Полицейский суп. Отрывок из Осени

-Ох. Что-то мне нехорошо – вздохнул Элет – что за дрянь тут сегодня наливают? Разбавили больше обычного?:
Они сидели в «Постовом». Полицейская закусочная находилась в западной части комендатуры и выходила окнами на проспект Лордов. Пламя пожара совершенно не коснулось этой части здания, и агенты сразу же после приема у лорда Динмара, не долго думая, завернули именно в нее, и заказали себе бочонок юва с закуской. В зале было людно – помимо собравшихся тут полицейских из других комендатур, пришедших поглазеть на пожарище, потрепать языками и поддержать коллег, в «Постового» завалилось не меньше трех десятков солдат из закончившейся дневной смены караула. Все кричали, требовали музыки и юва, стучали кружками и каждый старался переорать весь зал.
-Лила, любовь моя! – кричал Элет в ухо Гирке – прошу вас, закажите нам еще!
Он был уже изрядно пьян. Канцелярская дева в очках ловко вырвалась из жирных объятий Турмадина, подмигнула жующего купленный на перекрестке бутерброд мастеру Пуляю и стремительно исчезла в толпе. Только сверкнули больше круглые очки в массивной черной оправе. Миг и где-то в толпе мелькнули рукав ее светло-голубой мантии и густой хвост черных волос. Мужчины многозначительно переглянулись.
-Прелесть! – помахал кружкой Турмадин.
-Ага – согласился Элет – мэтр Пуляй, а вы как думаете?
-Я вот думаю, что вы такие балбесы, а юная леди проводит с вами время! – усмехнулся Пуляй и налил себе юва.
-А что, ей еще, сидеть за книжками? – возмутился Элет – библиотека-то сгорела.
-За вышиванием – вставил свое слово Турмадин – вот сейчас она вернется, и я попрошу, пусть вышивает мне рыцарский платок! А лучше мантию, как у Марка!
Как раз в это время Гирке подошла к высокому столу, где разливали юво, и насыпали закуску. Сделав неуловимое движение, проскользнула за спиной баристы в коридор на кухню. Ловко вытянувшись вдоль стены, она пропустила катящего в зал бочку юва мальчика – слугу. Скользнув в тени, увернулась от вышедшего с кухни, чтобы скусочничать казенного мяса усатого повара. Только мелькнули аккуратные тяжелые складки рукавов ее шерстяной мантии и белые чулки над  грубыми кожаными мокасинами, как она уже была между дверью жаркой и сумрачной полицейской кухни и почерневшей от сажи кирпичной трубой очага. Прямо перед ней на огромном столе сосредоточенно орудовали ножами двое утомленных буйными аппетитами посетителей подмастерьев. Шинкуя капусту и морковку, они сталкивали ее с края стола в огромный, бурлящий посреди комнаты, наполненный аппетитным желто-зеленым супом с помидорами и перцем котел. Приметив движение, один поднял голову, но канцелярская дева, словно почувствовала его взгляд и, легким поворотом на носках вышла из его поля зрении. Усталый подмастерье повара только вздохнул и промокнул передником взмокший от натуги и жара  перетянутый черной мохнатой лентой, чтобы пот не лился в глаза, лоб. В зале снаружи взвизгнула настраивающаяся скрипка. Волком завыла труба. Загремели скамейки. Полицейские и солдаты с приветственными криками вскакивали со своих мест, чтобы поскорее выстроиться в веселый хоровод – веселый солдатский танец для большой и пьяной мужской компании.
-Веселятся! – завистливо проворчал тот из подмастерьев, что пониже и покрепче.
-Ничего-ничего! – подбадривал второй – вот доварим супешник и тоже накатим! Пусть мастер Гимп дальше сам кувыркается!
И ножи еще яростнее застучали в такт начавшимся снаружи танцам.
-Мэтр Пуляй, ну-ка давайте с нами! – бросаясь в лихо пляшущую толпу, призывно заревел Турмадин – где леди Лила? Куда девалась эта чертовка?
-Прихорашивается для вас! – по-офицерски, будто говоря это даме, щелкнул каблуками и отсалютовал Элет. Пригладив волосы и оправив воротник, он тоже, без промедлений прыгнул  в зал, где хоровод уже сменился двумя холодающими в такт и не в такт шеренгами. Виолончель и гитара рвали струны медиаторами, наполняя воздух заветными для каждого пьяного сердца тремя аккордами. Даже если вы не учились бальным танцам и всю свою жизнь провели за сохой, пикой или конторским столом – нет ничего проще, чем напившись юва и закусив хлебом с чесноком станцевать джигу.
-А ну! – захлопали шеренги и Элет с Турмадином, схватившись под локоть и весело размахивая рукавами-крыльями, завертелись между рядов и разошлись по разным шеренгам в дальнем конце зала. Следом за ними  между весело хлопающимися и едва не падающими от смеха полицейскими уже вертелась вторая пара – капитан Касет и толстый интендант Тукс. А за ними – постовой Мюк, тот самый, которого когда-то давно сунули головой в очко клозета на улице Подвалов и усатый долговязый стражник Писет – и так каждый с каждым, пока в начале хлопающего строя снова не оказались Элет и Турмадин. Один – высокий и могучий сорвал с какого-то стола чужую кружку и танцевал с ней как с мечем, а второй спрятал очки чтобы они от скачки не улетели в зал, выставил вперед толстое брюхо и, высоко закидывая ноги в такт музыке, подслеповато вглядывался в топу в поисках нежданно-негаданно бросившей его Гирке.
Тем временем канцелярская дева дождалась, пока очередной кочан капусты не превратится в крошево и не окажется в котле и пригляделась к темным, трясущимся от грохота музыки, смеха и топота стенам. Примерившись, она скользнула в угол к шкафу с посудой, легко сунула между стеной и полками руку, и, поддев доску с необычайной легкостью свернула стеллаж. Полка опрокинулась. Медные котлы и кастрюли с грохотом опрокинувшегося на катке духового оркестра, покатились по всей кухне.  Последней к ногам озадаченных подмастерьев упала большая бронзовая крышка.
-Бе! – разочарованно выругались подмастерья – ну кто складывал!
И они наперегонки бросились к опрокинутому стеллажу и так и встали перед ним в ожидании, кто первым начнет уборку. Именно в этот миг канцелярская дева ловко обошла вокруг трубы и, нечеловечески стремительным движением раскрыв свою поясную сумочку, достала из нее маленький сероватый пузырек, отщелкнула пробку, вылила его в суп. Словно почуяв неладное, подмастерья одернулись к котлу, но уже было поздно. Развернувшись  на носках, Гирке сделала окрестный шаг и прижалась спиной к трубе очага вне поля зрения кухарей.
Подмастерье что чуть повыше сорвал с головы повязку и со вздохом утер лицо.
-Что встали? – на пороге уже возвышался усатый и сутулый мастер Гимп. Дожевывая казенный бутерброд, он грозно взирал на разгром – убирать-то кто будет?
И он спустился по ступенькам в кухню, причем Гирке прошла как раз за его спиной так, что растерянные подмастерья,  только и успели, что распахнуть рты от изумления. Светлая, как голубой лунный призрак тень на миг проскользнула за плечами грозного мастера полицейской кухни и вылетела в коридор.
-Сейчас все уберем… - растерянно схватился за большой котел тот подмастерье что потолще.
-Убирайте-убирайте -  мастер Гимп взял поварешку и ломоть белого хлеба, зачерпнул супа, смачно подул на варево и сделал большой шумный глоток.
-Помои – выплескивая остатки в чан, с видом знатока, сообщил он – это вам не Джульбарс-тулл.
Когда музыканты слегка подустали и столпились перед прилавком чтобы получить внеочередные кружки юва, а публика в изнеможении попадала на скамейки, придерживая ногой дверь в кухонный коридор, на пороге появился усатый и исполненный гордости, мастер Гимп. В его могучих руках на алом полотенце покоилась огромная, полная супа кастрюля. Толпа приветственно зашумела, а повар задрал нос и сделал такой важный и горделивый вид, словно в его руках был не котел с дешевой полицейской баландой, а праздничный торт, какой готовят в столице на двенадцатилетний королевский бал.
-Ва! -  приветственно взвыла голодная толпа. Застучали миски, зазвенели монеты.   
-Хорош супец! – хватая ломоть хлеба, зачерпнул ложкой густое варево Элет.
-Ага – довольно отозвался Турмадин – Лила, вам налить? Угощаю!
-Наливайте! – зажато улыбнулась, смущенно сверкнула своими огромными очками и, словно отрезав рукавом, заявила Гирке.
И Турмадин вразвалочку заспешил к раздаче, чтобы угостить даму дешевым полицейским супом-ассорти из капусты, картошки, кабачков, гороха, крапивы и крошечных как  патроны тридцать второго калибра из стены мансарды банкира Зулета, по-северному вечнозеленых помидор.
-Комедия в трех лицах – сверкнул золотым зубом мастер Пуляй. Он оторвался от своей маленькой, исписанной столбиками какого-то незнакомого языка, книжки и покачал головой – обожаю полицию за ее серьезность даже в самых глупейших ситуациях.
И, откланявшись, допил свое юво и вышел. Элет совершенно забыл о том, что контрабандист не скинулся за выпивку.
-Знаете Лила – признался он – это конечно все чудовищно, Хелен и все такое, ну вы же понимаете меня, что я хочу сказать. А сказать я хочу вот что. То, что полиция это полиция. Долг, понимаете? Честь мундира, рыцарский кодекс. Ну да это очень тяжело, а вы первый раз, но мы тоже все никак не можем привыкнуть….
И вечер продолжался. Юво, музыка и суп лились рекой, а в закусочную заваливались все новые и новые полицейские – к концу подходила вечерняя смена, и надо было поесть перед уходом домой. А те, кто уже покушал и выпил, махали рукавами оставшимся и отчаливали в ночной дозор. Никто и не подозревал беды, и даже не насторожился, когда гуляки начали покидать зал поодиночке и даже подвое, а из клозета  под лестницей потянуло подозрительно густым, щекочущим ноздри запахом необычайно концентрированного полицейского супа.
-Я на минутку – с важным видом закивал своей даме Турмадин и, подпрыгнув, в темпе джиги засеменил в дальний угол к лестнице. Но тут его уже ждала целая очередь прижавшихся к стене закусивших губы и теребящих пояса, солдат и полицейских. Проморгав, Турмадин бросился наверх в комендатуру, где на втором этаже между комнатой долговых приставов и архивом нераскрытых дел располагался еще один туалет. Ненависть рыцаря была безгранична, когда он обнаружил, что и здесь уже стоит очередь, а какой-то курьер осторожно стучит в запертую дверь кабинета интенданта Тукса.
-Я занят! – в стыдливом отчаянии восклицал из-за двери интендант.
-Сэр Турмадин! – из распахнутой двери канцелярии вышел Тирэт – ради всего святого, что за бардак?
- Минуточку…. Я сейчас… - простонал рыцарь и, невзирая на недоумевающий взгляд заместителя коменданта, бросился прочь, во двор.
Не прошло и часу, как к наполовину обгоревшему зданию полицейской комендатуры подъехал черный орденский дилижанс, а следом еще две груженых отправленными на послушанье в госпиталь монастырских братьев кареты. Высокий черный доктор в скрывающей лицо герметичной маске зашел в зал и, перешагивая через мрачно взирающие на него зловонные тела, прошел в дальний угол. Миновав пристроившегося со спущенными штанами на огромной медной кастрюле, яростно грозящего едва живым от страха подмастерьям большим поварским ножом мастера Гимпа, прозондировал с порога кухню.
Безошибочно определив источник заразы, он подошел к наполовину опустевшему котлу с супом, заглянул в него и бессовестно зачерпнул пробиркой.
-Это не мы! – взмолился один из подмастерьев, тот, что пониже и потолще – это гнилую капусту завезли! Мы предупреждали! А он не слушал! – и он ткнул пальцем в мастера Гимпа.
-Молчать лоботрясы! – зло взмахнул ножом повар и тут же скрючился на кастрюле, забурлило, потекло, и повар со стыда спрятал голову в алом кухонном полотенце.
Но доктору было явно все равно.
-Это смертельно? – с тоской обозревая свое поверженное внезапным мором полицейское воинство, вопросил Тирэт.
-Ботулотоксин – снимая с лица дыхательную маску и выключая зеленый фонарь на виске, коротко ответил доктор.
И, оставив монахов развозить по госпитальным домам стонущих, охающих, клокочущих и истекающих супом полицейских, запрыгнул в дилижанс и укатил прочь. Остались только Тирэт, толстый полицейский доктор, которому было уже совсем не до шуток, два десятка вызванных с дальних постов и из караулок полицейских, да несколько снобов, которые, предпочли напиваться одним ювом. Как и коварная Гирке, они так и не снизошли до пикантного шедевра казенной полицейской кухни, о котором даже сам его создатель, маэстро кулинарных искусств, мэтр Гимп так пренебрежительно отзывался - «помои».


И опять же нет нужного раздела для размещения. "Киберпанк" есть, а "Панк" нету.