Пятый месяц ноября

Сегодня выдался на край тоскливый день. Солнце зачастую пряталось среди темных, непроглядных облаков, лишь изредка одаривая нас своими добрыми и теплыми лучами. Близилась зима. Люди утепляли дома, подолгу начинали топить камины, то и дело подкидывая сухих веточек, да ненужных бумажек. Зачастую помещения города переставали пустовать, наполняясь голосами и болтовней. Многие люди два раза выходили из своих укромных гнезд: утром, на работу и вечером, сбегать в магазин. На их лицах больше не вычерчивалась прежняя улыбка, волшебством которой обладало солнце. Мрак снизошел на город, сложно сказать именно, в какой день все переменилось. Наверное, осенью, когда прошла самая яркая пора года – лето. Летний, веселый и игривый ветерок радовал множества людей. Иные гуляли с утра до ночи, не замечая времени. Все были счастливы. А сейчас? Трудовая пора. Холод и одни разочарования. То кофе не слишком горячий, то в офисе слишком холодно. То ноги замерзли, то руки…Жалоб стало намного больше, нежели улыбок или веселых глаз.
Мы с Джеки решили никуда сегодня не ходить. Мы каждый час заваривали по новой кружке чая и работали над совместным проектом, который должны были сдать в субботу. Мы – графические дизайнеры, вдохновения которых посещает лишь раз в несколько дней. Оно, умудряясь постучаться к нам в двери тут же уходит, даже не прощаясь. Странная эта штука – вдохновение. Без него работы получаются сухими, словно пожелтевшая листва, высушенная и положенная в коробочку. В них нет частички твоей души. Ты творишь, не вкладывая ее. Оттого вся и проблема. Кто хочет творить без вспышки эмоций и идей? Но, выбирать не приходится, чтобы хоть что-то заработать. Поддержка родителей не бесконечна. Да, они платят за квартиру. Да, они покупают еду и приносят нам с Джеки, когда мы по горло в работе, когда нам даже выйти в магазин некогда. Да. Они уже очень-очень стары.
Мы часто размышляем с Джеки о будущем. Нам это нравится. Правда, ничего из этого пока не сбылось и все идет в другую сторону. Загадаешь одно – исполнится другое. Джеки очень из-за этого расстраивается. Очень. Ей хотелось бы лучшей жизни. Где-нибудь, в теплой стране, где солнце светит всегда ярко, а на небе ни облачка. Мы бы переехали, но тут уже пустили корни прежде, чем заговорить о теплой стране. Если ехать, то только ненадолго, чтобы отдохнуть и развеяться, восполнить запас сил, вернуться вновь в угрюмый, и серый город. Джеки очень нравится наблюдать за морем. То, как, словно шампанское, искрится в просторах синевы. Улавливать каждую волну. И думать. Смотря на море, она словно погружается в какой-то далекий, отделенный от этого мира мир. Ее мысли улетают далеко-далеко. И мы сидим на горячем песке или камнях, очарованные простором и свободой, которую не дает нам город, наслаждаясь чистым морским воздухом. Когда приходит пора уезжать, Джеки всегда спрашивает меня, как ребенок спрашивает свою маму, при этом делая крупные и вопросительные глаза, готовясь с жадностью проглотить ответ. «Мы же сюда вернемся? Да, Сэм? Мы же, вернемся еще и посидим на берегу этого прекрасного островка?». Я не могу ничего обещать, но все равно говорю да. Мне больно отказывать, руша при этом все ее мечты. Я так не могу. Она искренне в это верит. Это – ее собственное счастье. Я не хочу лишать Джеки этого. И мы вновь возвращаемся к морю…
Карандаш легко поддавался и я с легкостью набросил первый чертеж. Сегодня Джеки выглядит вяло. Румянец исчез, а глаза истратили прежнюю искорку. Появились мешки под глазами, но для меня она всегда была и будет красивой, несмотря ни на что. Вновь, с кружкой очередного крепкого чая или кофе (я не разглядел), она садится за стол и начинает что-то вырисовывать, как и я. Мы не разговаривали. Обычно, мы о чем-то болтаем и она смеется. Давненько комната не наполнялась ее звонким смехом, но я все равно его слышу. Он глубоко в моей душе. Там и останется. Я вижу, ее волосы начали потихоньку выпадать. Все из-за авитаминоза. Она нехотя глотает таблетку. Еще одну. И еще. Ее светлые волосы с каждым днем тускнеют, ее кожа становится более шершавой. Ни один крем пока не помог. Я боюсь за Джеки. Очень боюсь.
 - Сколько там до сдачи проекта дней? – Вяло спросила Джеки меня.
- Кажется, еще пять дней. Успеем, как думаешь? – Я попытался сделать более веселый голос.
Молчание.
Мы продолжали лихорадочно рисовать, изредка что-то перекусывая. Нам дают заказы, на выполнение которых определенный срок. И за это довольно неплохо платят. Смотря, какой человек еще заказ сделает. Бывает, даже, платит больше положенного, да и восторга тоже больше. Бывают и такие, которых совершенно это не интересует и нам, буквально, пихают деньги, даже не посмотрев толком на наше творчество.
Мы часто проводим время с Джеки в мастерских и студиях, когда нужно обязательно и когда по желанию. Редко – дома. Летом, мы после трудоемкой работы всегда проходили через парк, съедая мороженное и разговаривая на разные бесполезные темы, наслаждаясь красотой летнего денька и зеленых деревьев. Я скучаю по тем дням. Джеки тоже скучает.
Еще один день прошел. Свет выключен, пора спать.
Мысли прерывали мой сон. Джеки лежала рядом. У нее было тоже самое.
- Сэм. – Шепотом начала свой разговор Джеки. – Я чувствую, что что-то изменилось. Погода ли? Нет. Не погода. Она меняется всегда и вне зависимости от времени года. Время? Тоже самое. Нет. Я чувствую, что-то реально изменилось.
Впервые, я не понимал ее. О чем она говорит? Что изменилось? Что могло изменится между нами? Мое биение сердце участилось.
- Дорогая. Ты о чем?
Длительное молчание.
- Ладно. Забудь. Пойдешь со мной на кухню? Я проголодалась.
Часы пробили полночь, как мы вошли на кухню и искали что-нибудь съестное в холодильнике. Неожиданно, Джеки захлопнула его.
- Сэм.
- Да?
- Как давно я что-нибудь готовила?
Я задумался.
- Вот именно, Сэм. Я...Прости меня. Я никчемная жена. Твои родители приносят нам еду вот уже пятый месяц. С этой работой я сама не своя. Сэм. Скажи, ты хочешь есть?
Я поколебался. Я не понимал, что происходит с Джеки.
- Ты хочешь есть, Сэм? – Снова спросила она.
- Не очень.
- Мне приготовить завтра что-нибудь? – Она смотрела на меня своими зелеными и зеркально-пустыми глазами, которых давно покинула счастливая жизнь.
- Джек, если, конечно, тебя не затруднит.
-Нет! – Воскликнула она. – Что ты! Я с удовольствием! Нам же надо что-нибудь есть.
Внезапно на кухне перегорела лампочка.
- Джеки. Пойдем в кровать, здесь холодно, тем более, ты босиком. Пошли. – Я обнял ее и мы вернулись обратно в теплую комнату.
У Джеки на глазах были слезы.
На следующий день она принесла мне завтрак в постель, объясняя тем, что просто хочет сделать приятное своему дорогому мужу. На ее щеках вновь засиял румянец, а за окном проснулось вместе со мной и солнце. Давно я не видел Джеки счастливой. Выйдя к ней на кухню, я сразу почувствовал сладкий аромат жареного мяса. Обед, как я понял, удастся на славу.
- Сегодня, - объявила Джеки, - мы идем гулять. Не важно, куда. После обеда – сразу же на улицу. – С улыбкой проговорила она.
Я вновь поколебался.
- Милая. А как же проект? Нам надо успеть доделать его, ведь, мы еще и половины не сделали. У нас на руках лишь наброски.
- У нас будет для этого еще куча времени. Я хочу куда-нибудь выбраться. Прогуляться хотя бы немножко, а потом снова взяться за муторную работу. Разве, ты этого тоже не хочешь? Не думаю.
- Ты права. Ты как всегда права. – Я заключил ее в своих объятьях.
Сегодня мы были одни из тех самых счастливых людей, которые мало чего знают о грусти и серых буднях. Мы будто забыли все, что было ранее. Мы ожили.
Все то время приготовления сытного обеда, я решил обсудить с Джеки наш маршрут.
- Итак, мисс, куда мы сегодня отправимся?
- Гм. Надо подумать. Вообще, я думаю, может, сходить в кино? Или по парку прогуляться, да только снега нету и пока везде грязь и застывшие лужи.
- Неплохая идея, сходить в кино. Но я предлагаю, в ресторан.
- Но мы же только-только поели.
- Прости, не подумал.
Мы долго размышляли и наши мысли пали на обычную прогулку на свежем воздухе. Сходить к реке. Погулять по достопримечательностям, походить по музеям. У Джеки на лице рисовалась теплая улыбка. Она не исчезала. Она становилось все ярче и ярче, с каждой минутой. И я понимал, что никого сильнее, чем ее, еще никогда за свою жизнь не любил. Ей нравится постоянно наблюдать за моими эмоциями. Как я реагирую на ее вопросы, как смотрю на нее, что чувствую к ней. Так было с нашего первого знакомства и продолжается по сей день. Джеки важно знать, люблю ли я ее до сих пор или нет. Ведь, говорят, любовь живет три года. Мы с ней знакомы чуть больше, а встречаться начали лишь два года назад. Поженились совсем недавно. Все так быстро затянулось между нами, казалось, что мы созданы друг для друга. Я искренне в это верю. Как и Джеки. Ссоримся мы не часто, да и повода для этого не находится. Мы либо не разговариваем друг с другом, либо просто не замечаем. Никогда не кричим друг на друга. Что касается Джеки – она не выносит крики. Что касается меня – я это знаю, поэтому меньше всего на свете я хочу приносить ей боль.

Сегодня Джеки выглядела необычайно красиво. Вязаная розовенькая кофточка покрывала серенький бадлон, облегающий верхнюю часть ее тела. На ногах – джинсы и веселые домашние тапочки, которые я подарил ей. Джеки по-настоящему сегодня сияла, как звезда в ночном небе. Я был рад за нее, я видел в ней нового человека. Еще день назад из нее, казалось, ушла вся жизнь, все краски смылись, меланхолия наполнила ее. А сейчас…Сейчас она вновь стала прежней.  Вновь стала той прежней Джеки, которую я помню и с которой я провел самые незабываемые часы своей жизни. Она изменила меня, научила любить и ценить то, что имеешь. Сегодня мы двое из тех всех многочисленных пазлов, воссоединив которые, ты получишь полноценную картинку.
Часы, минуты и секунды шли своим чередом. После обеда, мы с Джеки спокойно собрались, оделись по погоде и вышли на улицу. Легкий мороз сразу заколол наши лица. Мы шли. Шли среди людей, спешащих куда-то. Кто-то брел с большими, тяжелыми сумками, кто-то говорил по телефону. Мы же говорили между собой. И было совершенно не важно, о чем именно мы разговорили. Главное, что мы счастливы.
Джеки предложила прогуляться по лесопарку, мимо которого проезжали за целый день тысячи машин. Людей зимой там встречалось не так часто, как летом. Особенно в ноябре. Сосны возвышались над серым небом, затянутым тучами, предвещающими скорый снег. Ветер иногда завывал между сухими деревьями. Днем там еще было немного народу, а под вечер все расходились по домам, не предвещая смысла гулять по темноте.
Мы направились прямо туда. Переходя светофоры и пропуская машины. Пропуская людей. Мы никуда не торопились. У нас был целый день и только нам решать, когда возвратиться во вновь невыразительную и непривлекательную жизнь, в трудоемкую работу, которая только и делает, что треплет нервы. Как мы предполагали, в парке не было много народу. Лишь изредка попадались то старички, то женщины с детьми. Кто-то курил, устремляя свой взор на многочисленные сосны и редкие малые деревца, а кто-то очень звонко смеялся. А мы все говорили, наслаждаясь тишиной, которая затаилась в этих просторах. Можно было услышать пение какой-то птички, но это уже редкость, не то, что было ранее, несколько месяцев назад.
Джеки продолжала улыбаться, как и я. Мы словно бросали вызов этому угрюмому миру, вопреки всем его планам. Держась за руку, я и Джеки вновь заговорили о будущем. Это случается по неволе. Сначала у нас просто общение, а потом все переключается на неизвестные просторы будущего, о котором никому ничего не известно. Мы мечтаем. Снова.
- Может, съездим этой зимой куда-нибудь?
- Что ты имеешь в виду, Джеки? – Переспросил я.
- Ну. – Она прервалась ненадолго, видно, расставляя все свои мысли по полкам. – В какую-нибудь теплую страну, к морю. Я хочу вновь увидеть солнце и ощутить его теплые лучи, играющие где-то там, на просторах пляжа. Поплескаться в воде, окунуться с головой. Прогуляться по теплому песку и понаблюдать за закатом. Было бы чудесно, что скажешь?
У нас не хватало денег на это. Зимой особенно. Зимой мы часто тратили все заработки, утепляли квартиру, покупали необходимые вещи, одежду и рабочие предметы, когда те кончались. Это было просто невозможно, однако, я не стал отрицать.
- Посмотрим. Все впереди. – Ровно ответил я.
После мы шли в молчании.
Первые снежинки начинали появляться на земле и сразу на ней таять. Они садились мне на шапку и куртку. У Джеки они устраивались по удобнее на ее пышных ресницах и темных варежках. Мы на какое-то мгновение остановились и посмотрели по сторонам, удивляясь, как все изменилось в одну секунду. Снежинок становилось все больше и больше, скоро превращаясь в снегопад. В это время мы прошли лесопарк и направились в ближайшее кафе. Я предложил Джеки угостить ее чашечкой горячего кофе. Она была не против.
Домой мы прибыли где-то под восемь часов. На улице стемнело еще в пять, когда мы зашли в кафе. За трапезой, Джеки предложила не торопиться возвращаться, поэтому мы еще походили по улицам, пока не окоченели, сели на первый автобус и отправились в неизвестность. Мы шли. Мы разговаривали. Мы ездили и гуляли. Устав, мы все-таки пришли к решению вернуться в теплую квартиру, где, поужинав, легли в постель, вспоминая весь маршрут: от и до. Где мы еще не побывали и где предстоит побывать. Джеки устала за этот волшебный день. Джеки уснула.
Сегодня я встал раньше. Голова раскалывалась на части. На часах еще не было восьми, на улице – темно и только ровно падал снег, ложась крупными хлопьями, все больше и больше засыпая одинокие улицы, усаживаясь на ветках деревьев. Все застыло в безмолвии. На улице было прекрасно. Стоило открыть окно, тебя сразу же обдавало холодом, успев немного по морозить все тело. Я решил проветрить помещение, впустить зиму погостить в доме, тем временем наводя чай с лимоном и пытаясь унять страшную головную боль. А я сразу и не заметил. Не заметил главного. Джеки отсутствовала. Ее нигде не было. Куда она могла уйти? Куда? Я решил позвонить ей на мобильный, на что оператор мне ответил, что такого номера не существует. Что за бред?
Я три раза обошел квартиру, в поисках Джеки. Где она? Может, она встала раньше меня и вышла в магазин? Я решил ее дождаться, мучаясь от боли в голове. Что за день такой? Почему голова так терзает меня? Отчего такое мучение? Может, с погодой что-то связанное? А может, я заболеваю? Мне вчера пришлось хорошенько померзнуть. Пока дожидался Джеки, я решил порыться в аптечке и найти хоть какие-то таблетки от боли, но так и не нашел. Бинты, пластыри, таблетки от аллергии, валерьянка. Все это было, но не было того, в чем я сейчас нуждался. Неожиданно, на мои глаза попалась небольшая банка, с надписью, похоже, сделанной маркером: «Принимать, если усиленно…» - дальше слова были стерты. Усиленно…что? Я не понял, но может, это и были таблетки от головы. Джеки что-то говорила про эту банку. Вероятно, придеться довериться случаю, ибо я больше не могу терпеть эту пронзительную боль.
Я благоприятно запил синенькую таблетку. Через несколько минут меня потянуло на сон. Внезапно, словно водой, обдало какое-то волнение. Не зная, что со мной происходит, я решил долго не колебаться и лечь в постель. Если Джеки придет, то она непременно разбудит меня, нам еще сегодня работать. Джеки нравится будить меня. Очень нравиться.
Я проснулся от голоса родителей. Мама сидела на кровати, отец стоял рядом с ней. Они о чем-то говорили, я лишь уловил несколько слов, которые так и не мог связать воедино и понять смысл.
- Смотри, кажется, проснулся. – Послышался голос отца.
- Сэм? С тобой все в порядке? Как ты, мой мальчик? – Нежный голос мамы заглушил волнение и странное чувство страха, пришедшее с голосом отца.
Я привстал.
- Со мной…- Голова кружилась.
- Не вставай, Сэм. – Сказала мама и настоятельно попросила меня оставаться в кровати до вечера.
Я был в недоумении. Я не понимал, что происходит. Почему они так волнуются? У меня обычная головная боль и такое же обычное головокружение. Думаю, это не помешает мне в работе над заказом, так что все в порядке.
Родители смотрели на меня, а я смотрел на них, взглядом выпытывая ответ, как обычно это делала Джеки. Теперь и я тоже так начал делать. Отец достал сигарету.
- Только не тут, Роб, пожалуйста.
Отец, ничего не сказав, вышел. Я остался с мамой наедине.
- Джеки не приходила?
Мама бросила на меня странный взгляд. Отчаянный взгляд.
- Сэм. Ты помнишь, что было вчера? – Тут у нее появилась легкая дрожь в голосе.
Какое это имеет значение к моему вопросу? Я ответил, рассказав, как мы с Джеки провели вчерашний день. На щеках матери показались слезы.
- Ты принимал таблетки, Сэм? Если да, то какие?
- Белая коробочка, с надписью «Принимать, если усиленно…», дальше, слова смазались и их было не разобрать. Я думал, это поможет мне от головной боли. – Утвердительно ответил я.
- …Принимать, если усиленно чувство жизни в прошлом.
- Что, прости? – Я ничего не понимал.
- Сэм. Какое сейчас число? Месяц?
- Мам. Ты это и сама знаешь. Двадцать третье ноября.
Она в глухом молчании покинула мою комнату. Я так ничего и понял, только, удвоилось мое любопытство. Я с небольшим усилием встал с кровати и подошел к окну, чтобы открыть его и насладиться свежем морозным воздухом. Вместо снега, я увидел мокрый асфальт и зеленеющую траву.
Это сон? Что это? Как? – Вопросам не было конца.
Где Джеки?
Мама вошла в мою комнату. Я немедленно стал расспрашивать ее. Она, собираясь с мыслями, после долгого молчания, все-таки решилась поговорить со мной.
-Сэм. Дорогой. – Начала мама, - тебе лучше присесть.
Я подчинился.
- Сэм. Ты должен понять одну очень важную вещь. Ты не здоров. Тебе нужна помощь. Не только наша, с отцом, но и…
- Не тяни, мам. Пожалуйста, объясни мне все без предисловий.
- Тебя, наверное, не так сильно интересует тот факт, что сейчас двадцать шестое апреля. Тебя больше интересует, где же Джеки, верно?
Меня начинало трясти. Мысль, что я сейчас услышу правду, не давала мне покоя. Мне было страшно.
- Двадцать третьего ноября, пять месяцев назад, Джеки скончалась.
- Что? От чего?
- Передозировка.
Я долго сидел в безмолвии. Я не мог понять. Мы. Это же мы вчера гуляли с ней? Мы смеялись. Мы разговаривали. Я угостил ее чашечкой кофе, после чего мы весь вечер колесили по городу…
Ничего не понимаю.
- Дорогой. – Вновь начала мама, - после всего этого, тебе кажется, что она все еще жива. Проходя обследования в приличной психиатрической больнице, главный врач посоветовал тебе принимать таблетки, чтобы ты поправился и тебя выписали домой. Ты стал рисовать, хотя, никогда прежде этого не делал.  Ты должен принимать таблетки раз в день. Если ты по какой-то причине забудешь это сделать, все вернется во круги своя. И, похоже, ты вновь Ее видел, не так ли?
Все верно. Я не мог поверить. Просто, не мог.
Мама обняла меня. Мы сидели в грубом молчании. По моим щекам неровно катились слезы.
Шел пятый месяц ноября.