Томас Чалмерс. Самоанализ

САМОАНАЛИЗ
Томас Чалмерс (предисловие 1825 года)


Нет вещей, тем и упражнений, более важных для христианина, чем то, что формирует основную тему нижеследующего замечательного трактата - дело самоанализа. Самоанализ является предметом большого труда, который недооценивается или вообще отвергается многими христианами. Для них  более привычный стиль размышлений ума - смотреть на то, что вне нас, нежели на то, что внутри, ибо гораздо легче читать послания письменного Слова, чем читать скрижали собственного сердца с тем, чтобы установить, действительно ли оно восприняло живое послание Господа нашего Иисуса Христа. Есть что-то темное и затухающее во многих произведениях человеческого духа - такой недостаток рассудительности и различения, такое потрясение, смятение и очевидная непоследовательность в быстрой смене мыслей, импульсов и эмоций, которые находят свой путь по тропам внутреннего человека - что люди, как бы потерянные в лабиринтах, считают внутренний мир самой безнадежной и непостижимой из всех тайн, и во всем диапазоне своих разнообразных спекуляций они встречаются с той, которая больше всех сбивает их с толку и мешает выявить тот принцип, который присутствует в нас и знаком нам по ощущениям наших сердец.
Трудность познания нами своего собственного сердца значительно усиливается, если мы находимся в поисках какого-либо знака или символа, который в нем начертан слабо и неясно. Если то, что мы ищем, столь тускло, что порою вообще неразличимо, то это делает все упражнения намного более утомительными и, возможно, вообще бесплодными. Если  особенности нашего личного христианства сформированы лишь незначительно или смутно, то потребуется более интенсивное и трудоемкое внимательное изучение самих себя, прежде чем мы сможем признать их.  Но должны ли мы изнемочь в нашей любви к Богу, должны ли явить слабость в цели нашего послушания, должны ли проявлять трепет и нерешительность в принципах или слабость и колебания в видении, если для нас почти не составляет вопроса предпочтение времени или вечности? Не будем же удивляться, если все семена и элементы возрождения внутри нас окажутся завалены из-за активной борьбы ветхого человека и действий его природы, которые не получат смертельного удара до того, как наши тела лягут в прах. Давайте не будем удивляться, если при таких обстоятельствах тяготы поиска должны будут отпугнуть многих от проведения его, ибо после нескольких месяцев или даже лет серьезности в религии ученик может все еще быть в неведении о себе, как если бы он был с завязанными глазами, относительно своего характера, и работа самоанализа может так и не начаться.   
Таким образом, темный и непостижимый характер субъекта действует незаметно, но мощным сдерживающим средством для него является самоанализ, и этого уже достаточно для поощрения  начать это упражнение, которое вполне возможно для нас в свете более практических упражнений,, которые мы могли бы реально и успешно пережить. Это подобно задаче найти что-либо в течение нескольких минут в квартире, ибо если на дворе ночь и окна закрыты ставнями, то такое дело безнадежно, но не тогда, когда  солнце взошло и ставни открыты, и помещение освещено настолько, насколько это возможно. Тогда можно вести самый энергичный поиск, ибо мы готовы ожидать результатов. Эта работа меньше отталкивает нас, так как она становится легче и проще, и, возможно, теперь мы сможем терпеливо исследовать все, что доступно нашему взору, ибо свет явственно пролит здесь.
Это приводит к замечанию, которое, хотя и является всего лишь предварительным к теме самоанализа, все же, как мы считаем, имеет большое практическое значение. Мы считаем, что, однако, нашему уму этот момент может быть непостижим, и тем не менее явственные знаки и характеристики нашего христианства, что бывают очерчены в этой связи, когда начинают задаваться внутренние вопросы, должны появляться вновь через определенные промежутки времени, и являться повседневно и настойчиво. Но, между тем, и для облегчения поиска, мы должны делать именно то, что делается в случае с темной квартирой. Там должно быть столько света, сколько вообще возможно бросить на эту проблему извне. Если признаки благодати есть внутри нас, то они должны немедленно быть выявлены и освещены со всей наглядностью и отчетливостью, и это сделает работу их открытия проще, чем раньше. Если любовь, радость и благодарная преданность воле  Спасителя, которыми воодушевлено сердце верующего, могут быть едва заметными в его усилиях оценить их, это причина того, почему должны быть использованы все прямые приемы для возгревания любви, пробуждения радости и закрепления благодарной преданности, которых он столь бесплодно ищет, и которые, если они вообще существуют, так слабы и так окутаны полумраком, что они до сих пор ускользают от всех его начинаний искать их, если он вообще может их найти. Если мы не продолжим внутренний поиск, то мы сможем пролить свет на суть нашего собственного характера не больше, чем мы можем осветить комнату, в которой мы сидим, если наше зрение само будет затемнено. Мы можем открыть окна и воспринять естественный свет, но это не заменит нашего рассмотрения и поиска, а лишь послужит тому, чтобы помочь и поощрить нас в этой работе. И точно так же, если око нашего ума может обратиться преимущественно на самого себя, и оно часто выглядит тем светильником, что светит под сенью откровения - то мы должны широко открыть врата веры, и через этот путь свет нашего опыта, которому так не хватает явной любви, верности и святости сердца, что мы искали зря среди двусмысленностей внутреннего человека, позволит открыть все это таинственное пространство свету Солнца правды, на которое мы взираем глазами верующего. Это позволит нам увидеть любовь, которой Бог во Христе возлюбил нас, прежде чем холод и вялость сердца погасят ответ нашей любви. И эта работа станет легче для нас, если мы станем более проницательными. Наше христианство должно быть четко осмыслено и раскрыто в нашей груди, чтобы мы смогли открыться его свидетельству и правде. Если мы не выведем ничего хорошего из работы самоанализа, потому что мы найдем, что все в нас неустроенно и туманно, то мы и тогда сможем выйти к истине, и она изольет  поток света во все лабиринты и тонкости души, и в конце концов вся эта работа окажется для нас легче, чем прежде представлялась. Без сомнения, глядя внутрь, мы обнаруживаем то, что находится в нашем уме - но глядя вовне, мы сможем прояснить его характеристики таким образом, что они станут явными. Благодарность, которая была под покрывалом, потому что она дремала, пробудится при виде Того, Кто был вознесен на кресте за грехи наши, и тогда мы увидим ее. Детская привязанность к нашему Небесному Отцу, Который, когда мы были мертвы, оживотворил нас и явил нам Свою благодать - это то, что мы с уверенностью найдем вслед за самоанализом. Мощь возрождающей жизни несомненно придет, когда отчаяние вины будет искуплено в душе, и она сможет в вере обратиться к обетованиям Евангелия, и мы познаем эту силу снова и снова, и тогда мы легко сможем убедиться, что наше счастье во времени менее дорого нам, чем наши надежды на вечность. Таким образом, созерцая то, что есть, мы не приукрашиваем то, что находится в нас, ибо чем больше открываются вещи откровения для наших очей веры, тем более явным будет наш опыт очам совести, и тем отчетливее мы сможем видеть послание Христа в письменном слове, и тем более явственным станет оно для нас в том  послании, которое написано не пером и чернилами, но Духом Бога, на плотских скрижалях нашего собственного сердца. И так дело веры, вместо того чтобы быть заменой самоанализа, станет для нас большей помощью в нем и безусловно лучшим подспорьем в этой работе.
Будет хорошо, если мы при этом возбудим ревность тех, что сочтут законничеством идти за поиском доказательств - но все же лучше, если бы мы могли разделить практику тех, для кого дело спасения есть практический, а не просто теоретический или спекулятивный вопрос.
И в первую очередь мы бы сказали тем, кто склонен ставить веру далеко в стороне от дела самоанализа, что мы считаем, что первая лишь поддерживает последний со всеми его результатами, и проливает на них тот свет, который делает их видимыми для очей нашего ума. Если бы не было веры, то не было бы никаких плодов, которым мы могли бы доверять, и для нас было бы совершенно напрасно идти искать туда, где не было абсолютно ничего, чтобы найти. Для грешника в бедственном положении мы разворачиваем прощение Евангелия, и мы желаем ему взирать на Иисуса, чтобы он мог возрадоваться. Мы, конечно, не можем ничего сказать о том, что сокрыто во тьме, хотя бы это была тьма нашего характера, скрывающего от  нашего собственного зрения все, что есть в нас хорошего и доброго в этой связи. Если наше око терпит неудачу в своей проницательности, будучи обращено внутрь, к нашим свидетельствам, мы должны обратить его вовне, на обетования, и это путь к тому, чтобы обрести четкое видение и удовлетворение в душе. Так же как при затруднениях найти что-то в своем доме мы открываем окна к солнечному свету, так мы должны по вере распахнуть все палаты внутреннего человека к свету Солнца Правды. Так нам являются истины, которые мы не найдем с помощью духовного рассуждения, и как раз это причина, почему душа не должна утрачивать внимание к последнему. Когда самоанализ затрудняется читать символы, которые написаны на сердце, только вера может сделать эти знаки более отчетливыми, ибо человек никогда не познает мир внутри, иначе как через постоянное обновление света извне. Если же мы чувствуем затруднения в работе самоанализа, то обратимся заново к Источнику и Главе Откровения, и мы вновь почувствуем тепло среди холода и увядания наших чувств, ибо это подлинное впечатление, которое истина, как она есть в Иисусе, производит на душу. Чтобы мы могли процветать, когда мы исследуем себя, находимся ли мы в вере, мы должны иметь веру. Мы должны повседневно и привычно упражнять ее, и это укрепит ее. Если мы знакомы с истинами, которые вне нас, это значительно уменьшит наши трудности в постижении их следа, который внутри нас. Чем больше мы сможем смотреть на сияние, тем ярче в нас будет светить его отражение. И поскольку самоанализ и вера столь далеки от противостояния, в них есть самое необходимое согласие, самая дивная и прекрасная гармония.
Но, во-вторых, чтобы для нас не был столь труден самоанализ, мы должны уже сейчас положить начало этой работе. Мы должны, по крайней мере, попробовать его, - и если мы не добьемся успеха, повторить его снова и снова. Мы должны ставить перед собой конкретные вопросы и задачи - и было бы хорошо, если бы у нас был положенный срок каждый день на эту работу, и пусть у нас будет хотя бы месяц честной настойчивости пред нашим Главой, прежде чем мы сможем говорить о работе, которая без этого не представляется возможной. Чем больше мы живем жизнью веры каждый день, тем более сильной и проницательной будет каждая страница в отчете о нашей личной истории, которую мы будем иметь, чтобы просмотреть вечером - и как бы мало мы ни подготовились к Суду Божию через этот самоанализ, он будет поощрять нас прилагать в жизни больше усилий и бдительности на завтра. В делах мы каждый день планируем то, что хотим сделать, и каждый вечер  будет служить нам к тому, чтобы либо исправить ошибки нашей предыдущей жизни, либо еще больше воодушевить нас на  том пути, по которому мы движемся разумно вперед к вершинам нравственного и духовного совершенства. Таким образом мы действительно будем исполнять дело нашего освящения, и вместо той смутной химеры, которую мы видим в религии многих исповедующих людей в наши дни, мы обретем предмет твердого и практического упования, которое будет иметь видимую реальность во времени, и в то же время, накапливая для нас сокровище на небесах, будет содействовать интересам вечности. 
Теперь, когда мы приступим к любого рода новым упражнениям, мы сначала начнем с того, что легко, а потом сможем перейти к тому, что является более трудным. В работе самоанализа существует шкала сложности - и, возможно, для нас было бы лучше, чтобы мы приступили к этой работе начиная с нижних ступеней, чтобы мы не начали наши попытки со слишком высокого места и не оттолкнулись от него, находя его совершенно недоступным.
Чтобы идти правильно в этом вопросе, мы могли бы понаблюдать, что открытые дела нашей видимой истории гораздо более заметны на глаз самоанализа, чем те поражения сердца, которыми они сопровождались, и поэтому, если мы еще не в состоянии прочитать устройство нашего внутреннего человека, пусть нашей первой попыткой будет хотя бы читать деяния внешнего человека: "по сему узнаем, что мы знаем Его, если мы соблюдаем заповеди Его". Это ощутимое испытание - выяснить, по крайней мере насколько мы способны судить, как мы использовали наши уста, шаги и любые члены тела, и ряд вопросов в отношении них был бы хорошим элементарным введением в работу самоанализа. Было ли у вас в течение этого дня на языке нечестие, презрение или клевета? Говорили ли мы любую из тех глупостей, которая может считаться одним из тех праздных слов, за которые люди должны будут дать отчет в день суда? Относились ли мы к кому-либо из наших ближних с раздражением? Воздержались ли мы в прошлую субботу от посещения общего богослужения и отдали ли себя вместо свидетельства, размышления и упражнения в святости делам и обществам мирским?  Или мы виновны в неуважении и халатности по отношению к родителям, господам и начальникам любого рода? Совершали ли мы любые дела ненависти и мести тому человеку, которого мы ненавидим? Направляли ли свой взор на то, что запретно, чтобы разжечь в себе страсть или спровоцировать распущенность? Простирали ли руку на имущество нашего ближнего, или, что является преступлением того же вида, брали какое-либо неправомерное преимущество над ним в делах или бытовых мелочах? Или мы произносили, если не прямую ложь, то по крайней мере, хитросплетенные высказывания, которые, по тону и манера, и очевидной искусственности своей, был рассчитаны на то, чтобы обмануть? Или мы обращались к любого рода невоздержанности, будь то пьянство, объедение или разжение? Каковы в этот день были наши дела милосердия и видимые знаки доброты, наши усилия или наши жертвы в делах христианского благодеяния, подаяние бедным и благочестивые труды для ближних или для членов нашей собственной семьи? Все эти вопросы, которые ощутимо стоят перед нами, заслуживают взора совести. Они образуют то, что можно назвать крупными и разборчивыми строками на доске самоанализа. Это, можно сказать, букварь этой нелегкой науки. Для нас так же несложно перечислить и задать себе эти вопросы, садясь регулярно каждый вечер для того, чтобы применить их к нашим недавним жизненным делам, чтобы встретиться с ними и найти быстрый и решительный ответ - все это так же несложно, как и перечислить в конце каждого дня, что мы сделали, с кем мы беседовали, какие решения мы приняли или какие сделки заключили. Здесь нет ничего сложного или тайного, по крайней мере на этом этапе самоанализа, но начав с него, мы можем в дальнейшем найти почву   для тех более глубоких упражнений, с помощью которых проверяются глубины сердца и может быть найдено его содержание, и мы сможем ознакомиться с постижением скрытых глубин духовного опыта.
Есть большая польза, которую можно получить даже от этого наиболее грубого и элементарного процесса самоанализа.  «По плодам их узнаете их", говорит наш Спаситель, и, в конце концов, мы можем много узнать о реальном характере наших привязанностей по делам, в которых они заканчиваются. В обычном хозяйстве можно судить о растениях по урожаю. Вовсе не обязательно погружаться в тайны физиологии, или иметь навыки в постижении анатомии и организации растений, чтобы с помощью непосредственного наблюдения удостовериться в прочности корня или здоровом движении соков, которые от него исходят. Нет никаких сомнений, что хорошее устроение формирует саму суть здоровья растения, и все же для агронома, способного постичь глубокие тайны, может быть достаточным просто взглянуть на то, что предстоит его взору, чтобы действительно быть благодарным за то, что его труды окупятся сторицей. Он знает, что имеет хороший и обильный рост; тем не менее, на языке евангельской притчи, иллюстрирующей эту вещь, он скажет, что "не знает, кто это сделал". И так, в значительной степени, обстоит с духовным хозяйством. Можно быть глубоко невежественным в моральной науке. Любой может быть не в состоянии нащупать свой путь среди тайны внутреннего человека. Нет более непостижимой для нас вещи по природе, чем тайна нашего собственного духа, и более темного и непроницаемого хаоса, чем наше сердце, которое переполнено обилием наших мыслей и советов. Тем не менее, от обилия этого сердца говорят уста, и слова слышны всем; и из этого сердца являются вопросы жизни, и деяния нашей жизни, и истории видимых вещей, и где сердце предполагает, там действует рука; и таким образом становятся явными вещи, исходящие из глубин еще непостижимой для нас пещеры, в  которую мы, по крайней мере, никогда еще не вступали, но они звучат в нас, и мы можем прочитать символы, которые начертаны в нашей тайной комнате.  Если мы еще не можем пойти глубоко, обратим пока внимание на то, что перед нами. Если источник скрыт, давайте обратим внимание на поток, который течет у выхода. Если мы не можем оценить помышления, давайте, по крайней мере, зададим вопросы о действиях, и если мы утомили себя зря поиском признаков благодати в душе, то давайте вспомним, что тело ее инструмент, и мы можем, по крайней мере проверить себя, что в его движениях согласно с Десятью заповедями.
Поэтому давайте будем серьезными  в этой работе самоанализа, который, как считают, дается с таким трудом, и сразу же начнем делать то, что мы можем, и, таким образом, мы сможем в конце концов быть подготовлены для исполнения того, что мы в настоящее время делать не можем. Пусть это будет нашей задачей - каждый вечер пересматривать историю каждого прошедшего дня, и если мы не можем погрузиться в сердце, мы можем, по крайней мере принять во внимание дела. Мы, возможно, еще не умеем анализировать свои чувства, которые входят в скрытую жизнь послушания, но мы можем принять во внимание буквальное послушание. Поспешное высказывание, с помощью которого мы раним чужие чувства; бестактность, которой мы кому-то повредили; менторский властный тон или раздражение на того, кто в чем-то спровоцировал нас; избыток радости и веселья в общении; пренебрежение молитвой и Библией, на которое мы идем из-за лени или погруженности в мирские дела; эти и многие другие, наверняка заметные вещи, которые могут быть вызваны в памяти, и заслуживают упрека в нравственном смысле для  самого обыкновенного христианина, есть то, что, если мы будем вспоминать об этом в конце каждого дня, способно побудить нас завтра проявить больший труд души и большую добросовестность.
То, что мы должны сделать, это начать сейчас работу самоанализа. Мы должны сделать практические выводы и начать исполнять немедленно все, что наши возможности и способности позволят нам; мы не должны презирать повседневные мелочи, чтобы  праздно отложить работу самоанализа до того, как приступим к чувствам, духу и тонкостям, на которые мы в настоящее время не готовы, как будто они  должны прийти к нам по вдохновению. Если внутренние движения слишком слабы и нестойки, чтобы удерживать их, то давайте начнем по крайней мере с внешних движений и овладеем ими, и верное воспоминание и изменение их позволит постепенно приучить наши чувства к различению добра и зла. То, что мы должны отгонять от привычек души - это безразличная, бездеятельная спекуляция, убаюкивающая себя пустозвонством ортодоксии, ибо она не позволит держать наши чресла препоясанными, а светильники горящими, и дает только мечты о грядущей славе и бессмертии и чести, а не ищет их с постоянством во всяком добром деле. Мы должны искренне сделать наше христианство практическим, и быть прилежными ко всему, что наша рука может делать, и если  настоящие тайны более глубокого опыта выглядят столь отдаленными и недоступными, что мы не можем воспринять их, давайте по крайней мере, присматриваться наиболее строго к деяниям нашего обычного пути, под руководством Того Духа, Чье служение - выявлять всю истину, открывая ее нам и дисциплинируя нас для нее.
В следовании делу самоанализа имеет важное значение, чем мы пользуемся, чтобы руководствоваться правильно в исследовании нашего духовного состояния, и мы знаем лишь очень немного работ, лучше приспособленных для оказания помощи честному свидетелю в его поисках, чем "Величайший интерес христианина" г-на Гатри. Он разделен на две части: "Спасительный интерес ко Христу" и "Как достичь спасительного интереса ко Христу", и мы думаем, что невозможно даже просто просмотреть этот ценный трактат, с откровенностью и искренностью в честном поиске, не достигая твердого заключения относительно нашего духовного состояния. Его опытное знакомство с действием и подлинными плодами Духа, и его глубокое знание труда человеческого сердца, оснащенное всем испытанием применения непреложной истины, помогут нам в уяснении, какого мы духа; выявят и рассеют ложные надежды лицемера; побудят нерадивого христианина к исследованию причин своего уклонения от благочестия, и заставят его изучить заново, в вере ли он; обнаружат и выявят  заблуждения и иллюзии, которые люди практикуют на себе, в связи с состоянием их души. Он добросовестно представляет коварный характер этого обольщения человеческого сердца которое убаюкивает людей в ложной безопасности, в то время как их христианство это не более, чем бессердечное и пустое исповедание, и они повинны страшному осуждению Того, Кто сказал: "Ты носишь имя, будто ты жив, но ты мертв".
При этом его ясное и библейское представление о домостроительстве благодати не менее приспособлено для руководства смиренному искателю. спасения. Как верный посланник Христа, он просто не предлагает свободно и безоговорочно  прощение и примирение через смерть и послушание Христа, к принятию грешников, но он не менее того утверждает требования Евангелия к непоколебимому и полному послушанию и его бесспорное господство над сердцем и чувствами. И чтобы помочь искренним христианам в выращивании духовной жизни, он непосредственно предписывает неявное молчаливое согласие с руководством и намеками Святого Духа, через работу Которого сердечная и благодатная вера свидетельству Божию утверждается в душе; через Чье духовное освящение истина становится инструментом нашего освящения и спасения, в то время как по внутреннему опыту света Духа, и Его утешающей и обновляющей власти, в сочетании с внешним и видимым ростом плодов праведности в характере, мы приобретаем самое лучшее и верное доказательство того, что мы получили спасительный интерес ко Христу.
Глубокое знакомство, которое этот писатель имеет с духовной жизнью, и его ясное, глубокое и серьезное толкование своеобразных доктрин Евангелия делают этот трактат драгоценным спутником истинного христианина, в то время как его мощные и твердые призывы к совести особенно призваны пробудить людей к озабоченности по поводу этих вопросов, которым Писание придает такое бесконечное значение; он всерьез ведет их к тому, чтобы избежать возможности упорства в самообмане, и затем побуждает их искать полной уверенности по этому вопросу, который выше всех остальных вещей, в которых хотят убедиться люди.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn