Том Круз и другие

 После окончания института я работала во Дворце пионеров. Методистом по лекционно-массовой работе. Хорошее было время, весёлое. Особенно на зимние школьные каникулы. Мы проводили по три ёлки в день.
       В тот год нам прислали из Москонцерта бригаду из 4-х человек: Дед Мороз, Снегурочка, Лиса и пианист. Дедом Морозом был средней известности артист, важный и сварливый. Он держался, как английский лорд, случайно попавший на бал прислуги.  Снегурочка – немолодая, безликая, как домашние тапочки,  женщина. Лиса – актриса какого-то невнятного театра. И, наконец, пианист Лёша –  красавец-брюнет, в свободное от Ёлок время игравший в очень приличном оркестре. Всё представление держалось на живости и наглости Лисы. Тем более, что притворяться ей не приходилось: нахальная тётка играла себя в улучшенном варианте. Как-то мне пришлось доказывать разгневанным родителям, будто им показалось, что Лиса назвала Снегурочку неприличным словом. "А пусть быстрее поворачивает свою ...", - рявнула вздорная баба на моё замечание.Что-то в этом было. На пожилую унылую Снегурочку даже 3-хлетние дети смотрели озадаченно: уж больно она смахивала на её, Снегурочкину,  бабушку.  Ну, да не в них дело.
       Лёша! Какой красавчик! Все наши дамы напряглись. Я была спокойна: не моего романа герой нарисовался.  В нежных девичьих снах мне грезился сероглазый блондин с носом Тома Круза. Но сны снами, а жизнь жизнью.  Именно я вызвала интерес у Лёши, тем более, что все рабочие моменты были завязаны на мне. Увы, он мне не нравился. Совсем. Но… Пройтись с Лёшей по длинному коридору второго этажа, медленно, очень медленно спуститься по широкой лестнице и, ни на кого не глядя, пройти к выходу на глазах у потрясённых сотрудниц. Как, а? Особенно перед Светкой с её дурацкой новой дублёнкой. Светка работала в Клубе юных моряков, и целый день болталась по Дворцу в красивой матросской форме. К морякам она имела весьма отдалённое отношение: короткий роман со спасателем на крымском пляже.  В общем, Лёша был нужен для решения важных стратегических задач, тем более, что денег на дублёнку, даже укороченную, у меня не было. Ну, а блондины....
     На втором курсе нас послали на картошку. До 4-х мы собирали скудный урожай под руководством дяди Коли, единственного трезвого мужика в деревне, а после – свободное время, наполненное песнями, анекдотами и любовью. Какая картошка без любви! У меня намечался роман с Костиком, интеллектуалом в третьем поколении. Он читал мне восточные стихи и показывал ночные звёзды, называя каждую по имени. Так завязывался наш картофельно-поэтический союз. Но вдруг…
   Картошку мы грузили на машины и нахальные, весёлые шофёры увозили её куда-то. И вот из очередной машины выходит водитель. Это был Он: сероглазый блондин с носом Тома Круза.  И восточная поэзия пала, потерпела фиаско. Водила Паша, русский богатырь, положил её на обе лопатки. Договорились встретиться у клуба. Мило болтая, мы ждали начала сеанса. Не помню в связи с чем, но я сказала: «Ну, прямо как у Зощенко». Паша встрепенулся: «Зощенко, блин? Ты знаешь этого …?» Дальше он рассказал мне в очень доступной форме, что будет с прапором Зощенко, его армейским командиром, если они, дай бог, встретятся. Сказать, что у меня завяли уши будет сильным преуменьшением: у меня завяли все части тела. Участь несчастного прапора была менее завидна, чем судьба Джордано Бруно. Проклиная Тома Круза с его носом, я убежала в общежитие. Всё оставшееся время я пряталась от Паши и проводила вечера в обществе нескольких невостребованных девиц. Костик, после общения с опасным водилой, боялся не только подходить, но и смотреть в мою сторону. И не только на картошке, но и во всё наше студенческое время. Спустя годы я увидела Костика на каком-то концерте и подошла к нему. Он испуганно огляделся. Я думала, что Паша испугал его надолго, оказалось – навсегда.  Впрочем, это давняя история.
Лёша. После Ёлок мы гуляли с ним по улицам, ели эскимо и он говорил, говорил, говорил. О себе. Иногда о своей маме, с которой он меня, возможно познакомит. Я холодела от такой перспективы. На прощание он целовал мне руку и со словами: «Как интересно мы провели вечер»,- уходил. А я с ужасом ждала следующего свидания. Более нудного и жадного мужика я не встречала.
       Настал последний день каникул. Последняя ёлка. Всё! Уставшие, обалдевшие, мы вышли из зала. Лёша предложил мне отметить окончание ёлочной гонки. Я сказала, что должна идти на совещание в дирекцию по поводу подведения итогов праздничных мероприятий. Он попросил телефон для связи. Я дала ему номер телефона Вити, сантехника из нашего дома, который знал тольку одну не матерную фразу: «Да, пошёл ты…»