Правда и мифы о битве за киев

Киевская наступательная операция 3-го — 14-го ноября 1943-го года является блестящей иллюстрацией произошедшего после Курской дуги перелома в Великой Отечественной войне.
Еще в январе этого года немецкие солдаты, покидая предгорья Кавказа, были убеждены, что они отходят ненадолго. Максимум, через полгода вернутся. Но прошло полгода. И теперь, после понесенных поражений, они уже окончательно покидали Левобережную Украину. Тоска и уныние охватили ряды отступающих колонн. Паники еще не было, но появилась восприимчивость к слухам. Мол, там русская пехота перерезала дорогу, а здесь русские танки прорвались. Отсюда у солдат зародилось навязчивая мысль: как можно быстрее укрыться за неприступным, как им пообещал фюрер, Восточным валом, за Днепром. И наоборот, большинство рядовых бойцов и командиров младшего и среднего звена Красной Армии, действуя малыми группами, стали проявлять поистине потрясающие отвагу и инициативность, основанные на смелости, порой переходящую в дерзость.
Как бы откликаясь на этот порыв и дабы дополнительно простимулировать советских воинов, Сталин 9 сентября дает войскам знаменитую Директиву № 30187 о предоставлении к наградам за форсирование крупных водных преград в ходе наступательных операций. Вслед директиве идет уже приказ о том, что звание Героя Советского Союза будут удостоены все, невзирая на должности и звания, «кто первыми выйдут на Днепр, захватят плацдарм и удержат его на противоположном берегу». В результате, в полосе четырех фронтов, почти одновременно вышедших к Днепру с 22-го по 30-е сентября 1943-го года, было захвачено 23 плацдарма, ряд из которых были впоследствии значительно расширены и получили оперативное значение. 2436 человек были удостоены звания Героя Советского Союза. Именно в следствии проявленного массового героизма наших солдат план врага отсидеться за Днепром рухнул.
Надо сказать, что Сталин, после освобождения Харькова и при полной очевидности отвода немцев за Днепр для дальнейшего там закрепления, вполне в духе суворовской «Науки побеждать» указывает Генштабу:
«Не терять времени на сложную организацию операций по окружению и выполнению каких-то перегруппировок и маневров. Это отвлекает много сил и требует затраты времени. Нужно использовать сложившуюся сейчас благополучную обстановку и побыстрее гнать противника к Днепру и по возможности – за Днепр».1
Однако такой настрой Верховного Главнокомандующего встретил недопонимание ряда высших генералов во главе с Жуковым и Ватутиным. Оппоненты предлагали более решительно применять операции на окружение отступающего противника. Они считали, что Сталин, по ряду обстоятельств, не очень уверен в правильности подобных действий и пока придерживается, как они называли, стратегии «выталкивания».2 На что он им неоднократно отвечал: «гладко было на бумаге, но забыли про овраги», а именно, на стойкость немецкого солдата в обороне. Для Сталина было очевидным, что образование многочисленных «котлов», в условиях высокой сопротивляемости немцев, непременно обернется замораживанием наступлений на смежных участках фронта, затягиванием сроков войны и, естественно, повышением людских потерь. Исходя из этого, он требовал от своих стратегов проявления суворовских «глазомера, быстроты и натиска», раскрашивая это требование с характерным для него юмором: «Ванька, я медведя поймал! Так тащи его сюда! А он меня не пускает!»
Для Жукова и Ватутина Киевская операция оказалась не лучшей страницей их боевой биографии. Началось с того, что в ночь с 23 на 24 сентября ими была совершена попытка выброски воздушного десанта севернее Киева. Попытка оказалась неудачной из-за неподготовленности операции, что привело к большим жертвам среди десантников. За свои «неграмотные» действия оба директивой № 30213 получили от Верховного по выговору3.
3 октября 1943 года, с рассветом, после 50-ти минутной артиллерийской подготовки, войска 1-го Украинского фронта перешли в наступление. Основной удар наносился, как и было задумано, с Букринского плацдарма. Однако, несмотря на огромной силы удар артиллерии и авиации 2-й воздушной армии, а так же натиска 40, 47, 27, 52 и 3-й гвардейской танковой армий наступление, говоря прямо, провалилось. 20 дней войска безуспешно пытались прорвать немецкую оборону.
О причинах неудачи наступления 24-го октября в Ставку Жуков направил доклад № 21223-212274, в котором, с упорством достойным лучшего применения, попросил пополнить фронт боеприпасами, чтобы продолжить наступление с Букринского плацдарма. Мол, осталось прорвать всего 6 км. В ответ Сталин дает Директиву № 302325, в которой в резкой форме отчитывает маршала, поминая при этом и про овраги, которыми буквально изрезан Букринский плацдарм, и то, что южный сосед Степин (Конев) «правильно используя свои войска, успешно выполняет свою задачу». Затем следует перечень мероприятий, которые необходимо провести командованию фронта для выполнения задачи по освобождению Киева. Здесь были, среди прочего, указаны и перенесение главного удара на Лютежский плацдарм и скрытная переброска туда же 3-й гвардейской танковой армии.
К чести генерала Рыбалко танковая армия сделала свой марш-бросок безукоризненно. Лишь под случайной бомбежкой 30 октября погиб командир 54-й гв. танковой бригады подполковник Москальчук. Других потерь не было. Немецкая разведка эту переброску засечь не сумела.
3-го ноября собственно и началась Киевская наступательная операция. О ней лучше всех вспоминал лучший стратегический ум вермахта, командующий немецкой группы армий «Юг» фельдмаршал Эрих фон Манштейн:
«В начале ноября противник крупными силами снова перешел в наступление на северный фланг группы армий — участок фронта 4 танковой армии на Днепре. Было неясно, имеет ли это наступление далеко идущие цели или противник пока пытается занять западнее Днепра необходимый ему плацдарм. Вскоре оказалось, что 4 танковая армия не сможет удержать своей полосы на Днепре перед натиском обладающего значительным превосходством сил противника. Уже 5 ноября было ясно, что Киев будет сдан»6.
И далее:
«В последующие дни обстановка на фронте 4 танковой армий быстро стала принимать угрожающий характер. 11 пехотных дивизий этой армии, которые по своему личному составу почти без исключения равнялись полкам, не могли больше удержать превосходящих сил противника, бросившего в бой уже в первом эшелоне 17-20 стрелковых дивизий (у страха глаза велики. Н.Л.) полного состава7, 3-4 танковых корпуса и один кавалерийский корпус. 2 танковые дивизии, находившиеся в резерве корпуса, также были слишком слабы для того, чтобы остановить прорвавшегося противника.
После тяжелых боев был оставлен Киев, так как действовавший здесь 7 ак находился под угрозой окружения в городе. Корпус был отброшен из Киева на юг, и ему удалось задержать продвижение противника лишь в 50 км ниже города. Только перебросив на этот участок 10 мотд 8 армии, нам удалось предотвратить дальнейший отход войск на этом участке фронта на восток (на запад, Н.Л.). На западном фланге 7-го ак мы потеряли важный для выгрузки подходящих сил и снабжения 8 армии железнодорожный узел Фастов (60 км юго-западнее Киева).
Оба корпуса, стоявших на Днепре севернее Киева, были отброшены далеко на запад: 13 ак до Житомира, а 48 ак до Коростеня. Оба этих важных железнодорожных узла, через которые осуществлялась связь с группой армий «Центр», а также снабжение танковой армии, были заняты противником. 4 танковая армия, таким образом, была разорвана на три далеко отстоявшие друг от друга группы»8.
Но, чтобы достичь такого успеха, Сталин потребовал от командования фронтом предпринять 1 ноября с Букринского плацдарма наступление 27-й и 40-й армий. Немецкое командование приняло этот удар за главный и срочно перебросило сюда дополнительные силы, в том числе танковую дивизию СС «Райх». Но не все так было просто.
В день начала наступления в 8.00 утра войска 60-ой армии генерала Черняховского и 38-ой армии генерала Москаленко начали артиллерийскую подготовку. В 8 часов 40 минут пошли вперед пехота и танки непосредственной поддержки пехоты. К этому моменту 3-я гвардейская танковая армия изготовилась войти в прорыв. Впереди должен был наступать 6-ой гв. ТК, а ему в «затылок» 7-ой гв. ТК, так, чтобы по выходе на оперативный простор перестроится в линию – слева 7-ой ТК, а справа 6-ой. Однако время шло, а дальше второго оборонительного рубежа пройти нашим войскам не удавалось. Армия Москаленко брошенная своим командармом, как обычно, в лоб, несла существенные потери от скоординированного минометно-артиллерийского огня немцев9. По своему обыкновению, действуя через Военный Совет фронта, и непосредственно через Хрущева, Москаленко всю вину за наметившийся срыв операции начал валить на командарма 60-ой армии Черняховского. Де он своими слабоактивными действиями сдерживает продвижение его ударной группировки. В связи с его непрерывными телефонными обращениями за помощью, командование фронтом приняло решение утром 4-го ноября придать 38-ой армии в оперативное подчинение 6-ой гвардейский танковый корпус из 3-ей гвардейской танковой армии.
Утром 60-я армия Черняховского продолжила наступление на запад, продвинувшись на 2-6 км. 38-я же армия Москаленко так и не смогла подняться в атаку, перейдя к обороне и отражая массированные контратаки. Танки 6-го гв. ТК 3-й гв. ТА и 5-го гв. ТК генерала Кравченко вынуждены были втянутся совместно с пехотой 38-й А в отражение немецких контратак. Наступал решающий момент. Либо операция провалится окончательно, либо…
Чтобы переломить ситуацию Ватутин в середине дня обратился к Рыбалко уже не с приказом, а с обращением:
«Успешное выполнение задачи (освобождение Киева, Н.Л.) зависит в первую очередь от стремительности, смелости и решительности Ваших действий. Ваша задача – в самый кратчайший срок выполнить поставленные Вам задачи, для чего, не боясь оторваться от пехоты, стремительно двигаться вперед, смело уничтожая отдельные очаги противника, навести панику среди войск противника. Стремительно преследовать их с тем, чтобы к утру 5.11.43 г. нам занять Киев»10[1].
Примерно в 18.00 в штабе 3-й гв. ТА в селе Старо-Петровцы прошло короткое совещание. На нем вновь назначенный командир 54-й гв. ТБр генерал-майор В.Г. Лебедев предложил провести силами 7-го гв. ТК ночную психическую атаку, когда танки неожиданно пойдут на врага с зажженными фарами и под вой сирен.
Основание. Враг испытывает сильнейшее психическое напряжение последних двухдневных боев и еще не пришел в себя после нашего неожиданного для него наступления и в ходе артиллерийской подготовки утра 3 ноября. Все его действия до сих пор носят характер простых реакций на наши воздействия. Поэтому растерянность в его рядах при такой атаке, с учетом общей нелюбви немцев к ночным боям, наиболее вероятна. Как минимум, на полчаса. Этого будет достаточно, чтобы значительная часть сил наших танков с десантом на броне прорвалась за вторую линию обороны. Наступать необходимо в два эшелона, чтобы второй эшелон был готов разгромить выдвинутые в спешке для закрытия созданной бреши немецкие силы.
Большинство присутствующих командиров армии поддержала предложение. Исключение составил лишь полковник Лозовский, начальник штаба 7-го корпуса. Он выразил сомнение в успехе подобной атаки, ссылаясь на возможную неразбериху среди наступающих в ночных условиях. Конец дискуссии положил П.С. Рыбалко, сказав: «Или грудь в крестах, или голова в кустах». А потом указал генералу Сулейкову, командиру 7-го ТК: «Кирилл Филиппович, готовьте приказ. На все, про все даю час. Начало атаки назначаю на 19.30».
Кратко хроника атаки такова:
«В 19-30 4.11.43 года первый эшелон стремительной атакой (включив фары, под вой сирен, Н.Л.), сломив сопротивление противника на участке: юго-западная окраина Пуща Водица, Детский Санаторий, уничтожая живую силу и технику, наступал в направлении Берковец, Беличи, западная окраина Святошино, имея боевой порядок «в линию», выслав вперед усиленную разведку.
В 23-00 овладели Святошино.
В 22-00 4.11.43 года, опомнившись, противник танками и пехотой из района пригорода Приорка контратаковал в направлении Пуща-Водица.
В результате образовавшаяся брешь для наших частей была закрыта и 23 гв. МСБр с 56 гв. ТБр были отрезаны от своих частей. В течении 2-3 часов никакой связи с ними не было.
Решение командира корпуса. Немедленно ввести в бой второй эшелон (54 и 55 гв. ТБр). Уничтожить контратакующую группу противника.
К рассвету 5.11.43 года положение было восстановлено; 54 и 55 гв. ТБр соединились с первым эшелоном.
Парализованный противник вследствие выхода наших частей на одну из главных коммуникаций – шоссе Киев-Житомир, стал бежать из района Киева в юго-западном направлении, бросая технику и вооружение».11
Особенностью этой атаки было то, что части корпуса находились на исходных позициях во втором эшелоне боевого порядка армии. Они располагались, находясь от первого эшелона на расстоянии 2-3 км. Атака начиналась с места. До линии огня корпус двигался колонной, имея впереди боевую разведку и ГПЗ (головную походную заставу), служащей одновременно направляющим подразделением. На всех танках имелся десант автоматчиков, а на головных танках саперы и сигнальщики. При прохождении боевых порядков обороняющихся 167 СД, 51 СК и 6 гв. ТК произошло перестроение в боевой порядок «углом вперед». Второй эшелон двигался за первым эшелоном на расстоянии в 1-1,5 км.
В 19.30 по команде включились фары, завыли сирены, и танки стремительно рванули на позиции врага. Ошеломленные видом надвигающихся черных в темноте громадин, завывающих и слепящих светом фар, немцы, прекратив какую-либо стрельбу, забегали как тараканы. В свете фар было видно, как фигурки в мышиной форме выскакивали из траншей и окопов. Одни, как парализованные, сразу замирали и тут же попадали под гусеницы танков. Другие, что-то пытались кричать и падали сраженные автоматными и пулеметными очередями. Большинство, полусогнувшись, без оглядки пытались бежать неведомо куда. Полковник Малик, командир 56-й гв. ТБр, не выдержал и закричал по рации:
«Это безобразие! Прекратите гоняться за одинокими гансами! Давите пулеметные гнезда и артиллерийские позиции!»
Преодолев огневой рубеж, танки перестроились «в линию», выслав вперед усиленную разведку – танковую роту. Наступил важный момент в операции – пройти до Святошино кратчайшим путем сосредоточенной группой. Фары решили не тушить. В 23.00 без всяких помех ворвались в Святошино и заняли круговую оборону. В этот момент связь со штабом армии оборвалась.
Не все гладко шло во втором эшелоне атакующего танкового корпуса. В темноте танки 55-ой бригады на каком-то малозаметном развилке дорог уклонились в сторону от основного направления. Пока выяснилась ошибка, 54-ая бригада, которая по плану должна была идти 55-ой в затылок, оказалась передовой в колонне.
В районе дачного поселка Пуща Водица, как и ожидалось, ее атаковали с фланга 20 немецких танков с артиллерией и пехотой. Удар на себя приняла головная походная застава (ГПЗ) – танковый взвод 210-го танкового батальона, стрелковый взвод 2-ой стрелковой роты МСПБ (мотострелковый батальон), взвод ПТР, под общей командой гвардии лейтенанта Семенова. Следовавший за ГПЗ 210-ый танковый батальон, возглавляемый командиром бригады, стал обходить справа выдвинувшуюся немецкую танковую группу. Находящийся в третьем эшелоне под командой гвардии майора Никитина 209-й танковый батальон развернулся и открыл огонь, отвлекая внимание противника на себя.
В этот момент командир корпуса отдал приказ по рации 54-й бригаде выходить из боя и, обходя противника справа, идти на Беличи, так как к месту боя движется сориентировавшаяся на местности 55-я гв ТБр Д.А. Драгунского. Дождавшись появления ее первых машин и встав в голове своей колонны танков, В.Г. Лебедев смял слабое немецкое прикрытие и с боем ворвался в находящееся чуть южнее село Берковец, а через него вышел на село и железнодорожную станцию Беличи. Заводы на этой станции были заминированы и на них были оставлены подрывники. Но быстрота и натиск танкистов и, прежде всего, мотострелков майора Никитина спасли их от подрыва.
В какой-то степени полковник Лозовский оказался прав. В темноте ночи среди наступающих возникла неразбериха. Поток воинских колонн из людей и техники, мешанина из частей 6-го гв. ТК, 38-й армии, 5-го гв. ТК, воодушевленные достигнутым успехом, хлынули в прорубленную брешь, в ярости снося на своем пути всякие и всяческие немецкие заслоны. Командиры срывали глотки по рациям и телефонам, пытаясь хоть как-то внести в этот поток организацию и придать ему направленность.
В Киеве же, среди немцев, стремительно разнеслись слухи о якобы тысячах танков, обошедших город с запада, о несметных толпах русской пехоты надвигающихся на их. И враг, сжигая все за собой, побежал, бросая технику и вооружение. В считанные минуты над огромным городом поднялось зарево пожаров. Ориентируясь на него в темноте, к рассвету в северные и северо-западные окраины Киева ворвались танки и мотопехота 5-го гв. ТК. А вслед за ними стали входить чуть ли не строевым шагом части многострадальной 38-й армии. Огромный город был сдан врагом практически без сопротивления.
Танковые бригады 3-й гв. ТА тоже в какой-то момент потеряли в темноте друг друга. В ситуацию вмешался сам П.С. Рыбалко, лично передавший по рации общий приказ: «Всем выходить на Житомирское шоссе». Утром все собрались в Святошино. Туда же ночью перебрался штаб армии. Шла заправка боевых машин, и, одновременно, шло пополнение их боеприпасами. В результате ночной атаки части 7-го гв. танкового корпуса понесли потери – 3 танка, 2 орудия ПТО и 30 человек личного состава. Урон же нанесенный противнику составил: подбитых и сожженных 16 танков, 6 самоходных орудий, 12 транспортеров, до 200 автомашин, 110 повозок с военным имуществом, уничтожено 830 солдата и офицера.12
Только к сумеркам были до конца очищены от немцев Беличи и Святошино. Эту задачу выполняли бойцы 23-й гв. мотострелковой бригады полковника Головачева и 56-й гв. ТБр полковника Малика. 55-я гв. ТБр Драгунского приводила себя в порядок после плутания по лесным дорожкам и последующего ночного боя. Наиболее боеспособной к тому моменту оказалась 54-я гв. ТБр генерала Лебедева. Ей-то и был отдан приказ идти в авангарде корпуса на Жуляны, чтобы отрезать немцам дорогу отступления из Киева.
В 19.00 бригада вышла из Святошино вместе с полком самоходок и батальоном  мотострелков Головачева. Через час вслед вышла 55-я гв. ТБр Драгунского. В 21.30, не сделав ни одного выстрела, шедшая впереди бригада вошла в брошенный врагом поселок Жуляны. Пройдя его насквозь, ее танки выскочили на аэродром Каплица, где немцы, не ожидавшие такого развития событий, спокойно занимались обслуживанием самолетов. Командир бригады В.Г. Лебедев крикнул по рации лишь одно слово: «Дави!!!». Обслуга и охрана аэродрома, видя врывающиеся на взлетную полосу советские машины, стала разбегаться, бросив множество разнообразной аэродромной техники, включая десять самолетов на стоянках. К подходу бригады Драгунского все кругом пылало. Взрывались резервуары с горючем. Бригада же Лебедева, оставив для охраны трофейного имущества часть мотострелков, уже ушла дальше. Перед самым уходом комбриг сообщил в штаб корпуса: «Иду на Васильков».13
Впоследствии генерал В.Г. Лебедев вспоминал:
«Не задерживаясь, резким рывком, рассеивая по до¬роге заставы и небольшие группы противника, бригада к полудню 6 ноября ворвалась в город Васильков. Немцы не успели организовать даже видимость сопротивления. Они бежали, побросав технику, оружие и документы».14
Подводя итог можно сказать прямо - несмотря ни на какие «нажимы», Жуков с Ватутиным и Москаленко, в сущности, Киевскую операцию провалили. Случилось тоже, что и на Букринском плацдарме. Поэтому, ночной прорыв всего-то чуть более полусотни танков Рыбалки в глубину немецкой обороны, резко изменил ход событий в полосе наступления 1-го Украинского фронта, и на него необходимо смотреть, как, на удачный лотерейный билет выпавший нашим большим командирам.
Бегство немцев из Киева и выход наших войск на Житомирское шоссе вынудили Манштейна в спешном порядке снимать боевые части у Дымера и бросать их для закрытия образовавшейся бреши. Это развязало руки 60-й армии Черниховского. За два дня, 5-е и 6-е ноября, ее войска, действуя в трудной лесистой местности, решительно продвинулись на юго-запад, к рубежу на реке Тетерев, пройдя свыше 40 километров. Но и снятые, чтобы закрыть брешь, немецкие части не поспевали. Поэтому 38-я армия, как вода в половодье, начала разливаться по правобережью реки Ирпень от Киева в сторону Фастова.
При планировании Киевской операции Ставка учитывала, что в октябре все внимание немецкого командования будет приковано к полосе Степного, переименованного тогда во 2-й Украинский фронт. Там 11-го октября 37-ая армия, прорвав немецкую оборону, форсировала на широком протяжении Днепр между Кременчугом и Днепропетровском. Захваченный ею плацдарм превосходил и Букринский, и Лютежский плацдармы. Если войскам генерала Конева удалось бы расчленить группу армий «Юг» на две части южную и северную, то первая была бы отброшена и прижата к берегу Черного моря, а другая не смогла бы удержаться на правом берегу Днепра у Киева. Поэтому предполагалось, что Манштейн незамедлительно подготовит контрудар. И действительно, к Кировограду были затребованы из Франции 1-я и 25-я танковые дивизии, а из Италии – 16-я танковая и танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС АГ». Но туда они не дошли. Их пришлось разворачивать на Фастов. Но это уже другая история.
Естественно, Жуков, Хрущев, Москаленко и Гречко, тогдашний заместитель Ватутина, сделали все, чтобы правда о битве за Киев осталась «за кадром». В фильме Ю. Озерова «Освобождение» ночная атака 7-го гв. ТК подается как некое украшение к гениальному замыслу маршала «Победы». К сожалению, по прошествие стольких лет все остается так, как это подавалось в середине 60-х годов, что и показал фильм, продемонстрированный по программе «Россия» 3-го декабря этого года. В нем о ночной танковой атаке ни слова.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Карпов В.В. Генералиссимус. Калининград, ФГУИПП, 2002. С. 153.
2 Жуков Г К. Воспоминания и размышления. Т.2 – М.: Олма-Пресс, 2002. С.178.
3 ЦАМО ф. 148а. оп. 3763. д. 142. л. 194.
4 ЦАМО. Ф. 236. Оп. 2712. Д. 1. Л. 24-29.
5 ЦАМО. Ф. 148а. Оп. 3763. д. 143. л. 267, 268.
6 Манштейн Э. Утерянные победы. — М.: ACT; СПб Terra Fantastica, 1999, С.568
7 Одно из постоянных измышлений битых немецких генералов. Например, 7-й гв.   танковый корпус, входивший в состав армии Рыбалко, по количеству танков представлял собой лишь танковую бригаду, 61 шт. (ЦАМО, ф. 7 гв. ТК, оп. 1, д. 81, л.л. 1, 2).
8 Манштейн Э. Утерянные победы. — М.: ACT; СПб Terra Fantastica, 1999, С.568,569.
9 Битва за Днепр. 1943 г.. — М.: «Издательство АСТ» 2007.С.156-160.
10 Битва за Днепр. 1943 г.. — М.: «Издательство АСТ» 2007. С.161.
11 ЦАМО, ф. 3406 (7 гв.ТК). оп.1. д. 81. л. 1-5.
12 ЦАМО, ф. 3406 (7 гв.ТК). оп.1. д. 81. л. 1-5.
13 ЦАМО, ф. л/д 0792494. оп. 4877020. л. 22.
14 Там же