W

За крышами домов мерным ходом своим светало,
тюль тер спину,
уголек красных «Мальборо» был единственным слабым источником тепла и света.
Уже которую ночь подряд я жду рассвет, стою у окна, прислонившись к охлажденному стеклу лбом, смиренно глядя на то, как белая волна погребает под собой машины на стоянке, детские площадки, козырьки подъездов, как она нежно мнет ветки деревьев, изгибая их в причудливые формы, вторя тонким линиям сетей электропередач.
Так же нежно, как мнет стены взрывная волна…
Я в голос с шипением вздыхаю сквозь зубы и тушу окурок.
Рассвет. Привет.

- «Доброе утро», - шепчу не оборачиваясь зевнувшей и потягивающейся на подушках кошке, она одобрительно мурлычет в ответ.
Да, знаю, еще рано, но уже самое время.


Мои друзья сказали мне,
что после всего, что случилось тогда, мы вскрывали компьютер,
правда, я этого даже не помню, но это не важно.
Жесткий диск оказался голым, хотя ожидали увидеть там гораздо больше.
Пара фотографий, переписки, история сообщений и больше ничего.
А переписки-то и след простыл.
Ничего не удалось найти.
Ты как будто и не хочешь, чтобы нас кто-то нашел.
Они все должны поверить в то, что нас никогда не существовало, стоит исчезнуть.
Тогда в воспаленных сознаниях людей время сотрет все следы,
все отпечатки наших ладоней с той стороны стекла,
не будет никаких вопросов, записок, статистик прочтений,
они все просто подумают, что нас никогда не существовало.
- «Ты…что, иллюзионист?»
- «Если ты так и не понял, как «это» было сделано, задумайся, может быть перед тобой…волшебник?»
- «Значит я сам Создатель собственных иллюзий, Бог, заставляющий химер и сирен мирно спать, пока демоны чужих миров разрушают город».
- «На руинах ничего не построишь» как говорят. Но…если не на них, то, может, под ними что-то выйдет?»
- «Мой Метрополь будет лучше, чем их Нью-Йорк. Мой Метрополь».


Малышка, ты видишь все еще сны?
Все так же по ночам вскакиваешь с кровати, и на залитом слезами твоем лице застывают нервы,
каждый нерв содрогается и замирает, верно, в ожидании.
Чего? Чего ты ждешь?
Чтобы я снова рассказал тебе?
Разве ты от этого перестанешь видеть кошмары хотя бы дня на два?


Слышал каждое утро, как скрипит его кровать, когда он каждый раз переворачивался,
когда тело затекало.
Оно затекало, знаю об этом.
Из-за этого ты даже не мог спать неделями, месяцами не жрал,
сидел на одной воде и сигаретах.
- Я как будто ею живу, дышу и подпитываюсь.
- Чем? Ее истериками? Или, может быть, ее вписками?
Парнями? Изменами? Бесконечным потоком фотографий в сети, где она с кем-то и безумно счастлива?
- Но она ведь улыбается.
- Потому, что знает, что тебя душит.
Ты чувствуешь цепкие пальцы на своей шее? Замечал когда-нибудь эти красные, проступающие на коже следы?
Это она, умертвляет тебя на расстоянии.
- Это подтверждает, что она со мной...
- Это подтверждает, что ты кретин!
Она трахается там с кем-то, а ты строишь здесь воздушные замки!
Ты - идиот!
Она обвела тебя вокруг пальца.
Это не ангел, настоящий суккуб.
Ты посмотри сколько говна, сколько смертей она принесла!
- Не надо!, - резко прорезался Женин высокий голос, - не надо мне тут...она ни в чем не виновата...ни в чем.
Он отвернулся и, как всегда ему это было свойственно, стал вглядываться в окно.
Там посыпался огромными "мухами" белоснежный снег,
оседал на заледеневших карнизах.
По моей коже пробежали неприятные мурашки, и стало нестерпимо холодно.
Я немного подождал и уже осевшим хриплым голосом шепотом добавил:
- Ты и сам без меня знаешь на сколько ты слеп...ты все знаешь...
Спустя две минуты за спиной еле слышно хлопнула старенькая дверь на скрипучих от времени петлях.
Я ушел так не дождавшись ответа.
Хотя на риторические вопросы не всегда есть необходимость отвечать, и, наверное, это был тот самый момент.
Я шел.
Шлепал по коридору и думал, что притащив свое тело домой сквозь пробки обязательно сяду и напишу письмо.
А он так и стоял у окна, там, в комнате 3 на 5, он даже не обернулся, я знаю, я слишком хорошо его знаю.
Только его лицо на секунду потеряло покой, и дрогнули нервы, поджались хрупкие плечи,
но это только мгновение, потому что после все вернулось в "норму".

Если бы садясь в маршрутку я уже тогда мог знать, что он смотрит на меня из окна своей палаты,
возможно, я бы мог догадаться откуда мне его фамилия тогда, в первый раз, показалась знакомой.


- «Вежливость стала такой редкостью, что некоторые принимают ее за флирт»
Потянулся тонкий дым, здесь было холодно.

- «Он заполняет пустоту, не так…разве?», - я смотрел, как утекают струи воздушного никатина, обволакивают аккуратными объятиями пальцы и, нехотя отдаляясь от кожи, целеустремленно взлетают и парят, смешиваясь с горячим выдыхаемым воздухом, растворяясь, исчезают под потолком.

- «Ты ничем не сможешь заполнить эту пустоту. Ошибки прошлого будут мучить тебя всегда, даже во время обеда, по выходным, во время утренней пробки, за просмотром новостей».

- «С этим никак нельзя бороться?»

- «Мы лишь часть бесконечной пустоты…»



Помни сон про заброшенную гостиницу, одного мертвого серебряного сокола, черепаху и четырех обычных орлов.
Как тебя чуть не сбила машина,
Но лишь перевернулась так и не задев.

Мы оба погибнем в недрах чужих сомнений.