Звонок

 "Моё первое произведение"

      Понедельник явно не задался. К пяти утра лопается труба отопления, а топят в эту зиму хорошо. Струя кипятка серьезно ошпаривает руку. Пока как потерпевший в панике ору и бегаю по квартире, подняв на уши домашних, кипяток заливает в придачу к тому мобилу. С огромным  трудом перекрываю кран от стояка, хоть изрядно заржавевший, но к счастью живой. Вода заканчивает паровое безумство, правда соседи снизу с матами уже стучатся в двери. Я бы на их месте тоже ломился, сделав неделю назад крутейший и дорогостоящий ремонт. Легкая схватка в прихожей, едва не закончившаяся общей потасовкой – достойное завершение нелегкого утра.

      Обжигаясь глотаю чай. На работу уже явно опаздываю. Кляня жизнь в бога, и душу выгоняю пятнашку из гаража. В неуютном, холодном салоне, в зеленоватом мерцании светоиндикаторов  вылетаю на центральную улицу. Словно в издевку, количество куда-то спешащих машин неожиданно велико. Точно весь город оседлав колеса несется по неотложным делам. При такой плотности движения до работы час, пешком быстрее.

      В кабинете лоб в лоб налетаю на шефа. Огромный, вечно недовольный мужик, хоть и уважающий мой профессионализм, сейчас отчитывает как пацана. Не удерживаюсь и в запале сообщаю некоторые интересные  соображения по поводу его руководящей роли. Естественно приглашаюсь через час в его кабинет на разговор. Боже как жжет руку! Сбрасываю тесный сегодня пиджак и закатываю рукав рубахи мокрый от лопнувших пузырей. Напарник, Андрюха, присвистнув, бросается к аптечке. Он бывший спецназовец и его познаниям в прикладной медицине доверяю безоговорочно. Ломает пару ампул, толчет таблетки, готовя убойную смесь. По привычке, вспомнив боевые будни, забив кляп в мой рот, приступает к лечению. От легкой назойливости ненадолго теряю сознание.

      Струйка воды приводит меня в чувство. Жжение слегка утихает. Выслушав обычные сетования спецназа на слабость пехоты, принимаю из рук тети Маши огромную чашку крепчайшего кофе  и вдогонку пускаю пару острых, довольно злых шпилек. Андрюха не обидеться, а мне легче.

      От шефа возвращаюсь страшно злой, раздраженный. Сколько нового и неизвестного узнаю про себя! Напарник, увидев мою физиономию, демонстративно отворачивается, не желая нарываться на скандал. Пинаю подвернувшийся под ноги кейс, тот летит в угол, обильно посыпая дорогу всевозможными документами. Это окончательно добивает хрупкое равновесие израненной души.
 
      Телефонный звонок. Снимаю трубку, и с трудом убрав из голоса дрожь, представляюсь. Теща нервным голосом сообщает, что пьяненькие сантехники героически пытающиеся заварить трубу, серьезно подпалили только в субботу купленный гарнитур. Это приобретение и так съело стратегические запасы на ближайшее время. Поэтому соскакиваю и вне себя несусь к выходу. Андрюхин удар по голове останавливает. Придя в себя, уже  не нервничаю.

      После обеда все несколько успокаивается. Ни одна заковыристая проблема не лезет в глаза. Но по дроге домой удачно подрезавшая шестерка выгоняет на бордюр. Причем неудачно, и ряд глубоких параллельных царапин изрядно портит внешний вид почти новой машины. В гараже долго не мог открыть ворота. Какая-то сволочь насовала палок в замочную скважину. Ладно соседи, грамотные мужики, вытрясся литр, пособили.

      Дома оболтус сын с виноватым видом протягивает дневник, в котором классный руководитель настоятельно просит посетить школу для приватной беседы. Вид дневника, подгоревшей мебели  выплескивает накопленные эмоции на головы всех подвернувшихся под руку. Теща, баба старой закалки не подводит, лихо отпаивает валерьянкой. В глубоком раздражении рассматриваю неровный сварочный шов на трубе и обгоревшие обои. Машинально достаю из кармана мобильник. Залитый с утра водой, в он высыхает, но не работает. На вид все в порядке. Опции сохранились и имитируют о`кей, но трубка не находит станции. Её дерганный полет в угол, несколько успокаивает.
 
      В школе предельно вежливо беседую с классным руководителем и тоже слышу много нового о моих методах воспитания. Затурканная бездельем и жизнью, уже пожилая женщина, пытается достучатся до меня. Но сегодня не ее день. Расстаемся крайне недовольные друг другом.

      В подъезде вляпываюсь в кучу собачьего дерьма и не сдержавшись матерюсь как сапожник.

      Дома щедро раздаю оплеухи и комплименты. Неожиданно знакомая мелодия заставляет вздрогнуть - звонок. Заброшенная в угол мобила высвечивает чудом сохранившийся в памяти телефон трагически погибшего три года назад друга. Дрожа нажимаю маленькую зеленую кнопочку.

      - Василий – доносится из трубы знакомый до боли голос покойника  - появилась возможность выйти на связь на мгновение. Как ты там?

      - Сергунь …э… у меня все хорошо! Все хорошо! -  И короткие гудки.

18 Марта 2005 года.