Т И К Э

                Меня везли в старой машине с разбитыми стеклами. Любовь залетала и обветривала наши лица. Я сбежала из страны куда навечно изгнано счастье.
                Искать счастье — неразумное проявление наших глаз. Что-то сверкнет на глиняной земле — прикрой ладонью. Затухнет — открой. Оживет. Отполированный металл. Что же в нем живого. Горячий. Как несбывшееся прикосновение его рук.
                Я буду жить около леса. Никогда не видела его деревьев. Правда до него чуть больше километра.
                Проходя это «чуть» я и увидела его. Моего деда. Это был край убранного пшеничного поля. Он собирал опавшие зерна. Жара. Пятки колет о стерню. Я не помню, но возможно, помогала ему.
                Никогда не спрашивала его о женщинах, которых он любил. Сейчас он любит меня. Воспоминания о нем — безоблачны.
Тикэ, почему твой дом пуст?
Жены давно нет. Дочери уехали в город.
Тикэ, почему в твоем зеленом супе нет ни грамма масла?
А зачем? Масло нальем отдельно и макнем туда хлеб.
Тикэ, а лошади это красиво?
Не помню. Давно не видел красивых.
                Он странно ходит. Возможно болят суставы. Я не помню бабушку. Но везде я вижу, то, что рождали ее руки. Тикэ хранил это касаясь, закрывая дверь. Говорят, он любил женщин, а жену ему подобрали родители. Долго не мог смириться. Сейчас не может смириться, что ее нет.
                Но дед ее видит. Для него она жива и всегда рядом. Он боится ее испуганного взгляда.
                Тикэ сидит на ступеньках. Он смотрит в глубь двора. Муж моей тети фотографирует его. Любовь соединяет сильнее, чем ненависть. Никогда не говорила ему о том, что он мне нужен. Не думала, что я нужна ему.
                Мне все время говорят, что рядом тихо дышит лес. Но у меня не было минуты попасть туда. Моим солнцем был двор и сарай. Солнечной системой двор. До другой галактики тысячи парсеков.
                И молочная река течет в канаве. Здесь нет ничего прекраснее и страшнее ночи. Выходишь ночью по нужде в сад. Понимаешь, что ты одна. Темно. И тут ты видишь настоящее звездное небо. А в саду страшно. Деревья в сером свете.
                А утром к забору придет соседская девочка:
С тобой хотят познакомиться.
Кто?
В соседнем селе. Красивый парень.
                У нас в роду любят красивых:
Сначала покажи мне его.
                Мне почему-то принесли фотографию. Какой-то простоватый. Но,когда случайно увидела, поняла — в нем держит тоска. Он будет держаться за землю. Нарожает детей. Естественное течение жизни.
                «А кто я?» Странный вопрос для женщины. Любовь и жизнь — вот твое предназначение. Остальное оставь мужчинам.
                Тяжелый труд, что бы радоваться крупицам отдыха. Я испугалась, что стану вдруг счастливой. Зовут его Константин. Он пришел и принес печенного хлеба.
                Долго стоял у ворот. Собака устала прислушиваться к его дыханию. Мой дед замахал на него руками. Он любил гостей, но только тех кого он приглашал сам.
                Константин все стоял и стоял. Запах хлеба стал слышен уже в доме. Куры подтянулись поближе. Проходящая запряженная усталая лошадь подняла морду и увидела грозящий кулак деде. Усмехнулась и пошла дальше.
                Рядом с дорогой конюшня. Но лошадей давно там нет.
У нас будет корова, овцы ягнята.- крикнул он.- Мы будем богаты.
Когда подаришь моей внучке настоящее богатство, открою.
                На следующий Константин привел корову. Но Тикэ прогнал его. Корова уходила медленно, раскачивая вымя. Я побежала за коровой.
Это не главное.- кричал дед. Он обиделся на меня. Я пришла в другую семью.
                Через месяц я вышла за калитку чужого двора. Тикэ ничего не сказал. Налил мне в пластмассовую крышку подсолнечного масла. Собрать хлебом.
                После следующего месяца поняла — беременна. Еще через месяц это понял дед. Он старался работать за меня. Доставал где-то сосиски. Каждое утро я вставала и боялась взглянуть на него. А он улыбался и всякий раз рассказывал притчу.: «Жил один несчастливый в Кишиневе. Уехал в Алчедар-Поянэ и стал счастливым.»
                Он вспомнил, что вырастил дочерей. Д четырнадцати-пятнадцати не понимал — красавицы? Потом понял — да! Возможно в жизни что-то получилось.
                «Кто я?» спросил он. Отражение в воде. Только разбитые губы о шершавую кожу рук любимой женщины. Разбивая сухую землю — надеешься. Он живет за тем холмом. Рядом с лесом.
Я не знала, что здесь есть лес.
                Дед закивал головой:
А он не всем виден.
                Утром я поднялась на вершину холма. Действительно6 поля и виноградники. Возможно, я не вижу всего.
                То нужно мне? Мужчина, ребенок, второй ребенок. Захотелось увидеть, то чего не вижу. Мечту.
Тикэ, можно ли меня полюбить?
Можно.
Тикэ, не пора ли убирать картошку?
Поможешь?
Тикэ, надежда  в ребенке?
Не только. Научись  говорить с людьми.
                Дед по вечерам готовил мамалыгу, суп и жаренную картошку с луком.
Тикэ, что такое «говорить»?
Не бояться.
Тикэ, почему когда ты варишь самогон, такой неприятный запах?
Это запах свеклы, дрожжей и ветра со стороны ночных полей.
Мне нравится запах дыма. Тикэ, почему у нас в огороде пустой красивый дом.
Я там храню сушенные яблоки и чернослив.
                Я услышала песню:
Что там еще храниться?
                Дед ничего не сказал, ушел. Книгу он принес ранним утром. Она была написана от руки. Возможно руки были разные. Она из того дома. Дом его брата. Семью увезли ночью. Слышны голоса. Тикэ хочет, чтобы я что-то поняла, полюбила. Дед варил пустой суп. Чистил варенную в мундире картошку. Сковорода. Жар. Скоро будет вкусно. Он любит жизнь. Пытается помочь мне. Пока не может. Сопротивляюсь.
                Будет ли против мой ребенок? Все еще возникает желание бежать. Если бы у каждой дороги была табличка к кому она ведет. Но дороги ведущие от нашего дома приводят только к дому. Стоит ли уходить из своего? Счастье, которое я испытываю сейчас должно расти.
                Вечером тихо. Утром тихо. Слышно как в яблоневом саду падают листья.