2. Дуся

               

Утром  2 января Анну разбудил телефонный звонок:

- Ань! – послышался бодрый голос Дуси. – Чё, спишь ещё, разбудила поди? Айда чаевничать, от скуки помираю!

- Щас приду, - сонным голосом ответила Анна.

Она накинула халат прямо на ночнушку, провела расческой по рыжим от хны волосам и, не умываясь, пошлепала в   тапках к Евдокии. 

В подъезде стояло посленовогоднее тихо: объевшийся и опившийся народ отсыпался, надолго перепутав день с ночью.

На лестничной площадке к её лохматым шерстяным носкам прицепилась пара хвоинок.

Анна нажала на кнопку звонка и подняла ногу, пытаясь легким движением руки отцепить колючки.

Однако манёвр  не удался – живот помешал. У Анны была типичная для провинциальных русских женщин её возраста   фигура вечно  беременной женщины.

«У плиты мозоль на животе  натерла!» - отшучивалась она. "Обида на мужчин это называется" - уверяла её подруга.
   
Железная дверь распахнулась, соседка, тоже в ночнушке, с телефоном у уха, посторонилась, пропуская Анну:

- Садись, наливай чай, я щас с дочкой договорю, она сегодня дежурит с самого ранья…

Ага, Ира, это тетя Аня пришла, да, да, привет ей …  передаю … и тебе привет...новогодний … ага …

Зять чё, не шибко напился? А сватья … с вами была … Тоже напилась?

                ***
          
Анна любила эти девчачьи посиделки. Их мужья друг друга не жаловали, но «девчата» отвоевали себе право на личную жизнь упорными встречами.

Как только кто-нибудь из мужиков за порог – они мигом друг к дружке: чай пить, нервы лечить, да зубы об мужиков точить.

Последние два года, из-за потери Кузьмой Викуловичем интереса к  уличной жизни, их встречи проходили в основном на Дусиной территории.

- Мам, - спросила однажды Фаинька, - а о чем вы с тетей Дусей так долго разговариваете?   Вы такие разные: тетя Дуся книг не читает… И немодная она, смешно одевается… И речь деревенская: евоный, ихний…

- Ах, деточка моя глупая! – рассмеялась Анна. – Чем умнее человек, тем больше умных людей вокруг себя видит. Каждый человек умен и интересен по-своему!

- А Дуся…, -Анна задумалась, подбирая слова. - Она, во-первых, умеет слушать… Во-вторых, у неё много житейской мудрости… В-третьих, от неё столько тепла исходит!

Представляешь, она меня всегда норовит каким-нибудь вкусным кусочком, как ребенка,  угостить – побаловать.

Насчёт стиля её одежды и, вообще, внешности … думаю, тут дедушка Юрий повлиял.

Он старше её на 10 лет и зорко следит, чтоб Дуся не модничала. С его точки зрения, все модницы легки и доступны в поведении.

Он как увидит мою новую стрижку, яркую помаду или балахонистую тунику, так в лице меняется: «И как вам, Анна,   Кузьма разрешает, вы ведь уж не молоденькая!»

Ха! Ничего себе «немолоденькая»! Ещё какая молоденькая!  Его бы воля, он бы паранджу на Дусю надел!

А Дуся глаз от «Модного приговора» отвести не может. Мечтает, наверное, что однажды поменяет весь гардероб и вместе со старой одеждой скинет лет 20!

А насчет речи – я работаю с нею, окультуриваю потихонечку, она уже давно звонИт, а не звОнит!
       
                ***

Дуся запыхалась и раскраснелась от разговора с дочерью. Анна с беспокойством заглянула в глаза подруге, не красные ли? Дуся  хронический гипертоник.   

Евдокия пододвинула к себе сахарницу и отсчитала три чайных ложки сахара в свой стакан.

Анна поморщилась (Дуся не знала меры в соли и сахаре) и вопросительно взглянула на подругу:

- Как ты?

- Тоскую! - прочла в ответ.

                ***

Между Дусей и Анной много лет молчаливо жила одна скорбная тайна. Прошло уже пять лет, но они обе, как вчерашний, помнили тот страшный ноябрьский вечер, когда позвонила со станции дочь Иринка и крикнула в трубку телефона  жуткую новость:

- Мам! Витюшки больше нет!

- Как нет?! – задохнулась Дуся.

- Я на работе была,- рыдала в телефоне Ирка,- а Витюшка вечером, часов в шесть, взял санки и пошел на озеро!

- А отец-то?!- Дуся менялась в лице.

- Колька, гад, пришел с работы и спать лёг!

- Ё…твою мать!!! Так может он у кого в гостях засиделся? – не верила Дуся.

- Нет, мама, нет!!! Старуха из крайней избы видела всё: как на санках с горки катался, как под лёд ушёл! И никого не позвала, старая!

- Так его подняли?!!!

- Нет, мама, нет!!! Ночь же!!!
            
Дуся завыла. Только с похорон: сестру Веруську, младшенькую, в землю зарыли.

- А-а-а-а!!! М-м-м-м! – истошно  стонала Дуся. Сознание покидало её разум, она повалилась на пол.

Юрий и Анна, оцепеневшие от ужаса, подхватили её.

- Он там… под водой… темно… Витюшка… там… Один…, - шептали её побелевшие губы.
      
Анна и Юраша беспомощно смотрели на Дусю и друг на друга. Надо было что-то делать, говорить, а они словно оцепенели.

Первой в себя пришла Анна и велела Юрию вызвать скорую.

Она крепко обняла Евдокию, прижала к себе, потом отстранила, взяла за плечи и заглянула в её безумные глаза.   

А затем каким-то чужим,  твердым и спокойным, голосом  сказала своей подруге свалившиеся неизвестно откуда странные слова:

- Дусечка, ему уже не больно.
   
И повторила ещё раз, на тон громче:

- Дуся! Ему! Уже! Не больно!


Дуся  задумалась над словами, потом обмякла и посмотрела на Анну пьяным  взглядом.

- Не больно,- повторила она за Анной.

- Сейчас приедет скорая, тебе поставят укол. Надо лечь спать. У тебя завтра будет трудный день,- говорила обретшая дар речи Анна.- Подумай о дочери. Её сейчас тяжелее, чем тебе. Её нужна твоя помощь. Ты должна быть сильной. Ты справишься.
               
Витюшку искали две недели. Звонили в Москву, чтоб прислали водолазов.

Водолазы приехали, долго решали вопрос с оплатой, жильем и пропитанием, а потом нашли. И Витеньку, и санки.

Иринка через полгода забеременела и родила Матвейку, а Дусе дали вторую группу инвалидности и досрочно отправили на пенсию.

                ***

- Дусечка,  не грусти,- Анна тронула подругу за руку, увидев, как у той в глазах начала собираться  влага.
      
Дуся улыбнулась и отвернула лицо к окну:

- Чё-то дедушка седня молчит, не трезвонит…

- На процедурах, наверное,- откликнулась Анна.

- Да нету никаких процедур, праздники же, так они там, спят да едят, ну, таблетки принимают… Твой-то чё, не передумал машину покупать?

- Не-а,- вздохнула Анна, - работу надо искать!   

- Рабо-о-оту? – удивилась Дуся.- Кто её потерял-то?

- Нет, ну ты подумай, какая на фиг сейчас машина: выживаем, ребенка доучить надо! – оживленно заговорила Анна на больную тему.

- Да и куда он на ей ехать собрался, дачи-то нет,- подхватила Дуся.

- Есть, да в 90-х забросили: за 40 км жука колорадского собирать? Дешевле картошку в магазине покупать! Я о другом переживаю: какой безумец с ним в машину эту сядет, с инвалидом-то, он тут помнит, там не помнит.

До первого поворота, на дорогах вон что творится: бьются десятками ежедневно.

А у него один дорожный принцип: либо ты, либо тебя, так лучше уж я тебя!

Двадцать лет с ним каталась, полные штаны страха от ужаса!

А случись что, мою дочь его родственники без всего оставят – на него всё оформлено!

- Вот я потому с Юриком и не расписываюсь, - ухватилась за мысль Дуся. - Скоро 30 лет будет, как нервы мне дедушка мотат…

- Смотри-ка: опять из почтового ящика вытащила, - Дуся берет с холодильника какие-то бумаги.- Три письма. От Дюваль какого-то. Он ему миллион пообещал!

- Так и пишет,- развернула она письмо.- Поздравляю Вас,Юрий Петрович, Вы счастливчик! Только вот купите еще на тыщу, а лучше на две товару – и тогда миллион ваш!

-  И он покупат, Аня, как одурел! - швырнула она письмо обратно. - Всё, что ни предложат: и книжки, и кастрюльки – всякую хренотень!

- Ты посмотри, Ань,- Дуся встает, идёт к трельяжу в прихожей. - Расческа массажная, в магазине 50 рублей стоит, он за 500 у него купил. Ну не дурак ли? Полпенсии  Дюваль, полпенсии на лекарства, а ещё молочка чтоб литра была на день!

Дуся снова села за стол. Видно было, что эта история её очень волновала и она еле сдерживала себя от более грубых слов.

- Дюваль по-французски как «дъявол» звучит, - заметила Анна, - слышала я про неё (женщина это!), во  всех газетках свою рекламу размещает.

Меня удивляет… Юраша… ведь у него высшее образование, инженер! Должны же быть у человека его уровня элементы  критического мышления,  ведь первый признак  ума есть сомнение! Неужели он не понимает, что весь этот … парад мракобесия рассчитан на  полных идиотов?

Ты не обижайся, но у  Юрика одна беда – он слишком завистлив, ему стыдно быть бедным, потому что вдолблено народу в башку: кто умен – тот богат! А ведь на самом-то деле умные люди никогда богатыми не бывают! Им этого не надо!

Достойной жизни  - да, хочется! Но богатым… Зачем умному человеку такая головная боль? 

- В общем, Дуся,беда у нас с тобой общая,- подытожила Анна,-  мужики наши с ума посходили: им, видите ли,  стыдно быть бедными, они себя неудачниками ощущают.Ну их на фиг, Дуся! Меняй пластинку: праздник ведь!

- Ой! – мгновенно откликнулась на "праздник" Дуся.- Обхохочешься! Я тебя чё позвала-то? Ты знаешь, чё мне дедушка на Новый год подарил? Айда в зал.

                ***
          
Подруги встали из-за стола и утиными шагами переместились в единственную комнату с нехитрым убранством: два советских времен серванта вместо стенки, два из той же эпохи дивана, стол с маленьким плоским телевизором и видавший виды шифоньер.

- Ирка ишь какой палас подарила? На всю комнату!- Дуся шаркнула по нему ногой.- Год лежит, только пылесосим, на улицу уже не вытартать деду, тяжело …           с девятого-то этажа…

Евдокия открывает дверцу шкафа, что-то шарит на средней полке и вытаскивает сверток.

- Вот, -  разворачивает она пакет, - глянь… трусы!

Она достает обновку, растягивает резинку, прикладывает к поясу, и они обе падают от смеха на диван.

Трусы были таких огромных размеров, что мотня  ниже колен обвисла.

- Хожу, говорит дед, по рынку Некрасовскому, - смеется Дуся и утирает слезы подарком,- вижу – трусы, и размер  аккурат для моей  жены!  Дай, думаю, куплю для моей Дуси парочку!

 - Парочку! Так и сказал? – расплакалась  от смеха и Анна.-  Одни чтоб спереди, значит, а другие сзади?

-  Не  смеши меня, а то обосикаюсь! Ух! Ха- ха –ха! Ой! – Дуся бросила трусы на руки Анны, убежала стремглав в коридор и продолжила рассказ со  смехом уже из туалета.

- Нет, живот-то у меня, конечно, как у бегемота, но эти ж дамские штучки на слониху налезут. Каков дед, а?

- Это тебе модный приговор от Юрасика,- утирая слезы,  подвела итог смеху  Анна.
       
Вернувшаяся из клозета Дуся вдруг посерьезнела и тихо сказала:

-  Слышь, Ань, будь другом, возьми вторые себе! Куда мне стоко-то  щастья! Страдать так вместе. Я ж тебе ничего не дарила нынче!
       
Анна, расставшись с остатками смеха, задумчиво потрясла  сначала одними, потом другими   изделиями китайской мануфактуры и вынесла вердикт:

- Беру вот эти, с розовыми цветочками! 

-Айда к зеркалу! - схватила её за руку Дуся.   

Подруги перемещаются в коридор.

- Вот так, Дуся, мотню обрежем, тут подогнем …. Давай-давай, доставай машинку!

                ***      


Через 20 минут трусы, подвергнувшиеся обрезанию, были прострочены и отутюжены, и подруги опять стояли у зеркала.

- Класс! – прикинула свой подарок на себя Анна.

- Надень,-  предложила Дуся.


Анна легко шагнула в матерчатый треугольник прямо в халате. Вид со всех сторон получился офигенный!

- Песенка про бемоль! – объявила она, кокетливо погладив  ладошками плотно  обтянутый   трусами, живот.

Дуся засмеялась и присела на диван в  ожидании концерта. 
       
Анна поставила руки в боки, удивительно легко подпрыгнула  и,  пританцовывая в народном стиле,  негромко запела:   


             Пышная, как булочка, сладкая, как торт,

             Толстая женщина – баба первый сорт!

             Женщины-толстушки славятся в Руси,

             Не хочу худою быть – даже не проси!

            
Анна кончила петь, Дуся уже не смеялась и почему-то рассматривала Анну странным взглядом.

- Ты чего, Дусь?

- Ты такая красивая, Анька, бросай своего Кузьку, не ценит он тебя, и никогда не оценит! Разные вы.

- Ну, трусы-то от Юрасика точно оценит! – отшутилась Анна и скомандовала:

- Меняй пластинку, подруга!

- Салаты будем доедать? Обед уж скоро,- предложила тут же Дуся.- С Нового года стоят, поди не отравимся.

- Ну, давай, - махнула головой Анна,- дома все равно жрать нечего!

- У меня коньяк есть, давай по чуть-чуть.

- А давай капелёшечку! По чайной ложке! В чай, Дуся, мне  - в чай!
            

                ***

Подруги поели, потом чаю с коньячком попили, раскраснелись.

- Эх, Дуся, ну почему ты не певунья, щас бы мы с тобой чего-нибудь на два голоса затянули,- вздохнула Анна.
         
Дуся ничего не ответила, задумавшись о чем-то о своем. Наступила очередь семечек и тупого глядения в окно.

Двор был пуст. Народ всё ещё отлеживался.

- Даже собак нет! – удивилась Дуся.

- Фейерверков на год вперед напугались! Все на сто раз обписались и обкакались!- откликнулась Анна.
 
Подруги снова помолчали, изучая тишину за окном.

- Ой, ладно, Дусечка, засиделась я у тебя,- сплевывая шелуху от семечек в газетный кулек, оборвала молчание Анна,- побегу домой. Спасибо за чай, за интимный подарок! Мои уж поди проснулись и потеряли мамку.

 Она устало, вмиг как-то  постарев, встает из-за стола.

- Ладно, - сгребла стаканы Дуся, - после обеда меня не теряй: к деду на свиданку в кардиологию поеду.

- Так его ж скоро выпишут?

- Через неделю, не раньше, праздники ведь,

- Привет передавай!

- Ладно. На работу-то когда и куда думаешь?

- Не думала еще, пока Фаинька сессию не сдаст, даже искать не буду.

Немного подумав, Анна добавила к сказанному:

- А бумаги от Дюваль возьми и выбрось! И Юрасику своему о письмах ничего не говори!

- Бесполезно, эта "Блюваль" его телефон знает, сэмэски шлёт. Может, и впрямь миллион выиграет…

- Не смеши, миллионерша!
            
Анна вышла в прихожую.

- Лимон забери с собой, - засуетилась подруга. – Ты же знаешь, я его не ем, а для тебя беру.

- И вот ещё, - она полезла в холодильник. – Тут от гуся кусок остался – свари своему шОферу похлебку. Картохи надо? Бери, пока дают! Ягоды вот ещё.

- Дусечка, не начинай меня жалеть, а то расплачусь! – начала скромно отнекиваться от «подарков» Анна.

- Молчи – не разговаривай! – прикрикнула на неё Дуся. – Деда нет, а придёт из больницы, опять  с сумками к своим бегать начнет. Кажный выходной с балкона банок в сумку напихат и прет их своим детям с внуками. И старуху свою, жену бывшую, тоже моей стряпней потчует!

- Нет, ты представляшь, - всхлопнула она ладонями, - я жарю, парю, а он сложит еду в сумку и бежит к ним чай пить с моими-то булками!

- Ой, Дуся, ну как ты это терпишь? – посочувствовала подруге Анна.

- Терплю уж. 30 лет как терплю!  – вздохнула Дуся. – Денег надо?

- А знаешь, надо! – обрадовалась Анна.

Дуся открыла кошелек, достала 500 рублей и положила их в карман Анны.

- Я теперь только 15-го смогу отдать, - предупредила Анна. – Кузьма свои 6-го января получит и в сбербанк унесет.

- Отдашь, когда сможешь, меня не торопит! – улыбнулась Дуся.

Анна подхватила пакет с гостинцами  и вышла на площадку. На пороге подруги обнялись и чмокнулись:
- Пока!
-Пока!

Анна пошаркала тапками по усыпанному елочными иголками бетону к своей двери. Муж и дочь уже проснулись и сидели на кухне. Анна поспела вовремя. Семья  ожидала обеда в её исполнении.

            (продолжение следует)


             http://www.proza.ru/2014/01/03/885