Наган

         
    Сразу после войны мы жили, в небольшом эстонском городке Раквере. Мои родители были военными врачами и служили в госпитале. Как-то к нам в гости зашел товарищ отца а, уходя, подарил мне немецкий трофейный наган. Настоящий боевой наган!  Можно себе представить, какое это было для меня сокровище. Это вам не какой-нибудь струганный игрушечный  пистолетик! Я с ним ложился спать и с ним просыпался, постоянно таскал его с собой, он стал как бы частью меня самого. Через дорогу, напротив  того места, где мы жили, располагался штаб полка. Я часто заходил во двор штаба, где всегда стояло по нескольку машин, и забирался в одну из них. Как и большинство мальчишек, я обожал сидеть за рулем «взрослой» машины и изображать из себя бывалого фронтового шофера. Я надувал щеки, страшно фырчал и яростно крутил баранку, объезжая воронки и уворачиваясь от немецких бомб: «Эх, путь-дорожка, фронтовая, не страшна нам бомбежка любая…». Когда меня спрашивали, кем я хочу стать, я неизменно отвечал, что сначала буду чистеньким летчиком, а потом чумазым шофером. В один из таких набегов на штаб, я уселся в открытый «Виллис», который стоял прямо под окнами штабного здания. Только я «погнал» по фронтовой дороге, отстреливаясь от врагов из подаренного мне нагана, как окно на втором этаже распахнулось, и грозный зычный голос проорал: «А ну положи пистолет на место и марш из машины!». Я глянул вверх и весь сжался, настолько страшным мне показалось перекошенное лицо офицера. На меня еще никто никогда так не  кричал. До смерти перепуганный, я безропотно положил свое сокровище на сиденье, выполз из машины и весь в слезах побежал домой. Мама как раз оказалась дома. Я бросился к ней и сквозь рыданья пытался рассказать о своем горе. Наконец, она поняла, в чем дело, взяла меня за руку, и мы отправились во двор штаба. Но, «Виллиса» там  не оказалось. Я снова разрыдался. Так пропал мой замечательный наган, а я получил свой первый жизненный урок. Всегда ли нужно быть таким послушным и пугливым? Я думаю, что  этот опыт неосознанно  отложился в моем мозгу. Да и как я мог осмыслить его в свои четыре года? Конечно, характер формируется с поступка, с преодоления. Но и этот, затаившийся в закоулках сознания случай, нанесенная обида, в нужную минуту помогут, подскажут: «А помнишь?».