Вместо некролога. Памяти друга

     15 декабря в Москве скоропостижно скончался учёный-соционик, поэт и сотрудник газеты «АиФ» Савелий Ефимович Кашницкий.
     О потере  близкого друга я узнал из частного письма его верной и любимой супруги Светланы.
    Не особенно знакомые с Савелием прежде, мы сблизились с этим оригинальным и высоко талантливым человеком    в короткий  период  его  жизни в Канаде после Израиля.
     Прежде всего меня  подкупала  душевная доброта моего нового друга, готового прийти на помощь каждому, принципиальность и  широчайший академический взгляд  на многие явления нашей  жизни.  Если Савелий сказал «интересно», то это  не просто словцо для уклончивых оценок, а значит, точно интересно. Подтверждение многому из сказанного – факты из  биографии этого человека. После получения общего образования в московском  физико-математическом лицее, Савелий выбрал для себя Санкт-Петербургскую Академию Художеств. Мы ходили с ним по Монреалю и Савелий с упоением демонстрировал мне достижения, вообще-то во многом эклектичной,  архитектуры этого европеизированного города Северной Америки.
      Как репортёр-исследователь Савелий Ефимович начал свою деятельность во Всесоюзном журнале «Изобретатель и рационализатор». Полагаю, выбор этот далеко не случаен. К тому времени в нём ярко проявился интерес к науке и технике, к загадкам мира.  Понятно, что много он не  зарабатывал на жизнь. Даже  при всей его настойчивости и трудоспособности, он скрупулёзно выверял факты. Но журналистика  привлекала его (как и меня) возможностью частых творческих поездок-командировок.  Он трудился подёнщиком в израильской прессе, потом в куцей русскоязычной Канаде, сотрудничал со старейшей русскоязычной газетой США в Нью-Йорке «Новое русское слово». В 2010 году изданию исполнилось 100 лет. При этом, нельзя не отметить, что по свидетельству американки Патриции Томсон, дочери  Владимира Маяковского,  её мама всегда читала "Новое Русское Слово", и папа, когда жил на Манхэттене, тоже.
(См. оригинал  на http://www.1tv.ru/news/culture/152642).
     Старенькая мама Савелия,  Екатерина Израилевна,  просила  сына, и меня, чтобы я посодействовал.
    -Хочу умереть на Родине. Я православная женщина. Хочу лежать в родной земле. Отвези меня, а потом что хочешь, то и делай.
     В Монреальском соборе Святых Апостолов Петра и Павла  мой друг принял таинство крещения. В тот же день состоялось церковное бракосочетание Савелия и Светланы. Я присутствовал при этих церемониях, но, конечно, не как крестный отец, и просто как друг. Потому что «крестники» полагаются лишь при крещении несовершеннолетних. А сам я, (кстати, как говаривал поручик Ржевский) принял православное крещение лишь на 71-м году своей жизни.
    С тремя детьми на руках Кашницкий  вернулся в Москву, где у него и крыши над головой не осталось, оставив втуне канадские щедроты для соискателей статуса беженцев и комфорты местной цивилизации.   
     Я хорошо помню его славных ребят. Старший Даниэль, будучи подростком,  вдумчиво «изучал» мою первую зарубежную книжонку, а младшие кувыркались через голову. Впрочем, Савелий  с любовью писал мне о детях в одном из последних писем. «Ну, о себе совсем кратко (чем ближе к финишу, тем короче). Занимаюсь тем, чем всю жизнь – служу в газете. Я эту профессию очень люблю и никогда не называю ее второй древнейшей, чтобы не обидеть какого-нибудь бога гильдии – а то скажет: раз не нравится, обойдешься без этого. А мне было бы трудно обойтись (в Монреале одно это лишало радости и перспектив).
      Живу всё с той же женщиной Светой, которую ты, надеюсь, помнишь, и менять не собираюсь: за 33 года не встречал женщину более душевную, бескорыстную, преданную и веселую (попробуй-ка совмести в одной хотя бы только это).
      Какова жена -  таковы и дети от нее: все трое мои выросли порядочными людьми, с отходчивым сердцем (просто нет повода ругаться).   
    Старший, Даниил, большой путаник – типа нас с тобой. Окончил филфак МГУ, отделение структурной лингвистики (куда в советские года попадали в основном чьи-то детки). Казалось бы, живи и радуйся: такой редкостной профессией овладел, штучной. Диплом написал по идиомам в тексте Ветхого Завета, вовсю использовал свое умение бегло читать на иврите, отыскал кучу всего интереснейшего – ну, скажем, большинство пословиц на русском, французском и английском (какими языками владеет, те и проверил) следует искать в Библии.
    Его заметили, оценили, он начал было сотрудничать с Русским библейским обществом. И вдруг всё разом полетело к черту! Захотелось ему работы какой-то «боговдохновенной», как у матери Терезы, чтобы людям помогать. Долго менял шило на мыло, пока не причалил к какой-то подозрительной американской фирме, задача которой – стращать работодателей угрозой СПИДа и выцыганивать у них под это денежки. Меня это очень настораживало, я стал при случае знакомиться со специалистами, кто сталкивался со СПИДом, и с удивлением узнал, что многие из них, не коррумпированные и не работающие на СПИД-мафию, вообще считают всю эту истерию крупнейшей аферой. В конце концов нашел в Киеве грамотного иранца, владельца клиники, который доказал мне как 2х2, что никакого СПИДа нет на свете, нет больных СПИДом, вот пониженный иммунитет бывает, и пациентов делают заложниками закрученного сюжета  на стрижку бабла. Говорил ему: Данька, разберись, поищи сам – интернет на английском  богаче русского, есть уже куча статей, несколько книг, разоблачающих ВИЧ-подтасовку. Он и слушать не хотел, с  упрямством сектанта твердил ту галиматью, что вливали им в мозги на тренингах белозубые американские эмиссары.    
     Кончилось всё тем, что кошелек этой фирмы усох, замаячило сокращение, и Данька стал искать себе учебу – непременно за границей, на английском и обязательно по подобной же специальности. Ну, нашел, записался, приняли его в Швецию, в университет города Лунд. И вот он с женой и годовалым сыночком отправился на учебу, не получив стипендии. Два года он учился, а по ночам разносил газеты по подъездам, за что давали мизерную зарплату, мы, конечно, ему помогали. И вот летом вернулся – с европейским магистерским дипломом, амбициозный, не желающий жить в нынешней России. С трудом нашел себе работу в такой же точно американской компании, только теперь цель – туберкулез (это, слава Богу, не химера).  Деньги платят очень приличные: 2 тыс. евро в месяц. Родилась у него дочка – в один день и час со мной (что бы значило?) Ему все равно не живется, так и подмывает его на акции хилой российской оппозиции (ну, знаешь, Лимонов, Каспаров, Немцов, у которых самолюбования и провокаций больше, чем реальной политики). Ничего поделать с ним не можем – пацаном бесы крутят. Хотя по характеру он добрый, чуткий, преданный. Ну, такой вот сын.
     Двое младших – совсем другие: весельчаки, хохмачи, политикой не заморачиваются, занимаются спортом, много путешествуют, им еще два года учиться. Юра реализовал мечту моей молодости – поступил в Физтех. Там занялся 3D-моделированием – представлением сложных объектов в объеме, на это сейчас в мире большой спрос. С этой осени начал работать на фирму, где учеба и работа неразрывны, там же и над диссертацией будет работать – с шефом уже оговорили вопрос. 
      Илюшка, младший, учится на географическом в МГУ, пока не определился с интересами, не исключено, что мою же профессию освоит – по крайней мере, его позвали с января работать в новом журнале «Зеркало мира». Это такое эффектное издание типа «National geographic», про путешествия, тайны, гипотезы. Но, скорей всего, всё равно вырулит на науку, пойдет в аспирантуру».
     Через год по возвращению в Москву Екатерины Израилевны не стало... Савелия и его семью приютил бывший шеф журнала «Изобретатель и рационализатор СССР», ставший медиамагнатом. Под будущие гонорары Кашницкого босс предоставил скитальцу жильё в рассрочку. Потом – «Московский комсомолец» и, наконец, строгая газета «Аргументы и факты».
   Журналисты  из «АиФ» уважительно пишут о своём коллеге: «Он говорил на одном языке с учёными, историками, врачами и экстрасенсами. Он выискивал в российской глубинке изобретателей -самоучек, революционеров от науки, чудиков всех мастей - и украшал «АиФ» материалами, которые не просто читали с интересом, а ещё и запоминали на много лет!.. Во многих статьях Савелий исследовал параллельные миры. Он писал, что там, за случившейся смертью, «существует такая же жизнь, только лучше, без болезней, страха, старости». Хочется верить, что это правда».
     Об общей направленности мировоззрения С.В.Кашницкого можно судить по названий его корреспонденций за последние годы жизни. Вот они.
     Чёрная быль «мирного атома». 25 лет аварии на Чернобыльской АЭС. №16 2011 г.
     Юрий Пивоваров: «Увы, свобода не стала главной ценностью русского ума». №26 2011 г.
     Человек-калькулятор: как выбраться из инвалидного кресла с помощью подсознания. №1-2 2011 г.
     О взаимоотношениях русских и французов в войне 1812 года. №35 2012 г.
      Новая история. Ученый из Костромы считает, что Николай II не отрекался. №21 2013 г.
     Отпеть расстрелянных. Нелегкий путь священника Дурылина.
     Притоны Хитровки и ночлежки Сухаревки. Московские адреса Гиляровского.
     Гонимый гений. Отчего почти не осталось наследия Василия Баженова?
    Кольцевых дел мастер. Первым главным архитектором Москвы был француз.
     К поцелуям зовущая. Как Надежда Нарышкина стала музой мировой литературы.
    «Коммунарка» и Бутово. История расстрельных полигонов.
    Наследники Кобылы. Шереметевы владели 1266 российскими сёлами.
    Б.Ельцин: «Плести интриги я никогда бы не стал» (ДЖЕК ЛОНДОН — логико-интуитивный экстраверт). Есенину Джеком не стать никогда (фрагмент из книги).
    Летопись торговли. 11 исторических пассажей Москвы.
    Колокол Пожарского. Как в Москве покончили со Смутой.
    Дворянский квартал. 5 памятников рода Нарышкиных в Москве
    Путешественник Яцек Палкевич: «Папуасы — люди более разумной цивилизации»
    Советский Фауст. История главного социалистического декоратора.
    Путешествие в Китай. Вершина Поднебесной дарует богатство и долголетие.
    Бронепоезд принял бой: как «Коломенский рабочий» сражался за Родину.
    Мы и сблизились-то с Савелием Ефимовичем через его «Пирамиду Хеопса».  Особенно увлекла меня не сама статья, много их до сих пор появляется на свет, а толковый, собранный устный рассказ автора, о том, как после долгого теоретического изучения фараоновых пирамид, он через потайной ход смог попасть внутрь одной из каменных громадин и что его предположения о природе древнеегипетских сооружений во многом подтвердились.
     Уверен, пройдёт время и у наших потомков появится возможность по достоинству оценить заслуги Савелия Ефимовича как серьёзного учёного-соционика, популяризатора этой новой науки общения людей. Хотя бы уже потому, что именно он стоял у истоков.
     В Монреале, в те хмурые годы, Кашницкий  как истинный новатор, основал первый кружок по изучению соционики, открыл здесь и первый кабинет для приёма клиентов, желающих получить необходимые для жизни приёмы и навыки общения людей.   Намеревался Савелий и меня «прилопатить» к этому сложному делу, но я - как тот колобок: «и от дедушки ушёл, и от бабушки ушёл». Правда-правда! Всю  жизнь я хотел лишь одного: писать и писать. Из-за это пролетел мимо «родной коммунистической», ради этого отказался учиться на генерала, отказался от приглашения в аспирантуру на кафедру педагогики, отверг почётную должность гида в Пушкинском доме на Мойке. Слава Богу, подбросил эмигранту эмигрантскую тему.  Какая уж мне «соционика»?! Тем более, что новая наука – для новых людей.  Но, конечно, познакомился вкривь и вкось: «На сегодняшний день соционика дает наиболее простой и структурированный подход к пониманию психики человека. Выделяя 16 типов информационного метаболизма, соционика описывает особенности восприятия, обработки и выдачи информации каждым из них и поясняет специфику отношений между типами. Главное, что получает человек при освоении соционики, это возможность лучше узнать и понять себя и других людей. Применение этих знаний способствует повышению личной эффективности, гармонизации отношений с людьми, грамотному структурированию рабочих коллективов, личностному росту»...
      Но Савелий не я. Если бы я время от времени не забывал «фильтровать свой базар», от меня вообще ничего бы давно не осталось. Школьные учителя, знающие «как надо писать», преследовали меня, начиная с первого класса и до сих пор. А мой друг был верен однажды выбранному пути.
     Краткий перечень его работ даёт убедительное представление о нём  как о серьёзном учёном,  о его книгах и статьях. 
     Кашницкий С.Е. Логика и сенсорика как продуктивно-ревизионные доминанты, или ЛСИ и СЛИ – архетипы социона.  СМиПЛ, 1997, № 6.
     Кашницкий С.Е. Социон как гармонический абсолют. Попытка исследования гармонической упорядоченности ПСС Шульмана. СМиПЛ, 1997, № 3. 
     Кашницкий С.Е. Солнце спрятано в каждом: 16 подходов к человеку. М., 2001.
    Кашницкий С.Е. Среди людей. Соционика – наука общения.  М., Армада-пресс, 2001. – 416 с. (Лучший популярный очерк о всевозможных, даже самых экзотических, направлениях современной соционики. В виде серии очерков материалы данной книги были опубликованы в 1990 году в журнале "Социальное обеспечение"и позднее были перепечатаны в ряде других изданий. В том числе  очерки о соционике в газете "Московский комсомолец").
     Кашницкий С.Е. Руководство по практической соционике. М., Астрель, 2003 – 410 с.
     Кашницкий С.Е. Гипотезы на завтра, Издательская группа «Чёрная Белка» Москва, 2010. (Очерки «Катастрофа в вихре тайн», «Резонанс — серийный маньяк-убийца», «Второй Хиросимы не будет», «Не пей, Иванушка, - козленочком станешь», «Оседлать вихрь», «Планета академика Грицкевича», «Вода закрутила мозги физикам»  и многие другие очерки, написанные учёным в разное время для газет «Аргументы и факты» и «Московский комсомолец». Очерки посвящены людям с нестандартным мышлением – изобретателям и экстрасенсам).
     Не то что недостаточна, но и совсем не отмечена и не оценена поэзия  С.Е.Кашницкого. Поэт, отмеченный богом, Савелий  – русский автор  всего  одной-единственной  поэтической строчки на английском языке ставший  обладателем «Золотого Кубка» среди тысячи участников ежегодного конкурса английской поэзии   The International Society of Poets (Maryland, USA).
     Писал он редко да мекто, но в отличие от горделивых других не сделал из поэзии цель жизни. На Российском национальном литературном интернет-портале стихи.ру есть скромная поэтическая страничка взрослого Савелия Кашницкого. Волнующая тема его стихов вневременная – взаимоотношения отцов и детей.
*
По привычке
я грубо отца оборвал.
Если б он не умолк
так печально,
не заметил бы я, как он стар.
*
Мечтал еще мальчишкой
перебороть отца.
Стал взрослым, победил.
Но грусть – не ликованье –
сдавила сердце.
(«Студенческий меридиан», №37, июль 1976 г.)
*
Мальчишкой мечтал я
отца положить на лопатки.
Года прошли.
положил  -
и сердце впервые заныло.
*
Боюсь
оказаться бессмертным
и тысячи-тысячи раз
вместе с любимыми
умирать.
(Из «Антологии русского верлибра», М., 1991 г.)
*
Девчушка лет пяти
так сладостно сосала
прозрачную сосульку,
что весна не вытерпела
и пришла.
*
Она доверчиво
мне в руку положила
горячий уголек.
И до сих пор
рубец не заживает.
(Из альманаха «Поэзия», №20, 1977 г.)
*
Вставные зубы
сделали улыбку отца добрей.
Я ему говорил,
но не стал он
смеяться чаще.
(Из газеты «Новости недели», 22 июля 1994 г.)

    Словесная выверенность, чёткость, ясность мысли, прекрасная верификация, использование старой японской «танки» для нового содержания, доверительная интонация, поэтическая искренность в стихах моего прекрасного друга Савелия Кашницкого – всё указывает на руку истинного мастера. 
     61 год. По масштабам нашей сегодняшней жизни это всего лишь начало творческой зрелости. Впереди у Кашницкого были сотни неосуществлённых замыслов и тысячи новых проектов. В письме ко мне, он поделился лишь частью из них – литературных. ( Ну, поскольку я считаюсь литератором). Савелий сообщал. Me (мне): «Дорогой Володя,  я недавно познакомился с вошедшим в моду новым литературно-театральным жанром - сторителлингом. Актеры со сцены «изображают» короткие абсурдистские рассказики (в духе Хармса). Мне тоже захотелось поучаствовать в авторской работе. Вот взял и написал один. Высылаю тебе для ознакомления (его, как и ещё с десяток моих исторических миниатюр взяла в свой репертуар мастерская сторителлинга Центра имени Мейерхольда). Можешь открыть в интернете "сторителлинг" и посмотреть уже осуществленные образцы. Вдруг и тебя заинтересует? Ты ведь сочиняешь сюжеты бодрей меня... Я все же отправлю тебе свой рассказик (его, как и еще десяток моих исторических миниатюр взяла в свой репертуар мастерская сторителлинга Центра имени Мейерхольда.»   
 Чуть ниже я покажу нашим читателям  «Музу разврата» (или, как я её кликую, «Машу развратницу») Савелия Кашницкого.  Но что же сказать, как выразить мою скорбь по ушедшему другу? Нет, не найду ничего лучшего, чем написал до нас Александр Сергеевич Пушкин на лицейскую годовщину  19 октября 1825 года:

«Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать веселых много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовет;
Знакомое не слышно приближенье,
И милого душа моя не ждет».

      Мой искренний учёный друг Савелий Ефимович Кашницкий похоронен на Домодедовском кладбище рядом с мамой. Я там никогда не бывал. Ещё сиротливее стало на свете без моего Савелиюшки. Хорошо было бы,  чтобы нашёлся кто-нибудь кто сможет что-либо и обо мне.
    Да пребудет душа Савелия на небесах, рядом с Богом!

                *****
© Copyright: Володя Морган
Золотое Перо Руси, 2013

 
      *----------------*---------------*


Савелий Кашницкий: Муза рогоносцев

Наденька родилась красавицей: маленький ротик формы открывшейся орхидеи, губки цвета переспелой вишни, васильковые глаза и волосы оттенка голозёрного ячменя никого не могли оставить равнодушным. Отец девочки, барон Иван Фёдорович Кнорринг и мать Ольга Фёдоровна Беклешова в дочке души не чаяли и не переставали шумно восхищаться её неземной красотой.
Бывало, ещё подростком идёт Наденька по липовой аллее родовой усадьбы Кноррингов, а над ней кружат сойки и малиновки, свиристели и трясогузки, роятся майские жуки и бабочки-капустницы – все хотят быть поближе к красоте. Возвращалась девочка с прогулки, а её ячменные волосы все спутаны от птичьих какашек – так небесные странницы выражали к ней свою любовь.
В свет Наденьку стали выводить рано: ей не исполнилось ещё и тринадцати, когда толпы кавалергардов и гренадеров бодались шпорами, пытаясь пробиться в ближний круг возле красавицы.
Наденька дивно пела звенящим сопрано – так что от исполняемых ею романсов катились слёзы у жнецов на дальних нивах. Она так успешно вистовала, что садиться с ней за ломберный столик, не имея нескольких десятков рублей ассигнациями, считалось крайней неосмотрительностью. Остроты и ядовитые колкости, отпускаемые девушкой в адрес светских львов и львиц, передавались из уст в уста по московским салонам. А начитанность Надин поистине не имела границ: она так любила литературу, что Пушкин на том свете горько сожалел о преждевременной дуэли с Дантесом, из-за которой ему не довелось поволочиться за ослепительной красавицей.
Даже сам император Николай I, отличавшийся, как известно, безупречной нравственностью, бывая в древней столице и скользя по лицам подданных холодным взглядом своих белёсых глаз, невольно заливался краской, встретившись глазами с юной баронессой Кнорринг.
Ей не исполнилось и семнадцати, когда родители выдали Наденьку за отнюдь не юного вельможу Александра Григорьевича из знатного дворянского рода Нарышкиных. Через год у супругов родилась дочь Ольга. Маме, однако, было досадно коротать вечера у колыбельки, когда в московских усадьбах шумели балы.
Выйдя замуж, Надежда Ивановна продолжала истово любить литературу. Она любила Гоголя и Некрасова, Тургенева и Аксакова, Бенедиктова и Кукольника, но более всех – драматурга Сухово-Кобылина, с которым, как поговаривали в кулуарах Малого театра, даже тайно прижила младенца.
Александр Васильевич считался первым московским донжуаном и, чтобы оправдать своё почётное звание, привёз в Россию из Парижа голубоглазую модистку Луизу Симон-Дюманш, которую поселил невдалеке от своего дома. Восемь лет длился его роман с француженкой, что, впрочем, не мешало известному всей Москве «ходоку» пользоваться обширным спросом как девиц, так и замужних дам. О Нарышкиной же, сохранившей после рождения дочери свою легендарную красоту, Сухово-Кобылин тоже не забывал.
И вот одним ноябрьским бессолнечным утром в канаве, окаймлявшей Ходынское поле, нашли труп Луизы с перерезанным горлом и сломанными рёбрами. Её подёрнутые смертным туманом голубые глаза были недвижно устремлены в равнодушное московское небо.
Газеты Белокаменной наперебой перечисляли версии убийства: то ли виновны крепостные, с которыми парижская гостья обращалась грубо, то ли ограбившая госпожу горничная, то ли кто-то из двоих слуг, приставленных к Луизе по распоряжению Сухово-Кобылина.
По мнению одного из светских хроникёров середины XIX века, внезапно придя в дом писателя и застав здесь Надин, Луиза стала её оскорблять. Впав в ярость, Сухово-Кобылин ударил любовницу первым попавшимся под руку предметом. Им оказался канделябр, удар которого пришёлся в висок.
Молодой писатель Лев Толстой откликнулся на происшествие в печати и упомянул найденное полицией при аресте Сухово-Кобылина письмо к нему Надежды Нарышкиной, содержавшее упрёки и угрозы в адрес разлучницы Симон-Дюманш. Выходит, убийцы могли быть наняты «принцессой московских салонов»?
Как бы то ни было, вскоре Сухово-Кобылина взяли под стражу, и лишь высокие связи миллионера позволили ему избежать каторги. Сильно обидевшись на Россию, заподозрившую писателя в причастности к убийству любовницы, он уехал во Францию, где дважды женился. Но оба раза жены прожили менее года и скоропостижно умирали от внезапно открывшейся чахотки – такие вот фатальные совпадения. А то, что медленное отравление организма малыми дозами мышьяка или сурьмы внешне совпадают с симптомами чахотки (туберкулёза), несведущий в химии Александр Васильевич вполне мог не знать.  Во всяком случае, никто ему обвинений в отравлении жён не предъявил.
А Надежда Ивановна, несмотря на данную ею подписку о невыезде, выехала в Париж с дочерью Ольгой и прихваченными семейными драгоценностями – не только Кноррингов, но и Нарышкиных – «для поправления нарушенного суровым российским климатом здоровья».
Во французской столице Надин продолжила вести привычный ей светский образ жизни, покоряя теперь уже обитателей парижских салонов грацией, изяществом манер, остроумием и специфической славянской страстностью, от которой у потомков галлов распалялось воображение.
Нарышкина, напомним, любила литературу. И французскую – не меньше, чем русскую. Поэтому у стройных ног русской аристократки можно было видеть Александра Дюма и Виктора Гюго, Теофиля Готье и Эдмона де Гонкура… А чтения водевилей герцога де Морни, родного брата императора Наполеона III, проводились при закрытых дверях в особняке госпожи Нарышкиной. Ум и вкус своей первой слушательницы герцог ценил не меньше, чем волнующую хрупкость её щиколоток и трогательную нежность запястий.
Но наибольшую любовь Надин всё-таки вызвало творчество Александра Дюма-сына, чья модная пьеса «Дама с камелиями» с таким успехом шла в парижских театрах, что букетами цветов, привезёнными после каждого спектакля, драматург устилал ясли своей конюшни. Дюма-сын был человеком высоких моральных принципов и с рыцарской самоотверженностью защищал простодушных молоденьких девушек от коварных посягательств парижских бонвиванов. Тем удивительней оказался его поступок: молодой драматург поселился на пригородной вилле замужней дамы Надежды Нарышкиной.
Адюльтер, столь презираемый Дюма-сыном, длился в его личной жизни долгие годы. До самой смерти Александра Григорьевича Нарышкина, развода с которым Надин добиться так и не смогла: злодейский царизм не позволял дворянам расторгать браки.
Оставаясь лучшим знатоком современных французских писателей, Надин, как бабочка-капустница, продолжала порхать по самым ярким цветам современной французской литературы, сея в писательском цехе ревность, зависть и раздор.
И лишь рождение в семье Дюма последней дочери Жаннин, отцовство которой злые языки приписывают едва ли не всему справочнику союза писателей Франции, если не совсем остудило огненный пыл Надин, то перевело его «на противоположную сторону». Теперь уже отчаянная ревность госпожи Дюма к поклонницам блистательного мужа и её неистовство в борьбе с ними доводили писателя до отчаяния. Сцены ревности так подорвали его нравственное здоровье, что Дюма-сын уединился в приморском поместье, где и написал пьесу о таинственном убийстве Луизы Симон-Дюманш, ведущую роль в котором автор отвёл своей жене.
Неохлаждённый же темперамент Надин привёл к помрачению ума, каковым были отмечены последние годы её авантюрной жизни.
 

Ссылки по теме:

«Аргументы и Факты»
http://www.aif.ru/society/people/1066104
Стихи.Ру
http://www.stihi.ru/avtor/savelyyy
Социон
http://nso.socion.org/article.php?id=46
Электронная библиотека bookZ.ru
книги автора Савелий Кашницкий
http://bookz.ru/authors/savelii-ka6nickii.html
Савелий Кашницкий (1952-2013)
http://www.liveinternet.ru/users/3330929/post303741524/
Кашницкий Савелий Ефремович
http://www.allbeton.ru/wiki/++/
Внезапно ушел из жизни Савелий Кашницкий
http://www.socionik.com/thread/19951-last.html
Савелий Ефремович КАШНИЦКИЙ
http://www.socioniko.net/ru/authors/kashnits.html
Савелий Кашницкий
http://liudushka.narod.ru/klinks.html
http://vk.com/topic-16318107_23661016