Агграванты, симулянты и членовредители

   Служба в учебной танковой дивизии для новобранцев после домашнего уюта и свобод, таких естественных в гражданской жизни, не могла не казаться ограничением их личных прав. Но большинство их них четко осознавало, что служба в армии это испытание на духовную и физическую стойкость, что это естественный и конституционный долг мужчины проявить себя в роли защитника. Необходимость подчиняться, выполнять приказы и распоряжения своих командиров, старших по званию и прочих начальников была для курсантов, прибывших в учебные подразделения, новой формой бытия. После стартовой армейской иерархической ступеньки им присваивались звания сержантов. Затем новоиспеченные младшие командиры убывали в другие части округа. Умение постоять за себя в противоречивой, консервативной и сложной армейской среде, не теряя достоинства, одновременно выполняя должностные обязанности, причислялась к жизненной мудрости и профессионализму. Новобранцам помимо освоения военных дисциплин приходилось выполнять всю другую работу: от чистки картошки в столовой до мытья полов в казармах и дезинфекции туалетов. Способы уклонения от несения военной службы путем симулирования, членовредительства и аггравации, то есть преувеличения признаков заболевания, весьма разнообразны, исторически прослеживаются с древнейших времен. Врачи полковых медицинских пунктов были весьма искушенными специалистами в области дифференциальной диагностики между истинным заболеванием от природы и рукотворным. Поэтому в медицинский батальон направлялись только те заболевшие, которые нуждались в квалифицированной помощи и в проведении специальных исследований для выяснения причины недуга, но так бывало не всегда.



                Зубная паста


     Роман Ходоркин стоял в умывальнике, смотрел на свое печальное отображение в зеркале и намыливал руки хозяйственным мылом. Вода из крана текла холодная и чтобы пальцы не немели, он пустил ее тоненькой струйкой. Кожа на кистях потрескалась, трещины были воспалены и болезненны, чернота с ладоней не смывалась. В медицинском пункте накануне его осмотрел батальонный фельдшер, санитарный инструктор смазал ссадины и цыпки зеленкой, дал тюбик с какой-то мазью. Сегодня их учили ремонтировать поврежденную гусеницу танка и заменять траки, потом было вождение. В ночь он должен был идти в наряд со своими товарищами по отделению. В лазарете медицинского пункта он встретил своего знакомого Вениамина Мандрика, у которого  несколько дней назад поднялась температура, и его направили на лечение. Он уже поправился, но так как умел хорошо рисовать, то сумел задержаться на несколько дней для оформления санитарных бюллетеней. Мандрик выглядел свежим и бодрым.
     «Везет же людям, - грустно подумал Ходоркин. – Плохо, когда никаких талантов нет».
     Через несколько дней во время кросса с полной боевой выкладкой он натер сбившейся портянкой ногу и получил вместе нагоняем от командира взвода врачебное освобождение от строевой подготовки на период лечения. К сожалению Романа, припухлость и воспаление быстро прошли, и все вернулось на круги своя. После отбоя молодой усталый организм Ходоркина обычно отключался почти мгновенно, но в тот вечер интеллект Романа отсрочил благо отдыха на некоторое время, так как боролся с  угрызениями совести.
     - Василий Фомич! – обратился к Шувалову его ординатор Теплов. – Я осмотрел в приемном отделении рядового из числа курсантов и решил его направить в отделение. У него на обеих голенях резкая отечность, болезненность, покраснение кожи, в общем, все признаки воспаления. На стопах имеются только старые мозоли. У него также повышена температура. Я думаю, что его надо госпитализировать.
     - А как с местами?
     - Придется второй ярус оборудовать, как в казарме. Тех, кто готовится на выписку, повыше.
     - Хорошо, госпитализируй. Что-то в последнее время выросло число гнойных заболеваний. Надо сделать статистику по частям и анализ.
     - Еще я обратил внимание, - продолжал Теплов, - что как то странно воспалились сразу две ноги. Обычно одна. Или, по крайней мере, одна бывает воспалена больше, а другая меньше. Тут же две симметрично и одинаково.
     - Думаешь, членовредительство!?
     - Не исключено.
     - Точечных повреждений на коже не заметил?
     - Нет ни малейшего.  Слюну через соломинку, похоже, не вводил.
     - Значит что-то новенькое, а это плохо, когда не знаешь причину заболевания.
     Больному назначили противовоспалительное лечение, антибиотики, ногам придали возвышенное положение, через несколько дней, когда начали спадать отеки добавили физиотерапевтические процедуры. Однако подъемы температуры у  него не прекращались. При детальном обследовании в окружном госпитале был заподозрен сепсис.
     - Ходоркин Роман! – обратился во время обхода к больному Шувалов. – Мы переводим тебя для дальнейшего лечения в госпиталь. Все весьма серьезно. Мне надо будет с тобой поговорить наедине. Через полчаса зайди ко мне в кабинет.
     - К вам можно, осторожно приоткрыв дверь, спросил Роман?
     - Заходи. Я тебя позвал, чтобы сообщить: придется еще длительное время лечиться в госпитале.
     На лице Ходоркина едва заметно проявилось удовлетворенное выражение, смешанное с чувством тревоги.
     - Дело в том, - продолжал Шувалов, - что  течение болезни у тебя осложнилось, инфекция идет внутрь. Мне надо точно знать, отчего могла начаться твоя болезнь.
      Роман покрылся румянцем, глаза увлажнились, он некоторое время собирался с мыслями, наконец, преодолев сомнения, произнес:
     - Я это не специально.
     - Верю. Так, что не специально?
     - Я решил ногти на ногах почистить. Они почернели от грязи.
     - Надо было отмыть с мылом.
     - Не отмывались.
     - Ну, дальше! – побуждал его Шувалов. – Чем отчистил?
     - Зубной пастой. Пацаны посоветовали. На следующий день ноги отекли. Мне за это ничего не будет?
     - Ты и так себя уже наказал. Иди, готовь личные вещи.
     В хирургическом отделении госпиталя Ходоркин длительно лечился от сепсиса, а позже был оперирован по поводу абсцесса печени.  Он выжил, но здоровье его было серьезно ослаблено.