Бусы моей мамы. Глава пятая. Независимое расследов

Глава пятая. Независимое расследование

   Соня сидела на полу, скрестив по-турецки ноги, и пыталась медитировать. В приоткрытое окно проникал бодрящий воздух, доносились радостные трели птиц. «Я спокойна, спокойна. Моему спокойствию можно только позавидовать… Обзавидоваться! Вот чёртов журналист», — Соня вскочила на ноги, взяла вазу со стола и швырнула на пол. Ваза раскололась на несколько крупных осколков. Легче не стало. Это же надо было так исказить всё в мерзкой статейке.  Газета! Соня схватила лежащую тут же на столе газету и начала лихорадочно её рвать. «Школьные психологи, видите ли, никуда не годятся! Их, видите ли, как и некоторых учителей на пушечный выстрел нельзя к детям подпускать. Сволочь журналистская!»
   Разноцветные кусочки плавно опускались на осколки вазы и разлетались по всей комнате подхваченные сквозняком. Отпустив в свободный полёт последние клочки, Соня огляделась. «Убила бы гада!» Взгляд упал на чётки, такие же, как она сделала Аллочке, только перламутровые. Перебирание чёток привело не к успокоению, а к тому, что нить порвалась, и бусы градинками забарабанили по полу. Соня сжала голову руками, пытаясь взять под контроль бушующую внутри ярость. Она сама себя боялась в такие моменты. Хорошо хоть, случались они редко. И тут раздался звонок сотового. «Бывший», — определила Соня, взглянув на дисплей. Спокойно она смогла ответить только: «Да», а вот дальше сорвалась на безобразные истеричные вопли:
— Не придёшь? Совсем не придёшь … Женишься, скотина? На мне, значит, не захотел тогда, а это нашёл какую-то идиотку. Ах, не идиотка! Зато ты козёл! Я — истеричка? На себя посмотри, урод.
   Телефон полетел в стенку и, рассыпавшись на части, упал вниз.
Соня неожиданно успокоилась, подняла симку и достала с полки запасной телефон, хранившийся именно для таких случаев.

***

   Иван Вересов ворвался в кабинет Комарова, потрясая свежим номером «Сплетника».
— Нет, вы это видели? Совсем обнаглел журналюга. У него в процессе независимого расследования версия появилась. Пока, с его слов, менты, мы, то есть, кое-чем груши околачиваем, он трудится в поте лица. Труженик, блин! А как прозрачно намекнул на девчонку. Практически пальцем указал.
   Ваня швырнул газету на стол и только тогда обратил внимание на мрачные лица напарника и следователя.
— Результаты экспертизы пришли, — буркнул Петров.
— Вань, спрашивается, какого хрена ты отправил на экспертизу фляжку с водкой? Вялых зарезали, между прочим, если кто забыл, — Комаров вопросительно уставился на опера.
— Что, взгреют за зря израсходованные реактивы? — в свою очередь спросил Иван.
— Лучше бы взгрели, — снова буркнул Петров. — В водке найден, по научному не выговоришь, в общем, крысиный яд. Отпечатки на фляжке только убитого.
— Поэтому девчонка и не призналась сразу, что это материн сожитель, — подытожил следователь.
— Думаете, она? — засомневался Иван.
— Ну, не мамашка же заполошная, ей и в голову такое не придёт и духу не хватит, — Комаров посмотрел на оперуполномоченных. — А давайте на маньяка спишем. Он же бусинки чередует: белая, красная, белая, красная. Скажем начальству, что в зависимости от того, каким способом убить довелось. Бескровным — белая, ну, а если зарежет кого… А тут по очереди шло отравление, но что-то не так пошло, вот наш гламурный маньяк про нож и вспомнил.
— А получится такую дезу протянуть? — оживился Петров.
— Значит, следующую жертву грохнут бескровно, — сделал вывод Иван. — А что вы на меня так смотрите?
— Думаю, девочке лучше на время из города уехать, попробую это устроить, —  Комаров достал телефон и отошёл к окну.
    Пока он вводил кого-то в курс дела, Иван задумчиво произнёс:
— А сколько бусинок может быть в бусах?
— По-разному, — пожал плечами Петров. — Есть бусы вокруг шейки, а есть до пупа. А что?
— Пытаюсь понять смысл действий нашего маньяка. Если женщина, это естественней. Было какое-то насилие или муж бросил, вот и мстит всем мужчинам. А бусы или подарил кто-то, или порвались при сопротивлении. А если мужчина?
— Маньяк, наверное, сам смысл не знает, а ты раздумываешь.
— Знает, — уверенно произнёс Иван. — Да, я запрос в соседние области сделал, не было ли там подобных случаев.
— Мы же делали — глухо, — удивился Петров.
— Так мы за последние три года делали, а я запросил за десять лет.
   Комаров закончил разговор и сообщил:
— Всё, договорился. Пообещали Яну с братишкой устроить в загородный лагерь, там как раз заезд. Антона в отряд, а девчонку кружок вести. До конца дня перезвонят.
   Следователь присел, хоть одна гора с плеч. У Аллочки, а ей он и звонил, завуч из школы летом работала директором оздоровительного детского лагеря. Должно всё получиться.

***

   Виктор Савельев заскочил домой пообедать. Он открыл дверь своим ключом и крикнул от порога:
— Мила, быстренько на стол собери, я ненадолго!
На кухне звякнула посуда, видимо жена увидела машину из окна.
   Из своей комнаты выскочил Пашка. В руках он держал газету.
— Ты… ты… как ты мог. Ты с нами… песни… поход… Все твои слова — враньё. Ненавижу! — Пашка убежал в свою комнату, хлопнув дверью.
Виктор зашёл на кухню с раздражением отодвинул стул и сел со словами:
— Вот щенок!
   Жена поставила перед ним тарелки и робко сказала:
— Вить, ну можно же было обойтись, не писать в статье об этой девочке? А тем более делать такие намёки.
   Журналист почувствовал, как кровь бросилась в лицо.
— Ты ещё меня будешь учить работать? Статья тебе не нравится? А жить хорошо нравится, а сидеть на моей шее нравится? Ты что сама в жизни сделала? Ты хоть копейку заработала? Даже сына воспитать не можешь, как следует. Единственного. Посмотри, в кого превратилась, вся жиром заплыла. Кому ты нужна, я и то еле терплю.
— Ну ты и мерзавец, — губы Милы задрожали.
   Виктор соскочил, намахнулся на жену, но не ударил, а развернулся, резко вышел из кухни, хлопнула входная дверь. Мила опустилась на стул и заплакала. Она почувствовала, что пришёл сын, и постаралась успокоиться. Пашка обнял мать.
— Мамочка! Не слушай никого. Ты красивая, самая лучшая. Он тебя опять ударил? Да? Давай, уйдём от него. Он постоянно тебя унижает. Бабушка сколько раз к себе звала. Не пропадём. Я подрабатывать буду. Помнишь, как тем летом. Разнорабочим пятьсот рублей в день платят, и паспорт не спрашивают.
— Паша, — Мила вздохнула, — я на работу устроилась, с понедельника выходить. Я бы давно… но Витя не разрешал. Прости, сынок, я, сколько могла, терпела, старалась не замечать ничего, сохранить семью. У папы есть другая женщина.
— Я догадывался, мам. Всё, иди, собирайся, а я бабушке позвоню.
   Пашка направился к домашнему телефону. Мила послушно пошла к кладовке и достала оттуда чемодан и дорожную сумку. Она невольно задержалась у зеркала, пытаясь оценить себя объективно.
— Красивая… Самая лучшая, — повторила она слова сына и грустно подмигнула своему отражению…
   Виктор, взбудораженный ссорой с женой и сыном, поехал в редакцию. Был дважды остановлен инспекторами ДПС, штрафовать было не за что, но нервы помотали хорошо.
   В редакции он закончил статью о мэре города, получилось даже более едко, чем планировалось, просмотрел электронную почту. Пара угроз, предложение встретиться обсудить «интересующую вас тему за скромное вознаграждение» — всё как обычно. Последнее письмо натолкнуло на определённую мысль. Осенённый идеей Виктор зашёл в кабинет главного редактора. Тот как раз произносил в трубку телефона:
— Это ваше право.
— Кто на этот раз в суд грозит подать? — спросил Виктор.
— Садись, — махнул рукой главред. — Из мэрии звонили. Статья про коррупцию в гор администрации готова? — Виктор кивнул. — Отлично, пойдёт в завтрашний номер. И так вон зашевелились, а мы ещё огоньку подкинем.
Главного редактора судами было не испугать. Рейтинги газеты зашкаливали, и это было главным.
   Виктор предложил объявить вознаграждение за любые сведения о Гламурном маньяке.
— Хорошая идея, — одобрил главный. — Тоже завтра запустим. Не забудь, у нас сегодня сабантуйчик, пять лет газете.
   После сабантуйчика в редакции Виктор, оставив машину на стоянке, вызвал такси. Когда поднимался на свой третий этаж, его здорово пошатывало. Ключи вставил со второй попытки. Дома было темно. Он захлопнул дверь, включил свет и крикнул:
— Милка, дры… дрыхнешь что ли? А к… кто мужа встречать будет?
   Виктор двинулся в сторону комнат, но в этот момент в дверь позвонили. Журналист не без труда справился с замком и приоткрыл дверь, затем произнеся:
— Вы? Зах… заходите, — широко её распахнул.

***

   Мамочка! Иногда приходится долго ждать, наблюдать, выслеживать, а иногда достаточно просто позвонить в дверь.
Не скажу, что это самый подходящий экспонат в нашей коллекции, но слишком близко он ко мне подобрался. А ведь бусы собраны только на треть.


Продолжение: http://www.proza.ru/2013/12/29/1212