Конфликт

   «Только смерть освобождает от политзанятий!» - такой лозунг был на вооружении у молодого  заместителя командира медицинского батальона по политической работе старшего лейтенанта Демьянова Николая Владимировича. Врачи медицинской роты вызывали в нем раздражение с первых дней пребывания его в этой должности. Они были постоянно заняты, вечно ссылались на необходимость осматривать поступающих больных. Заведующий хирургическим отделением капитан Шувалов Василий Фомич, временно исполнявший обязанности также ведущего хирурга, как казалось замполиту, поощрял такое поведения у своих подчиненных. У Демьянова зрело убеждение, что врачи «злоупотребляют» своей практической занятостью, уклоняясь таким образом  от его правильного идеологического воздействия. Николаем Владимировичем его называла только штабная секретарь-машинистка, а остальные обращались, называя звание или должность. Принадлежность к партийной элите он любил демонстрировать даже во взаимоотношениях с командиром части, что создавало вокруг него ауру официоза. Надо отдать ему должное – до снобизма он не возвышался, умел вести грамотно  беседы, проводя в массы рядового, сержантского и офицерского состава единственно правильную линию партии. За деятельностью врачей хирургов и одного офицера терапевта он по своим налаженным каналам организовал контроль, но к его досаде накопать ничего существенного не удавалось. Перенос  же спланированных им занятий был равнозначен вырыванию из его рук куска хлеба, ароматного, свежеиспеченного, мягкого, греющего своей теплотой. С врачами из учебных взводов у него не возникало проблем. Все работали, как винтики, мечтая когда-нибудь перейти на практическую работу, а без положительной, вернее, безупречной партийной характеристики шансов осуществить эту мечту не было. На воображаемые им весы добродетели, где превалирование  груза его обязанностей было неоспоримо, иногда  падала песчинка сомнения в пользу его противников, особенно когда ему представлялся портрет бородатого античного врача Гиппократа, висевший в ординаторской у хирургов.  У него в кабинете на стене был величественный портрет генсека.
    Утром в положенное время в учебный класс прибыли офицеры из медицинской роты хирурги и единственный имевшийся по штату терапевт. Анестезиолог остался готовить больного с разлитым перитонитом на операцию. Едва старший лейтенант Демьянов начал свое идеологическое внушение, как в дверях, словно провидение возник посыльный из операционного блока и сказал:
     - Просили передать     капитану Шувалову, что больного уже подали в операционную.
     Демьянов с гримасой недовольства прервал чтение и спросил:
     - Что у вас там за больной?
     - Прободная язва. Недавно поступил. Я осмотрел его и дал команду готовиться на операцию. Еще один больной находится в приемном отделении. Тоже придется оперировать.
     - Вы понимаете, что срываете мне политзанятие.
     - Понимаю, но делать нечего.
     - И подчиненных забираете?
     - Да, потребуются ассистент.
     - Все свободны! – не скрывая раздражения, проговорил, глядя куда-то вниз в свой конспект, Демьянов. – Но я обязательно разберусь. Капитан Шувалов! Когда освободитесь – ко мне в кабинет.
     Операция по поводу прободной язвы желудка прошла без осложнений. Перфорация на передней стенке была ушита и тампонирована большим сальником. А вот с больным острым аппендицитом пришлось повозиться. Отросток располагался в под печенью и был с гангренозными изменениями. Шувалову пришлось приложить все свое умение, чтобы тщательно удалить воспаленные ткани. Оформив истории болезни, Шувалов вышел на улицу и присел на скамейку у входа в отделение, чтобы глотнуть свежего воздуха. В это время к нему подошел один из выздоравливающих в больничном халате и сказал, что зовут к телефону.
     - Алло! Капитан Шувалов. Слушаю.
     - Я жду вас в своем кабинете, - послышался голос Демьянова и следом короткие гудки.
     Шувалов переоделся и затем напрямик через плац направился к штабу части. На улице было тепло. Стояло солнечное забайкальское лето. Зеленели сопки, скрывая вершины в туманной дымке.
     - Разрешите! – произнес Шувалов и переступил порог в кабинет старшего лейтенанта Демьянова.
     - Так вы понимаете, что сорвали проведение политических занятий? – приступил сразу к делу, не пригласив даже присесть, Демьянов.
     - Это не срыв занятий. Мы просто выполняли свои должностные обязанности.
     - А у меня, значит, нет должностных обязанностей по вашему убеждению?
     - Наша работа носила экстренный характер. В жизни приходится постоянно определять приоритеты. Занятие можно перенести.
     - А вы знаете, что график проведения политической подготовки утвержден в округе и не может быть изменен.
     - Я согласен, что это относится к учебным частям, а мы же оказываем экстренную медицинскую помощь. Мне кажется, что вы пока не улавливаете эту тонкую разницу.
     - Не намекайте на мой непрофессионализм. Мне думается, что вы преднамеренно затеяли всю эту срочность.
     - Не верите – можете ознакомиться с историями болезни.
     - Что даже час повременить не было возможности?
     - Течение болезни могло бы осложниться.
     - Ну, это же не кровотечение!? Я за вами давно наблюдаю и вижу, что вы всегда ищите повод, чтобы скрыться в своей хирургии.
     - Мы там не скрываемся, а работаем.
     - Это мы еще проверим.
     - Нас проверяют разные комиссии практически ежедневно.
     Демьянову хотелось в душе крикнуть: «Молчать, когда с тобой замполит разговаривает!», как на строптивого солдата, вступающего в пререкания. Но перед ним стоял старший по званию офицер с высшим образованием и, по отзывам, хороший специалист, уверенно разбивающий доводы оппонента. Раздражение у старшего лейтенанта нарастало. Он чувствовал слабость своей позиции, но отступать не собирался и решил прибегнуть к «запрещенным» приемам давления.
     - Может быть, вы также против Советской власти?
     - Если против вас, так уж сразу и против власти. Нет, против Советской власти я ничего не имею.
А вы даже не власть, а только наняты ею для идеологической работы.
     - Не власть? Да я с вами что захочу, сделаю! – Демьяново начал терять спокойствие.
     - Это вам не тридцать седьмой год и не те времена, когда ...
     - Да я так сделаю, что ты никогда не уедешь из Забайкалья  и сгниешь в отдаленном гарнизоне.
     Разговор приобрел нелицеприятный характер, и Шувалов решил прервать его:
     - Извините, у меня еще много работы в отделении, - сказал он и быстро покинул штаб. 
     Минули сутки. На утреннем построении Шувалову передали, что его вызывают в политотдел дивизии.
     - Ну, проходи! Присаживайся! – обращаясь к Шувалову, сказал начальник политотдела подполковник Мельников. – Я на тебя получил петицию от старшего лейтенанта Демьянова. С такой телегой даже в тюрьму не берут. Ты что действительно против Советской власти?
     - А он разве мой ответ не привел? Я ведь определенно высказался.
     - Нет тут твоего определенного ответа.
     - Я за Советскую власть. За власть Советов. У меня разногласия возникли с конкретным человеком, который все преувеличил и перевернул с ног на голову.
     - Так, теперь давай не спеша мне все расскажи.
     Шувалов вкратце рассказал о сути конфликта. Чем дальше слушал начальник политотдела, тем более мрачным становился.
     - Ну, в общем, я все понял.  Знаю, что ты хороший специалист, оперируешь без осложнений, от больных только положительные отзывы.  Окружные медики тоже довольны твоей работой. Молодец. Справляешься. Иди в часть и спокойно работай. Ничего не бери в голову. Но, я хотел бы  напомнить, что в нашей дивизии служил офицером танкистом в молодости  генеральный секретарь. По этой причине служба здесь считается престижной и на виду. (Один из полков учебной танковой дивизии был расквартирован в поселке Песчанка. Это в пятнадцати километрах юго-восточнее Читы. В этой части в одна тысяча девятьсот тридцать пятом и тридцать шестом годах служил Леонид Ильич Брежнев вначале в качестве курсанта, а затем политрука танковой роты и получил первое офицерское звание лейтенанта).  И еще между нами: Демьянов является дальним родственником одного из членов политбюро. Этот конфликт не пойдет на пользу ни ему, ни тебе. Вам следует примириться и не заниматься больше полемикой. Понятно?
     - Да, понятно.
     Примерно через неделю на окружную партийную конференцию от  медицинского батальона поехали несколько человек, среди которых были Демьянов и Шувалов. При встрече они пожали друг другу руки. Демьянов был заметно сконфужен, Шувалов наоборот  флегматичен и  вежлив. Все же настороженность между ними сохранилась на весь небольшой период их совместной службы в этой части.