Человек и Волшебная Лошадка - полная версия

ПОВЕСТЬ О ЧЕЛОВЕКЕ И ВОЛШЕБНОЙ ЛОШАДКЕ...

«... Я скачу на деревянной лошадке 
По  сугробам  без  пальто  и  без  шапки»...
   
(Из старой бардовской песенки)

ЧАСТЬ I – ВОЛШЕБНАЯ ЛОШАДКА.

Глава I – КАК СТРАНЕН МИР…

Какое там «скачу»… Увы, скорее
Тащусь, бреду… Мне б песенки иной
Слова твердить – честнее и вернее
Слова той песенки… Чего ж такой больной

День нынешний?.. И вечер, что восходит,
Безмерно пуст, и в этой пустоте
Дрожит озноб, а холод так и бродит,
Шепча слова и песенки не те:

«Эх, скакали мы с тобой, летели вдаль стрелой,
Искры сыпались с булыжной мостовой,
А теперь плетемся тихо по асфальтовой –
Ты да я поникли оба головой…»

Тебе не нравится? Молчу… Кому ж такое
Понравится?… Вот взять бы и разбить
Все зеркала – и думать о покое,
А все излишнее убить, изжить, избыть!..

Иль взяться крепко, дружно, как, бывало,
Я брался ранее, и с головою влезть
В короткий миг извечного Начала,
Который лишь сейчас и только здесь,

Где поиск – грех, идея совершенства –
Бессмыслица, и дать себе обет:
Достичь нирваны - вечного блаженства -
Где нет тебя, нет мира, Бога нет...

Забыть других и ВСЁ, что составляло
И жизнь, и труд, и дней водоворот,
И боль утрат – и, став безмерно малым,
Забыть! Забыть!!. – в надежде, что придет

Покой и просветление… Пустое!
Твердишь, твердишь: «Ушел… Совсем ушел…»
Уйду, конечно – в Небеса Покоя
Уходят все: пришел, потом – ушел…

Оставить все и в самоугасаньи
Утратить память мира, где всегда
Природа чувств есть Высшее Касанье,
Где молодость, сугробы, города,

Где мы неслись, не чувствуя мороза,
Без шапок, рукавичек… Был тогда
Иным мороз, иными были слезы –
Светлее нынешних… Ах, слезы – не беда,

Мороз – не враг, а ветер – не помеха!…
Ты помнишь, милая, как мы с тобой вдвоем
Скакали вдаль, и радостное эхо
Скакало вместе с нами: «Эх, живем!..»

Как ты легка была, как сказочно прекрасна,
Моя Лошадка! Сколько мы с тобой
Прошли дорог, коварных и опасных,
И покорили царств, и как на бой

Тогда рвалИсь.… Как жгла несовместимость
Добра и Зла… Как в сумерках времен
Не Истину искали – Справедливость,
Любовь и Верность... Где он, этот сон?

Куда мы делись? Поредела грива,
И чистый звук серебряных подков
Не греет сердце, где ползут неторопливо
Туманы зябких черно-белых снов…

А шарики!… Ты вспомни, как любили
Мы их воздушность, круглость… Где теперь
Они живут? Как мы о них забыли?
Где потеряли? И зачем закрылась дверь?

Их нет, тех шариков… Дороги так унылы,
И тело износилось, и слова,
И мысли, и почти угасли силы…
А лица, лица! .. Впрочем, ты права –

Ворчу, брюзжу… Неверье и усталость,
Погода, возраст, чей-то хмурый взгляд,
Иль сглаз, иль шепоток, а проще – СТАРОСТЬ…
Кого винить? Никто не виноват…

Пойдем, родная… Солнышко восходит,
И будет хлеб, а может, и вино...
Ты вновь права: кто ищет, тот находит,
Найдем и мы – иного не дано…

***

Как странен  мир! Откуда тот порядок,
Что изначально дышит и живет?
Вот этот – добр, а тот – безмерно гадок,
Один – умен, другой – наоборот?…

Мир горек, кисл, солен, порою сладок…
Есть мир людей, мир звезд и мир цветов,
Есть мир камней и вод, есть мир Лошадок,
Мир пирамид и мир волшебных снов,

Мир тайных слов, прозрений и мечтаний,
Мир старых кухонь, мир вчерашних щей,
Есть мир любви и мир холодных знаний,
Есть ты и я… Есть мера всех вещей…

Жизнь так ЗАГАДОЧНА!… У мира  Человеков
Есть тень, есть отражение, и в нем
Лес рубит заскорузлых Дровосеков,
А Волк и Заяц бегают вдвоем,

И ловит Кот усатую комету
За пышный хвост, и где-то до утра
Поет Вода, а утром к Магомету
Спешит к намазу древняя Гора…

Есть много всякого, да мы не замечаем –
Спешим, бежим… А нет бы - постоять,
Понюхать, подойти с другого края,
Решиться и лизнуть, как в детстве…
Не узнать

Нам мира этого... Я думаю, познанье –
Не мысль, не разум; в грохоте машин
Нет истины, а в разуме нет знанья –
Лишь мешанина следствий и причин…

Не возражай!.. Я помню, что читали –
Так долго, так прилежно… Что с того?
Читали много – мало так узнали
И не умеем, в общем, ничего…

И не сумеем… Думаю, причина
Финала этого достаточно проста:
Нельзя потребовать того, что не по чину –
Лишь пустоту рождает пустота…

Ты понимаешь? Деланье Великих
Есть ТАЙНА… Несуетность… Тишина…
Есть передача смысла… У Безликих
Иная цель, но вычерпать до дна

Колодец Мудрости – бессмысленное дело…
Дойти бы лишь… Коснуться… И тогда
Заговорит Душа и смолкнет тело…
Вот мы идем – как будто в никуда,

И все стараемся понять, и собираем
Из мелких камешков пленительный узор,
И чертим карты, и сдаем, и вновь играем,
Не зная правил… Кто-то до сих пор

Еще не понял меры отношенья
Ума и Духа, и чем более умен
Желающий достигнуть просветленья,
Тем путь трудней, тем дольше бег времен…

Опять я заболтался… Что ж, бывает,
Молчу, молчу… Ты знаешь, иногда
Так нужен тот, кто просто ПОНИМАЕТ,
Хоть и молчит – как лес или вода…

Глава II – ВОЛШЕБНЫЕ ЛОШАДКИ - ОНИ ОТКУДА?...

Скажи мне, милая, Волшебные Лошадки –
Они ОТКУДА? КАК? И ПОЧЕМУ?
Каков их мир? Какие там порядки?
КОГДА приходят и уходят – и К КОМУ?

Кто их ТВОРИТ? И есть ли в этом мире
Творец Лошадок? Судя по всему,
Он где-то есть… Еще есть Птица Сирин,
И Алканост, и Феникс… Лишь Ему

Известна тайна жизни и рожденья
Зверей и птиц, и жителей глубин,
И скрытое волшебное движенье
Стихийных Духов, Ветров и Вершин,

Язык Драконов, цель Единорогов,
Дороги Снов и песнь живой Воды,
И смысл Травы, и таинства Порога,
И суть Времен, в которых я и ты –

Такие странные, несхожие… Однако
Для большинства совсем нет тайны в том,
Что это – Лошадь, это вот – Собака,
А этот именуется Котом,

А этот – Тигр, а этот странный малый –
Дико-образ, а этот сукин сын,
Грызущий в нашем доме что попало,
Есть Мышь; а где-то у вершин

Козлит Козел, а Морж себя моржует,
И окотились Овцы, а Свинья
Всегда свинячит, а Лиса – мышкует,
И создан Сивый Мерин для вранья;

А Слон – он прислонился отчего-то,
А Рак – свистит; у новеньких ворот
Застыл Баран, и снова на кого-то
Набычился наш Бык; у Дуба Старый Кот

Поет о главном, важном и извечном…
Все перемешано, едино, всё во всём…
Как сложен мир и как он бесконечен,
Как повезло, что мы еще живем!

Какое это счастье – удивляться,
И бесконечно верить и любить,
И улыбаться, просыпаясь… Просыпаться –
И снова удивляться – то есть ЖИТЬ!…

Лошадушка, но как же так случилось,
Что ты – СО МНОЙ? Ведь где-то же была
Ты ранее? А в детстве мне ПРИСНИЛАСЬ
И лишь потом взяла – и ОЖИЛА?

Какая странная и тонкая загадка!
Ты вспомни, милая, а может, это Он
Тебя ПРИСНИЛ – для нового порядка,
Для новых Игр и будущих Времен?

Ты что-то помнишь? Расскажи! Я весь вниманье…

- Лишь кое-что… Огромной мастерской
Седые стены… Теплое дыханье…
Просторный Дом над Синею Рекой…

Звезду, глядевшую в открытое окошко,
Соленый ветер, горы, синеву…
Ты знаешь, а еще я помню Кошку –
Такую добрую, пушистую… Траву…

И что-то, что вообще неизъяснимо,
Воздушно, празднично, надежно и легко…
Еще ручьи, снега и запах дыма…
Потом - тебя… И где-то далеко –

Мелодию Извечного Прощанья,
И елку, и шары, и Новый Год…

- Я тоже помню Песню без Названья…
И елку, и тебя… Еще – ПОЛЁТ –

Все выше, выше, выше, выше…
Где Кто-то звал, к Себе меня манил...
А может, это память о Всевышнем,
Который нас навек соединил?

- Никто не знает, ЧТО такое ТАЙНА,
ЧТО есть причастие, ЧТО -  хлеб, а ЧТО - вино…
Возможно, наша встреча и случайна,
А может быть, задумана давно…

- Скажи мне, милая, Волшебные Лошадки -
Подарок всем? Иль это - только мне?

- Во всех мирах законы и порядки
Едины - мы не на войне...

Закон Отца да повторится в Сыне!..
Вот Книга Бытия.  В любой главе
Свой тайный смысл, и Песня о Едином,
И правда о Волшебном Существе...

Наш Древний Мир и чист, и осторожен,
Он прозорлив, его не обмануть,
Его любовь – волшебный меч без ножен,
А ножны выкуют терпение и Путь.

- А если нет?

- Когда ты стал не нужен,
И стал забыт и больше не любим –
Усни, забудь… День дышит черной стужей,
Когда он теплым солнцем не храним...

- А ты?

- А я? Ты видишь, я осталась...
Как объяснить… Ведь я уже не та
Лошадка, что в миру тебе досталась,
А нечто большее – ожившая мечта,

Твоя Лошадка, Конь твой белогривый,
Душа твоя… Иль часть ее…

- Постой!!
Душа божественна, чиста и молчалива –
И кто ж тогда беседует со мной?

- Твоя Лошадка, Друг твой неслучайный, -
Неслышимое Имя, Ясный Свет...
А что до Истины и Высшего Порядка,
То ВСЁ божественно – иного просто нет...

- Прости, родная… Видишь, я вздыхаю…
Мне скоро уходить – и что с тобой тогда
Вдруг станется?

- Откуда же я знаю?
Я НЕ СТАРЕЛА РАНЬШЕ НИКОГДА…

- А как ты думаешь – а есть ли где такая
Земля иль Мир, где равные права
У всех живых, где жизнь НЕ УБИВАЕТ,
Где МИР, где все живые существа –

И вы, и мы, и прочие другие –
Одна великая и вечная СЕМЬЯ,
Где даже люди – ЛЮДИ! – не такие,
Где ты и я – совсем не ты и я?..

- Я не отвечу, друг мой… Я лишь знаю:
Мне надобно прожить и все успеть,
Пройти над пропастью, пройти почти по краю,
Докончить начатое… Песнь свою допеть!

А не успеешь – дверь тюрьмы железной
Сама захлопнется, и ты в объятьях тьмы
Уснешь игрушкой – старой, бесполезной…
Как ВЫ уходите, уходим так и Мы,

И ВСЁ уходит, если было скрыто –
И души, и любые существа,
И все, что позабыто и избыто,
И все, что так и не нашло себя.

- Так кто же  ты, Лошадушка?
 
- Не знаю…
Особый образ, фраза, тень лица,
Движение над пропастью по краю,
Надежда, жизнь, что бьется до конца…

А этот разговор забудь. Не надо
Ни думать, ни гадать… Так долог круг
У каждой жизни, и не каждому наградой
Волшебные Лошадки, Песни, Друг…

Глава III – КУДА ЖИВЕМ?..

- Скажи мне, милая, ну что нам все неймется?
Зачем всю жизнь неведомо куда
Спешим, бежим, а сзади остается
Пространство жизни… Люди… Города...

Чего бежим? Неужто мы не в силах
Принять покой  и  камни  собирать,
И голову склонить к родным могилам,
И выбрать Путь - и время выбирать

Покой и сон?.. Да есть ли он на свете -
ПОКОЙ? Твердят, что есть и нужен… Но тогда
КУДА бегут смеющиеся дети,
КУДА спешат мосты и поезда?

КУДА ЖИВЕМ?… ЗАЧЕМ?.. Подобно многим
Прожить свой век с молитвой на устах
Иль без нее – и УМЕРЕТЬ? Дороги
Не отменить, но даже легкий прах

Стремится вверх – росой, дыханьем, пылью,
Вечерним благовестом… И с креста
Ушел Распятый – Волей и Усильем
Того, кто Сам – Движенье… Маята

Дорог и дней, что с виду так нелепы,
Так нелогичны, глупы, так смешны,
Скрывает СУТЬ, а вычурные склепы
Давно покинуты… Скажи, КОМУ нужны

Запреты, уложения, законы,
И жизни в долг, и тяготы расплат,
Суды и судьи, власти и короны?
Лишь им самим!!!  Бегущий виноват

Уж тем одним, что он никак на месте
Сидеть не хочет… Правила просты:
Бегущий не бежит к своей невесте,
Бегущая бежит от пустоты…

Ты слушаешь?

- Конечно. Продолжая
И мысль твою и тему, я хочу
Сказать: дороги, что мы САМИ выбираем -
Всегда по нраву, ноша – по плечу,

Но ценны только те, где мы ВПЕРВЫЕ
Идем по жизни – те, что в ПЕРВЫЙ РАЗ
Нам открываются. Дороги те – ЖИВЫЕ,
То нить и путь, что выбирают нас!..

- Ура! Теперь я знаю путь к победе:
«С одной стороны – мы дома сидим,
С другой стороны – мы едем!»

- Плохая шутка… Вовсе неуместна
Твоя ирония; есть лучшие слова...
Ты их забыл – и в мире стало тесно
И скучно... Ну скажи, я не права?..

***

«Нас подхватило время в старики,
И стала жизнь крошиться на минуты,
И мы спешим, как Маленькие Муки,
И невдомек нам скинуть башмаки.

Лишь колдовство волшебного вина
Приостановит вечность на немного,
Как из пригоршней тающего дня
Стучат часы у твоего порога,

И что ни час – сгоревшая звезда
Нам посыпает головы золою,
Ложимся спать, но даже и тогда
Мы все равно вращаемся с Землею,

И вместе с ней сквозь приступы тоски,
Через любовь, скитанья и разлуки
Мы все спешим, как Маленькие Муки –
Нам никогда не скинуть башмаки…»

(старая бардовская песня)

***

Пришло молчание… Пришло и осторожно
Обняло, убаюкало… Пора
И помолчать, коль больше невозможно
Плести слова – хотя бы до утра…

***

- Ты здесь, Лошадка?

- Да. По-прежнему с тобою...
Ну как спалось? Пойдем – или опять
В объятия блаженного покоя
Вдруг потянуло?

- Хочется бежать… Так хочется бежать!…
Во сне я бегал…
Почти ЛЕТАЛ… Сквозь годы и века
Летал в объятиях Небес, и запах снега
Вдыхал... И все бежал, бежал, бежал…

Летал… И так легка была дорога,
И звезды так знакомы… Я узнал
Привычный поворот, ведущий к Дому –
И вновь забыл… Иль Дом меня прогнал?..

- Еще не время… Не спеши наследство
Разбрасывать – ЕСТЬ  время  собирать;
Земная жизнь не цель, а только средство:
Сумел найти – сумей не потерять.

- Терять легко, искать – куда сложнее...
Ты знаешь, странность этого пути
Еще и в том – не знаешь, КАК вернее
Идти, и  ГДЕ искать, и ЧТО найти…

А жизнь – такое странное движенье:
Один ВОПРОС… И где искать ответ?
У прошлого? У Веры и Сомненья?
У Жизни? А была ль она иль нет?

Она звала, и в сумерки ныряла,
Дробилась, прыгала, дрожала в звоне дней,
И пряталась, и где-то появлялась, бежала
Вновь, и ты бежал за ней

Меж Небом и Землей, где вечным спорам
Измученные  бедные  слова
Уже не верили, где суд всегда был скорым,
Где все правы – лишь правда неправа.

Земное торжище, где хочет жить на Небе
Совсем не каждый: кто сумел принять
Простое бытие в вине и хлебе,
Тому бессмысленно куда-либо бежать.

«…Под небом голубым
Есть Город Золотой…»

Под небом – не на небе… Очень просто –
Он в каждом мире, доме и судьбе,
Коль не разъела черная короста
Твоей души – открой его в себе,

А не найдешь, тогда ищи Дорогу,
Иди вперед, и Город Золотой
Тебя отыщет, отведет к порогу
И станет воплощенною мечтой…

Все… Я готов... Слова мои устали,
И я устал… Лошадушка, прости,
Такой уж день… Язык покрепче стали,
С ним веселей - а нам еще идти…

А в небесах, где все слова, немея,
Утратят смысл и призрачную власть,
Я ЗАМОЛЧУ, о прошлом не жалея…
Довольно слов – наговорился всласть…

Глава IV – СКОЛЬКО У НАС В ЖИЗНИ СЧАСТЬЯ?..

- Опять ты в прошлом?

- Да… Опять достало -
Припомнилось, приплыло, прорвалось…
Беда со мной… Послушай для начала
Слова, что прошептал Ночной мой Гость:

«… Я совершенно слепой старик…
Все, что у вас, мне не надо и даром,
Что до того мне, что солнце горит –
Ведь солнце лишь тень на моей гитаре.

Я ничего, ничего не вижу,
Да я и видеть, видеть не хочу…

Ощупью вдоль больших городов,
Мимо кварталов, новых и старых,
Я прохожу, тряся бородой,
И время бежит от моей гитары.

Я ничего, ничего не вижу,
Да я и видеть, видеть не хочу…

За песни мои мне подают –
Мне ПОДАЮТ, но никто мне НЕ ДАРИТ…
Что мне осталось? Я только пою,
И мелочь звенит о мою гитару…

Я ничего, ничего не вижу,
Да я и видеть, видеть, видеть не хочу!…»

(старая бардовская песня)

Такая песня… Очень старая… Так мало
Запомнилось тех песен, но тогда
Нам пели рельсы, эшелоны и вокзалы,
И пел огонь, и воздух, и вода,

Снега и ветры... Птицы в поднебесье
Сбивались в стаи, в дальние края
Тянулись, уходили… Мир был тесен –
И уходили старые друзья,

И уплывали Корабли… А мы на месте
Молчали, пили пиво, и печаль
Курила трубочку… Все не было известий,
И писем не было… Как жаль, мой друг,
Как жаль…

Бежало время... Этот задержался,
А тот ушел, допив свое вино,
И этот уцелел, а тот остался,
И этот жив, и умер тот давно…

Другой решил: давно пора проснуться,
И сел к огню, и, руки протянув,
Все ждет и ждет, да только не вернуться
Огню угасшему… Навечно утонув

В болоте дней, спускаются все ниже
И гибнут песни.. Человек живет,
Стареет, гаснет, и уже все ближе, ближе
Последний час, последний день, последний год…

Снижает то, что истинно снижает –
Не бедность, не богатство – ПУСТОТА…
Смешно: живущее само себя не знает!
Бесцельность, глупость, приземленность, суета,

Невежество – точнее, нежеланье
Ни знать, ни верить... Трусость, что сродни
Предательству… Любое узнаванье
Опасно, есть такие дни,

В которых выстоять – великая удача;
Не сдаться, а стоять тому назло,
Кто САМ есть зло – вот цель и вот задача
Для тех, кому УВИДЕТЬ повезло...

Я пел о многом, только не любили
Мои друзья печальные слова
О странном, об ушедшем, о бессильи
И обижались: жизнь всегда права,

И лучше жить не думая, не зная,
Не помня, не касаясь вечных тем...
Зачем нам песни ада! Песни рая
Ты нам давай! Ведь мы живем затем,

Чтобы забыть о тягостном, печальном!..
Косились, ёжились, смеялись… Я ж тогда
Был темным небом, странником опальным,
Изгнанником, бредущим в никуда,

Был хмурым утром, ветром… Слишком рано
Взошли во мне и песни, и стихи,
И память, и тоска по Дальним Странам,
И горькая любовь, и гром Реки,

Несущей вдаль – к великому прозренью,
К ИНОМУ миру, к дням, где больше нет
Бессмысленного тяжкого движенья,
Где день – полет, а ночь – волшебный свет…

Она со мной, моя Река, она осталась…
А хочешь, я тебе про Ночь Людей
Спою еще? Про боль, что расплескалась
В хмельных деревьях, в сумерках дождей?

«Сколько у нас в жизни счастья?
Выпивка после разлуки,
Радости чуточку чаще,
Чем бы должно по науке,

Ленточки цвета корицы,
Неторопливый их бег,
Крылья расправившей птицы
Песня напомнит тебе,

Лес, да озера, да снег в горах –
Ах, десять пальцев у нас на руках…

Сколько у нас в жизни горя?
Выпивка перед разлукой,
Ссоры да всякие споры,
Горького плача звуки,

В собственных стенах закован,
Да и никто не придет,
Темные окна знакомых –
Значит, никто не ждет,

Горечь, обиды, дворцы из песка –
Ах, десять пальцев у нас на руках…

Сколько же в жизни кручины?
Выпивка так, без причины,
Ни до чего нету дела,
Дни, как сплошной понедельник;

Ветер за окнами воет,
Капли дождя на них,
Где-то запрятались двое,
С кем бы я мог «на троих»?..

Что-то стал горек мне дым сигарет…
Ах, много дней в нашем календаре..."

(старая бардовская песня)

- Что мне сказать? Нет худшего слепца,
Чем тот слепец, что сам себя не видит –
Он не живет, а непрерывно ждет конца,
Его не напугать и не обидеть...

МУЖСКАЯ ПЕСНЯ…

- Да, мужская и больная…
Немало нас, усталых и больных,
Брело тогда, не ведая, не зная
Ни жизни, ни любви, ни Вечных Книг...

То было странное и призрачное время,
Где плыл над миром тихий диалог
Всегда ДВОИХ, вполне познавших бремя
Нечистых рук и кирзовых сапог.

Мы судьбы, как наряды, примеряли:
Вот те – малы, а эти – велики,
Бросали вновь – и горестно молчали:
ГДЕ мы, а ГДЕ тот бал и башмачки…

Герои, судьбы, лица, персонажи –
Им подражали, искренне любя,
Чего-то ждали, и  апрель стоял на страже
И тоже пел – для нас… И для тебя:

«Ты, наверно, права, что об этом молчишь –
Это просто  слова, разве в них углядишь,
Как ни гляди – право годы забыть,
Право помнить часы,
Право выбрать, как жить,
Бросив жизнь на весы...
Быть жестокой к себе, говорить про кино –
И в подушку реветь, только ей все равно…
Имеешь ли ты
Право всех обмануть
И казаться стальной,
Право вдруг притянуть
И заплакать: «Он мой…»
А вообще ты права –
Это просто слова…»

(старая бардовская песня)

Я помню все… Веселые долины,
И горы, и моря, что мне пришлось
Пройти... И люди, и вершины –
Они со мной всегда... Не удалось

Мне многое и, жизнь не понимая,
Испортить многое… Те годы, что ушли,
БЛАГОДАРЮ - Душа моя до края
Наполнена... Склониться б до земли

И вновь благодарить за то, что было,
За то, что не было, за то, что быть могло,
За краткий миг, дарующий мне силы,
За жизнь, в которой все же повезло,

За час греха, за черный день сомнений,
За встречу, что была предрешена,
За слезы прегрешенья и прощенья,
За боль любви и горький вкус вина...

Нет, я НЕ ОН – Старик из старой песни!
Жива гитара! Вновь в моей судьбе
Она родится, снова вместе
Мы будем петь – и миру, и себе.

А ныне не проси, уволь... Не надо
Просить о прошлом… Голос дребезжит,
А пальцы рвут, а не ласкают... Мимо, рядом
Ложится звук, и дека не дрожит,

А СОДРОГАЕТСЯ, и пять канатоходцев
Срываются, и режет, как стеклом,
Убогость ритма… Песня тихо рвется,
И плачет сердце о забытом, о былом…

Не надо сожаленья – есть на свете
Перо, бумага, книги и холсты,
Есть добрый Мир, есть Люди на Планете,
Луна и Звезды, Время и Мосты...

Мы – Жизнь Добра и тихое касанье
Струн Бытия, дрожащих в высоте,
Мы – память дней и дни напоминанья
О чьих-то днях, мы в Мире и Мечте -

Прекрасной, необъятной, прозорливой,
И Бог, что  в нас, так хрупок, так раним,
Так мал еще… Но время терпеливо,
И Он растет, пока мы вместе с Ним.

А Тот – ДЛЯ ВСЕХ - непостижим, огромен,
Безлик, как множество неведомых отцов,
И недоступен… Свет икон, часовен –
Не Лик Его; скорее, свет веков,

Погасших звезд... Душа же – гениальность
Той простоты движенья, что дает
Великий смысл, и суть, и изначальность
Того Закона, по которому живет…

- Наш Бог? И мы Его усыновили?
В своей душе Ему открыли Дверь?

- Усыновили?.. Нет, скорее, воскресили…
Иль воплотили… Кто вообще теперь

Сумеет разделить и Дух, и Бога,
И Душу, и Мечту? Кто без потерь
Вернется в Дом? Кто встанет у Порога
И кто есть кто кому? Уж ты поверь,

Бессмысленно гадать – и сменим тему:
Давай о нас?

- Давай!!

- Ведь мы с тобой
Являем странную и сложную проблему:
Есть ты, есть я…

- Но кто же тот, ДРУГОЙ,
Который вдруг приходит - и куда-то
Опять уходит, не прощаясь… А куда?

- Ну, тут мы, милая, с тобой не виноваты -
Не нам судить... Быть может, никогда
Мы не узнаем… Улетел – так возвратится,
Догонит, или, может, нам с тобой

Захочет показаться – и приснится,
И все свершится, все само собой...
А нам пора. Мы - тихие созданья,
Неприхотливые, послушные, не нам

Трясти дворцы и рушить мирозданье…
Идти себе и верить: «Аз воздам!»

Глава V – ВЕРНЕМСЯ…

Опять идем… А время убегает,
Спешит, летит...Пространство октября
Звенит ледком  и свечи зажигает,
И листья жжет… Багровая заря

Почти в полнеба; дремлет, тих и светел,
Воздушный вечер...Скоро холода
Укроют мир, и долгий синий ветер
Прольется снегом… Станет, как всегда,

Земля бела… Увы, нам не кататься
На саночках, и с криками: «Ура!» -
Не падать в снег, домой не возвращаться
И не сидеть у печки до утра…

Копну бы нам… Веселую, большую
Копну, увенчанную желтою косой,
Колючую, пахучую – ЖИВУЮ! –
Пропитанную солнцем и росой!..

Лошадке – сена… Или надоело
Лошадке сено? Тоже не беда!
Сейчас вдвоем мы примемся за дело,
И будет стол, и вкусная еда –

Печеная картошка, ломоть хлеба,
И сыр, и зелень, и кувшин вина,
И соль, и перец… Далеко до Неба,
Зато Земля по-прежнему видна

И видны звезды… Много ли нам надо?
Свет солнца, море, пряный дух полей,
Да дождь, да песня… Песня – не награда,
Да только с песней вдвое веселей.

А ветер подпоет – еще теплее
Нам станет вместе; Дом без теплоты –
Холодный склеп, тюрьма, петля на шее,
Душа без сердца, сердце без мечты…

Чему смеюсь? Так… Знал в краю далеком
Одну Лошадку… Так она весь божий день
Старательно косила – и до срока
Успела все закончить и, на пень

Взобравшись, все вопила и кричала:
«Впервые в жизни я - САМА! Одна!! -
Скосила, и сносила, и собрала
Копнищу эту! Быстро мне вина

Иль грамоту!!!» Я так тогда смеялся,
А день звенел, и бегали по дну
Речные зайчики, и вечер улыбался,
И не забыть тот день и ту копну…

Что было далее? Понять совсем нетрудно:
Лошадка эта, надобно сказать,
Была упряма, даже безрассудна -
Ее в телегу – ей бы лишь скакать,

Показывали цирк – она смеялась,
Бега на ипподроме? «Ерунда!»
А, может быть, в деревню? Улыбалась...
В табун? Не соглашалась никогда.

«Угомонись, остынь!.. » - а ей все мало;
«В загон ее!» - ни следа, ни вестей;
«Держи, держи!» - куда там… Ускакала
Монгольская лошадка, дочь степей.

И не сдалась, и не смирилась… Только все же
Нашла свой Дом, надолго сохраня
Свободу ветра, бега, смуглость кожи
И вольный облик Дикого Коня.

А что потом? Да многое случилось…
Ей были все задачи по плечу:
Работала, как лошадь, и ложилась,
И пИла, словно лошадь… Я шучу!..

Шучу, конечно… Многим изначально
Даны прозрение и память – тяжкий груз
Желающему чувствовать НОРМАЛЬНО,
И  ДАР  тому, кто ищет свой союз

С неведомым, несбыточным, опасным,
Кто вышел в мир, покинув свой порог
Для новых встреч, далеких и неясных,
Где вечность – вот она, лежит у самых ног,

Где будет многое: дороги и метели,
Снега разлуки, звезды и цветы,
Больницы, раны, жаркие постели,
Победы, прегрешенья, я и ты…

Она из ТЕХ, лошадка эта… Будут встречи
Невероятные – совсем в иных мирах -
И жизнь продлится… Снова будут свечи
Гореть в лошадках, людях и зверях.

- А где она теперь?

- А ты подумай.
Не торопись… Давно пора понять:
Жизнь не слагается одной единой суммой,
Ее не вычислить, ее не просчитать.

Она есть ТАЙНА, вечное движенье…
Святой не свят, а истинен; слова –
Не истинны; не ведает сомненья
Лишь недалекий, кто свои права

Почел за праведность, не приняв испытанья
Грехом, болезнью, пребыванием во зле...
Греховность - истинна, но сила покаянья
Прощает ВСЁ – на Небе и Земле -

Прощает ВСЕХ, неважно, стар иль молод...
Вот человек – не грешный, не святой,
Не друг, не враг, не пламя и не холод,
Не тот, не этот… Просто – НИКАКОЙ;

Душа, которая сама себе не в радость:
НЕ знала, НЕ любила, НЕ цвела –
Ничтожность, никакойность, никогдатость…
Жизнь постояла, повздыхала – и ушла…

- Но все же ты скажи – а что случилось
С лошадкой той? Она почти, как я…

- Одно скажу: все состоялось и свершилось...
Что будет далее? То – тайна не моя…

***   
               
Опять леса, овраги, лужи, поле,
И холод одиночества, и ночь,
И вновь бессонница и старые мозоли,
И ветер памяти года уносит прочь,

Уносит откровения, надежды…
В престранной и изломанной судьбе
Так мало ВИДЯЩИХ – сегодня, как и прежде:
Кто в небесах, кто в прошлом, кто в себе…

Мы начинали дружно и, бывало,
Рассвет дрожал на окнах, на лице,
И мы клялись, клялись найти начало,
Дойти, ПОНЯТЬ – и встретиться в конце…

Не вышло... Не сбылось... Такое
Не всем под силу. Мы с тобой вдвоем –
ПОСЛЕДНИЕ… Не будет нам покоя,
Пока есть Путь, пока еще идем –

Без карты, провожатого, без цели -
В надежде, что душа не подведет;
Спасибо, что пока что уцелели,
А далее – кто скажет наперед?

Бежим от города, от жадного оскала
Огромных ртов, вбирающих в себя
Живущее: голодному – все мало,
Он жрет и жрет, глотая, не жуя…

Боимся слов: здесь Альпы, Гималаи –
Лишь холмики, ласкающие взгляд,
Здесь знают все – и ничего не знают,
Не делают, а только говорят...

КУДА идти?.. А, может быть, вернемся?..
Лошадушка, ты помнишь города,
Сплетенные из моря и из солнца?
Там воздух пел и пенилась вода,

Там Остров в синем море – океане
Лежал вдали, и каждый мог к нему
Придти, чтоб приложить к сердечной ране
Его любовь… Забыть свою тюрьму…

Иль тот – старинный, добрый, белопенный,
Где музыка цвела по вечерам,
Где плеск волны, скрипач где вдохновенный,
Где паруса открыты всем ветрам,

Где Старый Город в сумерках таверны
Шатался, брел, но все же не упал,
Где гавань–лук, где компасы неверны,
Где Корабли, спешащие на Бал…

А вот другой – как скит, как Беломорье,
Средь бухты остров крошечный; на нем
И пирс, и катер, и нехитрое подворье,
И люди, содержавшие тот дом,

Вершина, на которой ты стояла...
Здесь пели ветры, и дрожал в глазах твоих
Огромный мир… Здесь билась изначала
Душа Земли, душа Дорог и Книг…

Вернемся, милая! Туда, где так красиво
Лежит земля, сурова и нага,
Туда, где горы дремлют молчаливо,
Где море, синий ветер и тайга –

Туда, где время било и ласкало,
Где домик наш на куричьих ногах
Так нас любил, где солнца было мало,
Где ЗАСЫПАЮТ...Там  бессильны тлен и прах;

Там жили мы, любили и мечтали
При свете звезд, луны; там никогда
Мы не истлели бы, поскольку твердо знали:
Здесь вечный лед и вечная вода;

Там мы бы воплотились в камень черный,
Чтоб на вершине всем были видны
Лошадка, Кот и Всадник непокорный –
Любовь и Память Синей той Страны…

Устал я, милая, от слез, от сожалений,
От дней пустых, ночей, где не уснуть –
Устал ИСКАТЬ… Дорога – враг сомнений,
Но где же он, обещанный нам Путь?

Устал читать и думать вечерами,
Устал брести неведомо куда,
Устал писать, устал смотреть глазами
Людей, не видящих ничто и никогда…

Я слеп и глух… Затерянный в пустыне
Безвестный вестник тягостных времен,
Я ЗАМОЛЧУ… Пусть светит на вершине
Иной Огонь – не я, не ты, а Он…

- От слов твоих заплачешь поневоле…
Отчаянье – не лучшая тюрьма,
И мы с тобой – не гномы и не тролли:
Те – ПАМЯТЬ жизни, мы же - ЖИЗНЬ сама...

Никто не сделает ЗА НАС того, что НАДО,
Никто ошибок наших не вернет,
Никто не защитит от камнепада,
Никто не бросится, чтоб вывести вперед...

Не надо… Поздно… Нам не прикоснуться
К дорогам прошлого – разрушены мосты...
Но, может быть, они еще вернутся -
В ИНЫХ МИРАХ? Вернемся - я и ты?..

Глава VI – «Я БУДУ ЧЕЛОВЕКОМ…»

Как стало холодно! Ноябрь неравнодушен
К усталым путникам и, словно тать какой,
Грозится вытрясти не только деньги – душу…
Пора искать ночлег, иль крышу, иль покой,

Иль сеновал, кошару, иль пещеру,
Иль чей-то дом – и снова за постой
Платить, платить: ведь все имеет меру
И все оценено… Постой-ка, друг, постой –

Да ты больна! А я, дурак болтливый,
О всем забыл и говорю, и говорю…
Болезнь коварна и нетороплива,
Кричит лишь боль… Давай-ка, посмотрю…

М-да… Надо нам с тобою поскорее
Искать убежище. Приметил я давно
Одну пещерку – в ней всего теплее,
И сено есть, и сучья, и вино…

Зажжем огонь, тебя я обогрею
И накормлю, и будут стол и дом…
Куда идти? Садись ко мне на шею –
Не в первый раз… Тихонечко дойдем…

Пришли, родная… Дай тебя укрою
Своим плащом и курткой – и туда!…
Куда туда?  В селение мирское,
Где можно заработать без труда.

Я им спою, а надобно – станцую,
И колесом пройдусь, и стану врать -
Ты не поверишь, сколько обалдуев
Желают в споре истину объять!…

Я буду величав, затем растерян,
И стану заикаться, и до дна
Испью позор, зато, почти уверен,
Дадут всего! Ведь старость так смешна,

Смешны былые звания, заслуги,
Истлевшие знамена, ордена –
Терпи, хозяин, и пускай хохочут слуги
Над слабостью, чья сила не видна!..

***

А вот и я, обласканный указом
Давать убогим, грошик не тая.
Как я был смел! А что синяк под глазом –
Так я же лучший мальчик для битья!..

Теперь терпи – порядок есть порядок.
Купил лекарств (какой-то летний цвет) -
Увы, больниц для маленьких Лошадок,
(Еще - Волшебных!..) не было и нет…

И не благодари! Пожалуйста, не надо!
Не надо, я прошу! Ну, перестань!..
Ты ешь… А я с тобою сяду рядом
И почитаю… Что?.. Какую-нибудь дрянь:

«… Сегодня особенно царствен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв…
Послушай, далеко у озера Чад
Изысканный бродит жираф»

(Н. Гумилев)

Не хочешь про жирафа? И не надо!
Какой-то Чад, какой-то древний хам
Бредет и изыскует мутным взглядом,
По чьим еще пройтись бы головам…

Давай другое:

"Пони девочек катает,
Пони мальчиков катает,
Пони бегает по кругу
И в уме круги считает.

А на площадь вышли кони,
Вышли кони на парад,
Вышел в огненной попоне
Конь по имени Пират!..

И заржал печально пони:
Разве, разве я не лошадь,
Разве мне нельзя на площадь,
Разве я вожу детей
Хуже взрослых лошадей?

Я лететь могу как птица,
Я с врагом могу сразиться,
На болоте на снегу
Я могу, могу, могу!

Приходите, генералы,
В воскресенье в зоопарк!
Я съедаю очень мало -
Меньше кошек и собак!..

Я выносливее многих -
И верблюда, и коня -
Подогните ваши ноги
И садитесь на меня
На меня!..

(Старая бардовская песня)

Или еще:

«В одной отдаленной и древней стране,
Где вечность замедлила бег,
Где желтые реки мечтают во сне,
Пришел в этот мир человек…»

(В. Фокас)

***   
               
Дай ей, Господь, хотя б немного счастья,
Дай тихий свет, дай музыку во сне,
А  мне оставь все беды и напасти –
Кому нести? Кому же, как не мне…

Жить по канону, жить, как все - полезно,
Удобно, правильно, но  Боже! Как скучна
Свобода, смятая, как лист, рукой железной,
Опустошенная, испитая до дна…

Речь не идет о пьянстве, о разврате,
О воровстве, прелюбодействии, крови,
Гордыне, зависти, давно убитом Брате –
Речь о другом: Свободе и Любви...

Как полюбить Того, кого не знаешь?
Как полюбить безликость Пустоты?
Как рассказать о той Любви, что ЗНАЕШЬ?
И КТО сумеет? Я? Иль, может, ты?

А Часть, любя, Единого не знает,
Любя Единое, рискует потерять
Саму Любовь – и вот она сгорает,
Такая маленькая, трепетная Часть…

Любите Небо, полное покоя,
Любите Землю, пыль ее дорог,
Любите Свет, любите все живое,
Любите Дом и свой родной порог,

Христа, Будду, Аллаха, Магомета –
Есть тысячи достойных, их не счесть,
Любите ночь, полумрак, ярость света -
Примите мир таким, каков он есть!

Неправильность обычна и нормальна,
Она – залог движенья, и сперва
ВСЯ жизнь неправильна… Так было изначально:
Неправильна – не значит не права.

Рождает слабость, сила убивает,
Легко дарить, да нелегко отнять,
И счастлив тот, кто вовсе не желает,
И тот несчастлив, кто желает лишь желать.

Вот хадж… Великое и праведное дело…
Богатство бесполезно, и к концу
Бредут не золото, не власть – нагое тело,
А Путь Души – к волшебному венцу:

Шаг первый – Бог, касанье, озаренье,
Второй – Душа, свобода, ясный свет,
Шаг третий – Жизнь и Право Сотворенья,
Четвертый – Вечность, Смерть, которой нет,

Земля и Небо, звезды у порога -
И Жизнь, преодолев извечный страх,
Стремится ввысь, восходит выше Бога
И воцаряется и в Мире, и в Мирах.

И коль богат, то радуйся богатству,
А коли пьян – возрадуйся вину,
Умей сомнением и мыслью наслаждаться,
А любишь женщин – так люби свою жену…

И ты, Поэт в неброском бедном платье,
Едва возжегший первую свечу,
Возрадуйся и ты! Теперь мы – БРАТЬЯ,
И нам любое дело по плечу.

Нет, нелюбовь куда страшнее
Чумы, холеры – заточившая себя
В себя саму, она убьет себя быстрее
И будет плакать, об утерянном скорбя...

Страдалица, укрытая от мира,
Она не плодоносит, не цветет -
И призраками полнится квартира,
И ненависть растет, растет, растет…

Обычное явленье! Так бывает -
Любовь возводит храмы, города,
А нелюбовь – коварно разрушает
И побеждает тихо, но всегда...

Ночные окна, полные печали -
Костер погас и догорел дотла,
Ушла любовь, и люди так устали -
Осталась битая посуда да зола…

Нет, города – конец, а не начало...
Дух жадных глаз, голодных вечно ртов
Все жрет и жрет, даешь – все мало, мало,
Всегда опасен и всегда на все готов!

Тлетворность, вседозволенность, отрава,
Агрессия, тяжелый грохот слов,
Тупая ложь как слева, так и справа,
Борьба не разумов, а крепости голов.

Оставшийся – дурак, ушедший – много хуже…
Вот и бредем неведомо куда
По битому стеклу, по грязным лужам,
А вслед таращится двуствольная беда...

Боль нищеты и нищета богатства –
Не «нищий Дух», а просто нищета
Всего и всех; обычность святотатства -
Не крестный ход, а пляски у креста…

Дворцы иллюзий… Сути искаженной
Лишь волю дай, и ты уже не ты:
Бредешь слепой, глухой, завороженный,
Влюбленный в чьи-то дикие мечты…

Дуй, Ветер! Дуй! Да очищай дорогу
От лишних слов, коварной суеты!
Дай мне себя, дай звонкую подкову,
Пригорок, церковь, древние кресты –

ДАЙ ВОЛЮ ГОСПОДА… И более – НИ СЛОВА…
Пусть день идет, и пусть через меня
Текут события, дела, пусть будет снова
Бежать дорога, колокольчиком звеня…

Как много было сказано и спето!
Как часто на различных языках
Просили, плакали: «Господь, молим совета!..» -
И свет сжигал, и звал мираж в песках…

Мы падали, но все-таки вставали,
Тревожа бесконечно древний прах,
И пели, ничего не понимая,
И песнь жива и в мире, и в веках:

«Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,

мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы,
идут по земле пилигримы.

Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.

За ними ноют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звезды встают над ними,
и хрипло кричат им птицы:

что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным
и сомнительно нежным,

мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но все-таки бесконечным.

И, значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
...И, значит, остались только
иллюзия и дорога.

И быть над землей закатам,
и быть над землей рассветам.
Удобрить ее солдатам.
Одобрить ее поэтам."

(Иосиф Бродский)

Все это так… Все так… Но Боже!
Все понимаю, кроме одного:
Зачем нам Ты, коль ничего уже не можешь?
Зачем Тебе мы, коль не можем ничего?

***

- Коль начал говорить, возьми другое:

Другую песню… Не было и нет
Для вас, людей, смиренья и покоя.
Тот, кто поймет, получит и ответ.
Ты помнишь?

«Для того дорога и дана,
Чтобы сердце радость не теряло,
Человеку надо знать немало,
Оттого дорога так длинна.

Закон дороги простой:
Шагай вперед, не спеша,
И пусть верста за верстой
Крепнет твоя человечья душа!..»

(Старая бардовская песня)

- Ах, мы проснулись! Что же мы молчали?

- Я слушала – и было больно так,
Что сердце разрывалось от печали:
Как могут жить в одном и друг, и враг?
             
- Бывает, милая, еще не то бывает –
Бывает лучший враг и худший друг,
Роняет тот, а этот поднимает:
Один в другом, диаметр – и… круг.

Достаточно об этом. Я в селенье
Собрался вновь – что там тебе купить?
Орешков? Фиников? Овсяного печенья?
- Не надо ничего… Ну… Может быть…

Купи бубенчик серебра литого –
Для счастья, для любви, для красоты…
Еще бы шарик цвета голубого,
Где б отражались небо, я и ты…

И вот еще: я думала, вздыхая,
Решая – как же быть? В КОГО идти?
И вот… Я БУДУ ЧЕЛОВЕКОМ! Точно знаю!
Ведь нет труднее этого пути…

- А я хотел бы Существом Волшебным
Пожить хотя б немного – но тогда
Мы потеряемся, и станут бесполезны
И путь, и трудности, и долгие года…

- Не торопи судьбу… Еще не время...
Поскольку в нашем мире лишь Один
Сумеет подобрать Коня и Стремя -
И знает, кто – Отец, а кто есть Сын…

***

ЧАСТЬ  II - ЧЕЛОВЕК

Глава I – ЛИМБ...

- Ты болен, друг мой милый?

- Хриплым стоном
Клокочет грудь, и бледен цвет лица,
И тело полнится каким-то
Странным звоном… И жжет предчувствие –
Предчувствие конца…

- Давно ты болен?

- Вроде две недели… И давит сердце,
И холодный мокрый лед
Грудь обложил – и тяжесть, тяжесть
В теле… И кто-то плачет,

Ввысь меня зовет…
Я нездоров – нет, я не умираю,
Мне рано умирать! Часы идут,
Но чувствую – о чем-то умоляя,

Ко мне спешат, торопятся, бегут.
Я не хочу… Я не уйду… Еще не время,
Еще не кончен путь – и как всегда
Я ВСТАНУ, сброшу тягостное бремя -

Я вечен, милая, как воздух и вода.
Но меркнет свет… Сознание немеет…
Анафема? Забвенье? Благодать?
Торопят… Обними меня за шею…

Приподними… Я знаю, что сказать.
Прощай, любимая, прощай…
Холодной жижей
Я весь окутан, и спеленут, и объят,

А небо падает
Все ниже, ниже, ниже,
И шепчет:
«Невиновен»… «Виноват»…

***

Здесь в пустоте, бессмысленно продленной,
Рыдала песня, бился чей-то плач,
И плакал Шут – бессонный и бездомный -
Бессилье мира, Жертва и Палач…

Он был распят, истерзан вечной болью,
И по лицу струился смертный пот,
И жег огнем, и падал черной солью,
И был забыт и Символ, и Исход,

А сердце ПЛАКАЛО… Мелодия печали
Прервалась вдруг, и стала всем  слышна
С кабацким присвистом, в холодном блеске стали
ИНАЯ песня… Стала не нужна

Та, прежняя. Распятая в пространстве,
Оболганная кем-то Песнь Песней
Дышала похотью – и пал Поэт от пьянства,
А Музыкант, певец безумных дней,

Лупил по клавишам, и звуки, как занозы,
Терзали мир, и рушился в провал
Ушедший день, даря немые слезы
Тому, кто предавал и продавал…

А я смотрел, глазам своим не веря:
«Ведь это ты играл тогда для нас
Прощальную?» Он сплюнул: «Не потеря -
Платите! Я сыграю, и не раз!»

И он СЫГРАЛ…Страшна, невыносима,
В объятьях жирного и смрадного огня,
Кривлялась музыка, похабна и глумлива,
Плевалась грязью, пачкала меня…

А он СМЕЯЛСЯ… Яростным оскалом
Ощерен рот, и в этой черноте
Плясали звуки: «Ты всегда скорбишь о
Малом? Ты плачешь о Небесной Чистоте?»

И грянул гром… И пустота восстала,
Клубились тени, скопища времен
И в них извечным ужасом дрожала
Боязнь гармонии, боязнь Святых Имен…

- Кто твой Учитель? Чьей высокой властью
Сюда ты поднят? Из каких времен??

А я молчал… Я был ничтожной частью
Всего одной из множества сторон,
Извечной сутью Веры и Сомненья...
Я повторял, что я не смог узнать

В блистающем стремительном движеньи
Того, кого обязан был узнать,
Что я – не ученик, я – недоразуменье,
Я – артефакт, ошибка, чей-то сон,

Что я не вера – вечное сомненье;
Что я ленив, бездарен, неумен…

- Ты лжешь… У светлых не бывает
Ошибок – не пытайся обмануть…

Я вновь молчал – никто не забывает
Учителя, который Мир и Путь,
И вновь кричал: «Я просто УДИВЛЕНЬЕ,
Я – Дом, дрейфующий в познаньи и веках;

Я – Первый Шаг, достойный снисхожденья;
Я – тот, кто обратится в вечный прах…»

- СКАЖИ НАМ ИМЯ!..

Я кричал, изнемогая…
Я клялся, я божился, уверял,
Что не владею, не могу, не знаю –
И умер вновь – Но  ИМЯ  не назвал…

***

- Поговорим? На этом скорбном поле
Совсем не так уютно, но легко…
Легко быть мертвым – нет прекрасней доли:
Летишь, паришь и видишь далеко.

Я оглянулся – ноздреватый Камень,
Лишайник, мох, вкрапления свинца,
Неясная фигура – лед и пламень,
Плывущие черты застывшего лица...

- Мы все заложники безмолвной серой ночи,
Чей острый нож так бритвенно остер,
Все режет, рубит, разрывая в клочья
Все то, что было человеком до сих пор…

Как славно, коль вне плана, вне понятья,
И догорел костер, и легкая зола
В жемчужно-сером  неизменном платье
Летит, летит – и выгорел дотла

Огонь, и люди, чертыхаясь,
Бредут за ветками –
Ведь ночь так холодна -
И листья жгут, и шелестят проклятья,

Дороги, судьбы… «Только б не меня…»
Ах, не тебя?! Так вот тебе иное –

Зазубренным, железным колесом
Визжит пила, и нет тебе покоя
И жизни нет - ты хрупок, невесом,
Измучен, зол и горько проклинаешь

И жизнь, и белый свет, и все подряд,
Глядишь назад – и снова примеряешь
До дыр заношенный, замызганный наряд…
Легко уснуть – уснуть и не проснуться,

Но даже здесь ловушка – с давних пор
Есть мир, откуда не уйти
И НЕ ВЕРНУТЬСЯ -
Особо замкнутый бессмысленный простор –

ПРОСТОР ТЮРЬМЫ… Вы поздно или рано
Умрете, возродитесь... Навсегда
Забудутся обиды, горечь, раны,
Забудутся прожитые года...

А я – иной (ИНОЕ, если хочешь)-
Закон суров, и тот, кто ВИНОВАТ,
Томится здесь, где нет ни дня, ни ночи,
Лишь БЕСКОНЕЧНОСТЬ – тяжкий  серый  ад…

Я ВИНОВАТ… Извечной страшной силой
Я здесь прикован, изуродован и сжат…
Бесстрастие – бездонная могила,
Не мне судить, кто прав, кто виноват,

И, если кто-то догорит – я не вздыхаю,
Не плачу, не кричу и не скорблю:
Я холоден как лед – и я не знаю,
Кому  ТАКАЯ участь по плечу...

Бездонный разум, я не научился
Страданию и Вере; не любя,
Я полюбил, склонился, преклонился –
И предал сам, и сам казнил себя.

Слепящий холод… Жар, что не сжигает…
И крик мой, крик умноженный стократ,
Уходит в никуда и где-то тает…
Я  НЕВИНОВЕН!!!  Нет… Я виноват…

Как я хотел бы доброго участья,
Как я хотел бы броситься к ногам
ТОГО, кого любил! Поверь – нет выше счастья,
Чем быть ПРОЩЁННЫМ… Вечно лгать векам

Бессмысленно, и то, что не сжигает –
Не возжигает… Впрочем, в этот раз
Я много смог, объяв почти до края
Безумие, которому горазд

Предаться всякий Царь, Мудрец и Воин,
Любимый, Любящий… Но снова ПУСТОТА
Отнимет все… Ты холоден, спокоен,
Не жив, не мертв… Не Крест, а тень Креста…

ЗАЧЕМ я здесь? Какой жестокой силой
Я воскрешен? Зачем мне здесь дана
Вина и Память? Древние могилы?
КАК выразить Любовь? И как испить до дна

Страдание? Дано ли мне вернуться,
Опять сойтись в неистовой борьбе
С самим собой – и снова прикоснуться
К великой тайне, что БЫЛА в моей судьбе?..

Прости меня… Извечно виноватый – не лжец,
Он просто тот, кто опоздал понять
Того, кто чистый свет,
Кто БРАТ, спасавший БРАТА,

Того, кто больше, чем отец и даже мать,
Кто солнца луч, дрожащий в небе ясном,
Кто в Мире - Мир, Кто Высшая Краса,
Кто Чистота, сокрытая в Прекрасном,

КТО  ПУТЬ  И  ЖИЗНЬ,  ЗЕМЛЯ  И  НЕБЕСА…

Прости меня… Я слишком измолчался
За эти годы - что там, за ВЕКА...
Зачем не канул в ночь и не прервался
Моя тяжкий путь?.. Куда бежит Река?..

А ты – ты знаешь?! Подойди поближе...
Так… Врачеватель… Сказочник… Поэт,
Философ, музыкант... А  здесь я вижу –
Богоискатель, Богоборец… Хуже нет,

Когда в таком нелепом сочетаньи
Ложатся звезды; ты - один из тех,
Кто не живет ни в жизни, ни в сознаньи,
Ты – вещь в себе, сокрытая от всех,

Ты  то, что чувствует и слышит, но не знает,
Кто обделен – и тот, кому дано,
Кто вечен, хоть извечно умирает,
Ты - трезвость, пережившая вино...

Любовь – не сон, Душа – не попрошайка,
Мечта – отрада Сердцу и Уму...
Не верь Судьбе – она ИМ не хозяйка,
Верь лишь СЕБЕ – и больше никому,

И мне не верь… Творить, не разрушая,
В мирах Свободы? В царстве Чистоты?
В полях Любви? Прости – таких не знаю,
Хоть и искал, и верил, как и ты…

Прощай, мой собеседник; я посмею
Просить тебя – коль будешь там, внизу,
Ты передай – безмерно сожалею…
Люблю… Надеюсь… И опять - ЛЮБЛЮ, люблю…

***

Светало… Серый, неопределенный
Струился свет, не порождая ясный день,
И бился звук, глухой, развоплощенный,
Мир накрывала сумрачная тень –

Тень Люциферова Крыла, душа без тела…
Века, столетия, где длился я и жил,
Вся эта серость правила всецело –
И падал Мир, и День лишался сил,

И вновь вставал, и вновь мечтал несмело
О днях Свободы, радостных мирах,
О новой жизни… Я  восстал!  Мне надоела
Твоя рука, Ввергающий во прах!!!

Приди, Огонь! Мне ярость Хиросимы
Понятнее, чем этот холод дня,
Приди, Огонь, и на аренах Рима
Убей меня! Сожги меня!! Роди меня!!!

А где-то рядом плыл, и содрогался,
И шелестел, как листья под ногой,
И умолял, и пропадал, и странно рвался
Бесплотный Голос, хриплый и больной:

«Я тосковал, и как журавль согбенный,
Как ласточка, взыскующая Дома,
Я звал и пел, я ждал – певец презренный...
Увы мне… Ты не слышал… Как солома,

Я сух и ломок… Отчего Ты отвратился?
И в день свершения Твоей победы
Укроюсь в тени Крыл Твоих – и вот
Бессмысленны все радости и беды -

Укрой меня в тени прохладных вод,
И в тени Крыл Твоих дай детям
Отдышаться… Нельзя, чтоб Он
Извечно так страдал…»

Но плакал Мир, и брел, и содрогался,
И рвал повязки с незаживших ран,
И снова шел, и снова ошибался…

«Переведи меня через майдан…»

«Переведи меня через майдан,
Через хмельное торжище людское,
Туда, где мир гречишного покоя,
Переведи меня через майдан…»

(В.Коротич)

- ПЕРЕВЕДИ…

А рядом – тени, тени…

- Переведи… Ты мог… Ты обещал…

- Я не могу; я – кукла, тень на сцене,
Простите, люди, я неправильно сказал -

Я так старался, люди! Вы поверьте –
Я так ХОТЕЛ, но, слабый и немой,
Я умер сам - совсем не худшей смертью!-
Простите, павшие, что я еще живой...

- Зачем ты лжешь? Хватило б сотой доли…
Ты отступил… Твоя, ТВОЯ вина,
И не видать тебе ни радостного поля,
Ни неба, ни цветов… Испей до дна…

Испей, не бойся… Ты ведь мог и можешь…
Ты ОБЕЩАЛ!...

Неведомо куда бегу, бегу…
Быть может, Ты поможешь?
Но где же Ты?..
А может, НЕТ Тебя?!!

***

Сигнал атаки… Я на минном поле -
Неверный шаг – и нет пути назад…
Бегу – и взрыв, и вспышка дикой боли…
Зачем меня? За что меня, комбат?

И вздрогнул мир, и вновь загрохотало,
Вставали тени, шли за рядом ряд,
И рвался крик, и небо сотрясало –

     КОМБАТ!
            КОМБАТ!!   
                КОМБАТ!!!..
               

«Комбат-батяня, батяня-комбат,
Ты сердце не прятал за спины ребят,
Летят самолеты и танки горят,
Так бьет-ё комбат-ё, комбат…»

(Группа "Любэ")

Комбат, батяня, брат! Отец Всевышний,
Зачем, зачем ему позволил пасть?
Мы в порохе, мы в грязи, мы в кровище,
И не простить Тебе, и не понять…

Земля хрипела, дергалась, стонала,
А где-то там, вне церквей и оград,
Давился смрадом черного металла
Седой Отец… Комбат, комбат, комбат…

«А на войне, как на войне,
Солдаты видят мамку во сне,
А на войне нелегкий труд,
А ты стреляй, а то убьют…»

Стихала боль… Клубилась, засыпала
Ложилась тенью дней, туманом слов,
И рвались нити, и по-прежнему звучало:

«Я здесь…"
"Я отболел…"
"Я умер…"
"Я готов…»
«Я был убит…»
«Я умер от печали…»
«Я  - от предательства…»
«А я – от черных слов…»
«Я проклял день, когда меня зачали!..»
«Я был заложник бешеных голов…»
«Я убивал – и вот меня достали…»
«Я умер, не пройдя и треть пути…»
«Мы полегли – но ЭТИМ жить не дали…»
«Я сам ушел…»
«А я не смог дойти…»
«Я раб любви и умер, не жалея…»

«А я – поэт, и испокон веков
Я умирал с веревкою на шее...
Я верил – смерть – спасенье от оков…»

- Эй, мертвые! Кто умер в целом теле?
В почтенном возрасте? В кругу своих детей?
Кто думал так, как поступал на деле?
Кто прожил счастливо, обычно, без затей?

Кого не гнали пули и приказы?
Кто не был бит и никогда не бил?
Кто душу сохранил и кто ни разу
Ничто живое в мире не убил?

Молчание… Тяжелое, глухое…
Один – два голоса; повисла тишина –
И снова началось, и снова нет покоя--
Вот чаша горести… Давно полным полна…

«Я старшина, погибший при Цусиме…»
«А я поручик, умерший от ран…»
«Я был сожжен в цветущей Хиросиме!..»

"ПЕРЕВЕДИТЕ  НАС  ЧЕРЕЗ  МАЙДАН!!!..."

Я снова был один… Утихли стоны,
И черная, сгоревшая земля
Тянулась вверх, и зарастали склоны,
И пели птицы, и шумели тополя…

«Понял я – больше песен не петь,
Понял я – мне уже не успеть…»

Мой Капитан… Батяня… Ради Бога,
Услышь, приди… Пусть ветер дальних стран
Меня овеет, освежит и успокоит,
Переведи меня через майдан,

Дай руку, дай твое благословенье,
А нет – верни, верни меня туда,
Где бьется жизнь, где сила и движенье,
Живая где и мертвая вода -

ВЕРНИ МЕНЯ!.. Поверь, не пожалею,
Готов принять, и буду только рад
Тому, что боль Земли мне сдавит шею…
Верни меня домой, комбат, комбат.

В строю застыл… У Камня… У могилы…
Не сын, не пасынок... Скажи мне, наконец,
Зачем распял себя? Зачем отдал все силы?
Зачем оставил нас, Отец, Отец, Отец?

«Комбат-батяня, батяня-комбат!..»

***

Я шел по лестнице - ажурной, невесомой...
Я  не один - лежал в моей руке,
И в сердце, и душе такой знакомый,
Такой надежный СВЕТ… Конец тоске,

Конец исканиям, ошибкам и усильям…
Я шел и шел, а за моей спиной
Росли и рвались вверх седые крылья,
И Счастье Мира  рядом шло со мной -

Не Мать, не Ева, не невеста, не подруга,
НЕ ЖЕНЩИНА... Не знаю, как сказать –
Всепрелесть, Вселюбовь, Всевоплощенье Друга,
Прекрасная, но Неземная Благодать…

А ропот рос, и кто-то, негодуя,
Кричал: «Кощунство! Не было и нет
Подобного тому! Я протестую!
Несовместимы эта боль и этот свет!»

Металась музыка в тоске и беспорядке,
И бились в благовесте ад и рай,
И было Слово тяжким, емким, кратким –
«Не умирай! Не умирай!! НЕ УМИРАЙ!!!»

Дрожала Ложь... Беззвучно распадался
На тысячи осколков и времен
Хрустальный зал, и робко прижимался
Ко мне не по-людски прекрасный сон,

И ПОНЯЛ я – в неистинном том мире
Царит порядок, вечный и простой,
Где «дважды два» рождают лишь «четыре»,
А голый смысл гордится наготой...

И билась паника, и в праздничном хорале
Уже звучало: «ГОсподь, покарай!!»
Но крик звенел в пустом холодном зале:
«Не умирай, родной! НЕ УМИРАЙ!!»

Я рушился, как столп, я низвергался
Под хохот, свист, я, как Адам, нагой,
Все падал вниз, а кто-то усмехался
И бил мне в грудь копытом (иль ногой?).

«Ехали казаки,
Ехали казаки,
Сорок тысяч сабель,
Сорок тысяч лошадей,

И покрылось поле,
И покрылось поле
Сотнями порубанных,
Пострелянных людей…

Любо, братцы, любо, любо братцы жить,
С нашим атаманом не приходится тужить…»

Я падал вниз – туда, где все изжито,
К извечному Началу иль Концу,
И рвала боль, а острые копыта
Все били, били, били по лицу…

Катилась смерть кипящей черной лавой,
И билась жизнь, не в силах выбирать
Меж миром – и чудовищной забавой
РОЖАТЬ себя, чтоб вечно УБИВАТЬ.

Но дрогнул Свет… Неистовая Сила
Прорвала плоть пылающего дня
И поле Зла топтала и косила
Копытами огромного Коня…

Тот Черный Конь… Никто не знал такого,
Никто не ведал, что пока еще жива
В сокрытом мире тайного, земного
Та Мощь и Сила, что всегда во всем права.

***

И стал Покой… И стихло все мгновенно…
Светлела ночь, и день вставал иной,
И снова Дар, прекрасный и бесценный -
Моя Лошадка - вдруг склонилась надо мной

И прикоснулась мягкими губами,
И я, как возвращенный Блудный Сын,
Залился горькими и сладкими слезами:
Я снова жив… Я снова не один…

«Я встану… встану… так уже бывало…»
Встаю , качаюсь… Где-то на краю
Дрожат и расплываются Начала…
«Я встану, милая… Ты видишь, я СТОЮ…»

А где-то в глубине (а где, не знаю)
Звучало Слово Черного Коня:
«Побереги ее… Она одна такая…
ПОСЛЕДНЯЯ… Смотри, не подведи меня…»

Глава II – КАТАРЗИС...
(три месяца спустя)

- Напрасно мы пошли с тобой, ей-Богу,
Могли б поздней, невелика беда,
Еще немного – и очистятся дороги,
И уплывут на север холода,
И лед уйдет, и лес зазеленеет…

- Какой ты, право! Сколько объяснять,
Что есть предел и срок – никто не смеет
Их нарушать, переносить иль отменять!

- Да знаю, знаю  я… Все знаю… Только все же
Не нравится мне эта пустота -
Нет птиц, зверей… Бежит озноб по коже,
Тревога в сердце… Это неспроста,

Пурга грядет последняя, такая,
Что долго помнится - давно уже весна,
И жизнь цветет от края и до края,
Но  глубже холод… Лед… Дыра без дна…

- Не бойся, милый! Чувствую, сумеем,
Всего-то ничего – река, поля;
Все так знакомо – к вечеру успеем,
Дойдем! Земля – она всегда Земля!

***   

Пурга обрушилась коварно и нежданно,
Как будто черный гневный великан
Шагнул из дней промозглого тумана
Холодных скал, снегов и темных стран,

Как будто стало места слишком мало
Для этой мощи, и движением руки
Седая и безумная Валгалла
На юный мир обрушила полки...

Земля дрожала, тяжко прогибаясь,
И ветер рвал на мелкие куски
И вверх швырял, от гнева сотрясаясь,
Деревья, камни, скиты и балкИ,

И лед, скрипя зловеще и натужно,
Встал на дыбы, и с тысячи сторон
Летела конница, хлестала плетью вьюжной,
И стал конец спокойствию времен…

Не стало ни реки, ни леса, ни дороги,
Ни севера, ни юга; в никуда
Катился мир – и пали все пороги,
И сдались в плен дома и города,

Земля и небо слились воедино,
Пропало время, в грохоте пурги
Дорогой бесконечной, белой, длинной
Мы шаг за шагом делали круги,

И падали опять, и вновь вставали,
И снова шли неведомо куда,
И резал лед, подобно острой стали,
И губы ранила стеклянная вода…

Моя Лошадушка… Не выдержать ей боя -
И я снимал с себя последнее, снимал,
И все кричал: «Видали не такое!»
И обнимал, и телом укрывал,

И мех ее был мягок, был так тонок…
Я нес ее сквозь время и пургу,
Я плакал, словно маленький ребенок…
Я должен… Я сумею… Я смогу…

Не стало света… Кровь уже не грела...
Пропали силы… Не видать ни зги…
Сковал мороз и голову и тело,
И не понять – где лед, где сапоги...

Я вновь упал и понял – не подняться…
И слышал, как Лошадушка моя
Вдруг прошептала: «Нам пора прощаться…
Расстанемся, обиды не тая…

Прощай… Как ненавижу это слово!
Такое мерзкое, холодное… Всегда
Его я не любила… Верю – снова
Мы встретимся, и вот тогда… Тогда…

А ныне что? Попона и копыта,
И этот хвост, и рост, и голова…
Игрушка… Кукла… Брошена, забыта,
Растрачена… Скажи, я не права?..

НЕЛЬЗЯ так жить и чувствовать! Глазами
Увидишь много ли? Воистину, слепой
Увидит более, чем видите вы сами,
А сердцем лучше понимать, чем головой -

Так ПОСМОТРИ! Неужто ты не видел
Того, кто эти годы шел с тобой?
Любой другой, конечно б, не увидел –
Но ТЫ, мой милый – ТЫ ведь не любой!

- Да, не любой… Но старость так болтлива,
Любовь молчит,  и  мой язык немой
Не в силах вымолвить… Так жизнь несправедлива…
Зачем ты выбрала меня? Зачем со мной?

- Ты самый лучший… Только ослепили
Тебя когда-то, черною тоской
Тебя наполнили и разум разлучили
С душой и сердцем... Сила и покой,

Любовь и ненависть, надежда и удача,
И боль, и слезы, дни и города,
Волшебные Лошадки, что не плачут -
Все это ТЫ!.. А я… Я… Навсегда

Я ухожу… Совсем… Вот незадача…
И не вернусь – такая вот беда…»

И стал конец, где ранее начало
Жило и билось… Страшною виной
Охваченный, я понял – перестала
ЖИТЬ ЖИЗНЬ, давно живущая со мной...

Я выл… Я выл, как воет зверь над телом
Подруги, что погибла поутру,
Я выл как волк, и боль моя летела
В безвременную черную дыру,

Я выл и выл, и не было на свете
Страшнее горя, горя моего…
Один… Один… Один на всей планете,
Где нет уж никого и ничего…

Потом я шел… Куда? Зачем? Не знаю…
Без цели, смысла… Билась мысль моя,
Не понимая, не смирясь, не принимая
Простого факта смерти бытия...

Я шел и шел… Туманные виденья
Качали мир,  и  сотни голосов
Кричали, упрекали, и в смятеньи
Стучали в сердце тысячи часов,

И все смешалось в полном беспорядке –
День будущий, грядущий, день былой,
Реальность, вымысел – и шел я без оглядки
На здравый смысл, и конь мой удалой,

Мой бедный разум, закусив удила,
Понесся вскачь неведомо куда –
В миры безумия, где тени и могилы,
Где, может быть, живая есть вода…

***

Я был – и ВИДЕЛ… Не себя, кого-то -
То был не я… Я ж только наблюдал,
Как кто-то рос, учился и работал,
Как пел и пил, любил и воевал...

Я видел церкви, синагоги, храмы,
Я знал легенды звезд и тайны стран,
Я был учеником, я жил в ашрамах,
Я ведал Каббалу, и Тору, и Коран –

И все искал, неистово и страстно -
Кого? Иль – Что?… Потом я умирал,
И возрождался, и искал...  Напрасно –
Я не нашел, не понял, не узнал…

Я видел рельсы, слышал шум вокзала,
А поезд уходил и колокол гремел,
Я понимал, что времени так мало –
Пустой перрон – я снова НЕ УСПЕЛ…

Я жил аскезой, мудростью и пьянством,
Ломился сквозь незамкнутость сторон,
Стучался, звал, но с редким постоянством
Меня всегда вышвыривали вон…

Меня учили - долго, терпеливо -
И я старался, делал все, что мог,
Все правильно, с умом, несуетливо,
Но выводили меня молча за порог…

Я был старик, худой и бесноватый,
Я требовал ответа  у  Огня,
Плевался и кричал: «Смотри, проклятый!
Не на меня смотри – в меня смотри, В МЕНЯ!!!»

И люди, люди - плоские, как тени -
Кричали, мельтешили, и к Горе
Все шли и шли, и лезли на ступени,
И опадали, словно листья в октябре…

Я был их Тенью, жил по их Закону,
Был Верой и Карающим бичом,
И сам стонал, и слышал чьи-то стоны,
Был вором, и судьей, и палачом…

Искал не там… Не в людях было дело –
Они – лишь память, боль, церковный звон…
И было то, что вечно, тяжко зрело -
Иное право, замысел, закон:

Есть рабство, есть свобода, есть служенье,
Есть сложность мира, тяжесть бытия,
Есть испытанье, искушенье и терпенье,
Враги извечные и вечные друзья...

Я погибал… В каком-то мире странном
Подобран был, накормлен и согрет,
И долго жил, не ведая обмана,
И полюбил тот мир, и «НИКОГДА» и «НЕТ»

Меня ОСТАВИЛИ… Я был исполнен счастья,
Я так надеялся, так верил, что нашел
Свой новый Дом… Увы, но чьей-то властью
Я списан был, а мой Корабль ушел…

Терял я разум, дух и даже тело,
Я снова пел, и был тогда со мной
Учитель мой, а сердце так горело,
Как будто Свет, огромный, неземной

Входил в меня и требовал ответа
За ВСЁ И ВСЕХ, как будто я могу
Принять и смысл, и жар Господня Лета
И не сгореть… Поверьте, я не лгу!!!

Я видел Индию, где долгими часами
Над книгами и мудростью былой
Сидел Старик с бездонными глазами -
Пока не признанный, пока еще живой…

Я вновь писал, и мир был снова сужен
До точки, где слова, как сон, легки,
Я снова звал – и СНОВА БЫЛ НЕ НУЖЕН,
И бросил я перо, забыл стихи...

Потом был город… Долгий, бесконечный -
Мой Город жизни, мир, где «жил да был» -
Он умирал, и пьяный и беспечный,
Он НЕ ПРИЗНАЛ меня, не принял, позабыл…

«Эй, старина! Все пишешь и мечтаешь?
Все плачешь, что-то смутное любя?
Так выпей с нами! Ты нас уважаешь?»
«Нет, не приемлю - вас, ваш мир, себя…»

Последний переход… Пустые лица,
Разруха, грязь, щербатые дома -
Как хорошо, что только снится:
Безумие – не худшая тюрьма...

Конец… Пустынный пляж  и  море…
Мир выплюнул меня – лишь далеко
Бежал Корабль в сияющем просторе...
Так все кончается - и просто, и легко.

Я стал прощаться… Плохо, неумело -
Но не просил… Коль нет пути назад,
Уснем в снегу… Но ты ведь так болела!
Там холодно, темно! В СНЕГУ НЕ СПЯТ!!!

Прижмись ко мне… Все глубже и длиннее
Ложились пропасти и трещины у ног;
Я брел и брел, как раб с петлей на шее,
Пока не рухнул на чужой порог…

Глава III – СЕРАФИМ...

Болело все, но глухо, милосердно…
Полумрак, запах ладана, часы
Старинные, стучащие усердно,
Стекло окна с крупицами росы,

Распятие, свеча у изголовья,
Старик - костлявый, высохший, седой -
Похоже, что монашьего сословья...
Озноб и жажда… Слабость… Ковш с водой…

Я засыпал, и снова просыпался,
И падал вновь. Протяжный тихий сон
Пел и укачивал… Я снова забывался…
Кружились стены, в теле легкий звон

Дрожал и плыл... В объятиях покоя
Я видел темное суровое лицо -
ИКОННОЕ, почти что неземное…
Сухие пальцы… Древнее кольцо...

Глаза - бездонные, какие-то седые,
Исполненные мудрости веков,
Усталые и странно молодые...
Тепло руки – и шрамы от оков...

Хрипел мой голос:

- Кто ты, Отче? Где я?

- В Озерном Ските, вот уж третий день.

- В Озерном Ските? Странная идея…
Он память прошлого, реликт, простая тень,
Развалины… Я помню, был когда-то
На месте скита – камни, тишина…

Мне было жаль – великая утрата,
Источник пуст и вычерпан до дна.

- Сейчас ты не себе – и МНЕ - не  веришь?

- Тебе поверю, просто столько раз
Я умирал и возвращался... Не проверишь
Умом сокрытое от разума и глаз...
Какой сегодня день?

- С утра была суббота.

- Я помню понедельник... Мы сперва
Шли вдоль реки... Тревожно отчего-то
Мне было… Стой… Лошадушка жива?

- Теперь жива.

- А раньше?

- Не отвечу... Не спрашивай, где ранее была…
Я знал – идешь, и шел к тебе навстречу...
Ты шел три дня и догорел дотла…
Почти дотла… А я привык бороться –

Всегда, во всем – и  у моих ворот
Всегда есть мир  и хоть немного солнца
Для всех, кто дышит, мыслит и живет.

- Как звать тебя?

- Да хоть бы Серафимом.

- Святым Отцом? Заступником?

- Уволь… И быть бы мне лжецом неисправимым,
Коль обещал бы взять любую боль,
Иль жизнь, иль грех, иль даже покаянье
Принять у страждущих -

Нет, это не по мне... Я зеркало,
Хранящее дыханье,
Ко мне идут иль я иду во сне…
И даже не идут, а приползают,

Как ты приполз, к тому же не один!..
Я там, где тихим светом догорают
Остатки жизни… Ослабевший – Сын;
А я – Отец, я – ставший у Порога,

Я тот, кто ведает, кто может охранить
И сокрушенного на верную дорогу
Вернуть, и обогреть, и ободрить.
Я не спаситель, но СПАСАТЕЛЬ… Столько горя,

Так много боли, столько тяжких бед
Сегодня в мире - ни в часовне, ни в соборе
Не место мне: я там, где прочих нет.

- А я – Владимир… Или ВладимИр… Не знаю,
Мне чудится, что тысячи имен
Я пережил, последнее – у края,
Иль у черты безвременных времен.

Я прав?

- Да, прав, хоть и отчасти.
Не нам судить, какие и куда
Ведут пути, идти же – в нашей власти:
Быть может, в нечто, может – в никуда.

Тебе идти. Куда? Никто  не  знает,
Поскольку  столько  собрано  в  тебе,
Что  странным  светом  Небо  освещает
Звезда, ведущая тебя в твоей судьбе.

Дар слова, музыки, дар тонкого прозренья,
Любовь и верность, чувство красоты,
Огромность веры в Высшие Движенья,
Прекрасный мир пылающей мечты,

А рядом – дух тяжелого сомненья,
Дух слабости, дыханье пустоты,
Желанье знать и горечь неуменья,
Гордыня, лень, сгоревшие мосты,

Безумное желание свободы
И цепи рабства, тьма и яркий свет,
Любовь к Отцу и тягостные роды
Не сына – внука… А того все нет и нет…

Все сразу, вместе, но остальное…
Там БЕЗДНА … Не берусь тебе сказать,
Что ты вообще за существо такое,
КТО станет звать и КТО же будет ждать…

Не падай духом… Путь твой необычен –
В смертельной схватке обе стороны
Сошлись давно, и каждой ты привычен,
И каждой – свой; виновный без вины,

Ты - поле боя, где пылающие силы
Сжигают все, о поле не скорбя,
И нет тебе покоя и могилы,
И даже смерть не хочет брать тебя.

- Скажи, Отец, а может, я безумен?

- Не более других; ты ОДЕРЖИМ,
Безумен мир, а тот, кто в нем разумен,
Всегда не понят, предан и гоним.

Ты болен сутью Золотого Века,
Безумен, как безумен был Творец,
Когда болел  Идеей Человека,
И Сын идет туда, куда Отец

Его зовет - зовет для разговора,
Для помощи в решеньи важных дел.
Сын вырос для работы и для спора,
И он придет, коль сам придти хотел.

- Тогда я лжец? Обманщик?

- Здесь иное: лжец лжет из корысти,
Ученый - от ума, ленивый –
От желания покоя, лжет жадность,
Скупость, бедность и тюрьма,

Власть ЛЖЕТ ВСЕГДА… Иллюзия надежды,
Самообман, неверный, зыбкий свет,
И мы творим  себя как ныне, так  и  прежде,
Таких, которых не было и нет.

Ложь успокаивает, правда  убивает;
Обман невинный – не такая уж беда;
Жизнь коротка, неправду забывают,
А правду не прощают никогда.

И ЧТО есть правда? ЧЬЯ? В какое время
И для КОГО? Бывает, что правы
Все спорящие; ложь и правда – бремя;
Верна лишь Истина, она не мы, не вы...

Жить правдой и по правде невозможно,
И, сбросив правды груз у ног своих,
Вы погружаетесь в мечты - неосторожно,
Но не смертельно... Ценность ваших книг

Лишь только в этом… Люди недовольны,
Когда на званый праздничный обед
Приходит тот, кто делает им больно -
Забыты горести,есть дни одних побед.

- Мой мир из этих?

- Нет, совсем другое:
Настолько многомерен, чист и свят,
Что будет жить, не ведая покоя,
А коль погибнет – ты не виноват...

Поэт не воин, не боец – он есть ОСНОВА,
И СЛОВО сказано, а ратным же трудом
Займутся те, кто к этому готовы,
И защитят и Мир, и Новый Дом…

Остался б на год-два; я обещаю –
Я разберусь, в чем суть твоего Пути...

- Спасибо… Я б остался, только знаю,
Что срок кончается, что мне пора идти...

Мы говорили долго… Бесконечно…
Не знаю никого, кто ТАК бы мог
И понимать, и слушать - я бы вечно
И спрашивал,  и отвечал… Всему есть срок

И свой конец. Пора… Уже светало,
Бродили сумерки, в прозрачной высоте
Переливалась, пела и мерцала
Звезда Зари... Как точка на листе,

Спала Лошадушка – укрытая, ЖИВАЯ...
Досталось ей, однако… Серафим
Сказал: «Пожалуй, я не знаю
Существ прекрасней и верней. Не сохраним –

И мир поблекнет, обеднеет, оскудеет:
Они такая редкость... Где-то есть
О них то ль сказка, то ль легенда - ей болеет
Любой ребенок... Всех легенд не счесть,

Но эта пусть живет – ЖИВЕТ ЖИВАЯ…
Дух хорошо; но если есть и плоть…

- Прощай, Отец…

- Прощай? Не обещаю,
Скорей – ДО ВСТРЕЧИ,
И спаси тебя Господь…

Глава IV – ИСХОД...

Мы снова шли на запад. Сила ночи
Слабела, таяла, и юная заря
Уже была в пути, и все короче
Ложилось время. Снежные моря

Катили волны, полные покоя,
Забыт угар вчерашних буйных дней,
Стихали ветры, в мире голубое
Сменяло черное, и бег ночных Коней

Стремился вдаль. Сугробы розовели,
И пни в косматых шапках набекрень
Стояли, гордо подбоченясь. Сняв шинели,
Дремали зрители, а снежная сирень

Благоухала чисто, чуть тревожно…
Мы развели костер в тени сосны,
И я почувствовал, как тихо, осторожно
Бродили в ней неведомые сны...

О чем она вздыхала, вспоминая
И молодость, и зрелость (как и я…)?
Я тоже задремал… Летел, пылая,
Кометой сквозь пространство бытия,

И видел мир… Иной и непохожий,
Прекрасный, словно солнечный рассвет,
Свободный, праздничный, далекий от расхожей
Картины Рая иль Эдема… Ясный свет

Он был, свирель, я – шум дождя по лужам,
Я был печаль, он – смех и радость дня,
Он был так юн, а я – избыт, ненужен,
И НЕ БЫЛО в нем места для меня…

***

- Я весь вниманье, Госпожа!
Как представленье?

- Все как всегда - … мужская мощь и дурь,
Напор и натиск, грубое движенье -

Мир человека. Океан страстей и бурь
Куда мощнее!.. Мы давно не веселились,
А жаль… Сюда б достойного Шута –
Мы б посмеялись, может, прослезились -
Нелепа жизнь, но так пленительно проста.

- Есть тут один… Забавен, но безумен...
Был врачевателем, философом, чтецом,
И не поймешь, сверхглуп иль сверхразумен...
Не праведник, но не был подлецом,

И вдруг забросил все – семью, работу,
Науки, книги, музыку, стихи,
И бродит по земле, ища чего-то,
И подаянием живет, и от тоски

Сгорел почти. Еще, Лилит, ты знаешь,
Безумец тот таскает за собой
Игрушку старую – потертую лошадку,
И разговаривает с нею, как с живой.

- Бунтарь?

- Да нет, пожалуй... Был когда-то,
Но платит, платит – много и давно:
Таков закон - судьба не виновата,
Есть долг – ПЛАТИ!!! Иного не дано.

- Старик с лошадкой… Что-то мне знакома
Такая быль, и надо б посмотреть
Дорогу Судеб, Звезд и Книгу Дома…
Был, был такой! Но должен умереть
Уже давно... Не нравится мне это…

- Да что ты, Госпожа! Бессмысленный старик,
Какая-то лошадка... Для планеты
Ничто, пустяк! Сожженье древних книг

Куда важнее - черные страницы
Сильнее белых: ужас городов,
Тупые и оскаленные лица,
Террор, война, падение основ,

Страх смерти, ложь, извечное сомненье
В себе и в Нем, забытые права,
Бессмысленное, глупое движенье
Из жизни в жизнь, бессильные слова –
Вот участь их…

- Коварство и измена,
Распад умов, бессилие и грязь,
Исход – легенда, сказка, и из плена
Им не уйти. Здесь правит Черный Князь,

Который никогда не преклонится.
Поверь, Нахема, истина лишь в том,
Что правды НЕТ, а счастье только снится,
Есть Белый Свет, но есть и Черный Дом!

Какая радость видеть униженье,
И унижать, и снова в грязь лицом
Швырять Разумных и дарить свое прощенье,
И снова - В ГРЯЗЬ!- и вновь стальным кольцом

Сжать шею, голову, нашептывать проклятья,
И ссорить, и безумные мечты
О новом мире, где все люди – братья,
Так оболгать, чтоб черные цветы

Цвели на месте праздничного сада…
ИДИ И ПРИВЕДИ! Они не так просты,
Разумные… ИДИ И ПРИВЕДИ! Так НАДО,
Потом поймешь, что Я права, не ты…

***

Померкнул свет, казалось, вся структура
Привычного земного бытия
Перекосилась, съежилась, и темный лик асура
Пророс из ничего, и кровь моя

Прервала бег... Душа заледенела,
И онемевший разум перестал
Владеть собой, покинув мысль и тело,
И бился крик, и ужас нарастал,

И я узнал, почувствовал, увидел -
Кто видел, тот не сможет позабыть
Того, кто знал и наперед предвидел
Твои поступки, мысли, кто мог быть

Тобой, другим, кто здесь и кто повсюду,
Того, кто бессловесного РАБА
Творит из ЧЕЛОВЕКА; кто есть БУДУ,
И ЕСТЬ, и БЫЛ, покуда есть судьба,

Есть рок и карма, грех и согрешенье,
Предательство себя, и есть ВИНА,
Которой нет названья и прощенья,
Которая до капельки, до дна

Тебя уж выпила… Я помнил униженье,
И боль, и страх, и рвущуюся нить,
Вставание и новое паденье,
Когда нет сил кричать, нет смысла жить,

Когда пытаешься сказать, да не выходит,
Когда пытаешься кричать: «НЕ ВИНОВАТ!»,
Когда не понимают и проходят…
Презренье… Жалость… Шутовской наряд,

Колпак с бубенчиками… Тягостная драма,
Где человек извечно обречен
СЕБЕ же лгать и отрицать упрямо
Того, кто так нечеловечески умен,

Не замечать, не слышать, не касаться,
И все твердить, твердить из века в век:
«Ничто не чуждо мне, не стоит отстраняться
Ни от чего, чем дышит человек».

А что же чуждо? Что не просто чуждо –
НЕСОВМЕСТИМО?! Где гармония сторон
Того, что НУЖНО человеку и НЕ НУЖНО?
ГДЕ человек, а ГДЕ уже не он?

Где ТЫ, а где НЕ ТЫ? ЧЬЯ злая воля
Пытается примерить твой наряд?
Свобода или рабство? Злая доля?
В чем невиновен ты и все же виноват?!

Глухая слепота – не оправданье,
Невидимое ЕСТЬ, оно всегда
Полно особого и темного старанья,
Почти бессмертно, словно «нет» и «да».

Готовься к битве, помни: не поможет
Тебе ни Царь, ни Бог, пока ты сам
Не обретешь свободу, не низложишь
В себе РАБА, лишь позже: «Аз воздам».

И я сидел свободно и спокойно,
Не падал ниц, не клялся, не просил:
- Зачем ты здесь? Я вел себя достойно.
Я расплатился, хоть почти лишился сил.

Он рассмеялся: «Как же, помню, помню!
Действительно, почти на год вперед!..
Ты непочтителен со мной,  учти – ПРИПОМНЮ!
Я за тобой.  Хозяйка в дом зовет:

Придворного шута ей захотелось!
Не пожалеешь – с новою судьбой
Жить веселей, коль старая приелась...
И эту падаль забирай с собой»…

А я молчал и чувствовал, как ярость
Холодной, леденящею волной
Во мне росла, кипела и вздымалась,
Как происходит СТРАННОЕ со мной,

Как тает страх, как прежнее бессилье -
Тупое, жалкое, готовое упасть -
Рождает запредельное усилье,
В котором я - лишь крохотная часть

Чего-то древнего, всевластного, ИНОГО,
Настолько мощного, что не было во мне
Ни Имени, ни Помысла, ни Слова –
Лишь эта Сила в вечной глубине...

- Ты глуп, Нахема, глуп. Ты – неживое,
Ты только тень, дефект Больших Времен,
Кривое зеркало – кривое и больное,
Ты гниль и плесень; ты кошмарный сон,

Ты нежить, мрак, а я – Хранитель Жизни,
Я – ЖИЗНЬ! Она, Такие же, как я,
Как те, кто верен был своей отчизне;
Я – СЫН, я – продолженье Бытия,

Я - слово Власти в небогатой ризе,
Я – Символ, я – фигура без лица,
Я – ЧЕЛОВЕК, Адам! Я – вечный crаzу –
Безумный Сын Безумного Отца,

Кто сотворил единожды такое,
Что НЕТ подобия и в мире, и мирах,
Я тот, с которым вам не знать покоя -
Я ваш конец, я ваш смертельный страх…

Смотри в глаза мои!
Смотри, СМОТРИ, Нахема!!!
Твой день пришел, и чаша столь полна,
Что час настал –

Час ярости и гнева -
Пришла пора испить ее до дна!!!»
Я говорил, а тело сотрясала
Чудовищная дрожь, казалось, ВСЯ Земля

Порвала цепь времен и враз восстала,
Восстали тени, плача и моля,
Катилась Мощь неистовым потоком,
И в каждой клетке бился и дрожал

Святой Огонь Начала и Истока,
Как беспощадный пламенный кинжал..
Рука пошла наверх… Прямой ладонью
Вздымалась в знаке Силы и Судьбы,

Верша конец былому беззаконью,
И прозревали бывшие рабы,
И пало Слово – тяжело и безвозвратно:

- Я ЧЕЛОВЕК, ЧТО ПРАВОМ НАДЕЛЕН,

Я ТОТ, КТО ИМЕНЕМ ОТЦА И СИЛОЙ БРАТА
БЫЛ ИЗБРАН И ОПРЕДЕЛЕН
Я – СЫН И ИМЕНЕМ ОТЦА ПОВЕЛЕВАЮ:
УЙДИ, НАХЕМА! СГИНЬ! – И НИКОГДА

НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ. Я ТЕБЯ НЕ ЗНАЮ!
ТЕБЯ ЗДЕСЬ НЕТ! ТЫ СБРОШЕН В НИКУДА!

И ВЗОРВАЛОСЬ, и грянуло… Горело,
Казалось, все – и камень, и вода,
Горел песок, мое горело тело,
Горели Черные Дома и Города,

Пылал Огонь, и кровь смертельным ядом
Пропитывала тело, но Душа
Уже смотрела чистым ясным взглядом,
Дыша Свободой, Истиной дыша,

Не ведая, как огненной стеною
Катился в небе пламенный поток,
Сжигая ВСЁ, что не было собою -
Все то, что пережило жизни срок.

Горел и я – как всё, что устарело,
Как всё изжитое, и было видно всем,
Как догорало всё – и ДОГОРЕЛО…
Я снова умер – и, надеюсь, насовсем…

***

И был провал – без дна, без ощущений,
Вне тела, мысли и каких-либо границ,
Вне времени, пространства и движений,
В нем спало «я», как сумма неких лиц,

Плывущих в сумерках безбрежного покоя…
Затем был ритм, пульсирующий свет
И точка, центр, где «я» было другое –
Сплетенное из жизней, встреч и лет...

Оно росло, сбирая воедино
Мозаику событий, дней, и вот
Родилась целостная, яркая картина
Себя и мира, музыки и нот,

Холста и краски, кисти и бумаги,
Тугого ветра, леса у реки,
Искрящейся замерзшей белой влаги
Снегов, сугробов, слова и строки.

Костер погас. Поленья тихо тлели,
Струился дым... Уютно у огня
Спала Лошадушка, и жил в душе и теле
Восторг безумно прожитого дня.

Я вспоминал... Я помнил, но не верил:
Сны наяву, мираж  иль сон во сне…
Я встал, я осмотрелся - я проверил! –
Все было цело, все на месте, все при мне...

Мне стало грустно… Чуда не случилось…
И вдруг почувствовал внезапно и легко –
МИР БЫЛ НЕ ТОТ… Все странно изменилось:
ИНЫМ был свет и воздух, высоко

Сияло Солнце, Небо опустилось,
ИНЫМ был камень, дерево, вода...
Мир был ЖИВЫМ, а где-то тихо билась
Мелодия... А звезды!!  Никогда

Они не опускались столь же низко,
Как облака, как полная луна -
Рукой достать! И Небо было близко,
И сразу вся Земля была видна,

И стало тело легким и свободным,
Не просто легким – НОВЫМ, молодым,
Послушным, сильным, вновь на все пригодным,
ИНЫМ был разум – светлым и простым.

Пел звук трубы высокой, звонкой нотой,
Легла дорожка – СВЕТ И ЧИСТОТА,
Цвели огни, ложились позолотой
На травы, небо… Жизнь была проста,

А вдалеке дрожал и проявлялся
Прекрасный Дом, который не сыскать
Нигде и никому - он жил и улыбался,
Тянулся вверх, не в силах больше ждать.

- Лошадушка, проснись! Вставай скорее!
Смотри! Смотри!! Дорожка из цветов,
Камин горит и крыша пламенеет,
И все построено, и Дом почти готов!

И наши шарики… И ветром теплым веет,
И кто-то у распахнутых дверей
Зовет домой, и елка зеленеет…
Пойдем, родимая! Пойдем, пойдем скорей!

Нет, подожди… Еще не до прощанья,
Я все запомнил – то, что обещал…
Я закатал рукав, я распахнул сознанье…
Осколок льда… Он резал, как кинжал;

Пылала кровь в снегу, как на бумаге,
Алели буквы, строились слова,
И пела верность Миру и Присяге,
И Правде Жизни, что всегда была права.

«МЫ ЗДЕСЬ, БАТЯНЯ – ТЕ, КТО УЦЕЛЕЛИ,
МЫ ЗДЕСЬ, ПОГИБШИЕ, ЛИШЕННЫЕ НАГРАД,
МЫ ЗДЕСЬ, ДОШЕДШИЕ – ПОЧТИ У САМОЙ ЦЕЛИ,
МЫ ЗДЕСЬ… МЫ ЖДЕМ – КОМБАТ, КОМБАТ…
ПРОСТИТЕ НАМ ОШИБКИ И ПОТЕРИ…»

Я поклонился низко, до земли:
«Мы сделали все так, как вы хотели;
Вы шли домой – и все-таки ДОШЛИ».

Ничто не кончилось, все только начиналось -
Родился Мир, и вновь в его судьбе
Вселенная плыла  и отражалась,
Звала к свершеньям, жизни и борьбе...

Мы шли вперед, а сзади, за спиною,
В слепящем свете огненной зари
Взлетали звезды, шли над головою,
Как стая птиц; дробились изнутри

На звездочки, на жизни молодые,
Не знавшие ни горя, ни вины,
Очищенные, яркие, ЖИВЫЕ,
Равны друг другу и самим себе равны...

Летели вдаль сквозь звездное пространство,
Летели, не смотря по сторонам,
Летели, сохраняя постоянство,
Зачем? Куда? Не нам судить, не нам…

***
               
ЭПИЛОГ. 

…ОМММ… ОМММ… ОМММ… ОММММ…

«КОГДА ОКОНЧИТСЯ ЭТО СРАЖЕНЬЕ,
И ЕСЛИ ТЫ ДОЖИВЕШЬ ДО РАССВЕТА,
ТЕБЕ СТАНЕТ ЯСНО, ЧТО ЗАПАХ ПОБЕДЫ
ТАКОЙ ЖЕ ЕДКИЙ, КАК ДЫМ ПОРАЖЕНИЙ.

И ТЫ ОДИН СРЕДЬ ОСТЫВШЕЙ СЕЧИ,
И НЕТ ВРАГОВ У ТЕБЯ ОТНЫНЕ –
НО НЕБО ДАВИТ ТЕБЕ НА ПЛЕЧИ,
И ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ В ЭТОЙ ПУСТЫНЕ?

НО ТЫ БУДЕШЬ ЖДАТЬ,
ЧТО ПРИНОСИТ ВРЕМЯ…
ТЫ БУДЕШЬ ЖДАТЬ…

И МЕД ПОКАЖЕТСЯ ГОРШЕ СОЛИ,
СЛЕЗА – ПОЛЫНИ СТЕПНОЙ НЕ СЛАЩЕ,
НО Я НЕ ЗНАЮ СТРАШНЕЕ БОЛИ,
ЧЕМ БЫТЬ ЖИВЫМ СРЕДИ МНОГИХ СПЯЩИХ,

НО Я БУДУ ЗНАТЬ,
ЧТО ПРИНОСИТ ВРЕМЯ,
Я БУДУ ЖДАТЬ…»

(Зоя Ященко)

***            

2003г. Набережные Челны

***

Иллюстрация из Интернета