Дитя Ужаса. Глава 5

Луна освещала спящий остров не хуже магического эльфийского фонаря. Теплый весенний ветер слегка покачивал деревья, которые от этого начинали шелестеть своими листочками. И казалось, что музыка звучит в ночи. Мелодия эта была наполнена трагизмом, тянущиеся звуки как будто тащили сознание в пропасть. Но на самом деле это были грезы, в ночи слышна была лишь музыка листьев и ветра.
Он убрал руку с плеча прекрасной нагой эльфийки, которая спала, прильнув к его груди. Осторожно, чтобы не разбудить ее, мужчина встал и направился на балкон башни. Он мог часами любоваться видом острова, который открывался взору с этого ракурса, и думать о чем-то.
Предчувствие говорило ему, что должно случиться что-то зловещее и страшное. Наверное, именно поэтому в его голове звучала неспокойная, тревожная музыка. Акенун оглянулся, чтобы посмотреть на свою возлюбленную, которая сейчас видела во снах миры, еще необычнее этого...
«Волнения мои напрасны, - думал Владыка. – Не пойму, откуда взялось это беспокойство, ведь все хорошо. Энион живет своей обычной жизнью».
Акенун сейчас не испытывал той эйфории, которая была обычна после страстных ночей со своей возлюбленной. Эмоциональное состояние было не возбужденным, а наоборот, подавленным. Какие-то ужасные мысли лезли в голову. Он боялся ее потерять. Больше всего на свете он этого боялся. А любовь у эльфов сродни любви у некоторых птиц, которые умирают друг без друга. Это не та предательская несуществующая людская любовь. Чувства никогда не утихали в сердце эльфа, и он оставался верен им до конца своих бесконечных лет. Пожалуй, это было еще одним проклятием эльфийского народа.
- Что тебя тревожит, любовь моя? – раздался тихий шепот.
- Леандра, я думал, что ты в мире снов, - уклонился от ответа Акенун. Он стоял спиной к кровати и почему-то очень боялся повернуться и посмотреть на свою эльфийку.
- Мой сон такой же чуткий, как и моя душа, - ответила девушка. – Я вижу, что последнее время тебе нет покоя.
- У правителя много забот, - туманно сказал Солнечный Лучник.
Владыка услышал, что Леандра всхлипывает и, обернувшись, увидел, что она действительно плачет. Он подошел и сел рядом с ней. Когда Акенун попытался взять ее руку, любимая свернулась в клубок, и слезы еще сильней покатились из ее глаз.
- Я знаю, тебе неспокойно из-за того, что я не королевских кровей и не знатного рода! – воскликнула она громко. В ночи звук ее тонкого голоса отразился эхом во всей башне. Взглядом девушка уперлась в стену цвета сирени, не намереваясь смотреть в глаза Акенуна. – Ты боишься, что тебя поднимут на смех, если Энион узнает о наших отношениях! – уже шепотом добавила Леандра.
- О, какая же ты глупая, если так думаешь! – спокойно сказал Акенун. – Ты – моя избранница и мне все равно, что в твоих жилах течет кровь простого охотника! Леандра, ради тебя я готов на все, даже отказаться от своего положения и фамилии!
- Правда? – заметно успокоилась девушка.
- Разумеется, любовь моя. Жизнь без тебя была бы невыносима! А причина моих тревог мне неизвестна. И это гнетет меня последние дни. Я очень переживаю за тебя. Ты для меня, как сокровище для дракона, - я оберегаю тебя всеми силами, и мои мысли неотвратимо возвращаются к тебе!
Леандра медленно приподнялась, одеяла сползли с ее обнаженного тела, и она одарила Владыку поцелуем в щеку. Затем прильнула к нему, крепко сжав в объятиях. Акенун провел ладонью по ее лицу и нежно поцеловал в губы.
- Мне безразлично кто ты, слуга или король! – тихим, но уверенным голосом сказала Леандра. – Ты мой! И ничто не заставит меня разлюбить тебя! Прости мои слова, я бываю несдержанна...
- Все в порядке, - ответил Солнечный Лучник. Он прекрасно знал, как горяча и несдержанна его возлюбленная. В то же время Леандра была женственна и нежна. Акенун посмотрел в ее зеленые глаза, немного светившиеся в полумраке, они напоминали о лугах и лесах. – Я не хочу, чтобы ты думала, что я стыжусь твоего происхождения. Поэтому я предлагаю тебе стать моей супругой.
Мокрые глаза Леандры засияли в лунном свете от счастья:
- Ты, правда, хочешь этого? – спросила эльфийка.
- В себе я не сомневаюсь. А хочешь ли этого ты?
- Мой повелитель, я хочу этого больше всего на свете! Я не смела даже мечтать об этом! – теперь девушка плакала не от обиды, а от радости.
Они еще крепче обнялись. В обоих с новой силой закипела страсть... Когда ленивое солнце показалось из-за горизонта, Акенун и Леандра только начали засыпать в объятиях друг друга.
* * *
Со временем Дормасар стал очень хорошо разбираться в магии. Силь-бол разъяснил ему, что каждый народ обладает своей, отличной от других, магией. Считалось, что самой сильной была магия Перворожденных эльфов, так как они являлись древнейшим родом. Всем остальным эта магия практически не подчинялась. Только чародеи, обладающие большим даром, могли порой использовать древние заклинания.
Также Дитя Ужаса понял, что магия у людей и высших эльфов была очень похожа. Магия друидов отличалась по своей природе, уходя корнями к жизненной силе планеты. Гномы с большей охотой использовали свои технические изобретения, предпочитая к магии обращаться в самом крайнем случае. У Ордена Паладинов, рыцарей Света, тоже существовала своя особенная магия. Запрещенной среди цивилизованных народов считалась темная магия – некромантия, которая вела только к разрушению. Ею пользовались в основном темные эльфы, которым было плевать на морально-этические аспекты.
Некоторым чародеям для использования определенных заклинаний необязательно было произносить вслух слова, достаточно было подумать о том эффекте, который они хотели бы получить. Все зависело от таланта. Но слишком сложные и древние заклятия невозможно было вызвать лишь силой мысли. Порой, заклинания оказывались чрезмерно многословными и длинными, и в битве просто не было возможности ими воспользоваться. Поэтому гильдии магов постоянно работали над созданием или упрощением заклинаний.
Владение магией и ее усвоение зависело от потенциала магической энергии в человеке. Магический потенциал некоторых людей настолько велик, что они играючи творят сложнейшие заклятия. Иные маги за всю жизнь не смогут сотворить подобное. Некоторые чародеи воспользуются одним каким-нибудь заклинанием – и уже выдохлись. Другие могут пользоваться десятками заклятий подряд без отдыха.
Дормасар изучал способности своей призрачной левой руки. Он сделал вывод, что возможности, которыми она обладает, не относятся к магии, они имеют более сложную сверхъестественную природу.
В конце мая странник переехал из своей тесной комнатенки на постоялом дворе к Силь-болу. Старик продолжал обучать чужеземца разным премудростям. Дитя Ужаса часто посещал дворец принца. Однажды Акенун отвел чужестранца в сад, где жил грифон. Солнечный Лучник позволил Дормасару оседлать животное и сделать пробный полет. Их дружба крепла. Как раз тогда странник узнал, что у Владыки есть возлюбленная. Эту новость он принял настороженно, хотя не подал виду, а после долго обдумывал. Но не нашел как использовать ее в своих целях. По крайней мере, на данный момент.
В период после битвы с орками и до начала лета, Дитя Ужаса улучшил свои навыки в фехтовании, стрельбе из лука, верховой езде. Дормасара тренировал Фураан, генерал армии Эниона. Фураан относился к чужеземцу холодно, не обращал на него особого внимания.
В первую ночь лета Дормасар вышел на прогулку по спящему городу. Выйдя из дома Силь-бола, который располагался близко от южных врат, странник направился вдоль главной улицы, по садовым аллеям. Вокруг не было ни души, все эльфы уже спали в столь поздний час. Дитя Ужаса больше не носил свои черные одежды, спрятав их в сундук. Теперь он был экипирован как все лесные эльфы и носил легкие кожаные доспехи. Ему по-прежнему приходилось скрывать тот факт, что у него отсутствует часть левой руки, поэтому странник носил длинные перчатки.
- Вижу, хозяин, вы в полном здравии! – раздался голос слева.
- А ты не рад этому? – заметил Дормасар надменным голосом.
- Что вы, мои заботы только о вас.
- Давно ты не появлялся, дух!
- Были кое-какие интересные события! – ответил голос. – Но для вас они неинтересны. Я смотрю, вы занялись самосовершенствованием? Магия, алхимия, история, география, фехтование, стрельба. Боюсь, что в нескончаемом беге дней вы позабыли о нашей цели!
- Заткнись! Память моя в порядке. И это не наша, а моя цель! – раздраженно ответил Дитя Ужаса. Черты его орлиного лица стали еще резче в свете магических огней аллеи.
- Что же вы намерены предпринять, а главное когда? – не обращая внимания на его вспышку, допытывался дух.
- Я решил отказаться от глобальных военных действий, - взглянув на верхушки высоких деревьев, сказал Дормасар. – Это не принесет выгоды. После битвы с орками эльфы еще не восполнили свои потери. Мне нужно захватить власть в Хогене с минимальным количеством жертв. Ведь я собираюсь править Шотаром, а если произойдет битва, то много пострадавших будет как со стороны эльфов, так и со стороны людей. Это приведет к тому, что, когда я стану правителем, у меня будет слабая потрепанная армия. Так что, все обдумав, я нашел этот вариант неподходящим. К тому же, в битве при Энионе я пока что утолил свою жажду сражений.
- Ваши рассуждения логичны, хозяин. Тогда как мы будем действовать?
- Что мы имеем на данный момент? - спрашивал сам себя странник, медленно прохаживаясь мимо домов, - а имеем мы следующее. Мои позиции в Энионе укрепились, Акенун доверяет мне, и я имею на него влияние. Теперь мне нужно управление Хогеном. С Аэбором не получится так, как с Владыкой. Поэтому выход один – убить его. Но это только полдела. После этого мне нужно поставить на пост правителя Хогена своего человека, такого, которого бы прекрасно знал, доверял и уважал народ. И который бы полностью подчинялся мне. В этом и заключается вся проблема, у меня нет такого человека и как решить эту задачу я, пока что, не придумал.
- Но ваш план хорош, действительно хорош, - проникновенно убеждал голос. – Если мы найдем такого человека или способ, с помощью которого это можно было бы осуществить, то вы станете правителем всего острова.
- А вернее, серым кардиналом. Тем, кто дергает за ниточки своих марионеток. И эти мысли поистине завораживают! – захохотал Дитя Ужаса. – У меня есть идея насчет марионетки в Хогене.
- Неужели, какая же? – удивился дух.
- Демоны ведь умеют вселяться в людей?
- Да, они наделены этой способностью! Гениально! Я понял! Вы хотите призвать демона и заставить его вселится в следующего правителя Хогена? Демоны подчиняются тем, кто их вызвал, если призвавший достаточно силен! Великолепно, таким образом, у вас будет марионетка!
Дормасар почувствовал восхищение духа.
- Хозяин, когда вы собираетесь осуществить задуманное?
- Пока что не знаю, еще нужно проработать детали. Тем более, через неделю назначена свадьба моего дорогого «друга» Акенуна! – расхохотался Дормасар. – Я буду ждать подходящего момента. Ты думаешь, что вызвать демона это удачный ход?
- Проблема в том, что каждый призванный демон стремится выйти из-под контроля. И я не знаю, хватит ли у вас сил удерживать его. Но если удастся, то это будет великолепно!
- В таком случае, проблема с марионеткой решена, - злобно ухмыльнулся странник. – У меня хватит сил! А ты держи меня в курсе событий, что происходят в Хогене, будешь моим разведчиком, мне нужно знать обстановку.
- Слушаюсь, хозяин. Помните, я говорил вам, что у Аэбора есть средство связи с континентом? Это магический переговорный камень. Его нужно обязательно уничтожить! Не откладывайте это дело! Он, конечно же, не знает кто вы, но лучше сделать это немедленно! – с этими словами дух исчез.
Этой же ночью Дитя Ужаса решил отправиться в Хоген, став призраком. В городе людей странник еще ни разу не был. Энион находился от Хогена на расстоянии приблизительно шестидесяти километров. И это расстояние Дормасар преодолел за считанные минуты. Он не особо рассматривал город и его архитектуру, ему было не до того. Единственное, на что обратил внимание чужестранец, так это на то, что даже ночью город был достаточно оживлен. Оказывается, многие граждане не спали и направлялись по своим темным делам куда-то. В некоторых местах были скопления людей. Неясно, что там творилось.
Странник быстро вычислил, какая из многочисленных высоких башен принадлежит архимагу. Он прошел сквозь стену и оказался внутри. Проведя какое-то время в поисках, Дитя Ужаса нашел кабинет Аэбора. Железная дверь находилась под магической защитой, но на призраков она не действовала, поэтому Дормасар без препятствий оказался в комнате. Кабинет был заставлен книжными стеллажами и больше напоминал небольшую библиотеку. В центре стоял красивый резной письменный стол с украшенными выдвижными ящиками. Вскрыв один из них, странник обнаружил камень синего цвета. Обшарив остальные ящики, Дитя Ужаса решил, что это и есть то переговорное устройство, и забрал его с собой, спрятав за пазуху.
У Дормасара появилось сильное желание найти спальню Аэбора и перерезать архимагу кинжалом горло. Но не все еще было готово, нужно было вызвать демона. Лучше пока не торопиться. Пропажу камня Аэбор обнаружит не сразу, ведь не разговаривает же он каждый день с магами Налинии. Странник обуздал свое желание убивать и покинул башню. В скором времени он вернулся в дом Силь-бола и лег спать. 
- А ты любишь гулять по ночам! – сказал Силь-бол, когда утром не выспавшийся Дормасар спускался со второго этажа, протирая глаза.
- Есть о чем подумать, а ночью мне думается намного лучше! – ответил Дитя Ужаса. Он понимал, что его учителю вовсе неинтересно, где он был ночью. Старик спрашивал это только для вида, чтобы просто поговорить. Дормасар привык к Силь-болу и знал, что тот не имеет привычки вмешиваться в личные дела своего ученика.
- Всем есть о чем думать! Я, например, думаю: зачем меня боги наградили таким долголетием? Почему мне не снесли голову в битве! О, да, сынок, я повидал много войн... Потерял многих друзей... А меня смерть до сих пор не нашла! Видимо, нужно зажечь маяк. Ох, не слушай меня, сынок...
- Отгони грустные мысли от себя, старик! – прозвучал твердый голос Дормасара. – Я думал ты не такой, как все остальные пожилые люди, дряблые и ноющие о своей жизни создания. Но раз ты заводишь такие разговоры, то я ошибался на твой счет!.. Ты же на самом деле совершенно иной. Тебе больше девятисот лет, а мне кажется, что ты юнец, в тебе столько энергии, в голове у тебя тысячи мыслей, десятки идей!
Силь-бол рассмеялся, сидя в своем любимом кресле у камина, который сейчас не горел огнем.
- В моем возрасте понимаешь, что самое главное в жизни, - с вздохом сказал старик.
- И что же это? – с неподдельным интересом смотрел на него Дитя Ужаса.
- Смерть – это самое главное в жизни. Потому что мы бок о бок ходим с ней. Главное – как ты умрешь: на коленях или с мечом в руках в окружении врага...
- Ха-ха, в тебе заговорил воин!
- Мой внутренний воин давно уже спит, я не брал меч или лук в руки уже много лет. Я и в молодости не любил сражаться, но приходилось. Теперь для меня имеет ценность только одно! – торжественно провозгласил ученый. 
- То, как ты умрешь? – предположил странник.
- Хм, умру я, видимо, в постели от старости. Это вам, молодым, буйным и неспокойным стоит думать о способе, как сгинуть с белого света. Нет! Моя страсть – это знания. Это единственное, что интересует меня и что имеет надо мной власть.
- По-твоему, в жизни главное смерть и знания? – обобщил Дормасар. – А я думал, что ум твой в старости остался таким же ясным! – рассмеялся он. – Но я ошибался, все-таки ты безумен и начинаешь нести бред.
- Доживешь до моих лет, сынок, посмотрим, в своем уме будешь ли ты! – бросил Силь-бол в ответ, нисколько не обижаясь на колкости ученика. – Молодым старики всегда кажутся глупыми.
- Нет, я-то не успею состариться! Смерть придет ко мне в битве! Или я найду способ, чтобы обрести бессмертие! – захохотал Дитя Ужаса.
В этот момент Дормасар заметил, что Силь-бол переменился в лице. Странно взглянул на ученика. После этого снова из рассуждающего старика превратился в ученого:
- Ладно, сынок, пустые разговоры ни к чему не ведут и хороши лишь вечером у камина с бокалом вина в руках. Я придумал, как можно использовать магнит в военных целях! Умывайся, завтракай и выходи во двор. Нам нужно поставить несколько опытов.
- Что я говорил! – воскликнул Дормасар. – Тебе нет покоя, в поисках знаний ты не жалеешь себя и не знаешь усталости! Из-за твоих странных разговоров о смысле жизни я, было, подумал, что запас твоей энергии иссяк и ты по-настоящему превратился в старика.
Подобных этому старику Дитя Ужаса никогда не встречал и знал, что вряд ли встретит в будущем. Поэтому относился к нему нейтрально и любил подшучивать и намеренно хвалить Силь-бола. Но похвала была искренней, честной и заслуженной.
Дормасар быстро поел и вышел во двор, где Силь-бол уже устанавливал на крепостной городской стене мишень. Это был один из тех немногочисленных дней, когда ученый выходил за порог дома. Затем он отошел и надел на руку какое-то приспособление. Дитя Ужаса внимательно наблюдал за действиями старика. Силь-бол взял метательный нож и кинул его в мишень.
- Смотри, сынок! – с этими словами он вытянул руку вперед и нож, который глубоко засел в деревянной доске мишени, вырвался оттуда и оказался в руке старика. – Магнит притягивает железо, - объяснял он, - я усовершенствовал его и теперь могу целенаправленно притягивать те предметы, которые нужны именно мне. 
- Это действительно полезная штука...
- Сейчас к моей руке привязан маленький кусочек магнита, а представь, что может сделать магнит размером с дом, например! Я полагаю, если он притягивает, значит, способен и отталкивать. Сегодня мы будем работать над отталкивающим свойством магнита. Вообрази определенное устройство, которое не дает подойти рыцарям в железных доспехах, допустим, к вратам. 
- Невероятно, - только и мог сказать Дормасар, который был очень удивлен новым приспособлением под названием магнит.
- А если сделать магнитные доспехи... – размышлял вслух Силь-бол. – Да, железо они к себе не подпустят, но магнит не действует на серебро и адамантин, а много оружия делается из этих металлов. Поэтому магнит не так полезен, как может показаться... Нужно найти способ, как сделать, чтоб магнит отталкивал! Черт! С этой штуковиной придется повозиться. Пойдем назад в лабораторию.
Весь день учитель и ученик провели в лаборатории, используя все свои знания и навыки, чтобы добиться желаемого результата. То они сидели на полу и размышляли, то начинали хаотично искать что-то в лаборатории, то просматривали какие-то записи. Эти периоды не раз последовательно менялись. В пылу работы над разгадкой свойств магнита доходило до смешного: Силь-бол и Дормасар забывали есть, не помнили, сколько времени, а частенько и забывали имена друг друга. Так, Силь-бол два раза назвал Дормасара Долгоухом. Очевидно, у старика когда-то был знакомый с таким прозвищем.
Плоды самоотверженной работы не заставили долго ждать. Дитя Ужаса путем логических умозаключений пришел к выводу, что существуют магнитные поля. Силь-бол согласился, что ученик прав. К вечеру они соорудили устройство, которое способно было изменить полярность магнита и придать свойство отталкивания железных предметов.
Только тогда Дормасар понял, что тяга к работе и получению знаний настолько велика в нем, что он забывает о мести и ненависти. Но Дитя Ужаса не стал глубоко копаться в себе и отбросил эти мысли, радуясь тому, что их эксперимент закончился успешно.
Между тем, выглянув в окно, Силь-бол обнаружил, что уже наступил вечер. В то же мгновение в дверь постучали. Дормасар, который был рядом с ученым, знал, что это пришел Акенун. Владыка очень часто приходил по вечерам к ним в гости. Силь-бол открыл двери.
- Приветствую вас, друзья! – улыбался правитель.
- Добрый вечер, - ответил Дормасар. – Вы вовремя. Мы только что закончили работу над удивительной штуковиной.
Странник за время проживания у ученого понял, что тот не признает власть, чины, звания, должности. Силь-бол считал это неимоверной ненужностью. Он никогда не подчинялся ничьим приказам, и никто не смел, отдавать их ему. Несмотря на это, их отношения с Акенуном были теплыми и доверительными, Силь-бол относился к Владыке как к племяннику или дальнему родственнику. Сам правитель Эниона очень уважал старика и берег его, словно драгоценность, от внешних забот. Ученый месяцами мог не выходить из дома, поэтому Акенун лично попросил тогда еще девушку, а сейчас уже мать двоих взрослых детей, каждый день приносить ему продукты. Когда дети подросли, то они стали исполнять эти обязанности. Два брата проводили много времени в доме Силь-бола и он очень к ним привязался.
Акенун раньше раз в месяц сам навещал старика, который показывал ему свои изобретения. Теперь же, когда Дитя Ужаса жил в этом доме, принц стал приходить намного чаще.
Все трое заняли свои кресла. Силь-бол откупорил виноградный напиток и разлил всем в золотые кубки, украшенные самоцветами.
- Давно хотел спросить у тебя, откуда такой шик? – спросил Дитя Ужаса, показывая взглядом на кубок. – Насколько я знаю, ты безразличен к деньгам и роскоши.
- Твои слова правдивы! – ответил старик. – Эти золотые бокалы подарок. Поэтому я их берег так, как не берег иные вещи.
- Подарок? – сказал Акенун. – Любопытство толкает меня на то, чтобы спросить от кого?
Силь-бол не ответил, но усмехнулся, лицо стало добрым, а мысли погрузились в воспоминания.
- Дама. Здесь точно замешана женщина! Палец даю на отсечение! – оживился Дормасар. – И, конечно же, это какая-нибудь королева! – смеялся он.
- А, между прочим, сынок, ты не так далек от истины, - отозвался старик. – Я тогда жил в одном эльфийском городе в Налинии. Формально я занимал пост астронома. Что на самом деле я там делал вам знать не нужно. Скажу одно, это ужасные деяния, стыд всю жизнь преследует меня по этому поводу... Я был знаком со всеми знатными семьями и даже с правителем города и его супругой. Будучи уже тогда эльфом неординарным, из-за своих выходок я стал объектом любви этой самой супруги правителя. Мы долго скрывали наши шалости, но все стало слишком серьезным тогда, когда я узнал, что она носит мой плод. Правитель, естественно, думал, что это его ребенок, но я точно знал, что он мой. Она отдала его мне, сказав всем, что ребенок погиб при родах. Тогда же я ушел из города с моим сыном. Мы долго скитались. Тяжелые были времена. Потом остановились в одном селе. Там жили у доброй женщины. Я оставлял сына на нее, когда мне нужно было отлучиться. И однажды, вернувшись, я увидел, что деревня разрушена. Я искал сына, но не смог его найти и счел его мертвым. Только через десятки лет я узнал, что он жив.
- Чего же ждать? Мы найдем его! – сказал Владыка.
- Зачем? С ним все в порядке. Слухов о нем много ходит. Да к тому же он недавно был в Энионе.
Дормасар и Акенун округлили глаза от удивления.
- И ты с ним не удивился, не поговорил? – спрашивал Солнечный Лучник. 
- Нет. Это не надо ни мне, ни ему. Ему не нужна правда, он так и умрет, не узнав о своем происхождении. Я видел его из окна, во время битвы за Энион. Отличный воин, надо сказать.
- Как его имя? – заинтересовался Владыка.
- Я не назову его вам, ни к чему это. Тайна умрет со мной. Печально то, что я обрек его на одиночество. За грехи отцов страдают дети. Видимо, так судьба заставляет его расплачиваться за мою внебрачную связь с его матерью.
- Интересная история! Жизнь у тебя была увлекательная! – говорил Дормасар. – Но я ни слова не услышал о кубках.
- А, да. Мне дала их жена правителя, моя любовница, чтобы мне было легче в дороге, ведь денег у меня отродясь не водилось. Бокалов было десять, сейчас осталось три. Храню их как память о сыне, о тех временах.
- А эту женщину ты любил? – интересовался Акенун. Дитя Ужаса бесил этот наивный романтический взгляд на жизнь, который был присущ принцу.
- Не знаю. У меня была тогда насыщенная жизнь, работа «астрономом» была чрезвычайно увлекательной. Поэтому я решил добавить еще остроты романом с супругой правителя! – покачал головой Силь-бол.
- Но как же так! Ведь эльфы известны тем, что любят не так как люди. Мы влюбляемся навсегда! – воскликнул Акенун.
- Или не влюбляемся вообще, - заметил старик.
После этого наступило долгое молчание. Каждый думал о своем. Силь-бол о прошлом, Акенун о будущем, а Дормасар о том, что нужно налить себе еще вина.
- Как приготовления к свадьбе? – спросил Дитя Ужаса, чтобы нарушить тишину.
- Все проходит замечательно. Леандра волнуется, но на самом деле, очень счастлива. Весь город будет праздновать нашу свадьбу. А самые приближенные приглашены во дворец. Жду вас обоих! – Владыка посмотрел на ученого. Тот кивнул, давай понять, что не откажет правителю в этой чести. – Затем мы отправимся в небольшое путешествие в Налинию, к моему деду. Он-то и соединит наши судьбы по-настоящему. Ведь он король.
- Да, - протянул Дормасар, - предки у тебя знатные.
В этот момент Акенун посмотрел на него, думая о том, кем были предки этого несчастного человека, которого жизнь сделала циничным. И эльф пожалел своего друга, и ему даже стало немного стыдно за то, что у него-то была не такая нелегкая судьба.
Дитя Ужаса знал, что эти слова очень подействуют на Солнечного Лучника. И был доволен этой небольшой психологической игрой в жертву, которую он вел для манипуляции своим новым другом.
- Силь-бол, давно намеривался спросить, - начал странник. – У тебя нетипичное для эльфа имя. В чем здесь дело?
- Ха-ха, почему же, имя мое вполне эльфийское. Сильвалар. Таково мое настоящее имя, а это – просто сокращение. Всем так удобней.