Знакомство
Все бы хорошо, да вот только, проходя мимо группы парней, которые обратили внимание на его кавказскую внешность, он почувствовал что-то недоброе. Он идет, не ускоряя шага. Один раз как бы невзначай обернувшись, видит, как они встали и идут за ним, и сворачивает в парк, надеясь затеряться в темноте аллей, чтобы его не нашли. Но не тут-то было. Вся эта ватага обезумевших юнцов следует за ним. Как бы он ни прибавлял шаг, расстояние все сокращается. Понимая, что уйти от них не удастся, он разворачивается к ним и полуговорит-полукричит: «Што вам нада? Я што вас трогал?» В это время он получает резкий удар и падает на землю.
Ну вот закончено еще одно дежурство. Мы с Генкой, моим напарником, решили посидеть вечерком у меня. На троллейбусе доехали до площади Маркса. Правда, заболтавшись, проехали на одну остановку дальше и вышли возле парка.
- Ну что, Ген, пройдемся через парк? Тут по прямой до телецентра рукой подать.
- Да, прогуляемся. Вечер вон какой хороший.
Свернули в парк. Идем по темной аллее. К сожалению, в те года парк совершенно не освещался. Предвкушаем, как придем домой, вскипятим чайку, посмотрим видак после работы. В общем, приготовились отдохнуть. А тут вдруг где-то в стороне, дальше от центральной аллеи, слышим истошные маты. Кажется, дерутся. Генка посмотрел на меня:
- Кажется, работа затянулась.
Я понимаю его, и мы бежим на шум. При свете луны, отражающемся от белого снега, мы довольно-таки хорошо видим, как пятеро или шестеро парней пинают лежащего на земле человека, сопровождая удары матами, которые я опущу. Самое цензурное, из того, что можно привести, – «чурка поганая».
Мы как бежали, так и врезались в эту толпу, раскидывая ее в разные стороны. Мы в форме, но вряд ли это было бы для нас защитой. Обезумевшие от алкоголя, разъяренные дракой, эти подростки уже не могли остановиться и, переключившись с несчастной жертвы, окружили нас.
Я так вскользь упомяну, что Генка Жуков был не только моим старшим в экипаже, но и, кроме того, еще и инструктором рукопашного боя. Щупленький, с торчащими усами, а шинель делала его еще более щуплым. Он аккуратно скрестил руки чуть ниже живота (поза Жириновского) и таким хлипеньким голосом:
- Ребята, а может, не надо?
Те, почувствовав свою силу и видя, как милиционер жалобно просит, еще больше разгорячились, почувствовав свою «власть». Тот, кто был постарше и, по всей видимости, руководил всеми, подошел к Генке и, сделав в его сторону «понтовый» замах, произнес:
- Че, ментяры, испугались?
Генка еще раз жалобным голосом сказал:
- Ну, ребята, ну не надо!
В это время главарь попытался ударить Генку, но уже был не понтовый удар. Я даже не успел сообразить, как пола шинели резко откинулась в сторону, а нападавший уже лежит на снегу. И Гена как ни в чем не бывало стоит, опустив руки, и говорит:
- Ребята, я же просил, не надо!
Потеряв своего предводителя, который не подавал признаков жизни, молодежь растерялась. А Гена так спокойненько им:
- Скорую только ему вызвать или еще кому надо?
Молодежь начала пятиться и, того и гляди, побежит. А Гена им снова спокойно:
- Вы своего дружка не забудьте, вдруг ему скорую все-таки надо?
Те подхватили своего друга под мышки, чуть ли не бегом двинулись к центральной аллее. А мы с Генкой подошли к парню, которого пинали подростки. Он теперь постанывал, приходя в себя. Лицо в крови, нос, скорее всего, сломан. Наверное, не один пинок пришелся в лицо. Приподняли, я схватил ком снега, приложил к его носу, чтобы остановить кровь. Вот он уже смог членораздельно говорить, хотя и с жутким акцентом:
- Зя што? Зя што? Я вить ниче им ни здэлал!
Мы помогли ему подняться. И так как нам было по пути (оказывается, он снимал квартиру в соседнем доме со мной), пошли по аллее вместе. Пока мы шли, я предложил ему пойти вместе с нами посидеть у меня дома, попить чайку, но он наотрез отказался. Девушка ждет. Мы расстались с ним на углу дома. Постояли с Генкой еще минут пять, дожидаясь, пока он дойдет до своего подъезда, войдет в него. Ну так, на всякий случай. А потом с Генкой пошли ко мне, поднялись на пятый этаж. Дома громким радостным лаем нас встретили Рада и Ника. Мы пили горячий чай, смотрели видак, фильм про Рэмбо. В общем, так этот день и закончился.
И кто бы мог знать, что когда-то это случайное происшествие в парке возле метро Маркса спасет мне жизнь. Говорят, что ни одно злое дело не остается безнаказанным. А ведь за добрые дела тоже приходит своя плата. Просто мы не знаем, когда ее получим.
До чеченской войны оставалось три года.
Свидетельство о публикации №213122700348