24 Крабу предстояло заминировать Босфор

Семь красных россыпей на Румелийском берегу, по которым определялась западная сторона Босфора, остались с правого борта.  И когда Старовойтов в девятнадцать тридцать на секунду приподнял  перископ, чтобы взять последний пеленг, прямо по курсу заградителя поднималась гора Мал-Тепес с широкой впадиной посредине. Она была покрытая тёмным кустарником вечнозелёных растении, буковыми рощами, красивыми виллами и живописными селениями. Правее начиналась длинная плоская  возвышенность, - это была гора Двух Братьев; ниже у кромки прибоя, можно было  различить широкое пятно белой россыпи, определяющее восточный берег Босфора. «Краб» находился в трёх милях от Анатолийского маяка. Старовойтов опустил свой перископ и повернулся к командиру бригады, который во второй перископ осматривал горизонт. – Как у вас, Вячеслав Евгеньевич? Начнём? -  спросил он.  – Одну секунду,  - отозвался Клочкрвский.  Он продолжал вращать перископ.  – Что там у вас? – Прикажите увеличить глубину. Левее курса – этот проклятый сторожевик, - ответил командир бригады, опуская перископ.  – Вернулся, собака! – выругался Старовойтов.  Он ухватился за рукоятки своего прибора, повернул его и приподнял на секунду.  Однотрубный сторожевик находился всего в десяти кабельтовых.  Старовойтов скомандовал полный вперёд, и под киле вражеского сторожевика, склоняясь налево при ходе в пять узлов,»Краб» вышел к месту, откуда следовало начинать минирование. «Краб» находился ещё циркуляции, когда Старовойтов скомандовал: - По местам!  Мины ставить! Заградитель заканчивал циркуляцию на глубине в кормовой отсек. В жизни самых смел людей бывают минуты, когда они испытывают страх.  Никакое личное мужество не спасает от этого. В кормовом отсеке»Краба» находилось шестьдесят мин, и многие из команды впервые по-настоящему осознали, какую опасность представляет такой груз, когда заградитель приступил к постановке.  По всем отсекам лодки разнёсся скрежет механизма, сбрасывающего мины. Корпус лодки содрогнулся, и она толчками двинулась вперёд. Каждая сброшенная мина облегчала её вес.  Лодка стремилась вырваться из рук боцмана, всплыть на поверхность. С таким журчанием вливалась вода в балластные цистерны, чтобы компенсировать вес сбрасываемых мин. Скрежет  механизма действовал угнетающе. В души людей закрадывался страх. Всем было страшно.  Клочковский стоял возле опущенного перископа, сжимая зубы, чтобы окружающие не заметили его волнение. Даже мичман Глушков чувствовал, как у него холодеет в желудке, когда механизм сбрасывал очередную мину и лодка вздрагивала, как от толчка. Рядом с ним в кормовом отсеке, где находились рычаги управления механизма для постановки мин, стоял штабс-капитан Чуриков.  Он был поглощён наблюдением за работой конструкции, который отдал свою жизнь. Сейчас, в эти минуты, решалась его судьба. С напряжённым вниманием он прислушивался к лязгу и скрежету работающих частей. Правильно ли сбрасываются мины? Нет ли перекоса? Будут ли мины держаться на заданной глубине? Он вспомнил случаи, когда подводные заградители подрывались на собственных минах. Когда закончив минирование и собирались уходить, но в это время вахтенный заметил в северной части залива две всплывающие мины.. Они могли навести японцев на след. Задним ходом»Енисей» подошёл к минам и уничтожил их артиллерийском огнём. Когда он разворачивался, чтобы лечь на курс, последовал взрыв через  пятнадцать минут заградитель  затонул. На нём погибла вся команда. Детонация? Или, может быть, при перемене курса заградитель задел за поставленную мину? Об этом никто ничего не узнал. Но Чупров не думал в эти минуты о грозящей опасности. Он озабочен был выполнением задания. Необходимо заградить Босфор, доказать, что ключ от ворот Чёрного моря, в руках России и что подводный заградитель и есть этот ключ. Команда заградителя работала точно, отчётливо, словно дело это было всем хорошо знакомо.  Только один раздавался в притихших отсеках: - Правая, левая, правая, левая! Офицер с секундомером в руках командовал постановкой . Прошло пятнадцать минут, с начала минирования. Чуриков почувствовал резкий запах керосина. Мичман Глушков посмотрел на него. Из машинного отделения  вышел Николай Морозов. Он шатался, прижимал к лицу грязную ветошку.  – Что там у вас? – закричал Глушков,  пересиливая грохот  механизма. Не отвечая, Морозов прошёл в центральный пост.  Мичман Глушков побежал в машинное отделение. Тотчас он вернулся обратно и зашептал Чурикову, делая большие глаза.  – В цистерне с керосином неисправность. В машинном отделении нечем дышать. Малейшей искры достаточно. А из центрального поста донёсся голос Старовойтова: - Продолжать операцию!  Заградитель вздрогнул от сильного толчка В носовом отделении послышался крик. Чуриков отлетел к борту. Матрос, управляющий рычагами, упал на колени. Свет погас.» Мина? Мель? « - пронеслось в голове Чурикова.  – Прекратить постановку! Стоп, электромоторы!, - послышалась команда из центрального поста. Чуриков вскочил и кинулся к рычагам механизма.  Раздался второй толчок.  Зазвенела посуда в камбузе. В третий раз содрогнулся корпус лодки, и она замерла.  – Осмотреться в отсеках! – скомандовал командир в центральном  посту.  – Продуть среднюю цистерну.  Несколько долгих секунд тягостного ожидания -  и глубомер показал всплытие. – Стоп! Так держать! Продолжать постановку! – раздалась команда. Через несколько минут счётчик показал, что последняя мина сброшена в воду.  Командир отдал приказ уменьшить  глубину и отвернуть на  норд-ост. Операция закончилась. Причины столь сильных толчков так и остались неизвестны. Может быть, заградитель наткнулся под водой на затонувшее судно.  Мель в этом месте не должна быть.  – Итак, Андрей Павлович, разрешите вас поздравить, - проговорил Клочковский., обращаясь к Чурикову. Сегодня вы именинник! – Спасибо. Разрешите и вас поздравить! И вас, Константин Львович – сказал Чуриков, поворачиваясь к командиру лодки.  – Ну, гора с плеч! Теперь адмирал может спокойно выводить свою «Марию» Пролив закупорен. Ни один корабль большого водоизмещения не пролезет, - сказал Клочковский. – Надо полагать, - ответил Старовойтов. Чуриков прислушался: тишина, ровно и мягко шумят электромоторы. Он прошёл в центральный пост. Вспыхнуло электричество. – Теперь остаётся отыскать минёра, - сказал он. Я как вспомню о нём, как подумаю, что он один там, в море, так даже на душе щекочет. – Отыщем, - сказал Старовойтов. – Геройский парень! С таким народом можно делать большие дела!