Неожиданный финал

   Во время службы в Забайкалье старшего лейтенанта Шувалова  в качестве врача на командно- штабные учения начальник медицинской службы  дивизии брал  с  упорным постоянством, а это могло быть от двух до четырех раз в год. Шувалов за несколько дней перед началом этого мероприятия тщательно перепроверял медицинскую укладку, выбрасывал просроченные медикаменты и заменял их новыми. В те времена шприцы хранили в небольших металлических цилиндрических контейнерах, наполненных спиртом, закрывающихся крышкой с резьбой, которую надо было навинчивать настолько плотно, чтобы не протекало содержимое. Разовые медицинские изделия еще не получили распространения, за исключением скарификаторов и небольших игл, которые использовались для прививок.  Момент начала учения, был строго засекречен, но, тем не менее, все знали благодаря «офицерской контрразведке», что это случится такого-то числа в четыре тридцать утра, поэтому спали не раздеваясь. Этот хронометрический рубеж в армии называется временем «Ч». И вот в динамиках оповещения в квартирах домов офицерского состава  послышался сигнал тревоги. В полном мраке все пришло в движение. Свет зажигать было запрещено. Во дворах был слышен топот сапог многих ног, бегущих в сторону контрольно-пропускного пункта. Умудренные и дальновидные   ветераны службы в ту ночь оставались на рабочих местах, не уходя домой, поэтому имели временную фору. Из боксов выводили технику и строили в походные колонны. Командиры вскрывали секретные пакеты с заданием. Медицинский батальон был представлен несколькими машинами, на одной из них, называвшейся автобусом санитарным, ехал начальник медицинской службы дивизии в кабине рядом с водителем. Шувалов расположился в кузове лежа на носилках рядом со своей  лекарственной укладкой. Вскоре дивизионная колонна начала движение между забайкальских сопок. Учения были окружные, на которых были  представители генерального штаба, поэтому чувство напряженности и нервозность не покидали начальствующий состав.  Стоял сентябрь. Склоны сопок были в золоте и багрянце, которые вместе с вечнозеленым фоном елей, сосен и пихт создавали фантастический мозаичный рисунок. Над всем этим великолепием возвышались светло-желтые пирамиды лиственниц. По утрам и ночью было довольно холодно.
     На одной из кратких остановок к Шувалову в санитарный автобус заскочил лейтенант из связистов и пожаловался на ноющую боль в животе, изжогу. Шувалов осмотрел его и признаков острой внутрибрюшной патологии не выявил.
     - Это у тебя гастрит обострился. Большинство болезней желудка нейрогенной природы. Уедут проверяющие, закончится учение, сразу дела пойдут на поправку. Волнуешься?
     - Не то, чтобы, но есть немного.
     -  Меньше взвода не дадут, дальше Забайкалья не пошлют, - привел доктор ему стандартное местное успокаивающее средство. - Давно служишь?
     - Два месяца после училища.
     - Женат?
     - Да. Но жена осталась у своих родителей с маленьким ребенком.
     - Понятно. Питаешься, как придется.
     Шувалов дал ему спазмолитическое средство с содой и сказал, что в случае, если состояние не улучшится, прийти  повторно. Потом кто-то порезал палец. Пришлось делать перевязку. Приходили клянчить спирт, но, получив ответ, что до конца учений эта тема закрыта, удалились.  Потом в проеме дверей возник моложавый представитель особого отдела и, что-то пометив в лабиринтах своего расчетливого аналитического ума, исчез.  Амбулаторный прием велся во время кратких остановок. Колонна дивизии двигалась весь день и ночь и только на рассвете достигла намеченного района сосредоточения. Место было живописным. Широкая долина, окаймленная таежными сопками, покрытая утренним туманом, едва подсвечивалась восходящим, еще скрытым за горами солнцем. Быстро расставлялись палатки, запускались полевые миниатюрные электростанции. Шувалов заглянул в штабную палатку. Там на двух складных столах ближе к центру  лежала большая учебная карта. Командир дивизии и его начальник штаба что-то чертили на ней. Рядом находились представители служб. Один из солдат растапливал походную чугунную печь. Возле тента стоял небольшой столик с нарезанным хлебом и ломтиками сала.  Аромат хлеба был неописуемым. Шувалов подошел к своему медицинскому начальнику с тюркской фамилией и доложил о принятых больных. На выходе удалось прихватить ломоть хлеба с салом, густо засеянный  тмином.  Сводило челюсти от желания тут же попробовать это лакомство. Среди порослей кустарника уже дымила полевая кухня начальника продовольственной службы. Долину пересекала линия высоковольтной электропередачи. Ее поддерживающие мачты  смутно начали выступать в утреннем тумане. Ожидалось прибытие  вертолета с проверяющими офицерами  из центра. Через несколько минут послышался слабый, но постепенно усиливающийся звук  мотора. По району сосредоточения прошла легкая сейсмическая волна последних приготовлений. Неожиданно белый воздушный утренний  туман осветился яркой вспышкой, послышался треск, затем звук взрыва. Наступила минута оцепенения. Место катастрофы тут же оцепили. Спасать было уже некого.  Учения были свернуты. Началось расследование этого трагического случая.