БУКА

Появился он невесть откуда, тихо и как-то совсем незаметно. Просто однажды, холодным зимним утром, зоркая Ильинична вдруг заметила легкий дымок над трубой пустующего, покосившегося домишки стоявшего у самой опушки леса. Никто не жил в нем года три уже, ровно с тех пор как бог прибрал деда Терентия. А родни-то у Терентия не осталось вовсе.

И вот - на тебе!

Страшно стало Ильиничне – а ну как супостат какой забрел в их глухие места! Мужиков-то на все десять дворов - кульгавый дед Макар, да недоросль Петька, внучек его, прибывший  подкормиться на каникулах бабкиными да дедкиными харчами.

За участковым, к счастью жившим неподалеку, отрядили быстроногую  Олечку. Явившись не мешкая на зов, он о чем-то долго толковал с новоприбывшим за плотно закрытыми дверьми бесхозной хаты.

Выйдя на улицу, участковый раскурил папироску и долго молчал. Затем вздохнул, обвел отсутствующим взглядом изнывающих от любопытства баб и  скупо изрек:

- Нормальный. Будет тут жить. Зовут Сашко. Фамилия - Букреев.

Больше ничего выпытать у него не смогли.

Новоявленый жилец на людях появлялся редко. Оказался он угрюмым, крепким с виду мужчиной неопределенного возраста.Рот его, на изуродованном кривым шрамом лице, словно навсегда застыл в глумливой усмешке, а взгляд серых, со стальным блеском глаз, казался не то что недружелюбным, а откровенно злым.

Незнакомца сторонились, а он и не пытался ни с кем заговаривать. За угрюмый нрав и фамилию, его меж собой прозвали Букой и вначале все-таки побаивались. Некоторые, отлучаясь из дому, уже не подпирали дверь снаружи лопатой, как это было заведено издавна, а запирали на замок.

Время шло, и поскольку новоявленный Бука вел себя тихо и незаметно, зла никому не чинил, на него перестали обращать внимание. Пересуды смолкли, все вернулись к привычному образу жизни.

И никто даже не подозревал о том, что появилась у Букреева-Буки тайна, которую он тщательно берег от чужого глаза. Звали тайну – Олечка, и было ей шесть годочков. Дед Терентий забрал ее из города после гибели матери, то ли попавшей случайно, то ли бросившейся под поезд. Кто был  отцом девочки так и не смогли выяснить, в графе “отец” красовался прочерк. Похоже, мамка ее попросту нагуляла. История была загадочная и темная. После того как дед отправился к праотцам, Оля стала жить у соседки Нюси, приютившей, а после и удочерившей ее.

Нюся особо не занималась приемной дочкой сутками пропадая на маленькой ферме и  Олечка, прихватив  с собой пару кусков хлеба политых постным маслом и присыпанных солью, целыми днями пропадала в лесу.

С некоторых пор, у Вдовина ручья, так называлась маленькая речушка пересекавшая лес, ее стал поджидать Бука. Странно, но то, что пугало и отталкивало взрослых – его  лицо изуродованное страшным шрамом, совсем не пугало ее. Скорее всего, она просто принимала Буку таким, какой он был, и уродства не замечала. Наверное дети, как и животные, интуитивно, сквозь  любую оболочку, очень часто безошибочно распознают истинную суть человека.

Каждый день, в одном и том же месте, на опушке у Вдовина ручья, на той стороне куда не забредали хуторские, они поджидали друг друга.

Издали завидев меж деревьев приближающегося Буку, девочка вприпрыжку неслась ему навстречу а тот, подхватив на руки высоко подбрасывал, кружил, а затем бережно опускал на землю улыбавшуюся во весь рот девчушку.

Она никогда не смеялась вслух. Олечка тоже умела хранить тайну. Опустив ее на землю, и присев рядом, Бука нарочито долго шарил в карманах, попутно рассказывая разные занимательные истории – о встреченной на тропинке букашке, о птичке, или о говорящем цветке. А она слушала и, вытянув шею, нетерпеливо заглядывала ему в руки, ожидая подарка. Такой был у них ритуал.

Так проходило лето, день за днем. Подарки Олечка складывала в картонную коробочку, а по вечерам играла ими, перебирая и рассматривая – перышко из крыла сойки, затейливый, похожий на кузнечика сучок, шкурку сброшенную змеей, и еще много-много разных сокровищ.

Однажды случился пасмурный день. Нюся велела девочке сидеть дома. Но ведь там, в лесу ее ждал Бука! И когда она уже подходила к ручью, поднялась сильная буря и разразилась нешуточная гроза. Нужно было прятаться от дождя, и Олечка нырнула под низко нависшие ветви старого дерева, растущего у самого ручья.

Вскоре дождь превратился в ливень, ветер усилился, дерево надсадно скрипело, гнулось и раскачивалось, сверху сыпались обломанные ветром ветки.

Олечке стало мокро, холодно, и страшно.

- Бука-а! Бу-у-у-ка!!! – стала громко звать она, всматриваясь в густую пелену дождя.

Одна за другой вспыхивали молнии, спицами вонзаясь в землю совсем рядом, в воздухе стоял несмолкаемый грохот и острый запах озона. После одной из вспышек, Олечка  услыхала над головой громкий треск, слившийся с догнавшим его громовым раскатом. Не в силах сдвинуться с места, девочка словно зачарованная смотрела как дерево, под ветвями которого она укрылась, начинает клониться набирая скорость, скрежеща и роняя обломки ветвей.

Вдруг сильные руки крепко ухватили ее и отбросили в сторону. Она упала в густую, мокрую траву, подняв стайку брызг. Больно хлестнув ветками по лицу, рядом с ней упал толстый обломок  ветки. В ту же секунду раздался глухой удар о землю упавшего дерева, затем вскрик и стон.

Когда напуганная криками и невнятным рассказом Олечки Нюся, созвав соседок прибежала на берег Вдовина  ручья, Бука был еще жив. Придавленный толстым стволом упавшего дерева, он уже не стонал. Смаргивая капли дождя, заливавшие ему глаза, он силился разглядеть в толпе суетящихся женщин маленькую Олечку. Разглядев, наконец, он попытался было что-то сказать, но вместо слов, изо рта его вытекла тонкая струйка крови и смешавшись с каплями дождя, стекла на землю. Судорожно запрокинув голову, он затих.
 

Так и осталось неизвестным, откуда пришел, и кем был  Александр по фамилии Букреев, в простонародии Бука. Неизвестной осталась и причина его нежной привязанности к маленькой Оле.

Знал, по всей видимости, об этом один участковый, но он к тому времени уже покинул хутор не оставив адреса, а больше расспросить было некого...

Только долго еще будоражили умы хуторян различные догадки и слухи...