Бусы моей мамы. Глава вторая. Гламурный маньяк

Глава вторая. «Гламурный» маньяк

   Следователь стоял и наблюдал за работой эксперта-криминалиста. Хоть в чём-то повезло, дежурил Николай Иванович, начальник отдела, настоящий профессионал. А вот кинолог с собакой оказались бесполезными. Около места происшествия все было утоптано, словно пронеслось стадо бизонов. Комаров удивился пришедшему на ум сравнению. Палатку убитого уже нашли. Там собака вообще повела себя странно, закрутилась на месте и начала чихать. Кинолог только безразлично пожал плечами, когда спросили, что случилось. Комаров ещё подумал, что в этой паре, единственный умный человек — собака. 
   Оперуполномоченные проводили опрос свидетелей: школьников и взрослых, записывали адреса. Сам Комаров общаться с подростками предпочитал как можно меньше, а маленьких детей даже побаивался. Трудно вести разговор, когда не знаешь, что собеседник «выкинет» в следующий момент. Следователя уже напрягала перспектива дальнейшего общения со свидетелями школьниками. Какие черти принесли их сюда отдыхать в день убийства?
   Эксперт указал на красную бусину, примотанную к пуговице:
— Видел? Теперь твоё начальство не открутится. Серия.
   Комаров усмехнулся и кивнул. Майор Гарич, непосредственный его начальник, дважды виртуозно проигнорировал бусинки на трупах. Первый случай произошёл примерно через год, после того, как Комаров перевёлся в этот город. Два года назад. Был убит известный сутенёр Серый. Ему нитка с бусиной была повешена на шею. Подозреваемая в преступлении любовница Серого успела скрыться до задержания. Её потом нашли с перерезанными венами. У экспертов сомнений насчёт неё не было: суицид. Что взять с наркоманки. Сначала зарезала любовника, потом осознала, что натворила. Всё бы ничего, но через год вновь появился труп с бусинкой, на этот раз примотанной к заколке на галстуке. Начальник якобы не заметил, что Стася-клофелинщица, признавшаяся во всех отравлениях, от причастности к смерти мужика с бусиной категорически отказалась.   
   Эксперт произнёс, словно узаконивая факт серийных убийств:
— Гламурный какой-то маньяк, и бусины разного цвета: белая, красная.
— А женщина могла такой удар нанести? — спросил следователь.
— Значит, не зря слухи по городу ходят про маньяка, — раздался мужской голос из-за спины Комарова. Следователь резко обернулся. Высокий светловолосый мужчина лет сорока, протянув руку, представился:
— Виктор Савельев. Я пришёл узнать: можно детей уводить? Устали они, да и стресс такой.
— Дежурный следователь старший лейтенант Комаров, — Комаров пожал протянутую руку. — Можно уводить. И вы неправильно поняли, никаких маньяков нет.
— Нет, так нет. До свидания. — Мужчина развернулся и направился в сторону палаток школьников.
   Когда он скрылся за холмом, эксперт произнёс:
— Надо же было заговорить про маньяка, когда Виктор подошёл.
— А ты его знаешь?
— И ты знаешь, это тот самый Савельев, журналист, — пояснил эксперт.
   Комаров выругался и сплюнул.
— Вот и я про то, — усмехнулся эксперт и уже серьёзно добавил:
— Ты спрашивал, могла ли быть убийцей женщина. Да, могла. Удар не столько сильный, сколько точный. Да и бусинки, это как-то по-женски. Вот и верь после этого учёным, что маньяки расправляются с жертвами одним способом. Да и типаж жертвы тут совершенно другой. Первые двое были похожи – высокие, светловолосые, с усами. Кстати, вон журналюга, тот же тип. Убитый — прямая противоположность: плотный, лысый. Единственное — все три жертвы мужчины. Как говорят французы: ищите женщину. Хотя, я краем уха слышал, что когда любовницу Серого нашли, там тоже на трупе бусина была. Я тогда в отпуске был, точно не скажу, только слухи. Да у нас же с тобой в тот год отпуска совпали. Значит, тоже не знаешь.
— Что-то ты сегодня разговорился, Иваныч, — удивился Комаров, привыкший, как и все, видеть эксперта молчаливо-сосредоточенным.
   Эксперт улыбнулся, он выпрямился и стал снимать перчатки:
— Внук у меня вчера родился.
— Поздравляю, обмывать когда будем? — тоже улыбнулся следователь.
— В понедельник обязательно проставлюсь, первый внук, как-никак.
   Подошли оперативные уполномоченные. Один, Иван Вересов, стал докладывать Комарову результат опроса свидетелей, а второй, по фамилии Петров, с которым следователю уже доводилось работать, подошёл и стал присматриваться к убитому.
— Документы нашли? — поинтересовался Петров.
— Нет, ещё личность устанавливать, — ответил следователь.
— Похоже, это Рыбак, — глубокомысленно произнёс опер.
— Да ясно, что не охотник, — хмыкнул Вересов.
— Это мы его так прозвали: «Рыбак». Ты, Ваня, не в курсе, ты же у нас недавно. Так вот: Вялых Николай Павлович имеет… имел привычку после того, как сходит на рыбалку, крепко выпить и лупить сожительницу и её детей. Они часто у соседей отсиживались. Сожительница бежит, побои снимает и к нам с заявлением. Через день забирает, помирились. Раз пять так было. Мы ещё удивлялись: баба молодая, красивая, что она в этом… в гражданине Вялых нашла. Я как-то не выдержал, говорю, детей пожалей, дочь старшеклассница, сынишка, к психологу школьному ходят, та тоже к нам обращалась из-за этих детей…
— Стоять, — оживился Комаров, — а вот с этого места поподробней. Я про эту историю слышал. К тому же район наш, школа одна, проверь, не этой ли девочки класс здесь отдыхал.
— Сейчас посмотрю, — Вересов достал список, и спросил Петрова: — Сергей, помнишь, как у сожительницы трупа фамилия?
— Вань, ты сам-то понял что сказал? — спросил Петров и глянул на недоумевающего напарника. — Фамилию я помню, вот только у детей фамилии другие. Мадам несколько раз официально замуж выходила. Узнаем.
   Эксперт ещё раз сфотографировал место происшествия и сообщил, что машина пришла, труп можно отправлять в морг. Резко похолодало, подул ветер, набежали тучи. Комаров посмотрел на рябь на реке и подумал, что нужно заказывать водолазов, искать орудие преступления. Но это уже в понедельник. Потому что некоторым везёт, и в праздники они не работают.

***

   Когда вышли обратно, подул ветер, и резко похолодало. Все ёжились и накидывали куртки. Игорь, не таясь, шёл в обнимку со Смирнецкой. Алла Андреевна подхватила под руку Яну, на девушку почему-то утренняя находка повлияла сильнее, чем на остальных. Аллочка всегда восхищалась Яной. От школьного психолога, своей приятельницы, учительница знала, что у девушки нелады в семье. Аллочка сама, общаясь с матерью Яны, красивой женщиной, поражалась её легкомыслию и инфантильности. Казалось, о детях: Яне и первокласснике Антоне, она вообще не думает. Да ещё последний сожитель Яниной матери был редкий мерзавец, распускавший руки. Однако Яна не ныла, не унывала, сама заботилась о брате, и считалась в классе заводилой.
   Шли быстро. Пашкин отец, как мог, отвлекал ребят разговорами, и у него это неплохо получалось. Анжела, воспользовавшись ситуацией, повисла на Егорушке, и учитель даже неуклюже пытался девушку успокоить. Алочка про себя усмехнулась. Вот артистка, крепче нервов, чем у Анжелы не найти, девушка собирается поступать в медицинскую академию и уже год ходит на вечерние подготовительные курсы. А недавно она с Аллочкой поделилась, что на вскрытии присутствовала и что трупов не боится.
   Тут учительница вспомнила, психолог Соня тоже имеет виды на Егорушку. Так получилось, что они трое одновременно пришли работать в одну школу и, к тому же, были ровесниками. Не удивительно, что они стали общаться. Однако Егор относился к ним с Соней исключительно как к друзьям. Хотя, вернее, как к приятельницам. Три года они работали бок о бок, но прошлое каждого оставалось тайной за семью печатями. Аллочка чувствовала, что и Соне, и Егорушке есть что скрывать, как, впрочем, и ей самой. Она тряхнула головой, отгоняя непрошенные, неприятные воспоминания. Мысли вновь переключились на приятельницу. Аллочка подумала о том, что помощь психолога всем участникам похода не помешала бы, жаль, начались каникулы. Хорошо ещё, что с ними Пашкин отец. Учительница благодарно взглянула на Виктора, он ободряюще улыбнулся.
   Около школы разошлись. Аллочка зашла в здание, на удивление пустое, и поднялась на второй этаж, в кабинет психолога. Соня говорила, что придёт в субботу готовить отчёт. Дверь была закрыта. На этаже тоже было пусто, лишь техничка тётя Катя мыла пол.
— Тётя Катя, скажите, Софья Игоревна давно ушла? — громко спросила Аллочка. Тётя Катя была глуховата, к тому же стояла спиной.
   Техничка вздрогнула и чуть не выронила швабру, она повернулась и вздохнула:
— Ох, Алла Андреевна, напугали. В школе только мы со сторожихой. А говорят, маньяк объявился. Жертв на куски режет и на шею бусы цепляет. Вот! А Софья Игоревна сегодня и не приходила, кто был, уж все разошлись. И вы, голубушка, идите домой. Сколько можно работать, до вечера ведь сидите. Хоть на каникулах себе послабление сделайте. А что у Валентины-то внизу не спросили про Софью Игоревну, зря поднимались.
— Внизу никого не было, — ответила Аллочка, поправляя рюкзак на плече.
— Она ж никогда не уходит. Никак добрался маньяк-то. Свят-свят, — тётя Катя перекрестилась.
— Господи, да типун вам на язык, — рассердилась Аллочка. — Мало ли зачем отошла: в туалет, чай попить.
   Снизу раздался приглушённый визг. Аллочка на мгновение замерла, холодок пробежал по спине, но быстро опомнилась и кинулась к лестнице. Тётя Катя, не выпуская из рук швабру и причитая о проклятых кровопийцах, двинулась за ней. На первом этаже ни в вестибюле, ни в коридоре никого не было. Зашли в комнатку сторожей. Без звука работал телевизор, от чашки с чаем поднимался пар, кушетка была застелена одеялом. Раздался непонятный звук, Аллочка прислушалась: что-то капало. Она резко обернулась. Со швабры тёти Кати стекала вода.
   Вышли в коридор, техничка позвала:
— Валя! — звук, словно отскочив от стен, заметался по этажу.
— По-моему, крик из столовой был, — Алочка почему-то на цыпочках направилась в сторону столовой. Оттуда снова раздался визг, Аллочка, позабыв про страхи, перешла на бег. Тётя Катя не отставала. Вбежав в столовую, они увидели сторожа Валентину стоящей на столе. Обычно румяное лицо женщины было белым как снег.
— Что, маньяк? — тётя Катя, схватившись за сердце, прислонилась к косяку.
— Хуже! Крысы, две штуки, — Валентина спустилась со стола и объяснила: — Пошла я к холодильнику за тортиком, а там крысы, огромные, наглые. Я шугнула, так одна на меня кинулась, еле увернулась. Сама не помню, как на стол взобралась!
   Аллочка опустилась на стул у окна и начала смеяться. Вскоре смех сменился истерическими рыданиями. Тётя Катя и Валентина, забыв про крыс и маньяков, долго успокаивали учительницу, отпаивая корвалолом и чаем с мятой.

***
 
   Мамочка! Сегодня умерла няня Дуся. Она уже тогда была старенькой. Когда меня в детдом определили. Она одна верила, что ты меня слышишь. Гладила морщинистой рукой по голове и приговаривала: «Поговори, поговори с матушкой-то. Она на небушке и порадуется за тебя, и попечалится. И ей, ангелу светлому, отрада, и у тебя на душе полегчает. Знать, хорошей была твоя матушка, что так её любишь».
Хорошей… Самой лучшей.


Продолжение: http://www.proza.ru/2013/12/29/1170