Гл. 8 В Германии ч. 3

      В первый день пребывания Сохрутина у баора, Стах пригласил его к соседнему хозяину в гости. Тот хозяин держал пивную, но в ней были только сигареты и спички. Этого товара тоже было мало. В работниках были двое поляков военнопленных, одна девушка полька и украинский пацан. Сигареты продавал он только своим рабочим, так как местные немцы получали у него по лимиту, а на остальных не хватало. С соседскими рабочими Сохрутин и его товарищ просидели до десяти вечера. Одного поляка звали Франек. Он был в плену с 1939 года, а второго звали тоже Франек. Чтобы не путать, второго назвали Францем. Он попал в плен и к хозяину позже. Они расспрашивали Сохрутина про жизнь в Польше, думая, что тот коренной поляк. Сохрутин не раскрыл им, что сам русский и проживал временно в Польше с 1920 года. Говорили о фронтовых делах. Немцы обещали новый год справлять в Москве, но получили по зубам. Поляки плохо вспоминали своих руководителей – Рыдза – Смиглово и Мосцицкого, которые бросили Польшу и не стали дружить с Россией. К русским все относились хорошо и ждали, что Советская Армия окончательно сломит хребет Гитлеру.
      Украинский паренёк появился в разгар беседы о войне. Франц сделал предупреждение Сохрутину, чтобы тот остерегался. И Стах перевёл разговор на другую тему. Украинец пользовался у немцев особыми условиями. У него был знак на одежде украинца. Как и все украинцы, он мог ходить в ресторан, театр, кино. У немцев была карточка на получение товаров первой необходимости в магазинах. Украинцы тоже имели такую же. Карточки «Бецукшайн» выдавались на год с известным количеством предметов товара. Паренёк был глазами и ушами хозяина и его остерегались. Несмотря на молодость, он был болен национализмом, ненавидел поляков и русских. Его за глаза называли Бандеровцем, но в глаза боялись называть. Парень был с Прикарпатья и хорошо знал польский язык.
      Сохрутин и Стах ушли от друзей и долго ещё разговаривали. Доверившись Стаху, Сохрутин рассказал, что жил в Пинске, про то как попал в комендатуру и далее в Германию.
      Информации о фронте было мало. Немцы вели агитацию, что Германия удачно наступает. У Сохрутина мелькнула мысль использовать хозяйский приёмник для получения новостей. В зале стоял хороший приёмник, но он был под присмотром постоянно. Сохрутин поведал свою идею Стаху.    
      - Это невозможно. Двери в зал с коридора всегда закрыты на ключ. В будние дни нет времени, да и косая с хозяйкой находятся дома. В выходные дни все немцы уезжают молиться за семь километров от хозяйства, но оставляют на охране Вольфа. Вечерами хозяева сами слушают приёмник, но надо хорошо знать немецкий, чтобы подслушать. Часто слушают Гитлера, но про поражения на фронте он не скажет. С немецкой пропаганды ничего не узнаешь толком.
      - Поживём – увидим, - сказал Сохрутин.
      Стах в разговоре сказал, что полька будет стирать. Поэтому все будут менять бельё на чистое, а грязное сдавать.
      - У меня нет сменной одежды, - сказал Сохрутин – Вся одежда на мне.
      - Я тебе дам пару, - ответил Стах – А то разведёшь вшей. Завтра вечером сходим к ребятам, и купишь у Франка, а может и так даст. У них с Францем приличный запас одежды. Через месяц получишь деньги, тогда купишь. Рубашки и кальсоны продаются без карточек.
      Сохрутину не нравилось, что и верхней одежды не было, кроме той, что дали в Люблине при аресте. 
      До полуночи не спали. Стах знакомил Сохрутина с тонкостями работы по хозяйству.
      Через пять дней утром хозяин передал через Стаха, что будут учить Сохрутина доить коров. Косая немка сказала следовать за ней, а чистка и уборка потом. Сохрутин пытался объяснить, что не может делать эту работу из-за рвоты.
      - Меня от молока воротит. Я не пью молока и не ем масло, потому что они дурно пахнут коровьим помётом.
      Немка сказала попробовать доить. Сохрутин сел под корову, которую доила немка. Потянув за дойку, Сохрутин изобразил икоту, а потом соскочил со стульчика, показывая, что подходит рвота. Так повторилось три раза. Немка махнула рукой и села сама доить, чтобы не упустить время.
      - Потом, - сказала немка по-немецки.
      Сохрутин понял, что его первый раз пронесло, и он полез на сенник подготовить сено и клевер.
      - Морген пробиен! – сказал старый хозяин, что означало – завтра попробуем.
      Так продолжалось три дня. Сохрутин наловчился показывать натуральную рвоту при приближении к корове. Хозяева не стали больше учить доить поляка горемыку. Так Сохрутин отделался от самого трудного дела, про которое говорил Стах. Теперь он получал кофе без молока и бутерброды с жиром на завтрак. Немцы и не подозревали, что по утрам Стах с товарищем пили через камышинку сливки из бидонов, которые стояли в ванной комнате.
      Вместо дойки Сохрутин теперь должен был дополнительно поить телят и наносить мелкого картофеля для варки свиньям. Таких работников хозяин называл – «футер майстером».
      На лошадях работал Стах. Он ежедневно возил на поля навоз и прочие очистки от скота. Сохрутин должен был грузить арбы. Работа шла без перерыва. Пока Стах вёз, Сохрутин нагружал новую арбу. В полях пахали, хотя на дворе было начало февраля. Погода стояла дождливая, снег был редкостью. Пахать приходилось и по снегу, так как земля не замерзала.
      Часто после работы со скотом, Сохрутин шёл в лес рубить дрова. Основными породами в лесу были Бук и Ель. Огромные деревья валили на землю, обрубали сучья, которые шли на дрова в хозяйство. Ствол деревьев увозили в город на отгрузку по месту назначения. По лесу был государственный план.
      За месяц работы Сохрутин смог познакомиться с поляками с отдалённых хозяйств. Все ждали освобождения, которое ожидалось с востока.
      В середине февраля был приказ собраться рабочим полякам в районный город Мешеду. Что за сбор никто не знал точно. В выходной день на площади у города, где был пункт привоза скота, собрались поляки и украинцы. Полицаи проверяли нашивки на одежде. Переводчик объявил, что все будут присутствовать на показательном суде над одним поляком, который занимался саботажем и неподчинением. Суда никакого не было, а всех повели в другое место, где стояла готовая виселица, а рядом копали яму. Немного погодя приехала машина с осужденным.
      - Так будет со всеми, кто не подчиняется, - объявили всем.
      Когда затянулась петля, все сняли головные уборы. Немцам это не понравилось и они стали избивать палками близ стоящих поляков. Всем приказали расходиться по домам и помнить, что их ждёт. Запретили всякие сборища и собрания. Всем работать и всё.
      В следующий выходной Сохрутин отпросился у хозяина в город для покупки белья и бритвенного станка. Хозяин согласился, но приказал быть к трём часам на уборку и кормежку скота.
      В городе, сделав все покупки, Сохрутин познакомился с поляками, которые работали в пригороде и в самом городе. Они были свободны от работы и рассказали новости, которые случились недавно. Сохрутин узнал, что на днях в Мешеду привезли транспорт с пленными и частными лицами с Советского Союза. Немцы готовят мощное весеннее наступление, поэтому идёт большая мобилизация.
      - Многих весной заберут в армию, - рассказывал один поляк – На место немцев придут русские. У заводов строят лагеря для военнопленных и для семейных пар, но без детей.
      Сохрутин пробыл в городе до обеда. Не получилось купить сигарет или табака. В магазинах требовали карточку на получение такого рода товара.
      После окончания работ со скотом, Сохрутин отправился к соседям, хозяин которых держал пивную, но табак продавал только своим немцам. Исключением были Франк и Франц, которые выделяли несколько сигарет и Сохрутину. Франц рассказал, что можно попробовать купить табак в другом месте.
      - В пяти километрах от Мелингауза в сторону Мешеды есть пивная, где всегда в избытке пиво и табачные изделия. Хозяин там сердитый немец. Сколько к нему ни обращались, не продаёт ничего.
      - Я думаю туда сходить, а вдруг и повезёт.
      - Бесполезно! – ответил Франк – Собьешь ноги и придёшь пустой. Попробуй, конечно.
      Неделя пробежала быстро. Организм Сохрутина восстановился и окреп. Размеренный распорядок работы и питания помогал. Иногда болела голова из-за полученного  ранения.
      В следующий выходной Сохрутин поговорив с Франком и Стахом, отправился к злому немцу в пивнушку. Идя по дороге, Сохрутин искал подход к злому немцу, чтобы тот продал ему табачные изделия. Он вспомнил, как отец рассказывал, что в первую мировую войну, когда были революции, немецкие войска возвращались на родину. За ними шли и поджимали большевики, а в Польше были восставшие поляки. Немцев разоружали. В тот же момент была революция и в Германии, которая сбросила Вильгельма Кайзера с трона. Бежавшие немцы продавали за марки всё что попало. Они много награбили, и поэтому было что продавать.
      - Эшелонами везли зерно, пеньку, сало, кожи, - рассказывал отец – Ох! И любили они марки. Поезда сопровождали жадные люди. Всё готовы были продать белорусам за марки.
      Сохрутин давно подметил, что немцы не пользуются спичками. Они и печи разжигают зажигалками. Сохрутину пришла идея начать не с табака, а со спичек. Если со спичками получиться, то далее и с табаком получиться.
      По рассказам Франка направо должен был мост через горную речку. Речка имела большое значение, так как питала искусственный водоём, на котором была построена электростанция. Пивная находилась не далеко от моста. Местность была вокруг скалистая и горная. Вестфалия – самое красивое место Германии.
      Сохрутин свернул на мост и заметил двухэтажный дом, который был прилеплен к горе. Он подошёл к дому и у входа взял в рот сигарету. Войдя в небольшой зал пивной, Сохрутин направился к буфету. На буфете стояли кружки, и был вмонтирован насос с краном, к которому был подсоединён бочонок с пивом. Сам бочонок размещался обычно внутри буфета. Позади буфета был оборудован не то шкаф, не то культурно сделанные стеллажи. Под стеклом лежали спички сигареты и табачные изделия, а так же ещё что-то в пачках. За буфетом стоял сам хозяин.
      В зале никого не было. Восемь столов и по четыре стула у каждого стола, вот и вся мебель.
      Хозяин испытующе посмотрел на Сохрутина. Обнаружил на одежде букву «П», которая выдавала принадлежность гостя. Сохрутин вынул сигарету со рта и поприветствовал хозяина. Немец ничего не ответил, но спросил, что ему нужно.
      Сохрутин показывая на сигарету, попросил на немецком языке продать его спички. Немец что-то раздумывал, но потом отодвинул стекло и достал спички. Сохрутин взял спички и положил десять пфеннигов на стойку буфета. Он быстро повернулся и пошёл к выходу. Немец окрикнул его. Спички стоили 2 пфеннига, и немец хотел отдать сдачи, но Сохрутин, будто не слышал его, вышел на улицу.
      Сохрутин рассказал товарищам о своей покупке. Эта история всех рассмешила. Вредный немец продал впервые поляку спички, да ещё так выгодно.
Продолжение следует...