
Отложите в сторону ломик
и возьмите кирку.
Прапорщик Панков
— Стоп-кран! Нажмите стоп-кран!
— Крыша едет? Где в грузовом стоп-кран?
— Отсюда и в вечность! Если смерти, так мгновенной, Если травмы — небольшой!
— Какой травмы? Ты откос видел? Метров сорок, плюс скорость около ста километров в час! Жена — вдова и дети — сироты.
— Он самоубийца?
— Нет, спьяну заклинило! Что будет? Что будет?
— Ба-а-альшой кирдык! — развивает предположение Голубев, — насмарку рекорд и отличная оценка. Полковник пролетает как фанера над Парижем, мимо штанов с лампасами и надолго застревает в полку. Служба под его началом станет хлеще ада. Меня и Трепалина из армии под зад коленкой, без пенсии. Не зря полигон по счёту тринадцатый. Всем, кто губы раскатал, вместо повышений в должности — член длиннее эшелона!
— Может скажем, мол с нами не ехал, откель свалился не ведаем?
— Тело могут обнаружить как через час, так и через неделю, делать спокойный вид психика не выдержит. Кроме того, в каждом коллективе есть потенциальный Павлик Морозов, он и доложит как всё было в реальности. А если капитан лежит искалеченный, кровью истекает? На первой же стоянке мчимся рапортовать о происшествии!
Минут сорок обитатели продсклада молча бродят по вагону, курят до одурения, тяжело переживая трагедию. Створка закреплена проволокой, оставлена лишь узкая щель для изгнания из вагона табачного дыма.
Иных мест для сидения нет и коллектив вновь у стола.
— Разливай, Леонид! — командует Николай Иванович, — пусть Владимиру земля будет пухом!
— Бросьте! Не по христиански человека заранее в покойники записывать! Если жив, здоровья ему!
Несколько часов офицеры пьют, пьянеют, только хмель какой-то тяжёлый, безрадостный, упоения душам не приносит.
В щель просматриваются первые проблески зари, ночь прошла. Наконец, поезд замедляет ход. Сообщество в полном составе у распахнутой створки и изумлено видом станции разгрузки.
— В три раза быстрее обычного этот участок пути пролетели! Почему? Что за чертовщина?
Эшелон останавливается. Вдоль платформы разомкнутая шеренга автоматчиков в противогазах и комплектах химической защиты. Чуть поодаль спецтехника химических войск. Из громкоговорителя слышится:
— Из вагонов без нашей команды никому не выходить! В эшелоне холера!
Движимый чувством служебного долга Трепалин выпрыгнул из вагона.
— Пойду сдам дежурство!
В оцеплении замешательство, по схеме эшелона людей в этом вагоне не должно быть.
Руководитель посылает четырёх автоматчиков, сняв их с внешнего участка. Пробел не успевает затянуться за счёт увеличения интервалов в цепи химиков, как в него проникает красивая женщина. Она бежит к майору, а он навстречу. В какой-то момент сердечный порыв натыкается на холодный рассудок:
— Вдруг действительно у мужа холера? Заболею я, возможно, умру! А как же дети?
Дама разворачивается и убегает за пределы оцепления, а её супруга автоматчики возвращают в вагон-продсклад.
Командир батареи выносит резюме:
— И нам пришёл черёд помирать! Догоним Владимира Ивановича на небесах! Леонид, разливай!
Вино иссякло и в дело идёт водка, приобретённая патрульными.
Как стало известно намного позже, — когда эшелон преодолел две трети пути, территория полигона в Астраханской области была объявлена зоной стихийного бедствия и изолирована от внешнего мира.
Началось с того, что в полевом лагере, где размещались прибывающие на стрельбы части, вышел из строя водопровод. Влагу пришлось завозить автоцистернами за полсотни вёрст.
Ушлые интенданты, по наводке местных чабанов, обнаружили огромный колодец рядом. Он был закрыт листом железа, а сверху завален камнями, по одной версии в двадцатые годы, по другой — в предвоенные. Вторая версия явно намекала на испытание в данной местности бактериологического оружия и, по всей видимости, была ближе к истине.
В целях экономии времени, бензина и моторесурса, более месяца ракетчики набирали воду из источника и почерпнули оттуда бациллу ужасной болезни.
Первым четырём десяткам заболевших военные медики поставили вначале диагноз дизентерия, но после трёх смертельных исходов и проведения глубокого лабораторного анализа, началась паника.
В район бедствия вернули два эшелона, находившихся в начале пути. Третий гнали без остановок с тем, чтобы на станции разгрузки произвести дезинфекцию эшелона, а его пассажиров на три недели изолировать на боевой позиции для карантина.
Людей вывозили повагонно, дабы ограничить риск распространения болезни. Водитель автобуса, старший, охранники у дверей постоянно находились в средствах защиты.
Очумелую компанию из продсклада вывезли последней. Солдаты из оцепления стали снимать средства защиты, другие химики приступили к дезинфекции эшелона. Сняв химкомплект и противогаз, руководитель оцепления заглянул внутрь вагона-продсклада, дабы убедиться лично в отсутствии людей. Майору сделал замечание подполковник, командир батальона охраны и химзащиты окружного подчинения:
— Осторожно, Петрович, эти уж точно заболевшие. Взгляды мутные, лица цвета баклажана, чем-то испуганные. По схеме людей здесь быть не должно. Видно командир полка сам выявил больных холерой, изолировал, но никому не доложил. Давай продезинфицируемся!
Химики поливают друг другу руки спиртом из фляжки, тампоном протирают лица, прополаскивают рты и граммов по пятьдесят принимают внутрь. Их, так же как других специалистов (медиков, сапёров, тыловиков), собрали в штабе округа ночью по тревоге под легендой тактического учения на тему: «Ликвидация последствий применения противником биологического оружия».
Офицеры садятся в машину химической разведки на базе УАЗа. Подошла та самая женщина, Жанна Трепалина:
— Нельзя ли с вами доехать к военному городку?
В пути движения экипаж отпускает в адрес мадам комплименты, скабрезные шуточки. У КПП военного городка дама выходит.
— А где, красавица, твоё спасибо за доставку?
— Какое ещё вам спасибо? Четыре мужика не спромоглись одну бабу трахнуть!
6. Режим «Обсервация»
Чем тише в военном городке,
тем сильнее резонанс.
Прапорщик Паньков
Стартовая позиция полка имела техническое средство охраны — систему «Клён». При соприкосновении человека, животного, птицы к проволочному заграждению, на пульте управления срабатывала сигнализация, указывающая номер пролёта, где произошло нарушение. Специалисты из батальона охраны и химзащиты переместили управление охраной с командного пункта стартового дивизиона в помещение КПП и образовали комендатуру. Дополнительно химики выставили вокруг позиции, снаружи ограждения, восемь постов. Сразу за КПП окружная медицинская служба развернула пункт санитарной обработки и полевой госпиталь на сто койкомест. В центре позиции красовался палаточный лагерь на пятьсот человек, плод творения вещевой службы. Несколько оплошали лишь продовольственники, не до конца завезли продовольствие на двадцать одни сутки автономного питания.
Прибывающие ракетчики после регистрации в комендатуре попадали в пункт санитарной обработки. В первой палатке брали на анализ кровь, слюну и мазок из того места, откуда ноги растут. Во второй раздевали догола и изымали все вещи для дезинфекции. В третьей функционировала полевая баня. В четвёртой — тюки с одеждой и одевание в новое, хрустящее со склада солдатское обмундирование. На выходе конвейера даже полковник оказался в погонах рядового.
Постепенно наполнялись палатки в полевом лагере, где участникам боевых стрельб предстояло провести двадцать один день и при удачном исходе вновь обрести статус свободных граждан. При неблагоприятном — попасть в палатку с красными крестами и умереть в страшных муках.
Пройдя процедуры первыми, руководители полка уединились на КП дивизиона для тайного совета. Его открыл командир полка в униформе рядового:
— Если людей не занять конкретным делом, а предоставить самим себе, то в солдатской среде жди волну насилия, жестокости, дедовщины. Офицеры погрязнут в пьянстве и при попытке рвануть к бабам, кой-кого может подстрелить охрана. Прошу вас, моих заместителей, дать свои соображения. Начальник штаба?
— Ежедневно по пять часов строевой подготовки, по два физической, по одному — зачёты по Уставам!
Подполковник Скрепко обладал кличкой Басоврюк (гоголевский персонаж, чёрт в человеческом обличии). На узком лице непомерно длинный нос и как бы трое усов, причём брови размером больше.
— Комиссар?
— Лекции, по три фильма в день, смотр художественной самодеятельности, соревнования и состязания!
Подполковник Зубкин пухленький толстячок, на заплывшем жиром лице всегда ехидная ухмылка.
— Заместитель по вооружению?
— Провести внеплановое сезонное техническое обслуживание стартового оборудования, автомобилей. Принять зачёты по овладению смежными специальностями, испытания на повышение классной квалификации, технические викторины!
Подполковник Винниченко самый грамотный офицер, интеллигент в пятом поколении.
— Ерунда всё это! Тупые! Зачем дембелям, а их треть среди рядовых и сержантов, строевая подготовка и Уставы? Ничего кроме озлобления такой вариант не вызовет. Во время техобслуживания стартового оборудования, чем заниматься солдатам из радиотехнического центра? Их более половины! Обилие лекций, фильмов, в общем, сплошной отдых, порождают расхлябанность!
Чем выше кругозор, тем тупее угол зрения! Требуется непосильный труд, чтобы руки к вечеру как плети висели, дотянулся до постели и спать! Однако каторжная работа должна иметь добровольную подоплёку.
Я знаю, как народ отвлечь от мрачных мыслей о холере! Начальник штаба! Как только последний человек пройдёт конвейер, собрать здесь командиров подразделений и начальников служб!
Экипаж вагона-продсклада занял палатку несколько на отшибе от остального лагеря. Новоселье началось с полемики, кому рапортовать о происшествии с начпродом: Трепалину, Голубеву или Всем скопом. Конец спору положил посыльный:
— Майору Голубеву на совещание!
— Итак, тяжёлая миссия легла на мои плечи!
По пути на КП дивизиона Николай Иванович размышлял и пришёл к выводу — доложить полковнику о гибели интенданта наедине, после совещания.
— Товарищи офицеры! — открыл совет комполка.
Первое: погоны оборудовать знаками различия, кому лычки пришить, кому звёзды приколоть. Второе: выгнать с позиции всех химиков, медиков, педиков! Командую здесь я! Командиру первой батареи: на въездной дороге, сразу за КПП, установить шлагбаум и выставить пост! Людей и машины пропускать только по моей команде! Третье: людей из палаток убрать в бункеры и бомбоубежища. Каждый офицер спит рядом со своими подчинёнными и отвечает за порядок. Питание в первые сутки осуществлять сухим пайком, далее на полковом пункте питания, который развернуть в пустующем хранилище ракет. Где начальник продовольственной службы? Бога, душу, мать! Сил моих больше нет с ним бороться! Кто этого негодяя увидит, передайте мои указания! Четвёртое: на позиции устанавливаю сухой закон! Даже здесь от кого-то спиртным разит! Не от вас ли, майор Голубев?
И, наконец, основное: мои обещания по увольнению дембелей остаются в силе, после снятия карантина они получат документы, но при условии выполнения аккордных работ. Их объём: дно кюветов очистить и посыпать песком; полосу в пятьдесят метров от обочин очистить от травы, кустарников, ветки деревьев обрезать до уровня двух метров.
Бетонных дорог в дивизионе двадцать километров, то есть каждому по двести метров. Солдат остальных призывов определить в помощь «дембелям» по два человека каждому. Руководят работами командиры и старшины подразделений. Все остальные офицеры, включая и моих заместителей, ручей у десятого взвода перегораживают плотиной, будет хороший пруд — зона отдыха.
Само собой разумеется, всех, у кого проявятся симптомы холеры, немедленно направлять в полевой госпиталь.
Совещание закончено.
В ожидании, когда полковник окажется в оперативном зале один, Голубев выходит в коридор. Из соседнего помещения солдат-связист просит его подойти к телефону:
— Товарищ майор! Из военного городка звонят! Капитан, а фамилию я не запомнил.
— Алё! Кто это? Ты где?
Зайдя в палатку, Николай Иванович принимает нарочито мрачный вид.
Вся компания в сборе, на лицах немой мучительный вопрос. Майор безо всякого умысла непроизвольно снимает пилотку. Его жест остальными истолкован не так, они встают, обнажают головы, застыв в минуте молчания.
— Ай-ай-ай! Думали всё обошлось! — роняет кто-то.
— Сначала о службе…
Комбат доводит указания комполка, ставит задачи подчинённым и в заключение:
— Зампотех! Руководи, я неважно себя чувствую и останусь в палатке! Всем через два часа быть здесь!
— На поминки?
— Да! — отвечает Голубев, странно морщась и прикрывая лицо руками.
7. По следам покойника
Препятствия для танков бывают трёх видов:
надолбы, выдолбы и долбаки.
Препятствия третьего вида непреодолимы.
Прапорщик Паньков
В роковой момент сознание Шапорева балансировало на грани миров: реального ирреального. В связи с услышанной фразой по поводу завтрака, служебный долг велел принять меры к решению проблемы, то есть каким-то образом дать распоряжение персоналу кухни. Напряжённая работа ума нарушила хлипкое равновесие и сознание ушло перед кромкой вагона. Шаг за борт интендант совершил будучи в отключке.
Люди его профессии знаются с нечистой силой. Воруют продукты сами, обеспечивают солдат по норме, никакие ревизии недостачи не обнаруживают. Кто подведомствен чёрту, пользуется его покровительством. Близ железнодорожного пути, на тысячу вёрст от Астрахани до Москвы, стояла единственная копна сена. Тело продовольственника со скоростью девяносто пять километров в час, или двадцать семь метров в секунду прошило стожок, уменьшив начальную скорость в шесть раз. Треть сухой травы, то ли по законам физики, то ли из чувства солидарности, продолжала движение вместе с капитаном.
Густые заросли крапивы на откосе также смягчили полёт. Склон упирался в стену камыша. Пропахав полосу в зарослях, симбиоз человека и сена застрял в прибрежном болотце.
Верхняя часть туловища, облачённая в шинель и утеплённая сухой травой, испытывала комфорт, зато нижняя, застрявшая в тине, изнывала от холода и коченела.
Противоборство ощущений заставило сознание из самоволки вернуться в реальный мир, хотя и не без потерь. Очнувшись, Владимир Иванович попытался сориентироваться во времени и пространстве. Осколок осенней луны тускло освещал местность. Берег водоёма дал повод полагать, что это пруд вблизи военного городка. В памяти всплыла почему-то майская рыбалка.
— Собаки! Козлы! Друзья хреновы! Напоили и бросили!
Трактовка ситуации успокоила душу, помогла подняться на ноги. Гудела голова, болели все мышцы. Пройдя камыши, Шапорев упёрся в гору и это его сильно озадачило. Косогор он преодолел ползком, началось ровное место, под руками зашуршала щебёнка, а нос упёрся в рельсу.
— Какая, на фиг, майская рыбалка? Сентябрь, возвращение с полигона, совещание, строгий выговор, пошёл в вагон-кухню. Очевидно, похмелился и отстал от эшелона. Бросай пить, скотина!
Амнезия отступила, но не до конца. В жизни каждого человека бывают минуты отчаяния. Капитан лёг поперёк рельсов. Поезда, который должен был его переехать, в течение двадцати минут не было, зато на спине красовались отпечатки рельсов, две масляные полосы. Интендант побрёл по шпалам наугад. Спустя полчаса вышел к полустанку, где сотня граждан ждала первый электропоезд.
Вид путешественника их шокировал. Вспомнились стихи поэта:
Там чудеса, там леший бродит…
…Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей…
Владимир Иванович отошёл в закоулок под фонарь и оглядел себя критически. Шинель, вся в репьях и клоках сена, смахивала на шубу с двумя полосами на спине. Сплошь покрытые грязью брюки имели вид произведения гончарных мастеров. Утеряны левый ботинок и фуражка. Ребром стала задача привести свой вид ближе к человеческому. Стал соображать:
— Вариант 1. Штаны выбросить, шинель очистить. Не пойдёт! Из-за голых волосатых ног в одном ботинке, выглядывающих из-под шинели, заметут в психушку.
— Вариант 2. Выбросить шинель? Не пойдёт! Вид, вроде бомж напялил элементы военной формы одежды. Загребёт милиция.
Обыск карманов шинели выявил клад: тридцать рублей и брюки от спортивного костюма. Начпрод выбросил как шинель, так и брюки. Надел спортивное трико, под носок босой ноги подмотал пяток газет. Вид был следующим: непокрытая голова, зелёная рубашка с галстуком, китель с капитанскими погонами, трико, один ботинок. Оформилась легенда: офицер повредил ногу и следует в лечебное заведение. Следуя ей, интендант захромал на платформу. Дальнейшее путешествие прошло без сучка и задоринки. Один час езды электричкой, один час автобусом и вот, наконец, родимый военный городок.
В целях конспирации домой пробрался не через КПП, а сквозь дыру в проволочном заграждении. Дома никого не было. Он помылся, побрился, часа четыре поспал. Надел новенький мундир и пошёл в клуб части на торжество. Вместо банкета там десяток женщин убирали продукты со столов.
— Ты откуда взялся? — округлил глаза начальник клуба, — все прибывшие с полигона изолированы на стартовой позиции, в эшелоне холера!
Немедля пробирайся туда, иначе начнут дезинфекцию квартиры, изолируют всех, с кем ты контачил. В том числе и меня!
Амнезия отступила ещё на шаг. Владимир Иванович вспомнил перипетии пьянки в вагоне-продскладе до момента шага за борт. Позвонил на позицию Голубеву:
— Привет, Николай Иванович!
— Алё! Кто это?
— Шапорев! По голосу не узнаёшь?
— Ты где?
— В клубе! Помню пили вместе в вагоне-продскладе. Просвети, как я отстал от эшелона!
— Ха-ха-ха! Гы-гы! Пробирайся тайком на позицию со Шкуропатом, он повезёт продукты. Прихвати чего-нибудь из несостоявшегося банкета на всю честную компанию. Отметим твоё воскрешение! Начпрод воскрес, воистину воскрес!
В КУРИЛКЕ:
В этом месте рассказчику, подполковнику Зайцеву Леониду Ивановичу, пришлось сделать паузу. На втором витке вокруг курилки его величество гранёный стакан, следуя установленной очереди, прибыл пообщаться с командиром первого зенитного ракетного дивизиона.
— По теореме Пифагора: за первым стаканом обязательно следуют два вторых. Чествуя присвоение нашему товарищу майорского звания, предлагаю каждому выпить за свою армейскую молодость, вспомнить лейтенантские годы и пожелать успехов нынешним лейтенантам! В начале пути труднее всего!
Выпив порцию спирта, подполковник закусил вчерашним картофелем, воздал к небу хулу на работников тыла всех мастей и обратился к соседу, которому адресован весь рассказ:
— Видишь, юный лейтенант, в каких событиях в твои годы мне пришлось участвовать? А ты при первом же взыскании слюни распустил!
Продолжаю эпопею…
Б. ПИР ВО ВРЕМЯ ХОЛЕРЫ
1. ВОДОВОРОТЫ
Собака на цепи никогда не заблудится.
Прапорщик Паньков.
Жизнь совершила кульбит и сменила направление. Крушение ближайших планов, разочарование, страх перед болезнью отразились на психике. Захотелось пообщаться с товарищами по несчастью, обсудить ситуацию, посочувствовать друг другу, уйти из мира мерзопакостных проблем в мир, где и море по колено. Так уж сложилось в нашем народе: пропуск в иное измерение – бутылка водки.
Встретившись с препятствием, река жизни сменила русло, и оно наполнилось завихрениями, водоворотами.
Более месяца третью полка, оставшейся на месте постоянной дислокации, руководил заместитель по тылу. В связи с изоляцией участников вояжа на полигон, ярлык на правление был продлен еще на три недели.
По окончании совещания командир полка связался в первую очередь с военным городком:
- Василий Петрович? Привет, дорогой! Ты несешь персональную ответственность за состояние дел в городке! Не дай Бог ЧП, съедят тебя с потрохами, и я первый! Займи всех работой!
- Без проблем! Завтра начинаем заготавливать картофель. Заканчиваю совещание с офицерами, сверхсрочниками, женской половиной городка. Задачи всем поставлены…
- Перед убытием домой осмотри все объекты. И еще, подбрось-ка ты мне и заместителям чего-нибудь из несостоявшегося банкета!
- Будет сделано! Для довоза продуктов на позицию окружники привлекли наш фургон, водителю и старшему выписали пропуск. С ними и передам!
После склада продовольственный фургон завернул к клубу части. Мордастый старшина сверхсрочной службы (в те времена институт прапорщиков еще не ввели), начальник столовой по фамилии Шкоропат погрузил основателю сухого закона ящик водки и два мешка продуктов. На авансцене появился воскресший начпрод, забросил столько же для компании имени Голубева и сам запрятался в кузове, обложившись мешками.
У КПП военного городка дилижанс блокировала женская толпа с узлами, сумками, пакетами.
- Передай моему! Это Седову! Это капитану Морозову!
Через две версты, при въезде на позицию, химики проверили экипировку старшего и водителя, строго-настрого приказали противогаз и химкомплект не снимать, заглянули в рефрижератор, разрешили движение.
Вначале посылку доставили полковнику, затем Голубеву в палатку, там остался начпрод, пообещавший подчиненному:
- Ты как все развезешь, подходи – стакан нальем!
Началась интенсивная сервировка столов, как в палатке, так и в комнате отдыха КП. По мере распространения домашних булькающих бандеролей, аналогичное действо развернулось в десятке иных мест.
С комендантского поста сообщили о задержании первого самовольщика. Он, нарядившись в средства защиты, затесался в толпу медиков. Свой проступок нарушитель мотивировал потребностью отправить секретное донесение.
- Товарищ полковник! Будет доложено Командующему округом! – изгалялся руководитель оцепления, майор.
- Кто он такой?
- Тарасов Тарас Тарасович.
- Ха-ха! Доложите, пожалуйста, Министру! А по моей просьбе врежьте ему по горбу пару раз прикладом автомата и попинайте ногами. Это оперуполномоченный КГБ при воинской части, и мне он не подчинен.
Через десять минут самовольщика вызвал к телефону кагэбэшный генерал. Кляуза химиков попала точно в цель, фирма веников не вяжет.
- Выговор тебе! Маскарад устроил, в Управлении ржут! Какие нафиг донесения? Холера не шутка, сиди там как все, конечно, наблюдай и фиксируй.
Чекисту майору стало тоскливо грустно и одиноко. Захотелось упиться до чертиков в компании. Он вошел в оперативный зал и обратился к командиру:
- Александр Тимофеевич, где мне разместиться на ночь?
- Чека не дремлет, сидит в засаде! Палаточный лагерь на пятьсот рыл в вашем распоряжении!
- В палатках холодно!
- Тогда строчи донесение в контору: агенты империализма, враги народа, хотели простудить личный состав зенитного ракетного полка. В преддверии очередного съезда КПСС дело приобретает политическую окраску!
- Зачем же утрировать?
- А ты не утрируешь, путая служебное рвение с дурацким усердием? Вместо борьбы с антисоветчиной опускаешься до уровня: кто напился, кто подрался и выдаешь информацию наверх, минуя меня?
Из соседней комнаты донеслись острые запахи деликатесов и голос начштаба:
- Пора за стол! Сколько он с этим гадом базарить намерен? Гнал бы в шею!
Неожиданно полковник смягчает тон:
- Ладно, заходи! Разместим, накормим, авось и общий язык найдем.
Если на позиции завершалась подготовка к застольям, то у пришельцев оно шло полным ходом.
- Пойду проверю посты! – заявил собутыльникам высокий стройный подполковник, командир батальона охраны и химзащиты.
- Ха-ха! Знаем эти посты! Уж не мадам ли это, заявившая, мол, четыре мужика не спромоглись одну бабу трахнуть?
В это время, следуя указанию командира, зампотылу начал обход военного городка.
Василий Петрович посетил казармы, караулку, автопарк, столовую. Душа радовалась и пела.
Два месяца назад генерал из тыла округа предложил ему полковничью должность в столице.
- Только ты поднапрягись в плане текущего ремонта зданий, сооружений, коммуникаций и подготовки их к зимнему сезону! Военный городок должен выглядеть лучше, нежели у соседей! Еще заготовь дополнительно четыреста тонн картофеля для окружной базы.
Зампотылу рвал и метал, но переплюнул сам себя. Папаша одного солдата, взамен месячного отпуска чада, отвалил полкилометра труб. Брат жены, директор подмосковного предприятия, подбросил пяток грузовиков с досками, цементом, рубероидом, красками. Корпусная тыловая инстанция выделила материалов побольше, чем соседям, опасаясь мести в случае повышения. В сговоре с начфином Василий Петрович опустошил полковую казну, пустив на ремонт деньги, предназначенные на иные цели. Оставшись на время единоначальником, он выжал из оставшегося личного состава все что мог.
Военный городок сиял, как новая копейка, и к зиме был готов на сто десять процентов. Интенданту осталось заглянуть в клуб, проверить уборку столов.
Вид зрительного зала шокировал: столы не убраны, все участники недавнего совещания пьют и закусывают, а среди них собственная супруга.
Тем временем в палатке на позиции… Голубев решил преподнести подчиненным офицерам и Трепалину сюрприз. Завидев их приближение, велел Шапореву спрятаться за шкафчик.
2. АНТИПОМИНКИ И ОПЕРАЦИЯ «ЧЕЛЮСТЬ»
Пьянка – это зеркало, которое возвращает каждому его реальное отображение.
Прапорщик Паньков
Офицеры садятся за стол в палатке, по команде Голубева наливают водку в стаканы, а тот, пытаясь подавить позывы к смеху, открывает лжетраурную панихиду:
- Прошу высказаться!
- Какой был человек, с большой буквы!
- Бог забирает лучших, пусть Владимиру земля будет пухом!
Увлекшись, участники мероприятия настолько расхваливают достоинства покойного, что тот не выдерживает, ржет и выходит из-за шкафчика.
Немая сцена. Поначалу воскресшего принимают за приведение.
- Оба-на! Начпрод живой! Гляди, не разбился и даже царапин нет!
- Никакому каскадеру трюк не повторить!
- Репетиция поминок закончена, - подводит итог удивлениям Николай Иванович, - Слово бывшему покойному!
- Все в руках судьбы – кому жить, кому помереть! Спасибо за теплые слова, никогда не думал, что я такой положительный. Выпьем за то, чтобы всем так везло, как мне при падении из вагона!
В палатку ввалилась объемная фигура в противогазе и химкомплекте. Это старшина Шкуропат в стремлении заполучить шальной стакан. Перед халявой и холера не преграда. Выйдя из палатки, он снимает средства химзащиты. С ним беседует Трепалин.
- Какие новости в городке? Ты мою Жанну не видел? Только честно!
- А як же, бычив! С хымыком пид руку гуляе!
- Петро! Я одену твою амуницию и проскочу через КПП, а через двадцать минут вернусь! Только никому!..
- Могыла!
Химики тщательно обрабатывают автомобиль и экипаж вонючим раствором и выпускают.
Вскоре луч фар выхватывает из темноты придорожные кусты, откуда в этот момент выходит, отряхивая платье, женщина, в следом вспотевший подполковник. Фургон проезжает метров пятьдесят вперед и останавливается. Пара огибает машину, но путь ей преграждает фигура в средствах защиты. Левая рука встречного дает мадам оплеуху, и та падает. Правая, бронированная резиновой перчаткой наносит командиру батальона охраны и химзащиты сокрушительный удар в челюсть.
Автомобиль разворачивается и подъезжает к комендантскому посту.
- Какого ты, раздолбай, опять вернулся?
- Забыл два ящика сгрузить!
- Задолбал ты, козел, нас своими въездами и выездами!
Майор вновь в палатке. Голубев встречает вопросом:
- Ты где, Александр, был?
- Прогулялся малость!
- Главное, ребята, не давайте гулять начпроду, на сей раз с ракеты упадет!
Шкуропат, пригубив стакан (третий по счету), облачается в доспехи и уезжает.
Веселье продолжается, один за одним следуют тосты. Их череду прерывает появление заместителя начальника штаба.
- Трепалин! Где пистолет?
- Забыл сдать! – сокрушается Александр Иванович, а про себя думает, - Счастье мое, что запамятовал, пристрелил бы обоих!
Забрав пистолет, штабист уходит. Через час застолье принимает сумбурный и малоконтролируемый характер. Голубев командует:
- Пора освежиться! Пошли к ручью у десятого взвода!
В данном направлении следуют не все: начпрод спит, лейтенанты, бывшие патрульные, направились к бункеру квартирования своего подразделения.
3. ЧАЕПИТИЕ НА КОМАНДНОМ ПУНКТЕ
Полковники, возможно, тоже люди.
Прапорщик Паньков
Под недовольным взглядом начальника штаба непомерно толстый контрразведчик (отчего кличка «Матрас Матрасович») занял за столом предложенное полковником место.
Командир поднялся, лицо стало невероятно серьезным, истовым:
- На тактическом учении с боевой стрельбой на полигоне мы утерли нос шести десяткам полков нашей системы, установили рекорд. В достигнутом результате есть ваша заслуга. Спасибо друзья, мои заместители, за помощь, плодотворный труд! По воле судьбы нынешний момент оказался еще более сложен, но мы с честью перенесем испытания!
- За командира! Ура! Ура! Ура!
- Чувствую, по всей позиции господа офицеры славят победу! – елейно-ехидным голосом подхихикнул Зубкин. – Шкуропат очевидно и другим спиртное доставил.
- Пусть пьют, вопреки декларации о сухом законе. Все, что возникнет на алкогольной почве предмет внутреннего разбирательства, хуже когда их к бабам потянет. Подтверди, Тарасов, чем чревато нарушение режима «обсервация»?
- Трети часа не прошло, как получил от своего начальника из Москвы такую пилюлю, что белый свет показался с копеечку!
Роль бармена поручили коренастому майору, заместителю начальника штаба, старшему в компании по возрасту.
- Между первой и второй промежуток небольшой! За что пьем-с? За холеру?
- Типун тебе, Игнатьевич, на язык! – возмущается полковник, - У гусаров второй тост за дам! Хотя бывают дамы похлеще холеры, к примеру, Жанна Трепалина!
Если по-серьезному: быть женой военного – не сахар. Женщины в маленьких военных городках обделены бытом, досугом, работой, радостями жизни. Они прозябают, теряют социальный статус и навыки по профессии. Дипломированные инженеры, медики, педагоги либо домохозяйки, либо трудятся уборщицами, дворниками. Мы месяцами пропадаем на службе, они перемывают друг дружке косточки, ссорятся. Если не пьют, то гуляют налево, все понемногу опускаются, теряют вкус к жизни. За наших боевых подруг! Как они готовили нам торжественную встречу, банкет, и на тебе – небо в алмазах!
Обсуждение женской темы продолжается:
- Аполинариевич! – непринужденно расплывается в улыбке Скрепко, - Будучи во Вьетнаме ты косоглазых баб не трахал? Говорят у них механизм не вдоль, а поперек
Заместитель командира по вооружению, кавалер ордена Красной Звезды, командуя дивизионом системы С-75, сбил семь неприятельских бомбардировщиков.
- Рядом с дивизионом большое селение, половина мужиков воюет в Южном Вьетнаме. Из крайней хижины по вечерам выходит нагая красавица и моется в бочке с водой. Вместо мочалки тело наяривает кедами. Мой коллега-капитан повадился проверять «Вдоль или поперек». В стране драконовский закон: за половую связь с иностранцем для женщин смертная казнь. Коллегу раньше времени вернули на Родину, наша контрразведка настучала.
Полковник вспомнил о наличии работника спецслужбы.
- Надеюсь Тарас Тарасович, все сказанное за столом за пределы помещения не выйдет?
- Служба службой, а компания – дело святое!
- Эти гаврики всегда на службе, - стегнул злым взглядом подполковник Скрепко, - Весной эта падла стащила у меня полковую печать!
- Чтобы не ротозейничали. Думал, начнется паника – верну. Неделя проходит – никакой реакции. Оказывается, солдат-гравер на ночь изготовил новую.
- Ты, гад, постоянно пытаешься меня подставить!
- Неправда ваша, Сидор Матвеевич! Когда вы в штабном туалете, рядом с унитазом, забыли книжечку с грифом «Совершенно секретно», а агент доставил ее мне, я ведь сразу вернул и никому не докладывал. Могу и сейчас забить шайбу в ваши ворота: пистолет Макарова и шестнадцать патронов к нему гуляют по позиции. В пьяных руках оружие – источник происшествия!
- У Трепалина! – в ужасе бледнеет начштаба, - Как же я мог запамятовать? Игнатьевич! Бросай нафиг барменство, найди и обезоружь придурка!
Расщедрившись, оперуполномоченный КГБ выдает теперь информацию командиру полка:
- Александр Тимофеевич! Имею сведения из военного городка. После вашего убытия на полигон, начальник финансовой службы, идя на поводу у зампотылу, разорил все статьи расходов полковой казны, деньги пустил на ремонт зданий.
- Я ж ему …!
- Поздно! Финансист убыл служить на Камчатку, скоро и Голиков деру даст в Москву, на повышение, в тыл округа.
- Убийственная новость: четыре месяца до конца года - ни копейки на содержание техники, боевую подготовку, культурные мероприятия! Какие козлы! Какие козлы! Наливай!
Вернулся Игнатьевич с пистолетом.
- Чем занимаются офицеры подразделений? – громко осведомился политработник.
- Конспектируют труды классиков марксизма-ленинизма!
- Много законспектировано?
- Примерно, как и у нас, по тому на брата!
- Пора освежиться! – польщено улыбнулся полковник, - Пошли к десятому взводу, я укажу, где строить плотину.
Так распорядилась судьба: две компании, численностью шесть и семь душ, вышли одновременно навстречу друг другу.
4. ТЫЛОВАЯ РАПСОДИЯ
Если пьянку предотвратить нельзя, то ее нужно возглавить.
Прапорщик Паньков
Не успел главный интендант полка рта раскрыть, как супруженция рванулась в атаку:
- Холодец, рыбу, котлеты собакам выбрасывать? Салаты, женский труд в мусор? Изверг! Пусть люди поедят, слегка выпьют!
Затевать семейную ссору при стечении народа глупо, обозлить коллектив, с которым предстояло заготовить семьсот тонн картофеля, опрометчиво.
- Наши однополчане установили рекорд полигона. Мы тоже здорово потрудились на текущем ремонте объектов и подготовке их к зимнему сезону. Надеюсь, вы проявите такое же старание при заготовке картофеля, завтра в семь утра встречаемся в поле. Выпьем за наш сплоченный коллектив!
Ранее упоминавшаяся фраза «несостоявшийся банкет» оказалась ошибочной. Успех полка на полигоне отметили люди к нему непричастные. В очередной раз нашла подтверждение армейская мудрость: «Любое тактическое учение завершается наказанием невиновных и поощрением неучаствовавших».
О перипетиях данного банкета можно писать отдельный роман. Сложившийся хор мог переплюнуть профессиональный творческий коллектив средней руки. Степенные вальсы, фокстроты, танго сменились твистом, рок-н-роллом, а затем дикими половецкими плясками. Пяток слабых на передок дам прогулялись в близлежащие кусты, одна из них трижды, причем с разными партнерами.
Забывшись, заместитель по тылу облапил молодку слева.
- Козел старый, а туда же! – завопила супруга. С противоположной стороны стола стартовала салатница. Она посетила физиономию Василия Петровича пониже правого глаза, и пространство вокруг места соприкосновения вмиг посинело.
Овацией компания встретила гармониста номер один в московской губернии, старшину Шкуропата, прибывшего с рапортом о полной доставке на позицию продовольствия. Живая музыка совсем иное дело. Ему поднесли штрафной фужер водки, вручили гармонь, провели на сцену, усадили на табурет. Рядом стал со своим инструментом начальник клуба, гитарист номер один. В исполнении дуэта грянула «Цыганочка» с выходом. Зал пустился в такой пляс, куда там цыганам!
Незамеченной в зрительный зал клуба, место торжества, просочилась группа окружных офицеров. Среди них были полковники-медики, но шествие возглавил майор-химик, начальник оцепления, заместитель командира батальона охраны и химзащиты.
- Где старший продуктового фургона? – осведомился он у крайнего плясуна.
- Шкуропат? На гармони наяривает!
Майор Русанов, такова его фамилия, экс-чемпион войск по метанию молота, поднялся на сцену и кулачищем сверху вниз, как молотом по наковальне, огрел музыканта по макушке. Ножки табурета расползлись в разные стороны. При падении гармонист широко раздвинул руки, инструмент раздвоился.
Второго участника дуэта мало волновала порча табельного имущества, которое вскоре предстояло передавать по описи. До лампочки были начальнику клуба проблемы старшины. Но бить играющего музыканты - великое кощунство. Исключительно из любви к искусству капитан нанес удар напавшему майору по носу. Кровь брызжет фонтаном, две компании, стенка на стенку, в преддверии драки. Быть бы пришельцам в виду меньшей численности битыми, но звучит командирский рык Василия Петровича:
- Смирно! Какие претензии к Шкуропату, за что ты, майор, его ударил?
- Он сломал челюсть командиру батальона окружного подчинения, и его увезли в госпиталь. Завтра ждите следователя военной прокуратуры.
Ситуацию прояснил пострадавший Шкуропат:
- Сказав Трепалину, що його баба гуляе с хымыком. Вин замисть мэнэ выехав, а потом вэрнувся. Та ж, мабудь, вин и вдарыв!
- Картина, елкин пень, прояснилась! Полезете к нашим бабам , всем челюсти переломаем! Мы – ракетчики, а вы - хрен знает кто! – авторитетно заявил зампотылу с фингалом.
Русский народ отходчив и окружники влились в коллектив пирующих.
Примерно через час к майору Русанову прибежал посыльный из комендантского поста и, отозвав в сторону, доложил:
- Внутри позиции слышали два выстрела, звонили на их командный пункт, но там никого, кроме телефониста нет!
- Интересно девки пляшут, оружия у них не должно быть! Нас это касается косвенно, хотя если кто застрелился или был ранен другим, Командующий взгреет по первое число. Запишите в журнал, а я с ранья разберусь!
5. ВСТРЕЧА НА ЭЛЬБЕ
Кусать полковников за задницы – это не дело!
Командир полка
Для пространственной ориентации читателя следует осветить авансцену событий. В радиусе около ста верст от центра столицы – окружная бетонная дорога. В ста метрах, на ответвлении от нее, позиция радиотехнического центра и командного пункта полка, через две версты военный городок, еще через две – стартовый дивизион площадью триста гектаров, на окраине дремучего векового леса. Там позиции десяти взводов, в каждом: подземный бункер и шесть пусковых установок. В первой батарее нумерация взводов от одного до пяти, во второй – от шести до десяти, равнозначное батареям подразделение - группа технического обслуживания ракет, где контрольно-испытательная станция, площадки заправки ракет сжатым воздухом, топливом, окислителем, хранилища ракет и комплектующих частей, автопарк тягачей и спецтехники, командный пункт дивизиона. Все пусковые установки, площадки, соединены отличными бетонными дорогами общей протяженностью около двадцати километров.
Между позициям девятого и десятого взводов глубокий овраг, в глубине которого ручей. Какой-то шутник из офицеров-первопроходцев фронтового розлива дал ему название немецкой реки, где в 1945 году произошла встреча советских и американских войск.
Пути Господни неисповедимы, обе компании одновременно вышли к водному рубежу, но по разным берегам.
При тусклом свете осколка осенней луны началась взаимная идентификация.
Начальник штаба, кличка которого «Басаврюк» просто обязывала лучше видеть в темноте, сделал правильный вывод вслух:
- Голубев и пьяная его шаболда!
С другой стороны послышалось:
- Кто там вякает? Ой, гляди: полкан, Басаврюк, Змеиный Язык, Молчи-Молчи, Технократ, Игнатьевич – все рептилии в сборе!
Обладатель неустановленного голоса не учел, что его отчетливо слышно на противоположном берегу.
В душе полковника грянул ядерный взрыв. Еще на полпути эшелона он связался по телефону с начальником строевой части, и дал ему указание отправить представления на повышение офицеров в должностях, на присвоение очередных званий. Сказалась усталость последних двух лет, ради карьеры трудился на износ. Глыба обиды и злости, умноженная на количество спиртного, вырвались наружу:
- Это я рептилия? – нечеловеческим голосом завопил комполка и в прыжке преодолел Рубикон, - Смирна-а!
С перепугу строевую стойку приняли на обоих берегах ручья, и непроизвольно обозначили одношереножные строи.
- Все представления из кадров корпуса верну! Отправлю другие! Голубев и Трепалин! Мажьте задницы скипидаром! Из Армии вон, без пенсии! Один в колхоз грузить навоз, второй на почту конверты клеить!
Сидоров! Спортсмен хренов! Будешь до дембеля бегать вокруг бункера, пока сам себя не укусишь за задницу!
В соседнем взводе несостоявшийся начальник клуба, старший лейтенант Крупный обречен до пенсии, сидя в туалете, играть на саксофоне!
Сергеев! Не деньги предстоит тебе считать в кабинете начфина, а в бункере восьмого взвода собственные яйца: то ли у тебя два, то ли три!
Комвзвода девять! Свищев! Быть тебе до дембеля старлеем! Вместо штаба сидеть под юбкой у жены и хранить ее секреты!
Бабичев! Опять к чукчам с понижением во взводные!
Зайцев! Молодой лейтенант, не успело молоко на губах обсохнуть, как он вино жрет! Хочешь что-то сказать? Говори!
- Вы, товарищ полковник, нас поносите, а сами… того!
- Договаривай! Что того?
- В дугаря! Уквашены более нас!
- Ах ты ж бля…! Я командир полка, ты – взвода! Я полковник, ты лейтенант! Мне замечание делать? В конце концов, я – Волков, ты – Зайцев!
Полковник проводит борцовский прием, и шея лейтенанта оказывается как тисками зажата у него под мышкой. Зайцев реагирует лишь после затруднения дыхания. Пользуясь навыками акробата, он проскальзывает дальше, и кусает противника за мягкое место.
- Ой-ой-ой! Бля-мля-ай-ай! Мамочка моя, как больно! – душераздирающим нечеловеческим голосом вопит Волков.
Члены полковничьей команды преодолевают ручей, образуется стенка на стенку. Забыты разница в воинском звании, должностях, возрасте. В осадке две группы мужиков, готовых схлестнуться в рукопашной. Цивилизация отскочила на десятки тысяч лет назад.
Ясность ума сохранил лишь Игнатьевич. Он отчетливо понимает каковы будут последствия драки для младшего звена.
- Александр Тимофеевич! Разберетесь завтра! Голубев! Уведи свою команду! – затем, выхватив пистолет, дважды стреляет в воздух.
От неожиданности Скрепко падает на спину, прямо в ручей, и вылезает оттуда весь в грязи, тине и водорослях. Волков же, неожиданно обернувшись, шарахается от него в испуге.
- Фу ты, черт, напугал, нечистая сила! Рогов и копыт не хватает! Не зря тебе кличку дали, как там… это… ага… Басаврюк!
Участников происшествия охватывает надолго истерический смех, за ним эра всепрощения.
- Извини, лейтенант, погорячился, но кусать полковников за задницы – это не дело!
- Простите, полковник, стал задыхаться!
6. ХМУРОЕ УТРО
Вторая теорема Пифагора: насколько вечером хорошо, настолько утром плохо.
Прапорщик Паньков
Остаток ночи компания провела в бункере десятого взвода. Проснувшись в пять утра, Шапорев удивился, в палатке никого. В одиночестве махнул стакан. Убрал мусор, остатки пищи. Оставшиеся спиртное и закусь погрузил в сумки, и убыл с ними исполнять служебные обязанности. По тревоге поднял хозяйственный взвод, и бросил его на развертывание полевого пункта питания.
В семь утра полковника разбудил телефонный звонок из комендатуры от оккупантов:
- Майор Русанов, исполняющий обязанности командира батальона охраны и химической защиты окружного подчинения. Что за стрельба у вас была ночью?
- Комполка, морщась от похмельной головной боли, и держась за укушенное место:
- Какое твое собачье дело? Вы вертухаи, мы – зона, где свои порядки! Пошел ты… долбак окружного подчинения!
Сон пропал, решил позвонить Голубеву:
- Николай Иванович! Предупреди своих архаровцев и Трепалина, чтобы о ночных событиях не распространялись! Замнем дело, все были выпивши.
Поднялись заместители, виновато засобирались к месту строительства дамбы.
Полковник ранее них двинулся посмотреть начало работ в подразделениях. Перед уходом получил сообщение начпрода:
- Полевой пункт питания развернут!
- Молодец! А где вчера был? Почему отсутствовал на совещании?
- Продукты пересчитывал.
До появления Голубева старшина уже разбил батарею на тройки, распределил участки, раздал инструмент. Комбата окружила толпа дембелей.
- У Хрюкина на участке кустов, валежника в два раза меньше. Ему старшина выделил двух Амбалов, мне задохликов. Я за службу имею двадцать семь поощрений, Хрюкин шесть раз на губе сидел! Он уедет, а мне ковыряйся! Где справедливость?
- Ну вас нафиг, и еще семь раз нафиг, господа хорошие! Дембельский аккорд, можно сказать, ваше шкурное дело, не мной он придуман. Тебя бы я уволил завтра, пятого сентября, а Хрюкина тридцать первого декабря в восемнадцать ноль-ноль. Дарю вам такое изобретение человечества, как демократия. Проводите собрание, жребием разыгрывайте участки, помощников, инструмент.
- Ха-ха! Главное в нашем деле – вовремя каблуками щелкнуть. – После телефонного разговора с полковником потер руки начпрод и выпил стакан водки.
У ручья стали кучковаться красные командиры, вид некоторых болезненный. Особо непотребным состоянием отличался спортсмен-здоровяк Сидоров.
- Пошли в палатку за лекарством, там бутылок шесть оставалось!
- Был я там, кто-то подчистил капитально – ни капли, ни крохи!
- Ой, не могу больше, лучше пристрелите!
Все собравшиеся ржут над картиной: Сидоров, стоя на четвереньках по-собачьи, лакает холодную воду из ручья.
Подошли представители Верховного Командования. Речь держит комиссар:
- Вчера мы здесь… гм… кха проводили рекогносцировку! В общем, бери больше и кидай дальше! Главное энтузиазм и соревнование!
Из толпы голос Фомы Неверующего:
- Энтузиазм, соревнование? При подъеме уровня воды грунт размокнет, и все наши труды смоет!
- В молодости я участвовал на строительстве плотины в нашей деревне и знаю, как это делать! – признался Игнатьевич.
Его единодушно признали прорабом-руководителем.
Волков объехал позицию и остался доволен.
Уменьшилась боль в голове и месте укуса. После ночного заморозка температура поднялась до плюс восемнадцати. Воздух был бодр, чист, прозрачен, хотелось его пить. Ярко сияло солнце в безоблачном небе. В воздухе кружилась паутина, главный атрибут бабьего лета.
Перед входом в КП на табурете сидел в трусах и тапочках начальник штаба, куря одну сигарету за другой.
- Сейчас принесут другое обмундирование, и я пойду к ручью. – Виновато глядя, заявил он командиру.
- Сидор Матвеевич! Даю тебе выходной, прими сто граммов и ложись отдыхать, вид у тебя болезненный!
- Простыл вчера, знобит!
- Тем более! Выпей триста! Свою лепту в работы ты уже внес, замерил глубину ручья. Ха-ха!
Для участников вчерашнего банкета в поле у военного городка утро не долго было хмурым. Потрудившись часок, мужчины и женщины собрали по карманам монеты. Колхозный водитель доставил трехлитровый жбан самогона.
Солнечный сентябрьский день, физический труд на свежем воздухе, стакан самогона с куском сала, женское общество – ну что еще нужно для здорового образа жизни?
Василий Петрович радовался провернутой комбинации. До возвращения с полигона на позиции радиотехнического центра дежурство несли расчеты соседних частей. Из оставшегося в военном городке личного состава теперь требовалось иметь два ежедневно сменяемых расчета по двадцать три человека.
Пользуясь полномочиями бесконтрольного диктатора зампотылу посадил на три недели несменяемый расчет в составе пяти только прибывших в часть лейтенантов-двухгодичников и двух капитанов, ожидающих со дня на день приказ об увольнении на пенсию. То есть для работ в поле выкроил дополнительно четыре десятка бойцов.
Хмурое утро положило начало трехнедельным трудовым будням. «Дембельский аккорд» - вершина производительности труда, эталон самоорганизованности. Командиры подразделений скучали, никакого руководства не требовалось. Сто десять троек начинали работы с рассвета и завершали при свете луны.
Азарт охватил и офицеров, росла плотина, расширялась водная гладь рукотворного озера. Спиртное прикончили в первые сутки изоляции. Майор Русанов в отместку за то, что его обозвали «долбаком окружного подчинения», установил режим похлеще тюремного, не пропуская внутрь ничего. Это было излишним.
Добровольный каторжный труд спас психику ракетчиков от помутнения. Спасителем их тел был начальник медицинской службы полка. При нахождении в пустыне он в каждую автоцистерну с водой сыпал по полведра хлорной извести. У потребителей глаза на лоб лезли, полковник объявил однажды за чрезмерность дезинфекции выговор, зато в отличие от других частей заболевших не было.
За двое суток до снятия карантина все работы завершились. И тут грянули два события:
- прорыв блокады группой офицеров;
- нападение на зенитный ракетный полк Маршалом Советского Союза.
7. ПОСЛЕДНЯЯ ОДИССЕЯ «ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА»
Нету в мире такой глупости, которую умные люди не освятили своим примером.
Прапорщик Паньков
Майор Королев в юности был ухарем и гулякой. Затем слыл лучшим специалистом по проверке и обслуживанию ракет, остепенился, дорос до командира группы ТО. Но однажды, при ремонте автозаправщика, отравился парами ракетного топлива. Это ядовитое вещество из организма практически не выводилось и вызывало лейкемию, рак крови.
В военном госпитале ему трижды сменили кровь. При выписке медики честно признались: жить осталось менее двух лет. Порекомендовали перед приемом пищи принимать граммов по двадцать водки, это благоприятствует выводу из организма вредного вещества.
У обреченного своя психология, рецепт он увеличил десятикратно. Пытаясь провести остаток жизни красиво, Юрий Иванович стал завсегдатаем ближайшего кафе и донжуаном в окрестных домах отдыха. Как и в молодости он вновь оседлал устрашающего вида допотопный мотоцикл, прозванный Летучим голландцем.
В канун первой мировой войны владел им голландский полицейский, затем офицер вермахта, потом отец Юрия, фронтовой связист.
Спустя три года, когда количество принятой микстуры перевалило за полтонны, а беззубая старуха с косой постучала в другую дверь – забарахлили сердце и печень – Юрий завязал, и пять лет пребывал в полном воздержании. К изумлению медицины концентрация яда в организме уменьшилась в шестьдесят семь раз, угроза лейкемии миновала.
Королев стоял у сарайчика, откуда четыре любознательных лейтенанта выкатили раритет и ковырялись в нем. В то же время беседовал с Трепалиным.
- Сколько я в юности на нем девах перевез! Рота будет.
- Давай заведем драндулет, махнем в дом отдыха, вспомним молодость! Настроение паршивое, казалось, скорому освобождению радоваться следует, а настроение хуже некуда.
- И у меня! С утра накатило, хоть на стену лезь, ощущение, что если не выпью, то к фигам сдохну. А ведь шестой год воздерживаюсь. Хлопцы, берите лопаты и копайте в углу сарая, лет семь назад я там спирт зарыл!
Вскоре лейтенанты нашли клад, литровую флягу. Сокровище равнозначно пяти бутылкам водки. В компании двух майоров оказались лейтенанты: Тимофеев – подчиненный Королева, Силанов – подчиненный Трепалина, уже известный Зайцев и Евдокимов.
Распитие подходило к концу.
- Хорошо-то как! Не хватает лишь женского общества! – расчувствовался Юрий Иванович.
- Кто грозился утереть нос молодым, и рвануть к бабам? – подначивает второй майор.
- Лейтенант Тимофеев! Доложите состояние транспортного средства!
- Нет аккумулятора, тормозов, сигналов, освещения! Если толкнуть с горки движок заведется.
- Поехали! Посмотрим, Александр, чего стоят майоры, а чего лейтенанты! В «Кирпичики»!
Так называлось кафе у перекрестка автомагистрали и окружной бетонной дороги.
- Как? Посты химиков, система клен?
- Я щас отключу один пролет, коммутационная коробка рядом с моим кабинетом.
Офицеры разгородили проволоку на отключенном пролете, вышли наружу позиции, метров четыреста толкая огромный мотоцикл. Уже на бетонке монстр завелся, и имел вид шестиглавого чудовища на двух колесах.
На огромной фаре сидел капитан корабля, Юрий Иванович, карманным фонариком освещая фарватер движения и периодически отдавая распоряжения рулевому. На бензобаке уместился тощий, как скелет, Силанов. Высокий, длиннорукий Евдокимов держал руль. Заднее сидение занимал Трепалин. На выдвижном багажнике ютились Тимофеев и Зайцев.
За триста метров до пересечения с оживленной магистралью рулевой выключил двигатель. Снизить изначальную скорость в семьдесят километров в час до нулевой (при подъезде к кафе) иначе никак нельзя было ввиду полного отсутствия тормозов.
У инспектора ГАИ глаза на лоб полезли. Появился луч карманного фонарика, затем магистраль бесшумно пересекло шестиглавое чудище. Типа транспортного средства милиционер определить не смог.
- Влево, влево сворачивай! – посыпались директивы с капитанского мостика, - Объезжай кафе с тыльной стороны! Тормознули!
Пять пар ног зашаркали по асфальту, гася небольшую скорость. Транспорт передним колесом ударился о мусорный бак и остановился окончательно. На окружной послышался вой сирены, в поисках НЛО промчалась патрульная машина ГАИ.
Часто в этой точке общепита заседали офицеры соседнего полка. В их военный городок вела тропинка через поле, меньше километра. Обычно в вечернее время контингент посетителей являл собой несколько категорий. Водители-дальнобойщики, рядом площадка для ночевки, автолюбители, у которых на последнем отрезке пути постов ГАИ не было, мужики из окрестных деревень.
Королева встретили как родного:
- Привет, Юрий Иванович! Лет пять тебя не видели!
- Да, именно столько! Петровна, организуй стол, закусь какая в меню не проглядывает, четыре пузыря пшеничной!
Час спустя.
- Как настроение, Александр Иванович?
- Превосходное. Все по-культурному: музыка, женщины! Надоело пить в вагонах, подземельях и палатках!
- Но я буду не я, если каждому по бабе не оформлю! Мне Петровна, тебе наша официантка. Тимохин, на тебя смотрит синими брызгами кассирша, свистни и она твоя! Евдокимов, в амбразуре маячит морда поварихи, с тебя ростом, баба-конь!
Силанов, видишь буфетчицу? Твоя копия, секс у вас будет сопровождаться грохотом костей. Зайцев!..
В поисках партнерши для последнего члена компании майор окидывает взглядом зал. Соседний ряд столов обслуживает пышнотелая, пышущая румянцем молодка. Она торчит возле большой компании дальнобойщиков за сдвинутыми столами. Один из них явно «клеится»:
- Тамара! Подь сюда!
- Что, Юрий Иванович? Давно у нас не были!
- Брось нафиг своих шоферюг. Знакомься, Леонид, неженатый, спортсмен, акробат. Лейтенант! Прогуляйся, покажи Тамаре мотоцикл, на котором мы вшестером приехали.
При движении во двор через служебный выход Зайцев бросает пару комплиментов. Пытаясь помочь переступить даме лужу, лейтенант, проявив галантность, хватает ее за руку.
- Не надо, во дворе мокро, пошли в подсобку!
В зале пара появляется через двадцать минут. Раскрасневшаяся и умиротворенная официантка рьяно приступает к исполнению прерванных служебных обязанностей. Леонид усталой походкой медленно движется к своему столу. На пути возникает дальнобойщик.
- Какие вы, ахвицэры, хваткие! Я ее два часа обхаживал, а он раз-два и в дамках! Выйдем, поговорим!
На крыльце:
- Откель такой шустрый?
- С Кубани!
- Шо? Земляк? С какой станицы? Тады прощаю!
Переговоры завершились мирно, но выскочил Евдокимов и ударом кулака свалил с ног собеседника друга. Вскоре обе компании и лица их поддерживающие схлестнулись в рукопашной. Несмотря на численное преимущество дальнобойщиков, сражение шло на равных, у лейтенантов выше спортивная подготовка, один самбист Паша в бою стоил пятерых. Посетители кафе вышли на улицу полюбоваться зрелищем гладиаторских боев. К ним присоединились водители и пассажиры проезжающих мимо машин. Исходя из того, что колбаса на шее у собаки долго не провисит: желание поглазеть переросло в стремление поучаствовать. Безлошадные крестьяне стали долбить автовладельцев. Масштаб сочной русской драки возрос семикратно.
Побоище посетил экипаж патрульной машины ГАИ. Он в поисках НЛО прочесал дорогу до города Воскресенска и возвращался обратно.
В первые же секунды получив по мордам, гаишники ретировались на свой пост и сообщили о драке в местный районный отдел внутренних дел. В связи с тем, что в толпе дравшихся наблюдались фигуры в военной форме, они также проинформировали по телефону командира соседнего полка.
Одновременно к «Кирпичикам» прибыли три милицейских УАЗа и автобус с караулом. Общими усилиями очаг мордобоя был погашен. Радовался соседский полковник, увидев, что задержанные офицеры не из его парафии. Паша Евдокимов при посадке в автобус замыкал компанию. Кто-то из Ментов толкнул в спину. Рассвирепевший самбист ударами ног и рук четырех милиционеров уложил наземь и погнался за пятым, спрятавшимся в УАЗике. Он открыл дверцу, сунул руку внутрь машины, и конечность тяпнула милицейская овчарка.
Командир соседнего полка переговорил по телефону со своим коллегой и передал задержанных офицеров начальнику оцепления позиции.
- Спляшет теперь у меня полковник краковяк вприсядку! – мстительно торжествовал майор Русанов, - Припомню ему «долбак окружного подчинения»!
- Слушай, будь человеком, не докладывай в округ! – заканючил Волков, - Через двое суток карантин снимают, заболевших холерой нет, а с раздолбаями в десятом поколении я разберусь сам! Отблагодарю, за нами не заржавеет! По рукам?
Затем позвонил в военный городок:
- Василий Петрович! Доставь майору Русанову ящик тушенки и десять бутылок водки!
- Тушенку дам, а на водку денег нема!
-Запел, вражина, козлиным тенором! Донесли, донесли мне, как ты полковую казну пустил в распыл! Нецелевое расходование средств есть должностное преступление. Вскоре Сергеев принимает должность, и все ваши с начфином выкрутасы всплывут, а я дам им ход. Эти гимноподобные песни брось! Не хочешь сушить ухари, возьми водку за свой счет, либо в магазине военторга под запись до лучших времен! Цирк, понимаешь, не устраивай!
Так завершилась одиссея «Летучего голландца». Год мотоцикл-ветеран ржавел во дворе кафе, затем его сдали в металлолом.
В КУРИЛКЕ:
Опять пауза, рассказчику подносят стакан:
- Эх! И крепка же советская власть! Медицинский спирт ни с чем не сравнить, жаль закусить нечем, весь картофель сожрали. Еще Суворов учил, мол, любого снабженца через два года с чистой совестью можно вешать.
- Чем закончилась история?
- Далее было самое в рассказе интересное!
В. НАШЕСТВИЕ «ЖИВОТА»
1.ИГРА В БИРЮЛЬКИ НА ВЕРШИНЕ ОЛИМПА
Свежо перденье,
но верится с трудом!
Майор Голубев
Все в этом году было необычным, даже всегда короткое бабье лето властвовало месяц.
Ранним воскресным утром сентября одна тысяча девятьсот семидесятого года от Рождества Христова, жаль не вспомнить сколько от библейского сотворения мира, по шоссе Ленинград-Москва в сторону столицы мчался кортеж из трех машин.
Маршал Советского Союза, Главнокомандующий войсками ПВО страны Батицкий Павел Федорович возвращался с охоты, организованной Леонидом Ильичем Брежневым в дремучих тверских лесах. Товарищ по охоте по статусу намного выше, чем лучший друг. В перерыве мероприятия проходило заседание Политбюро ЦК КПСС, которое Павел Федорович наблюдал со стороны, но знал о чем речь.
В первой легковушке дремало четыре охранника. Огромный, на базе «Урала», полевой центр управления войсками замыкал колонну. Его электронная аппаратура обеспечивала постоянную связь с командным пунктом вида вооруженных сил и округа ПВО, командными пунктами армий, корпусов, дивизий ПВО, с Генеральным Штабом. В случае войны оттуда временно можно было руководить боевыми действиями. На ходу, в кабине управления, профессионалы-специалисты, в званиях не ниже капитана, играли подкидного дурака на деньги.
Средний лимузин был специально переоборудован под Главнокомандующего, сиденье рядом с водителем сдвинуто на полметра назад. Необычно широкоплечий и огромного роста маршал обладал огромным животом, являвшимся естественным продолжением могучей груди. Несколько лет назад он велел пространство вокруг писсуара в штабном туалете облицевать зеркальным кафелем, дабы изредка видеть интересную часть мужского организма и облегчить манипуляции с ней. Штабной народ назвал это «зеркальной болезнью», а военачальнику дал кличку «живот».
Фронтовик, Герой Советского Союза был человеком смелым, решительным, справедливым и уважаемым в военной среде. Во благо подчиненных войск и как «особа, приближенная к императору» он иногда обкладывал матом многих в правительстве и даже кандидатов в члены Политбюро.
На заднем сидении салона дремали с открытыми глазами два спутника: пышнощекий майор, адъютант его превосходительства, и худощавый подполковник из оперативного отдела штаба войск. Первый в своей должности был пару месяцев. Предыдущего адъютанта, рьяно «стучавшего» в контору, Батицкий сменил на мужа племянницы жены.
Второй, обладая феноменальной памятью, держал в уме всю информацию по войскам ПВО, ловил на ходу все сказанное маршалом, трансформируя в проекты приказов, директив. Исполнял роль живого компьютера.
Ясный солнечный день, прозрачный, отдающий синевой воздух, пейзаж, присущий скорее позднему лету, чем осени, радовал душу. Неожиданно в глубине подсознания Павла Федоровича возникло чувство беспокойства и тревоги. Пытаясь отыскать первопричину, он прокрутил в уме события последних суток.
Охота удачная, в четыре руки завалили пять кабанов. Ильич, как и раньше, обращался по имени. Ближе к вечеру прибыли члены Политбюро. Во время их двухчасового заседания помогал егерям разделывать туши и раскладывал туши по числу участников кворума. Традиционный дележ мяса: Кому? Громыко! Кому? Суслову! И так далее.
Подготовка к фуршету. Стоп, стоп! Интуиция никогда не подводила! Кто же бросил в спину, мол, у охотничка войска по численности вышли не первое место, обогнав сухопутные?
Банкет, где я единственный простой смертный. По виду чувствуется: мое присутствие Министру Обороны не по нутру. Хотя остальные глядят вежливо, подозревают в собственной политической игре, плетут интриги. Гадючник еще тот!
Вспомнилась доверительная информация начальника Генштаба, еще ранее. В недрах Минобороны прорабатывается вопрос вычленения из ПВо соединений противоракетной и противокосмической обороны, расформирования московского округа ПВО, передачи приграничных армий ПВО в подчинение командующего Военных округов, то есть сухопутчикам. Очевидно среди членов Политбюро у министра есть сторонники, а запущенная в спину фраза свидетельствует, сто состоялось кулуарное обсуждение идеи.
Дело архисерьезное, надо поразмыслить! Батицкий по рации остановил кортеж, отпустил машину с охраной и Центр Управления, а своему водителю велел свернуть на окружную бетонную дорогу в ста верстах от столицы.
Под мерный стук колес о бетонные плиты думалось легко и свободно.
- Жаль, если разрушат созданную мной империю. Каждый крупный город, каждый важный объект прикрыт зенитным ракетным полком, бригадой, сеть радаров радиотехнических войск создала сплошное радиолокационное поле над одной шестой частью мировой суши, парк истребителей превышает их количество в военно-воздушных силах.
Для достижения цели им на посту Главкома нужен молодой, податливый, в не такая глыба как я. Руку к черепку, «есть!» и пойдет исполнять!
Наверное, и кандидатура готова, запустят ко мне заместителем сначала, меня постараются поссорить с Леонидом Ильичем и снимут с должности. Весь вопрос, кто?
Спину маршала оросил холодный пот.
Как же я недопер? В тайне от меня и командующего округом имел двухчасовую аудиенцию у Министра командующий Первой Армией ПВО Особого Назначения, молодой растущий генерал-лейтенант.
Что делать? Что делать? Заеду в одну из подчиненных ему частей, проверю боевую готовность, вызову туда претендента на мое кресло, поговорю по душам, навешаю взысканий за подготовку к зиме, за противопожарное состояние стартовой позиции.
- Подполковник! Где ближайшие части Первой Конной?
- В тридцати километрах, в сторону Москвы, техническая база, численный состав шесть тысяч человек, командир полковник Псарин. По ходу движения через десять верст зенитный ракетный полк, гарнизон Мешерино, командир полковник Волков, численность восемьсот человек.
- Едем в Мешерино! Как помнится мне, адъютант, ты выходец из системы С-25? Поручаю проверить боевую готовность сокращенного боевого расчета командного пункта полка, а подполковник проверит боевые документы!
- Жизнь собачья! – про себя возмутился живой компьютер, - Трое суток дома не был! А «живот» занервничал неспроста!
ПРЕЗЕНТАЦИЯ «БАРДАКА В КУБЕ»
Где нет чувства долга и командирского глаза, там все возможно…
Прапорщик Паньков
Лимузин свернул на ответвление бетонки. Справа показался участок гектаров в десять, огражден тремя рядами колючей проволоки. Внутри поле связных антенн, кирпичный домик, два радара на огромном бугре. При входе на спецобъект помещение контрольно-пропускного пункта, рядом металлические ворота.
Водитель долго сигналил и, опасаясь посадить аккумулятор, дурную затею бросил. При пешем подходе к проходной экипаж лихо приветствовали три амбарных замка: на дверях КПП, на воротах и калитке рядом.
- Это куда же вы, мать вашу, меня привели? Это воинская часть или колхоз «Червонэ дышло»? Полк закрыт, все ушли доярок трахать? Где караул по охране секретного объекта и наряд на КП? Что за бредятина?
При близком знакомстве с местными достопримечательностями оказалось: замок на калитке нахлобучен, но на ключ не закрыт. Калитку открыли и прошли внутрь позиции, офицеры вместе в ряд, за ними маршал еле протиснул фигуру.
Пытаясь отдалить повторный удар молнии, адъютант в движении открыл лекцию:
- Сокращенный боевой расчет состоит их двадцати семи человек, восемь постоянно на рабочем месте, остальные могут находиться вот в этом домике! – докладчик застыл в столбняке, завидя на двери такой же замок.
Процессия достигла входа в подземелье. На массивной, весом около полутоны бронированной двери тоже замок.
Главнокомандующий пришел в ярость:
- Адъютант хренов! Родственничек моей старой кошелки! Я не ради шутки поручил проверить боевую готовность! На пару с подполковником взламывайте дверь, иначе будете служить именно здесь в должностях старших лейтенантов!
Майор вспомнил о запасном выходе с противоположной стороны бугра. Дав полукруг метров в двести, троица оказалась на площадке перед аварийным выходом. Она была образцово-показательно заплевана, завалена окурками, мусором и даже пустыми водочными бутылками.
Брезгливо перешагивая кучи мусора, Павел Федорович, вслед за адъютантом, протиснулся внутрь царства Минотавра. Лабиринт коридоров соединял сотню помещений на трех уровнях.
Проводник долго вел его, а перед самим оперативным залом, откуда проникал свет и слышались голоса, уступил пальму первенства. Перед открытием двери Батицкий прислушался к разговору, и понял – идет игра в преферанс.
- Пас!
- Пас!
- При четырех тузах пасовал лишь начальник станции Жмеринка, раз!
- Что в прикупе? Два Валета и вот это! Шесть пик, погнали наши городских! Оба-на, козырь на одну руку легла!
Увиденный пейзаж шокировал маршала. Слева оперативного зала планшеты, сейфы, справа пульты, индикаторы, рабочие места функционеров. В центре огромный стол, на котором горы окурков, карты, стаканы, ополовиненная бутылка водки, вскрытая банка килек в томатном соусе.
За столом семь человек, четверо играют в карты, трое болеют. Состав компании странен: пять юных лейтенантов, старый капитан, а еще тип в голубом свитере и белых тапочках.
- О-о-о-о! – замычал один из болельщиков, показывая пальцем на того, чьи портреты висят в ленинских комнатах казарм под рубрикой: «Высшее руководство Вооруженных Сил».
Игроки сгновенно приняли строевую стойку, причем кадр в белых тапках единственным движением умудрился смахнуть под стол карты, кильки, окурки, и бережно поставить бутылку.
- Кошмар! Шалман в дурдоме! Кто старший?
- Я! – с испугу отрапортовал голубой свитер, ибо вчера еще был исключен из списков части в связи с дембелем и являлся уже лицом сугубо гражданским. Остался с товарищами, чтобы отыграть карточный долг.
- Где остальной расчет: операторы, планшетисты, связисты, дизелисты? Караул, наряд по КПП?
- Зампотылу снял всех на заготовку картошки!
- Силы небесные! Укакаться и не жить! С каких это пор интенданты стали руководить боевым дежурством и службой войск? Подполковник! Вызвать сюда командующего Армией! Составь проект приказа: начальника штаба и всю эту компанию из армии вон, командира полка понизить в должности! А вы чего улыбаетесь?
- Здесь, товарищ Главнокомандующий, пять двухгодичников, призванных месяц назад и два капитана, приказ на увольнение которых на подходе!
- Где ваше командование?
- Изолировано на стартовой позиции в виду холеры!
- Ах! Так это тот самый полк? – Павел Федорович укоризненно посмотрел на подполковника, в лицевой счет живого компьютера записал первый минус. Но он не виноват, информация по противохолерным мероприятиям прошла мимо него.
- Какая задача вашей группы?
- Включить радары и выдать информацию на КП корпуса!
- Действуйте, а мы с майором оценим!
Грянуло цирковое представление под руководством начинающего пенсионера, которое чем-то напомнило маршалу 1941-й год.
- Включить аппаратуру, провести контроль функционирования систем! Шевели копытами, козлы, нахрен!
Живее студенты! Чему вас только на военной кафедре МВТУ имени Баумана учат?
Ты какой тумблер врубил, идиот? Индикатор настрой, зараза!
Старина Петрович! Надень наушники и стань за планшет!
Нет накала на втором магнетроне? Тащи схему, я дизель запущу! Зампотылу, дундук поганый, всех поснимал, а ты работай за пятерых!
Петрович, старый хрыч, брось наушники и помоги младенцам запустить генератор сверхвысокой частоты!
Студент, выдвинь блок питания и покрути тридцатый резистор! Аккуратней, куда отвертку сунул? Блин, спалил блок собака, дым пошел! Тащи новый со склада! Ну и что, что секретный склад заперт и опечатан? Бери лом и вскрывай дверь, война все спишет!
Кто включит радиорелейную станцию и войдет в связь с корпусом? Мне больше всех надо? Второй день на пенсии, плюну и уйду нафиг!
Ты урод, какой блок приволок? Петрович, помоги дебилам! Сил моих больше нет, мать моя женщина!
Поднять высокое! Где модуляция сигнала? Ты что, долболоб, крутишь? В правом углу регулировка.
Выйти в эфир! Петрович! Выдай информацию о воздушной обстановке на КП корпуса!
Товарищ Главнокомандующий! В зоне ответственности полка семьдесят летательных аппаратов! Все самолеты в установленных коридорах согласно заявкам. Курсом на объект вертолет, удаление пятьдесят, высота два километра!
- Шустро, шустро парнишка чешет! – подумал Батицкий, - Ожидал встретить его часа через два, после посещения военного городка и стартовой позиции.
По стечению обстоятельств генерал-лейтенант находился на КП Армии и вертолет стоял на парах, по официальной версии для проверки маскировки позиций, в реальности для полета на рыбалку.
ПОЕДИНОК
Больший дятел всегда задолбает меньшего.
Прапорщик Паньков
- Загляни под стол и увидишь портрет своей Армии! Почему отсутствует охрана позиции радиотехнического центра, а в составе сокращенного боевого расчета из двадцати семи человек отсутствует двадцать? Я гребу и плачу!
- Разберусь с командиром полка!
- При двойном переводе с русского на немецкий и обратно звучит это «Попенквакен». Командир полка в изоляции. При разработке противохолерных мероприятий штабы Округа и Армии вопроса боевого дежурства не предусмотрели, так как Командующие ими не руководят. Если в округе сидит старый пень, жизненные соки которого целиком ушли на достижение звания генерал-полковника и дальнейшее существование потеряло всякий смысл, то в Армии наоборот. Голова молодого растущего генерала забита мыслью, как занять мое кресло.
Сперва у меня возникло желание здешнего зампотылу удушить своими руками, а ныне я с ним солидарен: некому солдатами руководить, одни вчерашние студенты и завтрашние пенсионеры.
Объявляю вам выговор!
- Есть выговор! Масштаб происшествия не таков, чтобы генерала привлекать к дисциплинарной ответственности, дело в другом!
- Садись, погутарим о «другом»! Какой вопрос ты обсуждал неделю назад на аудиенции у Министра?
- Огневые возможности подчиненной Армии!
- Ха-ха-ха! Уморил! Нет музыки талантливей на свете, чем сюсюрандо водобачкового инструмента! Интересно девки пляшут! А ну-ка доложи и мне!
Среднего роста командарм на фоне маршала смотрится карликом. Он вынимает из кейса секретную карту и брезгливо расстилает на грязном столе, начинает доклад.
- Погоди! Содержание твоих боевых документов я знаю! Трагедия в том, что идет оснащение вражеских бомбардировщиков баллистическими ракетами SREM, дальность пука которых свыше двухсот километров, а мощность ядерной боеголовки ноль целых две десятых мегатонны. Носитель ты не достанешь, саму ракету комплексу С-25 не сбить из-за небольшой отражающей поверхности. Через пятак лет твоя Первая конная уподобится царь-пушке в Кремле, грандиозной, но для защиты бесполезной. Ты командир самой бесперспективной Армии ПВО и какие огневые возможности можно обсуждать? О чем шла речь на аудиенции в действительности?
- Почему со мной разговариваете в таком тоне? Содержание беседы разглашать я не вправе!
- Тон нормальный и ты парень неплохой, но твоими руками попытаются развалить все мною созданное! Разговор долгий, ни ты, ни я к нему пока не готовы, отложим его! Садись в мою машину, едем в военный городок!
У парадного выхода из бункера навытяжку стояли спутники маршала и генерала, а также великолепная семерка. Юный пенсионер отыскал на мусорке свой китель, рубашку и галстук, которые выбросил вчера с получением известия об увольнении в запас. С ботинками дело обстояло хуже, их растаскали собаки.
Белые тапочки еще издалека вызвали косой испепеляющий взгляд генерала.
Поравнявшись, Павел Федорович остановился.
- А с капитаном во время Отечественной я бы в бой пошел! Наградите его ценным подарком!
Заметив на генеральской морде кислую мину:
- Наградят они, как же, держи карман шире! Возьми часы с моей руки, презент американцев, восемьсот долларов стоят.
За свои двадцать семь лет военной службы капитан Баранов ценными подарками награждался дважды – художественной книгой и авторучкой за два рубля. Поэтому он раскрыл рот, но произнести ничего не смог.
4. ОЧЕНЬ ХОРОШО – ТОЖЕ НЕХОРОШО
Хотя ты и прав, Аркашка, но бить тебя все равно будут!
Прапорщик Паньков
Военные городки - узкое место Первой Конной. Если дороги, внутри позиционные объекты созданы были со столетним запасом прочности, то казармы, штаб, жилые домики офицерских семей построены из дерева, как временные, на пять лет. Предполагалось потом возвести кирпичные здания.
Спустя почти два десятилетия деревянные строения обветшали и требовали титанических усилий при текущем ремонте.
Маршал надеялся наскрести недостатков для нового выговора, генерал опасался увидеть разруху. Оба оказались удивлены.
- Красота! – подытожил проверку военного городка Батицкий, - В приказе по Армии наградите заместителя по тылу денежной премией. Молодец, ничего не скажешь! Поехали на стартовую позицию!
Лимузин подъехал к воротам. Солдат-химик вытаращил глаза, пытаясь определить воинское звание обладателя огромной звезды. С испугу он в своем обращении пропустил половину слов.
- Товарищ э-э-э! Ефрейтор э-э-э! Э-э-э холера!
- Я маршал Батицкий! Ефрейтор Холера, отпирай ворота! Чего телишься, растуды твою туды!
Автомобиль въехал в карантинную зону. С КПП запоздало выскочил майор Русанов:
- Зачем впустил, урод?
- Они сказали: маршал Батицкий, э-э-э!
Полковник Волков о событиях в других местах его епархии был в неведенье. Одни забыли позвонить с испугу, вторые – на радостях.
Сразу за КПП на центральной дороге полковник построил всех офицеров полка и воспитывал вчерашних нарушителей:
- У нас в полку не офицеры, а сборище пофигистов! Солдат из самоволки старается вернуться незамеченным, а эти нажрались, дебоширили так, что Евдокимова смогли успокоить только милицейский овчарки! Если у лейтенатов в голове две извилины, одна из которых на секс работает, то майоры быть без головы себе позволить не могут.
Я гребу и плачу! Один политработник, второй – командир подразделения. Майор Королев! Как вы можете воспитывать подчиненного лейтенанта, если совместно дебоширите и пьянствуете? И-и-и…
При виде лимузина полковника заклинило.
- Встать в строй! Евдокимов, в последнюю шеренгу, чтобы забинтованную руку видать не было! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
Товарищ Маршал Советского Союза! В полку проводятся занятия:
- С рядовым составом по инженерной подготовке на тему: «Оборудование дорог и позиций», руководители – командиры подразделений;
- С офицерами – по военной топографии, тема: «Ориентирование на местности в ночных условиях без карты»,
руковожу я.
Если в военном городке маршал был удивлен, то вид стартовой позиции его убил. Личный состав в своей работе завершал последние штрихи, сообща оказывал помощь отстающим тройкам.
- Всякое в своей жизни видел, но такую красоту впервые! Работников Измайловского парка Москвы сюда бы, пусть учатся!
Боковым зрением Павел Федорович увидел реакцию Командующего Армией. Тот торжествовал, цвел и пахнул. Это вконец испортило настроение Главкома, и он в уме произнес тираду:
- Мальчишка! Ликует? Куда ему до моего опыта! Перед войной усатый вождь едва на Колыму не сплавил. В сорок первом чудом избежал штрафного батальонаэ Случаев, когда мог погибнуть больше, нежели пальцев на руках. Когда по приказу Жукова, в 1953-м, расстрелял Берию, министр государственной безопасности Абакумов поклялся уничтожить меня.
Рано ты замахнулся на маршальское кресло, раз не усвоил ефрейторскую мудрость: «Очень хорошо – тоже нехорошо»!
- Товарищ генерал-лейтенант! На следующей неделе соберите здесь всех командиров воинских частей. Проведите инструкторско-методическое занятие и чтобы через месяц у всех позиции были именно в таком состоянии! Проверю лично!
Подвиг есть подвиг, повторить его невозможно. Через месяц Павел Федорович объехал лично полки Первой Армии и в своем приказе за неудовлетворительное противопожарное состояние стартовых позиций объявил генерал-лейтенанту взыскание.
В период, когда уже верстался приказ Министра Обороны о назначении командарма заместителем к Батицкому, случилось ЧП. На одной из позиций от брошенного окурка задымилась сухая трава, запылало хранилище ракетного топлива, распространяя сверхъядовытый дым в сторону мегаполиса.
При встрече с министром Главком ПВО представил происшествие следствием неисполнения его приказа, а генерал, неспособный решить такой простой вопрос, как очистка стартовых позиций не вправе занять высокий пост.
Таким образом, Павел Федорович на шесть лет сохранил статус-кво.
Полковник Волков вожделенные штаны с лампасами получил, хотя и не так быстро, как мечталось. Офицеров второй батареи повысили в должностях. Майор Голубев успешно уволился на пенсию. Вместо него прислали молодого генеральского отпрыска, ровесника Зайцева. Отношения с ним у Леонида не сложились, и в 1973 году он ушел в формируемый рязанский полк новой системы. Жанна Трепалина своими выходками нарушала психику мужа. Возвращаясь из командировки через Москву, он с горя напился. В день открытия очередного съезда КПСС политработник мертвецки пьяным валялся в туалете Павелецкого вокзала, и мигом был уволен без пенсии.
Завершение ассамблеи
Пессимизм — это настроение,
оптимизм — болезнь
Прапорщик Паньков.
Время двадцать ноль-ноль. М-да, посиделки затянулись! Спирт выпит, движок ПАЗа завёлся, два подполковника Зайцев и Волков, оба медика занимают места в салоне. Со стороны деревни Малинищи слышатся пьяные голоса. Хриплые мужские:
Моя милка невысока,
Кой на чём растёт осока.
Накосил я было стожок,
Но какой-то хрен всё сжёг!
Звонкие женские:
Не хочу я жить в Рязани
И всю жизнь плясать кадриль,
Делай, милый обрезанье
И поедем в Израиль!
Чужое веселье навевает грусть. Наконец, по всем каналам связи объявлен долгожданный сигнал «ОТБОЙ УЧЕНИЮ». Отъезд автобуса задерживают. Срочники убывают в казарму. Офицеры, прапорщики собирают нехитрый скарб: тревожные чемоданы, противогазы и химкомплекты, пистолеты и сосредотачиваются в курилке. Первыми позицию покидают комполка и проверяющие. В ожидании своего УАЗа место для курения осчастливливает своим присутствием такая ключевая в полку фигура, как начальник штаба.
— Когда разбор учения, меня чем наградят? — интересуется начальник химической службы.
— Разве что орденом святого Тибукентия!
Необдуманно встревает остряк с фингалом:
— За всю Великую Отечественную наградили только двух химиков и то посмертно, один от радости окочурился, второго растоптала толпа политработников, рванувших за орденами!
— Откуда у тебя, Валерий Михайлович, фингал? Если скажешь, на кирку наступил, то у нее ручка коротка. Догадываюсь: шальной кулак за твои подначки! Как же от тебя спиртом разит? Придётся наказать! Э-э-э, тут от всех духман капитальный! Скопом не наказывают. Обнаружил я по окончании учения, можно сказать, во внеслужебное время, но на объекте. Закон требует выявить организатора. Чую, медик звание обмывал? Ты мне хоть стакан оставил? Жди, оставят они, колбаса на шее у собаки долго не провисит!
Убывает вскоре начштаба, прихватив своих подручных. Непредвиденная заминка. Уже из военного городка поступает указание полковника:
— С целью предотвращения эксцессов дедовщины, в связи с негласным солдатским праздником «Сто дней до приказа», оставить в дивизионах по одному, а на КП два ответственных офицера.
После шестидневного отрыва от семей, добровольцев нет, а назначить у начальника КП рука не поднимается.
В сторонке происходит диалог двух капитанов:
— Может останемся, Михалыч? Завтра, в понедельник, строевой смотр, командирские занятия. Солдаты спят на ходу, им бы до кроватей дотянуться, какая дедовщина? У меня в сейфе бутылочка есть!
— Сегодня ещё, Степаныч, жену трахать придётся? Ну уж нет, остаюсь!
Ответственные остаются, остальные занимают место в автобусе.
—Кого нет? проверяет майор Кирюхин.
—Старшины и командира роты связи! Всегда так, как только ехать, на них работун нападает! Пусть пешком идут!
Настроение у пассажиров весёлое, оттого при ожидании капитана, прапорщика и в пути разговоры об отдыхе, рыбаках и рыбке.
СКАЗАНИЕ О РЫБАКАХ И РЫБКЕ
Рыбаки лавыли рыбу,
А пиймалы рака,
Цилый дэнь воны шукалы,
Дэ у рака срака.
Украинская притча
Рыбаком всех времен и народов, в автобусе, единодушно был признан Иван Денисович, ставший к тому времени генералом, командиром корпуса (маршал из самого первого рассказа, - ну... у которого папаху стащили... вспомнили? - свое обещание сдержал.
После выполнения полками корпуса боевых стрельб, Иван Денисович поехал рыбалить на озеро Балхаш, прихватив с собой снасти и как дополнение к ним двух солидных полковников - начальника разведки и начальника метеорологической службы, которые предсказали распрекрасную погоду, руководствуясь данными местных метеостанций.
При погрузке снастей в катер, пасший рядом овец казах заявил генералу:
- Нэ хади, начальнык, шторм будет, шайтан гулять будет!
Посмеялись полковники над дремучестью старика, на небе ни тучки, метеосводки хорошие и экипаж отчалил. Через метров триста налетел ветер, поднялась волна, катер опрокинуло, рыбаки чуть не утонули, добираясь до берега вплавь.
Ликвидацию (к счастью оставленных на берегу) спиртных и съестных припасов мокрые рыбаки производили у костра в кошаре чабана. Выпили порядочно, в том числе и казах.
Иван Денисович спрашивает:
- Старик! А как ты определил, что шторм будет?
- А я смотрю - у барана яйца потеют - значит шайтан гулять будет, - лукаво ответил чабан.
- Аксакал! Тогда я тебе оставлю моих двух баранов, - указывает пальцем на полковников, - будешь смотреть на их яйца, определять погоду и докладывать мне!
- Зачем мне такие бараны, они много жрут пьют и курят!
Рыбка всех времен и народов определилась в двух вариантах:
Вариант №1
Самым знаменитым рыбаком в полку был начальник службы горюче-смазочных материалов, сорокалетний капитан Константин Иванович. Зимой командир полка выделил автомобиль для доставки рыбаков-любителей к месту подледного лова. Его выезд планировался в 10:00, потом переиначили на 8:00, предупредили всех, кроме Константина Ивановича.
Когда капитан, протопавший шесть километров пешком в теплой одежде при двадцатиградусном морозе, с рыбацким ящиком на плече, подошел к однополчанам, то у каждой лунки на пруду близ деревни Романцево было уже по десятку окуньков.
Схватив ледобур, он принялся бурить лунку, дошел до рукоятки, а воды так и не было - попалась промерзшая до дна отмель. Не перекуривая, начальник ГСМ метнулся вдоль берега в противоположную сторону. Там тоже попалась отмель, после льда из-под ледобура пошла земля. Наконец Константин Иванович вышел на самую середину с четырехметровой глубиной. После льда пошла щепа. Надо же было такому случиться? В этом месте оказался утопленный ствол дерева!
Сорокалетний мужчина сел и заплакал самым настоящим образом, бурить дальше не было сил.
Кто-то из тех рыбаков, у которых основная страсть бутылка, а не рыба, уступил капитану свою лунку и тот за час обогнал по количеству улова всех остальных. Мастерство восторжествовало и Константин Иванович расслабился. Вскоре началось то, что важнее самой рыбалки - общение, в круг снесли снедь, выпивку, последней, как всегда оказывается, мало, послали ходока в деревню в магазин. Тот выпивку купил, а еще его заинтересовал необычной величины экземпляр мороженой камбалы. Его посланец купил для того, чтобы поспорить с рыбаками, а потом показать. Застолье на льду продолжалось. Константин Иванович пошел к лунке и вытащил еще пяток окуней и задремал.
Тогда шутник подкрался, незаметно вытащил леску и подцепил на крючок мороженую камбалу. Так как морской гигант в отверстие не влезал, то он скрутил рыбу в трубку и кое-как пропихнул ее под лед.
Проснувшись, Константин Иванович дернул удочку и увидел пасть огромной рыбы, в лунку не пролазившей. Орудуя ломиком как отбойным молотком, капитан расширил отверстие в два раза (откуда только силы взялись) и долго стоял в шоке разглядывая диковинную рыбу с двумя глазами на одной стороне.
Вариант №2
Историю рассказал пропагандист полка, недавно прибывший с Дальнего Востока, избиравшийся ранее депутатом Верховного Совета СССР.
Накануне выборов в дальневосточную область пришла разнарядка выдвинуть кандидатами:
1. Офицера среднего звена, политработника;
2. Представителя малочисленных народов.
В докладе Генерального секретаря должно было прозвучать: «В Верховном Совете представители ста национальностей», а наскребли к - 99 (в Советские времена кого выдвинули, того и избрали). По первой кандидатуре жребий пал на повествующего майора, а вот со второй вышел конфуз. Подали предварительно фамилию аборигена Кильманды, которого необъективный журналист восхвалил в областной газете (мол он передовой, образованный). Слетали к таежному селению в 150 километрах и все оказалось не так. Вместо 10 классов (как писал журналист) он в детстве закончил только два, дальше деревни, где начальная школа - не бывал. За неимением другого кандидата, его оставили в списке для голосования (баллотироваться абориген согласился).
В Москву на сессию Кильманды ехать отказался, мотивируя тем, что ему нужно на зиму рыбу заготавливать.
Майора вызвал сам секретарь обкома:
- Итак, майор, тебе партийное задание! Первое - уговорить Кильманды поехать на сессию;
- второе - опекать его, как мать родная, он человек дикий.
Не справишься - положишь партбилет на стол и тебя уволят из армии, несмотря на депутатство, свему родственнику Командующему округом я уж позвоню! Эмиссары (майор и обкомовский работник) вылетели на вертолете к таежному селению на берегу притока Амура. Майор был ближе к народным массам и поэтому прихватил ящик водки. После дружеского возлияния Кильманды согласился ехать в Москву, узрев в майоре друга и поверив, что в столице тьма огненной воды. Первая часть задания была выполнена, но только наполовину. В железную птицу таежный житель садиться отказался, а решил в областной центр идти пешком. Оставлять его одного было рискованно, он мог передумать, или в дороге что-нибудь случится, поэтому вертолет улетел, а эмиссары остались.
Через 6 суток и два часа к обкому вышла странная группа: впереди в кожаных одеждах бодро вышагивал абориген; сзади уныло плелись два оборванца в лохмотьях, последствиях движения по тайге и ночевок у костров. Партфункционер слег с двусторонним воспалением легких, майор оказался покрепче, а может быть, чаще подкреплялся огненной водой.
Кильманды отмыли, постригли, побрили, переодели в шикарные европейские одежды. Единственная закавыка. Суровая таежная жизнь приучила соплеменников аборигена постоянно ходить с котомкой, в которой: охотничий нож, рыболовная снасть, спички, соль, котелок для кипячения воды, рыба, временами чай. Странно гляделся депутат Верховного Совета в шикарном костюме, шляпе и с котомкой за спиной. Ему купили дипломат и уговорили носить котомку в нем. Он приспособился к этому и ходил с дипломатом даже в туалет. Банально загромождать рассказ описанием как дикий человек воспринял плоды цивилизации.
Приближалась сессия и все депутаты. Дальнего Востока сосредотачивались в Хабаровске, чтобы оттуда единой командой вылететь в Москву.
До Хабаровска на поезде доехали без приключений, но уже на вокзале майор совершил непростительную ошибку. Офицер завел аборигена в специальный депутатский зал, усадил в кресло, строго настрого приказал никуда не отлучаться, а сам пошел звонить, чтобы к вокзалу выслали машину.
Когда вернулся, то Кильманды не обнаружил. Поиски по вокзалу результатов не дали. Лишь после пятого объявления:
«Депутат Верховного Совета Кильманды! Подойдите к справочному бюро!» - прибежал сержант милиции с отвисшей челюстью, трясущимися руками, ногами и квадратными глазами.
Вы ищите депутата Кильманды? Он у нас в линейном отделении милиции.
Рассказ сержанта
Иду, понимаешь, патрулирую. Вдруг вижу - какая-то бля... ща развела в палисаднике костер и котелок прилаживает. Я ему: «Ты что же это, сучий потрох, делаешь?» А он мне: «Чай! Начальник, угощайся!» Я, как у нас заведено, по шеями, за шиворот и пинками в отделение. Дежурный проверил документы, а он депутат Верховного Совета. Ой! Товарищ майор, помогите, чтобы меня в тюрьму не посадили!
В Москве, на первое заседание Верховного Совета Кильманды поперся с котомкой в дипломате. В зал заседаний его с вещаим не пустили, заставили сдать в камеру хранения.
Во время заседаний Кильманды вел себя спокойно (в основном, спал), при толчке в бок голосовал - поднимал вместе со всеми удостоверение.
В перерывах аборигену понравились буфеты с черной икрой и всякой всячиной. На какое-то время майор потерял бдительность, заболтался со знакомым.
В этот момент Кильманды захотелось собственной рыбки, находящейся в котомке. Технология приготовления деликатеса была следующей: живую рыбу без соли на месяц закапывали в глину, затем высушивали на солнце. Особенностью был запах, который за сто метров все, что имело ноздри, валил наповал (кроме аборигенов). Кильманды взял в камере хранения дипломат, вынул котомку, достал рыбу зашел в один из буфетов и начал ее чистить. Посетители выскочили в коридор через 7 секунд, продавцы через 15. Еще два перерыва буфет был закрыт по техническим причинам.
(После этого майор переиначил фамилию коллеги, не иначе как «От манды киль»).
- Кстати о рыбалке, - подхватывает эстафету капитан Зарубин, бывший авиаспециалист. - Служил я в авиагарнизоне среди болот Западной Сибири. На речушке в пяти верстах от военного городка шел на нерест таймень и туда понесло двух капитанов и майора. Было прохладно и нарядились они в комбинезоны. Рыбачат, значит, рыбачат, сзади каждого по куче рыбы, не унесешь. Вдруг слышит майор сопит сзади кто-то. Оборачивается, глядь, огромный медведище в спину дышит. Летчик с испугу прыг в ледяную воду. Вынырнул, а косолапый рядом стоит и хрясь его лапой по башке. Так и пошло: человек вынырнет, а Топтыгин его снова под воду. В общем притопил офицера. Нахлебавшись воды майор потерял сознание и его унесло течение. Надо сказать, он легко отделался. Метров через двести утопленник зацепился за корягу, пришел в себя и выполз на берег.
С началом экзекуции капитаны дали стрекача, первый залез под дряхлую деревянную перевернутую вверх дном лодку, второй со скоростью сорока километров в час рванул в направлении военного городка.
Не сумев опрокинуть лодку Михаил Потапыч ударил в сердцах лапой по днищу, пробил его и повредил офицеру позвоночник.
Удирающий оглянулся и понял, что попытка спастись бегством тщетна. Зверь уже покрыл половину расстояния. Беглец пошел на хитрость: натянул ушанку, поднял воротник комбинезона, втянул голову, руки спрятал в карманы, лег на живот в ложбинке, притво-рившись мертвым. Косолапый несколько минут перекатывал сбоку набок недвижимое тело, присыпал его сухими ветками, положил сверху трухлявый пень, помочился и ушел восвояси. Несмотря на плотный меховой комбинезон на теле капитана оказалось множество ран от медвежьих когтей.
Вывод: идешь на рыбалку - бери ружье!
- Абсолютно противоположный случай! – возражает майор Макеев. В лейтенантские годы служил в Подмосковье. Затемно двинули на ближайший пруд, а один старлей прихватил двустволку. Только клев пошел, как этот дундук «Ба-бах» по уткам и всю рыбу распугал. Решили перебазироваться на водоем по другую сторону шоссе. Вышли на обочину дороги и... мама родная! Мотоциклисты, десятки лимузинов, правительственный кортеж, в общем.
У старлея ружье в положении изготовки к стрельбе. Он разинул рот, поворотом головы отслеживает движение машин, непроизвольно разворачивается корпус с двухстволкой. Боковой мотоциклист сопровождения на ходу вынимает пистолет, бац и пуля в лобешнике владельца оружия.
Немного спустя подъехала милиция, работники КГБ. Последние затеяли следствие - не было ли у офицера замыслов покушения на Генерального секретаря.
Автобус подъехал к штабу, каждый стремится побыстрее сдать пистолет и патроны, толчея.
Не успел я, прапорщик Паньков, дома принять душ, пересчитать детей, подержать жену ниже спины, только хотел принять командирский стакан, как по телефону приказ, прибыть в штаб.
Требовалось снова вернуться на командный пункт, подчинённого ефрейтора с приступом аппендицита увезли в госпиталь, нести боевое дежурство кроме меня оказалось некому.
Перед убытием подошёл начальник политотдела полка Василий Петрович:
— Товарищ прапорщик! Передайте капитану… Михалычу, пусть вместо меня завтра прочитает солдатам лекцию о вреде пьянства! я себя неважно чувствую!
Прибыл я на КП, спустился в подземелье, доложил оперативному дежурному, зашёл в дизельную…
Но это уже тема другого повествования.
ГЛАВА 3. ТАЙНЫ ЗАБЫТОЙ АРМИИ.
Хочешь знать правду?
Читай таблицу умножения!
Прапорщик Паньков.
Сразу после окончания военного училища, в одна тысяча девятьсот шестьдесят девятом году от Рождества Христова, попал служить я в одну из Подмосковных частей зенитной ракетной системы С-25. В общежитии, куда меня поместил дежурный по полку, чествовали проводы на пенсию майора-фронтовика, который был свидетелем становления необычного, на несколько десятилетий закрытого, даже от остальной ПВО страны, соединения.
По рассказам виновника торжества и его друзей, предыстория возникновения системы имела глубокие корни.
1940 год. Бункер Гитлера. Совещание по вопросу противовоздушной обороны Берлина. Предыдущей ночью английская авиация впервые нанесла массированный удар по столице рейха.
- Свинья Геринг! – истерически завопил фюрер, - Ты обещал немецкому народу, что ни одна бомба на Берлин не упадет!
Далее второму лицу государства пришлось принять двадцатиминутную тираду, как ведро помоев на голову. Рейхсмаршал глубоко обиделся, но виду не подал, а подумал:
- Бесноватый ефрейтор! Оскорбил бы при генералах, не в присутствии секретарей, стенографов, фотографов, кто здесь в ставке только не ошивается!
По указанию Геринга промышленность развернула выпуск большего количество зенитных установок, истребителей ПВО. Военные конструкторы приступили к проектированию перспективных средств противоборства и внедрению их в производство.
Приоритетными направлениями оказались:
- Радар, позволяющий за 300-400 километров обнаружить группы неприятельских самолетов (на вооружение Вермахта он поступил за год до окончания войны);
- реактивный истребитель (группа их участвовала только в боях за Берлин);
- зенитный ракетный комплекс, оказавшийся к моменту капитуляции в виде опытного образца, не прошедшего боевых испытаний. Часть его элементов, технической документации стала трофеем Советской Армии. В виду неразберихи, временной невостребованности они пылились в десятках хранилищ различных ведомств.
Годы спустя, вторая мировая война на своих плечах принесла ожесточенную холодную войну между СССР и союзниками по антигитлеровской коалиции. США были пока единственными обладателями ядерного оружия, и мир балансировал на грани третьей мировой.
1947 год, дача Сталина, заседание по вопросу противовоздушной обороны Москвы. Предыдущей ночью новейшие американские самолеты вторглись в воздушное пространство СССР, а наши истребители не смогли достать их по высоте. Теоретически, прорыв к столице одного ядерного бомбардировщика США означал потерю управления страной и военное поражение. Назрела необходимость создать вокруг Москвы непреодолимую систему ПВО. В ходе совещания уже определился состав ведомств и организаций-исполнителей, но требовалась координирующая инстанция с функциями гильотины.
- Маршал Берия! – жестко с надрывом произнес Сталин, зажег трубку, жадно затянулся и сделал длительную паузу, - Политбюро именно на вас возлагает всю меру личной ответственности!
Лаврентий Павлович виду не подал, но подумал:
- Хочет, хочет Усатый, чтобы я себе на этом деле шею свернул!
Вскоре весь цвет военной науки и конструкторской мысли творчески дерзал в системе ГУЛАГА, усердием и старанием спасая свои жизни.
Используя трофейные наработки, специалисты в течение года отработали документацию на более совершенный и мощный зенитный ракетный комплекс. Еще через год ассы производства, тоже оказавшиеся в лагерях, сотворили опытный образец. Очередной год потребовался для боевых испытаний и доводок на полигоне.
В темпах военного времени развернулось строительство, перепрофилирование заводов-изготовителей, выпуск ими требуемого количества вооружения.
Параллельно ведомство Лаврентия Павловича, используя рабский труд заключенных, возвело вокруг столицы десятки гигантских технических баз, сотню военных городков, полковых позиций, командных пунктов, узлов связи, построило тысячу километров бетонных дорог.
Военное Министерство подготовило персонал, сформировало полки, корпуса, армию.
К 1953 году военная промышленность произвела монтаж и настройку комплексов на боевых позициях. Все расчеты выполнили боевые стрельбы на полигоне по самолетам-мишеням.
Первая в мире зенитная ракетная система приступила к боевому дежурству.
На двух окружностях вокруг столицы с интервалом в пятнадцать километров дислоцировались полки системы С-25, каждый с шестьюдесятью пусковыми установками и двумястами ракет. Полк был в состоянии вести огонь одновременно по двадцати целям на удалении до семидесяти километров.
Многоканальность, в сочетании с шестикратным перекрытием зон поражения, создавали фантастическую плотность зенитного ракетного огня.
На небольшом пятачке Московской области образовалась почти стотысячная группировка военнослужащих.
Монстра обозвали:
- В отечественных шпионских боевиках – «Голубая линия»;
- В официальных секретных документах - «Первая Армия ПВО особого назначения»;
- В армейском обиходе – «Первая Конная».
Россия страна реализованных невозможностей.
А.ФАНТАСМАГОРИИ В ЭШЕЛОНЕ.
1. СЛУЖЕБНЫЙ СЛАПОМ.
В армии, если виноватых нет, то их назначают.
Прапорщик Паньков.
- Что за безобразие?! - такими словами открыл совещание в штабном вагоне командир полка системы С-25, к созданию которой приложили руку в меньшей степени Геринг, в большей Берия. – Начальник штаба, разберитесь с суточным нарядом! Дежурному по эшелону майору Трепалину выговор! Командира хозяйственного взвода предупреждаю о неполном служебном соответствии! Начальнику продовольственной службы капитану Шапореву строгий выговор! Бездельник и пьяница! Марш в вагон-кухню и будь там до конца пути!
В начале сентября 1970 года, полк с оценкой отлично и, подсчитанным по сложной системе балом 4,95, выполнив боевые стрельбы на полигоне близ Астрахани, эшелоном возвращался в родное Подмосковье. По пути домой преодолел две трети расстояния.
Столь высокий бал был рекордом полигона за все время его существования, а погожие, теплые, ясные дни у пассажиров усиливали и без того благостное настроение.
Полковник Волков в мыслях примерял штаны с лампасами. Остальные офицеры предвкушали прибавление звезд, повышения по службе. Срочники-дембеля тешились обещанием командования: по прибытии в часть уволить всех сразу скопом, хотя зачастую обещание есть дальний родственник кукиша.
Сверхчеловеческое напряжение предыдущих месяцев сменилось вынужденным бездействием. А, как известно, скука толкает людей на самые идиотские поступки.
Во время предыдущей стоянки, оказавшейся вблизи аэродрома сельхозавиации, солдату-повару захотелось получше рассмотреть, как взлетают самолетики, и он полез на крышу вагона. Случайно остался жив, ибо контактной сети коснулся не телом, а черпаком с деревянной ручкой. Поражение ограничилось тяжелым ожогом руки. Данное происшествие послужило поводом к совещанию и мерам дисциплинарной ответственности.
Несколько сбавив тон и сменив гримасу, комполка продолжил:
- Не приказываю, не прошу, а умоляю: не расплескайте достижение, не пустите насмарку двухлетний труд! Передайте подчиненным офицерам… главное личным примером…
- Насчет личного примера! – ехидно констатировал замполит полка полковник Зубкин, появившийся ближе к концу совещания, - Гляжу на соседнем пути медленно двинулся товарный состав, а лейтенант Зайцев пробирается среди колес, таща две канистры с вином! Могло быть ЧП!
Лицо полковника покрылось красными пятнами, и он, брызжа слюной:
- Майор Голубев?
Встает командир Второй батареи, персона которого двадцать четыре года украшает скопище вооруженных людей, именуемое армией.
- Вам до пенсии дослужить слабо? Командира десятого взвода строго накажите своей властью!
Вагон, где путешествуют офицеры подразделений. Совещание батарейного масштаба. Шефа встречают командиры шестого, седьмого, восьмого, девятого взводов, замполит, зампотех и старшина батареи. По секрету: накануне полкового совещания именно майор узрел Сулеймана (так в народе именовали вагон с винной продукцией, следующий с Кавказа в Центр).
Голубев собрал с подчиненных валюту и самого младшего офицера послал за живительным напитком.
- Где Зайцев? – Весь подобрался, придавая себе степенную важность комбат, лицо стало озабоченным и серьезным.
- Написал жалобу на Зубкина и понес ее командиру полка! – торжественно объявил замполит батареи капитан Орлов.
- Задолбал он своими инициативами! Начинаем без него, старшина и замполит! Идите обратно в телятник к личному составу и повнимательнее, чтобы никаких происшествий не случилось! Остальные…
Вернулся ходок, правдоискатель.
- Товарищ лейтенант Зайцев! Объявляю вам строгий выговор!
- За что? Я ваше приказание выполнял! Чтобы больше, когда-нибудь…
- Больше и не требуется! Вино отдал, денежки тю-тю, в последующие сутки пути со скуки сдохнем! Зампотех! – завершил печальный монолог майор, - Требуется снять стресс, поищи в своих закромах чего-нибудь эстетического!
Капитан Бабичев, покопавшись в сундуке «мечта оккупанта», достал фляжку со спиртом. Не спеша, содержимое разлил в семь стаканов. Пятеро взводных, комбат и его заместитель по технической части поднимают сосуды, но пригубить их не успевают. В проходе вагона, как черт из табакерки, появился Зубкин. Ситуация сложилась самая идиотская, неприятный сюрприз.
- Свят, свят, свят! – мысленно перекрестился Голубев, - Не дожить мне до пенсии!
Спрятав руку со стаканом за спину, заорал во всю глотку последнюю фразу:
- Не дожить мне до пенсии! – и далее, - Стоит на минуту отвернуться, как они выжрать норовят! Собирайте вещи, поедем в вагоне с личным составом!
К изумлению честной компании и невольных свидетелей сцены, комиссар на щекотливость положения не реагирует, а обращается к лейтенанту:
- Собираешься отправить кляузу на меня в Политуправление? Мне до пенсии два года, и такие прибамбасы ни к чему! Забирайте канистры, ужритесь и обоссытесь!
Спустя десяток минут командный состав Второй батареи был вне вагона и двигался вдоль платформы. Миновав теплушку с подчиненным рядовым составом, где по легенде предстояло путешествовать остальную часть пути, вагон-кухню, сообщество забралось в вагон, приспособленный под склад. В преддверии возвращения на место постоянной дислокации пустой.
Так было спланировано Николаем Ивановичем изначально. Узрев канистры, штрафной начпрод пополнил коллектив, вопреки приказу полковника, оставив кухню. В ту же минуту состав тронулся и стал набирать ход. В открытые створки вагона запрыгнули: майор с повязкой «дежурный по эшелону» и два лейтенанта с повязками на рукавах «патруль».
- Учудили, твари! – безумно ругался майор Трепалин, - Семафор открыт, а они в магазин! Из-за вас, козлов, сам едва от эшелона не отстал!
- Запирай створки! – скомандовал Голубев, - Проведем совещание, лейтенанту Зайцеву вместо строгого выговора благодарность! Молодец, далеко пойдешь, самого Зубкина запугал! Назначаю виночерпием! Хорошо, когда радость приходит не одна, а с бутылкой! Столы сервировать! Барабанщик, играй гимн Советского Союза!
2. ВАГОН-СЮИТА
Кто тяжело работает,
Тот тяжело отдыхает.
Прапорщик Паньков
Романтика – это радость при отсутствии элементарных удобств. Одни пустые ящики приспособлены для сидения, другие образовали подобие стола на одиннадцать персон. В центре его керосиновый фонарь, двадцатилитровые канистры с вином, граненый стакан, по краям – скудная закусь.
- За тех, кто в рядах и при погонах, за красоту боевых пусков ракет! – открыл застолье Николай Иванович, - Не перестаю восхищаться, хотя данный полигон по счету у меня тринадцатый!
Стартовый дивизион, как лес из вертикально установленных десятиметровых четырехтонных ракет. Вдруг одна за другой пусковые установки окутываются оранжевым облаком. Набрав требуемую тягу двигателя, ракеты отрываются от стартовых столов, на миг зависают и медленно, сантиметр за сантиметром, набирают ускорение. Только высоко в зените они с вертикальной траектории уходят и ложатся на курс.
- Говорят, топливом для первой модификации ракет служил спирт? – насмешливо поинтересовался капитан Бабичев, человек в системе новый, прибывший перед полигоном по переводу с Дальнего Востока.
- Как сейчас помню, в каждой ракете по полтонны чистейшего медицинского спирта, ага! В хранилище запас в сто тонн. Вокруг площадок заправки вонища на три версты, хоть закусывай.
В батарее все офицеры, кроме меня, фронтовики. Командир – бывший кавалерист, арендовал коня в соседнем колхозе и разъезжает на нем среди ракет и пусковых установок. Ба-альшой оригинал! Перед дембелем сидел в секретной библиотеке и рылся в справочниках. Откопал, что по недосмотру центральной канцелярии не отменено действие одного из приказов Народного Комиссара обороны 1927 года. По нему командир батареи при увольнении из рядов Красной Армии имел право на лошадь. Подал рапорт по команде. Военному министру, в начале шестидесятых, пришлось издать отдельный приказ:
Пункт 1. - Майору Харитонову Н.А.взамен коня выплатить денежную компенсацию.
Пункт 2. – Действие приказа Народного Комиссара обороны № … 1927 года отменить.
Выпьем за нашу Первую Конную! Мы, за исключением зампотеха, в разные годы закончили одно военное училище, в иных соединениях не служили. А вот ему есть с чем сравнить. Поделись, что увидел твой свежий глаз?
- Положительное: подразделения комплектуются солдатами одного призыва. Поэтому в отличие от остального ПВО еще высока роль сержантов и меньше рецидивов неуставных взаимоотношений, то есть дедовщины. Невероятно, но факт, законсервирован дух пятидесятых, многое из Жуковских времен. Однако показуха, стремление переплюнуть другого возведены в ранг религии.
Офицеры окопались в столичном оазисе и мхом обросли. Часть женилась на москвичках, те в военных городок не селятся, дабы не потерять прописку в мегаполисе. Общага наводнена липовыми холостяками в возрасте до сорока пяти лет. Там творится все: от оргий (в окрестностях части семь домов отдыха) до дуэлей на пистолетах.
Остальные, проживая в деревянных домиках, развели вокруг них сады, огороды, теплицы, кур, кроликов. Не военный городок, а стрелецкая слобода.
- Неожиданный ракурс! Знать правду о себе печально! Недостатки всегда сверкают ярче достоинств – признался с грустью Голубев.
Бабичев завершил монолог:
- Ни тех, ни других в остальное ПВО на аркане не затащишь, зубами ухватились за преимущества околостоличной цивилизации. Так и заканчивают службу в Первой Конной капитанами, а то и рангом ниже. Вот пример сидит – командир шестого взвода: ему тридцать два, а он взводный и старлей!
Здоровяк, каких поискать надо, спортсмен Сидоров притворно возмущается:
- Комвзвода был я только первые четыре года, следующие – командующим взводом, ныне командующий взводионом! И не старлей я, а микрополковник!
- Ха-ха-ха! – утирает слезы комбат, - Действительно командующий! Руководит подразделением сержант, а Сидоров грибы-ягоды в лесу собирает! Поделись опытом!
- Год назад прибыл из школы сержантов новый замкомвзвод. Батюшки мои! Дефект речи ужасный, что мычит не пойму. Подает команды, а рядовые двумя призывами старше него, ржут. Остается с горя запить. После выходных дней глазам своим не верю: сержант Долин «Гырв» - взвод четко построился, «Мырв» - налево повернулись и двинулись отменным строевым шагом.
Оказывается он мастер спорта по боксу. Начистил нюх восьми дембелям и стали понимать. Спорт – великое дело!
- Кстати о птичках! – уточняет Голубев, - В нынешнем году ввели в штате полка должность не бей лежачего, причем майорского ранга: начальник физической подготовки и спорта. По прибытии в часть Сидоров передает взводион выпускнику нынешнего года и ходу в спортсмены. Повезло! Еще у троих взводных намечен прыжок по служебной лестнице. По восходящей номерации: главком седьмого взвода Сергеев – начальник финансовой службы полка, восьмого, Крупный – начальник клуба, девятого, Свищёв – помощник начальника штаба по режиму секретности. Замполит батареи обретает дивизионный масштаб. Старшина, в ключе последних событий, становится командиром хозяйственного взвода. Восемь лет был застой, и вдруг прорвало, сам удивляюсь. Зря ты, Бабичев, злословил по поводу отсутствия карьерного роста в Первой Конной. Сам ведь тоже уходишь в службу вооружения, под крылышко родственничка жены, перетащившего тебя сюда из Дальнего Востока. Получается, остаются в батарее: я, старый пень, и командир десятого взвода Зайцев? Буду готовить из лейтенанта себе замену!
- Как комбат комбату… - виночерпий изобразил на лице задумчивый вид, - Николай Иванович, держи стакан вне очереди!
- Погодь, Леонид! Жизнь полна неожиданностей. Я не уверен, что ты на тернистом пути из лейтенантов в майоры не влипнешь в какую-нибудь историю, наподобие весеннего осмотра достопримечательностей столицы!
Расскажи, что у вас там случилось?
- Прибыло нас в полк шесть лейтенантов-однокашников. После трехмесячной подготовки к боевому дежурству нас запрягли: неделю на позиции, неделю в общаге в готовности тридцати минут. Москва рядом, а ее не видели. В последнее воскресенье апреля организовали культпоход.
По пути к Красной площади остановились у двадцатидевятиэтажного ресторана «Москва». Поспорили: кто, начиная сверху, на каждом этаже сделает заказ, выпьет рюмку водки и первым достигнем выхода.
Терять друг друга стали уже после пятнадцатого. Очнулся я на седьмом в обнимку с девицей. Поехал к ней на квартиру и, несмотря на непотребное состояние, ночь провел довольно успешно. Как я просил, дама в пять утра вывела меня на улицу и усадила на следующий к вокзалу автобус. Я даже на утренний развод успел.
Пару дней спустя обнаружил отсутствие документов, видно впопыхах оставил в московской квартире. Полнейший ужас! Не знаю названия улицы, не помню номеров дома, подъезда, этажа, квартиры и автобуса. В памяти лишь один рубль тридцать копеек – столько уплатил таксисту по счетчику.
В следующее воскресенье моя персона опять у входа в злополучный ресторан.
Ловлю такси и велю водителю ехать в любую сторону, но чтобы на счетчике было рубль тридцать. Вышел, осмотрелся, скомандовал: «Езжай обратно!». По возвращении в исходный пункт:
- Снова вперед, но иным маршрутом!
На четырнадцатом витке один из домов показался знакомым, скорее интуитивно, чем по памяти. Начал поквартирный обход с дурацким вопросом:
- Не у вас ли я в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое апреля документы забыл?
В половине случаев дверь не открыли, в пятнадцати обматерили, в десяти – покрутили пальцем у виска, дважды дали в морду. Тем не менее, из очередной квартиры вышла старушенция, и документы вернула. Я оказался единственным из компании, кто вышел сухим из воды. Силанов и Миронов пари выиграли, первого этажа достигли. Они из ресторана выползли и по-пластунски добирались к ближайшей станции метро. Их задержал патруль, а комендант города Москвы объявил семь суток ареста. Два других кадра достигли вокзала, но перепутали электропоезд и осчастливили своим посещением город Владимир. Вернулись через сутки, схлопотав по строгачу. Мой лучший друг Паша Евдокимов из первой батареи…
- Ха-ха-ха! Два брата-акробата!
- Нет! Акробат – я, он – самбист. На первенстве Вооруженных Сил занимал второе место.
Паша попал в поезд кольцевой ветки метрополитена и уснул. Периодически просыпаясь, он дергал за рукав очередного ближайшего пассажира, спрашивая:
- Когда будет деревня Мешерино?
- После закрытия движения лейтенанта сняли сотрудники милиции. По закону они должны были препроводить его в комендатуру. Но так как Евдокимов вступил в словесную перепалку, его запихнули в КПЗ.
Менты злорадствовали пока в огромной камере шла потасовка. Спустя час офицер построил всех обитателей «обезьянника» (уголовников, дебоширов, пьяниц) и принялся отрабатывать строевые приемы.
Милиционеры его зауважали, выпустили, довезли до вокзала, посоветовали бросать военную службу и идти к ним на работу в отделение. Взыскание Паша получил за опохмел по дороге.
Свой рассказ Зайцев закончил мечтательно:
- Приеду, помоюсь, переоденусь и в столицу к зазнобе, адрес теперь уже помню!
- Приедешь и через два часа в клуб части на банкет! – внес полную ясность майор, - Лично полковник по списку проверять будет.
Магическое содержание слова «банкет» может понять лишь тот, кому довелось жить в маленьком закрытом военном городке.
В те далекие времена редкие глобальные застолья не возбранялись. Командование считало: такой вид общения сплачивает коллективы. Фискальные органы использовали принцип: «что у трезвого на уме, у пьяного – на языке», «если у офицера в душе червоточина, то она в ходе возлияния обязательно станет видна».
Мероприятие проводилось раз в году: либо 31 декабря или 8 марта, либо при возвращении полка с полигона при отличной оценке.
За полгода слабый пол готовит наряды, обсуждает набор блюд и сценарий торжества.
Во время застолья женщины само совершенство, офицеры в дорогих костюмчиках, сидящих на них, как на корове седло.
В первый час банкета еще держатся оковы служебных отношений, затем человеческие души сбрасывают их, как лошадь всадника.
В ходе веселья, танцев возникают конфликты, которые впоследствии переносятся в служебную сферу и разрешаются годами. Рождаются флиртики, флирты и флиртищи. Обсуждение перипетий торжества продолжается до следующего застолья, а наиболее яркие события сохраняются в народной памяти десятилетиями. Банкет придает скучной жизни некоторую остроту и пикантность.
О своеобразии предстоящего банкета информирует начпрод:
- Звонил с предыдущей станции в военный городок, своему шефу – зампотылу. Фантастика! Командующий Армии и командир корпуса, ввиду рекорда, выделили на празднование по три тысячи рублей. Две зампотылу полка снял с вида №1. На закусь пустили теленка и трех поросят из прикухонного хозяйства. Жены натащили солений, салатов, деликатесов. Водки море, закуси тьма, на неделю хватит! Э-э-эх! Сюда бы тысячную долю съестного! Вино отменное, а еды нет. Парадокс: в соседнем вагоне под кухню продуктов изобилие, но их на ходу не достать. Два часа назад ожидалась стоянка для ужина, но ее нет! В чем дело, Александр Иванович?
Вопрос адресован худощавому майору с повязкой на рукаве «Дежурный по эшелону». Это Трепалин, замполит самого большого в полку подразделения – радиотехнический центр. Выглядит моложе своих лет, хотя года уже на подходе к двери с цифрой сорок. Прежде лицо, возглавляющее на сутки наряд по эшелону, трижды отказалось от стакана с вином.
- Не травите душу! У меня сейчас должна быть смена, а я вместо штабного вагона черте-где! За повара взыскание получил, по вине патрульных на горизонте второе! Семь бед – один ответ: давай стакан, иначе психика не выдержит!
3. Роковой шаг
Тихо шифером шурша
Едет крыша неспеша!
Прапорщик Паньков
— Почему на ходу продуктов не достать? — провоцирует идею Виночерпий, вручая полный стакан дежурному по эшелону, — будучи спортсменом-акробатом, могу перебраться на крышу соседнего вагона, передать поварам записку как быть с ужином, а на обратном пути прихватить съестного!
Компания дружно настаивала на операции, комбат противится, но под напором остальных даёт добро. Любой начальник обязан инструктировать подчинённого по мерам безопасности.
— Ты, Леонид, смотри там… на крыше того… гы-гы… Зубкина не встреть!
Интендант составляет записку старшему повару, смахивающую на приказ:
1. Кашу из термосов ссыпать в котёл и держать на малом огне.
2. При остановке расфасовать опять в термоса и выдать в вагоны.
3. Продукты на завтрак приготовить, но в котлы закладывать только по моей команде.
4. Подателю записки выдать: десять банок тушенки, три красных рыбы, кусок сала килограмма на два, хлеба, солёных огурцов сколько унесёт.
По открытой створке дверей вагона акробат забирается на крышу, в прыжке преодолевает межвагонное пространство, шваброй стучит в створки кухни. Те раздвигаются и в проёме возникает полуметровая пачка командира хозяйственного взвода, которому предстоит сменить хлебное место.
Боязливо всматриваясь в мелькающую тьму, пачка удивляется:
— Что за нечистая сила барабанит на ходу?
На лысую макушку опускается швабра с запиской. Вскоре крестообразное приспособление четырежды подняло на крышу увесистые пакеты с провиантом.
Собутыльники восхищены мастерством спортсмена, ещё больше щедростью интенданта. От их имени глава компании провозглашает здравицу:
— За начпрода УРА! УРА! УРА! За тебя, Владимир Иванович, за таких как ты скромных работников тыла! Пускаем ракеты раз в два года, а реально кормить солдата требуется трижды в сутки. Эта работа не из лёгких!
Капитан Шапорев до глубины души расчувствовался:
— Спасибо друзья за тёплые слова, редко их слышу! За боевых офицеров, за настоящих командиров!
Употребив вино продовольственник скачком передвинулся в захмелевшее состояние и уснул. Такое с регулярными поклонниками Бахуса встречается часто.
По мере движения стакана по кругу звучат тосты, шутки, анекдоты. Идёт живое общение человеческих душ, пользуясь моментом, они выплёскивают всё накопившееся в закоулках.
— Первая канистра ист йок! — на русско-немецко-татарском наречии рапортует Виночерпий, — вторую враспыл пускать?
— Разливай! — гремит десятиголосый хор.
— А не хреновенько ли вам, господа, будет? Сорок разделить на одиннадцать — ровно три и шесть десятых литра на рыло, при пересчёте процентов алкоголя, это эквивалентно восьмистам граммов водки!
В ходе перекура возникает спор между старшими лейтенантами Крупным и Свищёвым о роли Сталина (один ярый противник, второй заклятый сторонник). Полемика делит компанию на две равные части (начпрод спит), и только потребность вновь сесть за стол гасит кипение политических страстей.
— Артиллеристы, Сталин дал приказ! — открыл эру песнопения будущий начальник клуба, напрочь забыв об отрицательном отношении к генералиссимусу.
В следующий час хор мастерски исполняет полтора десятка популярных военных песен от Блантера до Окуджавы и Высоцкого. Этакие военные пасторали.
Вновь перекур. Всем жарко, створки вагона распахнуты настежь. Раскрасневшаяся компания молча дымит у проёма. Мимо проносятся огни крупной станции. Дежурный по эшелону майор Трепалин громко вздыхает вслух:
— Время к полночи, а остановки нет! Какой к чертям ужин? Пора поварам завтрак готовить!
Последняя фраза долетает до слуха спящего работника тыла. Тот, проснувшись наполовину, но, ещё не сориентировавшись в реальном мире, поднимается, сокрушаясь вслух:
— Так дело не пойдёт! Надо дать указание по поводу завтрака!
Начпрод, пошатываясь, приближается к проёму, на глазах сообщества делает шаг вне вагона и исчезает во мгле.
Все десять индивидуев превратились в живые статуи с трагическими масками вместо лиц.
5. Корень ситуации
Отдых — это смена занятий.
Отложите в сторону ломик
и возьмите кирку.
Прапорщик Панков
— Стоп-кран! Нажмите стоп-кран!
— Крыша едет? Где в грузовом стоп-кран?
— Отсюда и в вечность! Если смерти, так мгновенной, Если травмы — небольшой!
— Какой травмы? Ты откос видел? Метров сорок, плюс скорость около ста километров в час! Жена — вдова и дети — сироты.
— Он самоубийца?
— Нет, спьяну заклинило! Что будет? Что будет?
— Ба-а-альшой кирдык! — развивает предположение Голубев, — насмарку рекорд и отличная оценка. Полковник пролетает как фанера над Парижем, мимо штанов с лампасами и надолго застревает в полку. Служба под его началом станет хлеще ада. Меня и Трепалина из армии под зад коленкой, без пенсии. Не зря полигон по счёту тринадцатый. Всем, кто губы раскатал, вместо повышений в должности — член длиннее эшелона!
— Может скажем, мол с нами не ехал, откель свалился не ведаем?
— Тело могут обнаружить как через час, так и через неделю, делать спокойный вид психика не выдержит. Кроме того, в каждом коллективе есть потенциальный Павлик Морозов, он и доложит как всё было в реальности. А если капитан лежит искалеченный, кровью истекает? На первой же стоянке мчимся рапортовать о происшествии!
Минут сорок обитатели продсклада молча бродят по вагону, курят до одурения, тяжело переживая трагедию. Створка закреплена проволокой, оставлена лишь узкая щель для изгнания из вагона табачного дыма.
Иных мест для сидения нет и коллектив вновь у стола.
— Разливай, Леонид! — командует Николай Иванович, — пусть Владимиру земля будет пухом!
— Бросьте! Не по христиански человека заранее в покойники записывать! Если жив, здоровья ему!
Несколько часов офицеры пьют, пьянеют, только хмель какой-то тяжёлый, безрадостный, упоения душам не приносит.
В щель просматриваются первые проблески зари, ночь прошла. Наконец, поезд замедляет ход. Сообщество в полном составе у распахнутой створки и изумлено видом станции разгрузки.
— В три раза быстрее обычного этот участок пути пролетели! Почему? Что за чертовщина?
Эшелон останавливается. Вдоль платформы разомкнутая шеренга автоматчиков в противогазах и комплектах химической защиты. Чуть поодаль спецтехника химических войск. Из громкоговорителя слышится:
— Из вагонов без нашей команды никому не выходить! В эшелоне холера!
Движимый чувством служебного долга Трепалин выпрыгнул из вагона.
— Пойду сдам дежурство!
В оцеплении замешательство, по схеме эшелона людей в этом вагоне не должно быть.
Руководитель посылает четырёх автоматчиков, сняв их с внешнего участка. Пробел не успевает затянуться за счёт увеличения интервалов в цепи химиков, как в него проникает красивая женщина. Она бежит к майору, а он навстречу. В какой-то момент сердечный порыв натыкается на холодный рассудок:
— Вдруг действительно у мужа холера? Заболею я, возможно, умру! А как же дети?
Дама разворачивается и убегает за пределы оцепления, а её супруга автоматчики возвращают в вагон-продсклад.
Командир батареи выносит резюме:
— И нам пришёл черёд помирать! Догоним Владимира Ивановича на небесах! Леонид, разливай!
Вино иссякло и в дело идёт водка, приобретённая патрульными.
Как стало известно намного позже, — когда эшелон преодолел две трети пути, территория полигона в Астраханской области была объявлена зоной стихийного бедствия и изолирована от внешнего мира.
Началось с того, что в полевом лагере, где размещались прибывающие на стрельбы части, вышел из строя водопровод. Влагу пришлось завозить автоцистернами за полсотни вёрст.
Ушлые интенданты, по наводке местных чабанов, обнаружили огромный колодец рядом. Он был закрыт листом железа, а сверху завален камнями, по одной версии в двадцатые годы, по другой — в предвоенные. Вторая версия явно намекала на испытание в данной местности бактериологического оружия и, по всей видимости, была ближе к истине.
В целях экономии времени, бензина и моторесурса, более месяца ракетчики набирали воду из источника и почерпнули оттуда бациллу ужасной болезни.
Первым четырём десяткам заболевших военные медики поставили вначале диагноз дизентерия, но после трёх смертельных исходов и проведения глубокого лабораторного анализа, началась паника.
В район бедствия вернули два эшелона, находившихся в начале пути. Третий гнали без остановок с тем, чтобы на станции разгрузки произвести дезинфекцию эшелона, а его пассажиров на три недели изолировать на боевой позиции для карантина.
Людей вывозили повагонно, дабы ограничить риск распространения болезни. Водитель автобуса, старший, охранники у дверей постоянно находились в средствах защиты.
Очумелую компанию из продсклада вывезли последней. Солдаты из оцепления стали снимать средства защиты, другие химики приступили к дезинфекции эшелона. Сняв химкомплект и противогаз, руководитель оцепления заглянул внутрь вагона-продсклада, дабы убедиться лично в отсутствии людей. Майору сделал замечание подполковник, командир батальона охраны и химзащиты окружного подчинения:
— Осторожно, Петрович, эти уж точно заболевшие. Взгляды мутные, лица цвета баклажана, чем-то испуганные. По схеме людей здесь быть не должно. Видно командир полка сам выявил больных холерой, изолировал, но никому не доложил. Давай продезинфицируемся!
Химики поливают друг другу руки спиртом из фляжки, тампоном протирают лица, прополаскивают рты и граммов по пятьдесят принимают внутрь. Их, так же как других специалистов (медиков, сапёров, тыловиков), собрали в штабе округа ночью по тревоге под легендой тактического учения на тему: «Ликвидация последствий применения противником биологического оружия».
Офицеры садятся в машину химической разведки на базе УАЗа. Подошла та самая женщина, Жанна Трепалина:
— Нельзя ли с вами доехать к военному городку?
В пути движения экипаж отпускает в адрес мадам комплименты, скабрезные шуточки. У КПП военного городка дама выходит.
— А где, красавица, твоё спасибо за доставку?
— Какое ещё вам спасибо? Четыре мужика не спромоглись одну бабу трахнуть!
6. Режим «Обсервация»
Чем тише в военном городке,
тем сильнее резонанс.
Прапорщик Паньков
Стартовая позиция полка имела техническое средство охраны — систему «Клён». При соприкосновении человека, животного, птицы к проволочному заграждению, на пульте управления срабатывала сигнализация, указывающая номер пролёта, где произошло нарушение. Специалисты из батальона охраны и химзащиты переместили управление охраной с командного пункта стартового дивизиона в помещение КПП и образовали комендатуру. Дополнительно химики выставили вокруг позиции, снаружи ограждения, восемь постов. Сразу за КПП окружная медицинская служба развернула пункт санитарной обработки и полевой госпиталь на сто койкомест. В центре позиции красовался палаточный лагерь на пятьсот человек, плод творения вещевой службы. Несколько оплошали лишь продовольственники, не до конца завезли продовольствие на двадцать одни сутки автономного питания.
Прибывающие ракетчики после регистрации в комендатуре попадали в пункт санитарной обработки. В первой палатке брали на анализ кровь, слюну и мазок из того места, откуда ноги растут. Во второй раздевали догола и изымали все вещи для дезинфекции. В третьей функционировала полевая баня. В четвёртой — тюки с одеждой и одевание в новое, хрустящее со склада солдатское обмундирование. На выходе конвейера даже полковник оказался в погонах рядового.
Постепенно наполнялись палатки в полевом лагере, где участникам боевых стрельб предстояло провести двадцать один день и при удачном исходе вновь обрести статус свободных граждан. При неблагоприятном — попасть в палатку с красными крестами и умереть в страшных муках.
Пройдя процедуры первыми, руководители полка уединились на КП дивизиона для тайного совета. Его открыл командир полка в униформе рядового:
— Если людей не занять конкретным делом, а предоставить самим себе, то в солдатской среде жди волну насилия, жестокости, дедовщины. Офицеры погрязнут в пьянстве и при попытке рвануть к бабам, кой-кого может подстрелить охрана. Прошу вас, моих заместителей, дать свои соображения. Начальник штаба?
— Ежедневно по пять часов строевой подготовки, по два физической, по одному — зачёты по Уставам!
Подполковник Скрепко обладал кличкой Басоврюк (гоголевский персонаж, чёрт в человеческом обличии). На узком лице непомерно длинный нос и как бы трое усов, причём брови размером больше.
— Комиссар?
— Лекции, по три фильма в день, смотр художественной самодеятельности, соревнования и состязания!
Подполковник Зубкин пухленький толстячок, на заплывшем жиром лице всегда ехидная ухмылка.
— Заместитель по вооружению?
— Провести внеплановое сезонное техническое обслуживание стартового оборудования, автомобилей. Принять зачёты по овладению смежными специальностями, испытания на повышение классной квалификации, технические викторины!
Подполковник Винниченко самый грамотный офицер, интеллигент в пятом поколении.
— Ерунда всё это! Тупые! Зачем дембелям, а их треть среди рядовых и сержантов, строевая подготовка и Уставы? Ничего кроме озлобления такой вариант не вызовет. Во время техобслуживания стартового оборудования, чем заниматься солдатам из радиотехнического центра? Их более половины! Обилие лекций, фильмов, в общем, сплошной отдых, порождают расхлябанность!
Чем выше кругозор, тем тупее угол зрения! Требуется непосильный труд, чтобы руки к вечеру как плети висели, дотянулся до постели и спать! Однако каторжная работа должна иметь добровольную подоплёку.
Я знаю, как народ отвлечь от мрачных мыслей о холере! Начальник штаба! Как только последний человек пройдёт конвейер, собрать здесь командиров подразделений и начальников служб!
Экипаж вагона-продсклада занял палатку несколько на отшибе от остального лагеря. Новоселье началось с полемики, кому рапортовать о происшествии с начпродом: Трепалину, Голубеву или Всем скопом. Конец спору положил посыльный:
— Майору Голубеву на совещание!
— Итак, тяжёлая миссия легла на мои плечи!
По пути на КП дивизиона Николай Иванович размышлял и пришёл к выводу — доложить полковнику о гибели интенданта наедине, после совещания.
— Товарищи офицеры! — открыл совет комполка.
Первое: погоны оборудовать знаками различия, кому лычки пришить, кому звёзды приколоть. Второе: выгнать с позиции всех химиков, медиков, педиков! Командую здесь я! Командиру первой батареи: на въездной дороге, сразу за КПП, установить шлагбаум и выставить пост! Людей и машины пропускать только по моей команде! Третье: людей из палаток убрать в бункеры и бомбоубежища. Каждый офицер спит рядом со своими подчинёнными и отвечает за порядок. Питание в первые сутки осуществлять сухим пайком, далее на полковом пункте питания, который развернуть в пустующем хранилище ракет. Где начальник продовольственной службы? Бога, душу, мать! Сил моих больше нет с ним бороться! Кто этого негодяя увидит, передайте мои указания! Четвёртое: на позиции устанавливаю сухой закон! Даже здесь от кого-то спиртным разит! Не от вас ли, майор Голубев?
И, наконец, основное: мои обещания по увольнению дембелей остаются в силе, после снятия карантина они получат документы, но при условии выполнения аккордных работ. Их объём: дно кюветов очистить и посыпать песком; полосу в пятьдесят метров от обочин очистить от травы, кустарников, ветки деревьев обрезать до уровня двух метров.
Бетонных дорог в дивизионе двадцать километров, то есть каждому по двести метров. Солдат остальных призывов определить в помощь «дембелям» по два человека каждому. Руководят работами командиры и старшины подразделений. Все остальные офицеры, включая и моих заместителей, ручей у десятого взвода перегораживают плотиной, будет хороший пруд — зона отдыха.
Само собой разумеется, всех, у кого проявятся симптомы холеры, немедленно направлять в полевой госпиталь.
Совещание закончено.
В ожидании, когда полковник окажется в оперативном зале один, Голубев выходит в коридор. Из соседнего помещения солдат-связист просит его подойти к телефону:
— Товарищ майор! Из военного городка звонят! Капитан, а фамилию я не запомнил.
— Алё! Кто это? Ты где?
Зайдя в палатку, Николай Иванович принимает нарочито мрачный вид.
Вся компания в сборе, на лицах немой мучительный вопрос. Майор безо всякого умысла непроизвольно снимает пилотку. Его жест остальными истолкован не так, они встают, обнажают головы, застыв в минуте молчания.
— Ай-ай-ай! Думали всё обошлось! — роняет кто-то.
— Сначала о службе…
Комбат доводит указания комполка, ставит задачи подчинённым и в заключение:
— Зампотех! Руководи, я неважно себя чувствую и останусь в палатке! Всем через два часа быть здесь!
— На поминки?
— Да! — отвечает Голубев, странно морщась и прикрывая лицо руками.
7. По следам покойника
Препятствия для танков бывают трёх видов:
надолбы, выдолбы и долбаки.
Препятствия третьего вида непреодолимы.
Прапорщик Паньков
В роковой момент сознание Шапорева балансировало на грани миров: реального ирреального. В связи с услышанной фразой по поводу завтрака, служебный долг велел принять меры к решению проблемы, то есть каким-то образом дать распоряжение персоналу кухни. Напряжённая работа ума нарушила хлипкое равновесие и сознание ушло перед кромкой вагона. Шаг за борт интендант совершил будучи в отключке.
Люди его профессии знаются с нечистой силой. Воруют продукты сами, обеспечивают солдат по норме, никакие ревизии недостачи не обнаруживают. Кто подведомствен чёрту, пользуется его покровительством. Близ железнодорожного пути, на тысячу вёрст от Астрахани до Москвы, стояла единственная копна сена. Тело продовольственника со скоростью девяносто пять километров в час, или двадцать семь метров в секунду прошило стожок, уменьшив начальную скорость в шесть раз. Треть сухой травы, то ли по законам физики, то ли из чувства солидарности, продолжала движение вместе с капитаном.
Густые заросли крапивы на откосе также смягчили полёт. Склон упирался в стену камыша. Пропахав полосу в зарослях, симбиоз человека и сена застрял в прибрежном болотце.
Верхняя часть туловища, облачённая в шинель и утеплённая сухой травой, испытывала комфорт, зато нижняя, застрявшая в тине, изнывала от холода и коченела.
Противоборство ощущений заставило сознание из самоволки вернуться в реальный мир, хотя и не без потерь. Очнувшись, Владимир Иванович попытался сориентироваться во времени и пространстве. Осколок осенней луны тускло освещал местность. Берег водоёма дал повод полагать, что это пруд вблизи военного городка. В памяти всплыла почему-то майская рыбалка.
— Собаки! Козлы! Друзья хреновы! Напоили и бросили!
Трактовка ситуации успокоила душу, помогла подняться на ноги. Гудела голова, болели все мышцы. Пройдя камыши, Шапорев упёрся в гору и это его сильно озадачило. Косогор он преодолел ползком, началось ровное место, под руками зашуршала щебёнка, а нос упёрся в рельсу.
— Какая, на фиг, майская рыбалка? Сентябрь, возвращение с полигона, совещание, строгий выговор, пошёл в вагон-кухню. Очевидно, похмелился и отстал от эшелона. Бросай пить, скотина!
Амнезия отступила, но не до конца. В жизни каждого человека бывают минуты отчаяния. Капитан лёг поперёк рельсов. Поезда, который должен был его переехать, в течение двадцати минут не было, зато на спине красовались отпечатки рельсов, две масляные полосы. Интендант побрёл по шпалам наугад. Спустя полчаса вышел к полустанку, где сотня граждан ждала первый электропоезд.
Вид путешественника их шокировал. Вспомнились стихи поэта:
Там чудеса, там леший бродит…
…Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей…
Владимир Иванович отошёл в закоулок под фонарь и оглядел себя критически. Шинель, вся в репьях и клоках сена, смахивала на шубу с двумя полосами на спине. Сплошь покрытые грязью брюки имели вид произведения гончарных мастеров. Утеряны левый ботинок и фуражка. Ребром стала задача привести свой вид ближе к человеческому. Стал соображать:
— Вариант 1. Штаны выбросить, шинель очистить. Не пойдёт! Из-за голых волосатых ног в одном ботинке, выглядывающих из-под шинели, заметут в психушку.
— Вариант 2. Выбросить шинель? Не пойдёт! Вид, вроде бомж напялил элементы военной формы одежды. Загребёт милиция.
Обыск карманов шинели выявил клад: тридцать рублей и брюки от спортивного костюма. Начпрод выбросил как шинель, так и брюки. Надел спортивное трико, под носок босой ноги подмотал пяток газет. Вид был следующим: непокрытая голова, зелёная рубашка с галстуком, китель с капитанскими погонами, трико, один ботинок. Оформилась легенда: офицер повредил ногу и следует в лечебное заведение. Следуя ей, интендант захромал на платформу. Дальнейшее путешествие прошло без сучка и задоринки. Один час езды электричкой, один час автобусом и вот, наконец, родимый военный городок.
В целях конспирации домой пробрался не через КПП, а сквозь дыру в проволочном заграждении. Дома никого не было. Он помылся, побрился, часа четыре поспал. Надел новенький мундир и пошёл в клуб части на торжество. Вместо банкета там десяток женщин убирали продукты со столов.
— Ты откуда взялся? — округлил глаза начальник клуба, — все прибывшие с полигона изолированы на стартовой позиции, в эшелоне холера!
Немедля пробирайся туда, иначе начнут дезинфекцию квартиры, изолируют всех, с кем ты контачил. В том числе и меня!
Амнезия отступила ещё на шаг. Владимир Иванович вспомнил перипетии пьянки в вагоне-продскладе до момента шага за борт. Позвонил на позицию Голубеву:
— Привет, Николай Иванович!
— Алё! Кто это?
— Шапорев! По голосу не узнаёшь?
— Ты где?
— В клубе! Помню пили вместе в вагоне-продскладе. Просвети, как я отстал от эшелона!
— Ха-ха-ха! Гы-гы! Пробирайся тайком на позицию со Шкуропатом, он повезёт продукты. Прихвати чего-нибудь из несостоявшегося банкета на всю честную компанию. Отметим твоё воскрешение! Начпрод воскрес, воистину воскрес!
В КУРИЛКЕ:
В этом месте рассказчику, подполковнику Зайцеву Леониду Ивановичу, пришлось сделать паузу. На втором витке вокруг курилки его величество гранёный стакан, следуя установленной очереди, прибыл пообщаться с командиром первого зенитного ракетного дивизиона.
— По теореме Пифагора: за первым стаканом обязательно следуют два вторых. Чествуя присвоение нашему товарищу майорского звания, предлагаю каждому выпить за свою армейскую молодость, вспомнить лейтенантские годы и пожелать успехов нынешним лейтенантам! В начале пути труднее всего!
Выпив порцию спирта, подполковник закусил вчерашним картофелем, воздал к небу хулу на работников тыла всех мастей и обратился к соседу, которому адресован весь рассказ:
— Видишь, юный лейтенант, в каких событиях в твои годы мне пришлось участвовать? А ты при первом же взыскании слюни распустил!
Продолжаю эпопею…
Б. ПИР ВО ВРЕМЯ ХОЛЕРЫ
1. ВОДОВОРОТЫ
Собака на цепи никогда не заблудится.
Прапорщик Паньков.
Жизнь совершила кульбит и сменила направление. Крушение ближайших планов, разочарование, страх перед болезнью отразились на психике. Захотелось пообщаться с товарищами по несчастью, обсудить ситуацию, посочувствовать друг другу, уйти из мира мерзопакостных проблем в мир, где и море по колено. Так уж сложилось в нашем народе: пропуск в иное измерение – бутылка водки.
Встретившись с препятствием, река жизни сменила русло, и оно наполнилось завихрениями, водоворотами.
Более месяца третью полка, оставшейся на месте постоянной дислокации, руководил заместитель по тылу. В связи с изоляцией участников вояжа на полигон, ярлык на правление был продлен еще на три недели.
По окончании совещания командир полка связался в первую очередь с военным городком:
- Василий Петрович? Привет, дорогой! Ты несешь персональную ответственность за состояние дел в городке! Не дай Бог ЧП, съедят тебя с потрохами, и я первый! Займи всех работой!
- Без проблем! Завтра начинаем заготавливать картофель. Заканчиваю совещание с офицерами, сверхсрочниками, женской половиной городка. Задачи всем поставлены…
- Перед убытием домой осмотри все объекты. И еще, подбрось-ка ты мне и заместителям чего-нибудь из несостоявшегося банкета!
- Будет сделано! Для довоза продуктов на позицию окружники привлекли наш фургон, водителю и старшему выписали пропуск. С ними и передам!
После склада продовольственный фургон завернул к клубу части. Мордастый старшина сверхсрочной службы (в те времена институт прапорщиков еще не ввели), начальник столовой по фамилии Шкоропат погрузил основателю сухого закона ящик водки и два мешка продуктов. На авансцене появился воскресший начпрод, забросил столько же для компании имени Голубева и сам запрятался в кузове, обложившись мешками.
У КПП военного городка дилижанс блокировала женская толпа с узлами, сумками, пакетами.
- Передай моему! Это Седову! Это капитану Морозову!
Через две версты, при въезде на позицию, химики проверили экипировку старшего и водителя, строго-настрого приказали противогаз и химкомплект не снимать, заглянули в рефрижератор, разрешили движение.
Вначале посылку доставили полковнику, затем Голубеву в палатку, там остался начпрод, пообещавший подчиненному:
- Ты как все развезешь, подходи – стакан нальем!
Началась интенсивная сервировка столов, как в палатке, так и в комнате отдыха КП. По мере распространения домашних булькающих бандеролей, аналогичное действо развернулось в десятке иных мест.
С комендантского поста сообщили о задержании первого самовольщика. Он, нарядившись в средства защиты, затесался в толпу медиков. Свой проступок нарушитель мотивировал потребностью отправить секретное донесение.
- Товарищ полковник! Будет доложено Командующему округом! – изгалялся руководитель оцепления, майор.
- Кто он такой?
- Тарасов Тарас Тарасович.
- Ха-ха! Доложите, пожалуйста, Министру! А по моей просьбе врежьте ему по горбу пару раз прикладом автомата и попинайте ногами. Это оперуполномоченный КГБ при воинской части, и мне он не подчинен.
Через десять минут самовольщика вызвал к телефону кагэбэшный генерал. Кляуза химиков попала точно в цель, фирма веников не вяжет.
- Выговор тебе! Маскарад устроил, в Управлении ржут! Какие нафиг донесения? Холера не шутка, сиди там как все, конечно, наблюдай и фиксируй.
Чекисту майору стало тоскливо грустно и одиноко. Захотелось упиться до чертиков в компании. Он вошел в оперативный зал и обратился к командиру:
- Александр Тимофеевич, где мне разместиться на ночь?
- Чека не дремлет, сидит в засаде! Палаточный лагерь на пятьсот рыл в вашем распоряжении!
- В палатках холодно!
- Тогда строчи донесение в контору: агенты империализма, враги народа, хотели простудить личный состав зенитного ракетного полка. В преддверии очередного съезда КПСС дело приобретает политическую окраску!
- Зачем же утрировать?
- А ты не утрируешь, путая служебное рвение с дурацким усердием? Вместо борьбы с антисоветчиной опускаешься до уровня: кто напился, кто подрался и выдаешь информацию наверх, минуя меня?
Из соседней комнаты донеслись острые запахи деликатесов и голос начштаба:
- Пора за стол! Сколько он с этим гадом базарить намерен? Гнал бы в шею!
Неожиданно полковник смягчает тон:
- Ладно, заходи! Разместим, накормим, авось и общий язык найдем.
Если на позиции завершалась подготовка к застольям, то у пришельцев оно шло полным ходом.
- Пойду проверю посты! – заявил собутыльникам высокий стройный подполковник, командир батальона охраны и химзащиты.
- Ха-ха! Знаем эти посты! Уж не мадам ли это, заявившая, мол, четыре мужика не спромоглись одну бабу трахнуть?
В это время, следуя указанию командира, зампотылу начал обход военного городка.
Василий Петрович посетил казармы, караулку, автопарк, столовую. Душа радовалась и пела.
Два месяца назад генерал из тыла округа предложил ему полковничью должность в столице.
- Только ты поднапрягись в плане текущего ремонта зданий, сооружений, коммуникаций и подготовки их к зимнему сезону! Военный городок должен выглядеть лучше, нежели у соседей! Еще заготовь дополнительно четыреста тонн картофеля для окружной базы.
Зампотылу рвал и метал, но переплюнул сам себя. Папаша одного солдата, взамен месячного отпуска чада, отвалил полкилометра труб. Брат жены, директор подмосковного предприятия, подбросил пяток грузовиков с досками, цементом, рубероидом, красками. Корпусная тыловая инстанция выделила материалов побольше, чем соседям, опасаясь мести в случае повышения. В сговоре с начфином Василий Петрович опустошил полковую казну, пустив на ремонт деньги, предназначенные на иные цели. Оставшись на время единоначальником, он выжал из оставшегося личного состава все что мог.
Военный городок сиял, как новая копейка, и к зиме был готов на сто десять процентов. Интенданту осталось заглянуть в клуб, проверить уборку столов.
Вид зрительного зала шокировал: столы не убраны, все участники недавнего совещания пьют и закусывают, а среди них собственная супруга.
Тем временем в палатке на позиции… Голубев решил преподнести подчиненным офицерам и Трепалину сюрприз. Завидев их приближение, велел Шапореву спрятаться за шкафчик.
2. АНТИПОМИНКИ И ОПЕРАЦИЯ «ЧЕЛЮСТЬ»
Пьянка – это зеркало, которое возвращает каждому его реальное отображение.
Прапорщик Паньков
Офицеры садятся за стол в палатке, по команде Голубева наливают водку в стаканы, а тот, пытаясь подавить позывы к смеху, открывает лжетраурную панихиду:
- Прошу высказаться!
- Какой был человек, с большой буквы!
- Бог забирает лучших, пусть Владимиру земля будет пухом!
Увлекшись, участники мероприятия настолько расхваливают достоинства покойного, что тот не выдерживает, ржет и выходит из-за шкафчика.
Немая сцена. Поначалу воскресшего принимают за приведение.
- Оба-на! Начпрод живой! Гляди, не разбился и даже царапин нет!
- Никакому каскадеру трюк не повторить!
- Репетиция поминок закончена, - подводит итог удивлениям Николай Иванович, - Слово бывшему покойному!
- Все в руках судьбы – кому жить, кому помереть! Спасибо за теплые слова, никогда не думал, что я такой положительный. Выпьем за то, чтобы всем так везло, как мне при падении из вагона!
В палатку ввалилась объемная фигура в противогазе и химкомплекте. Это старшина Шкуропат в стремлении заполучить шальной стакан. Перед халявой и холера не преграда. Выйдя из палатки, он снимает средства химзащиты. С ним беседует Трепалин.
- Какие новости в городке? Ты мою Жанну не видел? Только честно!
- А як же, бычив! С хымыком пид руку гуляе!
- Петро! Я одену твою амуницию и проскочу через КПП, а через двадцать минут вернусь! Только никому!..
- Могыла!
Химики тщательно обрабатывают автомобиль и экипаж вонючим раствором и выпускают.
Вскоре луч фар выхватывает из темноты придорожные кусты, откуда в этот момент выходит, отряхивая платье, женщина, в следом вспотевший подполковник. Фургон проезжает метров пятьдесят вперед и останавливается. Пара огибает машину, но путь ей преграждает фигура в средствах защиты. Левая рука встречного дает мадам оплеуху, и та падает. Правая, бронированная резиновой перчаткой наносит командиру батальона охраны и химзащиты сокрушительный удар в челюсть.
Автомобиль разворачивается и подъезжает к комендантскому посту.
- Какого ты, раздолбай, опять вернулся?
- Забыл два ящика сгрузить!
- Задолбал ты, козел, нас своими въездами и выездами!
Майор вновь в палатке. Голубев встречает вопросом:
- Ты где, Александр, был?
- Прогулялся малость!
- Главное, ребята, не давайте гулять начпроду, на сей раз с ракеты упадет!
Шкуропат, пригубив стакан (третий по счету), облачается в доспехи и уезжает.
Веселье продолжается, один за одним следуют тосты. Их череду прерывает появление заместителя начальника штаба.
- Трепалин! Где пистолет?
- Забыл сдать! – сокрушается Александр Иванович, а про себя думает, - Счастье мое, что запамятовал, пристрелил бы обоих!
Забрав пистолет, штабист уходит. Через час застолье принимает сумбурный и малоконтролируемый характер. Голубев командует:
- Пора освежиться! Пошли к ручью у десятого взвода!
В данном направлении следуют не все: начпрод спит, лейтенанты, бывшие патрульные, направились к бункеру квартирования своего подразделения.
3. ЧАЕПИТИЕ НА КОМАНДНОМ ПУНКТЕ
Полковники, возможно, тоже люди.
Прапорщик Паньков
Под недовольным взглядом начальника штаба непомерно толстый контрразведчик (отчего кличка «Матрас Матрасович») занял за столом предложенное полковником место.
Командир поднялся, лицо стало невероятно серьезным, истовым:
- На тактическом учении с боевой стрельбой на полигоне мы утерли нос шести десяткам полков нашей системы, установили рекорд. В достигнутом результате есть ваша заслуга. Спасибо друзья, мои заместители, за помощь, плодотворный труд! По воле судьбы нынешний момент оказался еще более сложен, но мы с честью перенесем испытания!
- За командира! Ура! Ура! Ура!
- Чувствую, по всей позиции господа офицеры славят победу! – елейно-ехидным голосом подхихикнул Зубкин. – Шкуропат очевидно и другим спиртное доставил.
- Пусть пьют, вопреки декларации о сухом законе. Все, что возникнет на алкогольной почве предмет внутреннего разбирательства, хуже когда их к бабам потянет. Подтверди, Тарасов, чем чревато нарушение режима «обсервация»?
- Трети часа не прошло, как получил от своего начальника из Москвы такую пилюлю, что белый свет показался с копеечку!
Роль бармена поручили коренастому майору, заместителю начальника штаба, старшему в компании по возрасту.
- Между первой и второй промежуток небольшой! За что пьем-с? За холеру?
- Типун тебе, Игнатьевич, на язык! – возмущается полковник, - У гусаров второй тост за дам! Хотя бывают дамы похлеще холеры, к примеру, Жанна Трепалина!
Если по-серьезному: быть женой военного – не сахар. Женщины в маленьких военных городках обделены бытом, досугом, работой, радостями жизни. Они прозябают, теряют социальный статус и навыки по профессии. Дипломированные инженеры, медики, педагоги либо домохозяйки, либо трудятся уборщицами, дворниками. Мы месяцами пропадаем на службе, они перемывают друг дружке косточки, ссорятся. Если не пьют, то гуляют налево, все понемногу опускаются, теряют вкус к жизни. За наших боевых подруг! Как они готовили нам торжественную встречу, банкет, и на тебе – небо в алмазах!
Обсуждение женской темы продолжается:
- Аполинариевич! – непринужденно расплывается в улыбке Скрепко, - Будучи во Вьетнаме ты косоглазых баб не трахал? Говорят у них механизм не вдоль, а поперек
Заместитель командира по вооружению, кавалер ордена Красной Звезды, командуя дивизионом системы С-75, сбил семь неприятельских бомбардировщиков.
- Рядом с дивизионом большое селение, половина мужиков воюет в Южном Вьетнаме. Из крайней хижины по вечерам выходит нагая красавица и моется в бочке с водой. Вместо мочалки тело наяривает кедами. Мой коллега-капитан повадился проверять «Вдоль или поперек». В стране драконовский закон: за половую связь с иностранцем для женщин смертная казнь. Коллегу раньше времени вернули на Родину, наша контрразведка настучала.
Полковник вспомнил о наличии работника спецслужбы.
- Надеюсь Тарас Тарасович, все сказанное за столом за пределы помещения не выйдет?
- Служба службой, а компания – дело святое!
- Эти гаврики всегда на службе, - стегнул злым взглядом подполковник Скрепко, - Весной эта падла стащила у меня полковую печать!
- Чтобы не ротозейничали. Думал, начнется паника – верну. Неделя проходит – никакой реакции. Оказывается, солдат-гравер на ночь изготовил новую.
- Ты, гад, постоянно пытаешься меня подставить!
- Неправда ваша, Сидор Матвеевич! Когда вы в штабном туалете, рядом с унитазом, забыли книжечку с грифом «Совершенно секретно», а агент доставил ее мне, я ведь сразу вернул и никому не докладывал. Могу и сейчас забить шайбу в ваши ворота: пистолет Макарова и шестнадцать патронов к нему гуляют по позиции. В пьяных руках оружие – источник происшествия!
- У Трепалина! – в ужасе бледнеет начштаба, - Как же я мог запамятовать? Игнатьевич! Бросай нафиг барменство, найди и обезоружь придурка!
Расщедрившись, оперуполномоченный КГБ выдает теперь информацию командиру полка:
- Александр Тимофеевич! Имею сведения из военного городка. После вашего убытия на полигон, начальник финансовой службы, идя на поводу у зампотылу, разорил все статьи расходов полковой казны, деньги пустил на ремонт зданий.
- Я ж ему …!
- Поздно! Финансист убыл служить на Камчатку, скоро и Голиков деру даст в Москву, на повышение, в тыл округа.
- Убийственная новость: четыре месяца до конца года - ни копейки на содержание техники, боевую подготовку, культурные мероприятия! Какие козлы! Какие козлы! Наливай!
Вернулся Игнатьевич с пистолетом.
- Чем занимаются офицеры подразделений? – громко осведомился политработник.
- Конспектируют труды классиков марксизма-ленинизма!
- Много законспектировано?
- Примерно, как и у нас, по тому на брата!
- Пора освежиться! – польщено улыбнулся полковник, - Пошли к десятому взводу, я укажу, где строить плотину.
Так распорядилась судьба: две компании, численностью шесть и семь душ, вышли одновременно навстречу друг другу.
4. ТЫЛОВАЯ РАПСОДИЯ
Если пьянку предотвратить нельзя, то ее нужно возглавить.
Прапорщик Паньков
Не успел главный интендант полка рта раскрыть, как супруженция рванулась в атаку:
- Холодец, рыбу, котлеты собакам выбрасывать? Салаты, женский труд в мусор? Изверг! Пусть люди поедят, слегка выпьют!
Затевать семейную ссору при стечении народа глупо, обозлить коллектив, с которым предстояло заготовить семьсот тонн картофеля, опрометчиво.
- Наши однополчане установили рекорд полигона. Мы тоже здорово потрудились на текущем ремонте объектов и подготовке их к зимнему сезону. Надеюсь, вы проявите такое же старание при заготовке картофеля, завтра в семь утра встречаемся в поле. Выпьем за наш сплоченный коллектив!
Ранее упоминавшаяся фраза «несостоявшийся банкет» оказалась ошибочной. Успех полка на полигоне отметили люди к нему непричастные. В очередной раз нашла подтверждение армейская мудрость: «Любое тактическое учение завершается наказанием невиновных и поощрением неучаствовавших».
О перипетиях данного банкета можно писать отдельный роман. Сложившийся хор мог переплюнуть профессиональный творческий коллектив средней руки. Степенные вальсы, фокстроты, танго сменились твистом, рок-н-роллом, а затем дикими половецкими плясками. Пяток слабых на передок дам прогулялись в близлежащие кусты, одна из них трижды, причем с разными партнерами.
Забывшись, заместитель по тылу облапил молодку слева.
- Козел старый, а туда же! – завопила супруга. С противоположной стороны стола стартовала салатница. Она посетила физиономию Василия Петровича пониже правого глаза, и пространство вокруг места соприкосновения вмиг посинело.
Овацией компания встретила гармониста номер один в московской губернии, старшину Шкуропата, прибывшего с рапортом о полной доставке на позицию продовольствия. Живая музыка совсем иное дело. Ему поднесли штрафной фужер водки, вручили гармонь, провели на сцену, усадили на табурет. Рядом стал со своим инструментом начальник клуба, гитарист номер один. В исполнении дуэта грянула «Цыганочка» с выходом. Зал пустился в такой пляс, куда там цыганам!
Незамеченной в зрительный зал клуба, место торжества, просочилась группа окружных офицеров. Среди них были полковники-медики, но шествие возглавил майор-химик, начальник оцепления, заместитель командира батальона охраны и химзащиты.
- Где старший продуктового фургона? – осведомился он у крайнего плясуна.
- Шкуропат? На гармони наяривает!
Майор Русанов, такова его фамилия, экс-чемпион войск по метанию молота, поднялся на сцену и кулачищем сверху вниз, как молотом по наковальне, огрел музыканта по макушке. Ножки табурета расползлись в разные стороны. При падении гармонист широко раздвинул руки, инструмент раздвоился.
Второго участника дуэта мало волновала порча табельного имущества, которое вскоре предстояло передавать по описи. До лампочки были начальнику клуба проблемы старшины. Но бить играющего музыканты - великое кощунство. Исключительно из любви к искусству капитан нанес удар напавшему майору по носу. Кровь брызжет фонтаном, две компании, стенка на стенку, в преддверии драки. Быть бы пришельцам в виду меньшей численности битыми, но звучит командирский рык Василия Петровича:
- Смирно! Какие претензии к Шкуропату, за что ты, майор, его ударил?
- Он сломал челюсть командиру батальона окружного подчинения, и его увезли в госпиталь. Завтра ждите следователя военной прокуратуры.
Ситуацию прояснил пострадавший Шкуропат:
- Сказав Трепалину, що його баба гуляе с хымыком. Вин замисть мэнэ выехав, а потом вэрнувся. Та ж, мабудь, вин и вдарыв!
- Картина, елкин пень, прояснилась! Полезете к нашим бабам , всем челюсти переломаем! Мы – ракетчики, а вы - хрен знает кто! – авторитетно заявил зампотылу с фингалом.
Русский народ отходчив и окружники влились в коллектив пирующих.
Примерно через час к майору Русанову прибежал посыльный из комендантского поста и, отозвав в сторону, доложил:
- Внутри позиции слышали два выстрела, звонили на их командный пункт, но там никого, кроме телефониста нет!
- Интересно девки пляшут, оружия у них не должно быть! Нас это касается косвенно, хотя если кто застрелился или был ранен другим, Командующий взгреет по первое число. Запишите в журнал, а я с ранья разберусь!
5. ВСТРЕЧА НА ЭЛЬБЕ
Кусать полковников за задницы – это не дело!
Командир полка
Для пространственной ориентации читателя следует осветить авансцену событий. В радиусе около ста верст от центра столицы – окружная бетонная дорога. В ста метрах, на ответвлении от нее, позиция радиотехнического центра и командного пункта полка, через две версты военный городок, еще через две – стартовый дивизион площадью триста гектаров, на окраине дремучего векового леса. Там позиции десяти взводов, в каждом: подземный бункер и шесть пусковых установок. В первой батарее нумерация взводов от одного до пяти, во второй – от шести до десяти, равнозначное батареям подразделение - группа технического обслуживания ракет, где контрольно-испытательная станция, площадки заправки ракет сжатым воздухом, топливом, окислителем, хранилища ракет и комплектующих частей, автопарк тягачей и спецтехники, командный пункт дивизиона. Все пусковые установки, площадки, соединены отличными бетонными дорогами общей протяженностью около двадцати километров.
Между позициям девятого и десятого взводов глубокий овраг, в глубине которого ручей. Какой-то шутник из офицеров-первопроходцев фронтового розлива дал ему название немецкой реки, где в 1945 году произошла встреча советских и американских войск.
Пути Господни неисповедимы, обе компании одновременно вышли к водному рубежу, но по разным берегам.
При тусклом свете осколка осенней луны началась взаимная идентификация.
Начальник штаба, кличка которого «Басаврюк» просто обязывала лучше видеть в темноте, сделал правильный вывод вслух:
- Голубев и пьяная его шаболда!
С другой стороны послышалось:
- Кто там вякает? Ой, гляди: полкан, Басаврюк, Змеиный Язык, Молчи-Молчи, Технократ, Игнатьевич – все рептилии в сборе!
Обладатель неустановленного голоса не учел, что его отчетливо слышно на противоположном берегу.
В душе полковника грянул ядерный взрыв. Еще на полпути эшелона он связался по телефону с начальником строевой части, и дал ему указание отправить представления на повышение офицеров в должностях, на присвоение очередных званий. Сказалась усталость последних двух лет, ради карьеры трудился на износ. Глыба обиды и злости, умноженная на количество спиртного, вырвались наружу:
- Это я рептилия? – нечеловеческим голосом завопил комполка и в прыжке преодолел Рубикон, - Смирна-а!
С перепугу строевую стойку приняли на обоих берегах ручья, и непроизвольно обозначили одношереножные строи.
- Все представления из кадров корпуса верну! Отправлю другие! Голубев и Трепалин! Мажьте задницы скипидаром! Из Армии вон, без пенсии! Один в колхоз грузить навоз, второй на почту конверты клеить!
Сидоров! Спортсмен хренов! Будешь до дембеля бегать вокруг бункера, пока сам себя не укусишь за задницу!
В соседнем взводе несостоявшийся начальник клуба, старший лейтенант Крупный обречен до пенсии, сидя в туалете, играть на саксофоне!
Сергеев! Не деньги предстоит тебе считать в кабинете начфина, а в бункере восьмого взвода собственные яйца: то ли у тебя два, то ли три!
Комвзвода девять! Свищев! Быть тебе до дембеля старлеем! Вместо штаба сидеть под юбкой у жены и хранить ее секреты!
Бабичев! Опять к чукчам с понижением во взводные!
Зайцев! Молодой лейтенант, не успело молоко на губах обсохнуть, как он вино жрет! Хочешь что-то сказать? Говори!
- Вы, товарищ полковник, нас поносите, а сами… того!
- Договаривай! Что того?
- В дугаря! Уквашены более нас!
- Ах ты ж бля…! Я командир полка, ты – взвода! Я полковник, ты лейтенант! Мне замечание делать? В конце концов, я – Волков, ты – Зайцев!
Полковник проводит борцовский прием, и шея лейтенанта оказывается как тисками зажата у него под мышкой. Зайцев реагирует лишь после затруднения дыхания. Пользуясь навыками акробата, он проскальзывает дальше, и кусает противника за мягкое место.
- Ой-ой-ой! Бля-мля-ай-ай! Мамочка моя, как больно! – душераздирающим нечеловеческим голосом вопит Волков.
Члены полковничьей команды преодолевают ручей, образуется стенка на стенку. Забыты разница в воинском звании, должностях, возрасте. В осадке две группы мужиков, готовых схлестнуться в рукопашной. Цивилизация отскочила на десятки тысяч лет назад.
Ясность ума сохранил лишь Игнатьевич. Он отчетливо понимает каковы будут последствия драки для младшего звена.
- Александр Тимофеевич! Разберетесь завтра! Голубев! Уведи свою команду! – затем, выхватив пистолет, дважды стреляет в воздух.
От неожиданности Скрепко падает на спину, прямо в ручей, и вылезает оттуда весь в грязи, тине и водорослях. Волков же, неожиданно обернувшись, шарахается от него в испуге.
- Фу ты, черт, напугал, нечистая сила! Рогов и копыт не хватает! Не зря тебе кличку дали, как там… это… ага… Басаврюк!
Участников происшествия охватывает надолго истерический смех, за ним эра всепрощения.
- Извини, лейтенант, погорячился, но кусать полковников за задницы – это не дело!
- Простите, полковник, стал задыхаться!
6. ХМУРОЕ УТРО
Вторая теорема Пифагора: насколько вечером хорошо, настолько утром плохо.
Прапорщик Паньков
Остаток ночи компания провела в бункере десятого взвода. Проснувшись в пять утра, Шапорев удивился, в палатке никого. В одиночестве махнул стакан. Убрал мусор, остатки пищи. Оставшиеся спиртное и закусь погрузил в сумки, и убыл с ними исполнять служебные обязанности. По тревоге поднял хозяйственный взвод, и бросил его на развертывание полевого пункта питания.
В семь утра полковника разбудил телефонный звонок из комендатуры от оккупантов:
- Майор Русанов, исполняющий обязанности командира батальона охраны и химической защиты окружного подчинения. Что за стрельба у вас была ночью?
- Комполка, морщась от похмельной головной боли, и держась за укушенное место:
- Какое твое собачье дело? Вы вертухаи, мы – зона, где свои порядки! Пошел ты… долбак окружного подчинения!
Сон пропал, решил позвонить Голубеву:
- Николай Иванович! Предупреди своих архаровцев и Трепалина, чтобы о ночных событиях не распространялись! Замнем дело, все были выпивши.
Поднялись заместители, виновато засобирались к месту строительства дамбы.
Полковник ранее них двинулся посмотреть начало работ в подразделениях. Перед уходом получил сообщение начпрода:
- Полевой пункт питания развернут!
- Молодец! А где вчера был? Почему отсутствовал на совещании?
- Продукты пересчитывал.
До появления Голубева старшина уже разбил батарею на тройки, распределил участки, раздал инструмент. Комбата окружила толпа дембелей.
- У Хрюкина на участке кустов, валежника в два раза меньше. Ему старшина выделил двух Амбалов, мне задохликов. Я за службу имею двадцать семь поощрений, Хрюкин шесть раз на губе сидел! Он уедет, а мне ковыряйся! Где справедливость?
- Ну вас нафиг, и еще семь раз нафиг, господа хорошие! Дембельский аккорд, можно сказать, ваше шкурное дело, не мной он придуман. Тебя бы я уволил завтра, пятого сентября, а Хрюкина тридцать первого декабря в восемнадцать ноль-ноль. Дарю вам такое изобретение человечества, как демократия. Проводите собрание, жребием разыгрывайте участки, помощников, инструмент.
- Ха-ха! Главное в нашем деле – вовремя каблуками щелкнуть. – После телефонного разговора с полковником потер руки начпрод и выпил стакан водки.
У ручья стали кучковаться красные командиры, вид некоторых болезненный. Особо непотребным состоянием отличался спортсмен-здоровяк Сидоров.
- Пошли в палатку за лекарством, там бутылок шесть оставалось!
- Был я там, кто-то подчистил капитально – ни капли, ни крохи!
- Ой, не могу больше, лучше пристрелите!
Все собравшиеся ржут над картиной: Сидоров, стоя на четвереньках по-собачьи, лакает холодную воду из ручья.
Подошли представители Верховного Командования. Речь держит комиссар:
- Вчера мы здесь… гм… кха проводили рекогносцировку! В общем, бери больше и кидай дальше! Главное энтузиазм и соревнование!
Из толпы голос Фомы Неверующего:
- Энтузиазм, соревнование? При подъеме уровня воды грунт размокнет, и все наши труды смоет!
- В молодости я участвовал на строительстве плотины в нашей деревне и знаю, как это делать! – признался Игнатьевич.
Его единодушно признали прорабом-руководителем.
Волков объехал позицию и остался доволен.
Уменьшилась боль в голове и месте укуса. После ночного заморозка температура поднялась до плюс восемнадцати. Воздух был бодр, чист, прозрачен, хотелось его пить. Ярко сияло солнце в безоблачном небе. В воздухе кружилась паутина, главный атрибут бабьего лета.
Перед входом в КП на табурете сидел в трусах и тапочках начальник штаба, куря одну сигарету за другой.
- Сейчас принесут другое обмундирование, и я пойду к ручью. – Виновато глядя, заявил он командиру.
- Сидор Матвеевич! Даю тебе выходной, прими сто граммов и ложись отдыхать, вид у тебя болезненный!
- Простыл вчера, знобит!
- Тем более! Выпей триста! Свою лепту в работы ты уже внес, замерил глубину ручья. Ха-ха!
Для участников вчерашнего банкета в поле у военного городка утро не долго было хмурым. Потрудившись часок, мужчины и женщины собрали по карманам монеты. Колхозный водитель доставил трехлитровый жбан самогона.
Солнечный сентябрьский день, физический труд на свежем воздухе, стакан самогона с куском сала, женское общество – ну что еще нужно для здорового образа жизни?
Василий Петрович радовался провернутой комбинации. До возвращения с полигона на позиции радиотехнического центра дежурство несли расчеты соседних частей. Из оставшегося в военном городке личного состава теперь требовалось иметь два ежедневно сменяемых расчета по двадцать три человека.
Пользуясь полномочиями бесконтрольного диктатора зампотылу посадил на три недели несменяемый расчет в составе пяти только прибывших в часть лейтенантов-двухгодичников и двух капитанов, ожидающих со дня на день приказ об увольнении на пенсию. То есть для работ в поле выкроил дополнительно четыре десятка бойцов.
Хмурое утро положило начало трехнедельным трудовым будням. «Дембельский аккорд» - вершина производительности труда, эталон самоорганизованности. Командиры подразделений скучали, никакого руководства не требовалось. Сто десять троек начинали работы с рассвета и завершали при свете луны.
Азарт охватил и офицеров, росла плотина, расширялась водная гладь рукотворного озера. Спиртное прикончили в первые сутки изоляции. Майор Русанов в отместку за то, что его обозвали «долбаком окружного подчинения», установил режим похлеще тюремного, не пропуская внутрь ничего. Это было излишним.
Добровольный каторжный труд спас психику ракетчиков от помутнения. Спасителем их тел был начальник медицинской службы полка. При нахождении в пустыне он в каждую автоцистерну с водой сыпал по полведра хлорной извести. У потребителей глаза на лоб лезли, полковник объявил однажды за чрезмерность дезинфекции выговор, зато в отличие от других частей заболевших не было.
За двое суток до снятия карантина все работы завершились. И тут грянули два события:
- прорыв блокады группой офицеров;
- нападение на зенитный ракетный полк Маршалом Советского Союза.
7. ПОСЛЕДНЯЯ ОДИССЕЯ «ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА»
Нету в мире такой глупости, которую умные люди не освятили своим примером.
Прапорщик Паньков
Майор Королев в юности был ухарем и гулякой. Затем слыл лучшим специалистом по проверке и обслуживанию ракет, остепенился, дорос до командира группы ТО. Но однажды, при ремонте автозаправщика, отравился парами ракетного топлива. Это ядовитое вещество из организма практически не выводилось и вызывало лейкемию, рак крови.
В военном госпитале ему трижды сменили кровь. При выписке медики честно признались: жить осталось менее двух лет. Порекомендовали перед приемом пищи принимать граммов по двадцать водки, это благоприятствует выводу из организма вредного вещества.
У обреченного своя психология, рецепт он увеличил десятикратно. Пытаясь провести остаток жизни красиво, Юрий Иванович стал завсегдатаем ближайшего кафе и донжуаном в окрестных домах отдыха. Как и в молодости он вновь оседлал устрашающего вида допотопный мотоцикл, прозванный Летучим голландцем.
В канун первой мировой войны владел им голландский полицейский, затем офицер вермахта, потом отец Юрия, фронтовой связист.
Спустя три года, когда количество принятой микстуры перевалило за полтонны, а беззубая старуха с косой постучала в другую дверь – забарахлили сердце и печень – Юрий завязал, и пять лет пребывал в полном воздержании. К изумлению медицины концентрация яда в организме уменьшилась в шестьдесят семь раз, угроза лейкемии миновала.
Королев стоял у сарайчика, откуда четыре любознательных лейтенанта выкатили раритет и ковырялись в нем. В то же время беседовал с Трепалиным.
- Сколько я в юности на нем девах перевез! Рота будет.
- Давай заведем драндулет, махнем в дом отдыха, вспомним молодость! Настроение паршивое, казалось, скорому освобождению радоваться следует, а настроение хуже некуда.
- И у меня! С утра накатило, хоть на стену лезь, ощущение, что если не выпью, то к фигам сдохну. А ведь шестой год воздерживаюсь. Хлопцы, берите лопаты и копайте в углу сарая, лет семь назад я там спирт зарыл!
Вскоре лейтенанты нашли клад, литровую флягу. Сокровище равнозначно пяти бутылкам водки. В компании двух майоров оказались лейтенанты: Тимофеев – подчиненный Королева, Силанов – подчиненный Трепалина, уже известный Зайцев и Евдокимов.
Распитие подходило к концу.
- Хорошо-то как! Не хватает лишь женского общества! – расчувствовался Юрий Иванович.
- Кто грозился утереть нос молодым, и рвануть к бабам? – подначивает второй майор.
- Лейтенант Тимофеев! Доложите состояние транспортного средства!
- Нет аккумулятора, тормозов, сигналов, освещения! Если толкнуть с горки движок заведется.
- Поехали! Посмотрим, Александр, чего стоят майоры, а чего лейтенанты! В «Кирпичики»!
Так называлось кафе у перекрестка автомагистрали и окружной бетонной дороги.
- Как? Посты химиков, система клен?
- Я щас отключу один пролет, коммутационная коробка рядом с моим кабинетом.
Офицеры разгородили проволоку на отключенном пролете, вышли наружу позиции, метров четыреста толкая огромный мотоцикл. Уже на бетонке монстр завелся, и имел вид шестиглавого чудовища на двух колесах.
На огромной фаре сидел капитан корабля, Юрий Иванович, карманным фонариком освещая фарватер движения и периодически отдавая распоряжения рулевому. На бензобаке уместился тощий, как скелет, Силанов. Высокий, длиннорукий Евдокимов держал руль. Заднее сидение занимал Трепалин. На выдвижном багажнике ютились Тимофеев и Зайцев.
За триста метров до пересечения с оживленной магистралью рулевой выключил двигатель. Снизить изначальную скорость в семьдесят километров в час до нулевой (при подъезде к кафе) иначе никак нельзя было ввиду полного отсутствия тормозов.
У инспектора ГАИ глаза на лоб полезли. Появился луч карманного фонарика, затем магистраль бесшумно пересекло шестиглавое чудище. Типа транспортного средства милиционер определить не смог.
- Влево, влево сворачивай! – посыпались директивы с капитанского мостика, - Объезжай кафе с тыльной стороны! Тормознули!
Пять пар ног зашаркали по асфальту, гася небольшую скорость. Транспорт передним колесом ударился о мусорный бак и остановился окончательно. На окружной послышался вой сирены, в поисках НЛО промчалась патрульная машина ГАИ.
Часто в этой точке общепита заседали офицеры соседнего полка. В их военный городок вела тропинка через поле, меньше километра. Обычно в вечернее время контингент посетителей являл собой несколько категорий. Водители-дальнобойщики, рядом площадка для ночевки, автолюбители, у которых на последнем отрезке пути постов ГАИ не было, мужики из окрестных деревень.
Королева встретили как родного:
- Привет, Юрий Иванович! Лет пять тебя не видели!
- Да, именно столько! Петровна, организуй стол, закусь какая в меню не проглядывает, четыре пузыря пшеничной!
Час спустя.
- Как настроение, Александр Иванович?
- Превосходное. Все по-культурному: музыка, женщины! Надоело пить в вагонах, подземельях и палатках!
- Но я буду не я, если каждому по бабе не оформлю! Мне Петровна, тебе наша официантка. Тимохин, на тебя смотрит синими брызгами кассирша, свистни и она твоя! Евдокимов, в амбразуре маячит морда поварихи, с тебя ростом, баба-конь!
Силанов, видишь буфетчицу? Твоя копия, секс у вас будет сопровождаться грохотом костей. Зайцев!..
В поисках партнерши для последнего члена компании майор окидывает взглядом зал. Соседний ряд столов обслуживает пышнотелая, пышущая румянцем молодка. Она торчит возле большой компании дальнобойщиков за сдвинутыми столами. Один из них явно «клеится»:
- Тамара! Подь сюда!
- Что, Юрий Иванович? Давно у нас не были!
- Брось нафиг своих шоферюг. Знакомься, Леонид, неженатый, спортсмен, акробат. Лейтенант! Прогуляйся, покажи Тамаре мотоцикл, на котором мы вшестером приехали.
При движении во двор через служебный выход Зайцев бросает пару комплиментов. Пытаясь помочь переступить даме лужу, лейтенант, проявив галантность, хватает ее за руку.
- Не надо, во дворе мокро, пошли в подсобку!
В зале пара появляется через двадцать минут. Раскрасневшаяся и умиротворенная официантка рьяно приступает к исполнению прерванных служебных обязанностей. Леонид усталой походкой медленно движется к своему столу. На пути возникает дальнобойщик.
- Какие вы, ахвицэры, хваткие! Я ее два часа обхаживал, а он раз-два и в дамках! Выйдем, поговорим!
На крыльце:
- Откель такой шустрый?
- С Кубани!
- Шо? Земляк? С какой станицы? Тады прощаю!
Переговоры завершились мирно, но выскочил Евдокимов и ударом кулака свалил с ног собеседника друга. Вскоре обе компании и лица их поддерживающие схлестнулись в рукопашной. Несмотря на численное преимущество дальнобойщиков, сражение шло на равных, у лейтенантов выше спортивная подготовка, один самбист Паша в бою стоил пятерых. Посетители кафе вышли на улицу полюбоваться зрелищем гладиаторских боев. К ним присоединились водители и пассажиры проезжающих мимо машин. Исходя из того, что колбаса на шее у собаки долго не провисит: желание поглазеть переросло в стремление поучаствовать. Безлошадные крестьяне стали долбить автовладельцев. Масштаб сочной русской драки возрос семикратно.
Побоище посетил экипаж патрульной машины ГАИ. Он в поисках НЛО прочесал дорогу до города Воскресенска и возвращался обратно.
В первые же секунды получив по мордам, гаишники ретировались на свой пост и сообщили о драке в местный районный отдел внутренних дел. В связи с тем, что в толпе дравшихся наблюдались фигуры в военной форме, они также проинформировали по телефону командира соседнего полка.
Одновременно к «Кирпичикам» прибыли три милицейских УАЗа и автобус с караулом. Общими усилиями очаг мордобоя был погашен. Радовался соседский полковник, увидев, что задержанные офицеры не из его парафии. Паша Евдокимов при посадке в автобус замыкал компанию. Кто-то из Ментов толкнул в спину. Рассвирепевший самбист ударами ног и рук четырех милиционеров уложил наземь и погнался за пятым, спрятавшимся в УАЗике. Он открыл дверцу, сунул руку внутрь машины, и конечность тяпнула милицейская овчарка.
Командир соседнего полка переговорил по телефону со своим коллегой и передал задержанных офицеров начальнику оцепления позиции.
- Спляшет теперь у меня полковник краковяк вприсядку! – мстительно торжествовал майор Русанов, - Припомню ему «долбак окружного подчинения»!
- Слушай, будь человеком, не докладывай в округ! – заканючил Волков, - Через двое суток карантин снимают, заболевших холерой нет, а с раздолбаями в десятом поколении я разберусь сам! Отблагодарю, за нами не заржавеет! По рукам?
Затем позвонил в военный городок:
- Василий Петрович! Доставь майору Русанову ящик тушенки и десять бутылок водки!
- Тушенку дам, а на водку денег нема!
-Запел, вражина, козлиным тенором! Донесли, донесли мне, как ты полковую казну пустил в распыл! Нецелевое расходование средств есть должностное преступление. Вскоре Сергеев принимает должность, и все ваши с начфином выкрутасы всплывут, а я дам им ход. Эти гимноподобные песни брось! Не хочешь сушить ухари, возьми водку за свой счет, либо в магазине военторга под запись до лучших времен! Цирк, понимаешь, не устраивай!
Так завершилась одиссея «Летучего голландца». Год мотоцикл-ветеран ржавел во дворе кафе, затем его сдали в металлолом.
В КУРИЛКЕ:
Опять пауза, рассказчику подносят стакан:
- Эх! И крепка же советская власть! Медицинский спирт ни с чем не сравнить, жаль закусить нечем, весь картофель сожрали. Еще Суворов учил, мол, любого снабженца через два года с чистой совестью можно вешать.
- Чем закончилась история?
- Далее было самое в рассказе интересное!
В. НАШЕСТВИЕ «ЖИВОТА»
1.ИГРА В БИРЮЛЬКИ НА ВЕРШИНЕ ОЛИМПА
Свежо перденье,
но верится с трудом!
Майор Голубев
Все в этом году было необычным, даже всегда короткое бабье лето властвовало месяц.
Ранним воскресным утром сентября одна тысяча девятьсот семидесятого года от Рождества Христова, жаль не вспомнить сколько от библейского сотворения мира, по шоссе Ленинград-Москва в сторону столицы мчался кортеж из трех машин.
Маршал Советского Союза, Главнокомандующий войсками ПВО страны Батицкий Павел Федорович возвращался с охоты, организованной Леонидом Ильичем Брежневым в дремучих тверских лесах. Товарищ по охоте по статусу намного выше, чем лучший друг. В перерыве мероприятия проходило заседание Политбюро ЦК КПСС, которое Павел Федорович наблюдал со стороны, но знал о чем речь.
В первой легковушке дремало четыре охранника. Огромный, на базе «Урала», полевой центр управления войсками замыкал колонну. Его электронная аппаратура обеспечивала постоянную связь с командным пунктом вида вооруженных сил и округа ПВО, командными пунктами армий, корпусов, дивизий ПВО, с Генеральным Штабом. В случае войны оттуда временно можно было руководить боевыми действиями. На ходу, в кабине управления, профессионалы-специалисты, в званиях не ниже капитана, играли подкидного дурака на деньги.
Средний лимузин был специально переоборудован под Главнокомандующего, сиденье рядом с водителем сдвинуто на полметра назад. Необычно широкоплечий и огромного роста маршал обладал огромным животом, являвшимся естественным продолжением могучей груди. Несколько лет назад он велел пространство вокруг писсуара в штабном туалете облицевать зеркальным кафелем, дабы изредка видеть интересную часть мужского организма и облегчить манипуляции с ней. Штабной народ назвал это «зеркальной болезнью», а военачальнику дал кличку «живот».
Фронтовик, Герой Советского Союза был человеком смелым, решительным, справедливым и уважаемым в военной среде. Во благо подчиненных войск и как «особа, приближенная к императору» он иногда обкладывал матом многих в правительстве и даже кандидатов в члены Политбюро.
На заднем сидении салона дремали с открытыми глазами два спутника: пышнощекий майор, адъютант его превосходительства, и худощавый подполковник из оперативного отдела штаба войск. Первый в своей должности был пару месяцев. Предыдущего адъютанта, рьяно «стучавшего» в контору, Батицкий сменил на мужа племянницы жены.
Второй, обладая феноменальной памятью, держал в уме всю информацию по войскам ПВО, ловил на ходу все сказанное маршалом, трансформируя в проекты приказов, директив. Исполнял роль живого компьютера.
Ясный солнечный день, прозрачный, отдающий синевой воздух, пейзаж, присущий скорее позднему лету, чем осени, радовал душу. Неожиданно в глубине подсознания Павла Федоровича возникло чувство беспокойства и тревоги. Пытаясь отыскать первопричину, он прокрутил в уме события последних суток.
Охота удачная, в четыре руки завалили пять кабанов. Ильич, как и раньше, обращался по имени. Ближе к вечеру прибыли члены Политбюро. Во время их двухчасового заседания помогал егерям разделывать туши и раскладывал туши по числу участников кворума. Традиционный дележ мяса: Кому? Громыко! Кому? Суслову! И так далее.
Подготовка к фуршету. Стоп, стоп! Интуиция никогда не подводила! Кто же бросил в спину, мол, у охотничка войска по численности вышли не первое место, обогнав сухопутные?
Банкет, где я единственный простой смертный. По виду чувствуется: мое присутствие Министру Обороны не по нутру. Хотя остальные глядят вежливо, подозревают в собственной политической игре, плетут интриги. Гадючник еще тот!
Вспомнилась доверительная информация начальника Генштаба, еще ранее. В недрах Минобороны прорабатывается вопрос вычленения из ПВо соединений противоракетной и противокосмической обороны, расформирования московского округа ПВО, передачи приграничных армий ПВО в подчинение командующего Военных округов, то есть сухопутчикам. Очевидно среди членов Политбюро у министра есть сторонники, а запущенная в спину фраза свидетельствует, сто состоялось кулуарное обсуждение идеи.
Дело архисерьезное, надо поразмыслить! Батицкий по рации остановил кортеж, отпустил машину с охраной и Центр Управления, а своему водителю велел свернуть на окружную бетонную дорогу в ста верстах от столицы.
Под мерный стук колес о бетонные плиты думалось легко и свободно.
- Жаль, если разрушат созданную мной империю. Каждый крупный город, каждый важный объект прикрыт зенитным ракетным полком, бригадой, сеть радаров радиотехнических войск создала сплошное радиолокационное поле над одной шестой частью мировой суши, парк истребителей превышает их количество в военно-воздушных силах.
Для достижения цели им на посту Главкома нужен молодой, податливый, в не такая глыба как я. Руку к черепку, «есть!» и пойдет исполнять!
Наверное, и кандидатура готова, запустят ко мне заместителем сначала, меня постараются поссорить с Леонидом Ильичем и снимут с должности. Весь вопрос, кто?
Спину маршала оросил холодный пот.
Как же я недопер? В тайне от меня и командующего округом имел двухчасовую аудиенцию у Министра командующий Первой Армией ПВО Особого Назначения, молодой растущий генерал-лейтенант.
Что делать? Что делать? Заеду в одну из подчиненных ему частей, проверю боевую готовность, вызову туда претендента на мое кресло, поговорю по душам, навешаю взысканий за подготовку к зиме, за противопожарное состояние стартовой позиции.
- Подполковник! Где ближайшие части Первой Конной?
- В тридцати километрах, в сторону Москвы, техническая база, численный состав шесть тысяч человек, командир полковник Псарин. По ходу движения через десять верст зенитный ракетный полк, гарнизон Мешерино, командир полковник Волков, численность восемьсот человек.
- Едем в Мешерино! Как помнится мне, адъютант, ты выходец из системы С-25? Поручаю проверить боевую готовность сокращенного боевого расчета командного пункта полка, а подполковник проверит боевые документы!
- Жизнь собачья! – про себя возмутился живой компьютер, - Трое суток дома не был! А «живот» занервничал неспроста!
ПРЕЗЕНТАЦИЯ «БАРДАКА В КУБЕ»
Где нет чувства долга и командирского глаза, там все возможно…
Прапорщик Паньков
Лимузин свернул на ответвление бетонки. Справа показался участок гектаров в десять, огражден тремя рядами колючей проволоки. Внутри поле связных антенн, кирпичный домик, два радара на огромном бугре. При входе на спецобъект помещение контрольно-пропускного пункта, рядом металлические ворота.
Водитель долго сигналил и, опасаясь посадить аккумулятор, дурную затею бросил. При пешем подходе к проходной экипаж лихо приветствовали три амбарных замка: на дверях КПП, на воротах и калитке рядом.
- Это куда же вы, мать вашу, меня привели? Это воинская часть или колхоз «Червонэ дышло»? Полк закрыт, все ушли доярок трахать? Где караул по охране секретного объекта и наряд на КП? Что за бредятина?
При близком знакомстве с местными достопримечательностями оказалось: замок на калитке нахлобучен, но на ключ не закрыт. Калитку открыли и прошли внутрь позиции, офицеры вместе в ряд, за ними маршал еле протиснул фигуру.
Пытаясь отдалить повторный удар молнии, адъютант в движении открыл лекцию:
- Сокращенный боевой расчет состоит их двадцати семи человек, восемь постоянно на рабочем месте, остальные могут находиться вот в этом домике! – докладчик застыл в столбняке, завидя на двери такой же замок.
Процессия достигла входа в подземелье. На массивной, весом около полутоны бронированной двери тоже замок.
Главнокомандующий пришел в ярость:
- Адъютант хренов! Родственничек моей старой кошелки! Я не ради шутки поручил проверить боевую готовность! На пару с подполковником взламывайте дверь, иначе будете служить именно здесь в должностях старших лейтенантов!
Майор вспомнил о запасном выходе с противоположной стороны бугра. Дав полукруг метров в двести, троица оказалась на площадке перед аварийным выходом. Она была образцово-показательно заплевана, завалена окурками, мусором и даже пустыми водочными бутылками.
Брезгливо перешагивая кучи мусора, Павел Федорович, вслед за адъютантом, протиснулся внутрь царства Минотавра. Лабиринт коридоров соединял сотню помещений на трех уровнях.
Проводник долго вел его, а перед самим оперативным залом, откуда проникал свет и слышались голоса, уступил пальму первенства. Перед открытием двери Батицкий прислушался к разговору, и понял – идет игра в преферанс.
- Пас!
- Пас!
- При четырех тузах пасовал лишь начальник станции Жмеринка, раз!
- Что в прикупе? Два Валета и вот это! Шесть пик, погнали наши городских! Оба-на, козырь на одну руку легла!
Увиденный пейзаж шокировал маршала. Слева оперативного зала планшеты, сейфы, справа пульты, индикаторы, рабочие места функционеров. В центре огромный стол, на котором горы окурков, карты, стаканы, ополовиненная бутылка водки, вскрытая банка килек в томатном соусе.
За столом семь человек, четверо играют в карты, трое болеют. Состав компании странен: пять юных лейтенантов, старый капитан, а еще тип в голубом свитере и белых тапочках.
- О-о-о-о! – замычал один из болельщиков, показывая пальцем на того, чьи портреты висят в ленинских комнатах казарм под рубрикой: «Высшее руководство Вооруженных Сил».
Игроки сгновенно приняли строевую стойку, причем кадр в белых тапках единственным движением умудрился смахнуть под стол карты, кильки, окурки, и бережно поставить бутылку.
- Кошмар! Шалман в дурдоме! Кто старший?
- Я! – с испугу отрапортовал голубой свитер, ибо вчера еще был исключен из списков части в связи с дембелем и являлся уже лицом сугубо гражданским. Остался с товарищами, чтобы отыграть карточный долг.
- Где остальной расчет: операторы, планшетисты, связисты, дизелисты? Караул, наряд по КПП?
- Зампотылу снял всех на заготовку картошки!
- Силы небесные! Укакаться и не жить! С каких это пор интенданты стали руководить боевым дежурством и службой войск? Подполковник! Вызвать сюда командующего Армией! Составь проект приказа: начальника штаба и всю эту компанию из армии вон, командира полка понизить в должности! А вы чего улыбаетесь?
- Здесь, товарищ Главнокомандующий, пять двухгодичников, призванных месяц назад и два капитана, приказ на увольнение которых на подходе!
- Где ваше командование?
- Изолировано на стартовой позиции в виду холеры!
- Ах! Так это тот самый полк? – Павел Федорович укоризненно посмотрел на подполковника, в лицевой счет живого компьютера записал первый минус. Но он не виноват, информация по противохолерным мероприятиям прошла мимо него.
- Какая задача вашей группы?
- Включить радары и выдать информацию на КП корпуса!
- Действуйте, а мы с майором оценим!
Грянуло цирковое представление под руководством начинающего пенсионера, которое чем-то напомнило маршалу 1941-й год.
- Включить аппаратуру, провести контроль функционирования систем! Шевели копытами, козлы, нахрен!
Живее студенты! Чему вас только на военной кафедре МВТУ имени Баумана учат?
Ты какой тумблер врубил, идиот? Индикатор настрой, зараза!
Старина Петрович! Надень наушники и стань за планшет!
Нет накала на втором магнетроне? Тащи схему, я дизель запущу! Зампотылу, дундук поганый, всех поснимал, а ты работай за пятерых!
Петрович, старый хрыч, брось наушники и помоги младенцам запустить генератор сверхвысокой частоты!
Студент, выдвинь блок питания и покрути тридцатый резистор! Аккуратней, куда отвертку сунул? Блин, спалил блок собака, дым пошел! Тащи новый со склада! Ну и что, что секретный склад заперт и опечатан? Бери лом и вскрывай дверь, война все спишет!
Кто включит радиорелейную станцию и войдет в связь с корпусом? Мне больше всех надо? Второй день на пенсии, плюну и уйду нафиг!
Ты урод, какой блок приволок? Петрович, помоги дебилам! Сил моих больше нет, мать моя женщина!
Поднять высокое! Где модуляция сигнала? Ты что, долболоб, крутишь? В правом углу регулировка.
Выйти в эфир! Петрович! Выдай информацию о воздушной обстановке на КП корпуса!
Товарищ Главнокомандующий! В зоне ответственности полка семьдесят летательных аппаратов! Все самолеты в установленных коридорах согласно заявкам. Курсом на объект вертолет, удаление пятьдесят, высота два километра!
- Шустро, шустро парнишка чешет! – подумал Батицкий, - Ожидал встретить его часа через два, после посещения военного городка и стартовой позиции.
По стечению обстоятельств генерал-лейтенант находился на КП Армии и вертолет стоял на парах, по официальной версии для проверки маскировки позиций, в реальности для полета на рыбалку.
ПОЕДИНОК
Больший дятел всегда задолбает меньшего.
Прапорщик Паньков
- Загляни под стол и увидишь портрет своей Армии! Почему отсутствует охрана позиции радиотехнического центра, а в составе сокращенного боевого расчета из двадцати семи человек отсутствует двадцать? Я гребу и плачу!
- Разберусь с командиром полка!
- При двойном переводе с русского на немецкий и обратно звучит это «Попенквакен». Командир полка в изоляции. При разработке противохолерных мероприятий штабы Округа и Армии вопроса боевого дежурства не предусмотрели, так как Командующие ими не руководят. Если в округе сидит старый пень, жизненные соки которого целиком ушли на достижение звания генерал-полковника и дальнейшее существование потеряло всякий смысл, то в Армии наоборот. Голова молодого растущего генерала забита мыслью, как занять мое кресло.
Сперва у меня возникло желание здешнего зампотылу удушить своими руками, а ныне я с ним солидарен: некому солдатами руководить, одни вчерашние студенты и завтрашние пенсионеры.
Объявляю вам выговор!
- Есть выговор! Масштаб происшествия не таков, чтобы генерала привлекать к дисциплинарной ответственности, дело в другом!
- Садись, погутарим о «другом»! Какой вопрос ты обсуждал неделю назад на аудиенции у Министра?
- Огневые возможности подчиненной Армии!
- Ха-ха-ха! Уморил! Нет музыки талантливей на свете, чем сюсюрандо водобачкового инструмента! Интересно девки пляшут! А ну-ка доложи и мне!
Среднего роста командарм на фоне маршала смотрится карликом. Он вынимает из кейса секретную карту и брезгливо расстилает на грязном столе, начинает доклад.
- Погоди! Содержание твоих боевых документов я знаю! Трагедия в том, что идет оснащение вражеских бомбардировщиков баллистическими ракетами SREM, дальность пука которых свыше двухсот километров, а мощность ядерной боеголовки ноль целых две десятых мегатонны. Носитель ты не достанешь, саму ракету комплексу С-25 не сбить из-за небольшой отражающей поверхности. Через пятак лет твоя Первая конная уподобится царь-пушке в Кремле, грандиозной, но для защиты бесполезной. Ты командир самой бесперспективной Армии ПВО и какие огневые возможности можно обсуждать? О чем шла речь на аудиенции в действительности?
- Почему со мной разговариваете в таком тоне? Содержание беседы разглашать я не вправе!
- Тон нормальный и ты парень неплохой, но твоими руками попытаются развалить все мною созданное! Разговор долгий, ни ты, ни я к нему пока не готовы, отложим его! Садись в мою машину, едем в военный городок!
У парадного выхода из бункера навытяжку стояли спутники маршала и генерала, а также великолепная семерка. Юный пенсионер отыскал на мусорке свой китель, рубашку и галстук, которые выбросил вчера с получением известия об увольнении в запас. С ботинками дело обстояло хуже, их растаскали собаки.
Белые тапочки еще издалека вызвали косой испепеляющий взгляд генерала.
Поравнявшись, Павел Федорович остановился.
- А с капитаном во время Отечественной я бы в бой пошел! Наградите его ценным подарком!
Заметив на генеральской морде кислую мину:
- Наградят они, как же, держи карман шире! Возьми часы с моей руки, презент американцев, восемьсот долларов стоят.
За свои двадцать семь лет военной службы капитан Баранов ценными подарками награждался дважды – художественной книгой и авторучкой за два рубля. Поэтому он раскрыл рот, но произнести ничего не смог.
4. ОЧЕНЬ ХОРОШО – ТОЖЕ НЕХОРОШО
Хотя ты и прав, Аркашка, но бить тебя все равно будут!
Прапорщик Паньков
Военные городки - узкое место Первой Конной. Если дороги, внутри позиционные объекты созданы были со столетним запасом прочности, то казармы, штаб, жилые домики офицерских семей построены из дерева, как временные, на пять лет. Предполагалось потом возвести кирпичные здания.
Спустя почти два десятилетия деревянные строения обветшали и требовали титанических усилий при текущем ремонте.
Маршал надеялся наскрести недостатков для нового выговора, генерал опасался увидеть разруху. Оба оказались удивлены.
- Красота! – подытожил проверку военного городка Батицкий, - В приказе по Армии наградите заместителя по тылу денежной премией. Молодец, ничего не скажешь! Поехали на стартовую позицию!
Лимузин подъехал к воротам. Солдат-химик вытаращил глаза, пытаясь определить воинское звание обладателя огромной звезды. С испугу он в своем обращении пропустил половину слов.
- Товарищ э-э-э! Ефрейтор э-э-э! Э-э-э холера!
- Я маршал Батицкий! Ефрейтор Холера, отпирай ворота! Чего телишься, растуды твою туды!
Автомобиль въехал в карантинную зону. С КПП запоздало выскочил майор Русанов:
- Зачем впустил, урод?
- Они сказали: маршал Батицкий, э-э-э!
Полковник Волков о событиях в других местах его епархии был в неведенье. Одни забыли позвонить с испугу, вторые – на радостях.
Сразу за КПП на центральной дороге полковник построил всех офицеров полка и воспитывал вчерашних нарушителей:
- У нас в полку не офицеры, а сборище пофигистов! Солдат из самоволки старается вернуться незамеченным, а эти нажрались, дебоширили так, что Евдокимова смогли успокоить только милицейский овчарки! Если у лейтенатов в голове две извилины, одна из которых на секс работает, то майоры быть без головы себе позволить не могут.
Я гребу и плачу! Один политработник, второй – командир подразделения. Майор Королев! Как вы можете воспитывать подчиненного лейтенанта, если совместно дебоширите и пьянствуете? И-и-и…
При виде лимузина полковника заклинило.
- Встать в строй! Евдокимов, в последнюю шеренгу, чтобы забинтованную руку видать не было! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
Товарищ Маршал Советского Союза! В полку проводятся занятия:
- С рядовым составом по инженерной подготовке на тему: «Оборудование дорог и позиций», руководители – командиры подразделений;
- С офицерами – по военной топографии, тема: «Ориентирование на местности в ночных условиях без карты», руковожу я.
Если в военном городке маршал был удивлен, то вид стартовой позиции его убил. Личный состав в своей работе завершал последние штрихи, сообща оказывал помощь отстающим тройкам.
- Всякое в своей жизни видел, но такую красоту впервые! Работников Измайловского парка Москвы сюда бы, пусть учатся!
Боковым зрением Павел Федорович увидел реакцию Командующего Армией. Тот торжествовал, цвел и пахнул. Это вконец испортило настроение Главкома, и он в уме произнес тираду:
- Мальчишка! Ликует? Куда ему до моего опыта! Перед войной усатый вождь едва на Колыму не сплавил. В сорок первом чудом избежал штрафного батальонаэ Случаев, когда мог погибнуть больше, нежели пальцев на руках. Когда по приказу Жукова, в 1953-м, расстрелял Берию, министр государственной безопасности Абакумов поклялся уничтожить меня.
Рано ты замахнулся на маршальское кресло, раз не усвоил ефрейторскую мудрость: «Очень хорошо – тоже нехорошо»!
- Товарищ генерал-лейтенант! На следующей неделе соберите здесь всех командиров воинских частей. Проведите инструкторско-методическое занятие и чтобы через месяц у всех позиции были именно в таком состоянии! Проверю лично!
Подвиг есть подвиг, повторить его невозможно. Через месяц Павел Федорович объехал лично полки Первой Армии и в своем приказе за неудовлетворительное противопожарное состояние стартовых позиций объявил генерал-лейтенанту взыскание.
В период, когда уже верстался приказ Министра Обороны о назначении командарма заместителем к Батицкому, случилось ЧП. На одной из позиций от брошенного окурка задымилась сухая трава, запылало хранилище ракетного топлива, распространяя сверхъядовытый дым в сторону мегаполиса.
При встрече с министром Главком ПВО представил происшествие следствием неисполнения его приказа, а генерал, неспособный решить такой простой вопрос, как очистка стартовых позиций не вправе занять высокий пост.
Таким образом, Павел Федорович на шесть лет сохранил статус-кво.
Полковник Волков вожделенные штаны с лампасами получил, хотя и не так быстро, как мечталось. Офицеров второй батареи повысили в должностях. Майор Голубев успешно уволился на пенсию. Вместо него прислали молодого генеральского отпрыска, ровесника Зайцева. Отношения с ним у Леонида не сложились, и в 1973 году он ушел в формируемый рязанский полк новой системы. Жанна Трепалина своими выходками нарушала психику мужа. Возвращаясь из командировки через Москву, он с горя напился. В день открытия очередного съезда КПСС политработник мертвецки пьяным валялся в туалете Павелецкого вокзала, и мигом был уволен без пенсии.
Завершение ассамблеи
Пессимизм — это настроение,
оптимизм — болезнь
Прапорщик Паньков.
Время двадцать ноль-ноль. М-да, посиделки затянулись! Спирт выпит, движок ПАЗа завёлся, два подполковника Зайцев и Волков, оба медика занимают места в салоне. Со стороны деревни Малинищи слышатся пьяные голоса. Хриплые мужские:
Моя милка невысока,
Кой на чём растёт осока.
Накосил я было стожок,
Но какой-то хрен всё сжёг!
Звонкие женские:
Не хочу я жить в Рязани
И всю жизнь плясать кадриль,
Делай, милый обрезанье
И поедем в Израиль!
Чужое веселье навевает грусть. Наконец, по всем каналам связи объявлен долгожданный сигнал «ОТБОЙ УЧЕНИЮ». Отъезд автобуса задерживают. Срочники убывают в казарму. Офицеры, прапорщики собирают нехитрый скарб: тревожные чемоданы, противогазы и химкомплекты, пистолеты и сосредотачиваются в курилке. Первыми позицию покидают комполка и проверяющие. В ожидании своего УАЗа место для курения осчастливливает своим присутствием такая ключевая в полку фигура, как начальник штаба.
— Когда разбор учения, меня чем наградят? — интересуется начальник химической службы.
— Разве что орденом святого Тибукентия!
Необдуманно встревает остряк с фингалом:
— За всю Великую Отечественную наградили только двух химиков и то посмертно, один от радости окочурился, второго растоптала толпа политработников, рванувших за орденами!
— Откуда у тебя, Валерий Михайлович, фингал? Если скажешь, на кирку наступил, то у нее ручка коротка. Догадываюсь: шальной кулак за твои подначки! Как же от тебя спиртом разит? Придётся наказать! Э-э-э, тут от всех духман капитальный! Скопом не наказывают. Обнаружил я по окончании учения, можно сказать, во внеслужебное время, но на объекте. Закон требует выявить организатора. Чую, медик звание обмывал? Ты мне хоть стакан оставил? Жди, оставят они, колбаса на шее у собаки долго не провисит!
Убывает вскоре начштаба, прихватив своих подручных. Непредвиденная заминка. Уже из военного городка поступает указание полковника:
— С целью предотвращения эксцессов дедовщины, в связи с негласным солдатским праздником «Сто дней до приказа», оставить в дивизионах по одному, а на КП два ответственных офицера.
После шестидневного отрыва от семей, добровольцев нет, а назначить у начальника КП рука не поднимается.
В сторонке происходит диалог двух капитанов:
— Может останемся, Михалыч? Завтра, в понедельник, строевой смотр, командирские занятия. Солдаты спят на ходу, им бы до кроватей дотянуться, какая дедовщина? У меня в сейфе бутылочка есть!
— Сегодня ещё, Степаныч, жену трахать придётся? Ну уж нет, остаюсь!
Ответственные остаются, остальные занимают место в автобусе.
—Кого нет? проверяет майор Кирюхин.
—Старшины и командира роты связи! Всегда так, как только ехать, на них работун нападает! Пусть пешком идут!
Настроение у пассажиров весёлое, оттого при ожидании капитана, прапорщика и в пути разговоры об отдыхе, рыбаках и рыбке.
СКАЗАНИЕ О РЫБАКАХ И РЫБКЕ
Рыбаки лавыли рыбу,
А пиймалы рака,
Цилый дэнь воны шукалы,
Дэ у рака срака.
Украинская притча
Рыбаком всех времен и народов, в автобусе, единодушно был признан Иван Денисович, ставший к тому времени генералом, командиром корпуса (маршал из самого первого рассказа, - ну... у которого папаху стащили... вспомнили? - свое обещание сдержал.
После выполнения полками корпуса боевых стрельб, Иван Денисович поехал рыбалить на озеро Балхаш, прихватив с собой снасти и как дополнение к ним двух солидных полковников - начальника разведки и начальника метеорологической службы, которые предсказали распрекрасную погоду, руководствуясь данными местных метеостанций.
При погрузке снастей в катер, пасший рядом овец казах заявил генералу:
- Нэ хади, начальнык, шторм будет, шайтан гулять будет!
Посмеялись полковники над дремучестью старика, на небе ни тучки, метеосводки хорошие и экипаж отчалил. Через метров триста налетел ветер, поднялась волна, катер опрокинуло, рыбаки чуть не утонули, добираясь до берега вплавь.
Ликвидацию (к счастью оставленных на берегу) спиртных и съестных припасов мокрые рыбаки производили у костра в кошаре чабана. Выпили порядочно, в том числе и казах.
Иван Денисович спрашивает:
- Старик! А как ты определил, что шторм будет?
- А я смотрю - у барана яйца потеют - значит шайтан гулять будет, - лукаво ответил чабан.
- Аксакал! Тогда я тебе оставлю моих двух баранов, - указывает пальцем на полковников, - будешь смотреть на их яйца, определять погоду и докладывать мне!
- Зачем мне такие бараны, они много жрут пьют и курят!
Рыбка всех времен и народов определилась в двух вариантах:
Вариант №1
Самым знаменитым рыбаком в полку был начальник службы горюче-смазочных материалов, сорокалетний капитан Константин Иванович. Зимой командир полка выделил автомобиль для доставки рыбаков-любителей к месту подледного лова. Его выезд планировался в 10:00, потом переиначили на 8:00, предупредили всех, кроме Константина Ивановича.
Когда капитан, протопавший шесть километров пешком в теплой одежде при двадцатиградусном морозе, с рыбацким ящиком на плече, подошел к однополчанам, то у каждой лунки на пруду близ деревни Романцево было уже по десятку окуньков.
Схватив ледобур, он принялся бурить лунку, дошел до рукоятки, а воды так и не было - попалась промерзшая до дна отмель. Не перекуривая, начальник ГСМ метнулся вдоль берега в противоположную сторону. Там тоже попалась отмель, после льда из-под ледобура пошла земля. Наконец Константин Иванович вышел на самую середину с четырехметровой глубиной. После льда пошла щепа. Надо же было такому случиться? В этом месте оказался утопленный ствол дерева!
Сорокалетний мужчина сел и заплакал самым настоящим образом, бурить дальше не было сил.
Кто-то из тех рыбаков, у которых основная страсть бутылка, а не рыба, уступил капитану свою лунку и тот за час обогнал по количеству улова всех остальных. Мастерство восторжествовало и Константин Иванович расслабился. Вскоре началось то, что важнее самой рыбалки - общение, в круг снесли снедь, выпивку, последней, как всегда оказывается, мало, послали ходока в деревню в магазин. Тот выпивку купил, а еще его заинтересовал необычной величины экземпляр мороженой камбалы. Его посланец купил для того, чтобы поспорить с рыбаками, а потом показать. Застолье на льду продолжалось. Константин Иванович пошел к лунке и вытащил еще пяток окуней и задремал.
Тогда шутник подкрался, незаметно вытащил леску и подцепил на крючок мороженую камбалу. Так как морской гигант в отверстие не влезал, то он скрутил рыбу в трубку и кое-как пропихнул ее под лед.
Проснувшись, Константин Иванович дернул удочку и увидел пасть огромной рыбы, в лунку не пролазившей. Орудуя ломиком как отбойным молотком, капитан расширил отверстие в два раза (откуда только силы взялись) и долго стоял в шоке разглядывая диковинную рыбу с двумя глазами на одной стороне.
Вариант №2
Историю рассказал пропагандист полка, недавно прибывший с Дальнего Востока, избиравшийся ранее депутатом Верховного Совета СССР.
Накануне выборов в дальневосточную область пришла разнарядка выдвинуть кандидатами:
1. Офицера среднего звена, политработника;
2. Представителя малочисленных народов.
В докладе Генерального секретаря должно было прозвучать: «В Верховном Совете представители ста национальностей», а наскребли к - 99 (в Советские времена кого выдвинули, того и избрали). По первой кандидатуре жребий пал на повествующего майора, а вот со второй вышел конфуз. Подали предварительно фамилию аборигена Кильманды, которого необъективный журналист восхвалил в областной газете (мол он передовой, образованный). Слетали к таежному селению в 150 километрах и все оказалось не так. Вместо 10 классов (как писал журналист) он в детстве закончил только два, дальше деревни, где начальная школа - не бывал. За неимением другого кандидата, его оставили в списке для голосования (баллотироваться абориген согласился).
В Москву на сессию Кильманды ехать отказался, мотивируя тем, что ему нужно на зиму рыбу заготавливать.
Майора вызвал сам секретарь обкома:
- Итак, майор, тебе партийное задание! Первое - уговорить Кильманды поехать на сессию;
- второе - опекать его, как мать родная, он человек дикий.
Не справишься - положишь партбилет на стол и тебя уволят из армии, несмотря на депутатство, свему родственнику Командующему округом я уж позвоню! Эмиссары (майор и обкомовский работник) вылетели на вертолете к таежному селению на берегу притока Амура. Майор был ближе к народным массам и поэтому прихватил ящик водки. После дружеского возлияния Кильманды согласился ехать в Москву, узрев в майоре друга и поверив, что в столице тьма огненной воды. Первая часть задания была выполнена, но только наполовину. В железную птицу таежный житель садиться отказался, а решил в областной центр идти пешком. Оставлять его одного было рискованно, он мог передумать, или в дороге что-нибудь случится, поэтому вертолет улетел, а эмиссары остались.
Через 6 суток и два часа к обкому вышла странная группа: впереди в кожаных одеждах бодро вышагивал абориген; сзади уныло плелись два оборванца в лохмотьях, последствиях движения по тайге и ночевок у костров. Партфункционер слег с двусторонним воспалением легких, майор оказался покрепче, а может быть, чаще подкреплялся огненной водой.
Кильманды отмыли, постригли, побрили, переодели в шикарные европейские одежды. Единственная закавыка. Суровая таежная жизнь приучила соплеменников аборигена постоянно ходить с котомкой, в которой: охотничий нож, рыболовная снасть, спички, соль, котелок для кипячения воды, рыба, временами чай. Странно гляделся депутат Верховного Совета в шикарном костюме, шляпе и с котомкой за спиной. Ему купили дипломат и уговорили носить котомку в нем. Он приспособился к этому и ходил с дипломатом даже в туалет. Банально загромождать рассказ описанием как дикий человек воспринял плоды цивилизации.
Приближалась сессия и все депутаты. Дальнего Востока сосредотачивались в Хабаровске, чтобы оттуда единой командой вылететь в Москву.
До Хабаровска на поезде доехали без приключений, но уже на вокзале майор совершил непростительную ошибку. Офицер завел аборигена в специальный депутатский зал, усадил в кресло, строго настрого приказал никуда не отлучаться, а сам пошел звонить, чтобы к вокзалу выслали машину.
Когда вернулся, то Кильманды не обнаружил. Поиски по вокзалу результатов не дали. Лишь после пятого объявления:
«Депутат Верховного Совета Кильманды! Подойдите к справочному бюро!» - прибежал сержант милиции с отвисшей челюстью, трясущимися руками, ногами и квадратными глазами.
Вы ищите депутата Кильманды? Он у нас в линейном отделении милиции.
Рассказ сержанта
Иду, понимаешь, патрулирую. Вдруг вижу - какая-то бля... ща развела в палисаднике костер и котелок прилаживает. Я ему: «Ты что же это, сучий потрох, делаешь?» А он мне: «Чай! Начальник, угощайся!» Я, как у нас заведено, по шеями, за шиворот и пинками в отделение. Дежурный проверил документы, а он депутат Верховного Совета. Ой! Товарищ майор, помогите, чтобы меня в тюрьму не посадили!
В Москве, на первое заседание Верховного Совета Кильманды поперся с котомкой в дипломате. В зал заседаний его с вещаим не пустили, заставили сдать в камеру хранения.
Во время заседаний Кильманды вел себя спокойно (в основном, спал), при толчке в бок голосовал - поднимал вместе со всеми удостоверение.
В перерывах аборигену понравились буфеты с черной икрой и всякой всячиной. На какое-то время майор потерял бдительность, заболтался со знакомым.
В этот момент Кильманды захотелось собственной рыбки, находящейся в котомке. Технология приготовления деликатеса была следующей: живую рыбу без соли на месяц закапывали в глину, затем высушивали на солнце. Особенностью был запах, который за сто метров все, что имело ноздри, валил наповал (кроме аборигенов). Кильманды взял в камере хранения дипломат, вынул котомку, достал рыбу зашел в один из буфетов и начал ее чистить. Посетители выскочили в коридор через 7 секунд, продавцы через 15. Еще два перерыва буфет был закрыт по техническим причинам.
(После этого майор переиначил фамилию коллеги, не иначе как «От манды киль»).
- Кстати о рыбалке, - подхватывает эстафету капитан Зарубин, бывший авиаспециалист. - Служил я в авиагарнизоне среди болот Западной Сибири. На речушке в пяти верстах от военного городка шел на нерест таймень и туда понесло двух капитанов и майора. Было прохладно и нарядились они в комбинезоны. Рыбачат, значит, рыбачат, сзади каждого по куче рыбы, не унесешь. Вдруг слышит майор сопит сзади кто-то. Оборачивается, глядь, огромный медведище в спину дышит. Летчик с испугу прыг в ледяную воду. Вынырнул, а косолапый рядом стоит и хрясь его лапой по башке. Так и пошло: человек вынырнет, а Топтыгин его снова под воду. В общем притопил офицера. Нахлебавшись воды майор потерял сознание и его унесло течение. Надо сказать, он легко отделался. Метров через двести утопленник зацепился за корягу, пришел в себя и выполз на берег.
С началом экзекуции капитаны дали стрекача, первый залез под дряхлую деревянную перевернутую вверх дном лодку, второй со скоростью сорока километров в час рванул в направлении военного городка.
Не сумев опрокинуть лодку Михаил Потапыч ударил в сердцах лапой по днищу, пробил его и повредил офицеру позвоночник.
Удирающий оглянулся и понял, что попытка спастись бегством тщетна. Зверь уже покрыл половину расстояния. Беглец пошел на хитрость: натянул ушанку, поднял воротник комбинезона, втянул голову, руки спрятал в карманы, лег на живот в ложбинке, притво-рившись мертвым. Косолапый несколько минут перекатывал сбоку набок недвижимое тело, присыпал его сухими ветками, положил сверху трухлявый пень, помочился и ушел восвояси. Несмотря на плотный меховой комбинезон на теле капитана оказалось множество ран от медвежьих когтей.
Вывод: идешь на рыбалку - бери ружье!
- Абсолютно противоположный случай! – возражает майор Макеев. В лейтенантские годы служил в Подмосковье. Затемно двинули на ближайший пруд, а один старлей прихватил двустволку. Только клев пошел, как этот дундук «Ба-бах» по уткам и всю рыбу распугал. Решили перебазироваться на водоем по другую сторону шоссе. Вышли на обочину дороги и... мама родная! Мотоциклисты, десятки лимузинов, правительственный кортеж, в общем.
У старлея ружье в положении изготовки к стрельбе. Он разинул рот, поворотом головы отслеживает движение машин, непроизвольно разворачивается корпус с двухстволкой. Боковой мотоциклист сопровождения на ходу вынимает пистолет, бац и пуля в лобешнике владельца оружия.
Немного спустя подъехала милиция, работники КГБ. Последние затеяли следствие - не было ли у офицера замыслов покушения на Генерального секретаря.
Автобус подъехал к штабу, каждый стремится побыстрее сдать пистолет и патроны, толчея.
Не успел я, прапорщик Паньков, дома принять душ, пересчитать детей, подержать жену ниже спины, только хотел принять командирский стакан, как по телефону приказ, прибыть в штаб.
Требовалось снова вернуться на командный пункт, подчинённого ефрейтора с приступом аппендицита увезли в госпиталь, нести боевое дежурство кроме меня оказалось некому.
Перед убытием подошёл начальник политотдела полка Василий Петрович:
— Товарищ прапорщик! Передайте капитану… Михалычу, пусть вместо меня завтра прочитает солдатам лекцию о вреде пьянства! я себя неважно чувствую!
Прибыл я на КП, спустился в подземелье, доложил оперативному дежурному, зашёл в дизельную…
Но это уже тема другого повествования.
«ЕВАНГЛИЕ» ОТ ПРАПОРЩИ
ГЛАВА 3. ТАЙНЫ ЗАБЫТОЙ АРМИИ.
Хочешь знать правду?
Читай таблицу умножения!
Прапорщик Паньков.
Сразу после окончания военного училища, в одна тысяча девятьсот шестьдесят девятом году от Рождества Христова, попал служить я в одну из Подмосковных частей зенитной ракетной системы С-25. В общежитии, куда меня поместил дежурный по полку, чествовали проводы на пенсию майора-фронтовика, который был свидетелем становления необычного, на несколько десятилетий закрытого, даже от остальной ПВО страны, соединения.
По рассказам виновника торжества и его друзей, предыстория возникновения системы имела глубокие корни.
1940 год. Бункер Гитлера. Совещание по вопросу противовоздушной обороны Берлина. Предыдущей ночью английская авиация впервые нанесла массированный удар по столице рейха.
- Свинья Геринг! – истерически завопил фюрер, - Ты обещал немецкому народу, что ни одна бомба на Берлин не упадет!
Далее второму лицу государства пришлось принять двадцатиминутную тираду, как ведро помоев на голову. Рейхсмаршал глубоко обиделся, но виду не подал, а подумал:
- Бесноватый ефрейтор! Оскорбил бы при генералах, не в присутствии секретарей, стенографов, фотографов, кто здесь в ставке только не ошивается!
По указанию Геринга промышленность развернула выпуск большего количество зенитных установок, истребителей ПВО. Военные конструкторы приступили к проектированию перспективных средств противоборства и внедрению их в производство.
Приоритетными направлениями оказались:
- Радар, позволяющий за 300-400 километров обнаружить группы неприятельских самолетов (на вооружение Вермахта он поступил за год до окончания войны);
- реактивный истребитель (группа их участвовала только в боях за Берлин);
- зенитный ракетный комплекс, оказавшийся к моменту капитуляции в виде опытного образца, не прошедшего боевых испытаний. Часть его элементов, технической документации стала трофеем Советской Армии. В виду неразберихи, временной невостребованности они пылились в десятках хранилищ различных ведомств.
Годы спустя, вторая мировая война на своих плечах принесла ожесточенную холодную войну между СССР и союзниками по антигитлеровской коалиции. США были пока единственными обладателями ядерного оружия, и мир балансировал на грани третьей мировой.
1947 год, дача Сталина, заседание по вопросу противовоздушной обороны Москвы. Предыдущей ночью новейшие американские самолеты вторглись в воздушное пространство СССР, а наши истребители не смогли достать их по высоте. Теоретически, прорыв к столице одного ядерного бомбардировщика США означал потерю управления страной и военное поражение. Назрела необходимость создать вокруг Москвы непреодолимую систему ПВО. В ходе совещания уже определился состав ведомств и организаций-исполнителей, но требовалась координирующая инстанция с функциями гильотины.
- Маршал Берия! – жестко с надрывом произнес Сталин, зажег трубку, жадно затянулся и сделал длительную паузу, - Политбюро именно на вас возлагает всю меру личной ответственности!
Лаврентий Павлович виду не подал, но подумал:
- Хочет, хочет Усатый, чтобы я себе на этом деле шею свернул!
Вскоре весь цвет военной науки и конструкторской мысли творчески дерзал в системе ГУЛАГА, усердием и старанием спасая свои жизни.
Используя трофейные наработки, специалисты в течение года отработали документацию на более совершенный и мощный зенитный ракетный комплекс. Еще через год ассы производства, тоже оказавшиеся в лагерях, сотворили опытный образец. Очередной год потребовался для боевых испытаний и доводок на полигоне.
В темпах военного времени развернулось строительство, перепрофилирование заводов-изготовителей, выпуск ими требуемого количества вооружения.
Параллельно ведомство Лаврентия Павловича, используя рабский труд заключенных, возвело вокруг столицы десятки гигантских технических баз, сотню военных городков, полковых позиций, командных пунктов, узлов связи, построило тысячу километров бетонных дорог.
Военное Министерство подготовило персонал, сформировало полки, корпуса, армию.
К 1953 году военная промышленность произвела монтаж и настройку комплексов на боевых позициях. Все расчеты выполнили боевые стрельбы на полигоне по самолетам-мишеням.
Первая в мире зенитная ракетная система приступила к боевому дежурству.
На двух окружностях вокруг столицы с интервалом в пятнадцать километров дислоцировались полки системы С-25, каждый с шестьюдесятью пусковыми установками и двумястами ракет. Полк был в состоянии вести огонь одновременно по двадцати целям на удалении до семидесяти километров.
Многоканальность, в сочетании с шестикратным перекрытием зон поражения, создавали фантастическую плотность зенитного ракетного огня.
На небольшом пятачке Московской области образовалась почти стотысячная группировка военнослужащих.
Монстра обозвали:
- В отечественных шпионских боевиках – «Голубая линия»;
- В официальных секретных документах - «Первая Армия ПВО особого назначения»;
- В армейском обиходе – «Первая Конная».
Россия страна реализованных невозможностей.
А.ФАНТАСМАГОРИИ В ЭШЕЛОНЕ.
1. СЛУЖЕБНЫЙ СЛАПОМ.
В армии, если виноватых нет, то их назначают.
Прапорщик Паньков.
- Что за безобразие?! - такими словами открыл совещание в штабном вагоне командир полка системы С-25, к созданию которой приложили руку в меньшей степени Геринг, в большей Берия. – Начальник штаба, разберитесь с суточным нарядом! Дежурному по эшелону майору Трепалину выговор! Командира хозяйственного взвода предупреждаю о неполном служебном соответствии! Начальнику продовольственной службы капитану Шапореву строгий выговор! Бездельник и пьяница! Марш в вагон-кухню и будь там до конца пути!
В начале сентября 1970 года, полк с оценкой отлично и, подсчитанным по сложной системе балом 4,95, выполнив боевые стрельбы на полигоне близ Астрахани, эшелоном возвращался в родное Подмосковье. По пути домой преодолел две трети расстояния.
Столь высокий бал был рекордом полигона за все время его существования, а погожие, теплые, ясные дни у пассажиров усиливали и без того благостное настроение.
Полковник Волков в мыслях примерял штаны с лампасами. Остальные офицеры предвкушали прибавление звезд, повышения по службе. Срочники-дембеля тешились обещанием командования: по прибытии в часть уволить всех сразу скопом, хотя зачастую обещание есть дальний родственник кукиша.
Сверхчеловеческое напряжение предыдущих месяцев сменилось вынужденным бездействием. А, как известно, скука толкает людей на самые идиотские поступки.
Во время предыдущей стоянки, оказавшейся вблизи аэродрома сельхозавиации, солдату-повару захотелось получше рассмотреть, как взлетают самолетики, и он полез на крышу вагона. Случайно остался жив, ибо контактной сети коснулся не телом, а черпаком с деревянной ручкой. Поражение ограничилось тяжелым ожогом руки. Данное происшествие послужило поводом к совещанию и мерам дисциплинарной ответственности.
Несколько сбавив тон и сменив гримасу, комполка продолжил:
- Не приказываю, не прошу, а умоляю: не расплескайте достижение, не пустите насмарку двухлетний труд! Передайте подчиненным офицерам… главное личным примером…
- Насчет личного примера! – ехидно констатировал замполит полка полковник Зубкин, появившийся ближе к концу совещания, - Гляжу на соседнем пути медленно двинулся товарный состав, а лейтенант Зайцев пробирается среди колес, таща две канистры с вином! Могло быть ЧП!
Лицо полковника покрылось красными пятнами, и он, брызжа слюной:
- Майор Голубев?
Встает командир Второй батареи, персона которого двадцать четыре года украшает скопище вооруженных людей, именуемое армией.
- Вам до пенсии дослужить слабо? Командира десятого взвода строго накажите своей властью!
Вагон, где путешествуют офицеры подразделений. Совещание батарейного масштаба. Шефа встречают командиры шестого, седьмого, восьмого, девятого взводов, замполит, зампотех и старшина батареи. По секрету: накануне полкового совещания именно майор узрел Сулеймана (так в народе именовали вагон с винной продукцией, следующий с Кавказа в Центр).
Голубев собрал с подчиненных валюту и самого младшего офицера послал за живительным напитком.
- Где Зайцев? – Весь подобрался, придавая себе степенную важность комбат, лицо стало озабоченным и серьезным.
- Написал жалобу на Зубкина и понес ее командиру полка! – торжественно объявил замполит батареи капитан Орлов.
- Задолбал он своими инициативами! Начинаем без него, старшина и замполит! Идите обратно в телятник к личному составу и повнимательнее, чтобы никаких происшествий не случилось! Остальные…
Вернулся ходок, правдоискатель.
- Товарищ лейтенант Зайцев! Объявляю вам строгий выговор!
- За что? Я ваше приказание выполнял! Чтобы больше, когда-нибудь…
- Больше и не требуется! Вино отдал, денежки тю-тю, в последующие сутки пути со скуки сдохнем! Зампотех! – завершил печальный монолог майор, - Требуется снять стресс, поищи в своих закромах чего-нибудь эстетического!
Капитан Бабичев, покопавшись в сундуке «мечта оккупанта», достал фляжку со спиртом. Не спеша, содержимое разлил в семь стаканов. Пятеро взводных, комбат и его заместитель по технической части поднимают сосуды, но пригубить их не успевают. В проходе вагона, как черт из табакерки, появился Зубкин. Ситуация сложилась самая идиотская, неприятный сюрприз.
- Свят, свят, свят! – мысленно перекрестился Голубев, - Не дожить мне до пенсии!
Спрятав руку со стаканом за спину, заорал во всю глотку последнюю фразу:
- Не дожить мне до пенсии! – и далее, - Стоит на минуту отвернуться, как они выжрать норовят! Собирайте вещи, поедем в вагоне с личным составом!
К изумлению честной компании и невольных свидетелей сцены, комиссар на щекотливость положения не реагирует, а обращается к лейтенанту:
- Собираешься отправить кляузу на меня в Политуправление? Мне до пенсии два года, и такие прибамбасы ни к чему! Забирайте канистры, ужритесь и обоссытесь!
Спустя десяток минут командный состав Второй батареи был вне вагона и двигался вдоль платформы. Миновав теплушку с подчиненным рядовым составом, где по легенде предстояло путешествовать остальную часть пути, вагон-кухню, сообщество забралось в вагон, приспособленный под склад. В преддверии возвращения на место постоянной дислокации пустой.
Так было спланировано Николаем Ивановичем изначально. Узрев канистры, штрафной начпрод пополнил коллектив, вопреки приказу полковника, оставив кухню. В ту же минуту состав тронулся и стал набирать ход. В открытые створки вагона запрыгнули: майор с повязкой «дежурный по эшелону» и два лейтенанта с повязками на рукавах «патруль».
- Учудили, твари! – безумно ругался майор Трепалин, - Семафор открыт, а они в магазин! Из-за вас, козлов, сам едва от эшелона не отстал!
- Запирай створки! – скомандовал Голубев, - Проведем совещание, лейтенанту Зайцеву вместо строгого выговора благодарность! Молодец, далеко пойдешь, самого Зубкина запугал! Назначаю виночерпием! Хорошо, когда радость приходит не одна, а с бутылкой! Столы сервировать! Барабанщик, играй гимн Советского Союза!
2. ВАГОН-СЮИТА
Кто тяжело работает,
Тот тяжело отдыхает.
Прапорщик Паньков
Романтика – это радость при отсутствии элементарных удобств. Одни пустые ящики приспособлены для сидения, другие образовали подобие стола на одиннадцать персон. В центре его керосиновый фонарь, двадцатилитровые канистры с вином, граненый стакан, по краям – скудная закусь.
- За тех, кто в рядах и при погонах, за красоту боевых пусков ракет! – открыл застолье Николай Иванович, - Не перестаю восхищаться, хотя данный полигон по счету у меня тринадцатый!
Стартовый дивизион, как лес из вертикально установленных десятиметровых четырехтонных ракет. Вдруг одна за другой пусковые установки окутываются оранжевым облаком. Набрав требуемую тягу двигателя, ракеты отрываются от стартовых столов, на миг зависают и медленно, сантиметр за сантиметром, набирают ускорение. Только высоко в зените они с вертикальной траектории уходят и ложатся на курс.
- Говорят, топливом для первой модификации ракет служил спирт? – насмешливо поинтересовался капитан Бабичев, человек в системе новый, прибывший перед полигоном по переводу с Дальнего Востока.
- Как сейчас помню, в каждой ракете по полтонны чистейшего медицинского спирта, ага! В хранилище запас в сто тонн. Вокруг площадок заправки вонища на три версты, хоть закусывай.
В батарее все офицеры, кроме меня, фронтовики. Командир – бывший кавалерист, арендовал коня в соседнем колхозе и разъезжает на нем среди ракет и пусковых установок. Ба-альшой оригинал! Перед дембелем сидел в секретной библиотеке и рылся в справочниках. Откопал, что по недосмотру центральной канцелярии не отменено действие одного из приказов Народного Комиссара обороны 1927 года. По нему командир батареи при увольнении из рядов Красной Армии имел право на лошадь. Подал рапорт по команде. Военному министру, в начале шестидесятых, пришлось издать отдельный приказ:
Пункт 1. - Майору Харитонову Н.А.взамен коня выплатить денежную компенсацию.
Пункт 2. – Действие приказа Народного Комиссара обороны № … 1927 года отменить.
Выпьем за нашу Первую Конную! Мы, за исключением зампотеха, в разные годы закончили одно военное училище, в иных соединениях не служили. А вот ему есть с чем сравнить. Поделись, что увидел твой свежий глаз?
- Положительное: подразделения комплектуются солдатами одного призыва. Поэтому в отличие от остального ПВО еще высока роль сержантов и меньше рецидивов неуставных взаимоотношений, то есть дедовщины. Невероятно, но факт, законсервирован дух пятидесятых, многое из Жуковских времен. Однако показуха, стремление переплюнуть другого возведены в ранг религии.
Офицеры окопались в столичном оазисе и мхом обросли. Часть женилась на москвичках, те в военных городок не селятся, дабы не потерять прописку в мегаполисе. Общага наводнена липовыми холостяками в возрасте до сорока пяти лет. Там творится все: от оргий (в окрестностях части семь домов отдыха) до дуэлей на пистолетах.
Остальные, проживая в деревянных домиках, развели вокруг них сады, огороды, теплицы, кур, кроликов. Не военный городок, а стрелецкая слобода.
- Неожиданный ракурс! Знать правду о себе печально! Недостатки всегда сверкают ярче достоинств – признался с грустью Голубев.
Бабичев завершил монолог:
- Ни тех, ни других в остальное ПВО на аркане не затащишь, зубами ухватились за преимущества околостоличной цивилизации. Так и заканчивают службу в Первой Конной капитанами, а то и рангом ниже. Вот пример сидит – командир шестого взвода: ему тридцать два, а он взводный и старлей!
Здоровяк, каких поискать надо, спортсмен Сидоров притворно возмущается:
- Комвзвода был я только первые четыре года, следующие – командующим взводом, ныне командующий взводионом! И не старлей я, а микрополковник!
- Ха-ха-ха! – утирает слезы комбат, - Действительно командующий! Руководит подразделением сержант, а Сидоров грибы-ягоды в лесу собирает! Поделись опытом!
- Год назад прибыл из школы сержантов новый замкомвзвод. Батюшки мои! Дефект речи ужасный, что мычит не пойму. Подает команды, а рядовые двумя призывами старше него, ржут. Остается с горя запить. После выходных дней глазам своим не верю: сержант Долин «Гырв» - взвод четко построился, «Мырв» - налево повернулись и двинулись отменным строевым шагом.
Оказывается он мастер спорта по боксу. Начистил нюх восьми дембелям и стали понимать. Спорт – великое дело!
- Кстати о птичках! – уточняет Голубев, - В нынешнем году ввели в штате полка должность не бей лежачего, причем майорского ранга: начальник физической подготовки и спорта. По прибытии в часть Сидоров передает взводион выпускнику нынешнего года и ходу в спортсмены. Повезло! Еще у троих взводных намечен прыжок по служебной лестнице. По восходящей номерации: главком седьмого взвода Сергеев – начальник финансовой службы полка, восьмого, Крупный – начальник клуба, девятого, Свищёв – помощник начальника штаба по режиму секретности. Замполит батареи обретает дивизионный масштаб. Старшина, в ключе последних событий, становится командиром хозяйственного взвода. Восемь лет был застой, и вдруг прорвало, сам удивляюсь. Зря ты, Бабичев, злословил по поводу отсутствия карьерного роста в Первой Конной. Сам ведь тоже уходишь в службу вооружения, под крылышко родственничка жены, перетащившего тебя сюда из Дальнего Востока. Получается, остаются в батарее: я, старый пень, и командир десятого взвода Зайцев? Буду готовить из лейтенанта себе замену!
- Как комбат комбату… - виночерпий изобразил на лице задумчивый вид, - Николай Иванович, держи стакан вне очереди!
- Погодь, Леонид! Жизнь полна неожиданностей. Я не уверен, что ты на тернистом пути из лейтенантов в майоры не влипнешь в какую-нибудь историю, наподобие весеннего осмотра достопримечательностей столицы!
Расскажи, что у вас там случилось?
- Прибыло нас в полк шесть лейтенантов-однокашников. После трехмесячной подготовки к боевому дежурству нас запрягли: неделю на позиции, неделю в общаге в готовности тридцати минут. Москва рядом, а ее не видели. В последнее воскресенье апреля организовали культпоход.
По пути к Красной площади остановились у двадцатидевятиэтажного ресторана «Москва». Поспорили: кто, начиная сверху, на каждом этаже сделает заказ, выпьет рюмку водки и первым достигнем выхода.
Терять друг друга стали уже после пятнадцатого. Очнулся я на седьмом в обнимку с девицей. Поехал к ней на квартиру и, несмотря на непотребное состояние, ночь провел довольно успешно. Как я просил, дама в пять утра вывела меня на улицу и усадила на следующий к вокзалу автобус. Я даже на утренний развод успел.
Пару дней спустя обнаружил отсутствие документов, видно впопыхах оставил в московской квартире. Полнейший ужас! Не знаю названия улицы, не помню номеров дома, подъезда, этажа, квартиры и автобуса. В памяти лишь один рубль тридцать копеек – столько уплатил таксисту по счетчику.
В следующее воскресенье моя персона опять у входа в злополучный ресторан.
Ловлю такси и велю водителю ехать в любую сторону, но чтобы на счетчике было рубль тридцать. Вышел, осмотрелся, скомандовал: «Езжай обратно!». По возвращении в исходный пункт:
- Снова вперед, но иным маршрутом!
На четырнадцатом витке один из домов показался знакомым, скорее интуитивно, чем по памяти. Начал поквартирный обход с дурацким вопросом:
- Не у вас ли я в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое апреля документы забыл?
В половине случаев дверь не открыли, в пятнадцати обматерили, в десяти – покрутили пальцем у виска, дважды дали в морду. Тем не менее, из очередной квартиры вышла старушенция, и документы вернула. Я оказался единственным из компании, кто вышел сухим из воды. Силанов и Миронов пари выиграли, первого этажа достигли. Они из ресторана выползли и по-пластунски добирались к ближайшей станции метро. Их задержал патруль, а комендант города Москвы объявил семь суток ареста. Два других кадра достигли вокзала, но перепутали электропоезд и осчастливили своим посещением город Владимир. Вернулись через сутки, схлопотав по строгачу. Мой лучший друг Паша Евдокимов из первой батареи…
- Ха-ха-ха! Два брата-акробата!
- Нет! Акробат – я, он – самбист. На первенстве Вооруженных Сил занимал второе место.
Паша попал в поезд кольцевой ветки метрополитена и уснул. Периодически просыпаясь, он дергал за рукав очередного ближайшего пассажира, спрашивая:
- Когда будет деревня Мешерино?
- После закрытия движения лейтенанта сняли сотрудники милиции. По закону они должны были препроводить его в комендатуру. Но так как Евдокимов вступил в словесную перепалку, его запихнули в КПЗ.
Менты злорадствовали пока в огромной камере шла потасовка. Спустя час офицер построил всех обитателей «обезьянника» (уголовников, дебоширов, пьяниц) и принялся отрабатывать строевые приемы.
Милиционеры его зауважали, выпустили, довезли до вокзала, посоветовали бросать военную службу и идти к ним на работу в отделение. Взыскание Паша получил за опохмел по дороге.
Свой рассказ Зайцев закончил мечтательно:
- Приеду, помоюсь, переоденусь и в столицу к зазнобе, адрес теперь уже помню!
- Приедешь и через два часа в клуб части на банкет! – внес полную ясность майор, - Лично полковник по списку проверять будет.
Магическое содержание слова «банкет» может понять лишь тот, кому довелось жить в маленьком закрытом военном городке.
В те далекие времена редкие глобальные застолья не возбранялись. Командование считало: такой вид общения сплачивает коллективы. Фискальные органы использовали принцип: «что у трезвого на уме, у пьяного – на языке», «если у офицера в душе червоточина, то она в ходе возлияния обязательно станет видна».
Мероприятие проводилось раз в году: либо 31 декабря или 8 марта, либо при возвращении полка с полигона при отличной оценке.
За полгода слабый пол готовит наряды, обсуждает набор блюд и сценарий торжества.
Во время застолья женщины само совершенство, офицеры в дорогих костюмчиках, сидящих на них, как на корове седло.
В первый час банкета еще держатся оковы служебных отношений, затем человеческие души сбрасывают их, как лошадь всадника.
В ходе веселья, танцев возникают конфликты, которые впоследствии переносятся в служебную сферу и разрешаются годами. Рождаются флиртики, флирты и флиртищи. Обсуждение перипетий торжества продолжается до следующего застолья, а наиболее яркие события сохраняются в народной памяти десятилетиями. Банкет придает скучной жизни некоторую остроту и пикантность.
О своеобразии предстоящего банкета информирует начпрод:
- Звонил с предыдущей станции в военный городок, своему шефу – зампотылу. Фантастика! Командующий Армии и командир корпуса, ввиду рекорда, выделили на празднование по три тысячи рублей. Две зампотылу полка снял с вида №1. На закусь пустили теленка и трех поросят из прикухонного хозяйства. Жены натащили солений, салатов, деликатесов. Водки море, закуси тьма, на неделю хватит! Э-э-эх! Сюда бы тысячную долю съестного! Вино отменное, а еды нет. Парадокс: в соседнем вагоне под кухню продуктов изобилие, но их на ходу не достать. Два часа назад ожидалась стоянка для ужина, но ее нет! В чем дело, Александр Иванович?
Вопрос адресован худощавому майору с повязкой на рукаве «Дежурный по эшелону». Это Трепалин, замполит самого большого в полку подразделения – радиотехнический центр. Выглядит моложе своих лет, хотя года уже на подходе к двери с цифрой сорок. Прежде лицо, возглавляющее на сутки наряд по эшелону, трижды отказалось от стакана с вином.
- Не травите душу! У меня сейчас должна быть смена, а я вместо штабного вагона черте-где! За повара взыскание получил, по вине патрульных на горизонте второе! Семь бед – один ответ: давай стакан, иначе психика не выдержит!
3. Роковой шаг
Тихо шифером шурша
Едет крыша неспеша!
Прапорщик Паньков
— Почему на ходу продуктов не достать? — провоцирует идею Виночерпий, вручая полный стакан дежурному по эшелону, — будучи спортсменом-акробатом, могу перебраться на крышу соседнего вагона, передать поварам записку как быть с ужином, а на обратном пути прихватить съестного!
Компания дружно настаивала на операции, комбат противится, но под напором остальных даёт добро. Любой начальник обязан инструктировать подчинённого по мерам безопасности.
— Ты, Леонид, смотри там… на крыше того… гы-гы… Зубкина не встреть!
Интендант составляет записку старшему повару, смахивающую на приказ:
1. Кашу из термосов ссыпать в котёл и держать на малом огне.
2. При остановке расфасовать опять в термоса и выдать в вагоны.
3. Продукты на завтрак приготовить, но в котлы закладывать только по моей команде.
4. Подателю записки выдать: десять банок тушенки, три красных рыбы, кусок сала килограмма на два, хлеба, солёных огурцов сколько унесёт.
По открытой створке дверей вагона акробат забирается на крышу, в прыжке преодолевает межвагонное пространство, шваброй стучит в створки кухни. Те раздвигаются и в проёме возникает полуметровая пачка командира хозяйственного взвода, которому предстоит сменить хлебное место.
Боязливо всматриваясь в мелькающую тьму, пачка удивляется:
— Что за нечистая сила барабанит на ходу?
На лысую макушку опускается швабра с запиской. Вскоре крестообразное приспособление четырежды подняло на крышу увесистые пакеты с провиантом.
Собутыльники восхищены мастерством спортсмена, ещё больше щедростью интенданта. От их имени глава компании провозглашает здравицу:
— За начпрода УРА! УРА! УРА! За тебя, Владимир Иванович, за таких как ты скромных работников тыла! Пускаем ракеты раз в два года, а реально кормить солдата требуется трижды в сутки. Эта работа не из лёгких!
Капитан Шапорев до глубины души расчувствовался:
— Спасибо друзья за тёплые слова, редко их слышу! За боевых офицеров, за настоящих командиров!
Употребив вино продовольственник скачком передвинулся в захмелевшее состояние и уснул. Такое с регулярными поклонниками Бахуса встречается часто.
По мере движения стакана по кругу звучат тосты, шутки, анекдоты. Идёт живое общение человеческих душ, пользуясь моментом, они выплёскивают всё накопившееся в закоулках.
— Первая канистра ист йок! — на русско-немецко-татарском наречии рапортует Виночерпий, — вторую враспыл пускать?
— Разливай! — гремит десятиголосый хор.
— А не хреновенько ли вам, господа, будет? Сорок разделить на одиннадцать — ровно три и шесть десятых литра на рыло, при пересчёте процентов алкоголя, это эквивалентно восьмистам граммов водки!
В ходе перекура возникает спор между старшими лейтенантами Крупным и Свищёвым о роли Сталина (один ярый противник, второй заклятый сторонник). Полемика делит компанию на две равные части (начпрод спит), и только потребность вновь сесть за стол гасит кипение политических страстей.
— Артиллеристы, Сталин дал приказ! — открыл эру песнопения будущий начальник клуба, напрочь забыв об отрицательном отношении к генералиссимусу.
В следующий час хор мастерски исполняет полтора десятка популярных военных песен от Блантера до Окуджавы и Высоцкого. Этакие военные пасторали.
Вновь перекур. Всем жарко, створки вагона распахнуты настежь. Раскрасневшаяся компания молча дымит у проёма. Мимо проносятся огни крупной станции. Дежурный по эшелону майор Трепалин громко вздыхает вслух:
— Время к полночи, а остановки нет! Какой к чертям ужин? Пора поварам завтрак готовить!
Последняя фраза долетает до слуха спящего работника тыла. Тот, проснувшись наполовину, но, ещё не сориентировавшись в реальном мире, поднимается, сокрушаясь вслух:
— Так дело не пойдёт! Надо дать указание по поводу завтрака!
Начпрод, пошатываясь, приближается к проёму, на глазах сообщества делает шаг вне вагона и исчезает во мгле.
Все десять индивидуев превратились в живые статуи с трагическими масками вместо лиц.
5. Корень ситуации
Отдых — это смена занятий.
Отложите в сторону ломик
и возьмите кирку.
Прапорщик Панков
— Стоп-кран! Нажмите стоп-кран!
— Крыша едет? Где в грузовом стоп-кран?
— Отсюда и в вечность! Если смерти, так мгновенной, Если травмы — небольшой!
— Какой травмы? Ты откос видел? Метров сорок, плюс скорость около ста километров в час! Жена — вдова и дети — сироты.
— Он самоубийца?
— Нет, спьяну заклинило! Что будет? Что будет?
— Ба-а-альшой кирдык! — развивает предположение Голубев, — насмарку рекорд и отличная оценка. Полковник пролетает как фанера над Парижем, мимо штанов с лампасами и надолго застревает в полку. Служба под его началом станет хлеще ада. Меня и Трепалина из армии под зад коленкой, без пенсии. Не зря полигон по счёту тринадцатый. Всем, кто губы раскатал, вместо повышений в должности — член длиннее эшелона!
— Может скажем, мол с нами не ехал, откель свалился не ведаем?
— Тело могут обнаружить как через час, так и через неделю, делать спокойный вид психика не выдержит. Кроме того, в каждом коллективе есть потенциальный Павлик Морозов, он и доложит как всё было в реальности. А если капитан лежит искалеченный, кровью истекает? На первой же стоянке мчимся рапортовать о происшествии!
Минут сорок обитатели продсклада молча бродят по вагону, курят до одурения, тяжело переживая трагедию. Створка закреплена проволокой, оставлена лишь узкая щель для изгнания из вагона табачного дыма.
Иных мест для сидения нет и коллектив вновь у стола.
— Разливай, Леонид! — командует Николай Иванович, — пусть Владимиру земля будет пухом!
— Бросьте! Не по христиански человека заранее в покойники записывать! Если жив, здоровья ему!
Несколько часов офицеры пьют, пьянеют, только хмель какой-то тяжёлый, безрадостный, упоения душам не приносит.
В щель просматриваются первые проблески зари, ночь прошла. Наконец, поезд замедляет ход. Сообщество в полном составе у распахнутой створки и изумлено видом станции разгрузки.
— В три раза быстрее обычного этот участок пути пролетели! Почему? Что за чертовщина?
Эшелон останавливается. Вдоль платформы разомкнутая шеренга автоматчиков в противогазах и комплектах химической защиты. Чуть поодаль спецтехника химических войск. Из громкоговорителя слышится:
— Из вагонов без нашей команды никому не выходить! В эшелоне холера!
Движимый чувством служебного долга Трепалин выпрыгнул из вагона.
— Пойду сдам дежурство!
В оцеплении замешательство, по схеме эшелона людей в этом вагоне не должно быть.
Руководитель посылает четырёх автоматчиков, сняв их с внешнего участка. Пробел не успевает затянуться за счёт увеличения интервалов в цепи химиков, как в него проникает красивая женщина. Она бежит к майору, а он навстречу. В какой-то момент сердечный порыв натыкается на холодный рассудок:
— Вдруг действительно у мужа холера? Заболею я, возможно, умру! А как же дети?
Дама разворачивается и убегает за пределы оцепления, а её супруга автоматчики возвращают в вагон-продсклад.
Командир батареи выносит резюме:
— И нам пришёл черёд помирать! Догоним Владимира Ивановича на небесах! Леонид, разливай!
Вино иссякло и в дело идёт водка, приобретённая патрульными.
Как стало известно намного позже, — когда эшелон преодолел две трети пути, территория полигона в Астраханской области была объявлена зоной стихийного бедствия и изолирована от внешнего мира.
Началось с того, что в полевом лагере, где размещались прибывающие на стрельбы части, вышел из строя водопровод. Влагу пришлось завозить автоцистернами за полсотни вёрст.
Ушлые интенданты, по наводке местных чабанов, обнаружили огромный колодец рядом. Он был закрыт листом железа, а сверху завален камнями, по одной версии в двадцатые годы, по другой — в предвоенные. Вторая версия явно намекала на испытание в данной местности бактериологического оружия и, по всей видимости, была ближе к истине.
В целях экономии времени, бензина и моторесурса, более месяца ракетчики набирали воду из источника и почерпнули оттуда бациллу ужасной болезни.
Первым четырём десяткам заболевших военные медики поставили вначале диагноз дизентерия, но после трёх смертельных исходов и проведения глубокого лабораторного анализа, началась паника.
В район бедствия вернули два эшелона, находившихся в начале пути. Третий гнали без остановок с тем, чтобы на станции разгрузки произвести дезинфекцию эшелона, а его пассажиров на три недели изолировать на боевой позиции для карантина.
Людей вывозили повагонно, дабы ограничить риск распространения болезни. Водитель автобуса, старший, охранники у дверей постоянно находились в средствах защиты.
Очумелую компанию из продсклада вывезли последней. Солдаты из оцепления стали снимать средства защиты, другие химики приступили к дезинфекции эшелона. Сняв химкомплект и противогаз, руководитель оцепления заглянул внутрь вагона-продсклада, дабы убедиться лично в отсутствии людей. Майору сделал замечание подполковник, командир батальона охраны и химзащиты окружного подчинения:
— Осторожно, Петрович, эти уж точно заболевшие. Взгляды мутные, лица цвета баклажана, чем-то испуганные. По схеме людей здесь быть не должно. Видно командир полка сам выявил больных холерой, изолировал, но никому не доложил. Давай продезинфицируемся!
Химики поливают друг другу руки спиртом из фляжки, тампоном протирают лица, прополаскивают рты и граммов по пятьдесят принимают внутрь. Их, так же как других специалистов (медиков, сапёров, тыловиков), собрали в штабе округа ночью по тревоге под легендой тактического учения на тему: «Ликвидация последствий применения противником биологического оружия».
Офицеры садятся в машину химической разведки на базе УАЗа. Подошла та самая женщина, Жанна Трепалина:
— Нельзя ли с вами доехать к военному городку?
В пути движения экипаж отпускает в адрес мадам комплименты, скабрезные шуточки. У КПП военного городка дама выходит.
— А где, красавица, твоё спасибо за доставку?
— Какое ещё вам спасибо? Четыре мужика не спромоглись одну бабу трахнуть!
6. Режим «Обсервация»
Чем тише в военном городке,
тем сильнее резонанс.
Прапорщик Паньков
Стартовая позиция полка имела техническое средство охраны — систему «Клён». При соприкосновении человека, животного, птицы к проволочному заграждению, на пульте управления срабатывала сигнализация, указывающая номер пролёта, где произошло нарушение. Специалисты из батальона охраны и химзащиты переместили управление охраной с командного пункта стартового дивизиона в помещение КПП и образовали комендатуру. Дополнительно химики выставили вокруг позиции, снаружи ограждения, восемь постов. Сразу за КПП окружная медицинская служба развернула пункт санитарной обработки и полевой госпиталь на сто койкомест. В центре позиции красовался палаточный лагерь на пятьсот человек, плод творения вещевой службы. Несколько оплошали лишь продовольственники, не до конца завезли продовольствие на двадцать одни сутки автономного питания.
Прибывающие ракетчики после регистрации в комендатуре попадали в пункт санитарной обработки. В первой палатке брали на анализ кровь, слюну и мазок из того места, откуда ноги растут. Во второй раздевали догола и изымали все вещи для дезинфекции. В третьей функционировала полевая баня. В четвёртой — тюки с одеждой и одевание в новое, хрустящее со склада солдатское обмундирование. На выходе конвейера даже полковник оказался в погонах рядового.
Постепенно наполнялись палатки в полевом лагере, где участникам боевых стрельб предстояло провести двадцать один день и при удачном исходе вновь обрести статус свободных граждан. При неблагоприятном — попасть в палатку с красными крестами и умереть в страшных муках.
Пройдя процедуры первыми, руководители полка уединились на КП дивизиона для тайного совета. Его открыл командир полка в униформе рядового:
— Если людей не занять конкретным делом, а предоставить самим себе, то в солдатской среде жди волну насилия, жестокости, дедовщины. Офицеры погрязнут в пьянстве и при попытке рвануть к бабам, кой-кого может подстрелить охрана. Прошу вас, моих заместителей, дать свои соображения. Начальник штаба?
— Ежедневно по пять часов строевой подготовки, по два физической, по одному — зачёты по Уставам!
Подполковник Скрепко обладал кличкой Басоврюк (гоголевский персонаж, чёрт в человеческом обличии). На узком лице непомерно длинный нос и как бы трое усов, причём брови размером больше.
— Комиссар?
— Лекции, по три фильма в день, смотр художественной самодеятельности, соревнования и состязания!
Подполковник Зубкин пухленький толстячок, на заплывшем жиром лице всегда ехидная ухмылка.
— Заместитель по вооружению?
— Провести внеплановое сезонное техническое обслуживание стартового оборудования, автомобилей. Принять зачёты по овладению смежными специальностями, испытания на повышение классной квалификации, технические викторины!
Подполковник Винниченко самый грамотный офицер, интеллигент в пятом поколении.
— Ерунда всё это! Тупые! Зачем дембелям, а их треть среди рядовых и сержантов, строевая подготовка и Уставы? Ничего кроме озлобления такой вариант не вызовет. Во время техобслуживания стартового оборудования, чем заниматься солдатам из радиотехнического центра? Их более половины! Обилие лекций, фильмов, в общем, сплошной отдых, порождают расхлябанность!
Чем выше кругозор, тем тупее угол зрения! Требуется непосильный труд, чтобы руки к вечеру как плети висели, дотянулся до постели и спать! Однако каторжная работа должна иметь добровольную подоплёку.
Я знаю, как народ отвлечь от мрачных мыслей о холере! Начальник штаба! Как только последний человек пройдёт конвейер, собрать здесь командиров подразделений и начальников служб!
Экипаж вагона-продсклада занял палатку несколько на отшибе от остального лагеря. Новоселье началось с полемики, кому рапортовать о происшествии с начпродом: Трепалину, Голубеву или Всем скопом. Конец спору положил посыльный:
— Майору Голубеву на совещание!
— Итак, тяжёлая миссия легла на мои плечи!
По пути на КП дивизиона Николай Иванович размышлял и пришёл к выводу — доложить полковнику о гибели интенданта наедине, после совещания.
— Товарищи офицеры! — открыл совет комполка.
Первое: погоны оборудовать знаками различия, кому лычки пришить, кому звёзды приколоть. Второе: выгнать с позиции всех химиков, медиков, педиков! Командую здесь я! Командиру первой батареи: на въездной дороге, сразу за КПП, установить шлагбаум и выставить пост! Людей и машины пропускать только по моей команде! Третье: людей из палаток убрать в бункеры и бомбоубежища. Каждый офицер спит рядом со своими подчинёнными и отвечает за порядок. Питание в первые сутки осуществлять сухим пайком, далее на полковом пункте питания, который развернуть в пустующем хранилище ракет. Где начальник продовольственной службы? Бога, душу, мать! Сил моих больше нет с ним бороться! Кто этого негодяя увидит, передайте мои указания! Четвёртое: на позиции устанавливаю сухой закон! Даже здесь от кого-то спиртным разит! Не от вас ли, майор Голубев?
И, наконец, основное: мои обещания по увольнению дембелей остаются в силе, после снятия карантина они получат документы, но при условии выполнения аккордных работ. Их объём: дно кюветов очистить и посыпать песком; полосу в пятьдесят метров от обочин очистить от травы, кустарников, ветки деревьев обрезать до уровня двух метров.
Бетонных дорог в дивизионе двадцать километров, то есть каждому по двести метров. Солдат остальных призывов определить в помощь «дембелям» по два человека каждому. Руководят работами командиры и старшины подразделений. Все остальные офицеры, включая и моих заместителей, ручей у десятого взвода перегораживают плотиной, будет хороший пруд — зона отдыха.
Само собой разумеется, всех, у кого проявятся симптомы холеры, немедленно направлять в полевой госпиталь.
Совещание закончено.
В ожидании, когда полковник окажется в оперативном зале один, Голубев выходит в коридор. Из соседнего помещения солдат-связист просит его подойти к телефону:
— Товарищ майор! Из военного городка звонят! Капитан, а фамилию я не запомнил.
— Алё! Кто это? Ты где?
Зайдя в палатку, Николай Иванович принимает нарочито мрачный вид.
Вся компания в сборе, на лицах немой мучительный вопрос. Майор безо всякого умысла непроизвольно снимает пилотку. Его жест остальными истолкован не так, они встают, обнажают головы, застыв в минуте молчания.
— Ай-ай-ай! Думали всё обошлось! — роняет кто-то.
— Сначала о службе…
Комбат доводит указания комполка, ставит задачи подчинённым и в заключение:
— Зампотех! Руководи, я неважно себя чувствую и останусь в палатке! Всем через два часа быть здесь!
— На поминки?
— Да! — отвечает Голубев, странно морщась и прикрывая лицо руками.
7. По следам покойника
Препятствия для танков бывают трёх видов:
надолбы, выдолбы и долбаки.
Препятствия третьего вида непреодолимы.
Прапорщик Паньков
В роковой момент сознание Шапорева балансировало на грани миров: реального ирреального. В связи с услышанной фразой по поводу завтрака, служебный долг велел принять меры к решению проблемы, то есть каким-то образом дать распоряжение персоналу кухни. Напряжённая работа ума нарушила хлипкое равновесие и сознание ушло перед кромкой вагона. Шаг за борт интендант совершил будучи в отключке.
Люди его профессии знаются с нечистой силой. Воруют продукты сами, обеспечивают солдат по норме, никакие ревизии недостачи не обнаруживают. Кто подведомствен чёрту, пользуется его покровительством. Близ железнодорожного пути, на тысячу вёрст от Астрахани до Москвы, стояла единственная копна сена. Тело продовольственника со скоростью девяносто пять километров в час, или двадцать семь метров в секунду прошило стожок, уменьшив начальную скорость в шесть раз. Треть сухой травы, то ли по законам физики, то ли из чувства солидарности, продолжала движение вместе с капитаном.
Густые заросли крапивы на откосе также смягчили полёт. Склон упирался в стену камыша. Пропахав полосу в зарослях, симбиоз человека и сена застрял в прибрежном болотце.
Верхняя часть туловища, облачённая в шинель и утеплённая сухой травой, испытывала комфорт, зато нижняя, застрявшая в тине, изнывала от холода и коченела.
Противоборство ощущений заставило сознание из самоволки вернуться в реальный мир, хотя и не без потерь. Очнувшись, Владимир Иванович попытался сориентироваться во времени и пространстве. Осколок осенней луны тускло освещал местность. Берег водоёма дал повод полагать, что это пруд вблизи военного городка. В памяти всплыла почему-то майская рыбалка.
— Собаки! Козлы! Друзья хреновы! Напоили и бросили!
Трактовка ситуации успокоила душу, помогла подняться на ноги. Гудела голова, болели все мышцы. Пройдя камыши, Шапорев упёрся в гору и это его сильно озадачило. Косогор он преодолел ползком, началось ровное место, под руками зашуршала щебёнка, а нос упёрся в рельсу.
— Какая, на фиг, майская рыбалка? Сентябрь, возвращение с полигона, совещание, строгий выговор, пошёл в вагон-кухню. Очевидно, похмелился и отстал от эшелона. Бросай пить, скотина!
Амнезия отступила, но не до конца. В жизни каждого человека бывают минуты отчаяния. Капитан лёг поперёк рельсов. Поезда, который должен был его переехать, в течение двадцати минут не было, зато на спине красовались отпечатки рельсов, две масляные полосы. Интендант побрёл по шпалам наугад. Спустя полчаса вышел к полустанку, где сотня граждан ждала первый электропоезд.
Вид путешественника их шокировал. Вспомнились стихи поэта:
Там чудеса, там леший бродит…
…Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей…
Владимир Иванович отошёл в закоулок под фонарь и оглядел себя критически. Шинель, вся в репьях и клоках сена, смахивала на шубу с двумя полосами на спине. Сплошь покрытые грязью брюки имели вид произведения гончарных мастеров. Утеряны левый ботинок и фуражка. Ребром стала задача привести свой вид ближе к человеческому. Стал соображать:
— Вариант 1. Штаны выбросить, шинель очистить. Не пойдёт! Из-за голых волосатых ног в одном ботинке, выглядывающих из-под шинели, заметут в психушку.
— Вариант 2. Выбросить шинель? Не пойдёт! Вид, вроде бомж напялил элементы военной формы одежды. Загребёт милиция.
Обыск карманов шинели выявил клад: тридцать рублей и брюки от спортивного костюма. Начпрод выбросил как шинель, так и брюки. Надел спортивное трико, под носок босой ноги подмотал пяток газет. Вид был следующим: непокрытая голова, зелёная рубашка с галстуком, китель с капитанскими погонами, трико, один ботинок. Оформилась легенда: офицер повредил ногу и следует в лечебное заведение. Следуя ей, интендант захромал на платформу. Дальнейшее путешествие прошло без сучка и задоринки. Один час езды электричкой, один час автобусом и вот, наконец, родимый военный городок.
В целях конспирации домой пробрался не через КПП, а сквозь дыру в проволочном заграждении. Дома никого не было. Он помылся, побрился, часа четыре поспал. Надел новенький мундир и пошёл в клуб части на торжество. Вместо банкета там десяток женщин убирали продукты со столов.
— Ты откуда взялся? — округлил глаза начальник клуба, — все прибывшие с полигона изолированы на стартовой позиции, в эшелоне холера!
Немедля пробирайся туда, иначе начнут дезинфекцию квартиры, изолируют всех, с кем ты контачил. В том числе и меня!
Амнезия отступила ещё на шаг. Владимир Иванович вспомнил перипетии пьянки в вагоне-продскладе до момента шага за борт. Позвонил на позицию Голубеву:
— Привет, Николай Иванович!
— Алё! Кто это?
— Шапорев! По голосу не узнаёшь?
— Ты где?
— В клубе! Помню пили вместе в вагоне-продскладе. Просвети, как я отстал от эшелона!
— Ха-ха-ха! Гы-гы! Пробирайся тайком на позицию со Шкуропатом, он повезёт продукты. Прихвати чего-нибудь из несостоявшегося банкета на всю честную компанию. Отметим твоё воскрешение! Начпрод воскрес, воистину воскрес!
В КУРИЛКЕ:
В этом месте рассказчику, подполковнику Зайцеву Леониду Ивановичу, пришлось сделать паузу. На втором витке вокруг курилки его величество гранёный стакан, следуя установленной очереди, прибыл пообщаться с командиром первого зенитного ракетного дивизиона.
— По теореме Пифагора: за первым стаканом обязательно следуют два вторых. Чествуя присвоение нашему товарищу майорского звания, предлагаю каждому выпить за свою армейскую молодость, вспомнить лейтенантские годы и пожелать успехов нынешним лейтенантам! В начале пути труднее всего!
Выпив порцию спирта, подполковник закусил вчерашним картофелем, воздал к небу хулу на работников тыла всех мастей и обратился к соседу, которому адресован весь рассказ:
— Видишь, юный лейтенант, в каких событиях в твои годы мне пришлось участвовать? А ты при первом же взыскании слюни распустил!
Продолжаю эпопею…
Б. ПИР ВО ВРЕМЯ ХОЛЕРЫ
1. ВОДОВОРОТЫ
Собака на цепи никогда не заблудится.
Прапорщик Паньков.
Жизнь совершила кульбит и сменила направление. Крушение ближайших планов, разочарование, страх перед болезнью отразились на психике. Захотелось пообщаться с товарищами по несчастью, обсудить ситуацию, посочувствовать друг другу, уйти из мира мерзопакостных проблем в мир, где и море по колено. Так уж сложилось в нашем народе: пропуск в иное измерение – бутылка водки.
Встретившись с препятствием, река жизни сменила русло, и оно наполнилось завихрениями, водоворотами.
Более месяца третью полка, оставшейся на месте постоянной дислокации, руководил заместитель по тылу. В связи с изоляцией участников вояжа на полигон, ярлык на правление был продлен еще на три недели.
По окончании совещания командир полка связался в первую очередь с военным городком:
- Василий Петрович? Привет, дорогой! Ты несешь персональную ответственность за состояние дел в городке! Не дай Бог ЧП, съедят тебя с потрохами, и я первый! Займи всех работой!
- Без проблем! Завтра начинаем заготавливать картофель. Заканчиваю совещание с офицерами, сверхсрочниками, женской половиной городка. Задачи всем поставлены…
- Перед убытием домой осмотри все объекты. И еще, подбрось-ка ты мне и заместителям чего-нибудь из несостоявшегося банкета!
- Будет сделано! Для довоза продуктов на позицию окружники привлекли наш фургон, водителю и старшему выписали пропуск. С ними и передам!
После склада продовольственный фургон завернул к клубу части. Мордастый старшина сверхсрочной службы (в те времена институт прапорщиков еще не ввели), начальник столовой по фамилии Шкоропат погрузил основателю сухого закона ящик водки и два мешка продуктов. На авансцене появился воскресший начпрод, забросил столько же для компании имени Голубева и сам запрятался в кузове, обложившись мешками.
У КПП военного городка дилижанс блокировала женская толпа с узлами, сумками, пакетами.
- Передай моему! Это Седову! Это капитану Морозову!
Через две версты, при въезде на позицию, химики проверили экипировку старшего и водителя, строго-настрого приказали противогаз и химкомплект не снимать, заглянули в рефрижератор, разрешили движение.
Вначале посылку доставили полковнику, затем Голубеву в палатку, там остался начпрод, пообещавший подчиненному:
- Ты как все развезешь, подходи – стакан нальем!
Началась интенсивная сервировка столов, как в палатке, так и в комнате отдыха КП. По мере распространения домашних булькающих бандеролей, аналогичное действо развернулось в десятке иных мест.
С комендантского поста сообщили о задержании первого самовольщика. Он, нарядившись в средства защиты, затесался в толпу медиков. Свой проступок нарушитель мотивировал потребностью отправить секретное донесение.
- Товарищ полковник! Будет доложено Командующему округом! – изгалялся руководитель оцепления, майор.
- Кто он такой?
- Тарасов Тарас Тарасович.
- Ха-ха! Доложите, пожалуйста, Министру! А по моей просьбе врежьте ему по горбу пару раз прикладом автомата и попинайте ногами. Это оперуполномоченный КГБ при воинской части, и мне он не подчинен.
Через десять минут самовольщика вызвал к телефону кагэбэшный генерал. Кляуза химиков попала точно в цель, фирма веников не вяжет.
- Выговор тебе! Маскарад устроил, в Управлении ржут! Какие нафиг донесения? Холера не шутка, сиди там как все, конечно, наблюдай и фиксируй.
Чекисту майору стало тоскливо грустно и одиноко. Захотелось упиться до чертиков в компании. Он вошел в оперативный зал и обратился к командиру:
- Александр Тимофеевич, где мне разместиться на ночь?
- Чека не дремлет, сидит в засаде! Палаточный лагерь на пятьсот рыл в вашем распоряжении!
- В палатках холодно!
- Тогда строчи донесение в контору: агенты империализма, враги народа, хотели простудить личный состав зенитного ракетного полка. В преддверии очередного съезда КПСС дело приобретает политическую окраску!
- Зачем же утрировать?
- А ты не утрируешь, путая служебное рвение с дурацким усердием? Вместо борьбы с антисоветчиной опускаешься до уровня: кто напился, кто подрался и выдаешь информацию наверх, минуя меня?
Из соседней комнаты донеслись острые запахи деликатесов и голос начштаба:
- Пора за стол! Сколько он с этим гадом базарить намерен? Гнал бы в шею!
Неожиданно полковник смягчает тон:
- Ладно, заходи! Разместим, накормим, авось и общий язык найдем.
Если на позиции завершалась подготовка к застольям, то у пришельцев оно шло полным ходом.
- Пойду проверю посты! – заявил собутыльникам высокий стройный подполковник, командир батальона охраны и химзащиты.
- Ха-ха! Знаем эти посты! Уж не мадам ли это, заявившая, мол, четыре мужика не спромоглись одну бабу трахнуть?
В это время, следуя указанию командира, зампотылу начал обход военного городка.
Василий Петрович посетил казармы, караулку, автопарк, столовую. Душа радовалась и пела.
Два месяца назад генерал из тыла округа предложил ему полковничью должность в столице.
- Только ты поднапрягись в плане текущего ремонта зданий, сооружений, коммуникаций и подготовки их к зимнему сезону! Военный городок должен выглядеть лучше, нежели у соседей! Еще заготовь дополнительно четыреста тонн картофеля для окружной базы.
Зампотылу рвал и метал, но переплюнул сам себя. Папаша одного солдата, взамен месячного отпуска чада, отвалил полкилометра труб. Брат жены, директор подмосковного предприятия, подбросил пяток грузовиков с досками, цементом, рубероидом, красками. Корпусная тыловая инстанция выделила материалов побольше, чем соседям, опасаясь мести в случае повышения. В сговоре с начфином Василий Петрович опустошил полковую казну, пустив на ремонт деньги, предназначенные на иные цели. Оставшись на время единоначальником, он выжал из оставшегося личного состава все что мог.
Военный городок сиял, как новая копейка, и к зиме был готов на сто десять процентов. Интенданту осталось заглянуть в клуб, проверить уборку столов.
Вид зрительного зала шокировал: столы не убраны, все участники недавнего совещания пьют и закусывают, а среди них собственная супруга.
Тем временем в палатке на позиции… Голубев решил преподнести подчиненным офицерам и Трепалину сюрприз. Завидев их приближение, велел Шапореву спрятаться за шкафчик.
2. АНТИПОМИНКИ И ОПЕРАЦИЯ «ЧЕЛЮСТЬ»
Пьянка – это зеркало, которое возвращает каждому его реальное отображение.
Прапорщик Паньков
Офицеры садятся за стол в палатке, по команде Голубева наливают водку в стаканы, а тот, пытаясь подавить позывы к смеху, открывает лжетраурную панихиду:
- Прошу высказаться!
- Какой был человек, с большой буквы!
- Бог забирает лучших, пусть Владимиру земля будет пухом!
Увлекшись, участники мероприятия настолько расхваливают достоинства покойного, что тот не выдерживает, ржет и выходит из-за шкафчика.
Немая сцена. Поначалу воскресшего принимают за приведение.
- Оба-на! Начпрод живой! Гляди, не разбился и даже царапин нет!
- Никакому каскадеру трюк не повторить!
- Репетиция поминок закончена, - подводит итог удивлениям Николай Иванович, - Слово бывшему покойному!
- Все в руках судьбы – кому жить, кому помереть! Спасибо за теплые слова, никогда не думал, что я такой положительный. Выпьем за то, чтобы всем так везло, как мне при падении из вагона!
В палатку ввалилась объемная фигура в противогазе и химкомплекте. Это старшина Шкуропат в стремлении заполучить шальной стакан. Перед халявой и холера не преграда. Выйдя из палатки, он снимает средства химзащиты. С ним беседует Трепалин.
- Какие новости в городке? Ты мою Жанну не видел? Только честно!
- А як же, бычив! С хымыком пид руку гуляе!
- Петро! Я одену твою амуницию и проскочу через КПП, а через двадцать минут вернусь! Только никому!..
- Могыла!
Химики тщательно обрабатывают автомобиль и экипаж вонючим раствором и выпускают.
Вскоре луч фар выхватывает из темноты придорожные кусты, откуда в этот момент выходит, отряхивая платье, женщина, в следом вспотевший подполковник. Фургон проезжает метров пятьдесят вперед и останавливается. Пара огибает машину, но путь ей преграждает фигура в средствах защиты. Левая рука встречного дает мадам оплеуху, и та падает. Правая, бронированная резиновой перчаткой наносит командиру батальона охраны и химзащиты сокрушительный удар в челюсть.
Автомобиль разворачивается и подъезжает к комендантскому посту.
- Какого ты, раздолбай, опять вернулся?
- Забыл два ящика сгрузить!
- Задолбал ты, козел, нас своими въездами и выездами!
Майор вновь в палатке. Голубев встречает вопросом:
- Ты где, Александр, был?
- Прогулялся малость!
- Главное, ребята, не давайте гулять начпроду, на сей раз с ракеты упадет!
Шкуропат, пригубив стакан (третий по счету), облачается в доспехи и уезжает.
Веселье продолжается, один за одним следуют тосты. Их череду прерывает появление заместителя начальника штаба.
- Трепалин! Где пистолет?
- Забыл сдать! – сокрушается Александр Иванович, а про себя думает, - Счастье мое, что запамятовал, пристрелил бы обоих!
Забрав пистолет, штабист уходит. Через час застолье принимает сумбурный и малоконтролируемый характер. Голубев командует:
- Пора освежиться! Пошли к ручью у десятого взвода!
В данном направлении следуют не все: начпрод спит, лейтенанты, бывшие патрульные, направились к бункеру квартирования своего подразделения.
3. ЧАЕПИТИЕ НА КОМАНДНОМ ПУНКТЕ
Полковники, возможно, тоже люди.
Прапорщик Паньков
Под недовольным взглядом начальника штаба непомерно толстый контрразведчик (отчего кличка «Матрас Матрасович») занял за столом предложенное полковником место.
Командир поднялся, лицо стало невероятно серьезным, истовым:
- На тактическом учении с боевой стрельбой на полигоне мы утерли нос шести десяткам полков нашей системы, установили рекорд. В достигнутом результате есть ваша заслуга. Спасибо друзья, мои заместители, за помощь, плодотворный труд! По воле судьбы нынешний момент оказался еще более сложен, но мы с честью перенесем испытания!
- За командира! Ура! Ура! Ура!
- Чувствую, по всей позиции господа офицеры славят победу! – елейно-ехидным голосом подхихикнул Зубкин. – Шкуропат очевидно и другим спиртное доставил.
- Пусть пьют, вопреки декларации о сухом законе. Все, что возникнет на алкогольной почве предмет внутреннего разбирательства, хуже когда их к бабам потянет. Подтверди, Тарасов, чем чревато нарушение режима «обсервация»?
- Трети часа не прошло, как получил от своего начальника из Москвы такую пилюлю, что белый свет показался с копеечку!
Роль бармена поручили коренастому майору, заместителю начальника штаба, старшему в компании по возрасту.
- Между первой и второй промежуток небольшой! За что пьем-с? За холеру?
- Типун тебе, Игнатьевич, на язык! – возмущается полковник, - У гусаров второй тост за дам! Хотя бывают дамы похлеще холеры, к примеру, Жанна Трепалина!
Если по-серьезному: быть женой военного – не сахар. Женщины в маленьких военных городках обделены бытом, досугом, работой, радостями жизни. Они прозябают, теряют социальный статус и навыки по профессии. Дипломированные инженеры, медики, педагоги либо домохозяйки, либо трудятся уборщицами, дворниками. Мы месяцами пропадаем на службе, они перемывают друг дружке косточки, ссорятся. Если не пьют, то гуляют налево, все понемногу опускаются, теряют вкус к жизни. За наших боевых подруг! Как они готовили нам торжественную встречу, банкет, и на тебе – небо в алмазах!
Обсуждение женской темы продолжается:
- Аполинариевич! – непринужденно расплывается в улыбке Скрепко, - Будучи во Вьетнаме ты косоглазых баб не трахал? Говорят у них механизм не вдоль, а поперек
Заместитель командира по вооружению, кавалер ордена Красной Звезды, командуя дивизионом системы С-75, сбил семь неприятельских бомбардировщиков.
- Рядом с дивизионом большое селение, половина мужиков воюет в Южном Вьетнаме. Из крайней хижины по вечерам выходит нагая красавица и моется в бочке с водой. Вместо мочалки тело наяривает кедами. Мой коллега-капитан повадился проверять «Вдоль или поперек». В стране драконовский закон: за половую связь с иностранцем для женщин смертная казнь. Коллегу раньше времени вернули на Родину, наша контрразведка настучала.
Полковник вспомнил о наличии работника спецслужбы.
- Надеюсь Тарас Тарасович, все сказанное за столом за пределы помещения не выйдет?
- Служба службой, а компания – дело святое!
- Эти гаврики всегда на службе, - стегнул злым взглядом подполковник Скрепко, - Весной эта падла стащила у меня полковую печать!
- Чтобы не ротозейничали. Думал, начнется паника – верну. Неделя проходит – никакой реакции. Оказывается, солдат-гравер на ночь изготовил новую.
- Ты, гад, постоянно пытаешься меня подставить!
- Неправда ваша, Сидор Матвеевич! Когда вы в штабном туалете, рядом с унитазом, забыли книжечку с грифом «Совершенно секретно», а агент доставил ее мне, я ведь сразу вернул и никому не докладывал. Могу и сейчас забить шайбу в ваши ворота: пистолет Макарова и шестнадцать патронов к нему гуляют по позиции. В пьяных руках оружие – источник происшествия!
- У Трепалина! – в ужасе бледнеет начштаба, - Как же я мог запамятовать? Игнатьевич! Бросай нафиг барменство, найди и обезоружь придурка!
Расщедрившись, оперуполномоченный КГБ выдает теперь информацию командиру полка:
- Александр Тимофеевич! Имею сведения из военного городка. После вашего убытия на полигон, начальник финансовой службы, идя на поводу у зампотылу, разорил все статьи расходов полковой казны, деньги пустил на ремонт зданий.
- Я ж ему …!
- Поздно! Финансист убыл служить на Камчатку, скоро и Голиков деру даст в Москву, на повышение, в тыл округа.
- Убийственная новость: четыре месяца до конца года - ни копейки на содержание техники, боевую подготовку, культурные мероприятия! Какие козлы! Какие козлы! Наливай!
Вернулся Игнатьевич с пистолетом.
- Чем занимаются офицеры подразделений? – громко осведомился политработник.
- Конспектируют труды классиков марксизма-ленинизма!
- Много законспектировано?
- Примерно, как и у нас, по тому на брата!
- Пора освежиться! – польщено улыбнулся полковник, - Пошли к десятому взводу, я укажу, где строить плотину.
Так распорядилась судьба: две компании, численностью шесть и семь душ, вышли одновременно навстречу друг другу.
4. ТЫЛОВАЯ РАПСОДИЯ
Если пьянку предотвратить нельзя, то ее нужно возглавить.
Прапорщик Паньков
Не успел главный интендант полка рта раскрыть, как супруженция рванулась в атаку:
- Холодец, рыбу, котлеты собакам выбрасывать? Салаты, женский труд в мусор? Изверг! Пусть люди поедят, слегка выпьют!
Затевать семейную ссору при стечении народа глупо, обозлить коллектив, с которым предстояло заготовить семьсот тонн картофеля, опрометчиво.
- Наши однополчане установили рекорд полигона. Мы тоже здорово потрудились на текущем ремонте объектов и подготовке их к зимнему сезону. Надеюсь, вы проявите такое же старание при заготовке картофеля, завтра в семь утра встречаемся в поле. Выпьем за наш сплоченный коллектив!
Ранее упоминавшаяся фраза «несостоявшийся банкет» оказалась ошибочной. Успех полка на полигоне отметили люди к нему непричастные. В очередной раз нашла подтверждение армейская мудрость: «Любое тактическое учение завершается наказанием невиновных и поощрением неучаствовавших».
О перипетиях данного банкета можно писать отдельный роман. Сложившийся хор мог переплюнуть профессиональный творческий коллектив средней руки. Степенные вальсы, фокстроты, танго сменились твистом, рок-н-роллом, а затем дикими половецкими плясками. Пяток слабых на передок дам прогулялись в близлежащие кусты, одна из них трижды, причем с разными партнерами.
Забывшись, заместитель по тылу облапил молодку слева.
- Козел старый, а туда же! – завопила супруга. С противоположной стороны стола стартовала салатница. Она посетила физиономию Василия Петровича пониже правого глаза, и пространство вокруг места соприкосновения вмиг посинело.
Овацией компания встретила гармониста номер один в московской губернии, старшину Шкуропата, прибывшего с рапортом о полной доставке на позицию продовольствия. Живая музыка совсем иное дело. Ему поднесли штрафной фужер водки, вручили гармонь, провели на сцену, усадили на табурет. Рядом стал со своим инструментом начальник клуба, гитарист номер один. В исполнении дуэта грянула «Цыганочка» с выходом. Зал пустился в такой пляс, куда там цыганам!
Незамеченной в зрительный зал клуба, место торжества, просочилась группа окружных офицеров. Среди них были полковники-медики, но шествие возглавил майор-химик, начальник оцепления, заместитель командира батальона охраны и химзащиты.
- Где старший продуктового фургона? – осведомился он у крайнего плясуна.
- Шкуропат? На гармони наяривает!
Майор Русанов, такова его фамилия, экс-чемпион войск по метанию молота, поднялся на сцену и кулачищем сверху вниз, как молотом по наковальне, огрел музыканта по макушке. Ножки табурета расползлись в разные стороны. При падении гармонист широко раздвинул руки, инструмент раздвоился.
Второго участника дуэта мало волновала порча табельного имущества, которое вскоре предстояло передавать по описи. До лампочки были начальнику клуба проблемы старшины. Но бить играющего музыканты - великое кощунство. Исключительно из любви к искусству капитан нанес удар напавшему майору по носу. Кровь брызжет фонтаном, две компании, стенка на стенку, в преддверии драки. Быть бы пришельцам в виду меньшей численности битыми, но звучит командирский рык Василия Петровича:
- Смирно! Какие претензии к Шкуропату, за что ты, майор, его ударил?
- Он сломал челюсть командиру батальона окружного подчинения, и его увезли в госпиталь. Завтра ждите следователя военной прокуратуры.
Ситуацию прояснил пострадавший Шкуропат:
- Сказав Трепалину, що його баба гуляе с хымыком. Вин замисть мэнэ выехав, а потом вэрнувся. Та ж, мабудь, вин и вдарыв!
- Картина, елкин пень, прояснилась! Полезете к нашим бабам , всем челюсти переломаем! Мы – ракетчики, а вы - хрен знает кто! – авторитетно заявил зампотылу с фингалом.
Русский народ отходчив и окружники влились в коллектив пирующих.
Примерно через час к майору Русанову прибежал посыльный из комендантского поста и, отозвав в сторону, доложил:
- Внутри позиции слышали два выстрела, звонили на их командный пункт, но там никого, кроме телефониста нет!
- Интересно девки пляшут, оружия у них не должно быть! Нас это касается косвенно, хотя если кто застрелился или был ранен другим, Командующий взгреет по первое число. Запишите в журнал, а я с ранья разберусь!
5. ВСТРЕЧА НА ЭЛЬБЕ
Кусать полковников за задницы – это не дело!
Командир полка
Для пространственной ориентации читателя следует осветить авансцену событий. В радиусе около ста верст от центра столицы – окружная бетонная дорога. В ста метрах, на ответвлении от нее, позиция радиотехнического центра и командного пункта полка, через две версты военный городок, еще через две – стартовый дивизион площадью триста гектаров, на окраине дремучего векового леса. Там позиции десяти взводов, в каждом: подземный бункер и шесть пусковых установок. В первой батарее нумерация взводов от одного до пяти, во второй – от шести до десяти, равнозначное батареям подразделение - группа технического обслуживания ракет, где контрольно-испытательная станция, площадки заправки ракет сжатым воздухом, топливом, окислителем, хранилища ракет и комплектующих частей, автопарк тягачей и спецтехники, командный пункт дивизиона. Все пусковые установки, площадки, соединены отличными бетонными дорогами общей протяженностью около двадцати километров.
Между позициям девятого и десятого взводов глубокий овраг, в глубине которого ручей. Какой-то шутник из офицеров-первопроходцев фронтового розлива дал ему название немецкой реки, где в 1945 году произошла встреча советских и американских войск.
Пути Господни неисповедимы, обе компании одновременно вышли к водному рубежу, но по разным берегам.
При тусклом свете осколка осенней луны началась взаимная идентификация.
Начальник штаба, кличка которого «Басаврюк» просто обязывала лучше видеть в темноте, сделал правильный вывод вслух:
- Голубев и пьяная его шаболда!
С другой стороны послышалось:
- Кто там вякает? Ой, гляди: полкан, Басаврюк, Змеиный Язык, Молчи-Молчи, Технократ, Игнатьевич – все рептилии в сборе!
Обладатель неустановленного голоса не учел, что его отчетливо слышно на противоположном берегу.
В душе полковника грянул ядерный взрыв. Еще на полпути эшелона он связался по телефону с начальником строевой части, и дал ему указание отправить представления на повышение офицеров в должностях, на присвоение очередных званий. Сказалась усталость последних двух лет, ради карьеры трудился на износ. Глыба обиды и злости, умноженная на количество спиртного, вырвались наружу:
- Это я рептилия? – нечеловеческим голосом завопил комполка и в прыжке преодолел Рубикон, - Смирна-а!
С перепугу строевую стойку приняли на обоих берегах ручья, и непроизвольно обозначили одношереножные строи.
- Все представления из кадров корпуса верну! Отправлю другие! Голубев и Трепалин! Мажьте задницы скипидаром! Из Армии вон, без пенсии! Один в колхоз грузить навоз, второй на почту конверты клеить!
Сидоров! Спортсмен хренов! Будешь до дембеля бегать вокруг бункера, пока сам себя не укусишь за задницу!
В соседнем взводе несостоявшийся начальник клуба, старший лейтенант Крупный обречен до пенсии, сидя в туалете, играть на саксофоне!
Сергеев! Не деньги предстоит тебе считать в кабинете начфина, а в бункере восьмого взвода собственные яйца: то ли у тебя два, то ли три!
Комвзвода девять! Свищев! Быть тебе до дембеля старлеем! Вместо штаба сидеть под юбкой у жены и хранить ее секреты!
Бабичев! Опять к чукчам с понижением во взводные!
Зайцев! Молодой лейтенант, не успело молоко на губах обсохнуть, как он вино жрет! Хочешь что-то сказать? Говори!
- Вы, товарищ полковник, нас поносите, а сами… того!
- Договаривай! Что того?
- В дугаря! Уквашены более нас!
- Ах ты ж бля…! Я командир полка, ты – взвода! Я полковник, ты лейтенант! Мне замечание делать? В конце концов, я – Волков, ты – Зайцев!
Полковник проводит борцовский прием, и шея лейтенанта оказывается как тисками зажата у него под мышкой. Зайцев реагирует лишь после затруднения дыхания. Пользуясь навыками акробата, он проскальзывает дальше, и кусает противника за мягкое место.
- Ой-ой-ой! Бля-мля-ай-ай! Мамочка моя, как больно! – душераздирающим нечеловеческим голосом вопит Волков.
Члены полковничьей команды преодолевают ручей, образуется стенка на стенку. Забыты разница в воинском звании, должностях, возрасте. В осадке две группы мужиков, готовых схлестнуться в рукопашной. Цивилизация отскочила на десятки тысяч лет назад.
Ясность ума сохранил лишь Игнатьевич. Он отчетливо понимает каковы будут последствия драки для младшего звена.
- Александр Тимофеевич! Разберетесь завтра! Голубев! Уведи свою команду! – затем, выхватив пистолет, дважды стреляет в воздух.
От неожиданности Скрепко падает на спину, прямо в ручей, и вылезает оттуда весь в грязи, тине и водорослях. Волков же, неожиданно обернувшись, шарахается от него в испуге.
- Фу ты, черт, напугал, нечистая сила! Рогов и копыт не хватает! Не зря тебе кличку дали, как там… это… ага… Басаврюк!
Участников происшествия охватывает надолго истерический смех, за ним эра всепрощения.
- Извини, лейтенант, погорячился, но кусать полковников за задницы – это не дело!
- Простите, полковник, стал задыхаться!
6. ХМУРОЕ УТРО
Вторая теорема Пифагора: насколько вечером хорошо, настолько утром плохо.
Прапорщик Паньков
Остаток ночи компания провела в бункере десятого взвода. Проснувшись в пять утра, Шапорев удивился, в палатке никого. В одиночестве махнул стакан. Убрал мусор, остатки пищи. Оставшиеся спиртное и закусь погрузил в сумки, и убыл с ними исполнять служебные обязанности. По тревоге поднял хозяйственный взвод, и бросил его на развертывание полевого пункта питания.
В семь утра полковника разбудил телефонный звонок из комендатуры от оккупантов:
- Майор Русанов, исполняющий обязанности командира батальона охраны и химической защиты окружного подчинения. Что за стрельба у вас была ночью?
- Комполка, морщась от похмельной головной боли, и держась за укушенное место:
- Какое твое собачье дело? Вы вертухаи, мы – зона, где свои порядки! Пошел ты… долбак окружного подчинения!
Сон пропал, решил позвонить Голубеву:
- Николай Иванович! Предупреди своих архаровцев и Трепалина, чтобы о ночных событиях не распространялись! Замнем дело, все были выпивши.
Поднялись заместители, виновато засобирались к месту строительства дамбы.
Полковник ранее них двинулся посмотреть начало работ в подразделениях. Перед уходом получил сообщение начпрода:
- Полевой пункт питания развернут!
- Молодец! А где вчера был? Почему отсутствовал на совещании?
- Продукты пересчитывал.
До появления Голубева старшина уже разбил батарею на тройки, распределил участки, раздал инструмент. Комбата окружила толпа дембелей.
- У Хрюкина на участке кустов, валежника в два раза меньше. Ему старшина выделил двух Амбалов, мне задохликов. Я за службу имею двадцать семь поощрений, Хрюкин шесть раз на губе сидел! Он уедет, а мне ковыряйся! Где справедливость?
- Ну вас нафиг, и еще семь раз нафиг, господа хорошие! Дембельский аккорд, можно сказать, ваше шкурное дело, не мной он придуман. Тебя бы я уволил завтра, пятого сентября, а Хрюкина тридцать первого декабря в восемнадцать ноль-ноль. Дарю вам такое изобретение человечества, как демократия. Проводите собрание, жребием разыгрывайте участки, помощников, инструмент.
- Ха-ха! Главное в нашем деле – вовремя каблуками щелкнуть. – После телефонного разговора с полковником потер руки начпрод и выпил стакан водки.
У ручья стали кучковаться красные командиры, вид некоторых болезненный. Особо непотребным состоянием отличался спортсмен-здоровяк Сидоров.
- Пошли в палатку за лекарством, там бутылок шесть оставалось!
- Был я там, кто-то подчистил капитально – ни капли, ни крохи!
- Ой, не могу больше, лучше пристрелите!
Все собравшиеся ржут над картиной: Сидоров, стоя на четвереньках по-собачьи, лакает холодную воду из ручья.
Подошли представители Верховного Командования. Речь держит комиссар:
- Вчера мы здесь… гм… кха проводили рекогносцировку! В общем, бери больше и кидай дальше! Главное энтузиазм и соревнование!
Из толпы голос Фомы Неверующего:
- Энтузиазм, соревнование? При подъеме уровня воды грунт размокнет, и все наши труды смоет!
- В молодости я участвовал на строительстве плотины в нашей деревне и знаю, как это делать! – признался Игнатьевич.
Его единодушно признали прорабом-руководителем.
Волков объехал позицию и остался доволен.
Уменьшилась боль в голове и месте укуса. После ночного заморозка температура поднялась до плюс восемнадцати. Воздух был бодр, чист, прозрачен, хотелось его пить. Ярко сияло солнце в безоблачном небе. В воздухе кружилась паутина, главный атрибут бабьего лета.
Перед входом в КП на табурете сидел в трусах и тапочках начальник штаба, куря одну сигарету за другой.
- Сейчас принесут другое обмундирование, и я пойду к ручью. – Виновато глядя, заявил он командиру.
- Сидор Матвеевич! Даю тебе выходной, прими сто граммов и ложись отдыхать, вид у тебя болезненный!
- Простыл вчера, знобит!
- Тем более! Выпей триста! Свою лепту в работы ты уже внес, замерил глубину ручья. Ха-ха!
Для участников вчерашнего банкета в поле у военного городка утро не долго было хмурым. Потрудившись часок, мужчины и женщины собрали по карманам монеты. Колхозный водитель доставил трехлитровый жбан самогона.
Солнечный сентябрьский день, физический труд на свежем воздухе, стакан самогона с куском сала, женское общество – ну что еще нужно для здорового образа жизни?
Василий Петрович радовался провернутой комбинации. До возвращения с полигона на позиции радиотехнического центра дежурство несли расчеты соседних частей. Из оставшегося в военном городке личного состава теперь требовалось иметь два ежедневно сменяемых расчета по двадцать три человека.
Пользуясь полномочиями бесконтрольного диктатора зампотылу посадил на три недели несменяемый расчет в составе пяти только прибывших в часть лейтенантов-двухгодичников и двух капитанов, ожидающих со дня на день приказ об увольнении на пенсию. То есть для работ в поле выкроил дополнительно четыре десятка бойцов.
Хмурое утро положило начало трехнедельным трудовым будням. «Дембельский аккорд» - вершина производительности труда, эталон самоорганизованности. Командиры подразделений скучали, никакого руководства не требовалось. Сто десять троек начинали работы с рассвета и завершали при свете луны.
Азарт охватил и офицеров, росла плотина, расширялась водная гладь рукотворного озера. Спиртное прикончили в первые сутки изоляции. Майор Русанов в отместку за то, что его обозвали «долбаком окружного подчинения», установил режим похлеще тюремного, не пропуская внутрь ничего. Это было излишним.
Добровольный каторжный труд спас психику ракетчиков от помутнения. Спасителем их тел был начальник медицинской службы полка. При нахождении в пустыне он в каждую автоцистерну с водой сыпал по полведра хлорной извести. У потребителей глаза на лоб лезли, полковник объявил однажды за чрезмерность дезинфекции выговор, зато в отличие от других частей заболевших не было.
За двое суток до снятия карантина все работы завершились. И тут грянули два события:
- прорыв блокады группой офицеров;
- нападение на зенитный ракетный полк Маршалом Советского Союза.
7. ПОСЛЕДНЯЯ ОДИССЕЯ «ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА»
Нету в мире такой глупости, которую умные люди не освятили своим примером.
Прапорщик Паньков
Майор Королев в юности был ухарем и гулякой. Затем слыл лучшим специалистом по проверке и обслуживанию ракет, остепенился, дорос до командира группы ТО. Но однажды, при ремонте автозаправщика, отравился парами ракетного топлива. Это ядовитое вещество из организма практически не выводилось и вызывало лейкемию, рак крови.
В военном госпитале ему трижды сменили кровь. При выписке медики честно признались: жить осталось менее двух лет. Порекомендовали перед приемом пищи принимать граммов по двадцать водки, это благоприятствует выводу из организма вредного вещества.
У обреченного своя психология, рецепт он увеличил десятикратно. Пытаясь провести остаток жизни красиво, Юрий Иванович стал завсегдатаем ближайшего кафе и донжуаном в окрестных домах отдыха. Как и в молодости он вновь оседлал устрашающего вида допотопный мотоцикл, прозванный Летучим голландцем.
В канун первой мировой войны владел им голландский полицейский, затем офицер вермахта, потом отец Юрия, фронтовой связист.
Спустя три года, когда количество принятой микстуры перевалило за полтонны, а беззубая старуха с косой постучала в другую дверь – забарахлили сердце и печень – Юрий завязал, и пять лет пребывал в полном воздержании. К изумлению медицины концентрация яда в организме уменьшилась в шестьдесят семь раз, угроза лейкемии миновала.
Королев стоял у сарайчика, откуда четыре любознательных лейтенанта выкатили раритет и ковырялись в нем. В то же время беседовал с Трепалиным.
- Сколько я в юности на нем девах перевез! Рота будет.
- Давай заведем драндулет, махнем в дом отдыха, вспомним молодость! Настроение паршивое, казалось, скорому освобождению радоваться следует, а настроение хуже некуда.
- И у меня! С утра накатило, хоть на стену лезь, ощущение, что если не выпью, то к фигам сдохну. А ведь шестой год воздерживаюсь. Хлопцы, берите лопаты и копайте в углу сарая, лет семь назад я там спирт зарыл!
Вскоре лейтенанты нашли клад, литровую флягу. Сокровище равнозначно пяти бутылкам водки. В компании двух майоров оказались лейтенанты: Тимофеев – подчиненный Королева, Силанов – подчиненный Трепалина, уже известный Зайцев и Евдокимов.
Распитие подходило к концу.
- Хорошо-то как! Не хватает лишь женского общества! – расчувствовался Юрий Иванович.
- Кто грозился утереть нос молодым, и рвануть к бабам? – подначивает второй майор.
- Лейтенант Тимофеев! Доложите состояние транспортного средства!
- Нет аккумулятора, тормозов, сигналов, освещения! Если толкнуть с горки движок заведется.
- Поехали! Посмотрим, Александр, чего стоят майоры, а чего лейтенанты! В «Кирпичики»!
Так называлось кафе у перекрестка автомагистрали и окружной бетонной дороги.
- Как? Посты химиков, система клен?
- Я щас отключу один пролет, коммутационная коробка рядом с моим кабинетом.
Офицеры разгородили проволоку на отключенном пролете, вышли наружу позиции, метров четыреста толкая огромный мотоцикл. Уже на бетонке монстр завелся, и имел вид шестиглавого чудовища на двух колесах.
На огромной фаре сидел капитан корабля, Юрий Иванович, карманным фонариком освещая фарватер движения и периодически отдавая распоряжения рулевому. На бензобаке уместился тощий, как скелет, Силанов. Высокий, длиннорукий Евдокимов держал руль. Заднее сидение занимал Трепалин. На выдвижном багажнике ютились Тимофеев и Зайцев.
За триста метров до пересечения с оживленной магистралью рулевой выключил двигатель. Снизить изначальную скорость в семьдесят километров в час до нулевой (при подъезде к кафе) иначе никак нельзя было ввиду полного отсутствия тормозов.
У инспектора ГАИ глаза на лоб полезли. Появился луч карманного фонарика, затем магистраль бесшумно пересекло шестиглавое чудище. Типа транспортного средства милиционер определить не смог.
- Влево, влево сворачивай! – посыпались директивы с капитанского мостика, - Объезжай кафе с тыльной стороны! Тормознули!
Пять пар ног зашаркали по асфальту, гася небольшую скорость. Транспорт передним колесом ударился о мусорный бак и остановился окончательно. На окружной послышался вой сирены, в поисках НЛО промчалась патрульная машина ГАИ.
Часто в этой точке общепита заседали офицеры соседнего полка. В их военный городок вела тропинка через поле, меньше километра. Обычно в вечернее время контингент посетителей являл собой несколько категорий. Водители-дальнобойщики, рядом площадка для ночевки, автолюбители, у которых на последнем отрезке пути постов ГАИ не было, мужики из окрестных деревень.
Королева встретили как родного:
- Привет, Юрий Иванович! Лет пять тебя не видели!
- Да, именно столько! Петровна, организуй стол, закусь какая в меню не проглядывает, четыре пузыря пшеничной!
Час спустя.
- Как настроение, Александр Иванович?
- Превосходное. Все по-культурному: музыка, женщины! Надоело пить в вагонах, подземельях и палатках!
- Но я буду не я, если каждому по бабе не оформлю! Мне Петровна, тебе наша официантка. Тимохин, на тебя смотрит синими брызгами кассирша, свистни и она твоя! Евдокимов, в амбразуре маячит морда поварихи, с тебя ростом, баба-конь!
Силанов, видишь буфетчицу? Твоя копия, секс у вас будет сопровождаться грохотом костей. Зайцев!..
В поисках партнерши для последнего члена компании майор окидывает взглядом зал. Соседний ряд столов обслуживает пышнотелая, пышущая румянцем молодка. Она торчит возле большой компании дальнобойщиков за сдвинутыми столами. Один из них явно «клеится»:
- Тамара! Подь сюда!
- Что, Юрий Иванович? Давно у нас не были!
- Брось нафиг своих шоферюг. Знакомься, Леонид, неженатый, спортсмен, акробат. Лейтенант! Прогуляйся, покажи Тамаре мотоцикл, на котором мы вшестером приехали.
При движении во двор через служебный выход Зайцев бросает пару комплиментов. Пытаясь помочь переступить даме лужу, лейтенант, проявив галантность, хватает ее за руку.
- Не надо, во дворе мокро, пошли в подсобку!
В зале пара появляется через двадцать минут. Раскрасневшаяся и умиротворенная официантка рьяно приступает к исполнению прерванных служебных обязанностей. Леонид усталой походкой медленно движется к своему столу. На пути возникает дальнобойщик.
- Какие вы, ахвицэры, хваткие! Я ее два часа обхаживал, а он раз-два и в дамках! Выйдем, поговорим!
На крыльце:
- Откель такой шустрый?
- С Кубани!
- Шо? Земляк? С какой станицы? Тады прощаю!
Переговоры завершились мирно, но выскочил Евдокимов и ударом кулака свалил с ног собеседника друга. Вскоре обе компании и лица их поддерживающие схлестнулись в рукопашной. Несмотря на численное преимущество дальнобойщиков, сражение шло на равных, у лейтенантов выше спортивная подготовка, один самбист Паша в бою стоил пятерых. Посетители кафе вышли на улицу полюбоваться зрелищем гладиаторских боев. К ним присоединились водители и пассажиры проезжающих мимо машин. Исходя из того, что колбаса на шее у собаки долго не провисит: желание поглазеть переросло в стремление поучаствовать. Безлошадные крестьяне стали долбить автовладельцев. Масштаб сочной русской драки возрос семикратно.
Побоище посетил экипаж патрульной машины ГАИ. Он в поисках НЛО прочесал дорогу до города Воскресенска и возвращался обратно.
В первые же секунды получив по мордам, гаишники ретировались на свой пост и сообщили о драке в местный районный отдел внутренних дел. В связи с тем, что в толпе дравшихся наблюдались фигуры в военной форме, они также проинформировали по телефону командира соседнего полка.
Одновременно к «Кирпичикам» прибыли три милицейских УАЗа и автобус с караулом. Общими усилиями очаг мордобоя был погашен. Радовался соседский полковник, увидев, что задержанные офицеры не из его парафии. Паша Евдокимов при посадке в автобус замыкал компанию. Кто-то из Ментов толкнул в спину. Рассвирепевший самбист ударами ног и рук четырех милиционеров уложил наземь и погнался за пятым, спрятавшимся в УАЗике. Он открыл дверцу, сунул руку внутрь машины, и конечность тяпнула милицейская овчарка.
Командир соседнего полка переговорил по телефону со своим коллегой и передал задержанных офицеров начальнику оцепления позиции.
- Спляшет теперь у меня полковник краковяк вприсядку! – мстительно торжествовал майор Русанов, - Припомню ему «долбак окружного подчинения»!
- Слушай, будь человеком, не докладывай в округ! – заканючил Волков, - Через двое суток карантин снимают, заболевших холерой нет, а с раздолбаями в десятом поколении я разберусь сам! Отблагодарю, за нами не заржавеет! По рукам?
Затем позвонил в военный городок:
- Василий Петрович! Доставь майору Русанову ящик тушенки и десять бутылок водки!
- Тушенку дам, а на водку денег нема!
-Запел, вражина, козлиным тенором! Донесли, донесли мне, как ты полковую казну пустил в распыл! Нецелевое расходование средств есть должностное преступление. Вскоре Сергеев принимает должность, и все ваши с начфином выкрутасы всплывут, а я дам им ход. Эти гимноподобные песни брось! Не хочешь сушить ухари, возьми водку за свой счет, либо в магазине военторга под запись до лучших времен! Цирк, понимаешь, не устраивай!
Так завершилась одиссея «Летучего голландца». Год мотоцикл-ветеран ржавел во дворе кафе, затем его сдали в металлолом.
В КУРИЛКЕ:
Опять пауза, рассказчику подносят стакан:
- Эх! И крепка же советская власть! Медицинский спирт ни с чем не сравнить, жаль закусить нечем, весь картофель сожрали. Еще Суворов учил, мол, любого снабженца через два года с чистой совестью можно вешать.
- Чем закончилась история?
- Далее было самое в рассказе интересное!
В. НАШЕСТВИЕ «ЖИВОТА»
1.ИГРА В БИРЮЛЬКИ НА ВЕРШИНЕ ОЛИМПА
Свежо перденье,
но верится с трудом!
Майор Голубев
Все в этом году было необычным, даже всегда короткое бабье лето властвовало месяц.
Ранним воскресным утром сентября одна тысяча девятьсот семидесятого года от Рождества Христова, жаль не вспомнить сколько от библейского сотворения мира, по шоссе Ленинград-Москва в сторону столицы мчался кортеж из трех машин.
Маршал Советского Союза, Главнокомандующий войсками ПВО страны Батицкий Павел Федорович возвращался с охоты, организованной Леонидом Ильичем Брежневым в дремучих тверских лесах. Товарищ по охоте по статусу намного выше, чем лучший друг. В перерыве мероприятия проходило заседание Политбюро ЦК КПСС, которое Павел Федорович наблюдал со стороны, но знал о чем речь.
В первой легковушке дремало четыре охранника. Огромный, на базе «Урала», полевой центр управления войсками замыкал колонну. Его электронная аппаратура обеспечивала постоянную связь с командным пунктом вида вооруженных сил и округа ПВО, командными пунктами армий, корпусов, дивизий ПВО, с Генеральным Штабом. В случае войны оттуда временно можно было руководить боевыми действиями. На ходу, в кабине управления, профессионалы-специалисты, в званиях не ниже капитана, играли подкидного дурака на деньги.
Средний лимузин был специально переоборудован под Главнокомандующего, сиденье рядом с водителем сдвинуто на полметра назад. Необычно широкоплечий и огромного роста маршал обладал огромным животом, являвшимся естественным продолжением могучей груди. Несколько лет назад он велел пространство вокруг писсуара в штабном туалете облицевать зеркальным кафелем, дабы изредка видеть интересную часть мужского организма и облегчить манипуляции с ней. Штабной народ назвал это «зеркальной болезнью», а военачальнику дал кличку «живот».
Фронтовик, Герой Советского Союза был человеком смелым, решительным, справедливым и уважаемым в военной среде. Во благо подчиненных войск и как «особа, приближенная к императору» он иногда обкладывал матом многих в правительстве и даже кандидатов в члены Политбюро.
На заднем сидении салона дремали с открытыми глазами два спутника: пышнощекий майор, адъютант его превосходительства, и худощавый подполковник из оперативного отдела штаба войск. Первый в своей должности был пару месяцев. Предыдущего адъютанта, рьяно «стучавшего» в контору, Батицкий сменил на мужа племянницы жены.
Второй, обладая феноменальной памятью, держал в уме всю информацию по войскам ПВО, ловил на ходу все сказанное маршалом, трансформируя в проекты приказов, директив. Исполнял роль живого компьютера.
Ясный солнечный день, прозрачный, отдающий синевой воздух, пейзаж, присущий скорее позднему лету, чем осени, радовал душу. Неожиданно в глубине подсознания Павла Федоровича возникло чувство беспокойства и тревоги. Пытаясь отыскать первопричину, он прокрутил в уме события последних суток.
Охота удачная, в четыре руки завалили пять кабанов. Ильич, как и раньше, обращался по имени. Ближе к вечеру прибыли члены Политбюро. Во время их двухчасового заседания помогал егерям разделывать туши и раскладывал туши по числу участников кворума. Традиционный дележ мяса: Кому? Громыко! Кому? Суслову! И так далее.
Подготовка к фуршету. Стоп, стоп! Интуиция никогда не подводила! Кто же бросил в спину, мол, у охотничка войска по численности вышли не первое место, обогнав сухопутные?
Банкет, где я единственный простой смертный. По виду чувствуется: мое присутствие Министру Обороны не по нутру. Хотя остальные глядят вежливо, подозревают в собственной политической игре, плетут интриги. Гадючник еще тот!
Вспомнилась доверительная информация начальника Генштаба, еще ранее. В недрах Минобороны прорабатывается вопрос вычленения из ПВо соединений противоракетной и противокосмической обороны, расформирования московского округа ПВО, передачи приграничных армий ПВО в подчинение командующего Военных округов, то есть сухопутчикам. Очевидно среди членов Политбюро у министра есть сторонники, а запущенная в спину фраза свидетельствует, сто состоялось кулуарное обсуждение идеи.
Дело архисерьезное, надо поразмыслить! Батицкий по рации остановил кортеж, отпустил машину с охраной и Центр Управления, а своему водителю велел свернуть на окружную бетонную дорогу в ста верстах от столицы.
Под мерный стук колес о бетонные плиты думалось легко и свободно.
- Жаль, если разрушат созданную мной империю. Каждый крупный город, каждый важный объект прикрыт зенитным ракетным полком, бригадой, сеть радаров радиотехнических войск создала сплошное радиолокационное поле над одной шестой частью мировой суши, парк истребителей превышает их количество в военно-воздушных силах.
Для достижения цели им на посту Главкома нужен молодой, податливый, в не такая глыба как я. Руку к черепку, «есть!» и пойдет исполнять!
Наверное, и кандидатура готова, запустят ко мне заместителем сначала, меня постараются поссорить с Леонидом Ильичем и снимут с должности. Весь вопрос, кто?
Спину маршала оросил холодный пот.
Как же я недопер? В тайне от меня и командующего округом имел двухчасовую аудиенцию у Министра командующий Первой Армией ПВО Особого Назначения, молодой растущий генерал-лейтенант.
Что делать? Что делать? Заеду в одну из подчиненных ему частей, проверю боевую готовность, вызову туда претендента на мое кресло, поговорю по душам, навешаю взысканий за подготовку к зиме, за противопожарное состояние стартовой позиции.
- Подполковник! Где ближайшие части Первой Конной?
- В тридцати километрах, в сторону Москвы, техническая база, численный состав шесть тысяч человек, командир полковник Псарин. По ходу движения через десять верст зенитный ракетный полк, гарнизон Мешерино, командир полковник Волков, численность восемьсот человек.
- Едем в Мешерино! Как помнится мне, адъютант, ты выходец из системы С-25? Поручаю проверить боевую готовность сокращенного боевого расчета командного пункта полка, а подполковник проверит боевые документы!
- Жизнь собачья! – про себя возмутился живой компьютер, - Трое суток дома не был! А «живот» занервничал неспроста!
ПРЕЗЕНТАЦИЯ «БАРДАКА В КУБЕ»
Где нет чувства долга и командирского глаза, там все возможно…
Прапорщик Паньков
Лимузин свернул на ответвление бетонки. Справа показался участок гектаров в десять, огражден тремя рядами колючей проволоки. Внутри поле связных антенн, кирпичный домик, два радара на огромном бугре. При входе на спецобъект помещение контрольно-пропускного пункта, рядом металлические ворота.
Водитель долго сигналил и, опасаясь посадить аккумулятор, дурную затею бросил. При пешем подходе к проходной экипаж лихо приветствовали три амбарных замка: на дверях КПП, на воротах и калитке рядом.
- Это куда же вы, мать вашу, меня привели? Это воинская часть или колхоз «Червонэ дышло»? Полк закрыт, все ушли доярок трахать? Где караул по охране секретного объекта и наряд на КП? Что за бредятина?
При близком знакомстве с местными достопримечательностями оказалось: замок на калитке нахлобучен, но на ключ не закрыт. Калитку открыли и прошли внутрь позиции, офицеры вместе в ряд, за ними маршал еле протиснул фигуру.
Пытаясь отдалить повторный удар молнии, адъютант в движении открыл лекцию:
- Сокращенный боевой расчет состоит их двадцати семи человек, восемь постоянно на рабочем месте, остальные могут находиться вот в этом домике! – докладчик застыл в столбняке, завидя на двери такой же замок.
Процессия достигла входа в подземелье. На массивной, весом около полутоны бронированной двери тоже замок.
Главнокомандующий пришел в ярость:
- Адъютант хренов! Родственничек моей старой кошелки! Я не ради шутки поручил проверить боевую готовность! На пару с подполковником взламывайте дверь, иначе будете служить именно здесь в должностях старших лейтенантов!
Майор вспомнил о запасном выходе с противоположной стороны бугра. Дав полукруг метров в двести, троица оказалась на площадке перед аварийным выходом. Она была образцово-показательно заплевана, завалена окурками, мусором и даже пустыми водочными бутылками.
Брезгливо перешагивая кучи мусора, Павел Федорович, вслед за адъютантом, протиснулся внутрь царства Минотавра. Лабиринт коридоров соединял сотню помещений на трех уровнях.
Проводник долго вел его, а перед самим оперативным залом, откуда проникал свет и слышались голоса, уступил пальму первенства. Перед открытием двери Батицкий прислушался к разговору, и понял – идет игра в преферанс.
- Пас!
- Пас!
- При четырех тузах пасовал лишь начальник станции Жмеринка, раз!
- Что в прикупе? Два Валета и вот это! Шесть пик, погнали наши городских! Оба-на, козырь на одну руку легла!
Увиденный пейзаж шокировал маршала. Слева оперативного зала планшеты, сейфы, справа пульты, индикаторы, рабочие места функционеров. В центре огромный стол, на котором горы окурков, карты, стаканы, ополовиненная бутылка водки, вскрытая банка килек в томатном соусе.
За столом семь человек, четверо играют в карты, трое болеют. Состав компании странен: пять юных лейтенантов, старый капитан, а еще тип в голубом свитере и белых тапочках.
- О-о-о-о! – замычал один из болельщиков, показывая пальцем на того, чьи портреты висят в ленинских комнатах казарм под рубрикой: «Высшее руководство Вооруженных Сил».
Игроки сгновенно приняли строевую стойку, причем кадр в белых тапках единственным движением умудрился смахнуть под стол карты, кильки, окурки, и бережно поставить бутылку.
- Кошмар! Шалман в дурдоме! Кто старший?
- Я! – с испугу отрапортовал голубой свитер, ибо вчера еще был исключен из списков части в связи с дембелем и являлся уже лицом сугубо гражданским. Остался с товарищами, чтобы отыграть карточный долг.
- Где остальной расчет: операторы, планшетисты, связисты, дизелисты? Караул, наряд по КПП?
- Зампотылу снял всех на заготовку картошки!
- Силы небесные! Укакаться и не жить! С каких это пор интенданты стали руководить боевым дежурством и службой войск? Подполковник! Вызвать сюда командующего Армией! Составь проект приказа: начальника штаба и всю эту компанию из армии вон, командира полка понизить в должности! А вы чего улыбаетесь?
- Здесь, товарищ Главнокомандующий, пять двухгодичников, призванных месяц назад и два капитана, приказ на увольнение которых на подходе!
- Где ваше командование?
- Изолировано на стартовой позиции в виду холеры!
- Ах! Так это тот самый полк? – Павел Федорович укоризненно посмотрел на подполковника, в лицевой счет живого компьютера записал первый минус. Но он не виноват, информация по противохолерным мероприятиям прошла мимо него.
- Какая задача вашей группы?
- Включить радары и выдать информацию на КП корпуса!
- Действуйте, а мы с майором оценим!
Грянуло цирковое представление под руководством начинающего пенсионера, которое чем-то напомнило маршалу 1941-й год.
- Включить аппаратуру, провести контроль функционирования систем! Шевели копытами, козлы, нахрен!
Живее студенты! Чему вас только на военной кафедре МВТУ имени Баумана учат?
Ты какой тумблер врубил, идиот? Индикатор настрой, зараза!
Старина Петрович! Надень наушники и стань за планшет!
Нет накала на втором магнетроне? Тащи схему, я дизель запущу! Зампотылу, дундук поганый, всех поснимал, а ты работай за пятерых!
Петрович, старый хрыч, брось наушники и помоги младенцам запустить генератор сверхвысокой частоты!
Студент, выдвинь блок питания и покрути тридцатый резистор! Аккуратней, куда отвертку сунул? Блин, спалил блок собака, дым пошел! Тащи новый со склада! Ну и что, что секретный склад заперт и опечатан? Бери лом и вскрывай дверь, война все спишет!
Кто включит радиорелейную станцию и войдет в связь с корпусом? Мне больше всех надо? Второй день на пенсии, плюну и уйду нафиг!
Ты урод, какой блок приволок? Петрович, помоги дебилам! Сил моих больше нет, мать моя женщина!
Поднять высокое! Где модуляция сигнала? Ты что, долболоб, крутишь? В правом углу регулировка.
Выйти в эфир! Петрович! Выдай информацию о воздушной обстановке на КП корпуса!
Товарищ Главнокомандующий! В зоне ответственности полка семьдесят летательных аппаратов! Все самолеты в установленных коридорах согласно заявкам. Курсом на объект вертолет, удаление пятьдесят, высота два километра!
- Шустро, шустро парнишка чешет! – подумал Батицкий, - Ожидал встретить его часа через два, после посещения военного городка и стартовой позиции.
По стечению обстоятельств генерал-лейтенант находился на КП Армии и вертолет стоял на парах, по официальной версии для проверки маскировки позиций, в реальности для полета на рыбалку.
ПОЕДИНОК
Больший дятел всегда задолбает меньшего.
Прапорщик Паньков
- Загляни под стол и увидишь портрет своей Армии! Почему отсутствует охрана позиции радиотехнического центра, а в составе сокращенного боевого расчета из двадцати семи человек отсутствует двадцать? Я гребу и плачу!
- Разберусь с командиром полка!
- При двойном переводе с русского на немецкий и обратно звучит это «Попенквакен». Командир полка в изоляции. При разработке противохолерных мероприятий штабы Округа и Армии вопроса боевого дежурства не предусмотрели, так как Командующие ими не руководят. Если в округе сидит старый пень, жизненные соки которого целиком ушли на достижение звания генерал-полковника и дальнейшее существование потеряло всякий смысл, то в Армии наоборот. Голова молодого растущего генерала забита мыслью, как занять мое кресло.
Сперва у меня возникло желание здешнего зампотылу удушить своими руками, а ныне я с ним солидарен: некому солдатами руководить, одни вчерашние студенты и завтрашние пенсионеры.
Объявляю вам выговор!
- Есть выговор! Масштаб происшествия не таков, чтобы генерала привлекать к дисциплинарной ответственности, дело в другом!
- Садись, погутарим о «другом»! Какой вопрос ты обсуждал неделю назад на аудиенции у Министра?
- Огневые возможности подчиненной Армии!
- Ха-ха-ха! Уморил! Нет музыки талантливей на свете, чем сюсюрандо водобачкового инструмента! Интересно девки пляшут! А ну-ка доложи и мне!
Среднего роста командарм на фоне маршала смотрится карликом. Он вынимает из кейса секретную карту и брезгливо расстилает на грязном столе, начинает доклад.
- Погоди! Содержание твоих боевых документов я знаю! Трагедия в том, что идет оснащение вражеских бомбардировщиков баллистическими ракетами SREM, дальность пука которых свыше двухсот километров, а мощность ядерной боеголовки ноль целых две десятых мегатонны. Носитель ты не достанешь, саму ракету комплексу С-25 не сбить из-за небольшой отражающей поверхности. Через пятак лет твоя Первая конная уподобится царь-пушке в Кремле, грандиозной, но для защиты бесполезной. Ты командир самой бесперспективной Армии ПВО и какие огневые возможности можно обсуждать? О чем шла речь на аудиенции в действительности?
- Почему со мной разговариваете в таком тоне? Содержание беседы разглашать я не вправе!
- Тон нормальный и ты парень неплохой, но твоими руками попытаются развалить все мною созданное! Разговор долгий, ни ты, ни я к нему пока не готовы, отложим его! Садись в мою машину, едем в военный городок!
У парадного выхода из бункера навытяжку стояли спутники маршала и генерала, а также великолепная семерка. Юный пенсионер отыскал на мусорке свой китель, рубашку и галстук, которые выбросил вчера с получением известия об увольнении в запас. С ботинками дело обстояло хуже, их растаскали собаки.
Белые тапочки еще издалека вызвали косой испепеляющий взгляд генерала.
Поравнявшись, Павел Федорович остановился.
- А с капитаном во время Отечественной я бы в бой пошел! Наградите его ценным подарком!
Заметив на генеральской морде кислую мину:
- Наградят они, как же, держи карман шире! Возьми часы с моей руки, презент американцев, восемьсот долларов стоят.
За свои двадцать семь лет военной службы капитан Баранов ценными подарками награждался дважды – художественной книгой и авторучкой за два рубля. Поэтому он раскрыл рот, но произнести ничего не смог.
4. ОЧЕНЬ ХОРОШО – ТОЖЕ НЕХОРОШО
Хотя ты и прав, Аркашка, но бить тебя все равно будут!
Прапорщик Паньков
Военные городки - узкое место Первой Конной. Если дороги, внутри позиционные объекты созданы были со столетним запасом прочности, то казармы, штаб, жилые домики офицерских семей построены из дерева, как временные, на пять лет. Предполагалось потом возвести кирпичные здания.
Спустя почти два десятилетия деревянные строения обветшали и требовали титанических усилий при текущем ремонте.
Маршал надеялся наскрести недостатков для нового выговора, генерал опасался увидеть разруху. Оба оказались удивлены.
- Красота! – подытожил проверку военного городка Батицкий, - В приказе по Армии наградите заместителя по тылу денежной премией. Молодец, ничего не скажешь! Поехали на стартовую позицию!
Лимузин подъехал к воротам. Солдат-химик вытаращил глаза, пытаясь определить воинское звание обладателя огромной звезды. С испугу он в своем обращении пропустил половину слов.
- Товарищ э-э-э! Ефрейтор э-э-э! Э-э-э холера!
- Я маршал Батицкий! Ефрейтор Холера, отпирай ворота! Чего телишься, растуды твою туды!
Автомобиль въехал в карантинную зону. С КПП запоздало выскочил майор Русанов:
- Зачем впустил, урод?
- Они сказали: маршал Батицкий, э-э-э!
Полковник Волков о событиях в других местах его епархии был в неведенье. Одни забыли позвонить с испугу, вторые – на радостях.
Сразу за КПП на центральной дороге полковник построил всех офицеров полка и воспитывал вчерашних нарушителей:
- У нас в полку не офицеры, а сборище пофигистов! Солдат из самоволки старается вернуться незамеченным, а эти нажрались, дебоширили так, что Евдокимова смогли успокоить только милицейский овчарки! Если у лейтенатов в голове две извилины, одна из которых на секс работает, то майоры быть без головы себе позволить не могут.
Я гребу и плачу! Один политработник, второй – командир подразделения. Майор Королев! Как вы можете воспитывать подчиненного лейтенанта, если совместно дебоширите и пьянствуете? И-и-и…
При виде лимузина полковника заклинило.
- Встать в строй! Евдокимов, в последнюю шеренгу, чтобы забинтованную руку видать не было! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
Товарищ Маршал Советского Союза! В полку проводятся занятия:
- С рядовым составом по инженерной подготовке на тему: «Оборудование дорог и позиций», руководители – командиры подразделений;
- С офицерами – по военной топографии, тема: «Ориентирование на местности в ночных условиях без карты», руковожу я.
Если в военном городке маршал был удивлен, то вид стартовой позиции его убил. Личный состав в своей работе завершал последние штрихи, сообща оказывал помощь отстающим тройкам.
- Всякое в своей жизни видел, но такую красоту впервые! Работников Измайловского парка Москвы сюда бы, пусть учатся!
Боковым зрением Павел Федорович увидел реакцию Командующего Армией. Тот торжествовал, цвел и пахнул. Это вконец испортило настроение Главкома, и он в уме произнес тираду:
- Мальчишка! Ликует? Куда ему до моего опыта! Перед войной усатый вождь едва на Колыму не сплавил. В сорок первом чудом избежал штрафного батальонаэ Случаев, когда мог погибнуть больше, нежели пальцев на руках. Когда по приказу Жукова, в 1953-м, расстрелял Берию, министр государственной безопасности Абакумов поклялся уничтожить меня.
Рано ты замахнулся на маршальское кресло, раз не усвоил ефрейторскую мудрость: «Очень хорошо – тоже нехорошо»!
- Товарищ генерал-лейтенант! На следующей неделе соберите здесь всех командиров воинских частей. Проведите инструкторско-методическое занятие и чтобы через месяц у всех позиции были именно в таком состоянии! Проверю лично!
Подвиг есть подвиг, повторить его невозможно. Через месяц Павел Федорович объехал лично полки Первой Армии и в своем приказе за неудовлетворительное противопожарное состояние стартовых позиций объявил генерал-лейтенанту взыскание.
В период, когда уже верстался приказ Министра Обороны о назначении командарма заместителем к Батицкому, случилось ЧП. На одной из позиций от брошенного окурка задымилась сухая трава, запылало хранилище ракетного топлива, распространяя сверхъядовытый дым в сторону мегаполиса.
При встрече с министром Главком ПВО представил происшествие следствием неисполнения его приказа, а генерал, неспособный решить такой простой вопрос, как очистка стартовых позиций не вправе занять высокий пост.
Таким образом, Павел Федорович на шесть лет сохранил статус-кво.
Полковник Волков вожделенные штаны с лампасами получил, хотя и не так быстро, как мечталось. Офицеров второй батареи повысили в должностях. Майор Голубев успешно уволился на пенсию. Вместо него прислали молодого генеральского отпрыска, ровесника Зайцева. Отношения с ним у Леонида не сложились, и в 1973 году он ушел в формируемый рязанский полк новой системы. Жанна Трепалина своими выходками нарушала психику мужа. Возвращаясь из командировки через Москву, он с горя напился. В день открытия очередного съезда КПСС политработник мертвецки пьяным валялся в туалете Павелецкого вокзала, и мигом был уволен без пенсии.
Завершение ассамблеи
Пессимизм — это настроение,
оптимизм — болезнь
Прапорщик Паньков.
Время двадцать ноль-ноль. М-да, посиделки затянулись! Спирт выпит, движок ПАЗа завёлся, два подполковника Зайцев и Волков, оба медика занимают места в салоне. Со стороны деревни Малинищи слышатся пьяные голоса. Хриплые мужские:
Моя милка невысока,
Кой на чём растёт осока.
Накосил я было стожок,
Но какой-то хрен всё сжёг!
Звонкие женские:
Не хочу я жить в Рязани
И всю жизнь плясать кадриль,
Делай, милый обрезанье
И поедем в Израиль!
Чужое веселье навевает грусть. Наконец, по всем каналам связи объявлен долгожданный сигнал «ОТБОЙ УЧЕНИЮ». Отъезд автобуса задерживают. Срочники убывают в казарму. Офицеры, прапорщики собирают нехитрый скарб: тревожные чемоданы, противогазы и химкомплекты, пистолеты и сосредотачиваются в курилке. Первыми позицию покидают комполка и проверяющие. В ожидании своего УАЗа место для курения осчастливливает своим присутствием такая ключевая в полку фигура, как начальник штаба.
— Когда разбор учения, меня чем наградят? — интересуется начальник химической службы.
— Разве что орденом святого Тибукентия!
Необдуманно встревает остряк с фингалом:
— За всю Великую Отечественную наградили только двух химиков и то посмертно, один от радости окочурился, второго растоптала толпа политработников, рванувших за орденами!
— Откуда у тебя, Валерий Михайлович, фингал? Если скажешь, на кирку наступил, то у нее ручка коротка. Догадываюсь: шальной кулак за твои подначки! Как же от тебя спиртом разит? Придётся наказать! Э-э-э, тут от всех духман капитальный! Скопом не наказывают. Обнаружил я по окончании учения, можно сказать, во внеслужебное время, но на объекте. Закон требует выявить организатора. Чую, медик звание обмывал? Ты мне хоть стакан оставил? Жди, оставят они, колбаса на шее у собаки долго не провисит!
Убывает вскоре начштаба, прихватив своих подручных. Непредвиденная заминка. Уже из военного городка поступает указание полковника:
— С целью предотвращения эксцессов дедовщины, в связи с негласным солдатским праздником «Сто дней до приказа», оставить в дивизионах по одному, а на КП два ответственных офицера.
После шестидневного отрыва от семей, добровольцев нет, а назначить у начальника КП рука не поднимается.
В сторонке происходит диалог двух капитанов:
— Может останемся, Михалыч? Завтра, в понедельник, строевой смотр, командирские занятия. Солдаты спят на ходу, им бы до кроватей дотянуться, какая дедовщина? У меня в сейфе бутылочка есть!
— Сегодня ещё, Степаныч, жену трахать придётся? Ну уж нет, остаюсь!
Ответственные остаются, остальные занимают место в автобусе.
—Кого нет? проверяет майор Кирюхин.
—Старшины и командира роты связи! Всегда так, как только ехать, на них работун нападает! Пусть пешком идут!
Настроение у пассажиров весёлое, оттого при ожидании капитана, прапорщика и в пути разговоры об отдыхе, рыбаках и рыбке.
СКАЗАНИЕ О РЫБАКАХ И РЫБКЕ
Рыбаки лавыли рыбу,
А пиймалы рака,
Цилый дэнь воны шукалы,
Дэ у рака срака.
Украинская притча
Рыбаком всех времен и народов, в автобусе, единодушно был признан Иван Денисович, ставший к тому времени генералом, командиром корпуса (маршал из самого первого рассказа, - ну... у которого папаху стащили... вспомнили? - свое обещание сдержал.
После выполнения полками корпуса боевых стрельб, Иван Денисович поехал рыбалить на озеро Балхаш, прихватив с собой снасти и как дополнение к ним двух солидных полковников - начальника разведки и начальника метеорологической службы, которые предсказали распрекрасную погоду, руководствуясь данными местных метеостанций.
При погрузке снастей в катер, пасший рядом овец казах заявил генералу:
- Нэ хади, начальнык, шторм будет, шайтан гулять будет!
Посмеялись полковники над дремучестью старика, на небе ни тучки, метеосводки хорошие и экипаж отчалил. Через метров триста налетел ветер, поднялась волна, катер опрокинуло, рыбаки чуть не утонули, добираясь до берега вплавь.
Ликвидацию (к счастью оставленных на берегу) спиртных и съестных припасов мокрые рыбаки производили у костра в кошаре чабана. Выпили порядочно, в том числе и казах.
Иван Денисович спрашивает:
- Старик! А как ты определил, что шторм будет?
- А я смотрю - у барана яйца потеют - значит шайтан гулять будет, - лукаво ответил чабан.
- Аксакал! Тогда я тебе оставлю моих двух баранов, - указывает пальцем на полковников, - будешь смотреть на их яйца, определять погоду и докладывать мне!
- Зачем мне такие бараны, они много жрут пьют и курят!
Рыбка всех времен и народов определилась в двух вариантах:
Вариант №1
Самым знаменитым рыбаком в полку был начальник службы горюче-смазочных материалов, сорокалетний капитан Константин Иванович. Зимой командир полка выделил автомобиль для доставки рыбаков-любителей к месту подледного лова. Его выезд планировался в 10:00, потом переиначили на 8:00, предупредили всех, кроме Константина Ивановича.
Когда капитан, протопавший шесть километров пешком в теплой одежде при двадцатиградусном морозе, с рыбацким ящиком на плече, подошел к однополчанам, то у каждой лунки на пруду близ деревни Романцево было уже по десятку окуньков.
Схватив ледобур, он принялся бурить лунку, дошел до рукоятки, а воды так и не было - попалась промерзшая до дна отмель. Не перекуривая, начальник ГСМ метнулся вдоль берега в противоположную сторону. Там тоже попалась отмель, после льда из-под ледобура пошла земля. Наконец Константин Иванович вышел на самую середину с четырехметровой глубиной. После льда пошла щепа. Надо же было такому случиться? В этом месте оказался утопленный ствол дерева!
Сорокалетний мужчина сел и заплакал самым настоящим образом, бурить дальше не было сил.
Кто-то из тех рыбаков, у которых основная страсть бутылка, а не рыба, уступил капитану свою лунку и тот за час обогнал по количеству улова всех остальных. Мастерство восторжествовало и Константин Иванович расслабился. Вскоре началось то, что важнее самой рыбалки - общение, в круг снесли снедь, выпивку, последней, как всегда оказывается, мало, послали ходока в деревню в магазин. Тот выпивку купил, а еще его заинтересовал необычной величины экземпляр мороженой камбалы. Его посланец купил для того, чтобы поспорить с рыбаками, а потом показать. Застолье на льду продолжалось. Константин Иванович пошел к лунке и вытащил еще пяток окуней и задремал.
Тогда шутник подкрался, незаметно вытащил леску и подцепил на крючок мороженую камбалу. Так как морской гигант в отверстие не влезал, то он скрутил рыбу в трубку и кое-как пропихнул ее под лед.
Проснувшись, Константин Иванович дернул удочку и увидел пасть огромной рыбы, в лунку не пролазившей. Орудуя ломиком как отбойным молотком, капитан расширил отверстие в два раза (откуда только силы взялись) и долго стоял в шоке разглядывая диковинную рыбу с двумя глазами на одной стороне.
Вариант №2
Историю рассказал пропагандист полка, недавно прибывший с Дальнего Востока, избиравшийся ранее депутатом Верховного Совета СССР.
Накануне выборов в дальневосточную область пришла разнарядка выдвинуть кандидатами:
1. Офицера среднего звена, политработника;
2. Представителя малочисленных народов.
В докладе Генерального секретаря должно было прозвучать: «В Верховном Совете представители ста национальностей», а наскребли к - 99 (в Советские времена кого выдвинули, того и избрали). По первой кандидатуре жребий пал на повествующего майора, а вот со второй вышел конфуз. Подали предварительно фамилию аборигена Кильманды, которого необъективный журналист восхвалил в областной газете (мол он передовой, образованный). Слетали к таежному селению в 150 километрах и все оказалось не так. Вместо 10 классов (как писал журналист) он в детстве закончил только два, дальше деревни, где начальная школа - не бывал. За неимением другого кандидата, его оставили в списке для голосования (баллотироваться абориген согласился).
В Москву на сессию Кильманды ехать отказался, мотивируя тем, что ему нужно на зиму рыбу заготавливать.
Майора вызвал сам секретарь обкома:
- Итак, майор, тебе партийное задание! Первое - уговорить Кильманды поехать на сессию;
- второе - опекать его, как мать родная, он человек дикий.
Не справишься - положишь партбилет на стол и тебя уволят из армии, несмотря на депутатство, свему родственнику Командующему округом я уж позвоню! Эмиссары (майор и обкомовский работник) вылетели на вертолете к таежному селению на берегу притока Амура. Майор был ближе к народным массам и поэтому прихватил ящик водки. После дружеского возлияния Кильманды согласился ехать в Москву, узрев в майоре друга и поверив, что в столице тьма огненной воды. Первая часть задания была выполнена, но только наполовину. В железную птицу таежный житель садиться отказался, а решил в областной центр идти пешком. Оставлять его одного было рискованно, он мог передумать, или в дороге что-нибудь случится, поэтому вертолет улетел, а эмиссары остались.
Через 6 суток и два часа к обкому вышла странная группа: впереди в кожаных одеждах бодро вышагивал абориген; сзади уныло плелись два оборванца в лохмотьях, последствиях движения по тайге и ночевок у костров. Партфункционер слег с двусторонним воспалением легких, майор оказался покрепче, а может быть, чаще подкреплялся огненной водой.
Кильманды отмыли, постригли, побрили, переодели в шикарные европейские одежды. Единственная закавыка. Суровая таежная жизнь приучила соплеменников аборигена постоянно ходить с котомкой, в которой: охотничий нож, рыболовная снасть, спички, соль, котелок для кипячения воды, рыба, временами чай. Странно гляделся депутат Верховного Совета в шикарном костюме, шляпе и с котомкой за спиной. Ему купили дипломат и уговорили носить котомку в нем. Он приспособился к этому и ходил с дипломатом даже в туалет. Банально загромождать рассказ описанием как дикий человек воспринял плоды цивилизации.
Приближалась сессия и все депутаты. Дальнего Востока сосредотачивались в Хабаровске, чтобы оттуда единой командой вылететь в Москву.
До Хабаровска на поезде доехали без приключений, но уже на вокзале майор совершил непростительную ошибку. Офицер завел аборигена в специальный депутатский зал, усадил в кресло, строго настрого приказал никуда не отлучаться, а сам пошел звонить, чтобы к вокзалу выслали машину.
Когда вернулся, то Кильманды не обнаружил. Поиски по вокзалу результатов не дали. Лишь после пятого объявления:
«Депутат Верховного Совета Кильманды! Подойдите к справочному бюро!» - прибежал сержант милиции с отвисшей челюстью, трясущимися руками, ногами и квадратными глазами.
Вы ищите депутата Кильманды? Он у нас в линейном отделении милиции.
Рассказ сержанта
Иду, понимаешь, патрулирую. Вдруг вижу - какая-то бля... ща развела в палисаднике костер и котелок прилаживает. Я ему: «Ты что же это, сучий потрох, делаешь?» А он мне: «Чай! Начальник, угощайся!» Я, как у нас заведено, по шеями, за шиворот и пинками в отделение. Дежурный проверил документы, а он депутат Верховного Совета. Ой! Товарищ майор, помогите, чтобы меня в тюрьму не посадили!
В Москве, на первое заседание Верховного Совета Кильманды поперся с котомкой в дипломате. В зал заседаний его с вещаим не пустили, заставили сдать в камеру хранения.
Во время заседаний Кильманды вел себя спокойно (в основном, спал), при толчке в бок голосовал - поднимал вместе со всеми удостоверение.
В перерывах аборигену понравились буфеты с черной икрой и всякой всячиной. На какое-то время майор потерял бдительность, заболтался со знакомым.
В этот момент Кильманды захотелось собственной рыбки, находящейся в котомке. Технология приготовления деликатеса была следующей: живую рыбу без соли на месяц закапывали в глину, затем высушивали на солнце. Особенностью был запах, который за сто метров все, что имело ноздри, валил наповал (кроме аборигенов). Кильманды взял в камере хранения дипломат, вынул котомку, достал рыбу зашел в один из буфетов и начал ее чистить. Посетители выскочили в коридор через 7 секунд, продавцы через 15. Еще два перерыва буфет был закрыт по техническим причинам.
(После этого майор переиначил фамилию коллеги, не иначе как «От манды киль»).
- Кстати о рыбалке, - подхватывает эстафету капитан Зарубин, бывший авиаспециалист. - Служил я в авиагарнизоне среди болот Западной Сибири. На речушке в пяти верстах от военного городка шел на нерест таймень и туда понесло двух капитанов и майора. Было прохладно и нарядились они в комбинезоны. Рыбачат, значит, рыбачат, сзади каждого по куче рыбы, не унесешь. Вдруг слышит майор сопит сзади кто-то. Оборачивается, глядь, огромный медведище в спину дышит. Летчик с испугу прыг в ледяную воду. Вынырнул, а косолапый рядом стоит и хрясь его лапой по башке. Так и пошло: человек вынырнет, а Топтыгин его снова под воду. В общем притопил офицера. Нахлебавшись воды майор потерял сознание и его унесло течение. Надо сказать, он легко отделался. Метров через двести утопленник зацепился за корягу, пришел в себя и выполз на берег.
С началом экзекуции капитаны дали стрекача, первый залез под дряхлую деревянную перевернутую вверх дном лодку, второй со скоростью сорока километров в час рванул в направлении военного городка.
Не сумев опрокинуть лодку Михаил Потапыч ударил в сердцах лапой по днищу, пробил его и повредил офицеру позвоночник.
Удирающий оглянулся и понял, что попытка спастись бегством тщетна. Зверь уже покрыл половину расстояния. Беглец пошел на хитрость: натянул ушанку, поднял воротник комбинезона, втянул голову, руки спрятал в карманы, лег на живот в ложбинке, притво-рившись мертвым. Косолапый несколько минут перекатывал сбоку набок недвижимое тело, присыпал его сухими ветками, положил сверху трухлявый пень, помочился и ушел восвояси. Несмотря на плотный меховой комбинезон на теле капитана оказалось множество ран от медвежьих когтей.
Вывод: идешь на рыбалку - бери ружье!
- Абсолютно противоположный случай! – возражает майор Макеев. В лейтенантские годы служил в Подмосковье. Затемно двинули на ближайший пруд, а один старлей прихватил двустволку. Только клев пошел, как этот дундук «Ба-бах» по уткам и всю рыбу распугал. Решили перебазироваться на водоем по другую сторону шоссе. Вышли на обочину дороги и... мама родная! Мотоциклисты, десятки лимузинов, правительственный кортеж, в общем.
У старлея ружье в положении изготовки к стрельбе. Он разинул рот, поворотом головы отслеживает движение машин, непроизвольно разворачивается корпус с двухстволкой. Боковой мотоциклист сопровождения на ходу вынимает пистолет, бац и пуля в лобешнике владельца оружия.
Немного спустя подъехала милиция, работники КГБ. Последние затеяли следствие - не было ли у офицера замыслов покушения на Генерального секретаря.
Автобус подъехал к штабу, каждый стремится побыстрее сдать пистолет и патроны, толчея.
Не успел я, прапорщик Паньков, дома принять душ, пересчитать детей, подержать жену ниже спины, только хотел принять командирский стакан, как по телефону приказ, прибыть в штаб.
Требовалось снова вернуться на командный пункт, подчинённого ефрейтора с приступом аппендицита увезли в госпиталь, нести боевое дежурство кроме меня оказалось некому.
Перед убытием подошёл начальник политотдела полка Василий Петрович:
— Товарищ прапорщик! Передайте капитану… Михалычу, пусть вместо меня завтра прочитает солдатам лекцию о вреде пьянства! я себя неважно чувствую!
Прибыл я на КП, спустился в подземелье, доложил оперативному дежурному, зашёл в дизельную…
Но это уже тема другого повествования.
ГЛАВА 3. ТАЙНЫ ЗАБЫТОЙ АРМИИ.
Хочешь знать правду?
Читай таблицу умножения!
Прапорщик Паньков.
Сразу после окончания военного училища, в одна тысяча девятьсот шестьдесят девятом году от Рождества Христова, попал служить я в одну из Подмосковных частей зенитной ракетной системы С-25. В общежитии, куда меня поместил дежурный по полку, чествовали проводы на пенсию майора-фронтовика, который был свидетелем становления необычного, на несколько десятилетий закрытого, даже от остальной ПВО страны, соединения.
По рассказам виновника торжества и его друзей, предыстория возникновения системы имела глубокие корни.
1940 год. Бункер Гитлера. Совещание по вопросу противовоздушной обороны Берлина. Предыдущей ночью английская авиация впервые нанесла массированный удар по столице рейха.
- Свинья Геринг! – истерически завопил фюрер, - Ты обещал немецкому народу, что ни одна бомба на Берлин не упадет!
Далее второму лицу государства пришлось принять двадцатиминутную тираду, как ведро помоев на голову. Рейхсмаршал глубоко обиделся, но виду не подал, а подумал:
- Бесноватый ефрейтор! Оскорбил бы при генералах, не в присутствии секретарей, стенографов, фотографов, кто здесь в ставке только не ошивается!
По указанию Геринга промышленность развернула выпуск большего количество зенитных установок, истребителей ПВО. Военные конструкторы приступили к проектированию перспективных средств противоборства и внедрению их в производство.
Приоритетными направлениями оказались:
- Радар, позволяющий за 300-400 километров обнаружить группы неприятельских самолетов (на вооружение Вермахта он поступил за год до окончания войны);
- реактивный истребитель (группа их участвовала только в боях за Берлин);
- зенитный ракетный комплекс, оказавшийся к моменту капитуляции в виде опытного образца, не прошедшего боевых испытаний. Часть его элементов, технической документации стала трофеем Советской Армии. В виду неразберихи, временной невостребованности они пылились в десятках хранилищ различных ведомств.
Годы спустя, вторая мировая война на своих плечах принесла ожесточенную холодную войну между СССР и союзниками по антигитлеровской коалиции. США были пока единственными обладателями ядерного оружия, и мир балансировал на грани третьей мировой.
1947 год, дача Сталина, заседание по вопросу противовоздушной обороны Москвы. Предыдущей ночью новейшие американские самолеты вторглись в воздушное пространство СССР, а наши истребители не смогли достать их по высоте. Теоретически, прорыв к столице одного ядерного бомбардировщика США означал потерю управления страной и военное поражение. Назрела необходимость создать вокруг Москвы непреодолимую систему ПВО. В ходе совещания уже определился состав ведомств и организаций-исполнителей, но требовалась координирующая инстанция с функциями гильотины.
- Маршал Берия! – жестко с надрывом произнес Сталин, зажег трубку, жадно затянулся и сделал длительную паузу, - Политбюро именно на вас возлагает всю меру личной ответственности!
Лаврентий Павлович виду не подал, но подумал:
- Хочет, хочет Усатый, чтобы я себе на этом деле шею свернул!
Вскоре весь цвет военной науки и конструкторской мысли творчески дерзал в системе ГУЛАГА, усердием и старанием спасая свои жизни.
Используя трофейные наработки, специалисты в течение года отработали документацию на более совершенный и мощный зенитный ракетный комплекс. Еще через год ассы производства, тоже оказавшиеся в лагерях, сотворили опытный образец. Очередной год потребовался для боевых испытаний и доводок на полигоне.
В темпах военного времени развернулось строительство, перепрофилирование заводов-изготовителей, выпуск ими требуемого количества вооружения.
Параллельно ведомство Лаврентия Павловича, используя рабский труд заключенных, возвело вокруг столицы десятки гигантских технических баз, сотню военных городков, полковых позиций, командных пунктов, узлов связи, построило тысячу километров бетонных дорог.
Военное Министерство подготовило персонал, сформировало полки, корпуса, армию.
К 1953 году военная промышленность произвела монтаж и настройку комплексов на боевых позициях. Все расчеты выполнили боевые стрельбы на полигоне по самолетам-мишеням.
Первая в мире зенитная ракетная система приступила к боевому дежурству.
На двух окружностях вокруг столицы с интервалом в пятнадцать километров дислоцировались полки системы С-25, каждый с шестьюдесятью пусковыми установками и двумястами ракет. Полк был в состоянии вести огонь одновременно по двадцати целям на удалении до семидесяти километров.
Многоканальность, в сочетании с шестикратным перекрытием зон поражения, создавали фантастическую плотность зенитного ракетного огня.
На небольшом пятачке Московской области образовалась почти стотысячная группировка военнослужащих.
Монстра обозвали:
- В отечественных шпионских боевиках – «Голубая линия»;
- В официальных секретных документах - «Первая Армия ПВО особого назначения»;
- В армейском обиходе – «Первая Конная».
Россия страна реализованных невозможностей.
А.ФАНТАСМАГОРИИ В ЭШЕЛОНЕ.
1. СЛУЖЕБНЫЙ СЛАПОМ.
В армии, если виноватых нет, то их назначают.
Прапорщик Паньков.
- Что за безобразие?! - такими словами открыл совещание в штабном вагоне командир полка системы С-25, к созданию которой приложили руку в меньшей степени Геринг, в большей Берия. – Начальник штаба, разберитесь с суточным нарядом! Дежурному по эшелону майору Трепалину выговор! Командира хозяйственного взвода предупреждаю о неполном служебном соответствии! Начальнику продовольственной службы капитану Шапореву строгий выговор! Бездельник и пьяница! Марш в вагон-кухню и будь там до конца пути!
В начале сентября 1970 года, полк с оценкой отлично и, подсчитанным по сложной системе балом 4,95, выполнив боевые стрельбы на полигоне близ Астрахани, эшелоном возвращался в родное Подмосковье. По пути домой преодолел две трети расстояния.
Столь высокий бал был рекордом полигона за все время его существования, а погожие, теплые, ясные дни у пассажиров усиливали и без того благостное настроение.
Полковник Волков в мыслях примерял штаны с лампасами. Остальные офицеры предвкушали прибавление звезд, повышения по службе. Срочники-дембеля тешились обещанием командования: по прибытии в часть уволить всех сразу скопом, хотя зачастую обещание есть дальний родственник кукиша.
Сверхчеловеческое напряжение предыдущих месяцев сменилось вынужденным бездействием. А, как известно, скука толкает людей на самые идиотские поступки.
Во время предыдущей стоянки, оказавшейся вблизи аэродрома сельхозавиации, солдату-повару захотелось получше рассмотреть, как взлетают самолетики, и он полез на крышу вагона. Случайно остался жив, ибо контактной сети коснулся не телом, а черпаком с деревянной ручкой. Поражение ограничилось тяжелым ожогом руки. Данное происшествие послужило поводом к совещанию и мерам дисциплинарной ответственности.
Несколько сбавив тон и сменив гримасу, комполка продолжил:
- Не приказываю, не прошу, а умоляю: не расплескайте достижение, не пустите насмарку двухлетний труд! Передайте подчиненным офицерам… главное личным примером…
- Насчет личного примера! – ехидно констатировал замполит полка полковник Зубкин, появившийся ближе к концу совещания, - Гляжу на соседнем пути медленно двинулся товарный состав, а лейтенант Зайцев пробирается среди колес, таща две канистры с вином! Могло быть ЧП!
Лицо полковника покрылось красными пятнами, и он, брызжа слюной:
- Майор Голубев?
Встает командир Второй батареи, персона которого двадцать четыре года украшает скопище вооруженных людей, именуемое армией.
- Вам до пенсии дослужить слабо? Командира десятого взвода строго накажите своей властью!
Вагон, где путешествуют офицеры подразделений. Совещание батарейного масштаба. Шефа встречают командиры шестого, седьмого, восьмого, девятого взводов, замполит, зампотех и старшина батареи. По секрету: накануне полкового совещания именно майор узрел Сулеймана (так в народе именовали вагон с винной продукцией, следующий с Кавказа в Центр).
Голубев собрал с подчиненных валюту и самого младшего офицера послал за живительным напитком.
- Где Зайцев? – Весь подобрался, придавая себе степенную важность комбат, лицо стало озабоченным и серьезным.
- Написал жалобу на Зубкина и понес ее командиру полка! – торжественно объявил замполит батареи капитан Орлов.
- Задолбал он своими инициативами! Начинаем без него, старшина и замполит! Идите обратно в телятник к личному составу и повнимательнее, чтобы никаких происшествий не случилось! Остальные…
Вернулся ходок, правдоискатель.
- Товарищ лейтенант Зайцев! Объявляю вам строгий выговор!
- За что? Я ваше приказание выполнял! Чтобы больше, когда-нибудь…
- Больше и не требуется! Вино отдал, денежки тю-тю, в последующие сутки пути со скуки сдохнем! Зампотех! – завершил печальный монолог майор, - Требуется снять стресс, поищи в своих закромах чего-нибудь эстетического!
Капитан Бабичев, покопавшись в сундуке «мечта оккупанта», достал фляжку со спиртом. Не спеша, содержимое разлил в семь стаканов. Пятеро взводных, комбат и его заместитель по технической части поднимают сосуды, но пригубить их не успевают. В проходе вагона, как черт из табакерки, появился Зубкин. Ситуация сложилась самая идиотская, неприятный сюрприз.
- Свят, свят, свят! – мысленно перекрестился Голубев, - Не дожить мне до пенсии!
Спрятав руку со стаканом за спину, заорал во всю глотку последнюю фразу:
- Не дожить мне до пенсии! – и далее, - Стоит на минуту отвернуться, как они выжрать норовят! Собирайте вещи, поедем в вагоне с личным составом!
К изумлению честной компании и невольных свидетелей сцены, комиссар на щекотливость положения не реагирует, а обращается к лейтенанту:
- Собираешься отправить кляузу на меня в Политуправление? Мне до пенсии два года, и такие прибамбасы ни к чему! Забирайте канистры, ужритесь и обоссытесь!
Спустя десяток минут командный состав Второй батареи был вне вагона и двигался вдоль платформы. Миновав теплушку с подчиненным рядовым составом, где по легенде предстояло путешествовать остальную часть пути, вагон-кухню, сообщество забралось в вагон, приспособленный под склад. В преддверии возвращения на место постоянной дислокации пустой.
Так было спланировано Николаем Ивановичем изначально. Узрев канистры, штрафной начпрод пополнил коллектив, вопреки приказу полковника, оставив кухню. В ту же минуту состав тронулся и стал набирать ход. В открытые створки вагона запрыгнули: майор с повязкой «дежурный по эшелону» и два лейтенанта с повязками на рукавах «патруль».
- Учудили, твари! – безумно ругался майор Трепалин, - Семафор открыт, а они в магазин! Из-за вас, козлов, сам едва от эшелона не отстал!
- Запирай створки! – скомандовал Голубев, - Проведем совещание, лейтенанту Зайцеву вместо строгого выговора благодарность! Молодец, далеко пойдешь, самого Зубкина запугал! Назначаю виночерпием! Хорошо, когда радость приходит не одна, а с бутылкой! Столы сервировать! Барабанщик, играй гимн Советского Союза!
2. ВАГОН-СЮИТА
Кто тяжело работает,
Тот тяжело отдыхает.
Прапорщик Паньков
Романтика – это радость при отсутствии элементарных удобств. Одни пустые ящики приспособлены для сидения, другие образовали подобие стола на одиннадцать персон. В центре его керосиновый фонарь, двадцатилитровые канистры с вином, граненый стакан, по краям – скудная закусь.
- За тех, кто в рядах и при погонах, за красоту боевых пусков ракет! – открыл застолье Николай Иванович, - Не перестаю восхищаться, хотя данный полигон по счету у меня тринадцатый!
Стартовый дивизион, как лес из вертикально установленных десятиметровых четырехтонных ракет. Вдруг одна за другой пусковые установки окутываются оранжевым облаком. Набрав требуемую тягу двигателя, ракеты отрываются от стартовых столов, на миг зависают и медленно, сантиметр за сантиметром, набирают ускорение. Только высоко в зените они с вертикальной траектории уходят и ложатся на курс.
- Говорят, топливом для первой модификации ракет служил спирт? – насмешливо поинтересовался капитан Бабичев, человек в системе новый, прибывший перед полигоном по переводу с Дальнего Востока.
- Как сейчас помню, в каждой ракете по полтонны чистейшего медицинского спирта, ага! В хранилище запас в сто тонн. Вокруг площадок заправки вонища на три версты, хоть закусывай.
В батарее все офицеры, кроме меня, фронтовики. Командир – бывший кавалерист, арендовал коня в соседнем колхозе и разъезжает на нем среди ракет и пусковых установок. Ба-альшой оригинал! Перед дембелем сидел в секретной библиотеке и рылся в справочниках. Откопал, что по недосмотру центральной канцелярии не отменено действие одного из приказов Народного Комиссара обороны 1927 года. По нему командир батареи при увольнении из рядов Красной Армии имел право на лошадь. Подал рапорт по команде. Военному министру, в начале шестидесятых, пришлось издать отдельный приказ:
Пункт 1. - Майору Харитонову Н.А.взамен коня выплатить денежную компенсацию.
Пункт 2. – Действие приказа Народного Комиссара обороны № … 1927 года отменить.
Выпьем за нашу Первую Конную! Мы, за исключением зампотеха, в разные годы закончили одно военное училище, в иных соединениях не служили. А вот ему есть с чем сравнить. Поделись, что увидел твой свежий глаз?
- Положительное: подразделения комплектуются солдатами одного призыва. Поэтому в отличие от остального ПВО еще высока роль сержантов и меньше рецидивов неуставных взаимоотношений, то есть дедовщины. Невероятно, но факт, законсервирован дух пятидесятых, многое из Жуковских времен. Однако показуха, стремление переплюнуть другого возведены в ранг религии.
Офицеры окопались в столичном оазисе и мхом обросли. Часть женилась на москвичках, те в военных городок не селятся, дабы не потерять прописку в мегаполисе. Общага наводнена липовыми холостяками в возрасте до сорока пяти лет. Там творится все: от оргий (в окрестностях части семь домов отдыха) до дуэлей на пистолетах.
Остальные, проживая в деревянных домиках, развели вокруг них сады, огороды, теплицы, кур, кроликов. Не военный городок, а стрелецкая слобода.
- Неожиданный ракурс! Знать правду о себе печально! Недостатки всегда сверкают ярче достоинств – признался с грустью Голубев.
Бабичев завершил монолог:
- Ни тех, ни других в остальное ПВО на аркане не затащишь, зубами ухватились за преимущества околостоличной цивилизации. Так и заканчивают службу в Первой Конной капитанами, а то и рангом ниже. Вот пример сидит – командир шестого взвода: ему тридцать два, а он взводный и старлей!
Здоровяк, каких поискать надо, спортсмен Сидоров притворно возмущается:
- Комвзвода был я только первые четыре года, следующие – командующим взводом, ныне командующий взводионом! И не старлей я, а микрополковник!
- Ха-ха-ха! – утирает слезы комбат, - Действительно командующий! Руководит подразделением сержант, а Сидоров грибы-ягоды в лесу собирает! Поделись опытом!
- Год назад прибыл из школы сержантов новый замкомвзвод. Батюшки мои! Дефект речи ужасный, что мычит не пойму. Подает команды, а рядовые двумя призывами старше него, ржут. Остается с горя запить. После выходных дней глазам своим не верю: сержант Долин «Гырв» - взвод четко построился, «Мырв» - налево повернулись и двинулись отменным строевым шагом.
Оказывается он мастер спорта по боксу. Начистил нюх восьми дембелям и стали понимать. Спорт – великое дело!
- Кстати о птичках! – уточняет Голубев, - В нынешнем году ввели в штате полка должность не бей лежачего, причем майорского ранга: начальник физической подготовки и спорта. По прибытии в часть Сидоров передает взводион выпускнику нынешнего года и ходу в спортсмены. Повезло! Еще у троих взводных намечен прыжок по служебной лестнице. По восходящей номерации: главком седьмого взвода Сергеев – начальник финансовой службы полка, восьмого, Крупный – начальник клуба, девятого, Свищёв – помощник начальника штаба по режиму секретности. Замполит батареи обретает дивизионный масштаб. Старшина, в ключе последних событий, становится командиром хозяйственного взвода. Восемь лет был застой, и вдруг прорвало, сам удивляюсь. Зря ты, Бабичев, злословил по поводу отсутствия карьерного роста в Первой Конной. Сам ведь тоже уходишь в службу вооружения, под крылышко родственничка жены, перетащившего тебя сюда из Дальнего Востока. Получается, остаются в батарее: я, старый пень, и командир десятого взвода Зайцев? Буду готовить из лейтенанта себе замену!
- Как комбат комбату… - виночерпий изобразил на лице задумчивый вид, - Николай Иванович, держи стакан вне очереди!
- Погодь, Леонид! Жизнь полна неожиданностей. Я не уверен, что ты на тернистом пути из лейтенантов в майоры не влипнешь в какую-нибудь историю, наподобие весеннего осмотра достопримечательностей столицы!
Расскажи, что у вас там случилось?
- Прибыло нас в полк шесть лейтенантов-однокашников. После трехмесячной подготовки к боевому дежурству нас запрягли: неделю на позиции, неделю в общаге в готовности тридцати минут. Москва рядом, а ее не видели. В последнее воскресенье апреля организовали культпоход.
По пути к Красной площади остановились у двадцатидевятиэтажного ресторана «Москва». Поспорили: кто, начиная сверху, на каждом этаже сделает заказ, выпьет рюмку водки и первым достигнем выхода.
Терять друг друга стали уже после пятнадцатого. Очнулся я на седьмом в обнимку с девицей. Поехал к ней на квартиру и, несмотря на непотребное состояние, ночь провел довольно успешно. Как я просил, дама в пять утра вывела меня на улицу и усадила на следующий к вокзалу автобус. Я даже на утренний развод успел.
Пару дней спустя обнаружил отсутствие документов, видно впопыхах оставил в московской квартире. Полнейший ужас! Не знаю названия улицы, не помню номеров дома, подъезда, этажа, квартиры и автобуса. В памяти лишь один рубль тридцать копеек – столько уплатил таксисту по счетчику.
В следующее воскресенье моя персона опять у входа в злополучный ресторан.
Ловлю такси и велю водителю ехать в любую сторону, но чтобы на счетчике было рубль тридцать. Вышел, осмотрелся, скомандовал: «Езжай обратно!». По возвращении в исходный пункт:
- Снова вперед, но иным маршрутом!
На четырнадцатом витке один из домов показался знакомым, скорее интуитивно, чем по памяти. Начал поквартирный обход с дурацким вопросом:
- Не у вас ли я в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое апреля документы забыл?
В половине случаев дверь не открыли, в пятнадцати обматерили, в десяти – покрутили пальцем у виска, дважды дали в морду. Тем не менее, из очередной квартиры вышла старушенция, и документы вернула. Я оказался единственным из компании, кто вышел сухим из воды. Силанов и Миронов пари выиграли, первого этажа достигли. Они из ресторана выползли и по-пластунски добирались к ближайшей станции метро. Их задержал патруль, а комендант города Москвы объявил семь суток ареста. Два других кадра достигли вокзала, но перепутали электропоезд и осчастливили своим посещением город Владимир. Вернулись через сутки, схлопотав по строгачу. Мой лучший друг Паша Евдокимов из первой батареи…
- Ха-ха-ха! Два брата-акробата!
- Нет! Акробат – я, он – самбист. На первенстве Вооруженных Сил занимал второе место.
Паша попал в поезд кольцевой ветки метрополитена и уснул. Периодически просыпаясь, он дергал за рукав очередного ближайшего пассажира, спрашивая:
- Когда будет деревня Мешерино?
После закрытия движения лейтенанта сняли сотрудники милиции. По закону они должны были препроводить его в комендатуру. Но так как Евдокимов вступил в словесную перепалку, его запихнули в КПЗ.
Менты злорадствовали пока в огромной камере шла потасовка. Спустя час офицер построил всех обитателей «обезьянника» (уголовников, дебоширов, пьяниц) и принялся отрабатывать строевые приемы.
Милиционеры его зауважали, выпустили, довезли до вокзала, посоветовали бросать военную службу и идти к ним на работу в отделение. Взыскание Паша получил за опохмел по дороге.
Свой рассказ Зайцев закончил мечтательно:
- Приеду, помоюсь, переоденусь и в столицу к зазнобе, адрес теперь уже помню!
- Приедешь и через два часа в клуб части на банкет! – внес полную ясность майор, - Лично полковник по списку проверять будет.
Магическое содержание слова «банкет» может понять лишь тот, кому довелось жить в маленьком закрытом военном городке.
В те далекие времена редкие глобальные застолья не возбранялись. Командование считало: такой вид общения сплачивает коллективы. Фискальные органы использовали принцип: «что у трезвого на уме, у пьяного – на языке», «если у офицера в душе червоточина, то она в ходе возлияния обязательно станет видна».
Мероприятие проводилось раз в году: либо 31 декабря или 8 марта, либо при возвращении полка с полигона при отличной оценке.
За полгода слабый пол готовит наряды, обсуждает набор блюд и сценарий торжества.
Во время застолья женщины само совершенство, офицеры в дорогих костюмчиках, сидящих на них, как на корове седло.
В первый час банкета еще держатся оковы служебных отношений, затем человеческие души сбрасывают их, как лошадь всадника.
В ходе веселья, танцев возникают конфликты, которые впоследствии переносятся в служебную сферу и разрешаются годами. Рождаются флиртики, флирты и флиртищи. Обсуждение перипетий торжества продолжается до следующего застолья, а наиболее яркие события сохраняются в народной памяти десятилетиями. Банкет придает скучной жизни некоторую остроту и пикантность.
О своеобразии предстоящего банкета информирует начпрод:
- Звонил с предыдущей станции в военный городок, своему шефу – зампотылу. Фантастика! Командующий Армии и командир корпуса, ввиду рекорда, выделили на празднование по три тысячи рублей. Две зампотылу полка снял с вида №1. На закусь пустили теленка и трех поросят из прикухонного хозяйства. Жены натащили солений, салатов, деликатесов. Водки море, закуси тьма, на неделю хватит! Э-э-эх! Сюда бы тысячную долю съестного! Вино отменное, а еды нет. Парадокс: в соседнем вагоне под кухню продуктов изобилие, но их на ходу не достать. Два часа назад ожидалась стоянка для ужина, но ее нет! В чем дело, Александр Иванович?
Вопрос адресован худощавому майору с повязкой на рукаве «Дежурный по эшелону». Это Трепалин, замполит самого большого в полку подразделения – радиотехнический центр. Выглядит моложе своих лет, хотя года уже на подходе к двери с цифрой сорок. Прежде лицо, возглавляющее на сутки наряд по эшелону, трижды отказалось от стакана с вином.
- Не травите душу! У меня сейчас должна быть смена, а я вместо штабного вагона черте-где! За повара взыскание получил, по вине патрульных на горизонте второе! Семь бед – один ответ: давай стакан, иначе психика не выдержит!
3. Роковой шаг
Тихо шифером шурша
Едет крыша неспеша!
Прапорщик Паньков
— Почему на ходу продуктов не достать? — провоцирует идею Виночерпий, вручая полный стакан дежурному по эшелону, — будучи спортсменом-акробатом, могу перебраться на крышу соседнего вагона, передать поварам записку как быть с ужином, а на обратном пути прихватить съестного!
Компания дружно настаивала на операции, комбат противится, но под напором остальных даёт добро. Любой начальник обязан инструктировать подчинённого по мерам безопасности.
— Ты, Леонид, смотри там… на крыше того… гы-гы… Зубкина не встреть!
Интендант составляет записку старшему повару, смахивающую на приказ:
1. Кашу из термосов ссыпать в котёл и держать на малом огне.
2. При остановке расфасовать опять в термоса и выдать в вагоны.
3. Продукты на завтрак приготовить, но в котлы закладывать только по моей команде.
4. Подателю записки выдать: десять банок тушенки, три красных рыбы, кусок сала килограмма на два, хлеба, солёных огурцов сколько унесёт.
По открытой створке дверей вагона акробат забирается на крышу, в прыжке преодолевает межвагонное пространство, шваброй стучит в створки кухни. Те раздвигаются и в проёме возникает полуметровая пачка командира хозяйственного взвода, которому предстоит сменить хлебное место.
Боязливо всматриваясь в мелькающую тьму, пачка удивляется:
— Что за нечистая сила барабанит на ходу?
На лысую макушку опускается швабра с запиской. Вскоре крестообразное приспособление четырежды подняло на крышу увесистые пакеты с провиантом.
Собутыльники восхищены мастерством спортсмена, ещё больше щедростью интенданта. От их имени глава компании провозглашает здравицу:
— За начпрода УРА! УРА! УРА! За тебя, Владимир Иванович, за таких как ты скромных работников тыла! Пускаем ракеты раз в два года, а реально кормить солдата требуется трижды в сутки. Эта работа не из лёгких!
Капитан Шапорев до глубины души расчувствовался:
— Спасибо друзья за тёплые слова, редко их слышу! За боевых офицеров, за настоящих командиров!
Употребив вино продовольственник скачком передвинулся в захмелевшее состояние и уснул. Такое с регулярными поклонниками Бахуса встречается часто.
По мере движения стакана по кругу звучат тосты, шутки, анекдоты. Идёт живое общение человеческих душ, пользуясь моментом, они выплёскивают всё накопившееся в закоулках.
— Первая канистра ист йок! — на русско-немецко-татарском наречии рапортует Виночерпий, — вторую враспыл пускать?
— Разливай! — гремит десятиголосый хор.
— А не хреновенько ли вам, господа, будет? Сорок разделить на одиннадцать — ровно три и шесть десятых литра на рыло, при пересчёте процентов алкоголя, это эквивалентно восьмистам граммов водки!
В ходе перекура возникает спор между старшими лейтенантами Крупным и Свищёвым о роли Сталина (один ярый противник, второй заклятый сторонник). Полемика делит компанию на две равные части (начпрод спит), и только потребность вновь сесть за стол гасит кипение политических страстей.
— Артиллеристы, Сталин дал приказ! — открыл эру песнопения будущий начальник клуба, напрочь забыв об отрицательном отношении к генералиссимусу.
В следующий час хор мастерски исполняет полтора десятка популярных военных песен от Блантера до Окуджавы и Высоцкого. Этакие военные пасторали.
Вновь перекур. Всем жарко, створки вагона распахнуты настежь. Раскрасневшаяся компания молча дымит у проёма. Мимо проносятся огни крупной станции. Дежурный по эшелону майор Трепалин громко вздыхает вслух:
— Время к полночи, а остановки нет! Какой к чертям ужин? Пора поварам завтрак готовить!
Последняя фраза долетает до слуха спящего работника тыла. Тот, проснувшись наполовину, но, ещё не сориентировавшись в реальном мире, поднимается, сокрушаясь вслух:
— Так дело не пойдёт! Надо дать указание по поводу завтрака!
Начпрод, пошатываясь, приближается к проёму, на глазах сообщества делает шаг вне вагона и исчезает во мгле.
Все десять индивидуев превратились в живые статуи с трагическими масками вместо лиц.
5. Корень ситуации
Отдых — это смена занятий.
Отложите в сторону ломик
и возьмите кирку.
Прапорщик Панков
— Стоп-кран! Нажмите стоп-кран!
— Крыша едет? Где в грузовом стоп-кран?
— Отсюда и в вечность! Если смерти, так мгновенной, Если травмы — небольшой!
— Какой травмы? Ты откос видел? Метров сорок, плюс скорость около ста километров в час! Жена — вдова и дети — сироты.
— Он самоубийца?
— Нет, спьяну заклинило! Что будет? Что будет?
— Ба-а-альшой кирдык! — развивает предположение Голубев, — насмарку рекорд и отличная оценка. Полковник пролетает как фанера над Парижем, мимо штанов с лампасами и надолго застревает в полку. Служба под его началом станет хлеще ада. Меня и Трепалина из армии под зад коленкой, без пенсии. Не зря полигон по счёту тринадцатый. Всем, кто губы раскатал, вместо повышений в должности — член длиннее эшелона!
— Может скажем, мол с нами не ехал, откель свалился не ведаем?
— Тело могут обнаружить как через час, так и через неделю, делать спокойный вид психика не выдержит. Кроме того, в каждом коллективе есть потенциальный Павлик Морозов, он и доложит как всё было в реальности. А если капитан лежит искалеченный, кровью истекает? На первой же стоянке мчимся рапортовать о происшествии!
Минут сорок обитатели продсклада молча бродят по вагону, курят до одурения, тяжело переживая трагедию. Створка закреплена проволокой, оставлена лишь узкая щель для изгнания из вагона табачного дыма.
Иных мест для сидения нет и коллектив вновь у стола.
— Разливай, Леонид! — командует Николай Иванович, — пусть Владимиру земля будет пухом!
— Бросьте! Не по христиански человека заранее в покойники записывать! Если жив, здоровья ему!
Несколько часов офицеры пьют, пьянеют, только хмель какой-то тяжёлый, безрадостный, упоения душам не приносит.
В щель просматриваются первые проблески зари, ночь прошла. Наконец, поезд замедляет ход. Сообщество в полном составе у распахнутой створки и изумлено видом станции разгрузки.
— В три раза быстрее обычного этот участок пути пролетели! Почему? Что за чертовщина?
Эшелон останавливается. Вдоль платформы разомкнутая шеренга автоматчиков в противогазах и комплектах химической защиты. Чуть поодаль спецтехника химических войск. Из громкоговорителя слышится:
— Из вагонов без нашей команды никому не выходить! В эшелоне холера!
Движимый чувством служебного долга Трепалин выпрыгнул из вагона.
— Пойду сдам дежурство!
В оцеплении замешательство, по схеме эшелона людей в этом вагоне не должно быть.
Руководитель посылает четырёх автоматчиков, сняв их с внешнего участка. Пробел не успевает затянуться за счёт увеличения интервалов в цепи химиков, как в него проникает красивая женщина. Она бежит к майору, а он навстречу. В какой-то момент сердечный порыв натыкается на холодный рассудок:
— Вдруг действительно у мужа холера? Заболею я, возможно, умру! А как же дети?
Дама разворачивается и убегает за пределы оцепления, а её супруга автоматчики возвращают в вагон-продсклад.
Командир батареи выносит резюме:
— И нам пришёл черёд помирать! Догоним Владимира Ивановича на небесах! Леонид, разливай!
Вино иссякло и в дело идёт водка, приобретённая патрульными.
Как стало известно намного позже, — когда эшелон преодолел две трети пути, территория полигона в Астраханской области была объявлена зоной стихийного бедствия и изолирована от внешнего мира.
Началось с того, что в полевом лагере, где размещались прибывающие на стрельбы части, вышел из строя водопровод. Влагу пришлось завозить автоцистернами за полсотни вёрст.
Ушлые интенданты, по наводке местных чабанов, обнаружили огромный колодец рядом. Он был закрыт листом железа, а сверху завален камнями, по одной версии в двадцатые годы, по другой — в предвоенные. Вторая версия явно намекала на испытание в данной местности бактериологического оружия и, по всей видимости, была ближе к истине.
В целях экономии времени, бензина и моторесурса, более месяца ракетчики набирали воду из источника и почерпнули оттуда бациллу ужасной болезни.
Первым четырём десяткам заболевших военные медики поставили вначале диагноз дизентерия, но после трёх смертельных исходов и проведения глубокого лабораторного анализа, началась паника.
В район бедствия вернули два эшелона, находившихся в начале пути. Третий гнали без остановок с тем, чтобы на станции разгрузки произвести дезинфекцию эшелона, а его пассажиров на три недели изолировать на боевой позиции для карантина.
Людей вывозили повагонно, дабы ограничить риск распространения болезни. Водитель автобуса, старший, охранники у дверей постоянно находились в средствах защиты.
Очумелую компанию из продсклада вывезли последней. Солдаты из оцепления стали снимать средства защиты, другие химики приступили к дезинфекции эшелона. Сняв химкомплект и противогаз, руководитель оцепления заглянул внутрь вагона-продсклада, дабы убедиться лично в отсутствии людей. Майору сделал замечание подполковник, командир батальона охраны и химзащиты окружного подчинения:
— Осторожно, Петрович, эти уж точно заболевшие. Взгляды мутные, лица цвета баклажана, чем-то испуганные. По схеме людей здесь быть не должно. Видно командир полка сам выявил больных холерой, изолировал, но никому не доложил. Давай продезинфицируемся!
Химики поливают друг другу руки спиртом из фляжки, тампоном протирают лица, прополаскивают рты и граммов по пятьдесят принимают внутрь. Их, так же как других специалистов (медиков, сапёров, тыловиков), собрали в штабе округа ночью по тревоге под легендой тактического учения на тему: «Ликвидация последствий применения противником биологического оружия».
Офицеры садятся в машину химической разведки на базе УАЗа. Подошла та самая женщина, Жанна Трепалина:
— Нельзя ли с вами доехать к военному городку?
В пути движения экипаж отпускает в адрес мадам комплименты, скабрезные шуточки. У КПП военного городка дама выходит.
— А где, красавица, твоё спасибо за доставку?
— Какое ещё вам спасибо? Четыре мужика не спромоглись одну бабу трахнуть!
6. Режим «Обсервация»
Чем тише в военном городке,
тем сильнее резонанс.
Прапорщик Паньков
Стартовая позиция полка имела техническое средство охраны — систему «Клён». При соприкосновении человека, животного, птицы к проволочному заграждению, на пульте управления срабатывала сигнализация, указывающая номер пролёта, где произошло нарушение. Специалисты из батальона охраны и химзащиты переместили управление охраной с командного пункта стартового дивизиона в помещение КПП и образовали комендатуру. Дополнительно химики выставили вокруг позиции, снаружи ограждения, восемь постов. Сразу за КПП окружная медицинская служба развернула пункт санитарной обработки и полевой госпиталь на сто койкомест. В центре позиции красовался палаточный лагерь на пятьсот человек, плод творения вещевой службы. Несколько оплошали лишь продовольственники, не до конца завезли продовольствие на двадцать одни сутки автономного питания.
Прибывающие ракетчики после регистрации в комендатуре попадали в пункт санитарной обработки. В первой палатке брали на анализ кровь, слюну и мазок из того места, откуда ноги растут. Во второй раздевали догола и изымали все вещи для дезинфекции. В третьей функционировала полевая баня. В четвёртой — тюки с одеждой и одевание в новое, хрустящее со склада солдатское обмундирование. На выходе конвейера даже полковник оказался в погонах рядового.
Постепенно наполнялись палатки в полевом лагере, где участникам боевых стрельб предстояло провести двадцать один день и при удачном исходе вновь обрести статус свободных граждан. При неблагоприятном — попасть в палатку с красными крестами и умереть в страшных муках.
Пройдя процедуры первыми, руководители полка уединились на КП дивизиона для тайного совета. Его открыл командир полка в униформе рядового:
— Если людей не занять конкретным делом, а предоставить самим себе, то в солдатской среде жди волну насилия, жестокости, дедовщины. Офицеры погрязнут в пьянстве и при попытке рвануть к бабам, кой-кого может подстрелить охрана. Прошу вас, моих заместителей, дать свои соображения. Начальник штаба?
— Ежедневно по пять часов строевой подготовки, по два физической, по одному — зачёты по Уставам!
Подполковник Скрепко обладал кличкой Басоврюк (гоголевский персонаж, чёрт в человеческом обличии). На узком лице непомерно длинный нос и как бы трое усов, причём брови размером больше.
— Комиссар?
— Лекции, по три фильма в день, смотр художественной самодеятельности, соревнования и состязания!
Подполковник Зубкин пухленький толстячок, на заплывшем жиром лице всегда ехидная ухмылка.
— Заместитель по вооружению?
— Провести внеплановое сезонное техническое обслуживание стартового оборудования, автомобилей. Принять зачёты по овладению смежными специальностями, испытания на повышение классной квалификации, технические викторины!
Подполковник Винниченко самый грамотный офицер, интеллигент в пятом поколении.
— Ерунда всё это! Тупые! Зачем дембелям, а их треть среди рядовых и сержантов, строевая подготовка и Уставы? Ничего кроме озлобления такой вариант не вызовет. Во время техобслуживания стартового оборудования, чем заниматься солдатам из радиотехнического центра? Их более половины! Обилие лекций, фильмов, в общем, сплошной отдых, порождают расхлябанность!
Чем выше кругозор, тем тупее угол зрения! Требуется непосильный труд, чтобы руки к вечеру как плети висели, дотянулся до постели и спать! Однако каторжная работа должна иметь добровольную подоплёку.
Я знаю, как народ отвлечь от мрачных мыслей о холере! Начальник штаба! Как только последний человек пройдёт конвейер, собрать здесь командиров подразделений и начальников служб!
Экипаж вагона-продсклада занял палатку несколько на отшибе от остального лагеря. Новоселье началось с полемики, кому рапортовать о происшествии с начпродом: Трепалину, Голубеву или Всем скопом. Конец спору положил посыльный:
— Майору Голубеву на совещание!
— Итак, тяжёлая миссия легла на мои плечи!
По пути на КП дивизиона Николай Иванович размышлял и пришёл к выводу — доложить полковнику о гибели интенданта наедине, после совещания.
— Товарищи офицеры! — открыл совет комполка.
Первое: погоны оборудовать знаками различия, кому лычки пришить, кому звёзды приколоть. Второе: выгнать с позиции всех химиков, медиков, педиков! Командую здесь я! Командиру первой батареи: на въездной дороге, сразу за КПП, установить шлагбаум и выставить пост! Людей и машины пропускать только по моей команде! Третье: людей из палаток убрать в бункеры и бомбоубежища. Каждый офицер спит рядом со своими подчинёнными и отвечает за порядок. Питание в первые сутки осуществлять сухим пайком, далее на полковом пункте питания, который развернуть в пустующем хранилище ракет. Где начальник продовольственной службы? Бога, душу, мать! Сил моих больше нет с ним бороться! Кто этого негодяя увидит, передайте мои указания! Четвёртое: на позиции устанавливаю сухой закон! Даже здесь от кого-то спиртным разит! Не от вас ли, майор Голубев?
И, наконец, основное: мои обещания по увольнению дембелей остаются в силе, после снятия карантина они получат документы, но при условии выполнения аккордных работ. Их объём: дно кюветов очистить и посыпать песком; полосу в пятьдесят метров от обочин очистить от травы, кустарников, ветки деревьев обрезать до уровня двух метров.
Бетонных дорог в дивизионе двадцать километров, то есть каждому по двести метров. Солдат остальных призывов определить в помощь «дембелям» по два человека каждому. Руководят работами командиры и старшины подразделений. Все остальные офицеры, включая и моих заместителей, ручей у десятого взвода перегораживают плотиной, будет хороший пруд — зона отдыха.
Само собой разумеется, всех, у кого проявятся симптомы холеры, немедленно направлять в полевой госпиталь.
Совещание закончено.
В ожидании, когда полковник окажется в оперативном зале один, Голубев выходит в коридор. Из соседнего помещения солдат-связист просит его подойти к телефону:
— Товарищ майор! Из военного городка звонят! Капитан, а фамилию я не запомнил.
— Алё! Кто это? Ты где?
Зайдя в палатку, Николай Иванович принимает нарочито мрачный вид.
Вся компания в сборе, на лицах немой мучительный вопрос. Майор безо всякого умысла непроизвольно снимает пилотку. Его жест остальными истолкован не так, они встают, обнажают головы, застыв в минуте молчания.
— Ай-ай-ай! Думали всё обошлось! — роняет кто-то.
— Сначала о службе.
Комбат доводит указания комполка, ставит задачи подчинённым и в заключение:
— Зампотех! Руководи, я неважно себя чувствую и останусь в палатке! Всем через два часа быть здесь!
— На поминки?
— Да! — отвечает Голубев, странно морщась и прикрывая лицо руками.
7. По следам покойника
Препятствия для танков бывают трёх видов:
надолбы, выдолбы и долбаки.
Препятствия третьего вида непреодолимы.
Прапорщик Паньков
В роковой момент сознание Шапорева балансировало на грани миров: реального ирреального. В связи с услышанной фразой по поводу завтрака, служебный долг велел принять меры к решению проблемы, то есть каким-то образом дать распоряжение персоналу кухни. Напряжённая работа ума нарушила хлипкое равновесие и сознание ушло перед кромкой вагона. Шаг за борт интендант совершил будучи в отключке.
Люди его профессии знаются с нечистой силой. Воруют продукты сами, обеспечивают солдат по норме, никакие ревизии недостачи не обнаруживают. Кто подведомствен чёрту, пользуется его покровительством. Близ железнодорожного пути, на тысячу вёрст от Астрахани до Москвы, стояла единственная копна сена. Тело продовольственника со скоростью девяносто пять километров в час, или двадцать семь метров в секунду прошило стожок, уменьшив начальную скорость в шесть раз. Треть сухой травы, то ли по законам физики, то ли из чувства солидарности, продолжала движение вместе с капитаном.
Густые заросли крапивы на откосе также смягчили полёт. Склон упирался в стену камыша. Пропахав полосу в зарослях, симбиоз человека и сена застрял в прибрежном болотце.
Верхняя часть туловища, облачённая в шинель и утеплённая сухой травой, испытывала комфорт, зато нижняя, застрявшая в тине, изнывала от холода и коченела.
Противоборство ощущений заставило сознание из самоволки вернуться в реальный мир, хотя и не без потерь. Очнувшись, Владимир Иванович попытался сориентироваться во времени и пространстве. Осколок осенней луны тускло освещал местность. Берег водоёма дал повод полагать, что это пруд вблизи военного городка. В памяти всплыла почему-то майская рыбалка.
— Собаки! Козлы! Друзья хреновы! Напоили и бросили!
Трактовка ситуации успокоила душу, помогла подняться на ноги. Гудела голова, болели все мышцы. Пройдя камыши, Шапорев упёрся в гору и это его сильно озадачило. Косогор он преодолел ползком, началось ровное место, под руками зашуршала щебёнка, а нос упёрся в рельсу.
— Какая, на фиг, майская рыбалка? Сентябрь, возвращение с полигона, совещание, строгий выговор, пошёл в вагон-кухню. Очевидно, похмелился и отстал от эшелона. Бросай пить, скотина!
Амнезия отступила, но не до конца. В жизни каждого человека бывают минуты отчаяния. Капитан лёг поперёк рельсов. Поезда, который должен был его переехать, в течение двадцати минут не было, зато на спине красовались отпечатки рельсов, две масляные полосы. Интендант побрёл по шпалам наугад. Спустя полчаса вышел к полустанку, где сотня граждан ждала первый электропоезд.
Вид путешественника их шокировал. Вспомнились стихи поэта:
Там чудеса, там леший бродит…
…Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей…
Владимир Иванович отошёл в закоулок под фонарь и оглядел себя критически. Шинель, вся в репьях и клоках сена, смахивала на шубу с двумя полосами на спине. Сплошь покрытые грязью брюки имели вид произведения гончарных мастеров. Утеряны левый ботинок и фуражка. Ребром стала задача привести свой вид ближе к человеческому. Стал соображать:
— Вариант 1. Штаны выбросить, шинель очистить. Не пойдёт! Из-за голых волосатых ног в одном ботинке, выглядывающих из-под шинели, заметут в психушку.
— Вариант 2. Выбросить шинель? Не пойдёт! Вид, вроде бомж напялил элементы военной формы одежды. Загребёт милиция.
Обыск карманов шинели выявил клад: тридцать рублей и брюки от спортивного костюма. Начпрод выбросил как шинель, так и брюки. Надел спортивное трико, под носок босой ноги подмотал пяток газет. Вид был следующим: непокрытая голова, зелёная рубашка с галстуком, китель с капитанскими погонами, трико, один ботинок. Оформилась легенда: офицер повредил ногу и следует в лечебное заведение. Следуя ей, интендант захромал на платформу. Дальнейшее путешествие прошло без сучка и задоринки. Один час езды электричкой, один час автобусом и вот, наконец, родимый военный городок.
В целях конспирации домой пробрался не через КПП, а сквозь дыру в проволочном заграждении. Дома никого не было. Он помылся, побрился, часа четыре поспал. Надел новенький мундир и пошёл в клуб части на торжество. Вместо банкета там десяток женщин убирали продукты со столов.
— Ты откуда взялся? — округлил глаза начальник клуба, — все прибывшие с полигона изолированы на стартовой позиции, в эшелоне холера!
Немедля пробирайся туда, иначе начнут дезинфекцию квартиры, изолируют всех, с кем ты контачил. В том числе и меня!
Амнезия отступила ещё на шаг. Владимир Иванович вспомнил перипетии пьянки в вагоне-продскладе до момента шага за борт. Позвонил на позицию Голубеву:
— Привет, Николай Иванович!
— Алё! Кто это?
— Шапорев! По голосу не узнаёшь?
— Ты где?
— В клубе! Помню пили вместе в вагоне-продскладе. Просвети, как я отстал от эшелона!
— Ха-ха-ха! Гы-гы! Пробирайся тайком на позицию со Шкуропатом, он повезёт продукты. Прихвати чего-нибудь из несостоявшегося банкета на всю честную компанию. Отметим твоё воскрешение! Начпрод воскрес, воистину воскрес!
В КУРИЛКЕ:
В этом месте рассказчику, подполковнику Зайцеву Леониду Ивановичу, пришлось сделать паузу. На втором витке вокруг курилки его величество гранёный стакан, следуя установленной очереди, прибыл пообщаться с командиром первого зенитного ракетного дивизиона.
— По теореме Пифагора: за первым стаканом обязательно следуют два вторых. Чествуя присвоение нашему товарищу майорского звания, предлагаю каждому выпить за свою армейскую молодость, вспомнить лейтенантские годы и пожелать успехов нынешним лейтенантам! В начале пути труднее всего!
Выпив порцию спирта, подполковник закусил вчерашним картофелем, воздал к небу хулу на работников тыла всех мастей и обратился к соседу, которому адресован весь рассказ:
— Видишь, юный лейтенант, в каких событиях в твои годы мне пришлось участвовать? А ты при первом же взыскании слюни распустил!
Продолжаю эпопею…
Б. ПИР ВО ВРЕМЯ ХОЛЕРЫ
1. ВОДОВОРОТЫ
обака на цепи никогда не заблудится.
ПрапорщСик Паньков.
Жизнь совершила кульбит и сменила направление. Крушение ближайших планов, разочарование, страх перед болезнью отразились на психике. Захотелось пообщаться с товарищами по несчастью, обсудить ситуацию, посочувствовать друг другу, уйти из мира мерзопакостных проблем в мир, где и море по колено. Так уж сложилось в нашем народе: пропуск в иное измерение – бутылка водки.
Встретившись с препятствием, река жизни сменила русло, и оно наполнилось завихрениями, водоворотами.
Более месяца третью полка, оставшейся на месте постоянной дислокации, руководил заместитель по тылу. В связи с изоляцией участников вояжа на полигон, ярлык на правление был продлен еще на три недели.
По окончании совещания командир полка связался в первую очередь с военным городком:
- Василий Петрович? Привет, дорогой! Ты несешь персональную ответственность за состояние дел в городке! Не дай Бог ЧП, съедят тебя с потрохами, и я первый! Займи всех работой!
- Без проблем! Завтра начинаем заготавливать картофель. Заканчиваю совещание с офицерами, сверхсрочниками, женской половиной городка. Задачи всем поставлены…
- Перед убытием домой осмотри все объекты. И еще, подбрось-ка ты мне и заместителям чего-нибудь из несостоявшегося банкета!
- Будет сделано! Для довоза продуктов на позицию окружники привлекли наш фургон, водителю и старшему выписали пропуск. С ними и передам!
После склада продовольственный фургон завернул к клубу части. Мордастый старшина сверхсрочной службы (в те времена институт прапорщиков еще не ввели), начальник столовой по фамилии Шкоропат погрузил основателю сухого закона ящик водки и два мешка продуктов. На авансцене появился воскресший начпрод, забросил столько же для компании имени Голубева и сам запрятался в кузове, обложившись мешками.
У КПП военного городка дилижанс блокировала женская толпа с узлами, сумками, пакетами.
- Передай моему! Это Седову! Это капитану Морозову!
Через две версты, при въезде на позицию, химики проверили экипировку старшего и водителя, строго-настрого приказали противогаз и химкомплект не снимать, заглянули в рефрижератор, разрешили движение.
Вначале посылку доставили полковнику, затем Голубеву в палатку, там остался начпрод, пообещавший подчиненному:
- Ты как все развезешь, подходи – стакан нальем!
Началась интенсивная сервировка столов, как в палатке, так и в комнате отдыха КП. По мере распространения домашних булькающих бандеролей, аналогичное действо развернулось в десятке иных мест.
С комендантского поста сообщили о задержании первого самовольщика. Он, нарядившись в средства защиты, затесался в толпу медиков. Свой проступок нарушитель мотивировал потребностью отправить секретное донесение.
- Товарищ полковник! Будет доложено Командующему округом! – изгалялся руководитель оцепления, майор.
- Кто он такой?
- Тарасов Тарас Тарасович.
- Ха-ха! Доложите, пожалуйста, Министру! А по моей просьбе врежьте ему по горбу пару раз прикладом автомата и попинайте ногами. Это оперуполномоченный КГБ при воинской части, и мне он не подчинен.
Через десять минут самовольщика вызвал к телефону кагэбэшный генерал. Кляуза химиков попала точно в цель, фирма веников не вяжет.
- Выговор тебе! Маскарад устроил, в Управлении ржут! Какие нафиг донесения? Холера не шутка, сиди там как все, конечно, наблюдай и фиксируй.
Чекисту майору стало тоскливо грустно и одиноко. Захотелось упиться до чертиков в компании. Он вошел в оперативный зал и обратился к командиру:
- Александр Тимофеевич, где мне разместиться на ночь?
- Чека не дремлет, сидит в засаде! Палаточный лагерь на пятьсот рыл в вашем распоряжении!
- В палатках холодно!
- Тогда строчи донесение в контору: агенты империализма, враги народа, хотели простудить личный состав зенитного ракетного полка. В преддверии очередного съезда КПСС дело приобретает политическую окраску!
- Зачем же утрировать?
- А ты не утрируешь, путая служебное рвение с дурацким усердием? Вместо борьбы с антисоветчиной опускаешься до уровня: кто напился, кто подрался и выдаешь информацию наверх, минуя меня?
Из соседней комнаты донеслись острые запахи деликатесов и голос начштаба:
- Пора за стол! Сколько он с этим гадом базарить намерен? Гнал бы в шею!
Неожиданно полковник смягчает тон:
- Ладно, заходи! Разместим, накормим, авось и общий язык найдем.
Если на позиции завершалась подготовка к застольям, то у пришельцев оно шло полным ходом.
- Пойду проверю посты! – заявил собутыльникам высокий стройный подполковник, командир батальона охраны и химзащиты.
- Ха-ха! Знаем эти посты! Уж не мадам ли это, заявившая, мол, четыре мужика не спромоглись одну бабу трахнуть?
В это время, следуя указанию командира, зампотылу начал обход военного городка.
Василий Петрович посетил казармы, караулку, автопарк, столовую. Душа радовалась и пела.
Два месяца назад генерал из тыла округа предложил ему полковничью должность в столице.
- Только ты поднапрягись в плане текущего ремонта зданий, сооружений, коммуникаций и подготовки их к зимнему сезону! Военный городок должен выглядеть лучше, нежели у соседей! Еще заготовь дополнительно четыреста тонн картофеля для окружной базы.
Зампотылу рвал и метал, но переплюнул сам себя. Папаша одного солдата, взамен месячного отпуска чада, отвалил полкилометра труб. Брат жены, директор подмосковного предприятия, подбросил пяток грузовиков с досками, цементом, рубероидом, красками. Корпусная тыловая инстанция выделила материалов побольше, чем соседям, опасаясь мести в случае повышения. В сговоре с начфином Василий Петрович опустошил полковую казну, пустив на ремонт деньги, предназначенные на иные цели. Оставшись на время единоначальником, он выжал из оставшегося личного состава все что мог.
Военный городок сиял, как новая копейка, и к зиме был готов на сто десять процентов. Интенданту осталось заглянуть в клуб, проверить уборку столов.
Вид зрительного зала шокировал: столы не убраны, все участники недавнего совещания пьют и закусывают, а среди них собственная супруга.
Тем временем в палатке на позиции… Голубев решил преподнести подчиненным офицерам и Трепалину сюрприз. Завидев их приближение, велел Шапореву спрятаться за шкафчик.
2. АНТИПОМИНКИ И ОПЕРАЦИЯ «ЧЕЛЮСТЬ»
Пьянка – это зеркало, которое возвращает каждому его реальное отображение.
Прапорщик Паньков
Офицеры садятся за стол в палатке, по команде Голубева наливают водку в стаканы, а тот, пытаясь подавить позывы к смеху, открывает лжетраурную панихиду:
- Прошу высказаться!
- Какой был человек, с большой буквы!
- Бог забирает лучших, пусть Владимиру земля будет пухом!
Увлекшись, участники мероприятия настолько расхваливают достоинства покойного, что тот не выдерживает, ржет и выходит из-за шкафчика.
Немая сцена. Поначалу воскресшего принимают за приведение.
- Оба-на! Начпрод живой! Гляди, не разбился и даже царапин нет!
- Никакому каскадеру трюк не повторить!
- Репетиция поминок закончена, - подводит итог удивлениям Николай Иванович, - Слово бывшему покойному!
- Все в руках судьбы – кому жить, кому помереть! Спасибо за теплые слова, никогда не думал, что я такой положительный. Выпьем за то, чтобы всем так везло, как мне при падении из вагона!
В палатку ввалилась объемная фигура в противогазе и химкомплекте. Это старшина Шкуропат в стремлении заполучить шальной стакан. Перед халявой и холера не преграда. Выйдя из палатки, он снимает средства химзащиты. С ним беседует Трепалин.
- Какие новости в городке? Ты мою Жанну не видел? Только честно!
- А як же, бычив! С хымыком пид руку гуляе!
- Петро! Я одену твою амуницию и проскочу через КПП, а через двадцать минут вернусь! Только никому!..
- Могыла!
Химики тщательно обрабатывают автомобиль и экипаж вонючим раствором и выпускают.
Вскоре луч фар выхватывает из темноты придорожные кусты, откуда в этот момент выходит, отряхивая платье, женщина, в следом вспотевший подполковник. Фургон проезжает метров пятьдесят вперед и останавливается. Пара огибает машину, но путь ей преграждает фигура в средствах защиты. Левая рука встречного дает мадам оплеуху, и та падает. Правая, бронированная резиновойперчаткой наносит командиру батальона охраны и химзащиты сокрушительный удар в челюсть.
Автомобиль разворачивается и подъезжает к комендантскому посту.
- Какого ты, раздолбай, опять вернулся?
- Забыл два ящика сгрузить!
- Задолбал ты, козел, нас своими въездами и выездами!
Майор вновь в палатке. Голубев встречает вопросом:
- Ты где, Александр, был?
- Прогулялся малость!
- Главное, ребята, не давайте гулять начпроду, на сей раз с ракеты упадет!
Шкуропат, пригубив стакан (третий по счету), облачается в доспехи и уезжает.
Веселье продолжается, один за одним следуют тосты. Их череду прерывает появление заместителя начальника штаба.
- Трепалин! Где пистолет?
- Забыл сдать! – сокрушается Александр Иванович, а про себя думает, - Счастье мое, что запамятовал, пристрелил бы обоих!
Забрав пистолет, штабист уходит. Через час застолье принимает сумбурный и малоконтролируемый характер. Голубев командует:
- Пора освежиться! Пошли к ручью у десятого взвода!
В данном направлении следуют не все: начпрод спит, лейтенанты, бывшие патрульные, направились к бункеру квартирования своего подразделения.
3. ЧАЕПИТИЕ НА КОМАНДНОМ ПУНКТЕ
Полковники, возможно, тоже люди.
Прапорщик Паньков
Под недовольным взглядом начальника штаба непомерно толстый контрразведчик (отчего кличка «Матрас Матрасович») занял за столом предложенное полковником место.
Командир поднялся, лицо стало невероятно серьезным, истовым:
- На тактическом учении с боевой стрельбой на полигоне мы утерли нос шести десяткам полков нашей системы, установили рекорд. В достигнутом результате есть ваша заслуга. Спасибо друзья, мои заместители, за помощь, плодотворный труд! По воле судьбы нынешний момент оказался еще более сложен, но мы с честью перенесем испытания!
- За командира! Ура! Ура! Ура!
- Чувствую, по всей позиции господа офицеры славят победу! – елейно-ехидным голосом подхихикнул Зубкин. – Шкуропат очевидно и другим спиртное доставил.
- Пусть пьют, вопреки декларации о сухом законе. Все, что возникнет на алкогольной почве предмет внутреннего разбирательства, хуже когда их к бабам потянет. Подтверди, Тарасов, чем чревато нарушение режима «обсервация»?
- Трети часа не прошло, как получил от своего начальника из Москвы такую пилюлю, что белый свет показался с копеечку!
Роль бармена поручили коренастому майору, заместителю начальника штаба, старшему в компании по возрасту.
- Между первой и второй промежуток небольшой! За что пьем-с? За холеру?
- Типун тебе, Игнатьевич, на язык! – возмущается полковник, - У гусаров второй тост за дам! Хотя бывают дамы похлеще холеры, к примеру, Жанна Трепалина!
Если по-серьезному: быть женой военного – не сахар. Женщины в маленьких военных городках обделены бытом, досугом, работой, радостями жизни. Они прозябают, теряют социальный статус и навыки по профессии. Дипломированные инженеры, медики, педагоги либо домохозяйки, либо трудятся уборщицами, дворниками. Мы месяцами пропадаем на службе, они перемывают друг дружке косточки, ссорятся. Если не пьют, то гуляют налево, все понемногу опускаются, теряют вкус к жизни. За наших боевых подруг! Как они готовили нам торжественную встречу, банкет, и на тебе – небо в алмазах!
Обсуждение женской темы продолжается:
- Аполинариевич! – непринужденно расплывается в улыбке Скрепко, - Будучи во Вьетнаме ты косоглазых баб не трахал? Говорят у них механизм не вдоль, а поперек
Заместитель командира по вооружению, кавалер ордена Красной Звезды, командуя дивизионом системы С-75, сбил семь неприятельских бомбардировщиков.
- Рядом с дивизионом большое селение, половина мужиков воюет в Южном Вьетнаме. Из крайней хижины по вечерам выходит нагая красавица и моется в бочке с водой. Вместо мочалки тело наяривает кедами. Мой коллега-капитан повадился проверять «Вдоль или поперек». В стране драконовский закон: за половую связь с иностранцем для женщин смертная казнь. Коллегу раньше времени вернули на Родину, наша контрразведка настучала.
Полковник вспомнил о наличии работника спецслужбы.
- Надеюсь Тарас Тарасович, все сказанное за столом за пределы помещения не выйдет?
- Служба службой, а компания – дело святое!
- Эти гаврики всегда на службе, - стегнул злым взглядом подполковник Скрепко, - Весной эта падла стащила у меня полковую печать!
- Чтобы не ротозейничали. Думал, начнется паника – верну. Неделя проходит – никакой реакции. Оказывается, солдат-гравер на ночь изготовил новую.
- Ты, гад, постоянно пытаешься меня подставить!
- Неправда ваша, Сидор Матвеевич! Когда вы в штабном туалете, рядом с унитазом, забыли книжечку с грифом «Совершенно секретно», а агент доставил ее мне, я ведь сразу вернул и никому не докладывал. Могу и сейчас забить шайбу в ваши ворота: пистолет Макарова и шестнадцать патронов к нему гуляют по позиции. В пьяных руках оружие – источник происшествия!
- У Трепалина! – в ужасе бледнеет начштаба, - Как же я мог запамятовать? Игнатьевич! Бросай нафиг барменство, найди и обезоружь придурка!
Расщедрившись, оперуполномоченный КГБ выдает теперь информацию командиру полка:
- Александр Тимофеевич! Имею сведения из военного городка. После вашего убытия на полигон, начальник финансовой службы, идя на поводу у зампотылу, разорил все статьи расходов полковой казны, деньги пустил на ремонт зданий.
- Я ж ему …!
- Поздно! Финансист убыл служить на Камчатку, скоро и Голиков деру даст в Москву, на повышение, в тыл округа.
- Убийственная новость: четыре месяца до конца года - ни копейки на содержание техники, боевую подготовку, культурные мероприятия! Какие козлы! Какие козлы! Наливай!
Вернулся Игнатьевич с пистолетом.
- Чем занимаются офицеры подразделений? – громко осведомился политработник.
- Конспектируют труды классиков марксизма-ленинизма!
- Много законспектировано?
- Примерно, как и у нас, по тому на брата!
- Пора освежиться! – польщено улыбнулся полковник, - Пошли к десятому взводу, я укажу, где строить плотину.
Так распорядилась судьба: две компании, численностью шесть и семь душ, вышли одновременно навстречу друг другу.
4. ТЫЛОВАЯ РАПСОДИЯ
Если пьянку предотвратить нельзя, то ее нужно возглавить.
Прапорщик Паньков
Не успел главный интендант полка рта раскрыть, как супруженция рванулась в атаку:
- Холодец, рыбу, котлеты собакам выбрасывать? Салаты, женский труд в мусор? Изверг! Пусть люди поедят, слегка выпьют!
Затевать семейную ссору при стечении народа глупо, обозлить коллектив, с которым предстояло заготовить семьсот тонн картофеля, опрометчиво.
- Наши однополчане установили рекорд полигона. Мы тоже здорово потрудились на текущем ремонте объектов и подготовке их к зимнему сезону. Надеюсь, вы проявите такое же старание при заготовке картофеля, завтра в семь утра встречаемся в поле. Выпьем за наш сплоченный коллектив!
Ранее упоминавшаяся фраза «несостоявшийся банкет» оказалась ошибочной. Успех полка на полигоне отметили люди к нему непричастные. В очередной раз нашла подтверждение армейская мудрость: «Любое тактическое учение завершается наказанием невиновных и поощрением неучаствовавших».
О перипетиях данного банкета можно писать отдельный роман. Сложившийся хор мог переплюнуть профессиональный творческий коллектив средней руки. Степенные вальсы, фокстроты, танго сменились твистом, рок-н-роллом, а затем дикими половецкими плясками. Пяток слабых на передок дам прогулялись в близлежащие кусты, одна из них трижды, причем с разными партнерами.
Забывшись, заместитель по тылу облапил молодку слева.
- Козел старый, а туда же! – завопила супруга. С противоположной стороны стола стартовала салатница. Она посетила физиономию Василия Петровича пониже правого глаза, и пространство вокруг места соприкосновения вмиг посинело.
Овацией компания встретила гармониста номер один в московской губернии, старшину Шкуропата, прибывшего с рапортом о полной доставке на позицию продовольствия. Живая музыка совсем иное дело. Ему поднесли штрафной фужер водки, вручили гармонь, провели на сцену, усадили на табурет. Рядом стал со своим инструментом начальник клуба, гитарист номер один. В исполнении дуэта грянула «Цыганочка» с выходом. Зал пустился в такой пляс, куда там цыганам!
Незамеченной в зрительный зал клуба, место торжества, просочилась группа окружных офицеров. Среди них были полковники-медики, но шествие возглавил майор-химик, начальник оцепления, заместитель командира батальона охраны и химзащиты.
- Где старший продуктового фургона? – осведомился он у крайнего плясуна.
- Шкуропат? На гармони наяривает!
Майор Русанов, такова его фамилия, экс-чемпион войск по метанию молота, поднялся на сцену и кулачищем сверху вниз, как молотом по наковальне, огрел музыканта по макушке. Ножки табурета расползлись в разные стороны. При падении гармонист широко раздвинул руки, инструмент раздвоился.
Второго участника дуэта мало волновала порча табельного имущества, которое вскоре предстояло передавать по описи. До лампочки были начальнику клуба проблемы старшины. Но бить играющего музыканты - великое кощунство. Исключительно из любви к искусству капитан нанес удар напавшему майору по носу. Кровь брызжет фонтаном, две компании, стенка на стенку, в преддверии драки. Быть бы пришельцам в виду меньшей численности битыми, но звучит командирский рык Василия Петровича:
- Смирно! Какие претензии к Шкуропату, за что ты, майор, его ударил?
- Он сломал челюсть командиру батальона окружного подчинения, и его увезли в госпиталь. Завтра ждите следователя военной прокуратуры.
Ситуацию прояснил пострадавший Шкуропат:
- Сказав Трепалину, що його баба гуляе с хымыком. Вин замисть мэнэ выехав, а потом вэрнувся. Та ж, мабудь, вин и вдарыв!
- Картина, елкин пень, прояснилась! Полезете к нашим бабам , всем челюсти переломаем! Мы – ракетчики, а вы - хрен знает кто! – авторитетно заявил зампотылу с фингалом.
Русский народ отходчив и окружники влились в коллектив пирующих.
Примерно через час к майору Русанову прибежал посыльный из комендантского поста и, отозвав в сторону, доложил:
- Внутри позиции слышали два выстрела, звонили на их командный пункт, но там никого, кроме телефониста нет!
- Интересно девки пляшут, оружия у них не должно быть! Нас это касается косвенно, хотя если кто застрелился или был ранен другим, Командующий взгреет по первое число. Запишите в журнал, а я с ранья разберусь!
5. ВСТРЕЧА НА ЭЛЬБЕ
Кусать полковников за задницы – это не дело
Командир полка
Для пространственной ориентации читателя следует осветить авансцену событий. В радиусе около ста верст от центра столицы – окружная бетонная дорога. В ста метрах, на ответвлении от нее, позиция радиотехнического центра и командного пункта полка, через две версты военный городок, еще через две – стартовый дивизион площадью триста гектаров, на окраине дремучего векового леса. Там позиции десяти взводов, в каждом: подземный бункер и шесть пусковых установок. В первой батарее нумерация взводов от одного до пяти, во второй – от шести до десяти, равнозначное батареям подразделение - группа технического обслуживания ракет, где контрольно-испытательная станция, площадки заправки ракет сжатым воздухом, топливом, окислителем, хранилища ракет и комплектующих частей, автопарк тягачей и спецтехники, командный пункт дивизиона. Все пусковые установки, площадки, соединены отличными бетонными дорогами общей протяженностью около двадцати километров.
Между позициям девятого и десятого взводов глубокий овраг, в глубине которого ручей. Какой-то шутник из офицеров-первопроходцев фронтового розлива дал ему название немецкой реки, где в 1945 году произошла встреча советских и американских войск.
Пути Господни неисповедимы, обе компании одновременно вышли к водному рубежу, но по разным берегам.
При тусклом свете осколка осенней луны началась взаимная идентификация.
Начальник штаба, кличка которого «Басаврюк» просто обязывала лучше видеть в темноте, сделал правильный вывод вслух:
- Голубев и пьяная его шаболда!
С другой стороны послышалось:
- Кто там вякает? Ой, гляди: полкан, Басаврюк, Змеиный Язык, Молчи-Молчи, Технократ, Игнатьевич – все рептилии в сборе!
Обладатель неустановленного голоса не учел, что его отчетливо слышно на противоположном берегу.
В душе полковника грянул ядерный взрыв. Еще на полпути эшелона он связался по телефону с начальником строевой части, и дал ему указание отправить представления на повышение офицеров в должностях, на присвоение очередных званий. Сказалась усталость последних двух лет, ради карьеры трудился на износ. Глыба обиды и злости, умноженная на количество спиртного, вырвались наружу:
- Это я рептилия? – нечеловеческим голосом завопил комполка и в прыжке преодолел Рубикон, - Смирна-а!
С перепугу строевую стойку приняли на обоих берегах ручья, и непроизвольно обозначили одношереножные строи.
- Все представления из кадров корпуса верну! Отправлю другие! Голубев и Трепалин! Мажьте задницы скипидаром! Из Армии вон, без пенсии! Один в колхоз грузить навоз, второй на почту конверты клеить!
Сидоров! Спортсмен хренов! Будешь до дембеля бегать вокруг бункера, пока сам себя не укусишь за задницу!
В соседнем взводе несостоявшийся начальник клуба, старший лейтенант Крупный обречен до пенсии, сидя в туалете, играть на саксофоне!
Сергеев! Не деньги предстоит тебе считать в кабинете начфина, а в бункере восьмого взвода собственные яйца: то ли у тебя два, то ли три!
Комвзвода девять! Свищев! Быть тебе до дембеля старлеем! Вместо штаба сидеть под юбкой у жены и хранить ее секреты!
Бабичев! Опять к чукчам с понижением во взводные!
Зайцев! Молодой лейтенант, не успело молоко на губах обсохнуть, как он вино жрет! Хочешь что-то сказать? Говори!
- Вы, товарищ полковник, нас поносите, а сами… того!
- Договаривай! Что того?
- В дугаря! Уквашены более нас!
- Ах ты ж бля…! Я командир полка, ты – взвода! Я полковник, ты лейтенант! Мне замечание делать? В конце концов, я – Волков, ты – Зайцев!
Полковник проводит борцовский прием, и шея лейтенанта оказывается как тисками зажата у него под мышкой. Зайцев реагирует лишь после затруднения дыхания. Пользуясь навыками акробата, он проскальзывает дальше, и кусает противника за мягкое место.
- Ой-ой-ой! Бля-мля-ай-ай! Мамочка моя, как больно! – душераздирающим нечеловеческим голосом вопит Волков.
Члены полковничьей команды преодолевают ручей, образуется стенка на стенку. Забыты разница в воинском звании, должностях, возрасте. В осадке две группы мужиков, готовых схлестнуться в рукопашной. Цивилизация отскочила на десятки тысяч лет назад.
Ясность ума сохранил лишь Игнатьевич. Он отчетливо понимает каковы будут последствия драки для младшего звена.
- Александр Тимофеевич! Разберетесь завтра! Голубев! Уведи свою команду! – затем, выхватив пистолет, дважды стреляет в воздух.
От неожиданности Скрепко падает на спину, прямо в ручей, и вылезает оттуда весь в грязи, тине и водорослях. Волков же, неожиданно обернувшись, шарахается от него в испуге.
- Фу ты, черт, напугал, нечистая сила! Рогов и копыт не хватает! Не зря тебе кличку дали, как там… это… ага… Басаврюк!
Участников происшествия охватывает надолго истерический смех, за ним эра всепрощения.
- Извини, лейтенант, погорячился, но кусать полковников за задницы – это не дело!
- Простите, полковник, стал задыхаться!
6. ХМУРОЕ УТРО
Вторая теорема Пифагора: насколько вечером хорошо, настолько утром плохо.
Прапорщик Паньков
Остаток ночи компания провела в бункере десятого взвода. Проснувшись в пять утра, Шапорев удивился, в палатке никого. В одиночестве махнул стакан. Убрал мусор, остатки пищи. Оставшиеся спиртное и закусь погрузил в сумки, и убыл с ними исполнять служебные обязанности. По тревоге поднял хозяйственный взвод, и бросил его на развертывание полевого пункта питания.
В семь утра полковника разбудил телефонный звонок из комендатуры от оккупантов:
- Майор Русанов, исполняющий обязанности командира батальона охраны и химической защиты окружного подчинения. Что за стрельба у вас была ночью?
- Комполка, морщась от похмельной головной боли, и держась за укушенное место:
- Какое твое собачье дело? Вы вертухаи, мы – зона, где свои порядки! Пошел ты… долбак окружного подчинения!
Сон пропал, решил позвонить Голубеву:
- Николай Иванович! Предупреди своих архаровцев и Трепалина, чтобы о ночных событиях не распространялись! Замнем дело, все были выпивши.
Поднялись заместители, виновато засобирались к месту строительства дамбы.
Полковник ранее них двинулся посмотреть начало работ в подразделениях. Перед уходом получил сообщение начпрода:
- Полевой пункт питания развернут!
- Молодец! А где вчера был? Почему отсутствовал на совещании?
- Продукты пересчитывал.
До появления Голубева старшина уже разбил батарею на тройки, распределил участки, раздал инструмент. Комбата окружила толпа дембелей.
- У Хрюкина на участке кустов, валежника в два раза меньше. Ему старшина выделил двух Амбалов, мне задохликов. Я за службу имею двадцать семь поощрений, Хрюкин шесть раз на губе сидел! Он уедет, а мне ковыряйся! Где справедливость?
- Ну вас нафиг, и еще семь раз нафиг, господа хорошие! Дембельский аккорд, можно сказать, ваше шкурное дело, не мной он придуман. Тебя бы я уволил завтра, пятого сентября, а Хрюкина тридцать первого декабря в восемнадцать ноль-ноль. Дарю вам такое изобретение человечества, как демократия. Проводите собрание, жребием разыгрывайте участки, помощников, инструмент.
- Ха-ха! Главное в нашем деле – вовремя каблуками щелкнуть. – После телефонного разговора с полковником потер руки начпрод и выпил стакан водки.
У ручья стали кучковаться красные командиры, вид некоторых болезненный. Особо непотребным состоянием отличался спортсмен-здоровяк Сидоров.
- Пошли в палатку за лекарством, там бутылок шесть оставалось!
- Был я там, кто-то подчистил капитально – ни капли, ни крохи!
- Ой, не могу больше, лучше пристрелите!
Все собравшиеся ржут над картиной: Сидоров, стоя на четвереньках по-собачьи, лакает холодную воду из ручья.
Подошли представители Верховного Командования. Речь держит комиссар:
- Вчера мы здесь… гм… кха проводили рекогносцировку! В общем, бери больше и кидай дальше! Главное энтузиазм и соревнование!
Из толпы голос Фомы Неверующего:
- Энтузиазм, соревнование? При подъеме уровня воды грунт размокнет, и все наши труды смоет!
- В молодости я участвовал на строительстве плотины в нашей деревне и знаю, как это делать! – признался Игнатьевич.
Его единодушно признали прорабом-руководителем.
Волков объехал позицию и остался доволен.
Уменьшилась боль в голове и месте укуса. После ночного заморозка температура поднялась до плюс восемнадцати. Воздух был бодр, чист, прозрачен, хотелось его пить. Ярко сияло солнце в безоблачном небе. В воздухе кружилась паутина, главный атрибут бабьего лета.
Перед входом в КП на табурете сидел в трусах и тапочках начальник штаба, куря одну сигарету за другой.
- Сейчас принесут другое обмундирование, и я пойду к ручью. – Виновато глядя, заявил он командиру.
- Сидор Матвеевич! Даю тебе выходной, прими сто граммов и ложись отдыхать, вид у тебя болезненный!
- Простыл вчера, знобит!
- Тем более! Выпей триста! Свою лепту в работы ты уже внес, замерил глубину ручья. Ха-ха!
Для участников вчерашнего банкета в поле у военного городка утро не долго было хмурым. Потрудившись часок, мужчины и женщины собрали по карманам монеты. Колхозный водитель доставил трехлитровый жбан самогона.
Солнечный сентябрьский день, физический труд на свежем воздухе, стакан самогона с куском сала, женское общество – ну что еще нужно для здорового образа жизни?
Василий Петрович радовался провернутой комбинации. До возвращения с полигона на позиции радиотехнического центра дежурство несли расчеты соседних частей. Из оставшегося в военном городке личного состава теперь требовалось иметь два ежедневно сменяемых расчета по двадцать три человека.
Пользуясь полномочиями бесконтрольного диктатора зампотылу посадил на три недели несменяемый расчет в составе пяти только прибывших в часть лейтенантов-двухгодичников и двух капитанов, ожидающих со дня на день приказ об увольнении на пенсию. То есть для работ в поле выкроил дополнительно четыре десятка бойцов.
Хмурое утро положило начало трехнедельным трудовым будням. «Дембельский аккорд» - вершина производительности труда, эталон самоорганизованности. Командиры подразделений скучали, никакого руководства не требовалось. Сто десять троек начинали работы с рассвета и завершали при свете луны.
Азарт охватил и офицеров, росла плотина, расширялась водная гладь рукотворного озера. Спиртное прикончили в первые сутки изоляции. Майор Русанов в отместку за то, что его обозвали «долбаком окружного подчинения», установил режим похлеще тюремного, не пропуская внутрь ничего. Это было излишним.
Добровольный каторжный труд спас психику ракетчиков от помутнения. Спасителем их тел был начальник медицинской службы полка. При нахождении в пустыне он в каждую автоцистерну с водой сыпал по полведра хлорной извести. У потребителей глаза на лоб лезли, полковник объявил однажды за чрезмерность дезинфекции выговор, зато в отличие от других частей заболевших не было.
За двое суток до снятия карантина все работы завершились. И тут грянули два события:
- прорыв блокады группой офицеров;
- нападение на зенитный ракетный полк Маршалом Советского Союза.
7. ПОСЛЕДНЯЯ ОДИССЕЯ «ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА»
Нету в мире такой глупости, которую умные люди не освятили своим примером.
Прапорщик Паньков
Майор Королев в юности был ухарем и гулякой. Затем слыл лучшим специалистом по проверке и обслуживанию ракет, остепенился, дорос до командира группы ТО. Но однажды, при ремонте автозаправщика, отравился парами ракетного топлива. Это ядовитое вещество из организма практически не выводилось и вызывало лейкемию, рак крови.
В военном госпитале ему трижды сменили кровь. При выписке медики честно признались: жить осталось менее двух лет. Порекомендовали перед приемом пищи принимать граммов по двадцать водки, это благоприятствует выводу из организма вредного вещества.
У обреченного своя психология, рецепт он увеличил десятикратно. Пытаясь провести остаток жизни красиво, Юрий Иванович стал завсегдатаем ближайшего кафе и донжуаном в окрестных домах отдыха. Как и в молодости он вновь оседлал устрашающего вида допотопный мотоцикл, прозванный Летучим голландцем.
В канун первой мировой войны владел им голландский полицейский, затем офицер вермахта, потом отец Юрия, фронтовой связист.
Спустя три года, когда количество принятой микстуры перевалило за полтонны, а беззубая старуха с косой постучала в другую дверь – забарахлили сердце и печень – Юрий завязал, и пять лет пребывал в полном воздержании. К изумлению медицины концентрация яда в организме уменьшилась в шестьдесят семь раз, угроза лейкемии миновала.
Королев стоял у сарайчика, откуда четыре любознательных лейтенанта выкатили раритет и ковырялись в нем. В то же время беседовал с Трепалиным.
- Сколько я в юности на нем девах перевез! Рота будет.
- Давай заведем драндулет, махнем в дом отдыха, вспомним молодость! Настроение паршивое, казалось, скорому освобождению радоваться следует, а настроение хуже некуда.
- И у меня! С утра накатило, хоть на стену лезь, ощущение, что если не выпью, то к фигам сдохну. А ведь шестой год воздерживаюсь. Хлопцы, берите лопаты и копайте в углу сарая, лет семь назад я там спирт зарыл!
Вскоре лейтенанты нашли клад, литровую флягу. Сокровище равнозначно пяти бутылкам водки. В компании двух майоров оказались лейтенанты: Тимофеев – подчиненный Королева, Силанов – подчиненный Трепалина, уже известный Зайцев и Евдокимов.
Распитие подходило к концу.
- Хорошо-то как! Не хватает лишь женского общества! – расчувствовался Юрий Иванович.
- Кто грозился утереть нос молодым, и рвануть к бабам? – подначивает второй майор.
- Лейтенант Тимофеев! Доложите состояние транспортного средства!
- Нет аккумулятора, тормозов, сигналов, освещения! Если толкнуть с горки движок заведется.
- Поехали! Посмотрим, Александр, чего стоят майоры, а чего лейтенанты! В «Кирпичики»!
Так называлось кафе у перекрестка автомагистрали и окружной бетонной дороги.
- Как? Посты химиков, система клен?
- Я щас отключу один пролет, коммутационная коробка рядом с моим кабинетом.
Офицеры разгородили проволоку на отключенном пролете, вышли наружу позиции, метров четыреста толкая огромный мотоцикл. Уже на бетонке монстр завелся, и имел вид шестиглавого чудовища на двух колесах.
На огромной фаре сидел капитан корабля, Юрий Иванович, карманным фонариком освещая фарватер движения и периодически отдавая распоряжения рулевому. На бензобаке уместился тощий, как скелет, Силанов. Высокий, длиннорукий Евдокимов держал руль. Заднее сидение занимал Трепалин. На выдвижном багажнике ютились Тимофеев и Зайцев.
За триста метров до пересечения с оживленной магистралью рулевой выключил двигатель. Снизить изначальную скорость в семьдесят километров в час до нулевой (при подъезде к кафе) иначе никак нельзя было ввиду полного отсутствия тормозов.
У инспектора ГАИ глаза на лоб полезли. Появился луч карманного фонарика, затем магистраль бесшумно пересекло шестиглавое чудище. Типа транспортного средства милиционер определить не смог.
- Влево, влево сворачивай! – посыпались директивы с капитанского мостика, - Объезжай кафе с тыльной стороны! Тормознули!
Пять пар ног зашаркали по асфальту, гася небольшую скорость. Транспорт передним колесом ударился о мусорный бак и остановился окончательно. На окружной послышался вой сирены, в поисках НЛО промчалась патрульная машина ГАИ.
Часто в этой точке общепита заседали офицеры соседнего полка. В их военный городок вела тропинка через поле, меньше километра. Обычно в вечернее время контингент посетителей являл собой несколько категорий. Водители-дальнобойщики, рядом площадка для ночевки, автолюбители, у которых на последнем отрезке пути постов ГАИ не было, мужики из окрестных деревень.
Королева встретили как родного:
- Привет, Юрий Иванович! Лет пять тебя не видели!
- Да, именно столько! Петровна, организуй стол, закусь какая в меню не проглядывает, четыре пузыря пшеничной!
Час спустя.
- Как настроение, Александр Иванович?
- Превосходное. Все по-культурному: музыка, женщины! Надоело пить в вагонах, подземельях и палатках!
- Но я буду не я, если каждому по бабе не оформлю! Мне Петровна, тебе наша официантка. Тимохин, на тебя смотрит синими брызгами кассирша, свистни и она твоя! Евдокимов, в амбразуре маячит морда поварихи, с тебя ростом, баба-конь!
Силанов, видишь буфетчицу? Твоя копия, секс у вас будет сопровождаться грохотом костей. Зайцев!..
В поисках партнерши для последнего члена компании майор окидывает взглядом зал. Соседний ряд столов обслуживает пышнотелая, пышущая румянцем молодка. Она торчит возле большой компании дальнобойщиков за сдвинутыми столами. Один из них явно «клеится»:
- Тамара! Подь сюда!
- Что, Юрий Иванович? Давно у нас не были!
- Брось нафиг своих шоферюг. Знакомься, Леонид, неженатый, спортсмен, акробат. Лейтенант! Прогуляйся, покажи Тамаре мотоцикл, на котором мы вшестером приехали.
При движении во двор через служебный выход Зайцев бросает пару комплиментов. Пытаясь помочь переступить даме лужу, лейтенант, проявив галантность, хватает ее за руку.
- Не надо, во дворе мокро, пошли в подсобку!
В зале пара появляется через двадцать минут. Раскрасневшаяся и умиротворенная официантка рьяно приступает к исполнению прерванных служебных обязанностей. Леонид усталой походкой медленно движется к своему столу. На пути возникает дальнобойщик.
- Какие вы, ахвицэры, хваткие! Я ее два часа обхаживал, а он раз-два и в дамках! Выйдем, поговорим!
На крыльце:
- Откель такой шустрый?
- С Кубани!
- Шо? Земляк? С какой станицы? Тады прощаю!
Переговоры завершились мирно, но выскочил Евдокимов и ударом кулака свалил с ног собеседника друга. Вскоре обе компании и лица их поддерживающие схлестнулись в рукопашной. Несмотря на численное преимущество дальнобойщиков, сражение шло на равных, у лейтенантов выше спортивная подготовка, один самбист Паша в бою стоил пятерых. Посетители кафе вышли на улицу полюбоваться зрелищем гладиаторских боев. К ним присоединились водители и пассажиры проезжающих мимо машин. Исходя из того, что колбаса на шее у собаки долго не провисит: желание поглазеть переросло в стремление поучаствовать. Безлошадные крестьяне стали долбить автовладельцев. Масштаб сочной русской драки возрос семикратно.
Побоище посетил экипаж патрульной машины ГАИ. Он в поисках НЛО прочесал дорогу до города Воскресенска и возвращался обратно.
В первые же секунды получив по мордам, гаишники ретировались на свой пост и сообщили о драке в местный районный отдел внутренних дел. В связи с тем, что в толпе дравшихся наблюдались фигуры в военной форме, они также проинформировали по телефону командира соседнего полка.
Одновременно к «Кирпичикам» прибыли три милицейских УАЗа и автобус с караулом. Общими усилиями очаг мордобоя был погашен. Радовался соседский полковник, увидев, что задержанные офицеры не из его парафии. Паша Евдокимов при посадке в автобус замыкал компанию. Кто-то из Ментов толкнул в спину. Рассвирепевший самбист ударами ног и рук четырех милиционеров уложил наземь и погнался за пятым, спрятавшимся в УАЗике. Он открыл дверцу, сунул руку внутрь машины, и конечность тяпнула милицейская овчарка.
Командир соседнего полка переговорил по телефону со своим коллегой и передал задержанных офицеров начальнику оцепления позиции.
- Спляшет теперь у меня полковник краковяк вприсядку! – мстительно торжествовал майор Русанов, - Припомню ему «долбак окружного подчинения»!
- Слушай, будь человеком, не докладывай в округ! – заканючил Волков, - Через двое суток карантин снимают, заболевших холерой нет, а с раздолбаями в десятом поколении я разберусь сам! Отблагодарю, за нами не заржавеет! По рукам?
Затем позвонил в военный городок:
- Василий Петрович! Доставь майору Русанову ящик тушенки и десять бутылок водки!
- Тушенку дам, а на водку денег нема!
-Запел, вражина, козлиным тенором! Донесли, донесли мне, как ты полковую казну пустил в распыл! Нецелевое расходование средств есть должностное преступление. Вскоре Сергеев принимает должность, и все ваши с начфином выкрутасы всплывут, а я дам им ход. Эти гимноподобные песни брось! Не хочешь сушить ухари, возьми водку за свой счет, либо в магазине военторга под запись до лучших времен! Цирк, понимаешь, не устраивай!
Так завершилась одиссея «Летучего голландца». Год мотоцикл-ветеран ржавел во дворе кафе, затем его сдали в металлолом.
В КУРИЛКЕ:
Опять пауза, рассказчику подносят стакан:
- Эх! И крепка же советская власть! Медицинский спирт ни с чем не сравнить, жаль закусить нечем, весь картофель сожрали. Еще Суворов учил, мол, любого снабженца через два года с чистой совестью можно вешать.
- Чем закончилась история?
- Далее было самое в рассказе интересное!
В. НАШЕСТВИЕ «ЖИВОТА»
1.ИГРА В БИРЮЛЬКИ НА ВЕРШИНЕ ОЛИМПА
Ранним воскресным утром сентября одна тысяча девятьсот семидесятого года от Рождества Христова, жаль не вспомнить сколько от библейского сотворения мира, по шоссе Ленинград-Москва в сторону столицы мчался кортеж из трех машин.
Маршал Советского Союза, Главнокомандующий войсками ПВО страны Батицкий Павел Федорович возвращался с охоты, организованной Леонидом Ильичем Брежневым в дремучих тверских лесах. Товарищ по охоте по статусу намного выше, чем лучший друг. В перерыве мероприятия проходило заседание Политбюро ЦК КПСС, которое Павел Федорович наблюдал со стороны, но знал о чем речь.
В первой легковушке дремало четыре охранника. Огромный, на базе «Урала», полевой центр управления войсками замыкал колонну. Его электронная аппаратура обеспечивала постоянную связь с командным пунктом вида вооруженных сил и округа ПВО, командными пунктами армий, корпусов, дивизий ПВО, с Генеральным Штабом. В случае войны оттуда временно можно было руководить боевыми действиями. На ходу, в кабине управления, профессионалы-специалисты, в званиях не ниже капитана, играли подкидного дурака на деньги.
Средний лимузин был специально переоборудован под Главнокомандующего, сиденье рядом с водителем сдвинуто на полметра назад. Необычно широкоплечий и огромного роста маршал обладал огромным животом, являвшимся естественным продолжением могучей груди. Несколько лет назад он велел пространство вокруг писсуара в штабном туалете облицевать зеркальным кафелем, дабы изредка видеть интересную часть мужского организма и облегчить манипуляции с ней. Штабной народ назвал это «зеркальной болезнью», а военачальнику дал кличку «живот».
Фронтовик, Герой Советского Союза был человеком смелым, решительным, справедливым и уважаемым в военной среде. Во благо подчиненных войск и как «особа, приближенная к императору» он иногда обкладывал матом многих в правительстве и даже кандидатов в члены Политбюро.
На заднем сидении салона дремали с открытыми глазами два спутника: пышнощекий майор, адъютант его превосходительства, и худощавый подполковник из оперативного отдела штаба войск. Первый в своей должности был пару месяцев. Предыдущего адъютанта, рьяно «стучавшего» в контору, Батицкий сменил на мужа племянницы жены.
Второй, обладая феноменальной памятью, держал в уме всю информацию по войскам ПВО, ловил на ходу все сказанное маршалом, трансформируя в проекты приказов, директив. Исполнял роль живого компьютера.
Ясный солнечный день, прозрачный, отдающий синевой воздух, пейзаж, присущий скорее позднему лету, чем осени, радовал душу. Неожиданно в глубине подсознания Павла Федоровича возникло чувство беспокойства и тревоги. Пытаясь отыскать первопричину, он прокрутил в уме события последних суток.
Охота удачная, в четыре руки завалили пять кабанов. Ильич, как и раньше, обращался по имени. Ближе к вечеру прибыли члены Политбюро. Во время их двухчасового заседания помогал егерям разделывать туши и раскладывал туши по числу участников кворума. Традиционный дележ мяса: Кому? Громыко! Кому? Суслову! И так далее.
Подготовка к фуршету. Стоп, стоп! Интуиция никогда не подводила! Кто же бросил в спину, мол, у охотничка войска по численности вышли не первое место, обогнав сухопутные?
Банкет, где я единственный простой смертный. По виду чувствуется: мое присутствие Министру Обороны не по нутру. Хотя остальные глядят вежливо, подозревают в собственной политической игре, плетут интриги. Гадючник еще тот!
Вспомнилась доверительная информация начальника Генштаба, еще ранее. В недрах Минобороны прорабатывается вопрос вычленения из ПВо соединений противоракетной и противокосмической обороны, расформирования московского округа ПВО, передачи приграничных армий ПВО в подчинение командующего Военных округов, то есть сухопутчикам. Очевидно среди членов Политбюро у министра есть сторонники, а запущенная в спину фраза свидетельствует, сто состоялось кулуарное обсуждение идеи.
Дело архисерьезное, надо поразмыслить! Батицкий по рации остановил кортеж, отпустил машину с охраной и Центр Управления, а своему водителю велел свернуть на окружную бетонную дорогу в ста верстах от столицы.
Под мерный стук колес о бетонные плиты думалось легко и свободно.
- Жаль, если разрушат созданную мной империю. Каждый крупный город, каждый важный объект прикрыт зенитным ракетным полком, бригадой, сеть радаров радиотехнических войск создала сплошное радиолокационное поле над одной шестой частью мировой суши, парк истребителей превышает их количество в военно-воздушных силах.
Для достижения цели им на посту Главкома нужен молодой, податливый, в не такая глыба как я. Руку к черепку, «есть!» и пойдет исполнять!
Наверное, и кандидатура готова, запустят ко мне заместителем сначала, меня постараются поссорить с Леонидом Ильичем и снимут с должности. Весь вопрос, кто?
Спину маршала оросил холодный пот.
Как же я недопер? В тайне от меня и командующего округом имел двухчасовую аудиенцию у Министра командующий Первой Армией ПВО Особого Назначения, молодой растущий генерал-лейтенант.
Что делать? Что делать? Заеду в одну из подчиненных ему частей, проверю боевую готовность, вызову туда претендента на мое кресло, поговорю по душам, навешаю взысканий за подготовку к зиме, за противопожарное состояние стартовой позиции.
- Подполковник! Где ближайшие части Первой Конной?
- В тридцати километрах, в сторону Москвы, техническая база, численный состав шесть тысяч человек, командир полковник Псарин. По ходу движения через десять верст зенитный ракетный полк, гарнизон Мешерино, командир полковник Волков, численность восемьсот человек.
- Едем в Мешерино! Как помнится мне, адъютант, ты выходец из системы С-25? Поручаю проверить боевую готовность сокращенного боевого расчета командного пункта полка, а подполковник проверит боевые документы!
- Жизнь собачья! – про себя возмутился живой компьютер, - Трое суток дома не был! А «живот» занервничал неспроста!
ПРЕЗЕНТАЦИЯ «БАРДАКА В КУБЕ»
Где нет чувства долга и командирского глаза, там все возможно…
Прапорщик Паньков
Лимузин свернул на ответвление бетонки. Справа показался участок гектаров в десять, огражден тремя рядами колючей проволоки. Внутри поле связных антенн, кирпичный домик, два радара на огромном бугре. При входе на спецобъект помещение контрольно-пропускного пункта, рядом металлические ворота.
Водитель долго сигналил и, опасаясь посадить аккумулятор, дурную затею бросил. При пешем подходе к проходной экипаж лихо приветствовали три амбарных замка: на дверях КПП, на воротах и калитке рядом.
- Это куда же вы, мать вашу, меня привели? Это воинская часть или колхоз «Червонэ дышло»? Полк закрыт, все ушли доярок трахать? Где караул по охране секретного объекта и наряд на КП? Что за бредятина?
При близком знакомстве с местными достопримечательностями оказалось: замок на калитке нахлобучен, но на ключ не закрыт. Калитку открыли и прошли внутрь позиции, офицеры вместе в ряд, за ними маршал еле протиснул фигуру.
Пытаясь отдалить повторный удар молнии, адъютант в движении открыл лекцию:
- Сокращенный боевой расчет состоит их двадцати семи человек, восемь постоянно на рабочем месте, остальные могут находиться вот в этом домике! – докладчик застыл в столбняке, завидя на двери такой же замок.
Процессия достигла входа в подземелье. На массивной, весом около полутоны бронированной двери тоже замок.
Главнокомандующий пришел в ярость:
- Адъютант хренов! Родственничек моей старой кошелки! Я не ради шутки поручил проверить боевую готовность! На пару с подполковником взламывайте дверь, иначе будете служить именно здесь в должностях старших лейтенантов!
Майор вспомнил о запасном выходе с противоположной стороны бугра. Дав полукруг метров в двести, троица оказалась на площадке перед аварийным выходом. Она была образцово-показательно заплевана, завалена окурками, мусором и даже пустыми водочными бутылками.
Брезгливо перешагивая кучи мусора, Павел Федорович, вслед за адъютантом, протиснулся внутрь царства Минотавра. Лабиринт коридоров соединял сотню помещений на трех уровнях.
Проводник долго вел его, а перед самим оперативным залом, откуда проникал свет и слышались голоса, уступил пальму первенства. Перед открытием двери Батицкий прислушался к разговору, и понял – идет игра в преферанс.
- Пас!
- Пас!
- При четырех тузах пасовал лишь начальник станции Жмеринка, раз!
- Что в прикупе? Два Валета и вот это! Шесть пик, погнали наши городских! Оба-на, козырь на одну руку легла!
Увиденный пейзаж шокировал маршала. Слева оперативного зала планшеты, сейфы, справа пульты, индикаторы, рабочие места функционеров. В центре огромный стол, на котором горы окурков, карты, стаканы, ополовиненная бутылка водки, вскрытая банка килек в томатном соусе.
За столом семь человек, четверо играют в карты, трое болеют. Состав компании странен: пять юных лейтенантов, старый капитан, а еще тип в голубом свитере и белых тапочках.
- О-о-о-о! – замычал один из болельщиков, показывая пальцем на того, чьи портреты висят в ленинских комнатах казарм под рубрикой: «Высшее руководство Вооруженных Сил».
Игроки сгновенно приняли строевую стойку, причем кадр в белых тапках единственным движением умудрился смахнуть под стол карты, кильки, окурки, и бережно поставить бутылку.
- Кошмар! Шалман в дурдоме! Кто старший?
- Я! – с испугу отрапортовал голубой свитер, ибо вчера еще был исключен из списков части в связи с дембелем и являлся уже лицом сугубо гражданским. Остался с товарищами, чтобы отыграть карточный долг.
- Где остальной расчет: операторы, планшетисты, связисты, дизелисты? Караул, наряд по КПП?
- Зампотылу снял всех на заготовку картошки!
- Силы небесные! Укакаться и не жить! С каких это пор интенданты стали руководить боевым дежурством и службой войск? Подполковник! Вызвать сюда командующего Армией! Составь проект приказа: начальника штаба и всю эту компанию из армии вон, командира полка понизить в должности! А вы чего улыбаетесь?
- Здесь, товарищ Главнокомандующий, пять двухгодичников, призванных месяц назад и два капитана, приказ на увольнение которых на подходе!
- Где ваше командование?
- Изолировано на стартовой позиции в виду холеры!
- Ах! Так это тот самый полк? – Павел Федорович укоризненно посмотрел на подполковника, в лицевой счет живого компьютера записал первый минус. Но он не виноват, информация по противохолерным мероприятиям прошла мимо него.
- Какая задача вашей группы?
- Включить радары и выдать информацию на КП корпуса!
- Действуйте, а мы с майором оценим!
Грянуло цирковое представление под руководством начинающего пенсионера, которое чем-то напомнило маршалу 1941-й год.
- Включить аппаратуру, провести контроль функционирования систем! Шевели копытами, козлы, нахрен!
Живее студенты! Чему вас только на военной кафедре МВТУ имени Баумана учат?
Ты какой тумблер врубил, идиот? Индикатор настрой, зараза!
Старина Петрович! Надень наушники и стань за планшет!
Нет накала на втором магнетроне? Тащи схему, я дизель запущу! Зампотылу, дундук поганый, всех поснимал, а ты работай за пятерых!
Петрович, старый хрыч, брось наушники и помоги младенцам запустить генератор сверхвысокой частоты!
Студент, выдвинь блок питания и покрути тридцатый резистор! Аккуратней, куда отвертку сунул? Блин, спалил блок собака, дым пошел! Тащи новый со склада! Ну и что, что секретный склад заперт и опечатан? Бери лом и вскрывай дверь, война все спишет!
Кто включит радиорелейную станцию и войдет в связь с корпусом? Мне больше всех надо? Второй день на пенсии, плюну и уйду нафиг!
Ты урод, какой блок приволок? Петрович, помоги дебилам! Сил моих больше нет, мать моя женщина!
Поднять высокое! Где модуляция сигнала? Ты что, долболоб, крутишь? В правом углу регулировка.
Выйти в эфир! Петрович! Выдай информацию о воздушной обстановке на КП корпуса!
Товарищ Главнокомандующий! В зоне ответственности полка семьдесят летательных аппаратов! Все самолеты
в установленных коридорах согласно заявкам. Курсом на объект вертолет, удаление пятьдесят, высота два километра!
- Шустро, шустро парнишка чешет! – подумал Батицкий, - Ожидал встретить его часа через два, после посещения военного городка и стартовой позиции.
По стечению обстоятельств генерал-лейтенант находился на КП Армии и вертолет стоял на парах, по официальной версии для проверки маскировки позиций, в реальности для полета на рыбалку.
ПОЕДИНОК
Больший дятел всегда задолбает меньшего.
Прапорщик Паньков
- Загляни под стол и увидишь портрет своей Армии! Почему отсутствует охрана позиции радиотехнического центра, а в составе сокращенного боевого расчета из двадцати семи человек отсутствует двадцать? Я гребу и плачу!
- Разберусь с командиром полка!
- При двойном переводе с русского на немецкий и обратно звучит это «Попенквакен». Командир полка в изоляции. При разработке противохолерных мероприятий штабы Округа и Армии вопроса боевого дежурства не предусмотрели, так как Командующие ими не руководят. Если в округе сидит старый пень, жизненные соки которого целиком ушли на достижение звания генерал-полковника и дальнейшее существование потеряло всякий смысл, то в Армии наоборот. Голова молодого растущего генерала забита мыслью, как занять мое кресло.
Сперва у меня возникло желание здешнего зампотылу удушить своими руками, а ныне я с ним солидарен: некому солдатами руководить, одни вчерашние студенты и завтрашние пенсионеры.
Объявляю вам выговор!
- Есть выговор! Масштаб происшествия не таков, чтобы генерала привлекать к дисциплинарной ответственности, дело в другом!
- Садись, погутарим о «другом»! Какой вопрос ты обсуждал неделю назад на аудиенции у Министра?
- Огневые возможности подчиненной Армии!
- Ха-ха-ха! Уморил! Нет музыки талантливей на свете, чем сюсюрандо водобачкового инструмента! Интересно девки пляшут! А ну-ка доложи и мне!
Среднего роста командарм на фоне маршала смотрится карликом. Он вынимает из кейса секретную карту и брезгливо расстилает на грязном столе, начинает доклад.
- Погоди! Содержание твоих боевых документов я знаю! Трагедия в том, что идет оснащение вражеских бомбардировщиков баллистическими ракетами SREM, дальность пука которых свыше двухсот километров, а мощность ядерной боеголовки ноль целых две десятых мегатонны. Носитель ты не достанешь, саму ракету комплексу С-25 не сбить из-за небольшой отражающей поверхности. Через пятак лет твоя Первая конная уподобится царь-пушке в Кремле, грандиозной, но для защиты бесполезной. Ты командир самой бесперспективной Армии ПВО и какие огневые возможности можно обсуждать? О чем шла речь на аудиенции в действительности?
- Почему со мной разговариваете в таком тоне? Содержание беседы разглашать я не вправе!
- Тон нормальный и ты парень неплохой, но твоими руками попытаются развалить все мною созданное! Разговор долгий, ни ты, ни я к нему пока не готовы, отложим его! Садись в мою машину, едем в военный городок!
У парадного выхода из бункера навытяжку стояли спутники маршала и генерала, а также великолепная семерка. Юный пенсионер отыскал на мусорке свой китель, рубашку и галстук, которые выбросил вчера с получением известия об увольнении в запас. С ботинками дело обстояло хуже, их растаскали собаки.
Белые тапочки еще издалека вызвали косой испепеляющий взгляд генерала.
Поравнявшись, Павел Федорович остановился.
- А с капитаном во время Отечественной я бы в бой пошел! Наградите его ценным подарком!
Заметив на генеральской морде кислую мину:
- Наградят они, как же, держи карман шире! Возьми часы с моей руки, презент американцев, восемьсот долларов стоят.
За свои двадцать семь лет военной службы капитан Баранов ценными подарками награждался дважды – художественной книгой и авторучкой за два рубля. Поэтому он раскрыл рот, но произнести ничего не смог.
4. ОЧЕНЬ ХОРОШО – ТОЖЕ НЕХОРОШО
Хотя ты и прав, Аркашка, но бить тебя все равно будут!
Прапорщик Паньков
Военные городки - узкое место Первой Конной. Если дороги, внутри позиционные объекты созданы были со столетним запасом прочности, то казармы, штаб, жилые домики офицерских семей построены из дерева, как временные, на пять лет. Предполагалось потом возвести кирпичные здания.
Спустя почти два десятилетия деревянные строения обветшали и требовали титанических усилий при текущем ремонте.
Маршал надеялся наскрести
недостатков для нового выговора, генерал опасался увидеть разруху. Оба оказались удивлены.
- Красота! – подытожил проверку военного городка Батицкий, - В приказе по Армии наградите заместителя по тылу денежной премией. Молодец, ничего не скажешь! Поехали на стартовую позицию!
Лимузин подъехал к воротам. Солдат-химик вытаращил глаза, пытаясь определить воинское звание обладателя огромной звезды. С испугу он в своем обращении пропустил половину слов.
- Товарищ э-э-э! Ефрейтор э-э-э! Э-э-э холера!
- Я маршал Батицкий! Ефрейтор Холера, отпирай ворота! Чего телишься, растуды твою туды!
Автомобиль въехал в карантинную зону. С КПП запоздало выскочил майор Русанов:
- Зачем впустил, урод?
- Они сказали: маршал Батицкий, э-э-э!
Полковник Волков о событиях в других местах его епархии был в неведенье. Одни забыли позвонить с испугу, вторые – на радостях.
Сразу за КПП на центральной дороге полковник построил всех офицеров полка и воспитывал вчерашних нарушителей:
- У нас в полку не офицеры, а сборище пофигистов! Солдат из самоволки старается вернуться незамеченным, а эти нажрались, дебоширили так, что Евдокимова смогли успокоить только милицейский овчарки! Если у лейтенатов в голове две извилины, одна из которых на секс работает, то майоры быть без головы себе позволить не могут.
Я гребу и плачу! Один политработник, второй – командир подразделения. Майор Королев! Как вы можете воспитывать подчиненного лейтенанта, если совместно дебоширите и пьянствуете? И-и-и…
При виде лимузина полковника заклинило.
- Встать в строй! Евдокимов, в последнюю шеренгу, чтобы забинтованную руку видать не было! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
Товарищ Маршал Советского Союза! В полку проводятся занятия:
- С рядовым составом по инженерной подготовке на тему: «Оборудование дорог и позиций», руководители – командиры подразделений;
- С офицерами – по военной топографии, тема: «Ориентирование на местности в ночных условиях без карты», руковожу я.
Если в военном городке маршал был недостатков для нового выговора, генерал опасался увидеть разруху. Оба оказались удивлены.
- Красота! – подытожил проверку военного городка Батицкий, - В приказе по Армии наградите заместителя по тылу денежной премией. Молодец, ничего не скажешь! Поехали на стартовую позицию!
Лимузин подъехал к воротам. Солдат-химик вытаращил глаза, пытаясь определить воинское звание обладателя огромной звезды. С испугу он в своем обращении пропустил половину слов.
- Товарищ э-э-э! Ефрейтор э-э-э! Э-э-э холера!
- Я маршал Батицкий! Ефрейтор Холера, отпирай ворота! Чего телишься, растуды твою туды!
Автомобиль въехал в карантинную зону. С КПП запоздало выскочил майор Русанов:
- Зачем впустил, урод?
- Они сказали: маршал Батицкий, э-э-э!
Полковник Волков о событиях в других местах его епархии был в неведенье. Одни забыли позвонить с испугу, вторые – на радостях.
Сразу за КПП на центральной дороге полковник построил всех офицеров полка и воспитывал вчерашних нарушителей:
- У нас в полку не офицеры, а сборище пофигистов! Солдат из самоволки старается вернуться незамеченным, а эти нажрались, дебоширили так, что Евдокимова смогли успокоить только милицейский овчарки! Если у лейтенатов в голове две извилины, одна из которых на секс работает, то майоры быть без головы себе позволить не могут.
Я гребу и плачу! Один политработник, второй – командир подразделения. Майор Королев! Как вы можете воспитывать подчиненного лейтенанта, если совместно дебоширите и пьянствуете? И-и-и…
При виде лимузина полковника заклинило.
- Встать в строй! Евдокимов, в последнюю шеренгу, чтобы забинтованную руку видать не было! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
Товарищ Маршал Советского Союза! В полку проводятся занятия:
- С рядовым составом по инженерной подготовке на тему: «Оборудование дорог и позиций», руководители – командиры подразделений;
- С офицерами – по военной топографии, тема: «Ориентирование на местности в ночных условиях без карты», руковожу я.
Если в военном городке маршал был
удивлен, то вид стартовой позиции его убил. Личный состав в своей работе завершал последние штрихи, сообща оказывал помощь отстающим тройкам.
- Всякое в своей жизни видел, но такую красоту впервые! Работников Измайловского парка Москвы сюда бы, пусть учатся!
Боковым зрением Павел Федорович увидел реакцию Командующего Армией. Тот торжествовал, цвел и пахнул. Это вконец испортило настроение Главкома, и он в уме произнес тираду:
- Мальчишка! Ликует? Куда ему до моего опыта! Перед войной усатый вождь едва на Колыму не сплавил. В сорок первом чудом избежал штрафного батальонаэ Случаев, когда мог погибнуть больше, нежели пальцев на руках. Когда по приказу Жукова, в 1953-м, расстрелял Берию, министр государственной безопасности Абакумов поклялся уничтожить меня.
Рано ты замахнулся на маршальское кресло, раз не усвоил ефрейторскую мудрость: «Очень хорошо – тоже нехорошо»!
- Товарищ генерал-лейтенант! На следующей неделе соберите здесь всех командиров воинских частей. Проведите инструкторско-методическое занятие и чтобы через месяц у всех позиции были именно в таком состоянии! Проверю лично!
Подвиг есть подвиг, повторить его невозможно. Через месяц Павел Федорович объехал лично полки Первой Армии и в своем приказе за неудовлетворительное противопожарное состояние стартовых позиций объявил генерал-лейтенанту взыскание.
В период, когда уже верстался приказ Министра Обороны о назначении командарма заместителем к Батицкому, случилось ЧП. На одной из позиций от брошенного окурка задымилась сухая трава, запылало хранилище ракетного топлива, распространяя сверхъядовытый дым в сторону мегаполиса.
При встрече с министром Главком ПВО представил происшествие следствием неисполнения его приказа, а генерал, неспособный решить такой простой вопрос, как очистка стартовых позиций не вправе занять высокий пост.
Таким образом, Павел Федорович на шесть лет сохранил статус-кво.
Полковник Волков вожделенные штаны с лампасами получил, хотя и не так быстро, как мечталось. Офицеров второй батареи повысили в должностях. Майор Голубев успешно уволился на пенсию
Вместо него прислали молодого генеральского отпрыска, ровесника Зайцева. Отношения с ним у Леонида не сложились, и в 1973 году он ушел в формируемый рязанский полк новой системы. Жанна Трепалина своими выходками нарушала психику мужа. Возвращаясь из командировки через Москву, он с горя напился. В день открытия очередного съезда КПСС политработник мертвецки пьяным валялся в туалете Павелецкого вокзала, и мигом был уволен без пенсии.
Завершение ассамблеи
Пессимизм — это настроение,
оптимизм — болезнь
Прапорщик Паньков.
Время двадцать ноль-ноль. М-да, посиделки затянулись! Спирт выпит, движок ПАЗа завёлся, два подполковника Зайцев и Волков, оба медика занимают места в салоне. Со стороны деревни Малинищи слышатся пьяные голоса. Хриплые мужские:
Моя милка невысока,
Кой на чём растёт осока.
Накосил я было стожок,
Но какой-то хрен всё сжёг!
Звонкие женские:
Не хочу я жить в Рязани
И всю жизнь плясать кадриль,
Делай, милый обрезанье
И поедем в Израиль!
Чужое веселье навевает грусть. Наконец, по всем каналам связи объявлен долгожданный сигнал «ОТБОЙ УЧЕНИЮ». Отъезд автобуса задерживают. Срочники убывают в казарму. Офицеры, прапорщики собирают нехитрый скарб: тревожные чемоданы, противогазы и химкомплекты, пистолеты и сосредотачиваются в курилке. Первыми позицию покидают комполка и проверяющие. В ожидании своего УАЗа место для курения осчастливливает своим присутствием такая ключевая в полку фигура, как начальник штаба.
— Когда разбор учения, меня чем наградят? — интересуется начальник химической службы.
— Разве что орденом святого Тибукентия!
Необдуманно вст— За всю Великую Отечественную наградили только двух химиков и то посмертно, один от радости окочурился, второго растоптала толпа политработников, рванувших за орденами!
— Откуда у тебя, Валерий Михайлович, фингал? Если скажешь, на кирку наступил, то у нее ручка коротка. Догадываюсь: шальной кулак за твои подначки! Как же от тебя спиртом разит? Придётся наказать! Э-э-э, тут от всех духман капитальный! Скопом не наказывают. Обнаружил я по окончании учения, можно сказать, во внеслужебное время, но на объекте. Закон требует выявить организатора. Чую, медик звание обмывал? Ты мне хоть стакан оставил? Жди, оставят они, колбаса на шее у собаки долго не провисит!
Убывает вскоре начштаба, прихватив своих подручных. Непредвиденная заминка. Уже из военного городка поступает указание полковника:
— С целью предотвращения эксцессов дедовщины, в связи с негласным солдатским праздником «Сто дней до приказа», оставить в дивизионах по одному, а на КП два ответственных офицера.
После шестидневного отрыва от семей, добровольцев нет, а назначить у начальника КП рука не поднимается.
В сторонке происходит диалог двух капитанов:
— Может останемся, Михалыч? Завтра, в понедельник, строевой смотр, командирские занятия. Солдаты спят на ходу, им бы до кроватей дотянуться, какая дедовщина? У меня в сейфе бутылочка есть!
— Сегодня ещё, Степаныч, жену трахать придётся? Ну уж нет, остаюсь!
Ответственные остаются, остальные занимают место в автобусе.
—Кого нет? проверяет майор Кирюхин.
—Старшины и командира роты связи! Всегда так, как только ехать, на них работун нападает! Пусть пешком идут!
Настроение у пассажиров весёлое, оттого при ожидании капитана, прапорщика и в пути разговоры об отдыхе, рыбаках и рыбке
«ЕВАНГЛИЕ» ОТ ПРАПОРЩИК
Продолжение книги1 Глава3. Тайны забытой армии
© Copyright: Леонид Михайловский, 2013
Свидетельство о публикации №213122600819
Свидетельство о публикации №213122600819
Рецензии