20 Вражеский миноносец уничтожен

 Уже можно было через перископ различить его контуры, палубные надстройки и наконец, флаг – красное полотнище с белой звездой и полумесяцем. Турецкий миноносец полным ходом шёл наперерез «Крабу» Старовойтов бросился к перископу и вдруг резко закричал: - Лево руля! Самый полный на оба мотора! Торпеда! Изменив курс, миноносец шёл теперь прямо на лодку, а впереди него, оставляя едва различимый в волнах белый пузырчатый след, двигалась выпущенная торпеда.  – Мимо, - сказал Старовойтов, не прекращая наблюдения. Он выпрямился. Жёлтое лицо его обострилось, не выпуская рукояток перископа, Старовойтов приказал приготовить  торпедные аппараты к выстрелу. На «Крабе» были установлены только носовые аппараты, и момент, когда лодку можно было привести в точку атаки, был упущен.  Турецкий миноносец, выпустил торпеду, разошёлся контркурсами с заградителем. Можно было ожидать, что он повторит выстрел из кормовых аппаратов, но по какой-то причине турки этого не сделали. Миноносец и «Краб» одновременно стали разворачиваться. Закончив циркуляцию, они пошли на сближение, неся навстречу друг другу смертоносный груз торпед. Борис Фёдоров, который слышал боевую тревогу, слышал команду приготовить к выстрелу торпедные аппараты, представил себе, как минёр, занявший его место, отвинтит крышку над  пуговицей для стрельбы, как замрёт он в ожидании команды «пли» в сладком напряжении. Часовой! – почти закричал Борис, хотя часовой стоял рядом с ним.  – Требую боцмана! Давай вахтенного начальника! Слышишь? – Лежи, сейчас не до тебя. Но Фёдоров не мог лежать. Виноват он не виноват, как бы там о нём не думали, в эту минуту хуже смерти было бездействие. Он встал у своего рундука и, заглядывая в проход, закричал: - Боцман! Боцман! – Ну, чего  орёшь зря? Осади назад. Боцман сейчас на рулях глубины, ему не до тебя. В самом деле,  кому сейчас дело до арестованного? Но Борис настаивал на своём. Увидев штурмана в дверях кают-компании, он закричал ему:  - Ваше благородие, дозвольте обратиться, боевая тревога, а я на цугундере… - Пострелять захотел? Эх ты, служба! – сказал штурман.  Лицо  Фёдорова, весь его вид выдавали такое желание принять участие в бою что штурман добавил: - Ну, погоди, сейчас узнаю.  Он прошёл в  центральный пост и доложил командиру, что арестованный бунтует, просит дозволения на время боевой тревоги занять своё место у торпедного аппарата. Старовойтов секунду подумал, бросил взгляд на Чирикова и приказал передать арестованному, чтобы он сидел смирно, а не то его свяжут.  Штурман вернулся, чтобы передать слова командира, но Фёдоров слышал их сам.  О сидел на рундук, опустил голову на ладони и больше не вставал с места. Командир миноносца не утерпел и снова первый выпустил одну за другой торпеды. Они прошли совсем рядом вдоль обоих  бортов »Краба». В носовом отсеке, стало холодно, но минёры вспотели от напряжённого ожидания. Старовойтов всё ещё ждал. Он хотел бить наверняка. Это был старый миноносец, вооружённый двумя носовыми аппаратами; он выпустил свои торпеды, и нужно было время, чтобы перезарядить аппараты.  Нужно было время, чтобы перезарядить аппараты. Отвернуть миноносец также  не смог: он бы только подставил под удар свой борт. Когда до миноносца  оставалось не более четырёх кабельтовых, когда уже комбриг не выдержал и тронул Старовойтова за рукав, командир «Краба», манипулируя правой рукой, приподнял левую и резко опустил её: - Правый аппарат, пли!  - Торпеда вышла, ваше благородие, - доложили из носового отсека. – торпеда пошла, - сказал Клочковский, следящий через второй перископ. Старовойтов обеими руками схватился за рукоятку подъёмного устройства перископа и поднял его, чтобы убедиться, что лодка идёт на погружение. И не успел он понять, что это не так, как боцман закричал: - Лодка не слушает, всплывает! Вследствие выпуска торпеды заградитель приобрёл дифферент на корму и лез на поверхность. Боцман не в силах был удержать его. В боевой рубке мелькнул и исчез дневной свет, снова мелькнул, и на этот раз уже более продолжительное время, а затем уже не меркнул. Прошла минута, другая, взрыва не было. Когда командир скомандовал «пли», Чуриков взглянул на часы. Он не глядел в перископ, не видел миноносца, но он ждал звука взрыва по часам. Так же ждали взрыва Фёдоров, Илья Жуков, Морозов, штурман, инженер-механик, все люди на заградителе. Но вместо взрыва своей торпеды послышались за бортом «Краба» разрывы артиллерийских снарядов. Миноносец открыл беглый огонь по лодке, которая вылезла на поверхность. – Всем свободным у нос! – ровным голосом произнёс Старовойтов. В то время при боевой тревоге отсеки лодок не задраивались – в лодках не было дверей, чтобы создать быстрый дифферент на нос и заставить лодку погрузиться команда перебегала из одного конца лодки в другой. И сейчас все, кто мог оставить свой пост бросились к носу, спотыкаясь, наталкиваясь друг на друга. – Тихо! – сказал Старовойтов! – Дальше смерти не убежишь! Миноносец был уже близко, что «Краб» вошёл в мёртвую зону. Турецкие пушки не причиняли заградителю вреда. Клочковский, который, не отрывался от своего перископа, заметил новую опасность.  – Он собирается нас таранить!. – вскричал он. В это время нос лодки опустился, дневной свет в боевой рубке погас. Боцман начал отсчитывать по глубометру – Пять футов, десять футов, пятнадцать футов!   - Так держать! – сказал Старовойтов и затем, почти без паузы: - Второй аппарат, «пли»! – Торпеда пошла, -  не сбиваясь с обычного распорядка, доложил вахтенный начальник. Чуриков взглянул на часы. Сударышин увидел это и вспомнил о часах Ильи Жукова.  Он тронул товарища за руку. – А ну, Илья подивись скилько пройдёт времени? Илья не понял, чего хочет Сударышин. – Подивись-ка, проговорил матрос.  – Та понимаешь… - начал Илья, но в это время вторая торпеда достигла цели – раздался взрыв, с такой силой отдавшийся в лодке, что посыпалась посуда в комбузе, лопнули электрические  лампочки, лодку подбросило, затем потянуло вниз. Илья со страха обоими руками вцепился в Сударышина. – Сколько времени прошло? -  кричал Сударышин, силясь освободиться от товарища. Прошло  двадцать  шесть секунд, с момента выпуска торпеды, но Илья не засёк  время.  – Та воны, пустые, - сказал он. – Полный перёд! Старовойтов, приподнимая  на секунду перископ. – Что вы делаете? – закричал Клочковский. Но Старовойтов не оглянулся – Убрать перископ! – резко проговорил он вахтенному начальнику, отпустил свой и одновременно приказал срочно вернуть людей на свои места. Все, кто был в эту минуту в центральном посту, инстинктивно вжали головы в плечи.»Конец»: -  мелькнуло в уме Чурикова. Но столкновения не последовало. Явственно, послышался шум винтов, над подводной лодкой и что-то царапнуло за крышу рубки.  Чуриков машинально схватился за поручни трапа..Вспыхнул аварийный  фонарь. Лодка шла вперёд.  Ляпунов висел  на рулях глубины. Старовойтов  вытирал  лицо носовым платком. Вахтенный офицер, взобравшись на разножку, ввёртывал новую лампочку в патрон на подволоке центрального поста.  – Чуть не накрыл, - сказал Старовойтов и потребовал донесений  из всех отсевов.  – Что произошло? – спросил Чуриков. – Отвернуть было невозможно. Мы проскользнули под килём неприятеля, - коротко ответил командир.  – Всё против нас, но мы всё-таки не дрейфим! – сказал мичман Глушков. А Чириков смотрел на капитана и думал о том, что такой человек, заслуживает особенного отношения. Он ходом  вперёд предотвратил катастрофу. А сейчас он держался так, будто ничего не произошло. «Ах, умница, вот молодчина.  – Всплывать под перископ!  - приказал Старовойтов.  – Есть всплывать под  перископ! – с учащённым дыханием, отозвался боцман.  Заградитель всплыл на перископную глубину. Старовойтов поднял перископ. В белых стёклах прибора мелькнуло море. От взрыва торпеды неприятельский миноносец переломился пополам. Показалось его днище, обросшее ракушками и водорослями; по сильно накренившемуся борту оторванной кормы, как муравьи, ползли турецкие матросы.  Винты миноносца продолжали работать. Перевернутая шлюпка качалась у борта, который медленно зарывался в воду.  Из-под тонущего корабля вырывались клубы дыма и пара. Они стлались по воде и расползались в стороны.