Женщина на лыжах с двумя детьми. роман н. чекалина

Анна проснулась, потянулась и  открыла глаза . Светало. Не было шести .
Она   всегда просыпалась раньше звонка будильника.
   14 марта,1999 год. Воскресенье. Первый день весны по «юлианском   календарю ». 
-Как хорошо, как легко! Так легко я давно не просыпалась. Уже весна, пока есть  снег , нужно еще  разочек пройтись  на лыжах - думает Анна.
Она встаёт и подходит к окну. Солнечно, а на термометре за окном - минус десять.
-Пойду, покатаюсь на лыжах. Скоро снег растает. Попрощаюсь с зимой, послушаю приход весны.
   Анна берёт на балконе старые лыжи, палки, те, что покороче.
-Жаль, что Олег на работе, может быть, он составил бы мне компанию. Палки высоковаты, но ничего, я ни с кем соревноваться не буду. Сойдёт.
   Она находит красную лыжную шапочку, чёрные тёплые брюки, надевает свои любимые ботинки, яркие шерстяные гольфы, смотрится в зеркало.    
-Даже очень ничего для дамы, которой за пятьдесят - улыбается себе в зеркале Анна.
    Восемь утра, но людно, не ей одной захотелось прогуляться. Надевает лыжи, перейдя дорогу. Здесь начинается микрорайон, прозванный "Цап-царап". Дома построены после войны. Людям участки дали под строительство, а строили, кто из чего и как мог.                Анна скользит по дороге вдоль частных домов. Собаки сопровождают её громким лаем.
Передвигаться по скользкой дороге без лыжни нелегко, когда на лыжи встаёшь "раз в год". В этом году Анне удалось выбраться в третий раз, это для неё рекорд.
   Вот, наконец, и «Жилка», ещё одна местная достопримечательность. В городке С-Kа много характерных местных названий. Самому городку, недавно присвоили статус города. За звание "Посад" населённый пункт боролся давно, но, несмотря на седьмой век, который шёл ему, этого звания городок удостоен не был.
   На "Жилке", рядом с лесом, были построены коттеджи для администрации фармацевтической фабрики, два деревянных дома для молодых специалистов. Молодёжи давали в этих домах комнаты и только тем, кто создавал семью.
   Постепенно , ближе к лесу , переместилась не только администрация фармфабрики, но и другие любители свежего воздуха, которые имели достаточно денег, чтобы поменять квартиры на коттеджи.
   Анна не была на "Жилке" несколько лет. Сейчас это был район, застроенный частными домами с высокими заборами, новостройками и перестроенными бывшими скромными коттеджами бывшего фабричного начальства.
   Анна скользит но лыжне, погода как у Пушкина – «Мороз и солнце»… В голове мелькают воспоминания, связанные с лыжными прогулками. Воздух пахнет только морозом. Фармфабрика больше не готовит синтетических лекарств, шлёпает таблетки из привозных субстанций, которые доставляют в больших фургонах из европейских стран ,Китая и Индии.
   Анна не работает по специальности более семи лет. Сейчас она оформила пенсию по возрасту и гонит из головы неприятные мысли о работе.



   Она вспомнила поездку в пансионат «Валдай», её  уговорила поехать туда Лapиca – самая старшая из четверых её подруг Ларис.
-Анна, поехали отдыхать! Всего двенадцать дней. На тебе лица нет, так тебя честолюбие замучило. Сыновья большие, муж справится. Приедешь и с новыми силами возьмёшься за свою карьеру. Возьми «тайм-аут», взгляни на все проблемы со стороны.
-Мне замещение предлагают. Завлабораторией заболела.
-Говорят это надолго, самое время подумать: а нужно ли тебе это. Может, стоит в цеховую лабораторию уйти, стаж по вредности заработать, раньше уйдешь на пенсию.
-Может быть, ты и права. Можно работать с мужем в разные смены, чтобы сыновья были под присмотром.
-Я тебе ещё раз говорю - поедем, подумаешь, никуда это замещение не денется, если это тебе в самом деле нужно, от судьбы не уйдёшь. Олег прекрасно справлялся, когда мы уговорили тебя уехать на три дня. Ещё ты была на курсах целый месяц, муж справился, а сейчас ребята подросли, и путёвка всего-то на двенадцать дней, что может случиться?! Мы поговорим с Олегом, я на него Татьяну напущу, он по старой памяти к её советам прислушивается.
—Тоже нашла, о чём напомнить. Татьяна мне сама рассказывала, что они когда-то подавали заявление в ЗАГС, но это из-за дефицита, ей нужны были сапоги, а их можно было приобрести только в магазине для новобрачных. Наши золовки подруги, дети ходят в одну группу в детском саду. Тане не хотелось, чтобы я узнала эту истории из посторонних уст. У нас обязательно всё приукрасят самыми немыслимыми подробностями.
-Почему ты ему не можешь оставить детей? Я с ним поговорю!
Усилиями двух подруг Анна была выпрошена для поездки в пансионат.
-Прекрасно. Зима. Я довязываю тебе яркие варежки, а себе свитер и мы готовы. Лыжи и снег нам там обеспечены. А ещё - сауна, бассейн, бар. Всего двенадцать дней. К тому же «Старый-Новый год», куча народа с нашего родного предприятия. Твоя нравственность под великой охраной всего народа, пусть муж будет спокоен! - говорила Ларка, мотаясь у Анны перед глазами, ворча на свою неудачную вязальную машину.
-Ну-ка, смотай в клубочек ещё эти нитки. Давай, наконец, выпьем по чашечке кофе.
-Ну, ты же знаешь, в это время я кофе не пью, я не усну.
-Вот-вот, это ещё один шар в пользу этой поездки. Ты издергалась с диссертацией, гложет честолюбие, очень хочется в начальники, но вначале нужно отдохнуть! Хорошо отдохнуть! Ты когда была в лесу, когда вставала на лыжи?!
    Сложены дорожные сумки. Мальчишки - один светловолосый, восьми лет, а другой на полтора года младше и потемнее, - стоят перед матерью, смеются и говорят почти в один голос:
-Мама, мы уже большие, можем сделать себе яичницу, даже сварить молочную вермишель и кашу, почистить картошку, присмотреть за папой и дедом.
-Да ладно тебе, что ты тревогу разводишь, поезжай и отдыхай, - говорит Олег, собираясь проводить Анну до автобуса.
   Дед - отец Олега и свёкор Анны - возится на кухне, после смерти свекрови он всё делает сам.
-Мам, ты же видишь, дед всё умеет, он нас «проконсультировавает», - говорит старший сын Анны, Руслан.
-Да, мам, не волнуйся, - словно эхо повторяет за ним младший сын Дима.
Олег и Анна ждали девочку и хотели назвать её Людмилой, как в любимой ими поэме Пушкина.
Имя для младшего брата придумал Руслан. Мать Анны называла Руслану, которому тогда было полтора года, имена, а Руслан их повторял. Больше всего ему понравилось имя Дима, он проговаривал его несколько раз, так и решили назвать второго ребёнка.
   Подруга Анны, Людмила, которая очень хотела, чтобы у друзей была дочь, доверилась изысканиям Олега (он пытался определить пол ребенка с помощью кольца на ниточке - современного маятника по биолокации), обнаружившего в утробе у жены ребёнка женского пола, приготовила для своей будущей тёзки розовые одёжки в подарок.
-Я думаю, что у меня там ещё один парень. Я доверяю своим ощущениям.
Как и чувствовала Анна - родился сын. Однако ожидание дочери наложило на мальчика определённый отпечаток. В детстве он был плаксивым, плохо спал, любил быть на руках, в отличие от старшего брата, неутомимого ходока.
    Лет с четырёх воспитанием Димы занялся Руслан. Он его дразнил за слёзы. Годам к шести Дима научился сдерживать их, не жаловаться и не ябедничать. Братья стойко держались друг друга. Они постоянно что-нибудь вытворяли.
   Когда Анну cпрашивали про детские болезни, она говорила, что не очень их помнит. Если братья болели, то, как правило, друг за другом, поэтому ветрянка была длиннее, чем обычно, и скарлатина тоже.
   Анна и Олег любили ходить в кино, оставляя сыновей с дедом. Как-то они вернулись, дед спал, прикрытый газеткой, а из комнаты ребят пахло дымом. Родители бросились в комнату. Стулья были перевёрнуты, на полу налита вода, а посредине чернел круг от кострища.
-Ну, что вы паникуете, мы немного поиграли в туристов, и всё уже в порядке. Поднялся сильный ветер, и вспыхнула трава,— говорил, как всегда, Руслан, а Дима из-за спины брата смотрел честными зелёными глазами, в отличие от светло-голубых глаз брата, и кивал головой.
Сейчас эти два красавца - стояли в прихожей и тараторили наперебой.
-Ма, ну, правда, костёр мы больше разводить не будем. На улице снег, мы даже и не очень будем пачкаться, это не осень, луж нет, а снег белый, хоть и немножечко мокрый. Отдыхай, катайся на лыжах.
   Однажды осенью Анна обнаружила во дворе своих сыновей, стоящих посредине глубокой лужи. Вначале, как показало расследование, в лужу полез Руслан. Скорпион по знаку зодиака, он очень любил воду, она магически притягивала его. Потом он позвал брата.
-Мама будет ругаться, - робко заметил Дима.
    Так и случилось . Анна, возвращаясь с работы, обнаружила их в воде. Ребята были, конечно, в резиновых сапогах, но вода была холодной, ночью слегка подмораживало. В руках они держали длинные палки.
-Ма, всю рыбу распугаешь. А что тогда будет на ужин?
-Господи, ну какая посреди двора рыба. Выходите и домой!
-Дима, давай её сюда заведём, пусть сама посмотрит, - и они принялись молотить палками по воде.
-Мы её будем глушить.
   Анна отлетела в сторону, брызги летели на её светлое новое пальто.
-Бестолковые эти бабы,-с интонациями отца и деда, обронил старший.
  -Вот подождите,сейчас за вами придет отец,-пригрозила Анна.
-Ну и что.-возразили братья.-он поймет.что лужа-это интересно.
Дима уже стоял на берегу и медлил только из солидарности с братом.
-Смех и грех. Можно подумать, что Олег что-то понимает в ловле рыбы, он только о своих шахматах и думает, - грустно подумала она и побрела домой.
   Олега дома не было, у него, как всегда, был какой-то турнир с возлиянием. Сил злиться тоже не было. Принялась готовить ужин. Мальчишки вскоре появились. Грязные, но довольные.
-Где же ваша рыба? Наверное, отдали её кошкам во дворе?
-Конечно. Как ты догадалась? Смотри, что мы принесли. Тебе будет, с кем поговорить.
В прихожей что-то то ли тявкнуло, то ли вякнуло.
-Опять кошка?
-Нет, щенок! Смотри, какой хорошенький! Нам его Ромка подарил.
-Ну, конечно, мне не хватало только щенка! Кто будет с ним гулять? Кто будет за ним убирать?
-Мы! - хором заорали братья.
-Дед, смотри, какой пёс! Чёрный, пушистый!
-Как мы его назовём?
-Тихон, Тиша, Тиша! Мам, а молоко есть? Он ещё маленький!
Из прихожей катился черный комочек.
-Да он, наверное, и сам ещё есть не умеет, ему придётся давать всё из бутылочки.
Теперь этому комочку было месяца четыре. Все лужи, все бессонные ночи, все мины достались Анне...
-Как же с Тихоном вы будете без меня управляться?
—Не волнуйся, мы о нём позаботимся.
Анна промолчала, это был ещё один аргумент в пользу её отъезда.
-Пусть хоть на две недели муж оставит свои шахматы, а ребята будут заняты псом.
-Ну, всё, всё. Целуйте меня, я уезжаю и не буду вас воспитывать целых две недели.
-Ура? Дима! Полная свобода от женщин в этом  доме!
-Конечно, дождётесь, - усмехнулась про себя Анна. Вчера она позвонила матери и попросила приехать, не предупреждая об этом домашних. Говорят, в Америке от приезда тёщи страхуют, как от несчастного случая. Подруги отговаривали.
-Пусть покрутится один, он только разозлится, если приедет мать
-Меня беспокоят мальчишки. Дед будет читать газету, а муж играть в шахматы.
Ни один из сыновей игрой в шахматы не увлекался...


В пансионат приехало сразу человек десять с предприятия, на котором работали Лариса и Анна. Только из лаборатории их было четверо:Анна ,Лариса и София с сыном, одноклассником Руслана. Анне тоже хотелось поехать всей семьей, но Олега невозможно было уговорить.
-Послушай, поезжай одна, а летом на пару недель поедем все вместе.
   Она знала, каким домоседом был её муж.! Он ездил только на бега, когда они были молодыми, на футбол, если была очень интересная игра, и на шахматные турниры за честь родного предприятия.
    Однако  когда детям было четыре и два с половиной года, они отдыхали в Анапе, у матери одного из сокурсников. Вот там-то и говорили о ловле рыбы, но Олег ни разу на рыбалке не был. Рыбу привозил приятель. Анна и мать приятеля  жарили рыбу на всю большую компанию друзей сына, отдыхающих, как всегда, у них летом. 
     Навсегда запомнилось это лето мальчишкам и Анне. Тёплое море, замечательные, веселые и остроумные институтские друзья. Ещё маленькие дети, а они такие молодые...
   Анна про себя усмехнулась, она вовсе не чувствовала себя пожилой. Только зеркало показывало новые морщинки под глазами, стареющую кожу шеи, седеющие волосы.
Душа почти не меняется, не чувствует изменения возраста тела, быстрого течения времени. Анна знала, что она родилась мудрой, в этой жизни ей, очевидно, нужно было научиться терпению.
Её природная, как у старшего сына скорпионья энергия, требовала применения.
В доме было два Скорпиона - старший сын и она и два Близнеца - муж и младший сын.
-Всякой твари по паре. Весёлая семейка.
-Странно, как это у нас так получилось?
-Видно, всё предрешено на небесах. Только твоя скальная непробиваемость может выдерживать мой безумный натиск , -говорила мужу Анна .
   Теперь-то Анна точно знала, что такой муж был послан ей для отработки терпения, другой бы просто погиб от этого потока изливающейся на него энергии : в виде слов, порывов, ласк и слёз.
-Меня для всех много, - говорила Анна подругам, смеясь.
-Поэтому Господь и поместил тебя полностью в мужское общество: муж, сыновья, свёкор и пёс. Кошки в доме и те не приживаются, прижился только кот, - подтвердила Людмила, самая осведомлённая из всех подруг.
-Не ты едешь отдыхать, ты даёшь им возможность отдохнуть от себя. Не звони матери, пусть они побудут одни. Твоя мать похлеще тебя – заласкает, зацелует.
-Это точно, - Анна засмеялась. – Моя мама всегда была занята на работе – партийные, потом депутатские дела, хорошо, что у меня были бабушка и тётка, и сестрёнка, моложе меня на десять лет. Мне было, кого любить и меня очень любили.
-Человека должны любить, - подумала Анна.
   При внешней невозмутимости Олег был очень привязан к жене. Если Анна уезжала дня на три, он скучал. Она появлялась, он раздевать её в прихожей, если мальчишек не было дома, сразу пытался уложить её в постель.
- Грех жаловаться , все магазины - на нем ,все тяжести –на нем.
. Но ни мыть, ни стирать он ни за что не будет. Когда я приеду, мне придётся всё это разбирать.
-Не умрёшь. Устроим тебе дома комсомольский субботник.
   Подруги, конечно, шутили. У Олега была ещё одна особенность, он не любил ходить в гости и не любил гостей.
-Это всё ерунда, помнишь, наша сотрудница рассказывала: уехала к матери на месяц, приезжает – вся посуда на кухне, на полу, ни одна кастрюля не вымыта.
-Просто в доме много кастрюль, было бы мало, помыли бы.
-У тебя как с кастрюлями? Олег, позвони, когда они кончатся, - шутит Татьяна .
-Да, конечно, вам только позвони, вы поможете не только с кастрюлями. Ну, уж нет! Ларка, ты лучше присмотри за Анной – пусть гуляет на свежем воздухе, катается на лыжах, не то будет опять свои стихи писать и письма мне. Любовь к эпистолярному жанру, это уже не в моде, дорогая, - говорил Олег, улыбаясь своей ехидной улыбочкой, внося сумку Анны в автобус. – Ну, всё, девы мои, провожу вас и сам отдохну от вашей опеки.

   Москва. Вокзал, толкотня при посадке. Суета, взмах руки за окном. Ночь в поезде. Бологое. Валдай. Автобус пансионата.
Январь. Утро раннее, ещё темно. Белый снег за окном автобуса. Тёмные аллеи из хвойных деревьев при подъезде к главному корпусу. Сонный администратор. Распределение по номерам.
Анна и Лариса остались в главном корпусе в номере на двоих .София с ребёнком доплатила за номер люкс, остальные отправились на дачи – одноэтажные домики в глубине парка.

-Всё, ура, можно устроиться и на завтрак, а потом пойдём за лыжами, - говорит Лариса, разбирая и развешивая вещи в шкафу.
-Так сразу и за лыжами? Нет, я так не могу, нужно осмотреться вокруг.
-Всё потом. Я знаю, не выберешь лыжи, останутся дрова, нас много приехало.
Прекрасный завтрак - капуста с клюквой, рыба, грибы. Все закуски на столе – кто что хочет.
   За столом оказались Анна, Лариса и Инна из соседней лаборатории. Темноволосая подвижная женщина, якутка, как она любила подчеркнуть, чтобы её не принимали за  женщину с юга.
   С позиции окружающих её людей Инна была странной. Занималась постоянной чисткой своего тела, не ела мяса. В столовой, с богатым, разносольным столом, возникали проблемы, чем её накормить. Она постоянно  что-то не ела, всё ей было не так и ни эдак. Администратор пансионата подошла к их столу, чтобы не было конфликтов.
-Вот тебе и покой, угораздило же нас сесть рядом с ней. А как откажешь, она нас сама выбрала, - сетовали они, оставшись одни.
   Лыжи и даже коньки Лариса и Анна взяли. На озере был расчищен лёд и для катания на коньках.
   Анна а сразу вспомнила, как в студенческие годы каталась по прудам на Кировских островах в тогдашнем Ленинграде. Как было весело, сколько милых зимних романов на коньках, сколько падений и подъёмов. Сколько улыбчивых глаз и добрых рук, пытающихся помочь.
-Сейчас в пансионат заехали люди степенные: родители с детьми-школьниками, но скоро должны бы приехать студенты, самые беспокойные отдыхающие, - говорила Ларисе администратор.
    Женщины, умеющие посочувствовать, просто притягивают всех, любящих пожаловаться.
-Анна, мы с тобой просто жилетки для слёз.
-Нет, это в большей степени ты, я – ловушка для стареющих мужчин. Смотри, как на меня смотрит директор пансионата, его приятель и дед Саша, они просились со мной на лыжную прогулку. Я посмеялась, что плохо катаюсь, и мне будет стыдно в их присутствии. Обещали поднимать и отряхивать с меня снег. Ну, уж нет, давай вдвоём и через озеро,- подальше от лентяев и надоедливых приставучих стариков.

   Лес просто сказочный, белый простор озера, заваленного снегом, зеркало расчищенного для катка льда прямо у спуска от жёлтенького здания главного корпуса.
-Смотри, какой красивый вид с этой стороны озера. Просто царство Деда Мороза, царство Снежной королевы. Никого. Тишина до звона в ушах. Слышишь - дятел, стук топора, наверное, сказочный дровосек.
Анна и Лариса стоят у леса. Анна размахивает палками, сладко улыбается, слегка прищурив правый глаз.
-Конечно, для тебя Дед Мороз – дровосек. Смотри, мужик на лыжах, у него ёлка. Сегодня  вечером новогодний бал по случаю «Старого Нового года» .Его у нас, отмечают всегда , - смеётся Ларка и показывает рукой на мужчину, вышедшего на озеро по другой, дальней от них лыжне.
-Пошли в лес. Ты даже не представляешь, как там. Ты ни разу здесь не была?
    Мохнатые ветви елей нависают над лыжнёй. Лариса убыстряет ход, Анна пытается за ней поспеть, сбивается с дыхания. Она просто никакая лыжница. В институте ей помогала сдавать зачёты по лыжам её самая близкая подруга, тоже - Лариса , кировчанка, хорошая лыжница. Анне стало грустно от этих мыслей. Лариска первая живёт в Нарве, она замужем за Павлом, человеком, которого Анна по-прежнему любит. Детей у них нет, проблемы у Ларки.
  Анна познакомилась со своим будущим мужем-Олегом в буфете
общежития.Олег учился на курс выше.Он был в Ленинграде последний раз-приехал что бы перевестись на заочное отделение.Учиться в институте больше не стал.Подал документы в местный технологический техникум.Закончил его и получил диплом механика .Анна встретилась с ним в цехе ,в который её направили
по приезде по распределению .
   Олег, как только увидел её,тут же напомнил о знакомстве .Через полгода Анна вышла за него замуж.
   Лариса и Павел приехали из Эстонии к ним на свадьбу. Лариса, как и обещала, была свидетельницей у Анны, как Анна в своё время была у неё. Прощаясь после распределения, они дали обещание никогда не терять друг друга из виду.
   Почти каждый год Анна бывала в Эстонии. Она скучала без Ларисы и Павла, не понимая, кого из них любит сильнее. Наверное, нет таких весов, на которых можно взвесить свои чувства.
Ей всегда были смешны вопросы: ты меня сильно любишь? Ну, как это – сильно или не сильно?
   За Олега она вышла замуж, не сомневаясь, он не донимал её вопросами о своей и её бесконечной любви, просто сказал, что хочет, чтобы она была матерью его детей. Это было честно и трогательно. Ей уже много раз предлагали замуж, именно замуж и на надолго – на всю жизнь .
   Чувство к Олегу было каким-то древним, глубинным, из глубины веков, из дебрей человеческого вида. Она привязалась к нему как к другу, интересному собеседнику, азартному человеку. Они часто ездили на ипподром. Там было очень интересно. Олег был по натуре игрок, ему нужно было состязаться: в шахматы, пытаться выиграть в спортлото, на ипподроме. Потом, позднее, через несколько лет совместной жизни, Анна поняла, что ему был важен сам процесс, сам поиск решения - как выиграть. Но по-крупному он никогда не выигрывал.
   Анна и Олег купили массу книг о лошадях. Он знал всех лошадей, принимающих участие в скачках, все конюшни и всех жокеев. Его математический ум, его наблюдательность подсказали, что разбогатеть от выигрыша на ипподроме не получится, слишком мутные воды были у той денежной реки, протекающей через тотализатор .
   Однако на ипподроме можно было прекрасно разрядить накопившиеся негативные эмоции, забыв обо всём, наблюдая за бегом лошади, на которую сделал ставку. Люди вокруг замирают от напряжения. Ругань, отменный мат, такого витееватого Анна за свою жизнь нигде не слышала.

Когда она пришла в цех после pacпрeделения, один из рабочих спросил:
-Начальник, а ругаться ты умеешь? Нет? Тащи пузырь, буду учить, иначе пропадешь ты с нами.
-Не пропаду ! Я -стерва, поэтому обойдусь без мата.
   Анна, конечно, наговаривала на себя. Она очень робела от ругани, но никогда не показывала этого. На Руси было просто принято применять некоторые слова для более яркого описания действительности. Все иностранцы, изучающие русский, быстро запоминали слова, которым был придан двойной смысл. Но вот выражение «свой в доску» было никому не понятно, Анна про себя улыбнулась, она этого и по сию пору не поняла.
   Однажды ей рассказал свою версию происхождения некоторых выражений её старший по возрасту приятель Дмитрий Георгиевич, психиатр, который помнил известную писательницу ,Мариэтту Шагинян, ещё девушкой.От нее ему досталась коробка с книгами по парапсихологии, увлечение этой «наукой» было в моде в начале прошлого века .
-Знаешь, деточка моя, не все выражения имеют  неприличный смысл. Например, «есть и быть с твоей матерью»– значит быть твоим отцом . Логично?
-Конечно. Вы же психиатр, Вы всё можете объяснить.
-Да, конечно. В психиатрию люди идут прежде всего, чтобы ответить на свои вопросы. Врачи часто избирают то направление деятельности, где проблемы у них или близких им людей. Помоги прежде себе – и ты поможешь тем, кто рядом, так можно перефразировать библейскую истину. Слава Богу, теперь все, кому не лень, могут познакомиться с первоисточниками, естественно не на греческом и не на латыни, а жаль, что этим языкам теперь не учат в школе, корни многих слов находятся в этих двух языках…


Анна возвращается на грешную землю, в год 1999, так как необходимо перейти дорогу. Снегу в этом году навалило много, вдоль дороги возник высокий барьер из наваленного после очистки дороги снега.
   Бочком, осторожно, медленно передвигает она лыжи и переставляет палки. Наконец, словно черепаха, обрушив целую снежную лавину, сползает на дорогу, проковыляв по ней, таким же, почти фантастическим способом перебирается на другую сторону и находит накатанную лыжню .
   Старик, гуляющий с собакой, с нескрываемым любопытством наблюдавший за этим сложным манёвром, говорит:
-Да вы бы отстегнули лыжи, и перешли, так и ноги можно сломать.
-Не хотелось проваливаться в снег, - отвечает Анна и направляется по лыжне в лес.

   И опять воспоминания возвращают её в Валдай. Мысли, словно растревоженные осы, кружатся в её голове…
Вот они с Ларисой старшей на лыжне, на берегу озера, покрытого девственно белым снегом .
   Анна улыбается своим мыслям, она уже не слышит доносящегося из-за леса гула Горькоского шоссе, она снова в Валдайском лесу…
Ещё вчера они с Ларкой взяли лыжи и коньки. Покатались немного по территории пансионата на лыжах, потом на коньках. Ноги ныли, она очень редко так их нагружала.
А теперь они идут по лыжне в этом Берендеевом лесу. Скрип снега, дыхание Ларки, идущей впереди, неровное дыхание Анны, попытка догнать Ларису. Мысли все куда-то улетучились. Покой, тишина, она будто какой-то лесной зверёк или птичка "без заботы и труда", где под каждым листком и деревом можно найти шишку. В голове светло, она словно изо льда - прозрачная и гулкая.

Анна останавливается и начинает слушать шорохи леса: упал снег с дерева - глухой звук; стук дятла – гулкий - по сухому дереву, какие-то птички. Увы, Анна может различить лишь синичку по весне, ворону, если та очень уж назойливо раскаркается, да воробьёв, когда они галдят под окнами в кроне деревьев.
   Олег её водил слушать соловьёв, они пели в небольшом березняке недалеко от их дома. По вечерам бегал, это был единственный найденный им способ спасения хрупких сосудов его организма.
Анна тоже пыталась бегать, на её утомляло однообразие этого процесса, даже цель - стройное тело, здоровье, не могли её заставить этим заниматься.
   Олег бежал, а она; задохнувшись от бега, переходила на шаг или всякие другие упражнения, чтобы скрасить ожидание, когда он закончит свой «вечерний марафон", мотаясь несколько раз туда и обратно по намеченной им трассе.
-Господи, уехала, отдыхаю, дышу воздухом, но в мыслях я все равно дома, и ничего с этим не поделаешь…


   Анна остановилась в глубине леса и прислушалась
Только шумят сосны, сквозь их кроны пробиваются лучи солнца, и мелькает уже совсем весенняя синева неба. Еще этот неповторимый запах хвои, солнца и ветра. Анна уверена, что всё имеет и свой цвет, и свой запах. Она втягивает воздух и чувствует, как пахнет весна: талым снегом, тёплой хвоей, и даже слегка уловимым запахом земли и травы.
Вот и насыпь, высоченная, по ней проложена железнодорожная линия. Сейчас с насыпи не покатаешься, у самой её кромки ещё один дачный поселок, от леса скоро ничего не останется. У дач лежат свежеспиленные бревна, видно никто и не спрашивает разрешения на вырубку леса.
Пытаясь найти продолжение лыжни за дачным поселкам, но оставив эти попытки и едва не потеряв крепление, Анна пошла по дорожке внутрь дач к лесу.
-Может быть, с дач кто-нибудь ходит на лыжах и там есть лыжня? – подумала она.

  Дачи смотрели на нее закрытыми неживыми и еще не оттаявшими после зимы окнами.               
Собаки провожали чужака дружным лаем.
    Анна мыслями опять вернулась в прошлое. Вспомнила своего пса – Тихона. Хороший вырос пёс, верный. Слушался больше всех Анну, она его кормила, гуляла с ним. Они вместе
ходили на лыжах. Как-то в лесу Анну обогнала женщина с большой собакой. Сейчас многие заводят собак, чтобы защититься от себе подобных.
-Ты не боишься ходить одна в лес за грибами и на лыжах,? - спрашивала Анну мама её приятельницы? - Нина, ещё не старая, но без ноги ,больная диабетом женщина.
   Нина была очень самостоятельным человеком, вырастила детей одна, так как муж всегда был пьян .Муж  был человеком веком с золотыми руками, работал слесарем в НИИ, как Гоша в фильме «Москва слезам не верит», только ума и интеллекта у него было поменьше – гордыня и пьянство увели его из дому. Он пропал. Подали в розыск, да так и не нашли.
-Нина, а ты знаешь, что твой диабет от стрaxa перед жизнью?
Часто после пережитого страха у людей начинается диабет. Если в печени живёт злость её нужно отгонять, так как сильный приток желчи от злости, бьёт по поджелудочной железе, изменяет вязкость, уменьшает отток крови от головы, вот вам и высокое давление в сосудах головного мозга, в сосудах ,идущих к глазному яблоку, следствие - боль в глазах, лопанье сосудов, а потом слепота. Молись, молитвы отгоняют всяческие дурные мысли и страхи. Все чувства приходят в равновесие, а здоровье - это, прежде всего, внутреннее равновесие, и мыслями добрыми, спокойными его достигаешь быстрее, чем лекарствами. Ведь не даром говорят: «Одно лечим, другое калечим». Только гомеопатия спасает - подобное подобным изгоняется. Болезнь – это боль, которая влезла, и её нужно отправить туда, откуда пришла, а не прибить, не придушить, так как она внутри останется, только притихнет на время и выберется опять, как только возникнут благоприятные для неё условия: усталость, простуда, злость или обида.

   От обиды страдашь, - изжога появляется, а ты постарайся не обидеться, одно чувство замени на другое.
-Вот я опять развезла, - подумала Анна, с трудом переставляя лыжные палки и скользя по дороге в поисках другой лыжни, которая привела бы её к дому.
Опять вспомнился пёс Тихон, он был похоронен за насыпью.
    Как то  Анна гуляла с ним в лесу. Они не уходили далеко, просто кружили по лесу. Пёсик бежал рядом с лыжнёй. Вилял своим маленьким чёрненьким хвостиком. Это был небольшой пёсик, смесь каких-то мелких собачьих пород. Он не был брехливым. Его умненькие блестящие глазки смотрели, не отстала ли хозяйка.                Вернулись с прогулки, когда все ещё спали. Анна приняла ванну и прилегла. Мальчишки встали, поели и убежали кататься за насыпь, Тихон увязался за ними. Пёс никогда ещё не видел электричек, он не понял, откуда такой визг и грохот, не успел отскочить от железнодорожного полотна, и его погубило это первое общение с цивилизацией… 
    Прошло много лет, но Анна не позволяла детям заводить собаку. К животным привыкаешь, очень жаль с ними расставаться.
Экзюпери сказал: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Однако, даже прописные истины не всем известны, просто люди читают всё меньше. А то что они смотрят по ТВ, - очень далеко от того, что признано человеческой мудростью. Некоторые вещи должны отлежаться веками, чтобы люди поняли им цену.
Раньше библию невозможно было раздобыть, чтобы прочитать самому. Ходило много различных пересказов этого сборника человеческой мудрости. Сейчас другая крайность - все сплошь и рядом ссылаются на библию, но часто не на саму библию, а её очень приблизительное толкование.
Анна прошла на лыжах по дороге между дачами. Вот снова лес, но лыжни, идущей от дороги, нигде не видно.
-Господи, чего здесь только нет? - Подумала она, как всегда. ловя себя на мысли, что упомянула Господа всуе.
    В глубине дачного посёлка построены двухэтажные дома за высоченным забором, абсолютно глухим, видно есть, что скрывать. По периметру - телекамеры, наблюдающие за подходом к данной территории.
-Просто «Замок Броуди», - вспомнила Анна название когда-то любимого романа.
Через дорогу от замка - вольер для собак – большой собачий дом. Из него не преминули появиться два здоровущих бульдога. Они обгавкали Анну во всю свою тренированную глотку. Как только она удалилась от замка на безопасное для него расстояние, собаки замолчали.
  Пройдя вдоль лесной улицы, Анна так и не обнаружила лыжни, видно, владельцы современных замков не для того построили дом у края леса, чтобы ходить на лыжах - у них были другие развлечения: скорее всего, баня, судя по поленице дров, да ещё всякие другие развлечения, которые строго охранял высокий забор.
   Пришлось вернуться ближе к лесной дороге, по которой Анна попала на эту, занесенную снегом и спрятанную у края леса дачу.
-Вон, кажется, просматривается лыжня, — обрадовалась Анна.
   По логике и по её представлению, лыжня должна быть где-то рядом, не только её, плохую лыжницу, могло занести любопытство так далеко от железнодорожной насыпи, а там лыжня  была хорошо  накатана.
С трудом , преодолев утрамбованную у кромки дороги гору снега, возникшую после неоднократной расчистки дороги к этому лесному замку, Анна оказалась в лесу, где и впрямь обнаружила накатанную лыжню, которая плохо просматривалась с дороги.
-Теперь бы знать ещё, как отсюда выбраться.
Странно, слышен шелест лыж по снегу, но вроде никого в лесу не видно.
Анна оглянулась, по лыжне приближался лыжник. Она не стала играть в догонялки, тем более, с её умением ходить на лыжах, просто уступила лыжню.
Прошелестели лыжи, словно призрак умчался лыжник.
Тихо и no-прежнему не слышно ни птиц, ни белок, которые раньше встречались в лесу, вовсе не слышно стука дятла.
Медленно, вдыхая по-весеннему пахнущий воздух, она катилась на лыжах, совершенно не напрягаясь, хотя одна из палок, кольцо которой вовсе развалилась после таких сложных подъемов, застревала в снегу… 

     Воспоминания вновь вернули её в Валдай, на лыжню в «Берендеевом лесу».
Тогда они здорово накатались, в лесу было полно горок и горушек, спусков к ручью и подъёмов в горку.
Анна была как снежная баба - вся в снегу. Лариса далеко уходила от Анны, возвращалась к ней, периодически отряхивая с неё снег.
-Да. дорогуша, тебе надо было бы взять с собой всю свиту старичков, уж они бы тебя отряхивали с превеликим удовольствием, а то небось где-нибудь на льду мёрзнут, на подлёдной рыбалке.
-Может, это ты скучаешь без мужского общества!? — Задыхаясь от ходьбы, смеялась Анна, - мне лично мужская компания дома наскучила. Сегодня вечером «Старо-Новогодний бал», вот и пообщаешься со всеми сразу.
  Усталые, но невероятно довольные прогулкой, они вернулись из лесу. Отдохнули, пообедали, поболтали с Инной, которая опять что-то перебирала в меню. Погуляли по терренкуру по территории.
Опять отдохнули, даже поспали, усталость и непривычно чистый воздух дали о себе знать. В дверь постучали.
-Сони, подъем, ужин проспите.
-Кого это принесло? - недовольно буркнула Лариса, садясь на кровати и потягиваясь. - Кто там?
-Это свои
.
Анна встала, посмотрела в зеркало на стене, потерла лицо, поправила волосы, улыбнулась своему виду в зеркале.
Из зеркала на неё смотрело лицо молодой круглолицей женщины. Тёмные волнистые волосы были коротко подстрижены. Губы пухлые, сложенные в улыбку. Лицо слегка розовое после сна. Глаза небольшие, карие, искрящиеся.
Анна открыла дверь. За дверью стояла Инна-якутка.
-Вы что же ещё спите? Устали? А я снова гуляла. Давайте ещё перед ужином немного погуляем.
-Инна, какая ты неугомонная, мы ещё не проснулись. Подождите, не раньше чем через полчаса. Анна не любит ничего делать быстро.
-Ну, конечно, ну опять Анна, дорогая моя подруга, на работу я всегда прихожу раньше всех, это ты несёшься сломя голову, это тебе всегда пяти минут не хватает, как будто это «у тебя семеро
мужиков по лавкам».

-Да ладно тебе, ты же знаешь, что у всех своих сестёр я виновата, ну разреши на тебе немного отыграться. Давай пойдём на улицу, там и проснёмся, и аппетит нагуляем. Ты помнишь, нам общество поручило купить сухое вино? Заглянем в бар или в трактир «Монастырская изба», мы там еще не были.
-Ну, опять ты ввязалась в культурно-массовую работу! Это, как дома, все вместе в «Старо-Новый год"?
-Да ладно, ничего не поделаешь, у нас народ дружный, всё равно к нам все прилипнут.
   Оделись в: платья, тонкие чулки, но сверху пальто, тёплые сапоги и шапки - к вечеру очень заметно подморозило.
Инна ждала на улице, у её ног сидела собачонка, и она с ней о чём-то очень доверительно болтала.
-Анна, а вы умеете гадать? – спросила Инна.
Анна засмеялась.
-Вы знаете, я человек православный, но в детстве моя бабушка, человек, надо оказать, не в пример мне, очень верующий, говорила: -На Руси, деточка всегда гадали на Святки, потом в Великий пост отмаливали грехи, раскаивались в содеянном. Особенно любили девушки на женихов загадывать. Не согрешишь - не покаешься.»
-Слушай, Ларка, а каяться от Каина. Это же самый страшный грех - убийство. Значит первородный грех - убийство? Поэтому грех убивать первых детей, грех делать аборт, если у тебя первый ребёнок, потом тебе Господь может не дать детей.
-Нет, возразила Инна,- аборты - это всегда грех, так как это всегда убийство.
   Женщины замолчали, каждая думала о своём. Ларка и Инна не были замужем, несмотря на то, что обе были лет на пять старше Анны.
Болтая  уже о чём-то не столь значительном, они медленно, по терренкуру спустились к замёрзшему озеру.
Вот поворот в лесу, тропа терренкура причудливо плутает , то спускаясь к озеру, то неожиданно резко поднимаясь в гору, поворачивает в лес, окружающий пансионат.

-Слышите, дятел. А вот снег упал, вот белка. Мне же говорили, что здесь много белок, а я забыла взять семечек, — говорила Инна и показывала рукой в яркой варежке.
- Какая у вас варежка красивая? Почему только не меховая, не якутская?
-Я недавно была в Прибалтике и поменяла там свои меховые варежки на яркие эстонские. Мне мои уже надоели, а кому-то в диковинку. Мне ещё привезут, у нас гости обязательно варежки привозят или меховые сапожки из оленьего меха, вот такие, как у  меня .
   Лариса и Анна посмотрели на ноги Инны. Тоненькие стройные ножки Инны были обуты в сапожки, сшитые из лоскутиков разноцветного меха и украшенны бисером.
-Вы знаете, я всю жизнь ходила в шубах, мне так хотелось иметь простое пальто. Пока мои родители были живы, у меня были шубы, а теперь на инженерскую зарплату, я могу позволить себе только пальто.
Инна улыбалась и потряхивала себя за угол песцового воротника.
-Анна, я опять возвращаюсь к своему вопросу. Вы гадаете? Вы мне почему-то напоминаете шаманку у нас на севере.
-Ларка, ты помнишь, как Серафима меня назвала Синильгой? Что же во мне такое всё-таки?
Мой муж мне говорит, что я просто Ведь-ма. Ведающая мать, вечно всё знаю. А я говорю ему, что он был Сократом или Диогеном и много и мудро рассуждал и не любил никуда ездить. Это только я смогла его свозить в Среднюю Азию, в Анапу и даже без дивана.
-Ну, Анна, вы мне ответите?
-Знаете, у нас в семье все немного гадают, но это просто баловство. Бабушка меня научила загадывать желания: на воду, на колодец, на тень от сгорающей бумажки. Но это всегда было бы как бы в шутку. Я люблю гадать только на книге перемен.
-Я вижу, что вы будете заниматься оккультными науками. Это в вашей судьбе.
-Откуда такие пророчества? Инна, мне нельзя гадать. Мне даже цыганки не гадают, они от меня шарахаются. Да я никогда и не лезу ни к кому с такими просьбами, только тётю свою прошу, да сама пытаюсь запомнить, как это на картах раскладывается. Я всё больше предпочитаю на кофейной гуще. Ларка кофе варит, а я гадаю.
-Смотрите, вот и изба. Даже открыта. Я думала, что она сегодня не работает. Давайте посмотрим вино.
   Лара стояла на крыльце русской рубленой избы и обметала веником снег с сапог. Анна и Инна сделали то же самое.
-Ну, барышни, заходите, посидите у нас тут, чайку или чего покрепче испейте. Уха сегодня хороша. Рыбка свеженькая, - приговаривала полная улыбающаяся женщина. На ней была белая вышитая цветными нитками кофта, с яркими петухами фартук и расшитый платок. Лицо белое, круглое.
-Ну, как у Шукшина, «большая и тёплая, как русская печка», - подумала Анна.
-А почему Монастырская изба», я думала, здесь будут монахи, - скривила губки Анна.
-Экая ты привереда, всё тебе не эдак. Ну, нет, нет здесь монахов. Будешь вечером старичков охмурять, - засмеялась Лариса.
-Я что-то и не подумала про монахов, - сказала Инна
-Просто у нас только рыбные блюда. Поэтому и монастырская изба. Да рыбу-то раньше какую едали? И сейчас у нас и щука, и судаки не переводятся.
Женщины не устояли, отведали и ухи, и судака.
-Спасибо, нам теперь ужин ни к чему.
С собой они прихватили банку маслят, блины и две бутылки красного вина, оно-то и называлось «Монастырское».
-Вот дача, на которой наш народ расположился. Нужно было и нам сюда. А вот дача – говорят, сюда приезжал вождь всех времён и народов – Иосиф Виссарионович, - говорила Лара, отдыхавшая здесь не в первой.
Домик был одноэтажным, жёлтеньким, с большой комнатой в виде залы и несколькими спальными комнатами. Сейчас дача была пустой.
-Давай к нашим зайдём, пусть после ужина придут к Софии в люкс.
-Но там же ребёнок. Ты знаешь, как её мальчика в школе дразнят?
Мальчик африканский, а здесь решили, что он индус…

     Вот и вечер. Все поужинали и толпятся в холле основного здания. Директор пансионата – старичок ,с позиции тридцатилетней Анны , обращается к собравшимся:
-Дорогие дамы, барышни, уважаемые мужчины, товарищи отдыхающие! Сегодня у нас «Старо-новогодний бал», сегодня танцы. Милости просим в танцзал.
   Директору пансионата нет и шестидесяти. Он сед, строен, очень подвижен. С ним мужчина чуть помоложе, в чёрном костюме, но видно, что к штатским костюмам он непривычен. Они стоят у двери в танцзал, улыбаются, поглядывая на приближающихся женщин
-А вот и вы, мадам, как покатались на лыжах? Говорят, так устали, что даже на обед не приходили? Зря отказались от нашего общества.
-Я же говорила, что они от тебя не отстанут, - Ларка смеётся и тихонько толкает Анну в бок.
   Анна старается скрыть смущение, вызванное вниманием к её особе. Она вся такая яркая: красное, обтягивающее фигуру шерстяное платье, тёмные блестящие волосы, яркие карие глаза, лицо нежно-розовое с мороза, румянец проступает скозь её природную смуглость.
-А танцевать-то вы умеете? У меня для вас припасён хороший кавалер. Знакомьтесь, его учили танцевать ещё в Суворовском училище.
Мужчина щёлкнул каблуками и склонил голову.
-Ну просто граф Вронский, - фыркнула за спиной Анны Лариса.
-Вот танцевать я умею и очень люблю. Я тоже этому училась, только в школе бальных танцев.
- Что ж, у нас будут показательные выступления, посмотрим, кто кого.
Партнёр, которого звали Борисом то ли Санычем, то ли Ванычем, действительно был превосходным танцором. Анна несколько перехвасталась, так как школу бальных танцев она не окончила, а забросила, не было времени, она училась в институте и на уроки ходила только по выходным дням.
Танцевала она с удовольствием, партнёр её не отпускал ни на минуту. Анна просила пощады, предлагала пригласить её подруг и сослуживиц, но он не соглашался. Потом появился «спаситель» дед Саша, седой и румяный, пригласил Анну, а Борис Саныч - Ларису, Инну,Софию - всех по очереди.
   Позже партнёр вновь вернулся к Анне и принялся рассказывать о своём родстве со знаменитыми московскими певцами, Анна не запомнила с какими. Потом, он говорил о том, что любит живопись,  у него даже есть репродукции картин Ильи Глазунова, популярного в то время  тем, что его постоянно ругали и запрещали его выставки.
-Хотите посмотреть, я взял альбом сюда?
-Нет, нет, я сегодня очень устала с непривычки, я редко катаюсь на лыжах, если получится - завтра, извините меня ждут приятельницы.
-Ну, что ж, со Старым - Новым годом!
   Прозвучал бой символических курантов. Женщины и один мужчина, который приехал со своей дамой, удалились в номер люкс к Софии. Посидели самую малость, отправив мальчика спать. Лариса и Анна в самом деле устали.
-Как хорошо, если бы не эти старички! - вздохнула Анна, выключая ночник над головой.
-Ну, девушка-привередушка, тебе многие позавидовали. Этот мужчина действительно прекрасно танцует.
-Всё завтра, теперь хочу спать, так давно не хотела спать, долго мучалась бессонницей. Уже несколько лет. Я здесь высплюсь.
   Утром за завтраком Анна увидела Бориса Саныча с дамой. Он ей слегка кивнул. Директор пансионата тоже кивнул, укоризненно посмотрел в сторону её партнера по танцам. Ларка хмыкнула довольно громко:
-Он тебе показал, что обиделся, так долго тебя клеил, а ты не поддалась - вот тебе замена.
-Как хорошо-то, как прекрасно, жаль только, что танцевать будет не с кем.
-Ничего, дед Саша тоже хорошо танцует. Посмотри, утром ещё приехали отдыхающие, смотри, смотри опять на тебя какой-то мужчина пялится.
-Не смеши меня, ты что хочешь, чтобы я Олегу изменила, - я не могу. Отстань от меня и не дури, эти развлечения не для меня, позаботься о себе;
-Я просто никого не вижу, с кем можно было бы пококетничать. Вот только, если этот мужчина.
-Вот и займись им, - говорила Анна, рассеянно посматривая по сторонам.
-Хороши у них грибы и капусточка с клюквой, да и рыба тоже.
-Инна, что же вы так плохо едите? Сегодня всё вегетарианское.
-Наверное, я много выпила красного вина на ночь. Вы ушли, к нам заглянул директор и ваш партнёр, они принесли грибы, рыбу соленую и к ним напросилась дама, которая явно скучала в холле.
-Вот и ответ на вопрос, это же не замуж выходить, всё просто и быстро, так что снег с меня по-прежнему никто, кроме тебя, отряхивать не будет. Пошли одеваться на лыжную прогулку.
Сегодня Анна уже более уверенно стояла на лыжах и каталась с горок. София с сыном догнала их и перегнала.
-Ларочка, не обращай на меня внимания. Я потихонечку погуляю по лесу.
Анна опять слушала лес. В голове мелькали рифмованные строчки. Она пыталась подбирать рифму, не только - палки-галки, лес и бес. Её стихи часто называли белыми. «Просто баллады»,  – говорил её старый приятель.
   Стихи писала Анна со школьных времён, была редактором школьной, потом институтской газеты, а теперь писала в газету на своей работе. Писала чаще об экологии. Заметки были острыми, ядовитыми, за что она вечно получала от начальства «на орехи». Вот её диссертация и не шла.
-Зачем ты вышла замуж? Лучше бы в аспирантуру поступила, а не детей родила, надоели мне твои жалобы, - ворчал Олег и уматывал на очередной шахматный турнир. Анна пыталась изо всех сил не жаловаться мужу. Она понимала, что с годами у него возник иммунитет к её жалобам, он просто не слышал того, что она говорит. Тогда она вкручивала фразу, которую когда-то слышала по радио:
-Я повесила на балконе соседа, который приставал ко мне на лестнице, пойди и сними, иначе это увидит весь дом.
Олег начинал смеяться, он всё-таки немного её слушал.
-Слава Богу (опять о Боге), только Он и спасает от глупости, все от меня отстали.
Анна уже устала, она, кажется, обо всем подумала: о детях, о муже и директоре, не подписывающем документы на заочную аспирантуру, о приставаниях старичков. С самого детства она нравилась мужчинам значительно старше по возрасту, ровесники её почему-то побаивались. Да ей и неинтересно было говорить с ровесниками. Мальчишки у них в классе вообще-то были самыми умными в школе. Замечательный учитель математики – Греков-Буданов - и очень остроумный учитель физики – смешной, толстенький и пшекающий (пшеками в Белоруссии, где Анна окончила первый класс, называли поляков), научили ребят любить точные науки. Многие ребята из класса поступили на физмат.
   Одноклассники были остроумны, поэтому общение с людьми не столь быстрой реакции и не обладающими юмором были, как правило, скучны.
Со всеми подругами Ларисами она понимала всё без слов. Только Олег вечно говорил: «Я уже запутался в твоих Ларисах».
Анна про себя усмехнулась, где-то она прочитала, что имя – это придание формы, назвать – обозначить. То есть, все её Ларисы, такие разные внешне и внутренне чем-то ей созвучны. Теперь среди её приятельниц стали появляться Татьяны и Людмилы. Мужчин же, прилипающим к ней было проще распределить по созвездиям: если сильно доставал с желанием познакомиться, это, как правило, оказывался Близнец.
Олег, который, конечно же, родился в Близнецах, да ещё в год Змеи, всегда говорил:
-Это какая-то аномалия, мы не должны были так прилипнуть друг к другу!
-Ты плохо разбираешься в астрологии, Я – Скорпион, но восходящие Близнецы, вот тебе и точка соприкосновения.
-Ты никогда меня не бросишь, если тебя кто-нибудь не уведёт, более сильный, чем я, - не раз повторял Анне муж.
-Странно, ты сам себе противоречишь! То мы не подходим друг другу, то я от тебя никогда не оторвусь. Тогда почему меня ревнуешь, если уверен, что мы просто приговорены навечно друг к другу?
-Не знаю, это работа планет. Меня же двое, я всегда в противоречии внутреннем. У меня к тебе двойственное чувство. Я не могу нигде с тобой бывать, мне кажется, ты вечно кокетничаешь и все только на тебя и смотрят.
Анна тяжело вздыхала, муж никогда никуда не ходил с ней в гости, только к одной Ларисе, которая и уговорила его отпустить Анну в пансионат. Просто они были знакомы с детства и оба были Близнецы.
-Где же Ларка? Пора возвращаться, я так устала, еле ноги передвигаю. Вот, кажется, София с мальчиком.
-Лара нас догоняла, она скоро будет, пошли с нами. Ребёнок обнаружил хороший пологий спуск.
Анна стоит на большом пригорке, ровнёхонько спускающемся к лесу. София медленно скатывается по лыжне, проложенной сынишкой .Вот и Лариса .
-Ну что же ты?! Смотри, какой хороший спуск. Давай за мной!
Анна немного помедлила, словно ей что-то мешало, потом начала медленно скатываться по пологому спуску. Вдруг нога вильнула куда-то в сторону. Правая лыжа концом упёрлась в невидимую под снегом преграду, ногу вывернуло и перекрутило, невыносимая боль пронзила всё тело Анны.
-Ой, - вначале не очень громко вскрикнула Анна, словно боясь поверить в эту нелепость. Лариса, София , и мальчик были далеко внизу.
-Лара, Лара! – громко позвала Анна, пытаясь поставить ногу ровно. Ничего не получалось.
-Лара, Лара! – в её голосе уже звучали страх и тревога.
-Что случилось? – снизу откликнулась Лариса.
-Я, кажется, сломала ногу!
Лариса заторопилась и быстро стала возвращаться по лыжне. В лесу уже никого не было. София с сыном удалились на большое расстояние и не слышали крика Анны.
-Да, дела. Видно, кто-то тебя сглазил, - полушутя, чтобы приободрить подругу, говорила Лариса. – Очень больно?
-Очень! Нога горит и разбухает, сама я, пожалуй, и не дойду до другого берега, придётся тебе идти за помощью.
Из лесу вышла Инна.
-Что случилось?
-Анна, похоже, сломала ногу.
-За мной идти мужчина. Вон, видите?
   На лыжне показался мужчина. Инна попросила его помочь им. Мужчина оказался одним из тех, кого они приметили утром за столом.
-Надо же, какая неприятность! А я утром хотел вам предложить свою компанию, да слышал, как вы отказывались от навязчивых спутников. Зря не напросился.
-Мне очень больно, но, несмотря на это приятно ваше сочувствие.
-Знаете, вам придётся идти за помощью, с такой ногой на лыжах не дойти. Одна пойдёт через озеро, здесь ближе, а другая – вдоль дороги, вдруг подвернётся машина раньше, чем пришлют из пансионата.
-Хорошо, я хожу немного быстрее, пойду через озеро. Инна, не возражаете?
-Конечно!
-А мы потихонечку, полегонечку. Давайте, я попробую ногу перетянуть моим шарфом, она будет устойчивее.
   Анна, сдерживая слёзы обиды и боли, медленно шаг за шагом продвигалась по лыжне. Сколько времени прошло, она не знала, ей казалось – целая вечность. Попутчик пытался отвлечь её от грустных мыслей, о чём-то её спрашивал, она отвечала, не думая, сосредоточенная на дороге и боли. Иногда она останавливалась, чтобы передохнуть. Вот и дорога.
-Как вы? Можете ещё немного шевелить ногой? Вы не замёрзли? Может, подождём здесь?
Лицо мужчины склонилось к ней. Его глаза были зелёными , как ягоды крыжовника. Она никогда не видела таких глаз. У младшего сына глаза – серо-зелёные, с рыжими искорками, а у этого человека, как зелёные озёра.
-Да вам очень больно! Вы едва не плачете от боли и, наверное, от обиды. Ваши глаза говорят, просто кричат об этом.
-Не жалейте меня, иначе зареву!
-Ну, так что, и поплачьте, полегчает. Моя бабушка говорила: «Женщинам легче, им не стыдно и всплакнуть».
-Ну, вот мне и расхотелось, видно хорошо посочувствовали . Я тоже помню многое, чему меня бабушка учила. Видно, вы свою бабушку очень любите. Я свою очень люблю, она ещё жива.
-А моей уже год, как нет. Она меня вырастила, мама рано умерла.
-Наверное, те, у кого были бабушки, мудрее тех, у кого их не было.
-Вы даже не всплакнули.
-Да зачем же я вам плакать буду? Мне стыдно, был бы здесь мой муж, вот уж я бы ему наплакала.
Да уж если бы он здесь был, вы бы не упали на лыжне, видно, такую симпатичную даму сглазили.
-Знаете, моя бабушка меня многому научила. Она была мудрой, умела лечить животных и людей. А я из-под Владимира, город Муром, слышали?
-Только про заповедные Муромские леса.
-Вот моя бабушка оттуда. Всё будет хорошо, у вас не перелом, я думаю, а сильное растяжение.
-Да ведь нога-то не стоит прямо. Я так расстроена. Вот и отдохнула. Представляю, как расстроится мой муж!
-Смотрите, какая-то машина, наверное, за вами.
Из машины выскочила Лариса.
-Как ты? Хорошо, с сопровождающим повезло. Вы дойдёте,- обратилась Лариса к мужчине. - Анну мы заберём.
-Ничего, я дойду. Жаль, что с вашей подругой случилась такая неприятность.
-Да уж там все старички в расстройстве, что отпустили её со мной! Врач её ждёт, задержалась в пансионате.
   Анна осторожно, словно была сделана из самого хрупкого материала на свете, закусив губу, села на заднее сиденье «Волги». Нога не сгибалась, она совсем разбухла.
Целая толпа ждала Анну у корпуса.
-Женщина с двумя детьми упала на лыжах.
Анна, про себя хмыкнула, представив, как держит своих мальчишек на руках и падает. Вот ведь все уже про неё знают, кто-то из своих поделился.
-Ничего, не перелом, наверное, порвали связки – отсюда отёк,- успокаивала Анну врач, молодая, красивая, похожая на актрису Купченко.
-Руки у вас хорошие, мне уже легче.
-Просто первый страх прошёл. Посмотрим, как проведёте ночь. Не уменьшится отёк, утром поедем на рентген в Валдай, в районную больницу, там мой сокурсник – замечательный травматолог, да и рентгенолог наш – ленинградский доктор.
-Вы из первого мед? Я училась рядом в фарминституте, мы в вашей столовой обедали, она у вас получше, чем наша была.
 -Ну, всё, везде свои люди, не дадут погибнуть, - подбадривала Анну, явно очень расстроенная и усталая Лариса.
-Как дела? Вам наложили тугую повязку? – Спросил спаситель Анны.
 – Давайте, помогу дойти до комнаты.
-Да я уже могу сама, с повязкой легче, мы с Ларой.
Как за спасительную соломинку ухватилась Анна за Ларису.
-Вот так, дорогая, видно перетанцевали вчера. Зря нас отвергли, - почти хором сказали дед Саша и директор пансионата.
Анна через силу улыбалась.
-Не спешите, держитесь за меня, не стесняйтесь, я ведь знаю, как больно. А мы ведь даже не познакомились. Павел, - представился спаситель.
-Анна, как вы уже не раз слышали. Ну, что ж, идёмте. Лара, иди поскорее, тебе нужно переодеться к обеду.
-Анечка, Саша принесёт вам в номер телевизор.
-Спасибо.
Потихонечку, опираясь на руку Павла, Анна с трудом прошла расстояние от кабинета доктора до своей комнаты.
-Если будет плоховато, звоните мне домой, я рядом живу, - крикнула вслед Анне доктор.
-Не беспокойтесь, у меня уже вроде и боли нет.
-Это действует укол.
-Дошли, наконец-то. Спасибо.
Анна вошла, плюхнулась на кровать и заревела, она слишком долго сдерживалась.
-Ну, поплачь, поплачь. Олег тебя теперь никуда со мной не отпустит и скажет, что не досмотрела за тобой, - сетовала Лара.
 -Я же не маленькая. Видно, кто-то сглазил, не хотел моего -  хоть и временного повышения в должности. Мне уже самой смешно, все мне говорят, что сглазили. Я сроду в это не верила. Меня бабушка всегда с улицы умывала, на меня вечно умилялись.
-Ты у нас, как солнышко, всегда улыбаешься, а теперь наше солнышко за тучкой.
-Всё, Лара, ничего не хочу, хочу лечь, хочу спать.
-Слышишь, стучат, тебе теперь целый день соболезновать будут, ты у нас в центре событий.
Пришёл дед Саша – принёс телевизор, подержал Анну за руку. Пришёл директор – принёс клюквенный сок. Пришёл партнёр по танцам. Посидел, покачал головой.
-Спасибо, спасибо, спасибо.
 -Всё, ужин, теперь отдохнёшь. Справишься? Я потом пойду в кино, а у тебя выключу верхний свет?!
-Не беспокойся.
Стук. Входит Инна.
-Анна, я как чувствовала, что с вами что-то произойдёт. Знаете, это ещё не всё, придёт день и у вас будет такая чувствительность, что падение иголки вам будет казаться раскатом грома.
-Ну, уж нет, Инночка, мне бы этого не хотелось, я и так очень сильно чувствующий человек.
-Анна, у меня было всё так, как у вас. Понимаете, я никому этого не говорила: я чуть ума не лишилась из-за диссертации, такая гордыня мучила. Теперь, когда я увлеклась различными системами оздоровления, йогой, мне стало легче жить в этом мире.
-Инна, мне легче, чем вам, заботы о семье, о сыновьях отвлекают от дурацких мыслей.
-Я не хочу вас в этом убеждать, но вы обо мне и моих словах ещё вспомните…
   Прошло много лет с того дня, когда Анна упала и повредила ногу.
Инна куда-то пропала. Её считали странной женщиной, и словам её Анна не поверила. Соседи по квартире считали Инну не вполне нормальной. Анна общалась с ней очень мало, пробегом по работе. Говорили, что Инна стала баптисткой и все своё состояние она отдала церкви. Рассказывали также, что появилась её сестра, артистка из ансамбля танца Якутии, оплатила комнату Инны и сообщила, что Инна лежит в больнице. К своему стыду, Анна не поинтересовалась судьбой Инны, тогда она не поверила её пророчествам...
   На следующий день опухоль колена, вернее всей ноги, увеличившейся до размеров бревна, не исчезла. Анна, сопровождаемая доктором и Ларой, провожаемая соболезнованиями отдыхающих, отправилась на машине скорой помощи, присланной из больницы, на рентген.
-Перелома нет, связки повредили, и серьёзно, это надолго, нужен будет гипс, - говорил милый доктор-рентгенолог. Придётся подняться в травматологию.
-Ничего, полежите и у нас, не всё в престижных пансионатах отдыхать, полежите в Валдайской больничке, поешьте манной кашки на водичке. Ели когда такую? – приговаривал молодой темноволосый, улыбающийся травматолог, доставая огромный шприц.
-Не бойтесь, будет не больно, я только жидкость из колена удалю. У нас на трассе Ленинград-Москва много аварий, так что наши травматологи и хирурги считаются самыми квалифицированными на этом пути. У нас сложный перекрёсток, всех везут к нам, рука набита, не бойтесь, не напрягайтесь, - заговаривал он Анне зубы, делая своё дело. Анна и в самом деле не ощутила сильной боли. Может, нога уже так наболела, что все остальные прикосновении казались не столь болезненными.
-Останетесь у нас, полежите, поделаем парафин, а там видно будет. Путёвочку вам могут продлить, - говорил светловолосый полноватый мужчина, заведующий отделением травматологии, - говорят, вас нашей манной кашкой напугали, не бойтесь, наши бабушки не дадут вам погибнуть, грибочками и картошечкой накормят, у нас ведь леса хорошие, не то, что у вас под Москвой.
   Анна с ужасом представила, что все уедут, а она останется здесь, в гипсе, одна.
-Ну, уж нет, дорогой доктор, у вас хорошие врачи, хорошие люди, но я лучше домой, пусть и в гипсе, как в «Бриллиантовой ноге», - через силу улыбалась Анна, глядя, как ей накладывают гипс – от щиколотки и выше колена. – Ничего не скажешь, вы просто скульптор-монументалист.
-Да уж, точно монументалист, - подтвердила Лара.
-А нельзя ли поменьше, полегче, может, лангетку, - говорила молодая доктор, - ну, по блату, не позорь нашу питерскую школу. Анна тоже училась в Питере.
-Нет, именно потому, что школа, связки должны быть зафиксированы, не уговаривай, ты знаешь, я не поддамся.
-Терпи, терпи, милая, небось муж и детки расстроятся, когда такое увидят. – приговаривала нянька, подтирая за доктором пол.
   Палата белая, высокая, окна большие, света полно. На улице солнце, греет в окна. Анна поздоровалась и положила вещи на тумбочку. Им в дорогу дали сухой пёк на всякий случай: апельсины, бутерброды, яблоки и варёные яйца.
-Мы вас завтра навестим, - пообещала доктор, - привезём что-необходимо .
   Анна стояла у окна и с тоской смотрела, как Лара и доктор садятся в машину. Со второго этажа, куда Анна с помощью Лары поднялась по крутой деревянной лестнице, был виден больничный двор, огороженный металлическим забором. Деревья – ёлки и берёзки - в снегу, сугробы, множество дорожек пересекают больничный двор.
Ей действительно не дали умереть с голода, несмотря на больничную кашу на воде.
  В магазинах ничего не было, но в "принципе" было всё. Женщины угощали её горячей картошечкой с груздями и маслятами, клюквой, домашними пирогами. Ей привезли из пансионата сырые яйца, конфеты, колбасу и фрукты.
Анна наслушалась рассказов о жизни в городе Валдае. Ей выдали костыли и подогнали перекладины по её росту. Неделю она пролежала в больнице. Вскоре положили более плотный гипс, т.к. отёк уменьшился, и очень заметно. Попрощалась с врачами и соседями по палате, за ней прислали машину. Позвонили тестю Софии, и он договорился, чтобы их у поезда встретил автобус. Анна попросила ничего не говорить мужу.
-Он может примчаться, а как ребята? - беспокоилась Анна.
-Я не думаю, что он на такое способен, - возразила Лара.
-Ладно, пусть это будет для него сюрпризом.
Ещё почти два дня Анна пробыла в пансионате, практически не воспользовавшись удовольствиями сауны, экскурсиями и катанием на лыжах.
-Оставайтесь, гипс снимут, вы сможете гулять и поправляться. К| нам едет отдыхать Карпов - шахматист.
–Ну, это было бы интересно моему мужу.
-А что, Анна, давай ему позвоним, пусть попросит путёвку и приедет к тебе, отдохнёте вместе, а маме дашь телеграмму, пусть ещё побудет у вас.
-Знаешь, это из области фантастики, я уже соскучилась без сыновей и с содроганием думаю о том, что смогла бы здесь быть одна. Ты же знаешь, я не люблю жалости и сочувствия посторонних.
-Анечка, поскорее поправляйтесь, приезжайте к нам летом с детьми и мужем. Вы же можете представить, как хорошо на озере и в лесу летом, детям раздолье, - говорил директор пансионата, а дед Саша кивал головой в такт его словам.
-Спасибо вам за всё, видно у меня планида такая, нужно было посоветоваться с астрологом, нельзя мне было уезжать из дому. А лето не про нас, у вас здесь другой контингент отдыхает.
-Все-таки приезжайте ещё в Валдай, чтобы у вас не сложилось впечатление о нём как о «гиблом» для вас месте.
Анна с сожалением попрощалась с пансионатом, с озером, елями и соснами, белками и дятлами. Они вместе с Ларой постояли в беседке над озером, посидели в «Монастырской избе», послушав соболезнования и причитания большой и тёплой хозяйки этой избы. Пообедали последний раз, и автобус отвез их в Бологое.
   Инна, Лара, София и её сынишка по очереди помогали нести Анне чемодан или поддерживали её при подъёме на железнодорожный мост, который, к ужасу Анны , пришлось преодолевать - 36 -

   В Москву приехали поздно, ближе к полуночи. София с сыном нашли автобус, с автобусом приехал и её тесть  .Остальная  публика, которой до Анны просто не было дела, с низкого старта рванула к автобусу. Места впереди они все же сообразили оставить для Анны и её приятельниц.
-Я доеду с тобой до твоего дома, - сказала Лара, приму огонь нa себя.
-Не стоит беспокоиться, - сказал тесть Софии ,мы поможем Анне .Вначале отвезем её . Не беспокойтесь, передадим мужу в руки!
-Не беспокойся, Ларочка, ты ещё успеешь выслушать всё, что тебе причитается, когда сможешь, придёшь!
   Вот и квартира на третьем этаже дома, в так называемом местном «Бермудском треугольнике». Анна предварительно поблагодарила тестя Софии, донёсшего её чемодан до дверей, и простилась с ним, чтобы сцена встречи жены и мужа прошла без свидетелей.
    Звонок. Шаги. Открывает Олег. Сцена – «Не ждали!» 
-Вот это да! - воскликнул Олег, явно оторванный от какой-то спортивной программы по ТВ. Мальчики, ваша мамочка приехала, полюбуйтесь!
-Ура!! - заорали братья. Мама! Вот это да!
Анна сгребла сыновей в охапку и заревела.
-Бриллиантовая нога! Ура! Дашь поносить, когда её с тебя снимут. Анна успокоилась и засмеялась.
-Отдохнула, - выдохнул Олег, - с чужой кровати упала?
-Ты как всегда, у тебя только кровати на уме. Нет, на лыжне, почти на ровном месте.
Знаешь, я так расстроена, что мне просто и рассказывать ни о чём не хочется. А вы почему до сих пор не спите? Завтра в школу и сад.
-Бабушка уже спит. В школе и саду карантин, грипп!А Дима болеет, у него ухо болит, выпалил Руслан.
-Я вижу, как он болеет. Спать!
   Ребята улеглись неохотно. Олег  и Анна посидели, она немного поревела (было кому поплакать), и тоже легли спать.
-Да, тебе, наверное, лучше лечь с краю, с такой «ножкой» не разбежишься.
-Скоро можно будет снять  гипс, он снимается, так как отёк спал полностью. Я зря его на себе тащила, просто было страшно, что снова могу упасть.
-Давай снимем его, раз он снимается, тебе будет легче. Наложим плотную и тугую  повязку, и ты меня во сне не пнёшь своей «ножкой».
Так они и сделали. Олег помог осторожно скрутить с ноги сооружение из гипса.
-Ты только ногу утомила и натёрла, он всё равно разболтался.
-Да мы с Ларкой гипс  сегодня снимали, когда, я мылась. Я хотела тебя разжалобить. Я боюсь наступать на ногу без опоры. Нога плохо сгибается, больно когда неудобно повернёшься. Так что поаккуратнее меня переворачивай, - Анна уже улыбалась, прижимаясь к тёплой груди мужа .Они не впервые расставались так надолго.
           Олег как-то уезжал отдыхать, но приехал, не выдержав двадцати четырёх дней. У них тогда был ещё один сын, Анна была беременна вторым ребенком. Ему дали отпуск зимой, и она его уговорила уехать отдыхать в Сочи.
   Потом долго смеялась над ним. Он вернулся, оставив в Сочи брюки, говорил, что у него их украли из номера. Анна поддразнивала его:
-Рассказывай, удирал откуда-то без брюк, поэтому так серьёзно оправдываешься,
   Нет, нет, да и припоминала она ему в разговоре про брюки.
Теперь он нашёл повод шутить над ней:
-Ты огорчена, что сразу после приезда вышла из игры, не удалось пококетничать.
-Знаешь, Аннушка, завтра я тебе куплю стиральную машину, тебе будет трудно стирать, раз нога ещё не сгибается,- рационально рассуждал Олег. Магазины и все тяжести были на нём. Но стирать? Он никогда этого не делал, даже когда дети были малы, а Анна болела.
     Анна вспоминала, что стирала как-то в свой день рождения, Олег подошёл, потрепал её по щеке:
-Даже в свой день рождения работаешь, бедненькая моя. Она закрыла дверь в ванной и заплакала. Сейчас она понимала, что это просто свойство натуры - хуже, когда жалеют. Её муж был не очень-то сентиментален, поэтому она сама подходила к нему, садилась на ковёр у его ног, клала голову ему на колени и просила:
-Погладь меня по головке, пожалей меня немного.
Он смеялся и трепал её по голове, гладил плечи и брал на колени, если дома они были одни. Сколько же времени они проводили в постели? Очень много. Они постоянно что-то придумывали, разнообразили свои отношения, поэтому Олег так не любил приездов тёщи.
   Тёща вставала ни свет, ни заря, начинала что-то тереть и мыть, ходить то туда, то сюда. Она была очень беспокойным и непоседливым человеком. У дочки она не заживалась, уезжала к себе или сестре Анны, жившей в другом городе.
К ним она приехала, как только Анна ей позвонила. Олегу она дочь не выдала, сказала, что проездом от младшей дочери заехала к ним. Олег, конечно обо всём догадался, но возражать не стал, выговаривать жене тоже не стал. Он был рад приезду жены, несмотря на это жуткое падение. Он беспокоился о ней, но Анна знала, что он ни за что не покажет, как обеспокоен. И только предложение о покупке стиральной машины выдавало его беспокойство. Он знал, что ей будет тяжело с её страстью к чистоте.
Мать Анны спала и не знала о её приезде. Утром, увидев стоящий в углу гипс, она начала паниковать и расспрашивать Анну.
-Почему ты меня не разбудила, когда приехала? Что случилось? Да как же это? Может мне остаться? Я тебя ждала только завтра, у меня билет на послезавтра.
Анна любила мать, была ей благодарна за её безмерную помощь и беспокойство, но она знала - начнёт ворчать свёкор, начнёт нервничать муж.
-Спасибо, мамочка, я справлюсь, я ведь ещё долго буду дома.
-Ну, ты как всегда, то у тебя горит, то справишься.
Подробно объяснять, что и к чему, не имело смысла, мать могла обидеться на свёкра, с которым у неё были не самые тёплые отношения.
Как-то летом, когда дети были маленькими, сестра с мужем жили на Сахалине, мать от них заехала к Анне. У них уже были куплены билеты в Анапу. Что делать? Взять билет и для мамы? Не получится на тот же рейс. Уехать ей? Это не ближний свет - приехать и уехать почти сразу в Узбекистан.
-Мамочка, поживи у нас, посмотришь за дачей, за домом, за нашей кошкой, иначе мне её придётся относить к подруге. Хорошо, что ты приехала, только жаль, что не предупредила, поехала бы с нами на мере.
-Какое там море, я на море всегда себя плохо чувствовала, лучше присмотрю за твоими цветочками на даче, ты ведь ничего путного опять, наверное, не посадила.
-Ты же знаешь, какие мы садоводы. Морковь я не люблю сажать - с ней столько возни - дешевле купить. Свёкла у меня растёт на ботву, а помидоры и огурцы, как смеются мои подруги, сразу вырастают солёными, жалко, что не в банках. А потом отец Олега – то я не так сажаю, то ни тем концом копаю. Поэтому вместе с отцом мы сажаем картошку, а на своих грядках я сажаю цветы. Дача - это повод прогуляться на удаленное от дома расстояние, да немного побыть с детьми на  свежем воздухе.
Анна вспомнила, как после десятого класса её отправили к родственникам под Ульяновск - на родину её бабушек и дедушек.
Бабушка Анны, красивая в молодости и необычайно добрая и остроумная до глубокой старости, воспитывала Анну в любви и привязанности к России. Она тосковала по России, по речке Барышке, по лесам и лугам, по старому дому родителей в деревне. Пока была моложе, ездила в гости в Большие Посёлки – к сестре и , к сестре на Урал. Её братья умерли маленькими, у неё остались только сёстры: Любовь , живущая с бабушкой Зинаидой в маленьком городке Узбекистана - Чирчике, недалеко от Ташкента, Поленька -на Урале да Матрёна - в Больших Посёлках.
В Больших Посёлках жили и родственники деда Анны - Матвея. Россия, Большие Поселки, Симбирск бывший, ныне - Ульяновск, были чем-то сказочным для Анны, родившейся после войны в городке - Чирчик.
-Бабушка, а когда я смогу посмотреть на твои Большие Посёлки? Наконец, Анна подросла, и её можно было отправить одну в гости к родственникам, которые иногда навещали их в Средней Азии.
Дед Анны, Матвей, многих перетащил в Ташкент. Он служил в войсках НКВД, которые в тридцатые года наводили там порядок - боролись с басмачами, а в Поволжье был голод.
Бабушка Анны - Зинаида, приехала к деду с четырьмя маленькими детьми: Володей, Ольгой, Ниной и Николаем. Однако дед оказался большим любителем женщин, а бабушка Зинаида - женщиной с характером, взяла и уехала в город Чирчик, где в то время нужны были рабочие руки - строили большой завод, давали жильё. Позднее к ней приехали её сестра Любовь с детьми, да её родители - Иван да Анна. Вот в честь прабабушки Анну и назвали.
      Прабабушка Анны рано ослепла. Когда Анна была маленькой, её иногда оставляли на попечении прабабушки. Та с тревогой спрашивала у мужа:
-Иван, погляди-ка, не держу ли я ребёночка вниз головой?
    Всё это Анне рассказывала ее бабушка Зинаида, комично показывая, как Анну, держат вниз головой, наглядно демонстрируя на любимой кукле Анны, которую ей когда-то сшила её тетушка Нина.
Анна родилась после войны. Её отец был на фронте офицером-артиллеристом. Улыбчивый, сероглазый и светловолосый - он нравился всем. Ольге писали все её друзья детства, товарищи по работе, ушедшие на фронт. Почтальон однажды пришла специально посмотреть - кому она так много носит писем с фронта.
Ольга написала ребятам: выйду замуж за того, кто раньше всех вернётся с фонта.
До этого она получила письмо, что у девушки, которая служила в одной части с её молодым человеком, будет ребёнок, - Ольга перестала ему писать, но так всю жизнь и не смогла забыть своей единственной, как она говорила, любви.
       Сергей вернулся не первым, и хотя первым пришёл с фронта Михаил - друг детства, Ольга выбрала Сергея, он был старше, красивее, и она думала - надёжнее.
Потом Ольга всю жизнь об этом жалела. Сергей оказался большим любимцем женщин, и сам их очень любил. К тому же на Ольгу и Сергея свалилась бесконечная его родня. В Средней Азии в то время жить было легче, чем в России.
    Кое-как устроив родственников, получив квартиру, в которой осталась мать Ольги, Сергей решил уехать с женой в Россию, к своим дядьям, а как потом оказалось, поближе к первой семье (у него до войны была жена, которая его оставила), с первой женой у него и развода-то не  было.
    Ольга, как и её мать, Зинаида, не стала терпеть вранья Сергея, взяла маленькую Анну, беременная (ребёнок родился мёртвым) уехала к брату Сергея в Киров, а потом к своему двоюродному брату в Минск.
Анна, ей шёл пятый год, помнила отца, бегущего за поездом и плачущего. 
      Самыми сильными желаниями Анны, сколько она себя помнила - было желание увидеть Большие Посёлки - родину своих предков, увидеть отца и учиться в Ленинградском университете, как мальчик Володя, впоследствии вождь пролетариата, ставший стараниями бабушки Зинаиды постоянным примером для Анны.
Бабушка в детстве отрезала Анне тоненький «симбирский кусочек» хлеба, заставляла съесть, чтобы вырасти большой и умной, как Володя.
    Когда Анна закончила десятый класс, исполнилась её первая мечта - она поехала одна в Большие Посёлки. До Инзы доехала под присмотром соседей, едущих в отпуск, а в Инзе её встретила тетушка Тоня и дальше Анна поехала с ней. Тётя Тоня жила на маленькой станции Вешкайма, работала почтальоном и развозила почту по деревням. Она и пообещала матери Анны отвезти её к родственникам в Большие Поселки, а потом отправить домой.
    Из Минска Анна уехала после окончания первого класса, к тому времени у неё появилась маленькая сестренка. Когда умер отчим Анны, мать решила вернуться в Среднею Азию, о чём потом всю жизнь жалела и скучала по России.
    Анна улыбалась своим воспоминаниям о поездке в Большие Поселки.
       Она остановилась на опушке леса и вспомнила лес в ульяновской области. Мать тёти Тони - бабушка Паша, показывала Анне лес, учила  искать грибы, объясняла, как они называются. С тех пор у Анны появилась привычка лизнуть гриб на срезе ножки, если она сомневалась, не ложный ли это гриб.
-Вот смотри, каков грибок - розовый да пушистый, с кольцами по шляпке - волнушка. Хорошо её солить, предварительно вымочив - дня три подряд сливая воду. А вот гляди-ко рыжик! Как хорош - зеленоват, а на срезе оранжевый. Его и так солить можно: солью пересыпать, да под гнёт в бочонке. А это опята. Ложные - те поярче, да горькие, - говорила баба Паша, сидя на пеньке на лесной полянке и показывая Анне грибы, которые приносила ребятня - дочь тёти Тони - беленькая, голубоглазая девчонка, с двумя толстенькими косичками, да соседский мальчишка лет пяти. Детям было интересно учить эту большую городскую барышню искать в лесу грибы.
    Однако самое интересное – это, конечно, русская баня и русская печка. На дворе было начало августа, но печь баба Паша топила, пироги пекла, всё варила в печи. Полюбилось Анне спать на печи, которая всю ночь сохраняла тепло, где царил какой-то сказочный дух, какой-то просто волшебный полумрак. Баба Паша топила больше для того, чтобы удовлетворить любопытство Анны, чем по необходимости. Для себя летом они готовили на электрической печке.
    Потом у Анны на станции Вешкайма приключился первый роман. Влюблена Анна была ещё со второго класса в своего одноклассника-Кольку. А здесь всё было по взрослому - её впервые поцеловали.
К тёте Тоне приехал погостить её племянник Сашка. Он уже окончил школу и его должны были осенью забрать в армию. Сашка приехал на пару дней, но, когда увидел Анну, она ему очень понравилась, и он решил остаться на недельку, до момента, когда Анна и тётя Тоня на почтовой машине поедут в Посёлки.
    Анна гуляла  с Сашкой по лесу, а малышня за ними подглядывала и дразнила -  «жених да невеста». Анне было очень смешно.
   Вечером Анна и Саша долго сидели на крылечке дома и слушали стук колес проходивших поездов, да считали вагоны. Товарные поезда насчитывали до тридцати пяти вагонов или цистерн. Иногда они ходили в клуб-  посмотреть фильм .Потом долго сидели вдвоём - дети уже спали, тётя Тоня и бабушка тоже. Вот в один из вечеров Сашка наклонился к Анне и чмокнул её. Анна растерялась и почему-то заплакала. Сашка растерялся ещё больше и спросил:
-Тебя что, ещё никто не целовал? Ты ведь городская, а у вас, говорят, всё проще.
-Ты знаешь, меня почему-то мальчишки всегда боятся, я больше дружу с мальчишками ,  но в любви мне еще никто не объяснялся ,
, а мне всегда казалось, что поцелуй - это объяснение в любви.
-Ты права, мне ещё никто  так не нравился как ты. У нас в деревне девчонки смелее тебя, они сами лезут целоваться, и я уже не раз целовался, давай теперь я тебя поучу.
Так вот оставшиеся до отъезда дни Анна и Сашка совершенствовали своё умение целоваться. Нужно сказать, это им всё больше нравилось.
    Наконец, тётя Тоня объявила:
-Завтра мы с Анной едем на почтовой машине в Посёлки, а тебе, Сашка, пора ехать домой.
Анне и Сашке было очень грустно прощаться.
-Меня ведь в армию заберут осенью, я тебе буду писать! А отвечать-то ты мне будешь? А то, может, на свою голову научил целоваться, тебе понравилось, приедешь и будешь кого-нибудь в своём городе обучать, да меня и позабудешь?
-Нет, Сашенька, - обещала Анна, - тебя я никогда не забуду.
    Впервые здесь на станции Анна узнала и что такое ревность. Как-то они с Сашкой ходили в магазин по другую сторону станции и встретили девушку. Девушка и Сашка знали друг друга. Девушка и Саша очень оживленно разговаривали. Она была плотной и грудастой, высокой, не то, что маленькая и фигуристая Анна. Она громко смеялась и громко говорила. Анна стояла в стороне с дочкой тети Тони и ела мороженое. Она невольно сравнила себя с Сашкиной знакомой и подумала: «Вряд ли Сашка будет обо мне помнить, когда рядом такие крупные ягоды». Но Анна ошиблась.        Они переписывались с Сашкой всё время, пока он был в армии. Служба у него была очень нелегкой, так как произошли события в Чехословакии, и Сашка был среди тех, кого в Чехословакию ввели вместе с танковым корпусом, в котором он служил.
      Сашка писал не только Анне, он писал и её матери. В любви к Анне он объяснился её матери, а мать подумала, что и Анне тоже. Он просил разрешения приехать к Анне в Ленинград, где она уже училась. Анна ждала от него письма с просьбой приехать, а он – от неё разрешения, да вот только не учёл, что мать может и не написать Анне о его просьбе.
     Так Анна Сашку больше не увидела, и остались у неё только его письма да фотографии. Через много лет тетя Тоня всё ему рассказала, да только Анна к тому времени была замужем и у неё были сыновья. Сашка женился позже, так как, пока служил в армии, отстал от своих ровесников, и позже окончил то ли техникум, то ли институт.
Мать Анны всё же поменялась в Россию, но не в Ульяновск, не в город, где жили дочери, а в новый город на Волге.
Проезжая Инзу, Анна всё время вспоминала свою первую любовь, и ей очень хотелось увидеть станцию Вешкайма и Сашку.
В Посёлки Анна и тётя Тоня отправились на грузовой машине. Было тепло и очень пыльно. Анну заставили повязать голову платком – по-деревенски, чтобы не продуло . По дороге тётя Тоня просила водителя становиться и показывала Анне гречиху и просо, растущие на полях,- овёс и пшеницу.
Вот, наконец, такие долгожданные Большие Посёлки - родина её матери, вот речка  Барышка , луга и лес за речкой. От Посёлков лес был дальше, чем от Вешкаймы, поэтому все, что в Посёлках Анна запомнила - это дом её деда.
    В доме была кухня с большой печкой и большая комната, очень большой и глубокий подвал, который закрывался ломом из комнаты в избе. Все дорогие вещи хранились в подвале на случай пожара или воров .
   Родители бабушки и деда были людьми зажиточными, у них было много  хороших вещей, а бабушку Зину всё-таки обворовали. Она обычно ночевала в подвале, а в ту ночь, когда там не осталась, подвал вскрыли и все вещи утащили. В то голодное время было много воровства.
    Денег по трудодням в деревне не платили - одни палочки ставили, вот народ вербовался и уезжал кто - куда. Дед служил в армии, приехал и перевёз семью в Среднюю Азию, только его бездетный брат туда не поехал.
    Сейчас в доме бабушки жила тётка Анны, у которой было две дочери - Маргарита и Наталья. Маргарита была ровесницей Анны, а Наталья на несколько лет младше.
    В Посёлках Анна видела, как жена её дяди пекла хлеб. Не все это делали, а тётя Аля не хотела утрачивать этого умения. Хлеб у неё получался высоким, румяным и долго не черствел.
Дядя Анны работал в совхозе зоотехником . Он Анне показал  ферму, как доят коров. К совхозе были и лошади, дядя её и на лошади покатал.
Сестра Маргарита учила её носить воду на коромысле, также как и Сашка в Вешкайме. Они могли нести воду на плече и вовсе не придерживать коромысло руками. У Анны же коромысло ходуном ходило, вода из вёдер плескала, вот было развлечение для всех, кто это видел. 
Побывала Анна и в Корсуне - районном городке, и её поразили деревянные тротуары. Где-то в глубине своей памяти  у неё сохранились воспоминания о таких же тротуарах, когда они жили на Урале. После десяти лет жизни в каменном Чирчике с глиняными домами за высокими глиняными дувалами в Ташкенте, с видом на Памирский хребет и вершину Чимган из окна квартиры. Равнина, речка и лес за рекой не произвели на Анну такого впечатления, как она ожидала, когда слушала бабушкины рассказы о родине.
Больше Анне понравился Ульяновск и Волга. Очень долго Анна ждала встречи с городом детства своего кумира - Володи Ульянова. Очень Анне понравилась гимназия, в которой когда-то учился этот мальчик и мемориал, построенный в память о вожде. Ей казалось, что тень Володи Ульянова всё ещё бродит по гимназии.
Ульяновск Анне показывал брат подруги детства её матери, Александр. Он был старше Анны лет на семь, женат, разведён, у него был ребенок и очень богатый опыт обольщения женщин. Однако, Анна оказалась серьезной и все его уловки завоевать её расположение не удались.
Анна видела Александра сразу после армии, он приезжал в Среднюю Азию к ним в гости, жил у них в доме, бегал на танцы и почти женился, но потом сорвался и уехал.
Сейчас Александр старался произвести на Анну впечатление, у него был мотоцикл, они ездили на Волгу и по городу. Александр знакомил её со своими друзьями, работающими на самолетостроительном заводе, все время привирал и хвастался, что вызывало, у Анны молчаливое раздражение. Ей даже казалось, если бы его не было, о городе осталось бы более приятное впечатление.
Через какое-то время Александра снова занесло в Чирчик и угораздило встретиться с подругой детства Анны, Аллой. Вот уж действительно мир - тесен. Алла стала четвёртой женой Александра, как Анна её от этого не отговаривала. Они виделись уже в Москве, так как Алла поступила в аспирантуру при МГУ, приехала с мужем в Москву. Александр стал работать в строительной организации. Он пристрастился к выпивке и постоянно жаловался Анне на Аллу, когда они бывали в гостях у Анны и Олега. Александр раздражал Олега. Однажды он приехал к ним вечером, а Олег уходил в ночь на работу. Олег сказал Александру:
-На ночь ты у нас не останешься, можешь отправляться куда угодно - это меня не волнует, тебя никто не звал.
Олег уехал, а через пятнадцать минут вернулся проверить, остался ли Александр. Анна сама не любила нытья Александра, но в душе была оскорблена недоверием мужа. Однако её подруги
считали, что он поступил по-мужски. Так, наверное, и было. Александр перестал у них бывать. Вскоре Алла с ним развелась, и с тех пор Анна его не видела. Подруга матери написала, что он уехал к сестре в Корсунь, да там снова и женился, не оставив своей вредной привычки. Анне было грустно, ведь в молодости он был красивым, обаятельным и далеко не глупым человеком.
Анна часто думала о том, что великая трагедия России - её мужики: гибли в войнах, истребляли их в лагерях, гноили в тюрьмах, спаивали и гробили тяжелой работой.
Где только не приживаются русские женщины: во всех странах мира можно встретить русских жён. Каково же теперь женщинам и их смешанным детям после развала Союза?
В девяносто втором году Анна в последний раз была в Узбекистане, они забирали из Чирчика сестру матери, тётю Нину. На переговорном пункте она разговорилась с офицером: отцом его был узбек, а мать - русская. Отец сказал сыну:
-Уезжай в Россию, у твоих детей здесь не будет будущего, у нас всегда беспощадно относились к метисам. И это в Узбекистане, который в годы войны приютил огромное количество людей разных национальностей!
Сейчас Анна тосковала по своей Родине, а её родиной был Узбекистан. Она скучала по горам на горизонте. Анна вспоминала, как долго привыкала к пасмурному Ленинградскому небу. Как всю зиму, свою первую зиму в Ленинграде, много спала, - ей просто не хватало солнца. Она привыкла и полюбила Ленинград. Потом, уехав по распределению, она долго видела сны: она по-прежнему живёт в Ленинграде, ходит по Невскому, стоит на Садовой улице, гуляет по Дворцовой набережной. Видит, как Нева в момент наводнения сливается с Лебяжьей Канавкой и перекатывается по Марсову полю. Видит дом Пушкина на Мойке, куда она водила всех, приезжающих в Питер, друзей.
Первые десять лет после окончания института, Анна каждый год, хоть несколько дней да бывала в Питере. Мама её институтской подруги говорила:
 -Ты приезжаешь и растворяешься в городе…



Анна стояла на опушке соснового леса, в маленьком подмосковном поселке, четырнадцатого марта 1999 года, уткнувшись в яркую варежку и опершись спиной о сосну, поставив рядом в снег лыжи и воткнув в снег палки, и плакала. На неё вдруг накатила такая тоска.
      Утро было солнечным и морозным, народу в лесу не было. Анна вдруг вспомнила Лемболово, лыжную базу - сдачу норм ГТО по физкультуре. Вспомнила себя, идущую на лыжах самой последней, и Ларку, свою самую первую Ларку, бегущую ей навстречу, чтобы её как-то подбодрить и всё-таки добраться до финиша.
Прошло двенадцать лет после смерти Ларки, но Анна не могла успокоиться, как только она её вспоминала - начинала плакать, смерть Ларисы казалась такой вопиющей несправедливостью!
      Анна и Лара подружились на первом курсе института. Анна жила в общежитии, а Лара на квартире, ей не дали общежития, так как она представила справку об истинной зарплате родителей, являющихся учителями сельской школы.
Потом, когда Анна стала профоргом группы, она поняла, как много «липовых» справок о зарплате было у её сокурсников, как те были обучены врать и юлить с молодых ногтей. Только на четвёртом курсе Анне удалось помочь Ларе получить общежитие, и всего полгода пожить с ней в одной комнате. Потом Лара вышла замуж и снова стала снимать квартиру, но уже вместе с мужем.
   Лара и Анна подружились на начертательной геометрии, им очень легко давался этот предмет. Преподаватель - Киселев Пётр Петрович, выделил этих девочек и подружился с ними. Они часто забегали к нему на кафедру поболтать и послушать его советы, когда начертательная геометрия закончилась. Они обе получили за неё «отлично».
Подружились потому, что дольше всех бывали на кафедре, оставались после занятий и занимались. Анна не любила заниматься в комнате общежития, предпочитала это делать либо в учебной комнате института, либо в библиотеке имени   Салтыкова-Шедрина – Салтыковке, как её называли Ленинградские студенты. Лара также предпочитала библиотеку. В «углу», который она снимала, заниматься было неудобно.
    Как правило, у всех, кто учился в Питере, находились либо родственники, либо знакомые.
Анну отыскал муж сестры её крестной матери - дядя Павел. Он однажды возник на пороге комнаты, которую снимала Лара. Он искал Анну в общежитии, но она в это время жила вместе с Ларой, так как была сессия , а квартирная хозяйка Лары уехала к дочери, представилась возможность спокойно подготовиться к экзаменам.
-Это к тебе! - растерянно сказала Лара и пропустила в комнату высокого седоволосого человека, опирающегося на палку.
-Так вот как выглядит та красавица, которую мне поручили найти в городе Ленинграде! Хороша! Почему ты к нам не приходишь!
-Я ничего о вас не знала! Мне тётя Таня, моя крестная мать, только обмолвилась, что у неё в Ленинграде живёт сестра, которую она очень давно не видела. Она, видно, всё-таки нашла ваш адрес и написала обо мне?Я рада с вами познакомиться, а это моя подруга Лариса!
-Очень приятно. Я приглашаю вас к нам в гости.
Анна и Лара познакомились с тётей Ларисой - сестрой крестной матери Анны. Анна стала часто навещать дядю Павла и тетю Ларису. Как только она приходила к ним в гости, её сразу начинали чем-нибудь потчевать, всем казалось, что студенты очень плохо   питаются .
   Анна бывала в гостях, с удовольствием, помогала тёте Ларисе убирать квартиру. Тётя Лариса ещё работала, и домашним хозяйством занимался дядя Павел. Ему было за семьдесят лет. Они встретились поздно, и общих детей у них не было.
У Лары тоже были знакомые в Ленинграде, и она бывала у них в гостях, как правило, в какие-нибудь праздничные дни.
Ещё у Анны были друзья - дети подруги матери Анны. После снятия блокады, тётя Клава - подруга матери Анны, была эвакуирована в Ташкент, там вышла замуж за армянина.
Когда школьные подруги Анны - Ирина и Изабелла, предложили Анне поехать вместе с ними учиться в Питер, Анна призналась матери о своей давней мечте. Мать согласилась, поспрашивала друзей, и сразу нашлись родственники в Ленинграде.
-Пусть Жанна едет вместе с Анной, Анна человек серьёзный, може присмотреть  за Жанной .
    Так Жанна, Анна, Ирина и Изабелла, которые были сестрами-близнецами, полетели в Питер.
Ирина и Изабелла собирались и поступили в Ленинградский строительный институт. Ирина, которая больше Изабеллы дружила в школе с Анной, сидела с ней за одной партой, говорила Анне:
-Давай поступать на один факультет - водоснабжение и канализация, там твоя любимая химия и учиться будем вместе.
-О нет, я хочу учиться в .Университете, на химфаке. - Отвечала Анна, и подала документы на химфак. Прошла собеседование, но струсила, испугалась очень большого конкурса.
-Давай поступать в педагогический. Ты же прекрасно пишешь ещё со школьных лет. Тебе нужно идти на русский и литературу! - Сказала Жанна. Она хотела поступить на истфак в пединститут.
-Нет, я же отличница и могу сдать только одну химию и поступить. В ЛИСИ мне нужно будет сдавать два предмета - математику и физику, а в Пед - русский и литературу. Я же забрала документы из Ташкентского университета, мне их не очень хотели отдавать, и готовила, как следует, в основном, химию - в ней я уверена, её я знаю прекрасно. Дома было много разговоров, куда идти учиться Анне. Её тётушка - медик и вторая мама всегда считала, что Анна должна стать медиком, она всегда всех лечила: бабушку, ребят. Подбирала всех кошек и собак, лечила им больные глаза и лапы, а потом отпускала.
-Я боюсь крови, но, если бы я стала медиком, то была бы хирургом. Однако я боюсь покойников, а нужно будет заниматься в морге, это не для меня, - говорила Анна.
Судьба распорядилась по-своему. Анна забрала документы из университета, ей показалось, что такой конкурс она не пройдёт. Её усердно отговаривали в учебной части не забирать документы. Ей так нравились эти старые стены и запах химии на факультете, но какой-то неведомый голос подсказывал ей, что нужно забрать документы и поискать другой вуз. Время ещё было - экзамены в университет начинались раньше, Анна могла бы и попробовать сдать в университет и ещё успеть в другой вуз, но она не захотела этого делать, ей ужасно не хотелось уезжать их Питера, ей так полюбился город её мечты.
Анна стояла на стрелке Васильевского острова и плакала прямо в Неву.
-Ну, и что ты красавица, плачешь? Давай погадаю и всю правду скажу! У тебя всё будет хорошо и легко получаться в жизни, - сказала старая цыганка. Несколько цыганок разного возраста стояли и смотрели на Анну.
-Ну, уж нет, я сама могу погадать, кому хочешь! - Зыркнула на них Анна.
 - Да, такой гадать нельзя, она сама себе всё будет в жизни путать, а нагадаешь, сделает наоборот, - сказала старая цыганка. - Идёмте. Придёт ещё её время!
   Анна вспомнила, что её бабушка всегда пугала цыганами и говорила: «Бойся сербиянки!»
-На них не написано, кто они, сербиянки или нет, - подумала Анна и постаралась сразу забыть эту встречу.
Вечером пришли с работы Надежда и Виктор – племянница матери Анны и её муж.
-Не расстраивайся, Анна. Идём в библиотеку и посмотрим, в каком Вузе нужно сдавать химию и какой конкурс был в прошлом году!
     В библиотеке им дали прошлогодние газеты и справочники о Ленинградских Вузах.
-Смотри, какой прекрасный институт – ЛХФИ – химико-фармацевтический - это тебе и химия, и медицина, и ботаника, да и экзамен для отличников один – химия.
Так Анна и поступила - отвезла документы на Петроградскую - в химико-фармацевтический институт. Решила - если не поступит - пойдёт без экзаменов в медучилище.
Надежда и Виктор после работы уезжали на дачу, где с родителями Виктора находилась их маленькая дочь - Галинка.
   Анна готовилась к экзаменам, повторяла не только химию, но и математику и физику, если не сдаст один экзамен, ей придётся
сдавать ещё три экзамена. Сочинения Анна не боялась, а вот математику и физику?
Анне никто не мешал заниматься дома у Надежды и Виктора. Надежда звонила, спрашивала, как дела, а Виктор заходил раз в неделю, перед поездкой на дачу, когда нужно было что-то взять или купить продукты. Он давал Анне советы своим спокойным и ровным голосом:
-У тебя экзамен во второй половине дня, выспись прежде всего, выпей кофе, съешь пару яиц всмятку или сделай глазунью и съешь шоколадку, тогда у тебя хватит сил и ясности ума, чтобы сдать экзамен.
Науку Виктора Анна хорошо усвоила и так поступала перед всеми последующими экзаменами, это стало её талисманом – лечь пораньше спать, в ночь перед экзаменом не заниматься, чтобы знания  «отлежались» .Экзамен Анна сдала на пятёрку. Она так волновалась, что разрисовала свою белую юбку чернилами и не заметила как.
   В институте проходил эксперимент, требования предъявлялись очень высокие. Отличников поступало много, так как в тот год был в школах двойной выпуск. После одиннадцати лет, которые проучилась в школе Анна, обучение снова стало десятилетним.
Отличники вылетали с двойками. Анна сильно волновалась, но внутренне была уверена, что у неё все будет хорошо.
Она много и долго говорила по устным вопросам, благо язык у неё был «подвешен» хорошо. Задачу решила быстро и неординарно, преподаватель удивился и с удовольствием поставил ей пятёрку.
Он пригласил ещё одного преподавателя, и они оба похвалили Анну.
Это была первая пятерка за сегодняшний день. С лёгкой руки Анны в этот день на пятёрку сдали экзамен ещё несколько человек.
Всех отличников отправили в подшефный совхоз. Ребята занимались прополкой, выдёргиванием редиски, лука и морковки. Их было сорок человек с трёх факультетов. Присматривал за ними преподаватель физкультуры. Они подружились и легко начали учёбу, когда другие только знакомились.
В совхозе Анна познакомилась с Галиной, коренастой звонкоголосой и синеглазой девушкой, спортивного телосложения - мурманчанкой, но когда начались занятия – каждая из них нашла более подходящую пару. Галина-мурманчанка - Галину из Бологого, ставшую старостой курса. Анна подружилась с Ларисой.
Анну выбрали профоргом группы, она была очень общительна. Галина-мурманчанка стала комсоргом курса. Анна так и осталась бессменным профоргом, да ещё редактором курсовой газеты.
Лара везде бывала с Анной, официально никакой общественной нагрузки никогда не несла. Она прекрасно училась. У неё была блестящая память. Анна и Лара всегда занимались по двум конспектам: красиво написанному конспекту Лары и очень подробному конспекту Анны. Самое смешное, что Лара понимала почерк Анны лучше, чем сама Анна. Почерк у неё был неразборчивым, если требовали конспект, ребята показывали конспект Анны, так как было трудно понять - мужской это почерк или женский.
Ребят на курсе было всего шесть человек из ста пятидесяти, четверо из них учились в группе Анны и Лары.
   Жанна в институт не поступила, и ей пришлось вернуться домой. У неё в Ленинграде, ещё в прошлые приезды появилось много друзей. К экзаменам, как оказалось, она вовсе не готовилась, а проводила время с друзьями. Анну она тоже с ними познакомила, но Анна готовилась к экзаменам, и ей было не до прогулок.
Провожала Жанну в Ташкент Анна вместе с её друзьями.
Ребята были старше Жанны и Анны, они вернулись из армии и работали на Кировском заводе, а жили в общежитии на Нарвской, рядом с метро ,не далеко от  Надежды  с Виктором.
Когда они возвращались из аэропорта, один из ребят, самый старший-Геша, сказал Анне:
-Анна, выходи за меня замуж. Мне уже двадцать один год. Мне дадут комнату, и ты будешь спокойно учиться, я не буду тебя торопить с детьми.
   Анна растерялась. Предложение было неожиданным.
-Ну что ты, Геша, я не готова к супружеской жизни, тебя я почти не знаю. Чтобы выйти замуж - нужно полюбить человека, а я, извини, переписываюсь с несколькими ребятами из своей школы и с парнем, которого, мне кажется, я люблю. Я обещала его дождаться.
Анна говорила о Сашке и вовсе в тот момент не кривила душей.
-Анна, Геше не повезло, девушка его не дождалась. Он тебя увидел и влюбился, он нам сразу сказал об этом, да только тебе было некогда, ты готовилась к экзаменам. Геша всё время о тебе спрашивал, и Жанну поехал провожать, только чтобы увидеть тебя, -
говорил гортанным, каким-то необычно раздражающим голосом, Анатолий, приятель Геши, живущий с ним в одной комнате.
-Нет, нет ребята, я же вам сказала, мне нужно учиться, я обещала маме окончить институт, она так этого хочет, и обещала дождаться из армии свою первую любовь. Вы же сами говорите, что это очень плохо, когда тебя не ждут. - Анатолий, мне Жанна сказала, что она писала тебе в армию, вы познакомились, когда ты был в отпуске, а Жанна была у Надежды в гостях.
-Да, это так, но мы с Жанной были просто друзьями и в любви друг другу не признавались. Я бы тоже, как и Геша, предложил тебе руку и сердце, да ты же объяснила причину. Надеюсь, что видеться нами ты всё-таки будешь, а мы тебя будем все опекать. Ты же сама сказала, что в твоём институте очень мало ребят.
-Ничего не могу обещать, первый год очень труден. Я не очень хорошо переношу дождливую погоду в Питере, я так скучаю по солнцу.
 Анна простилась с ребятами и забыла об этом разговоре. Первый семестр был очень трудным. К тому же Ларе не везло с квартирами, и она бесконечно переезжала, иногда Лара жила нелегально у Анны в общежитии. Потом их разыскал дядя Павел, и Лара поселилась в его комнате, она платила только то, что было положено за комнату, лишнего с неё не брали, так как она была подругой Анны, а за неё дядя Павел и тётя Лариса несли ответственность.
В этот год Анна практически и не жила в общежитии, чаще она бывала там, где жила Лара.
   Однажды вечером Анна возвращалась от Надежды и Виктора, которых периодически навещала. Она любила играть с Галинкой, смотреть, как Надежда ведет хозяйство.После зарплаты Надежда раскладывала деньги по конвертам на каждый день, чтобы хватало на житьё и можно было ещё что-то купить. Надежда и Виктор ждали второго ребенка.
   Входя в метро на станции - Нарвская, Анна нос к носу столкнулась с Анатолием. Анатолий держал в руках лыжи. Он остановился, поставил лыжи к стене и обнял Анну, чмокнув её в щёку.
-Как я рад тебя видеть! Я несколько раз приезжал к вам в общежитие, но тебя всё время не было, мне сказали, что ты практически там не живёшь. Я решил, что ты нашла кого-нибудь получше нас с Гешей.
-Ну что ты, это ведь первый год учебы , и это не легко. Я живу в комнате моих дальних родственников и с подругой, пока это возможно, скоро дяде и тёте должны дать квартиру. Я так им благодарна, это мне очень облегчило обучение.
-Анна, скоро Новый Год! Я вас с подругой приглашаю провести его с нами!
-Хорошо, я поговорю с Ларой!
Анна и Лара встречали Новый год в общежитии Кировского завода. Анатолий не отходил от Анны, а Геша старательно ухаживал за Ларой. Лёша - брат Анатолия, учившийся заочно, был с полненькой и беленькой девушкой-Галиной, хохотушкой и любительницей потанцевать.
   Анна и Лара остались у ребят до утра, старательно избегая остаться с ними один на один. Утром ребята проводили девушек.
-Ну и солидарность у вас, просто друг без друга никуда, - своим, не очень приятным для слуха голосом говорил Анатолий.
Геша ничего не говорил, просто молча смотрел на Анну.
Когда девушки остались одни, Лара сказала:
-Странный этот Геша, сказал, что в тебя влюблён, а мне предложил за него замуж. Анна рассмеялась:
-Он мне ещё летом предлагал, видно здорово приспичило. Нам это не подходит, правда, Ларка?
-Да, нам бы ещё первую сессию сдать, да стипендию получить. А здесь тебя обеспечить обещают, только учись. А дети, а заботы? Боюсь, что будет не до учёбы.
-Давай немного поспим, больше мы в такие напряженные гости не пойдем, лучше со своими в общежитии, среди своих спокойнее.
   Потом была сессия, бесконечные занятия и беспокойство об оценках. Лара и Анна очень старались и сдали экзамены на «хорошо» и «отлично». У Ларки пятёрок было больше, она очень хорошо разбиралась в математике, да и память у неё была более склонной к запоминанию математических формул. К тому же Лара была более усидчивой. Анатолий умудрялся уговаривать Анну ходить в кино даже в сессию. Лара не поддавалась ни на какие уговоры.
-Ура! Сессию сдали! Теперь можно ехать на каникулы! В один голос кричали девушки.
   Анатолий пришёл поздравить. От Геши удалось отделаться, Лара сказала ему чётко, что он не в её вкусе. Анна оказалась менее устойчивой, или Анатолий оказался более напористым. Анатолий говорил Анне:
-Мы с тобой друзья, я тебя замуж  не уговариваю, я подожду, когда сама надумаешь. Просто давай сходим в цирк, ты что-то очень грустная, не такая как летом, на тебя видно ленинградский климат плохо действует.
-Цирк любят дети и солдаты, - улыбалась Анна на его предложение.
-А мы ещё дети, раз у на своих пока нет, - гортанно говорил Анатолий.
       Анна совершенно незаметно привыкла к его голосу, привязалась к этому смешливому и никогда не унывающему парню. Лара ничего не говорила и ничего не спрашивала, но Анна знала, что она не одобряла её дружбы с ним.
На каникулы они разъехались по домам. Анна улетела в Узбекистан. Её женщины были бесконечно счастливы, что она учится в институте. Мама говорила:
-Ты должна учиться за нас за всех: бабушка успела окончить два класса гимназии - началась революция. А я не смогла учиться в техникуме, нужно было помогать матери, потом война. Одна тётушка у нас, да твой дядя  - учёные. Старайся, учись.
-Замуж-то не напасть, замужем бы не пропасть, - приговаривала бабушка на рассказ о предложении Анатолия.
    Прибежала Жанна. Она расспрашивала о ребятах, об Анатолии. Анна призналась, в том, что ей сделали предложение.
-Анечка, не смущайся, мы с ним друзья. Подумаешь, пару раз поцеловались. Он мне ещё в Питере говорил, что ты ему очень понравилась. Говорил, смеясь, что у меня ноги как спички, а у тебя - опьяняющие ножки.
-Жанка, я знаю этот старый анекдот. Я слышала, ты замуж за Ашёта собралась? Наверное, так отец хочет, чтобы ты вышла за армянина?
-Нет, я сама, я с Ашётом с детства дружу, у него мама тоже русская. Он красивый, умный, у него уже есть квартира, да и уезжать я никуда отсюда не хочу. Мне просто хотелось увидеть Надю и Сергея, а вовсе не Анатолия. Я же тебе рассказывала, помнишь? Сергей - поэт, я с ним долго переписывалась. Я его видела, он с какой-то кикиморой живёт, он меня познакомил. Я тебе письмо передам для него, позвонишь? Вот с ним интересно, а Толик? Тебе не кажется, что он слишком прост для тебя?
-Я не собираюсь за него замуж, а друг он верный, с ним не скучно. Он меня спасал от ленинградской погоды, с ним рядом солнечно.
-Да ты, никак, влюбилась? Ничего страшного - самое главное он не нахал.
   На том они и расстались. Жанка училась на курсах вождения автомобиля, ей было некогда.
Анна вспомнила, как они в Ленинграде смеялись, когда Жанка прыгала вечером в постель, с разбегу.
-Ты учись это делать степенно, по-женски, а не как мальчишка,- смеялась Надежда и показывала, как это должна делать женщина.
-Смотри на Анну, как она это делает, в ней нет никакой спешки, она очень женственна.
-Ну, что ты, Наденька, я просто никогда об этом не думаю, у меня всё, как всегда.
Муж Надежды - Виктор, тихонько сидел в кресле, читал и улыбался болтовне женщин.
Надежда была очень высокой и стройной, темноволосой, и синеглазой. Голос у неё был чистым и очень звонким.
До замужества Надежда играла в баскетбол за сборную Ленинграда. Потом вышла замуж. Виктор был радиоинженером, они работали в одном НИИ. Он часто уезжал в командировки на Дальний Восток. Виктор прекрасно фотографировал. В доме было много фотографий. Он очень любил фотографировать Надежду и дочку-Галинку. Надежда была  снята во всех видах: с открытой грудью при кормлении Галинки, еще беременная, собирающая грибы.
-Он ведь никогда не предупреждает, просто снимает, поэтому всё так естественно.
   В доме у Надежды и Виктора было много книг о путешествиях, книг с репродукциями. Анну же Виктор заразил свой любовью к американскому писателю, путешественнику и художнику Рокуэлу Кенту. Анна перечитала всё, что было в библиотеке Виктора, всё, что нашла в Салтыковке. Посетила все выставки его картин.
В школе, в зимние каникулы были ежегодные встречи с выпускниками. Многие ребята из класса Анны поступили в институты. Анна рассказала о своём институте, с её легкой руки потом туда поступило ещё несколько ребят.
Навестила Анна и своего деда Матвея в Ташкенте. Дед жил в новом районе, на Чиланзаре. Весной 1966 года в Ташкенте случилось землетрясение. Дед жил в центре Ташкента на улице Шевченко, недалеко от сквера и художественного музея.
   Анна любила ходить в этот музей. Особенно ей нравилась мраморная скульптура.
Тихонечко, когда смотрящие за залом женщины отворачивались, она дотрагивалась до крылышек Амура и Психеи, трогала пальчиком матрасик, на котором лежала спящая девушка, так и казалось что он мягкий, так искусно скульптор это передал в мраморе. Музей был богатым. В царские времена в Ташкент ссылали за провинности перед царём и Отечеством. Во время войны многие деятели искусства были эвакуированы в Ташкент.
Ташкент, но в большей степени Чирчик, был современным Вавилоном: там жили греки, татары - крымские и казанские, македонцы, албанцы, немцы, китайцы и корейцы, не говоря о русских и народностях, населяющих Среднюю Азию .Все всегда жили мирно.
    «Воевали» греки и крымские татары. В городе было два парка отдыха.Воевали за парки.Один из них был через дорогу от дома, в котором когда-то родилась Анна, а теперь жили её бабушка и тётка.       В торой был на окраине города .
   Если на танцплощадке играли Сиртаки - верх  у них в парке одержали греки .Если слышалась татарская мелодия на гармошке - значит, татары. Как уж они «воевали» было неведомо, но драк Анна не помнила, может, как лейбористы и республиканцы - они просто, скуки ради, меняли место обитания. Анна никогда об этом не думала, это ей не мешало жить. Среди её подруг были - Настя-гречанка, Цилька-еврейка, Файка-татарка, Ларка-кореянка, она просто не думала, какой национальности её подруги, просто в их доме говорили на непонятном ей языке.
   Её тётка Нина хорошо знала узбекский язык, она во время войны работала в Хорезме, основным населением которого были узбеки, и по-другому там не говорили - поневоле выучишь.
В школе узбекский преподавали из рук вон плохо. На рынке торговаться Анна ещё могла, да считать - немного, а больше необходимости не было, в Чирчике основным населением были русские, не считая сосланных во время войны немцев и горных народов - их всех называли - крымскими татарами. Дети друг у друга национальность не выясняли, проблемы возникали позже, если любовь, замужество, но смешанных браков было много.
В апреле шестьдесят шестого года в руинах оказался весь старый Ташкент. У дедушки Анны была уже третья жена, а у неё – племянница, ровесница Анны. Девушки были одного роста, только Валентина ярко-рыжая в отличие от темноволосой Анны, которую принимали за узбечку. Когда Анна и Валентина ходили на рынок, говорила обычно Валентина, она выросла в Фергане и прекрасно говорила по-узбекски. Анна стояла рядом и молчала. На Анну обычно на рынке заглядывались и спрашивали Валентину:
-А эта девушка-узбечка, что, немая?!
Валентина смеялась и отвечала по-узбекски.
-Что тебе сказали? - спрашивала Анна.
-Сказали, что будет хорошая жена - красивая и немая, у неё будет много детей, и она не будет спорить с мужем, - переводила Валентина. - Очень огорчились, что ты не немая, а просто не знаешь языка.
Анна вспоминала, как в июне они шли по Ташкенту, лежащему в руинах. Дома были открыты, как будто банку вскрыли консервным ножом и отбросили крышку, как дверь. Алла и Анна отвозили документы в Ташкентский Университет, куда вначале хотела поступать Анна. Потом купили букет белых ромашек и поехали поздравить Валентину с днём рождения.
Они шли по Ташкенту, улицы которого были в руинах, как будто бросили на город бомбу. Анна была одета в белую юбку и белую кофточку. Ей стало жутко.
   Дед и Валентина жили в одноэтажном доме. Во дворе было восемь или десять квартир, и двор запирали большие и высокие ворота.
Двор был населён русскими, татарами, бухарскими евреями, - никто никогда не тыкал друг друга его национальностью. Дети очень любили свадьбы и праздники, так как у разных народов они проводились по–разному.Девчонкам было смешно, когда выдавали замуж бухарскую еврейку-Софку, её, бедную, общипали, как курицу, так у них было принято.
Потом Софка научила девочек щипать брови ниткой, особенно быстро этому научилась Валентина, которая щипала и красила свои рыжие брови, Анна от этого не страдала - ну росли они у неё и росли.
   Зимой шестьдесят седьмого года дед жил уже на окраине города в новом районе - Чиланзар. За те полгода, что Анна не была в Ташкенте, город по площади вырос раза в четыре, вся страна помогала восстанавливать Ташкент. В Средней Азии ещё помнили землетрясение сорок восьмого года.
В городе начали строить метро. 0 , пыльная Ташкентская зима! Ветер, немного снега, замерзшие лужи и дамы, метущие пыль каракулевыми шубами.
   Проехать по городу - проблема. Но тогда никто никого не боялся, можно было проголосовать, и тебя повезут на любой из машин: мусорной, мебельной, легковой. Так они часто и передвигались по Ташкенту. Хотя по городу пустили троллейбус, имеющий просто бесконечный маршрут, проще было проголосовать.
Навестила Анна и Аллу, свою подругу по двору. Алла окончила десятый класс, поступала в Ташкентский университет, но не прошла по конкурсу. Прилетала в Ленинград к Жанне и Анне, пока Анна работала в совхозе после сдачи одного экзамена, Алла сдавала все экзамены на химфак в университет, однако не прошла по конкурсу. Сейчас она училась на вечернем в Чирчикском филиале Ташкентского политеха.
-Какая же ты везучая! Это же надо так - всего один экзамен, не то, что я, - горевала Алла.
Анна так давно знала Аллу, так была к ней привязана и очень жалела, что её нет с ней в Питере.
-Ты видно просто переучилась и от напряжения не могла сдавать экзамены легко.
-Тебе хорошо говорить с твоей внешностью, ты всегда всем нравишься, мне кажется, ты просто гипнотизируешь преподавателей, и тебе ставят пять.
-Конечно, нашего Грекова-Буданова - математика, загипнотизируешь, да и физика тоже.
-Вот поэтому у тебя и серебряная медаль - две четверки по этим предметам.
-Да уж точно, мальчишки разглядывали мою медаль в школе, - мне её только сейчас отдали - и говорили, что она стоит меньше рубля, а поди ж ты, как она помогла!
-А моя золотая оказалась не счастливой! - горестно сказала Алла, - я всё равно переведусь в Москву, в Менделеевский.
Потом Алла так и поступила ,сдала несколько дополнительных экзаменов, потом окончила аспирантуру при МГУ. Наверное, Алла подогревала своим примером честолюбие Анны. Девушки были разные, и причины горевать у них в жизни тоже были разные…
Анна вытерла слёзы варежкой и подумала: «Начала плакать о смерти Ларисы, и как далеко это меня увело».

   Она огляделась по сторонам. Перед ней было пустое пространство – когда-то это были поля по очистке стоков.
Гуляя по подмосковному лесу в 1999 году, Анна вспоминала детство.

 Оказывается, она очень хорошо помнила запахи детства. Запах шахтёрского посёлка, а потом городка Кизил - запах серы и угля, запах пыли и земляники. Запах Белоруссии - запах полыни и одуванчиков, запах хвои в парке Челюскинцев. Анна хорошо запомнила праздник Троицы и тигровые лилии у храма в Минске, куда её водила бабушкина сестра - Люба, приехавшая погостить к своему сыну.
   Запах Чирчика – это запах сырости в старом русле оросительного канала, запах цветов в парке через дорогу от дома бабушки. Город был очень зелёным. Вдоль дорог тянулись арыки, с проточной водой из оросительного канала. Анна не помнила, чтобы в городе пахло пылью.
   Анна помнила, как она всегда любила дождь, как любила прыгать под тёплым летним дождём. Как-то летом, она уже училась на четвёртом курсе института, она прыгала под дождём босиком по лужам вместе с малыми ребятами. Было ощущение абсолютного счастья и свободы, больше такого никогда не повторялось. Анна несколько раз пыталась вспомнить, с чем было связано такое ощущение?
Она стала взрослой, исполнился ряд её желаний: поступила в институт в городе, в котором всегда хотела побывать, познакомилась с отцом заново. Она его не видела с тех пор, как мама увезла её, но помнила, что он бежал за поездом и кричал:
-Не уезжайте! Я очень вас люблю!
   Мать никогда не говорила об отце плохо, она просто говорила:
- Это наши взрослые дела. Тебя он очень любит, подрастёшь и вы увидитесь, если ты этого захочешь.
Анна этого всегда хотела. Она пыталась узнать об отце побольше. Как-то, когда Анне было лет десять, мама была в командировке в Березниках. Оттуда она привезла подарок от маминой подруги - толстую книгу» Избранные произведения «А.С. Пушкина и красивое платье:
- Это тебе передал отец. И эту коробку конфет.
Анна пыталась узнать, как он живёт, с кем, как выглядит. Мама отвечала односложно и была очень задумчива.
-Зачем ты ей всё время врёшь про него? Что он хороший, что он делает ей подарки? – спрашивала тётя Нина. Они были на кухне и думали, что Анка их не слышит. Анна вовсе не подслушивала. Просто, когда тётка или мама начинали волноваться, они очень громко говорили.
Анне всегда говорили, что она очень похожа на отца. Тётка иногда сердилась на Анну и кричала ей:
-Ты, вятская, упрямая, вся в батеньку.
Анна смеялась:
-Так почему меня все принимают за свою: узбеки, корейцы, армяне, татары?
-Потому, что ты тёмненькая, в нашу породу. Серые бы тебе глаза, да светлые волосы - вылитая Анфиса, отца твоего сестра. Только ростом ты помельче.
Анна всё время спрашивала бабушку:
-Бабушка, а были ли у нас в роду еще какие народности? Почему я такая не русская?
-Да почему ж ты решила, что все русские сероглазы и светловолосы? У нас рядом жили только цыгане. Я ведь родилась в Сибири, когда мой отец там служил - ветеринаром в казачьем войске. Потом жили в Пскове. В нашем роду все темноволосы. Вот  дочь моей сестры Любы -Лизавета, светловолосая и голубоглазая. Да твой дядя Коленька был сероглаз и светловолос. Ты его помнишь?
   Анна смутно помнила материного младшего брата Николая. Он рано умер, у него был туберкулёз, он не хотел делать операцию, как его сестра Нина. Тётушка Нина была «второй  мамой», как её называла сестра Анны Наталья. Она больше матери была дома и занималась племянницами.
   Тётушка была медсестрой. Её после окончания медучилища направили в Хорезм, а там в это время свирепствовал туберкулёз. Она вышла замуж, забеременела, но оказалось, что она больна туберкулёзом, ребенка не решилась оставить, о чём потом всю жизнь жалела.
    Тогда была в моде операция по удалению части больного лёгкого. Ещё совсем молоденькая - двадцатилетняя медсестра, согласилась на операцию - никто не знает, что бы было, если бы она от неё отказалась, может быть, сам молодой организм и улучшение условий жизни помогли бы ей справиться с болезнью. Но Нина была настоящим медиком, верила всем новшествам и находкам в медицине. Она едва не умерла, после операции лёгкое съёжилось, и она прожила почти сорок девять лет с одним полным лёгким и двумя третями второго. Операция изуродовала её прекрасное женское тело. Тётушка больше к мужу не вернулась, а замуж так и не вышла - у неё не было развода.
Муж её уговаривал сойтись, да она его прогнала:
-Зачем я тебе такая уродина нужна.
-Ну, так развода я тебе не дам.
Ни ему, ни ей развод был не нужен. Только потом, при оформлении пенсии, ей он понадобился, так как от этого зависело начисление пенсии. Вот тогда тётушка Нина и обратилась к гадалке, так как не знала, где ей своего мужа найти.
Гадалка велела ей найти дом, в котором есть печь с трубой. Нужно написать имя того, кого хочешь найти, сказать заклинание:
.»Ветрам-ветерочкам,вехорям-вехоречкам,покорюся я,поклонюся я.
Ветерочки,вехори-вехоречки!Соймите с меня,рабы божьей Нины тоску и
кручину.Соймите и понесите на раба Божьего,(имя).Найдите его,где-ко он:
 во дворе ли идучи,хлеб-соль едучи,на постели ли лежачи.Найдите его,
положите ему в белое тело,в ясные очи,в ретивое сердце,чтобы его горячее сердце огнем загорелось,его(имя) кровь ключом закипела,об рабы
Божьей Нины чтобы он думу думал об рабы Божьей Нины и мысли мыслил
и из одной чаши с рабой Божьей есть-пить хотел,казалась ему Нина солнца але,снегу беле,отца-матери любе.Будьте мои слова все сысполна.
Будьте мои слова вострей вострого булатного украденного ножа.Моим словам ключ да замок.
   Говорить нужнобыло на ветер,вот и нужна была печь,в которой нужно было сжечь бумажку с именем.Нина так и сделала это в доме у своей подруги,где была печь с трубой.
Через некоторое время её бывший муж сам её и нашел, они договорились о разводе. Тётушке было уже лет пятьдесят, мужу её и того более. У него была семья, но ему, как он сказал, не горело разводиться. У мужчин всё проще. Теперь и он был свободен. Они посидели и погоревали о том, что она его по глупости прогнала, а он по глупости не настоял на том, чтобы быть с ней рядом. Сейчас они понимали, сколько ошибок в жизни можно наделать по глупости и из-за ложной гордыни.
Всё это тётушка рассказала Анне значительно позже, когда Анна призналась ей в своей любви к Павлу - мужу подруги. Анна свои тайны в большей степени доверяла тётке. Мать, человек очень прямолинейный, не всегда понимала Анну. Для неё главным было, что бы Анна получила образование, это она считала в жизни очень важным делом. Анна всю жизнь старалась поступать так, как того хотела мать, чтобы её не огорчать, она понимала, что ради неё и сестры мать - очень привлекательная женщина, отказывалась от личной жизни, боялась, что не найдет отца своим девочкам, а человека, который бы их не любил, своим мужем она видеть не хотела. Девочки же её безумно ревновали ко всем мужчинам, появлявшимся в их доме.
Анна все еще стояла на опушке леса в 1999 году. Смотрела на последний снег, на весеннее солнце, но мысли её блуждали в прошлом в том миге, которым она не воспользовалась.
«Если бы не бывает, - думала она, - человек делает свой выбор, Господь ему дал свободную волю, и всё идёт так, как он сам – человек – решил».
Анна и Лара сдали вторую сессию. Вместе с Анатолием проводили Лару на поезд. Анна должна была улетать самолётом.
-Вот сейчас бы взять да полететь, куда хочется по стране: в Среднюю Азию, побывать на могиле бабушки и дяди, на Урал - на могилу отца и повидать брата. Наконец, просто уехать на один день в Питер к друзьям, в свой любимый и призрачный город, с которым так много связано разных счастливых и горестных мгновений.
Анатолий очень хорошо фотографировал и очень любил фотографировать Анну. Провожая её в аэропорту, он попросил сфотографировать их вместе проходившего мимо мужчину.
-Фото для будущей тёщи, - говорил он своим особенным голосом, как будто в горле у него что-то стояло, и он никак это не мог проглотить.
Потом Анна никогда не фотографировалась с теми, в кого влюблялась, это было плохой приметой: смотреться вместе в зеркало и фотографироваться с женихом или невестой до свадьбы вдвоём, нужно было обязательно ещё кого-то взять для компании, иначе вместе не быть. Она потом много раз проверяла эту, вроде дурацкую, примету.
Анатолий очень уговаривал Анну поговорить со своими женщинами, чтобы они разрешили ей выйти за него замуж.
-Я тебе во всем буду помогать, даже если у нас появится ребёнок, института ты не бросишь, пусть они этого не боятся.
-Я сама ещё не решила, хочу ли я за тебя замуж, вот на каникулах и подумаю.
-Я тебе буду о себе всё время напоминать. Я буду тебе писать.
Анатолий прислал Анне за лето несколько своих очень смешных писем.
Анна вспомнила, что они как-то поссорились. Она была на Восьмое марта у ребят и осталась у них ночевать. Лариса не поехала с ней, осталась со своей группой в общежитии.
-Гешу мне видеть не хочется, а из-за него и праздник будет не в радость.
Анне очень не хотелось ехать без Лары, да ещё оставаться у ребят. Но Анатолий уговорил:
-Мы побудем, а потом я тебя провожу или к тёте Ларе или к Наде, она ведь рядом с нами.
Лёша, брат Анатолия, Геша, Анна и Галина - девушка Лёши, гуляли по городу, сидели в кафе, а потом поехали на станцию метро Нарвская, поближе к общежитию ребят, и пошли в кино.
-Анна, поехали ночевать к нам в общежитие, ты останешься со мной в комнате, - говорила Галина. - Зачем тащиться в такое время через весь город? К Наде неудобно - поздно.
Анна с очень большой неохотой согласилась. Они остались с Галиной. В комнате никого кроме девушек не было. Но среди ночи пришёл Анатолий.
-Анечка, можно я только рядом с тобой посижу. Ты рядом, в соседней комнате, я просто не могу спать.
Галина куда-то исчезла, и Анна осталась с Анатолием одна.
-Нет, - сказала она, - мы договаривались. Я одна поеду домой, если будешь приставать, и больше мы никогда не увидимся.
Вошёл Геша и сказал.
-Анна, не волнуйся, он будет спать у нас в комнате, а ты закрывайся и спи одна, никто тебя не тронет.
Анна закрылась изнутри, она, конечно, не спала. В половине шестого тихонько вышла из общежития и уехала. Анатолий приходил, ждал её у института. Она не хотела с ним разговаривать. Она не хотела его видеть. Он начал писать ей письма. Приезжали все по очереди: Геша, Лёша, Галка - и все просили за него.
Анатолии написал ей письмо. Письмо было, конечно, потрясающе неграмотным, но потрясающе смешным.
«Ты до придела обиделась на меня, верно? Я отрицать нисколько не буду ведь сам заслужил такую характеристику. Но выходить из себя до придела на нервной почве не стоит, как ты думаешь? Можно и не показывать свой характер и какую силу и направление имеет…
Да, я достал билеты на ленинградский эстрадный концерт под управлением Анисимова...
Напиши, когда к тебе приехать. Утром могу приехать. Если ты не пожелаешь меня видеть, то приезжай к Д.К. им Горького. Буду ждать у входа. Мне так хочется тебя видеть, приятно, когда ты рядом со мной, но хуже, когда в одиночестве. На этом у меня всё».
Анна тихо смеялась.
-Он тебя все-таки достаёт. Опять не выдержишь. Смотри, Анна, не сдавайся или выходи замуж, как он тебя просит. Так долго быть не может, - говорила Лара и что-то чертила.
-Я в такой растерянности, мне хорошо с ним. Но замуж? Я просто боюсь!
Лара уехала на каникулы.
Анна и Анатолий поехали в комнату дяди Павла, в которой девушки ещё жили вместе. Квартиру тётя и дядя ещё не получили.
-Можно я с тобой останусь на ночь? Я не трону тебя и буду держаться изо все сил. А ты летом будешь думать о замужестве. Я тебя буду беречь, клянусь тебе. Тебе ведь рано улетать, как я до тебя доеду в это время.
Соблазн был очень велик. Анну тянуло к Анатолию. Чего было больше - соблазна, желания познать неизведанное ещё? Узнать то, о чём написано в книгах? Или это все-таки любовь?
Анна не могла ответить себе на этот вопрос.
-Береги себя, не спеши замуж, успеешь. Учись!!! - Звучали у неё в голове голоса бабушки, мамы и тётки.
-Замуж то не напасть, замужем бы не пропасть!! - Слышала она любимую фразу бабушки.
Анна и Анатолий долго гуляли в парке. Было уже совсем темно. Квартира была на первом этаже. У соседей света не было.
-Ну что же, идём. Попробую тебя и себя проверить.
Анна поставила чайник. Они попили чаю. Потом сели на софу, на которой спала Анна. Анатолий сел рядом. Оба вздрагивали от прикосновений друг к другу.
Анатолий тихонько гладил Анну по голове, дышал ей в ухо. Ей казалось, что она потеряет сознание. Они впервые были так близко, так рядом, совсем одни и на них было так мало одежды.
-Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Я очень тебя люблю, я знаю, что ты еще девочка, но я-то уже мужчина, и мне очень трудно сдерживаться рядом с тобой. Раздевайся и ложись, нужно поспать немного.
Они разделись, не глядя друг на друга. Анна осталась в тонкой рубашечке, трусиках и бюстгальтере. Анатолий - в футболке и плавках.
-Не бойся, я тебя прошу, Анна, мы только полежим рядом, если сможем - уснём.
Они лежали тихо, тихо. Сердца словно замерло. Анатолий начал тихонечко гладить оголённое плечо Анны, целовать шею, прижиматься всё теснее к её упругим ягодицам. Она замерла, затаилась. На неё словно столбняк напал, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Его горячие руки были везде. Они, казалось, одновременно гладили спину, ягодицы, сжимали напряженные соски. Анна едва сдерживала стоны. Он перевернул её на спину. Придавил её своим телом и начал жадно целовать губы, приникая всё глубже и глубже в горячую глубину рта. Всё тело наливалось жаром. Упругий и горячий Анатолий едва сдерживал стоны.
-Замри, дорогая моя, я больше не могу сдерживаться. Лежи тихо.
Он застонал, быстро поднялся и вышел.
Анна лежала вся растревоженная. Приятная слабость разливалась по телу. Пришёл Анатолий, наклонился и поцеловал её.
-Теперь немного поспим.
Он лёг и уснул, крепко обняв её и прижав к себе. Анна так и пролежала рядом, тихонько, как мышь, боясь разбудить его.
За окном стало светать. Анатолий открыл газа. Принялся целовать Анну вновь. Он целовал её маленькими щипучими поцелуйчиками.
-Я сделал тебе ожерелье из моих поцелуев. Расскажешь, как долго они продержатся. Придётся надеть закрытую блузку.
-Очень хорошо, я никому не покажусь, пока они не пройдут. Интересно, как долго останутся со мной твои яркие поцелуи? Ты что, мне отомстил?
-О нет, нисколько, просто я не знал, что придумать, чтобы дольше быть рядом.
В самолете Анна спала. Сосед, сидевший у окна, довольно моложавый мужчина, пытался с ней поговорить.
-Вас, наверное, жених провожал или муж? 0н вам видно не давал спать сегодня ночью!
Женщина, сидевшая у прохода, пыталась защитить Анну и поговорить с мужчиной.
-Ну что вы к девочке пристали! Она, видно, студентка, сессию сдавала, да гуляла, ведь «белые ночи»! Вы-то сами не помните?!
Анна улыбалась, не открывая глаз. Она всё ещё находилась в объятиях Анатолия. Висела, летела на розовых облаках своих первых, ещё не совсем понятных ощущений. Мысли блуждали у неё в голове:
-Что же мне делать? Наверное, я его все-таки люблю, мне так было хорошо с ним, так приятно. Нужно выходить замуж, Ларка права, такие отношения не могут продолжаться долго, всё придёт к развязке. Ну, что ж - впереди каникулы, может, у меня всё и выветрится! У них в компании завелся какой-то вирус - всем хочется жениться.Только Леша спокоен, он учится, как и я, вокруг много девушек, но он не спешит. Толик собирался готовиться к экзаменам и поступить в Политех к моему приезду с каникул.
Потом были каникулы, одноклассники, поездки в горы, на реку, письма Анатолия.
Анна говорила с мамой и бабушкой, секретничала с тёткой, говорила с подругами. Она так ничего и не решила. Она поняла, что её чувства серьёзны. Бабушка ей сказала:
-Выходи замуж, если любишь, чтобы потом не жалеть, и никого не винить, вдруг это твоя судьба, этого никто не знает. Нам всем: мне, матери тётке - не повезло, а ведь долго выбирали, и женихов у всех было много, но вот такая судьба. Напиши только, как и когда решите.
Анна дала телеграмму о своём приезде, она ехала поездом. В Москве она делала пересадку, и её встречала однокурсница вместе с братом.
Брат Татьяны был старше девушек лет на десять. Он был похож на актёра Дворжецкого: слегка лысоват, с серыми, очень выразительными глазами.
-Анна,  Виктор тебе покажет Москву, после того как вы отвезёте к нему вещи, а утром я приеду, и  мы вместе с тобой поедем дневным поездом в Питер, твоя телеграмма успеет, и нас встретит Анатолий.
-Но я думала, что буду у тебя? - Растерянно сказала Анна.
-Ко мне далеко, мне еще нужно всё уложить, вот я и взяла ,Виктора - объяснила Татьяна.
-Нет, нет, может, я лучше уеду сегодня!
-Не глупите, вы ведь не знаете Москвы, у меня отпуск, я в вашем распоряжении, оказался у мамы, и Татьяны взяла меня с собой. Мне скучно, и я с великим удовольствием покажу вам Москву.
Анна чувствовала смятение, ей не хотелось этому поддаваться, но от Виктора словно исходило какое-то притяжение, ей не хотелось просто развернуться и уехать, и никогда больше не увидеть этого человека.
С Татьяной они ещё до каникул договорились вместе вернуться, если Анна поедет поездом через Москву, ни о каком брате разговоров не было.
-Ну что ж, я действительно плохо представляю, что такое эта Москва, я была на экскурсии с мамой, мне тогда было всего девять лет.
-Вот и хорошо, я убегаю, вечером позвоню! До завтра! Татьяна быстренько умчалась в сторону метро.
-Нам на автобус, мы поедем в Сокольники, здесь не далеко. Будет удобно вас проводить. Только зайдём в гастроном, я вчера прилетел из командировки с Камчатки, у меня дома шаром покати..
Анна и Виктор вошли в гастроном, было душно, полно народу. Он быстро что-то покупал, улыбаясь продавщицам, людям в очереди, постоянно извиняясь.
-Вот и всё, у меня всегда всё быстро, я знаю секрет, как обращаться с продавщицами и пожилыми людьми в очереди, мы ведь спешим. Давайте сдадим вещи в камеру хранения на Ленинградском.Вокзале.
Всё это они проделали ещё быстрее,.и на автобусе оказались в Сокольниках, в доме рядом с деревянным храмом и входом в парк. Поднялись на пятый этаж в однокомнатную квартиру. Окна были распахнуты, из окна видны кроны деревьев в парке,в квартире было солнечно, пахло пылью. В прихожей сложены резиновые мешки.
 -У меня были сегодня ребята, привезли мою байдарку, я им её отдавал, пока был в командировке. Жаль, что вы учитесь в Питере, а не в Москве, я бы вас брал с собой в походы. Вы ничего не будете делать, сидите и ждите, пока я вам приготовлю поесть.
Виктор быстро чистил картошку, жарил мясо. При этом он постоянно говорил. Рассказывал о своей работе, о бесконечных поездках по стране.
-Я ведь преподаю в институте, защитил диссертацию кандидатскую, делаю докторскую. У меня мужской Вуз, девушек у нас просто нет, я очень занят. Я был женат, жена от меня ушла, я редко бываю дома, ей это не нравилось. Детей завести не успели. Если честно, Татьяна мне давно о вас говорила. Я попросил нас познакомить, и вот судьба, вы все-таки поехали через Москву. Я ведь раньше прилетел, как только она мне сказала, когда я позвонил матери. Это судьба!
Анна растерянно молчала.Она испугалась такого натиска,но не отрицала ,чтоВиктора слушать было несравненно интереснее, чем Анатолия. Все её мысли пришли в смятение.
-Я понимаю, что налетел как вихрь, как тайфун, что я могу вас перепугать, вы ещё так молоды. Присмотритесь ко мне. Примите душ, пока я готовлю. Полотенца в шкафу, - предложил Виктор.
Анна взяла полотенце и пошла в ванную. Она долго стояла под струёй воды и думала, что одна встреча может всё изменить. Её мысли были далеки от замужества, далеки от Анатолия.
-Нет, замуж мне ещё рано, я не знаю себя. Все мои увлечения были детскими. Этот интересный, умный и такой трогательный человек перевернул во мне целый пласт.
-Все готово, можем обедать! Анна, идите же ко мне. Анна стояла, смотрела в окно и вытирала волосы.
-Да, да я сейчас.
Сильные руки обняли её за плечи и повернули к себе. Серые внимательные глаза смотрели глубоко в душу. Она грустно улыбнулась сама себе. Ни один мускул не дрогнул на её спокойном лице.
-О, где же моя душа? Она меня покинула под этим взглядом и носится где-то в полном смятении.
-Почему вы вдруг загрустили? Я стар? Я так вам не нравлюсь?!
-Ну что вы, просто всё это действительно неожиданно. Это гром среди ясного неба.
-Давайте обедать. Всё встанет на свои места!
На кухне был накрыт стол: стояли тарелки, рюмки, лежали ножи и вилки. Аккуратными треугольничками был нарезан хлеб. Красно-зелёной горкой в хрустальном блюде, посыпанный кольцами лука и перцем, переливался маслом салат из помидор и огурцов, привезённых Анной.
В центре стола стояла бутылка красного венгерского вина Бычья кровь. Аппетитно пахло жареной картошкой и мясом.
-Как вы быстро всё проделали! Я так быстро готовить не умею. - Словно оправдываясь, говорила Анна.
-А вам и не надо так быстро, вы так прекрасны своей женской медлительностью!
Виктор взял в руки бутылку. Налил немного в свою рюмку, затем Анне, потом вновь наполнил свой бокал.
-За знакомство! Это хорошее терпкое вино. - Вы знаете толк в вине?
-За знакомство! Это приятный сюрприз в Москве! Я не очень хорошо разбираюсь в винах. Но у нас в Средней Азии много хорошего сухого вина из разных сортов винограда. Многие делают своё, домашнее вино, а вот выдержанных вин я не знаю.
Они поели, глаза у Анны закрывались. Поезд пришел в Москву очень рано, её всегда укачивало в поезде, да ещё эти события, жара и вино.
-Отдыхайте, а я немного разберусь в квартире, здесь хозяйничали мои друзья, пока меня не было, у меня всегда проходной двор.
Анна прикрыла глаза и тут же уснула. Она где-то блуждала во сне, видела Анатолия, Лару, бабушку, бродила по какому-то лабиринту и никак не могла из него выбраться.
Она вскрикнула и проснулась.
-Что вас так напугало?
Над ней стоял Виктор, в руках он держал мокрую простыню, свёрнутую в тугой жгут.
-Что вы делаете? - спросила испуганно Анна.
-Я стираю бельё, в доме у меня нет ни одной чистой простыни, мои гости-мужики об этом не позаботились!
-А как же  вы?
-У меня сегодня такая замечательная гостья, не положу ведь я её спать без простыней. Полежите, я всё повешу на балкон, погуляем и я поглажу белье. Вы отдохнули? Я обычно всё сдаю в прачечную.
–Я, наверное, очень долго спала, если вы успели постирать бельё?
-Нет, нет, всё нормально! Вы с дороги и вино! Полежите ещё, вы как большая и красивая кошка на моём диване.
-Ну, у вас и сравнения! Я уже встаю!
Анна встала, потянулась и поймала на себе взглядВиктора. Он улыбался и явно любовался ею. Она смутилась, пошла в ванную. Открыла воду похолоднее и почти замерзла, переключила на более тёплую. Глаза у неё были прикрыты, струйки воды текли по смуглому телу. На стене ванной было большое зеркало. Анна смотрела на своё отражение в нём: покатые плечи, небольшие и острые груди, круглые ягодицы, полоски незагорелого тела. Как ни уговаривали её подруги загорать в горах полностью обнаженной, она так на это ине решалась.
-Как же ты хороша! - Услышала она голосВиктора..
-Как ты вошёл? Я ведь закрыла дверь!
-У меня не работает замок, и открыл я её машинально, я просто ничего не слышу и не вижу в твоём присутствии, я просто впал в транс.
Анна стояла и не пыталась закрыться от него руками.
-Подай мне полотенце! - приказала она.
Он взял большое полотенце, повесил его на вешалку, разделся и встал к ней под душ. Струйки воды текли по её телу, по плечам и соскам, по лицу. Она словно остолбенела. Ещё никто и никогда так откровенно не любовался её телом.
Он начал слизывать воду с её лица, шеи. Встал на колени и уткнулся в мягкий и кудрявый треугольник между её ногами. Его руки сжимали её упругие ягодицы, поднимались вверх до талии, его пальцы сдавливали ей соски.
-Как они прекрасны! Ты словно спелый персик - так благоухаешь, так сочна! А соски твои словно спелые ягоды!
Его язык обжигал её, его губы впились в промежность между ногами.
-Мне больно! Я не хочу! Я боюсь!
-Я не разрушу тебя, ты так прекрасна, так желанна, но я ничего тебе не сделаю! Я умею собой владеть! Вот тебе полотенце! Накинь его на себя. Я сейчас тебя возьму.
Он закутал Анну в полотенце и подхватил на руки.
-Пёрышко моё, пушиночка моя, лучик мой. Он смеялся и прижимал её к груди.
-Ну, я же не ребенок! Пусти!
-Ни за что! Мне приятно держать тебя на руках!
Она дрыгала ногами, стучала кулаками.
-Поставь меня на пол!
-Ни за что!
Он кружил ее по комнате! Потом положил на диван.
-Я посмотрю на эту драгоценную ношу при солнечном свете! Повернись на бок! Нет такого не бывает, ты слишком хороша для меня, старого обормота!
-А тебе не кажется, что мне просто стыдно, меня ещё никто и никогда так не разглядывал! Я стесняюсь!
-Ты глупая девчонка! Ты себе цены не знаешь!
-Ты что меня покупаешь или собираешься продать?
-Господи, какие я говорю глупости! Я потерял рассудок! Полежи спокойно, дай насладиться таким великолепием, потом можешь делать со мной всё что угодно! Можешь меня выбросить с пятого этажа!
-Ты псих, ты меня безумно напугал! Ты змей, хитрый и подлый!
-Нет, я Адам, после того как я съел яблоко, а ты первая женщина, других просто не существует. Я видел многих!
-И всем говорил одно и то же!
Он прижал её к дивану, слегка приоткрыл полотенце и начал слизывать капельки воды с её тела. Его губы словно пили росу с цветка. Прикосновения его горячих губ были нежными, глаза так тепло лучились. Анне казалось, что её  не существует, ей снится сон. Всё её тело вздрагивало, и казалось, что она словно бабочка или стрекоза сейчас вспорхнёт.
Они одновременно застонали, и Анна почти потеряла сознание.
-Девочка моя, какая же ты чуткая. Я буду тобой любоваться, никогда не разрушу тебя, пока ты сама о том не попросишь.
-О нет, хватит, уходи! Дай мне одеться, и идём из дому. Ты мне обещал показать Москву, а не соблазнять меня. Иначе я сейчас же уеду вечерним поездом в Питер!
-А твой жених будет тебя ждать завтра!
-Ты змей, ты просто гад ползучий, Татьяна тебе всё рассказала, но ты устроил мне целый спектакль.
-Дорогая моя, ты не спеши, ты ещё не знаешь себя, не знаешь жизни, на кой тебе это замужество. Переводись в Москву и выходи за меня!
-О нет, я тебя боюсь! Ты меня искушаешь!
-Я тебе причинил боль? Я с тобой плохо поступил? - Поехали к моей матери ? Завтра вернёмся к поезду.
-Нет, это будет слишком! Я приеду осенью, на каникулы или праздники, если ты сам не передумаешь.
-Или, если твой жених тебя не переориентирует.
-Я прошу тебя, дай мне время. Не спеши. Всё так неожиданно.Я буду думать до осенних праздников.
-Ты умная рассудительная девочка.С тобой рядом хорошо.Ты прекрасна,
Разница в десять лет еруеда.Мы с тобой столько успеем вместе:я закончу
докторскую,ты-институт.Получим большую квартиру,появятся дети-девочки,мальчики.Он обнял Анну за плечи и подвел к окну.
-Вот моя школа,   
После шашлычной они поехали в центр и гуляли по вечерней Красной площади, ехали в полупустом трамвае. Долго шли пешком. Олег слегка обнимал Анну за плечи. Почти внёс её на пятый этаж. Глаза у неё закрывались от усталости. Поставил чайник и принялся гладить бельё.
-Давай я?!
-Нет, я же тебе сказал - ты моя гостья. Пей чай! Всё уже готово.
Снова душ. Постель готова. Анна ложится и закрывает глаза. Она почти спит.
-Я рядом, я под другим одеялом. Я ещё никогда так не поступал. Но я еще раз тебе говорю, что ничего не сделаю против твоей воли.
Она прижимается головой к его плечу, засыпает. Просыпается от прикосновения. Лёгкие губы порхают по её лицу. Кончик пальцев прикасаются к щекам, носу, векам. Не хочется открывать глаза Встаёт, завернувшись в простыню, идёт по утренним делам, умывается, чистит зубы и ложится.
Её, словно гусеницу из кокона, словно конфетку из обёртки, начинают разворачивать из простыни. Глаза Анны закрыты. Она лениво, почти во сне, принимает нежные прикосновения, сдерживая озноб и безумное любопытство.
С закрытыми глазами, боясь увидеть то, что должна увидеть, она отвечает на прикосновения и натыкается на возбужденную мужскую плоть. Её и его тело полыхает, дыхание перебивается и задерживается, но осторожность берёт верх над желанием, над безумным стуком крови в висках.
-Прости, я не могу преступить эту границу. Я боюсь, что это всего лишь любопытство. Я должна себя проверить. Ты так быстро разрушил всё, к чему я шла целый год. Отпусти меня, пожалуйста, я не хочу страдать от глупости.
-Не бойся, я тебе сделаю хорошо, не разрушив тебя и не причинив тебе боли и зла. Доверься мне. Ведь ты знаешь, что такое верх наслаждения, ты трогала своё тело и сама доставляла себе удовольствие. Так все делают, все делают это неосознанно, даже маленькие дети сами трогают там, где им приятно. Я читал об этом, ничего страшного в этом нет. Я помогу тебе, а ты мне. Давай ляжем валетом и посмотрим друг на друга немного с другой стороны. Посмотри, как красив этот нефритовый ствол - так его называют на Востоке! А я загляну в глубину твоего озера через эти коралловые губки
Ты умная и не скандальная, с тобой будет хорошо рядом, ты прекрасна. Разница в десяток лет просто ерунда, мы столько с тобой ещё успеем вместе. Моя мать скоро получит квартиру, мы можем остаться в этой, я вырос рядом с этим парком, я тебе сейчас покажу Сокольники.
Он обнял Анну за плечи и подвёл к окну.
-Вот моя школа. Вот парк, в котором я провёл всё моё детство. Я там поднимал штангу, висел на деревьях, целовал девчонок, катался на конька:
-Одевайся! Я покажу тебя этому старому и прекрасному парку - парку моего детства.
Анна вновь удалилась в ванную комнату. Всё её тело полыхало. Она посмотрела на себя в зеркало. Глаза лучились, щёки алели, губы были припухлы и красны от его пылких поцелуев. Она прижалась лбом к холодному стеклу.
-Это безумие! Завтра я уеду! Вот и проверка! Все мои вымышленные чувства к Анатолию развеялись как дым. Кто знает, какие испытания преподнесёт судьба?!
Олег стоял к ней спиной, смотрел в окно, приглаживал рукой короткие, светлые волосы, с небольшими залысинами на висках. Он был одет в белую рубашку с короткими рукавами и светло-коричневые брюки. Она так тихонечко шла, старалась почти не прикасаться к половицам, но он её почувствовал, а вовсе не услышал, каким-то своим, мужским - волчьим чувством. Повернулся очень резко, выражение глаз было грустным.
-Я так на тебя налетел, сам испугался того, что со мной приключилось! Разве я, старый и лысый, могу тягаться с мальчиком, твоим ровесником?! -Не торопи меня! Я испугана, но я приятно испугана. Мне хорошо и спокойно рядом с тобой. Не говорили лишних и ненужных слов. Ты же сам сказал - всё будет так, как должно быть! Мы уже на ты, я и не заметила, как это произошло?! Идём в твой парк!
Вечерело. В парке включили фонтаны. Краснели рябины, отцветали летние цветы. Становилось свежо. Анна и Олег бродили по дорожкам парка. Присаживались на скамейки. Он говорил ей всякую ерунду. Показывал поляну, на которой они играли с ребятами в футбол. Показал танцплощадку, куда ходил на танцы.
-Давай посидим в нашей шашлычной!
Они вошли в шашлычную, там пахло уксусом и дымом.
-Дядя Миша, два шашлычка и два пива.
-Какая молодая девушка с тобой!
-А что я очень стар на её фоне?!
-Ну что ты Олег, прости, что ты так воспринял. Видно, я не точно выразился. Она прехорошенькая!
-Это подруга моей се54стры!
-Почему ты оправдываешься? Дядя Миша видел много разных твоих женщин?! Это так удобно - шашлычная рядом с домом.
Анна уже не может возражать - горячая волна любопытства и погони за удовольствием уносит её в бездну. Всё тело содрогается от горячих и настойчивых ласк. Кажется, всё в ней напряглось: холмики грудей, яркие сочные соски, маленький бугорок при входе в глубину ее «колодца наслаждений»!
Её руки неосознанно блуждают в зарослях волос на груди и между ног Олега. «Нефрит ствол» трепещет, как пальма на сильном и жарком ветру. Они оба изнемогают. Кажется, что голова от напряжения разлетится на тысячу осколков.
Всё её тело напрягается под его руками, влажный рот и острый язык проникают в
самую глубину её женского начала. Она взрывается криком, стоном безумного наслаждения. Тело её вытягивается и замирает, щека прижимается к «нефритовому стержню», и он взрывается каскадом тяжелых капель.
Анне кажется, что она не существует, вихрь закрутил её и унёс на неведомые небеса, там она ещё никогда не бывала, а теперь она там не одна.
-Удержи меня. Я улечу и могу не вернуться, так здесь хорошо!
-Я с тобой, не пугайся, мы спустимся на грешную землю вместе! Всё. Открывай глаза, мы на земле, посмотри на меня! Ты жива!
-Кажется, я жива. Спасибо за полёт. Ты хороший пилот, мы даже не разбились.
Голова у Анны кружилась. Комната была освещена восходящими лучами солнца.
-Идём в душ и ещё полежим, у нас есть время до обеда, потом будет звонить Татьяна. Может, останешься на несколько дней? Ведь ещё неделя до начала занятий.
-Нет, я должна объясниться с Анатолием, подготовиться к занятиям и помочь тёте переехать на новую квартиру. Я должна убежать от тебя и всё обдумать!
-Только потом, после душа.
Вода, брызги, стоны, горячие ласки. Состояние полуобморока! Анна открывает глаза, слышит телефонный звонок. Голос Олега:
-Ты будешь через два часа? А может, через четыре и на вокзале? Билеты у нас. Нет, Анна вышла в магазин. Хорошо, на вокзале.
Анатолий подошёл к ней:
-Полежи ещё, я приготовлю завтрак. Хочешь я поеду с вами в Питер, я поговорю с Анатолием, я тебя никому не отдам.
-Нет, я сама, это моя проблема. Я слышала разговор с Татьяной. Я в самом деле схожу в магазин и что-то куплю на дорогу.
-Нет, нет, полежи, я вижу, ты устала, а я просто летаю. Ты меня окрылила, я скоро прибегу, и мы будем обедать, завтрак у нас был своеобразным, я очень доволен. Оставайся со мной и никуда не уезжай!!!
-О нет, Олег, это безумство. Я не могу так сразу всё изменить! Я не люблю приносить огорчение людям, я понимаю, если кому-то хорошо, то рядом может быть плохо!
-Ты мне не веришь? Я же тебе поверил во всём, я не причинил тебе вреда, не разрушил тебя.
-Ты мне показал другой путь, это изменило мои взгляды на жизнь.
-Я не смогу без тебя обходиться.
-Нет, нет, мы должны побыть вдали друг от друга, мы должны понять, что с нами приключилось! Такого со мной ещё не было, я никогда не теряла голову. У меня сильная воля, и я очень слушаюсь своих женщин. Они не вынесут никаких новых вывертов с моей стороны.
-Но ведь к мысли о замужестве ты их приучила, не всё ли им равно за кого ты выйдешь замуж?!
-Иди, иди в магазин, я побуду одна. Анна медленно встала, когда Олег ушёл, пошла в ванную и принялась разглядывать себя в зеркале. Она себе не понравилась. Лицо было бледным, под глазами синие круги.
-Как странно, она потеряла столько сил. А слышала, что близость с любимым человеком прибавляет силы. Здесь что-то не так. Всё это ей оказалось не на пользу. Появилось раздражение и муть на душе, она была очень недовольна собой. В сердце забралась тревога.
Пришёл Олег и принёс охапку роз. Розы были самые разные: белые алые, розовый, цвета разбавленного чая. Анна уткнулась в букет, и несколько слезинок скатилось с её ресниц.
-Ну что ты, ты просто ребенок. Человек всегда делает выбор, это его право. Ты
ведь не дала ответа Анатолию, и я тебя не тороплю, подумай, дорогая. Я, право, как слон в посудной лавке! Если нужно, я буду тебя ждать вечно. Я ведь знаю, что нашёл в тебе то, что столько лет искал. Ты ещё можешь сомневаться в себе, во мне, ты так молода и у тебя мало опыта. Нужно подумать, а стоит ли его приобретать?!
Анна молчала, грустно смотрела на Олега.
-Давай обедать, смотри - пиво и раки, а ещё чебуреки и привет от дяди Миши, это всё у него. У нас в парке розарий, у меня там блат. Для моей любимой девушки
срезали самые свежие розы, посмотри, они все ещё полураскрытые бутоны, как твои прекрасные губы!
Анна улыбнулась. Цветистая речь Олега завораживала её.
-Я буду звонить и приезжать к тебе. Думаю, что больше недели без тебя я не выдержу. Если ты мне не ответишь, я приеду и найду тебя.
Лицо Анны покрылось легким румянцем. Всё начиналось сначала - эти слова, ласки, она теряла силы, сопротивляясь натиску Олега.
-Посиди со мной рядом, мне не хочется отпускать тебя. Я ведь только что тебя нашёл.
Они посидели, полежали на диване, опять продолжалось безумство общения рук, ног, губ, погружение в глубину горячего рта. Не было классической близости, которой Анна так боялась.
Снова душ, струи воды, немного охлаждающей пыл обладания.
-Ты меня просто с ума сводишь, у тебя такой аппетитный вид. Ты как прекрасная спелая ягода, которую хочется всё время держать за щекой, страшно с ней расстаться и жалко съесть!
Анна рассмеялась.
-А ты меня сводишь с ума своим безумным желанием. Я просто не существую отдельно от тебя, ты меня растворяешь. Я теряю волю сопротивляться твоим желаниям, а я этого не люблю.
Вот и вокзал. Камера хранения. Перрон. Вот и Татьяна.
-Где вы ходите, я давно вас жду. О, ну и видок у вас? Вы что, всю ночь прогуляли? В Москве нет белых ночей, да уже август, ночью прохладно. Нет здесь, кажется, совсем другое, вы словно приросли друг к другу.
-Анна, что ты сделала с моим братом? Я его никогда таким потерянным не видела.
-Татьяна, она увозит с собой мою душу. Оставь мне свою в замен моей, - повернулся он к Анне, - я ведь не могу жить без души!
Олег целует Анну. Девушки входят в вагон. Олег за ними.
-Я еду с вами, у меня нет дел в Москве.
-Олег, ты же мужик, я не думала, что Анна так быстро тебя приручит.
-Ну, это еще не известно, кто кого приручил.
-Провожающие, выходите, поезд скоро тронется.
Олег стоит на перроне. Анна просит жестами его уйти. Он отказывается. Поезд набирает скорость, и Олег убыстряет шаги. Вот и край платформы, прощальный взмах руки.
Анна и Татьяна усаживаются в мягкие кресла дневного поезда «Москва – Ленинград». Анна вздыхает и закрывает глаза. Анна куда-то проваливается, ей снится бабушка, Анатолий, Олег. Она вздрагивает и стонет.
-Анна, что с тобой?! Ты не спала сегодня ночью? У вас что-то произошло с моим братом? Я вижу, он влюбился в тебя. У него такого ещё не было, сколько я его помню. Он очень настойчивый человек, ты от него никуда не денешься. Я и не предполагала этого, когда рассказывала ему о тебе. Прости меня, всё это я устроила преднамеренно, но это судьба, ведь ты мне дала телеграмму, а я
позвонила брату, и он примчался, так я его заинтриговала и оказалась права. Он тебе понравился?
-Знаешь Татьяна, у меня очень сложные чувства к твоему брату. Это такой натиск, который меня испугал. Я не могу ответить однозначно. Мне нужно время, чтобы понять себя.
Вот, наконец, и Ленинград. На перроне их ждёт Лёша, Анатолия Анна не видит.
-Видишь - судьба. Анатолия нет. Тебя ждет Лёша.
-А откуда знаешь, что это Лёша? Ты не знакома ни с кем из друзей Анатолия.
-Да они по весне всё общежитие перерыли, когда тебя искали, и со всеми перезнакомились!
-Так что, теперь всё общежитие в курсе моих проблем?
-Ты же знаешь, как наши девочки интересуются ребятами, у нас своих мало, а рядом только медики, да ребята из соседнего с нами артиллерийского училища, а здесь - ленинградцы! Твой Толя Жуков со всеми девочками перезнакомился, со всеми бабулями на вахте. Он не поверил, что ты в общежитии редко бываешь, а живёшь где-то на квартире у родственников.
-Везет же мне на настырных парней! Да, Танечка, теперь твой брат! Как я со всем этим разберусь?! Нy всё, молчим, к нам Лёшка идёт! Интересно, что он сейчас скажет?
Лёша не заметил девушек в окне вагона и внимательно оглядывал выходивших пассажиров. Вид у него был растерянным и расстроенным.
-Анна, вот вы где!
-Татьяна, моя подруга, она из Москвы!
-Анна, ты только не беспокойся, Толик в госпитале, вот тебе письмо от него.
-Что случилось?
-Ты только не паникуй! Помнишь, у него весной была командировка на Север от завода? Вы тогда поссорились, и мы все тебя искали. Там были сложные работы, связанные с некоторой опасностью, сейчас всех ребят, из тех, кто там был, положили на обследование. Он так не один, и всё уже в порядке. Он очень беспокоился, ты же обещала приехать пораньше, боялся, что пропустил телеграмму. Я только на неделе вернулся из отпуска, вчера её получил и доставил Анатолию. Ребята в отпуске, вот он и переживает.
-Сейчас отвезём вещи к тебе на квартиру и поедем в госпиталь. У тебя какой-то растерянный вид. Он так тебя ждал, даже очень важное обследование отложил, просил врачей подождать до приезда его невесты. Ты что, так и не надумала за него замуж выходить? У тебя что-то произошло?
-Господи, Лёша, подожди, дай мне опомниться от этого известия!
-Таня, поедешь ко мне?
-Таня, я потом помогу тебе отвезти вещи, а пока, давай на такси к Анне. Ты согласна?
-Ну, хорошо. Я с вами, а потом будет видно.
Анна сидела в такси и в который раз перечитывала письмо Анатолия, с улыбкой отмечая шероховатости его стиля. «Решил написать тебе несколько строчек, а то передал всё хозяйство на Лёшу. Сегодня решил написать тебе. Лежу в больнице в честь 25 октября, здоровье и самочувствие сейчас отличное. На той неделе, думаю, выпишут. Скучать не приходится, лидирую по шахматам, читаю, так что время бежит быстро, незаметно. Много лежу, так что отдохну больше, чем ты дома. Вчера брали жидкость из спинного мозга, это еще не боль, боль будет впереди, завтра, а, может, и заменят муки более лёгким средством. Это не опасно будет для моего здоровья! Хочется тебя видеть и поздравить вас с Ларисой с новым учебным годом.
Ты, может, и обиделась, что я раньше не написал, ведь я надеялся на Лёшу. Он вчера мне сказал, что ты приезжаешь. Раз так получилось, так пусть и будет.
На этом у меня всё. Скоро встретимся, у меня будет отличное настроение в тот период. До встречи. Целую тебя. Толя».
Анна сидела, опустив голову, слезинки катились по её щекам.
-Ну что ты, что ты, успокойся! - с двух сторон её утешали Татьяна и Лёша. Анна всхлипнула, она не могла переносить, когда её утешали, начинала плакатъ ещё сильнее. Дома это хорошо знали. Она обычно уходила в ванную или долго гуляла по улице, пытаясь справиться со своим горем.
-Вот почему мне было так плохо вчера, я просто чувствовала, что предаю Анатолия. Я бы не чувствовала себя такой предательницей, если бы у него было всё в порядке со здоровьем, - думала она. - Я была ему очень нужна, не почувствовала этого и пошла на поводу у любопытства.
Анна подавила горький вздох и вытерла слёзы платочком, который ей протянула Татьяна.
В квартире никого не было. Соседи ещё были на даче. Тети Ларисы и дяди Павла, Нади и Виктора - тоже. На телефонные звонки Анны никто не ответил. Ей так хотелось увидеть тётю или Надежду, своих мудрых и любимых советчиц, ни бабушки, ни мамы, ни тёти рядом не было. Анна почувствовала себя такой маленькой и слабой. Ей стало страшно.
     Они немного перекусили, Анна собрала для Анатолия в пакетик фрукты и сказала:
-Вы поезжайте с Татьяной, а я поеду в госпиталь одна. Мы не виделись целое лето, нам нужно побыть вдвоём.
-Мы поймаем такси и поедем к Татьяне, уже ведь почти ночь.
-Да действительно. Я совсем не соображаю сколько времени. Оставайтесь у меня до утра. Видите, Лариса ещё не приехала, места всем хватит. Мы с Татьяной на моем диване, а ты, Лёша, на этом кресле, оно раскладывается.
-Хорошо, ложись, ты расстроилась, тебе нужно отдохнуть, а мы с Таней ещё посидим на кухне. Сегодня твои соседи точно не приедут с дачи.
     Анна приняла душ. Показала Татьяне, как пользоваться газовой колонкой, и легла, оставив на столе гореть ночник и постелив Лёше на кресле.
Этаж был первым, под полом в мусоропроводе возились крысы. Засыпая Анна вспомнила, как в доме, в подвале, в мусоропроводе травили крыс. Во дворе стояли мешки для мусора, на которых было написано – экспорт. Анна и Лара смеялись: «Что, мусор отправляют на экспорт?»
     Потом в квартире пахло какой-то дрянью. Они искали – что могло пахнуть?  Только перед отъездом на каникулы отодвинули диван и обнаружили мумию мышки. Это она так пахла.
Не надолго же хватило морилки, крысы опять активизировались. Выход мусоропровода был в квартире, в коридоре, поэтому было слышно крысиную возню.
-Скорее бы тетя Лара поучила квартиру. Может, все-таки выйти замуж поскорее, в общежитии жить не хочется, - думала Анна, проваливаясь в сон.
Её разбудил дождь. Она открыла глаза, в комнате был полумрак. Рядом с ней спала Татьяна, а на кресле Лёшка. Поднялась, вышла на кухню – по земле молотили сильные капли дождя. Анна не видела дождя с момента отъезда на каникулы.
В Средней Азии летом дождь - большая редкость, а вот в Питере - наоборот. Посмотрела на часы - можно было собираться в госпиталь. Анна оделась, приготовила завтрак и разбудила Татьяну и Лёшу. У ребят что-то произошло вечером, они явно симпатизировали друг другу.
У метро поймали такси и поехали на Измайловский проспект. Анна жила на Бассейной улице, и Толик звал ее «рассеянный с улицы Бассейной». Остановились у Троицкой церкви.
-Вон вход в госпиталь. Я с тобой!
-Нет, Лёша, я пойду одна.
Анна волновалась и не чувствовала под собой ног. Вошла в приёмный покой, там ей сказали, что сегодня пустят только после обеда.
Она так настойчиво рвалась пройти, что солдатик на вахте отправил санитара позвать Жукова.
-Анна, это ты устроила преполох? За мной даже главный врач пришёл, говорит, Жуков, иди свою невесту успокой, а то она там всех перебаламутит. 
-Ну, Толенька, я вижу, что ты, слава Богу, шутить не разучился, значит поправляешься. Мне бы лучше с твоим врачом встретиться.
-Он обещал к тебе выйти и поговорить, вот только закончит обход.
Анна рассказывала Анатолию о каникулах, потихоньку внимательно его разглядывала. Вроде ничего не изменилось: лицо было покрыто летним загаром, под белой футболкой напрягались мускулы.
-Я вот только экзамены не успел сдать, как тебе обещал - в Политех. Меня вызвали в медсанчасть, всех нас положили в госпиталь. Говорят, мы попали в момент каких-то испытаний ядерного оружия, когда были в командировке, вот нас и проверяют.
Теперь пугают, что может повлиять на детородную функцию. Врач и посоветовал всем ребятам поскорее жениться. Мы-то с тобой уже говорили о женитьбе, а у некоторых и невест нет, не то, что у меня. Ты-то за лето что надумала? Поговорила со своими женщинами, они согласны?
-Да, конечно, я поговорила. Они согласны. Ты им понравился на фото в аэропорту, которое прислал мне.
-Вот ведь какой я молодец, всё предусмотрел.
-Ты же всё знал раньше, до моего отъезда на каникулы, почему ты мне ничего не сказал тогда?
-Я хотел дать тебе возможность подумать и хорошенько отдохнуть, я боялся, что они тебя отговорят.
-Я сама могу решить, как мне поступить.
-Я рад, что ты не испугалась и не передумала. Мы с тобой справимся, я буду помогать с ребёнком, а ты будешь учиться, мне обещали сразу после свадьбы дать комнату в центре Питера.
На том они и порешили. Главный врач успокоил Анну, сказав, что все анализы в норме, что семейная жизнь благотворно повлияет на режим, и всё может пройти бесследно. Он толком не сказал, почему такой переполох.
Олег сразу вылетел у Анны из головы, она решила помочь Анатолию, насколько её хватит. Ещё неделю он полежал в больнице, ему дали какие-то отгулы за командировку. Всей компанией они съездили за клюквой. Потом Анну отправили с курсом на картошку. Она приехала из совхоза и попросила Лару поехать с ней к ребятам.
Анатолий оказался дома, но как-то растерялся, когда они пришли.
-Мне нужно срочно уехать за город к другу, договориться кое о каких делах. Проводите меня до Московского вокзала.
Из метро он полетел с низкого старта, сказав, что опаздывает на электричку, а следующая будет не скоро. Чмокнул Анну и помчался.
-Давай пройдёмся по Невскому пешком, сегодня хорошая погода, - предложила Лара.
Анна и Лара очень любили гулять по Невскому. Заходили в маленькие полуподвальные магазинчики, Анна сразу направлялась в кондитерский отдел. Она очень любила конфеты и знала все названия. Как только появлялась какая-то новинка, она стремилась попробовать.
Вот и сейчас они купили что-то в магазинчике «Восточные сладости». Выходя из магазина, столкнулись с Анатолием.
Анна и Анатолий встали друг перед другом, как вкопанные.
-Ты что, опоздал на электричку?
У него явно что-то заело, и он не мог и слова выговорить. Лара тоже стояла, не произнося ни слова. Анна резко повернулась и очень быстро пошла по Невскому. Лара побежала за ней. У Анатолия прошёл столбняк, и он тоже побежал за Анной.
-Ну, остановись! Я всё тебе объясню!
-Я не хочу тебя слушать. Ты мне наврал. Видно, есть что скрывать!
-Анна, Анна, ну и характер у тебя! Стой, я тебе говорю!
-Толя, ты куда пропал? – сначала услышали, а потом и увидели Галку. - Мы же в кино опоздаем!
Анне стало понятно выражение лица Лёши, когда он их встретил на вокзале.
-Подожди, ты же видишь, она ничего не хочет слушать.
-Анна, вот и хорошо, что всё так вышло. Бог, Жуков, шельму метит, не нужно было крутить и врать Анне и Лёшке.
-Галка, но я же тебя просил! Я люблю Анну.
-Да, но когда тебе было плохо, ты пришёл ко мне.
-Но её ведь не было в городе!
-Да ты ведь в ней сомневался, ты не верил, что, когда она всё узнает, захочет выйти за тебя замуж!
-Галка, прекрати!
Он держал Анну за руку и пытался ей всё это втолковать.
-Ребята, я все поняла. Галке хочется замуж, а Лёшка не спешит. Я согласна, но я, кажется, опоздала дать согласие. Я думаю, вы всё проверили летом, когда меня и Лёши не было в городе. Галка, я права? Ты уже знаешь, будет ли у тебя ребенок?
-Анна, прекрати! Я же тебя люблю, я хочу, что бы это был наш ребёнок!
–Толя, я тебя прошу, не ори на весь Невский проспект о своей любви, у тебя просто сработала хотелка. Лара, идём. У меня нет сил, всё это слушать. Толечка, я прошу тебя, очень прошу, если всё так, как я сказала, оставь меня в покое! Ларочка, давай скорее уйдем! Мне просто тошно!
Они доехали до Московского проспекта, благо тётя Лара и дядя Павел ещё не переезжали, у них в квартире делали ремонт. Лара и Анна искали квартиру Ларе, поближе к институту, а Анна должна была переезжать в общежитие.
Анна слегла, у неё поднялась температура, она просто ничего не хотела.
Снова началась эта тягомотина: приходил Лёша и просил за Анатолия. Он оправдывал его:
-Ему было трудно и страшно. С тобой будет легче, чем с Галкой, ты сильная и он тебя любит.
-А как Галка? 0на что, будет делать аборт или ты на ней женишься?
-Нет, я на ней не женюсь! Это её проблемы.
-Я тоже так считаю - это судьба, это теперь их проблемы. Я уже не понимаю себя! Я не знаю, люблю ли я Анатолия или просто его пожалела. У них будет ребёнок, и они должны быть вместе. Лёша, я тебя прошу, не нужно меня мучить, тебе и самому тошно. Они получили то, что хотели, а мы с тобой должны учиться! Скажи Анатолию, пусть на приходит, я его не виню, мне проще, чем ему, я его не бросала, он сделал выбор, но видеть я его не хочу, я не переношу любую ложь! Я его отбаливаю!
Анна не понимала того, что произошло и кто во всём этом виноват. Она пыталась оправдать себя, ей было жалко Галку. Она без конца терзала себя вопросами:
-Что это? Предательство? Роковое стечение обстоятельств? Её трусость?: Кого ей больше жаль: Галку, Анатолия, себя?
-Успокойся, всё так и должно было произойти! У них совпали желания, - говорила мудрая Лара, складывая вещи и книги - нужно было менять место жительства.
-Да, Ларка, ты, видно, права. Моя бабушка всегда говорила: «Всё проходит - и плохое и хорошее». Какой-то период моей жизни закончился. Видно, я не любила Анатолия, поэтому всё так случилось.
-А как же  Виктор? 0н ведь приезжал, а ты попросила Татьяну сказать ему, что не хочешь его видеть. Он пытался тебя найти в институте . Ты раскисла. Бери себя в руки. У тебя скоро день рождения.
Анне казалось, что прошла целая жизнь за эти два месяца после каникул: болезнь Анатолия, поездка всей компанией за клюквой, море фотографий. Они вместе: она и Анатолий. Две недели в совхозе на картошке. Она понимала, что в нём боролись разные чувства: ответственность перед Галкой, страх потерять Анну, страх за своё здоровье.
-Ларочка, я возьму себя в руки. У меня очень много здравого смысла, а любовь - это полная потеря головы. Я пока не могу видеть   Виктора. Я не знаю, что ему сказала Татьяна, но мне не хочется никаких объяснений, во мне что-то болит в области сердца. Должно пройти время, я ни о чём кроме учебы не хочу думать. Я договорилась на кафедре, буду заниматься в студенческом научном обществе, у меня должно оставаться поменьше времени на размышления.
   Незаметно прошёл день рождения: присутствовала вся их группа, в основном девчонки, и четверо ребят. Как потом оказалось, все запомнили день рождения Анны, так как мама прислала авиапочтой посылку с виноградом и орехами. Анна этого не помнила, она словно находилась в каком-то другом измерении, и события, происходившие вокруг, словно бы и не задевали её.
  -Анна, у тебя осложнения после болезни, ты перестала улыбаться.     Что с тобой? - спрашивали однокурсники. Татьяна несколько раз пыталась поговорить об Олеге, даже принесла от него письмо, она была на октябрьские праздники в Москве.
Был юбилейный год со дня победы Октябрьской революции. В Питере шёл сильный дождь. Над городом стоял дым от салюта. Одна из однокурсниц периодически отгибала поля большой фетровой шляпы и выливала воду. Ребята хохотали, кто-то пытался фотографировать всю эту фантастическую картину – салют в сильнейший дождь. Анна была со всеми вместе, но ей было грустно. Она так привыкла к вниманию, которое ей оказывал Анатолий.
-Поехали к нам. У нас много места, вся группа поместится, - пригласили две подруги - Лида и Валентина, - придут ребята из Военмеха, друзья моего Аркашки, - продолжала Лида. - Приедет мой брат из Москвы, - дополнила Галина-мурманчанка.
-Ребята, вы с нами?
-Куда же мы без вас, неужели к другой группе переметнёмся, мы со своими девушками будем, вы не цените нашу преданность, - дружно засмеялись все четверо ребят из шестьдесят второй группы.
-А я с вами, с фотоаппаратом, можно? – это был Дима, парень из другой группы, который жил в общежитии в одной комнате с ребятами.
Валентина и Лида снимали большую комнату на площади Мира. Девушки нашли комнату по объявлению в газете. Небольшая цена за такую большую комнату несколько удивила их, но женщина, живущая в этой квартире с отцом и маленьким ребёнком, объяснила:
-Мне хочется, чтобы с нами жила пара девушек, которых можно бы  было иногда попросить приготовить обед для отца и ребёнка, оставить квартиру без страха на порядочных девочек, а иногда присмотреть за моим двухлетним мальчиком.
Девушки посмотрели квартиру, комнаты были раздельными, им обещали не вторгаться без стука и даже разрешили приглашать друзей в праздники.
Вот ребята после салюта всей группой и отправились в эту квартиру.
Лара и Анна снова были вместе. Лара изредка посматривала на грустную Анну и улыбалась ей.
К ним  в группу пришёл новый парень, он перевёлся из Харьковского политеха, в котором был в академическом отпуске, в связи со службой на флоте. Видно было, что Виталий истосковался по обществу девушек. Каждый танец он танцевал с другой, никого не выделяя. Девушки обменивались впечатлениями о странном поведении Виталия, который очень близко прижимался во время танцев и, судя по всему, очень сильно возбуждался от присутствия девушек. Ребят было немного, поэтому все танцевали по очереди, у остальных было время посудачить.
У Лиды был жених из Военмеха, он привёл несколько ребят, приехал брат Галины-мурманчанки. Галина и её брат были очень похожи друг на друга, только брат был старше Галина года на полтора.
Когда Лара и Анна выходили в коридор из душной комнаты, они заметили на кухне молодую женщину, в очень длинной юбке, она её слегка приподняла и что-то внимательно разглядывала.
-Анна, ты заметила, что у неё протез?
Они вернулись в комнату и спросили об этом Валентину.
-Да, у хозяйки квартиры действительно нет одной ноги до колена. Она попала в аварию на железной дороге.
-Послушайте, она как-то странно одевается, и вы говорили, что работает по вечерам. Мы видели, что она пришла с одним мужчиной, потом с другим и удалилась в комнату, в которой, вы говорите, живёт её отец. Значит там и ребенок?
-Ну, что вы пристали? Наверное, у них тоже гости, сегодня праздник.
Но когда в комнату стали входить посторонние взрослые мужчины, до всех стало доходить, какую квартиру сняли девушки. Аркадий, жених Лиды, сказал:
-Я сегодня остаюсь с вами, а завтра мы поможем вам перебраться в другое место.
-Ну, какую другую квартиру в праздники? Не поднимайте пока шума, побудьте все с нами подольше, а после праздников найдем другую комнату.
Ребята вызвались приходить к девушкам по очереди, пока они не найдут подходящее жилье.
Лара и Анна загоревали. Ларе нужно было тоже искать «угол», комнату ей было одной не потянуть.
Татьяна, сестра Олега, предложила Ларе пожить вместе с ней, обещала поговорить со своей квартирной хозяйкой, которую нашли родственники Татьяны. У неё было место в общежитии, но она держала и «угол», так как приезжал брат и родители из Москвы. А вот Ларе не везло, общежитие ей ещё не давали, а теперь родственники Анны получали квартиру. Всё у них рушилось: квартира, отношения с Анатолием.
-Ларочка, не горюй, найдем что-нибудь рядом с институтом и общежитием.
Старшекурсники обычно передавали своих квартирных хозяек другим девушкам, и получалось, что у одних и тех же старушек жило несколько поколений из одного и того же ВУЗа. Анне и Ларе сказали, что одна из старшекурсниц скоро выходит замуж и освобождается «угол» прямо на Петроградской. С квартирной хозяйкой девушки познакомились и понравились друг другу.
-Лара, не горюй, у нас ведь есть ещё Антонина Петровна, мать Сергея и Васьки, Жанниных знакомых, помнишь я тебе рассказывала о её друге-поэте, которому передавали письмо. Они живут в доме у Московского вокзала. Давай поедем туда, а вещи оставим в новой квартире тёти Лары, она рядом с Бассейной, мы всё перевезём с вещами тёти Лары и дяди Павла, ты же знаешь, они нас не оставят. А У Антонины Петровны попросимся пожить пару недель. Анна не хотела оставлять Лару в мрачной квартире Антонины Петровны надолго.
Окна квартиры Антонины Петровны выходили во двор-колодец. Это был типичный ленинградский двор. Комбата была похожа на трамвай, часть её была отгорожена занавеской. В этой комнате сейчас осталась одна Антонина Петровна, мать Сергея друга Жанны. Второго её сына - Ваську, как звали его все приятели, совсем недавно забрали в армию, но Анна, когда приносила письмо Сергею от Жанны, успела с ним познакомиться.
Васька отвёл Анну к Сергею. Он жил недалеко от матери, на Суворовском проспекте. Комнатка у него была крошечной. Ребята у него посидели совсем немного. Он прочитал письмо Жанны, чему-то  загадочно улыбнулся и спросил:
-Хотите, я вам прочитаю стихи о Жанне, она была моим добрым другом, и её присутствие часто придавало силы моему творчеству. Сергей работал в редакции газеты и учился. Как все поэты, он был очень любвеобилен, и сейчас у него был очередной творческий порыв.
Анна не решилась оказать Сергею, что давно пишет стихи. Она долго в этом никому не признавалась и никому не читала своих стихов.
Стихи Сергея ей понравились.
Жили Лара и Анна у Антонины совсем немного. Позже Анна изредка навещала её и знала, что ей – матери удалось спасти Ваську с помощью друзей умершего мужа от тюрьмы.
Ребята кого-то спьяну зацепили, и слово за слово возникла драка. Никто в этой драке особенно не пострадал, но только-только вышел закон о хулиганстве, и ребята попали под «горячую руку».
Антонина Петровна развила бурную деятельность и, пока шло разбирательство, отправила Ваську в Армию. Закадычный друг Васьки - огромного роста парень, был приговорён к нескольким годам тюрьмы за хулиганство и через год погиб там, оказав кому-то сильное сопротивление. Было трудно
поверить, что этого гиганта можно было убить. Анна видела этого парня рядом с Васькой, и ей было смешно, какой крохой она казалась рядом с ним. 
Из всей жизни у Антонины Петровны Анна запомнила огромных, сочных, как вишни, ленинградских клопов, которые шуршали под бесконечным слоем обоев, жгуче кусались по ночам и, когда надавливали на обои, было слышно, как они там лопались. Когда Анна вспоминала этих клопов, у неё сразу всё начинало чесаться. Ещё у Антонины Петровны был большущий пушистый кот, которого она любила, наверное, как своих сыновей.
Она выглядывала во двор-колодец и говорила Анне:
-Посмотри, как он сидит и красуется перед кошками, а хвостом к ним не поворачивается. Не хочет, чтобы они учуяли, что он бракованный (кот был кастрирован).
Анна смеялась, любуясь пушистым, какого-то фантастического серого цвета, котом. В конце концов, кота кто-то украл, или он сам куда-то удрал, и горю Антонины Петровны не было предела.
Сейчас Анна стояла на опушке леса, опираясь о сосну, подставляя лицо солнцу. Она не знала, который час, сколько она здесь стоит, ей было трудно вернуться из юности. Очень хотелось вернуться в студенческие годы. Она часто возвращалась туда мысленно, но так подробно, пожалуй, никогда.
Её младшему сыну в этом году будет двадцать пять лет, а старшему осенью исполнится двадцать семь. У младшего скоро будет ребёнок. Анна думала:
-Может быть, все эти воспоминания понадобились мне для того, чтобы осознать, что жизнь катится с горки. Нужно смириться с тем, что она скоро станет бабушкой.
У старшего сына когда-то была женщина с ребенком, он жил с ней несколько лет. Девочка называла мужа дедом, её - Анну - бабушкой не называла. Сыновья и муж посмеивались:
-Не горюй, на бабушку ты у нас ещё не тянешь, ты молодо выглядишь. Дочери её друзей, доверяющие Анне все свои секреты, обращавшиеся к ней за советом, часто забывались и обращались к ней на «ты», они говорили:
-С тобой мы не чувствуем разницы в возрасте, ты словно старшая сестра, которая немного мудрее нас, и не читает нам нотаций, просто хочет уберечь от ошибок.
Анна вновь нырнула в прошлое, она должна была ещё кое-что вспомнить, может быт, самое больное, то, что она сама от себя постоянно прятала, о чём пыталась не думать, не раскапывать.
Как только освободилась квартира на Петроградской, Анна помогла Ларе туда перебраться, а сама поселилась в общежитии. Бывали они почти всегда вместе. Днём - в институте или библиотеке, вечером ходили с группой в кино, или Анна бывала у Лары на квартире, или Лара в общежитии у Анны. Казалось, все страсти улеглись. Девушки получали письма от одноклассников из армии, учились и пытались больше ни о чём не думать, ни с кем не знакомиться и не общаться, только с ребятами из своей группы.
    Иногда на Анну накатывала необъяснимая тоска, но она её прогоняла, вытаскивала Лару на выставку в Эрмитаж, в театр или какой-нибудь музей.
Новый год встречали в общежитии всей группой, гуляли ночью по Ленинграду, потом была сессия. Девушки сдали её досрочно. Лара уехала домой, а Анна с однокурсниками провела зимние каникулы в пансионате. Все вместе катались на лыжах, ходили на танцы. Там у неё появились подруги из параллельных групп.
    Лара вернулась после каникул несколько  задумчивой.
Анна не спрашивала, знала, что подруга сама всё расскажет. Так и случилось. На каникулах Лара встретила своего одноклассника, пришедшего в отпуск из армии, и он предложил ей выйти за него замуж.
-Анна, наверное, просто у нас сейчас такой возраст, гормоны бесятся, все, кто не занят учебой, собираются жениться или выйти замуж. Мне было смешно, когда это касалось тебя, а сейчас я сама об этом задумалась.
-Тебе тоже захотелось замуж? Мой пример тебе не послужил наукой?
-Нет, не сейчас, когда он вернется из армии.
-Вот тогда и будете говорить. Просто, всё, что произошло со мной, наложило отпечаток и на тебя. Ты что боишься старой девой остаться? Мы с тобой ещё так молоды. Я бы и не собралась, если бы не несчастье с Толей, во мне, наверное, мало любопытства к этой проблеме. Может, меня так воспитали? Не знаю, плохо это или хорошо, но я знаю - мне так спокойнее, что всё это разрешилось как бы само собой.
-Но Виктор  тебе пишет, и это тебе безразлично?
-Не знаю, у меня как-то ещё не отболел Анатолий. Мои, отношения с Виктором  дружеские. Он разбудил во мне любопытство к проблеме, но, так как он не висит у меня над душой всё время, это меня  ни к чему не обязывает. Я знаю; что люблю Ленинград, хочу учиться здесь, и меня не тянет менять ВУЗ, друзей, город. Просто я не влюбилась ещё так сильно, чтобы ради этого изменить свою жизнь.
-Как в тебе много здравого смысла, хотела бы я увидеть, кому удастся свести тебя с ума.
-Знаешь, Лара, мне кажется, я не могу сойти с ума от любви, я влюбляюсь и быстро разочаровываюсь. Помнишь того парня, синеглазого и светловолосого, который так ехидно разговаривал с нами в институтской столовой, в нём что-то есть. Я никогда не любила  светловолосых, но в нём присутствует какая-то мужская сила.
-Это всё гормоны, гормоны! Ты же говорила, тебе больше интересен тот, который нас цеплял в библиотеке, у него такой едкий юмор.
-Ну, это просто можно было взаимно друг о друга поточить язык.      Помнишь  того хирурга, у которого Татьяна по ошибке съела борщ?
Девушки рассмеялись. Фармацевты часто обедали в столовой мединститута. Татьяна, сестра Виктора, была очень рассеянной. Она как-то перепутала стол, пока ходила за вторым, и Анне пришлось улаживать конфликт с парнем, уже хирургом, который ругал девиц из их института, и вообще всех студентов, которые всё путают.     Видно, у него съели не первый обед. Потом он извинялся перед девушками и садился к ним за стол, когда видел в столовой и часто рассказывал смешные истории из жизни студентов и ординаторов-медиков.
   Анна рассказала ему, что хотела быть хирургом, но потом на глазах у неё женщина попала под транспорт, и она начала бояться смерти и крови. Он её уговаривал пойти в морг, но Анна так и не решилась.
   Ребята мелькали в жизни девушек, но они всегда ходили вместе, и, как только кто-либо пытался остаться с ними наедине или пригласить одну из них, девушки отказывались, оставались просто хорошими знакомыми и кивали друг другу при встрече в столовой, на лекциях или на катке зимой.
После приезда из зимнего пансионата Анна купила коньки, и Лара последовала её примеру. На Кировских островах были замечательные катки. Раз в неделю они там бывали. На каток приезжали ребята со всего Питера. Было весело, звучали вальсы, а по выходным играли военные оркестры. Примеру Лары и Анны последовали многие из их группы, и опять все были вместе, неразлучная сто шестьдесят вторая, - как говорили о них в институте.
У Виталия появилась кинокамера, а у Димки был роскошный фотоаппарат, поэтому летопись этой группы оказалась довольно солидной.
Незаметно пролетела зима, весна, подошла летняя сессия. Ребята шутили:
- Сдадим сопромат, можем жениться.
Математику, философию сопромат, электротехнику в этом почти дамском Вузе преподавали, как правило, военные в отставке. Анна смеялась:
-Не понятно, то ли у нас институт благородных девиц, то ли филиал военного училища.
   Сопромата боялись все. Преподаватель слыл придирой. Но всю группу выручил Лёня Скрипка. Он вошёл на экзамен, когда Лара, Анна и Виталий ещё готовились. Виталий списывал и просил Анну подсказать формулу. Анна ответила:
-Показать не могу, она у меня написана значительно выше колена, неприлично так высоко поднимать юбку.
Когда они дома писали формулы, Лара горевала:
-Анна, у тебя полнее ноги, можно формулы писать крупнее и поместится больше, чем на моих ногах.
Формулу Виталию, конечно, передали, видно у Лары она была написана на более доступном месте.
Лёнька вошел, вежливо с полупоклоном поздоровался. Преподавать улыбнулся:
-Какая красивая фамилия, какая музыкальная.
-О, Владимир Иванович, говорят, вы играете на скрипке!
-Ну что вы, я просто дилетант, я люблю этот инструмент и люблю бывать на скрипичных концертах.
Лёня продолжал.
-У вас такие прекрасные стихи, которые печатают в нашей институтской газете.
   Владимир Иванович поплыл от удовольствия. Лёня заговаривал ему зубы, все списывали тихо и спокойно. Преподаватель явно расслабился, и группа быстро и хорошо  сдала сопромат, договорившись пойти с преподавателем на скрипичный концерт. В итоге на концерт пошли Владимир Иванович, Анна, Лара, Виталий и Лёня. Концерт был прекрасным. Ребята не пожалели, что пошли, хотя и сделали вид, что старались только ради группы.
   Лара и Анна часто бывали на концертах в консерватории. Анна окончила музыкальную школу и любила классическую музыку.
Часто там она встречалась со своими одноклассницами Ириной и Изабеллой, с ребятами из соседнего дома, братьями Валеркой и Шуркой, донимающими их в детстве игрой на скрипке. Один брат учился в университете, а другой в Военмехе. В Питере они организовали землячество, и иногда виделись где-нибудь в театрах, на выставках. Скучать было некогда, обида на Анатолия, казалось, сгладилась.
Как-то Анне стало в библиотеке плохо, её тошнило, не сиделось на месте, она задыхалась.
-Лара, я не могу, поеду домой.
Забежала в аптеку, купила мятные капли и понеслась по Невскому к метро. У Елисеевского гастронома нос к носу столкнулась с Анатолием.
-О, Анна, стой! Как я рад тебя видеть! Я так давно хотел тебя увидеть, но просто боялся попадаться тебе на глаза или идти к тебе. Я скучаю без тебя, - тараторил он, пытаясь сгладить неловкое и настороженное молчание Анны.
-Извини, мне что-то сегодня не по себе, я спешу! Как у тебя дела?
Он, казалось, только и ждал этого вопроса. Он тут же радостно выпали.
-У меня появился сын – Лёшка! Мы живем здесь рядом, на Росси! Приходи к нам в гости!
-Я поздравляю тебя, рада за тебя, но извини, в гости к вам я не приду! Прощай!
   Анна едва добралась домой. Ей было ужасно плохо. У неё поднялась температура. Она выпила горячего чаю, таблетку от головной боли и провалилась в сон.
-Анна, просыпайся, в это время не спят, сумерки. Ты мне говорила, что тебя этому учила твоя бабушка.
    Её будила Лара, заехавшая к ним из библиотеки. Анна рассказала подруге о встрече и слегка всплакнула у неё на плече.
-Пошли ко мне. Елена Васильевна уехала к брату, нам никто не помешает. Завтра экзамен, ты выспишься у меня лучше, чем у вас в комнате. Кто-нибудь непременно будет заниматься ночью и будут ходить, и хлопать дверью.
   У Лары и Анны был уговор: перед экзаменом самое главное выспаться, перед смертью ненадышишься.
Анна так и сделала. Экзамен они, как всегда, сдали самыми первыми и хорошо.
-Ура! Каникулы! Лара, мы продержались ещё один год и даже устояли против замужества!
-Ну, не знаю, у меня этот вопрос будет решаться этим летом. Посмотрим после каникул.
   Лара уезжала домой, а Анна собиралась ехать в строй отряд.
В стройотряд ехали ребята после первого и второго курса. На первом курсе было много ребят после армии. Группа состояла из пятнадцати ребят и из двадцати девушек. Большего количества ребят не набралось. Штаб зарегистрировал отряд, отправляющийся на север Ленинградской области в леспромхоз. Нужны были молодые рабочие руки на строительстве лежневой дороги для вывоза леса и на ремонтных работах.
Отряд разместили в школе в Богом забытой деревне, стоящей на берегу торфяного
озера. Деревня со всех сторон была окружена сосновым лесом. Никто из ребят никогда не жил в такой глуши. Никаких городских звуков вокруг просто не было: звуки колокольчиков на шее коров, когда утром по деревне пастух гнал стадо, крики птиц, лай собак.         Гул бензопилы и рокот трактора они слышали только в лесу, когда валили и вывозили деревья. Часть девушек работала в лесу с ребятами, и у них была смешная профессия «сучкорубки». Ребята валили деревья, а девушки обрубали сучки. Всего пять девушек и среди них Анна, остались с ребятами, остальных
утром увозили в посёлок на станцию и там они занимались бетонными работами. Работа оказалась значительно тяжелее, чем в лесу. Очень многим из бетонщиц она отозвалась впоследствии радикулитом, всё это выплыло потом, в Ленинграде, а здесь был угар, энтузиазм и никто не жаловался. Уставала и та и другая бригады. На станции встречались со студентами из других отрядов, а лесная бригада была разбита на две группы, соревнующиеся между собой. Память о том лете осталась у Анны на всю жизнь.
В лесу было полно ягод: голубики, черники, земляники. Ребята, пока валили деревья, просили девушек набрать им ягод. Пока девушки обрубали сучья на деревьях, ребята лакомились ягодами. Из лесу приходили с чёрными от ягод губами, и командир отряда, который чаще бывал с девушками на станции, громко басил:
-Чем это вы в лесу занимались?! Наверное, больше ягоды собирали.
Бригада из лесу привозила грибы и ягоды для столовой, чтобы Людмила - повариха, белокурая и сочная, как спелая ягода, любимая женщина командира, могла приготовить кисель из ягод или жаренку из грибов.
   Мастер Петрович и тракторист Василий окали по северному, а мастер всех девушек ласково называл «желанные вы мои». Девушки смеялись и расспрашивали Петровича и Василия о житье-бытьё в этих северных местах.
Оказалось, что у Василия женой была цыганка Мария. У них было трое детей.
-Где ж ты здесь цыганку-то на севере нашел? - Спрашивали его девушки.
-А её из отпуска привёз – из Молдавии.
Когда ребята уезжали в Ленинград, Василий привёл на станцию свою жену цыганку-сербиянку и своих ребятишек. Гены у Василия были сильными, и все ребятишки у такой колоритной: черноволосой и черноглазой, смуглой, словно мулатка, женщины были синеглазы и светловолосы. У двух дочек были толстые косы цвета спелой пшеницы, а у самого младшего - двухлетнего сынишки волнистые в мать волосы, более темные, чем у сестрёнок, и рыже-зеленые глаза.
-Вот они, мои цыганята, - похвастался Василий.
-Зайчики-русаки, - засмеялись ребята. - Недаром у иудеев нация по матери считается, а кто отец, - то только женщина ведает.
-Так и у поморов всегда было, и у северных народов так было принято, кровь разбавить, чтоб здоровее род был.
-Да и у нас, на Кавказе так принято, - сказал бригадир Анны - Вовка-осетин, - вот и воровали женщин у других народов.
Все дружно пришли к выводу, что смешение кровей ещё не испортило, ни один народ, что все на земле скоро перемешаются, и не будет междоусобных войн.
Анна учила в стройотряде слова из осетинского языка, украинского и белорусского.
-Сома кино ма, - пойдем в кино, - так говорил ей Вовка вечером и все в отряде понимали, что он говорит.
Анна и Ольга сочиняли стихи. А Гимн отряда написали все вместе. Постоянно сочиняли друг о друге частушки.
Ленка-завхоз по утрам за завтраком разгадывала сны. Все были веселы, молоды и здоровы. Ни мошкара, ни огромные комары не могли подавить это искромётное веселье.
В лесу приходилось мазаться какой-то маслянистой  жидкостью, чтобы постоянно не отмахиваться от комаров, иначе бы некогда было работать.
   Обед Людмила привозила в лес на лошади. Ребята располагались где-нибудь на солнышке, чтобы было поменьше комаров.
Лёжа на животе, не вставая с места, ртом можно было собирать крупные ягоды земляники. Иногда ребята, словно козы, ползали по поляне, стукались лбами и, хохоча, отлетали в разные стороны.
   Ощущение счастья не покидало Анну. Можно было уйти в глубину леса, в сторону от шума трактора, собирая ягоды лечь на поляну и смотреть в небо. Ощущение полёта испытывала она при этом. Душа её отдыхала от городской суеты. Лес, небо, земля, она - Анна одна во всём мире, и это её не пугало. Из этого состояния её выводили крики ребят. Её звали, боялись, что потеряется в лесу.           Медсестра Светлана, которую им прислали из штаба студенческого отряда для оказания медицинской помощи, была  в одной с Анной бригаде .Она  помогала обрубать ветки и могла оказать первую медицинскую помощь .У Светланы было  среднее  медицинское образование , да к  тому же -
. она  училась в соседнем мединституте на втором курсе.
Анна и Светлана часто вместе уходили за ягодами, пока ребята валили деревья. Уходили недалеко, чтобы слышать звук бензопил. Как только слышался шум поваленного дерева, они возвращались, нужно было обрубать ветки.
   На тракторе Василий оттаскивал дерево в общую кучу, а потом деревья нарезались на брёвна одинаковой длины, подгонялись друг к другу, звенья плота соединялись  вместе , в болотной топи постепенно появлялась дорога из брёвен. По этой дороге могли пройти лесовозы и погрузчики.
   Иногда ребят из лесных бригад отправляли на ремонт старой лежневой дороги, идущей от деревни. На эту работу уходили четверо ребят, две девушки и старая лошадь, которую использовали для перетаскивания брёвен.
    Однажды Анна отправилась на эту работу с Инной, девушкой, которая училась на младшем курсе. Инна была крупнее и солиднее Анны.
-Девчонки, давайте мы вас посадим на лошадь, не идти же вам пешком, - как истинные «джентльмены» предложили ребята.
Седла у лошади не было. Подстелили ватник. Впереди села Инна, а за ней Анна. Один из парней взял лошадь под уздцы. Медленно трусила лошадь, Анна держалась за Инну. Ребята шли рядом и всё время болтали о всякой ерунде.
-Смотрите! Заяц. Вон, вон, побежал в сторону леса! – закричала Инна и дёрнулась вперёд. Лошадь вздрогнула, рванулась, ватник сполз, а вместе ватником с лошади поползла Анна и на неё полетела Инна. Всё произошло так быстро, цепляться было не за что. Девушки моментально оказались на земле.
     Анна и не поняла сразу - больно ей или не очень, как её уже ставили на землю крепкие молодые руки,  ощупывали, и несколько голосов сразу спрашивало:
-Как ты? Что-нибудь болит? Ты так летела, да еще Инка сверху.
Анна растерянно хлопала глазами и слушала себя. Потом рассмеялась.
-Погодите, всё так быстро. Я еще ничего не поняла. Подождите! Я подышу поглубже и послушаю себя. Ничего! Вроде всё в порядке.
    Потом они все по очереди ехали на лошади, но уже без ватника Работали недалеко от деревни, на обед в отряд приехали и пришли. Теперь уже оживились Лена-завхоз, Людмила-повариха и командир строй отряда. Девчонки на лошадь садились с высокого колодца.
Всё это было очень занятно и в новинку, но даже у ребят после поездок без села появилась кавалерийская походка. К сожалению, Димка-фотограф был на работе в лесу, и эти кадры с лошадью в летопись не вошли. Не смотря на тучи огромных комаров, мошкару, усталость, чувство юмора ребят не оставляло. Вспоминая всё это с позиции своего возраста, Анна понимала, что некоторые шутки были примитивными, но общий задор и молодость вызывали неудержимый смех из-за каждого пустяка.
    Самой большой любительницей шуток и подшучиваний была Зойка, угловатая, спортивного склада девушка из Белоруссии.
В воскресенье обычно все отсыпались после трудовой недели, потом по очереди девушки и ребята ходили в деревенскую баню.
    Проснувшись однажды утром, ребята не обнаружили своих брюк, на спинках кроватей висели девичьи халаты. Чтобы никто не проболтался, все свои шуточки Зойка никому не доверяла, все розыгрыши творила в одиночестве.
   В баню через всю деревню ребята отправились в халатах, многим из них эта шутка понравилась. Но у хитрого Вовки-осетина оказались запасные брюки. Так что в брюках были толь командир отряда и Вовка. Все остальные ребята щеголяли тощими и более витиеватыми, чем у девушек, ногами.
     Было смешно смотреть, как Васька, огромного роста парень по прозвищу Циклоп, у него было явно ассиметричное лицо, и один глаз находился несколько ниже другого (очень неудачная видно попалась его матери акушерка и плохо слепила голову ребенка после его рождения), щеголял в халате пышногрудой Людмилы-поварихи. Из большого выреза халата торчали его угловатые ключицы.
   Очень эффектно смотрелся светловолосый и пышнотелый Лёшка с полными ножками и полненькими плечами. Девчонки смеялись:
-Из Лёшки бы получилась очень приличная и симпатичная барышня.
    Лёша улыбался своими пухлыми губками и кривлялся, как кокетливая девица. Видно хорошо вошёл в роль.
Димка-фотограф долго и смущённо бегал в трусах, пытаясь выпросить у Зойки брюки. Анна и Димка были большими друзьями, Анне было его жаль, она пыталась ему помочь и стащить у Зойки его брюки. Но Зойка не поленилась и отрезала у ребят от брюк все пуговицы, вывесила их у туалета на нитке. Вместо «М» и «Ж» написала «МАДАМ» и «ЖЕНТЕЛЬМЕНЫ». Путаница и хохот не смолкали целый день.
    Весь отряд помылся и пообедал. Людмила с Леной очень постарались: сварили из свежих ягод кисель, испекли блины. Ребята, продолжая пребывать в женских халатах, принялись пришивать пуговицы к брюкам.
    Анна помогла Димке принять достойный вид, с его сильной близорукостью выполнить такую работу было практически невозможно. Димка обрядился в брюки и принялся фотографировать исторические кадры: Лёшу в позе русалки на бревнах с большой поварешкой, хлебавшего кисель из кастрюли, рядом с Лёшей Толика, похожего на маленькую и хрупкую девочку, с ярким бантом на голове.
   Смеялись все оставшиеся дни пребывания в стройотряде.
Ребята долго придумывали, как бы достойно подшутить над девчонками, да так ничего и не придумали. Правда, свободного времени особенно и не было. В воскресные дни штаб отряда проводил спортивные соревнования, конкурсы песен или концерты в окрестных деревнях и маленьких городках.
    Ребят в отряде было достаточно для футбольной команды, и они играли в футбол, а девушки в волейбол. Мышцы ног ребята стремились тренировать и на работе.
   Любимым развлечением Васьки-Циклопа было упросить девушек попрыгать на нём во всей амуниции: в комбинезоне и резиновых сапогах. Как-то на нём прыгали сразу трое: Анна, Светлана-медсестра и Галка, девушка из другой бригады. Ребята одобрительно галдели, а Васька просил девушек:
-Не бойтесь, подпрыгивайте и топчитесь, мне вовсе не больно, у меня крепкие мускулы.
     Оставалось отработать в лесу дней десять, и все отряды награждались от леспромхоза поездкой на теплоходе в Кижи. Романтика приелась. Ягодами и гримами все пресытились, хотелось конфет, и в магазине скупалась вся карамель. В лесу, на болотистых местах появились клюква и морошка. Решили сварить для чая варенье из морошки, эта ягода имела непривычный вкус, и варенья из неё никто не пробовал. Рита и Анна отправились в магазин за песком и к почтальону за почтой и советом - как варить варенье из морошки.
С этого момента начались неприятности. Девчонки шли, болтали, вдруг откуда-то выпрыгнула собака и вцепилась Маргарите в ногу. На крик вылетела хозяйка и оттащила собаку. Однако, у Риты был выдран клок из платья, а они очень редко ходили в платьях, и была прокушена нога. Собака вцепилась в ногу выше колена. Хозяйка собаки принесла йод и лоскут ткани. Расстроенные девушки вернулись в отряд. Светлана-медсестра сделала укол, и Риту повезли в посёлок делать укол от бешенства. Это происшествие всех выбило из колеи.
-Надоели мы видно в деревне уже всем и даже собакам, никогда за все эти два месяца такого не приключалось, - печально проговорил кто-то из ребят.
   Утром все, как всегда, собирались на работу. Лена спрашивала:
-Ну что, кому разгадать сон? Рита, а ты что видела вчера во сне? Может, если бы разгадали сон, вы бы с Анной не пошли в деревню за сахаром, и собака бы никого не искусала.
-Ну, уж нет, это как у Булгакова, масло было уже пролито на рельсы!
-Ну, что же вы все приуныли, подумаешь собака, вот я её вечером напугаю, будет нас бояться! - слегка заикаясь, говорил Димка-художник.
    Его рисунками была разрисована столовая. Анна и Димка вместе трудились в институтской газете и выпускали боевой листок в стройотряде.
    Окно кухни было оформлено в виде ярко красного рта, из которого выглядывало улыбающееся лицо светловолосой и пышногрудой Людмилы-поварихи. На стенах столовой висели картинки из жизни первобытных людей, охотящихся на мамонта и готовящих обед на костре. Вес эти картинки вызывали: аппетит, потерей которого в лесу никто не страдал, и вызывали улыбки на лицах ребят.
   Анна не помнила, какой она видела сон, только внутри у неё, где-то в глубине сознания притаилась необъяснимая тревога.
Всё шло спокойно и по обычному порядку. Сегодня они должны были закончить ещё одно звено лежневой дороги. Гудели пилы, падали деревья.
Димка взял фотоаппарат. Все дурачились, принимали необычные позы, как бы валили деревья. Пообедали, немного полежали на бревнах. Девушки попрыгали на Ваське, потом отправились за морошкой и услышали крик. Крик был каким-то сдавленным .Анна бросила рабочие рукавицы и полетела, перескакивая обрубленные ветки, их ещё не собрали. Она увидела очень толстую сосну, из-за ствола была видна голова Вовки-осетина с глазами неестественно расширенными и тревожными.
-Анна, не подходи, беги за Светкой медсестрой!
-Что случилось?!
-Скорее, очень прошу, не спрашивай.
–Света, Света! Скорее сюда! - кричала Анна и бежала за Светкиной медицинской сумкой.
-Что случилось?!
-Скорее, скорее к Вовке! Я не знаю что точно, он мне не велит к нему подходить!
Девушки побежали к Вовке.
-Анна, стой, только Светка! Не смотри! Я дергал пилу и пропилил ногу, много крови, ты можешь не выдержать!
   К ним со всех сторон бежали ребята и тракторист Василий. Анна вместе со Светкой перелезла через толстую сосну, которую повалил Вовка. Он был один. Пилу заклинило, он не смог один повалить дерево, попытался выдернуть пилу, и она полоснула его по ноге. Хорошо, что пила была выключена, ему просто сильно разодрало ногу, не задев сухожилий, только мышцы. Рана была рваной, из неё хлестала кровь.
-Успокойся, Анна справится! Она подержит жгут, пока я делаю укол и бинтую. Потерпи!
   Анна, как ни странно, спокойно смотрела на всё это. Она что-то говорила, успокаивая Володю. Уже прибежали ребята и обступили их со всех сторон.
Светка кричала:
-Да отойдите же вы! Ничего не видно!
Только сейчас Вовка немного расслабился, и было видно, как побледнело его смуглое лицо.
   Его отвезли в посёлок и наложили швы. Хирург успокоил всех:
-Ничего страшного, вены и жилы целы. Останется шрам, но шрамы мужчин украшают.
   Девушки стали внимательнее приглядываться к своим ребятам, которых часто не принимали всерьёз.
Самыми взрослыми и серьёзными выглядели командир, прошедший службу в армии и Вовка, как правило, строгий и неулыбчивый, а оказался очень мужественным, так как через неделю он вместе с ребятами играл в футбол за  свой отряд. Без него ребятам, было бы несдобровать, Вовка был самым результативным игроком. Девушки видели, что ему ещё больно, пот катился по лицу градом. Они по очереди оказывали ему внимание, периодически подсылая к нему медсестру, ей он доверял больше, так как она была при исполнении... Видно, он терпеть не мог женской жалости.
    Стройотряд подружил многих на долгие годы. Поездка в Кижи на небольшом теплоходе была просто сказкой. На север осень приходит раньше. В августе золотом и багрянцем расцвели смешанные леса. Особенно хороши были осинки, с дрожащими золотыми и алыми монетками листьев. В зелёные пятна хвойного леса вплетались яркие гирлянды осенних лиственных деревьев. Полыхали сочные ягоды рябины. На рынке продавали крупную клюкву и оранжевую морошку.
     Последний митинг в городке Подпорожье. Во Вьетнаме шла война, и митинг был направлен против этой войны. Прощание с Василием, его семьёй, лесом, деревней, болотистым озером. Последняя баня, в которую, предварительно носили коричневую воду из озерца, была самой долгой . Все устали от работы, и, вроде, даже от романтики и тишины леса, но почему-то не хотелось уезжать. Может быть, потому, что понимали - никогда так остро они уже не почувствуют такой красоты. Все впечатления, даже самые прекрасные, в последствии не бывают такими яркими, острыми, ко всему привыкаешь, даже к постоянной красоте.
Заработок в стройотряде был не особенно велик. В Ленинграде на него Анна сводила Лару в Кафе-мороженое «Лягушатник» - там всё было зелёного цвета: скатерти, освещение. Потом они с Ларой купили Анне в подворотне у Синтетики плащ из болоньи и в Пассаже с рук зимние сапоги на натуральном меху. В магазинах за модными вещами стояли огромные очереди. Ещё Анна купила себе пару шерстяных цветных очень модных в то время чулок.
    После стройотряда ребятам разрешили две недели отдохнуть и начать занятия позже. Но Анна не полетела домой, заработок в стройотряде ей немного помог сэкономить мамины деньги. Анна понимала, что маме приходится нелегко с её учёбой. Стипендия была небольшой, а подрабатывать она ей не разрешала, вот немного выручил стройотряд.
   Кончилась романтика лета. Анна начала  работать в научном студенческом обществе на кафедре спец. технологии. Лара тоже за компанию, но это её не особенно привлекало. Часто  Лара в библиотеку, а Анна - на кафедру ставить очередной синтез, порученный ей аспиранткой Ниной.
Как-то утром, на занятиях, Лара сказала Анне:
-Анна, сегодня мы с тобой идем на свидание!
Анна подняла брови.
-Мы с тобой? Ты что - маленькая, без меня не можешь?
-Не могу! Я хочу, чтобы ты его увидела. Мы идём в библиотеку, а вечером он нас у библиотеки встретит.
   С утра была всего одна пара. Девушки доехали до Невского проспекта, дошли пешком до Фонтанки, спустились в маленькую подвальную пирожковую на углу Невского и Фонтанки, недалеко от студенческой библиотеки имени Салтыкова-Щедрина. Взяли любимые Анной пирожки из заварного теста, с зелёным луком и яйцом. Рядом с ними пили кофе с пирожками двое ребят. Один из них, доев пирожки, задумчиво разглядывал бумажку. Второй смотрел на него и улыбался:
- Ну, что, мало? Нет больше. Съешь бумажку, она жирная.
Девушки рассмеялись. Анна подумала:
-Вот мы и дома, опять милые студенческие приколы. Что же у Лары за парень появился?
   Лара ничего толком не рассказала. Она была одна в библиотеке, ей было скучно, сидела, ерзала на месте, без конца выходила погулять в коридор. Когда вернулась, увидела у себя на тетради записку: «Девушка, не вертитесь, я за вами наблюдаю. Я жду вас у второго окна в коридоре.
   Лара тихонько покрутила головой, пытаясь найти того, кто за ней наблюдал, и пожалела, что не было рядом Анны, она бы моментально вычислила того, кто подсматривал. Лара всегда ценила уникальное чутьё Анны. Они так чувствовали друг друга, что могли обходиться без слов, перебрасываясь только взглядами. Часто им казалось, что они могли и мысли друг друга читать.
   Лара вышла в коридор и увидела высокого парня в сером свитере и очках. Он смотрел на неё и улыбался. Пошёл от окна к ней навстречу:
-Да, да это я вам написал записку. Вы сегодня такая неусидчивая без своей подруги. Я решил за вами присмотреть. Вы уже уходите из библиотеки? Я бы мог вас проводить. Или давайте встретимся, когда вам будет удобно.
-Давайте лучше завтра и после обеда. Если не возражаете, я буду с подругой.
-Ну, я так и думал. Я всё время вас видел вместе. Она что, заболела?
-О нет. Она работает на кафедре, её интересует научная работа, а я не очень люблю там бывать.
-Как же вы так не последовали за ней?
-А почему вы решили, что я следую за ней? Может, мы на равных, мы дополняем друг друга. Мы совсем разные.
-Я вижу - одна светленькая, другая тёмненькая.
Вот всё, что Лара рассказала Анне.
-Ну что же, теперь Лара будет занята, я могу сидеть на кафедре, сколько потребуется. Мне всё  равно не хочется ни на кого из ребят смотреть, после предательства Анатолия во мне словно что-то умерло, наверное, романтическое понимание любви, - думала Анна  и, улыбаясь, смотрела на растерянную Лару.
-Анечка, ты пойдёшь со мной, посмотришь? Мне он сразу понравился, но я немного растерялась.
-Ларка ты моя, чудо ты моё. Почему ты так шарахаешься от ребят? Только из-за меня ты попадаешь в какие-то истории, а теперь ещё и переживаешь из-за меня, словно ты виновата в том, что случилось у меня с Жуковым. У каждого своя жизнь, наверное, ещё не моё время, я встречу человека, который сможет меня любить такой, какая я есть, и не пытаться меня сделать такой, какая ему нужна.
-Анна, ты же знаешь, я дала слово своему однокласснику дождаться его из армии. Он зимой обещал приехать в Ленинград, а потом будет видно.
-Вот потом и будет видно, а пока? Нужно иметь, с чем сравнивать. Ты же знаешь,  какой я замечательный теоретик. Посмотри, сколько у наших девчонок
одновременно парней. Я вот сама не могу, всё нужно придумать какую-то необыкновенную любовь - на всю жизнь. А кто знает, есть ли такая вообще?
-Давай пойдём на свидание и посмотрим. У этого парня есть чувство юмора ,  наблюдательность .
- Странно, что мы его не заметили, Ты же знаешь, как я чувствую взгляды. Значит, он всё время смотрел на тебя и только на тебя. Говорят; что мы с тобой чем-то похожи. Просто смешно, наверное, только ростом, а так - мы полная противоположность: у тебя большие груди, а у меня - большие бёдра.
-У тебя полные ножки, а у меня – «зажигательные, как спички», - продолжали они сравнения, потом рассмеялись, это было не в первый раз.
-Лара, просто я смелее и у меня длиннее и острее язык, чтобы отвечать на приставание ребят, ты же знаешь, как они боятся моего острого языка.
-Анна, ты уж попридержи язык на этот раз. Мне хочется, чтобы ты включила своё природное чутьё, иначе я всё угроблю своей математической логикой. Я всё-таки в математике сильнее тебя, - слегка подколола Лара Анну.
     Девушки собрали книги, сдали библиотекарю и вышли на набережную Фонтанки. У парапета , облокотясь на чугунную ограду набережной, стоял молодой человек в чём-то сером. Выделялся его крупный нос, на котором сидели очки в тяжёлой роговой оправе.
Внутри у Анны что-то дрогнуло, и она сказала:
-Иди одна, у тебя будет всё в порядке. Я поеду к тёте Ларисе, я давно у неё не была.
-Теперь неудобно, он нас видел вдвоём, я сказала, что мы придём вместе.
-Ну, что ж, идём вместе, - обреченно согласилась Анна.
Девушки перешли через улицу. Парень пошёл им навстречу и протянул руку Анне:
-Павел.
-Анна.
-Вот как вас, оказывается, звать? Лара так растерялась из-за моей записки, что не назвала  вашего имени.
-А какое это имеет значение?! На свидание вы пригласили Лару. Я с вами только до метро, в силу нашей многолетней привычки везде бывать вместе.
-А почему бы вам по-прежнему не быть вместе? Давайте сходим в кино в Аврору, там идут прекрасные мультфильмы?
   Анна нервно засмеялась. Аврора у неё вызывала воспоминания, связанные с Анатолием.
-0 нет, только не в Аврору! Здесь есть поблизости кинотеатр, там тоже зал, в котором показывают мультфильмы, - предложила она.
-Прекрасно, если и не мультфильмы, то какой-нибудь новый фильм точно идёт. Лара, а ты-то не возражаешь? – спросил Павел.
- Ларочка , прости, опять я со своими ограничениями, я лучше пойду, я же обещала быть у тётушки.
-Ну уж нет, сегодня мы идём в кино с Павлом. Ты не договаривалась, что приедешь к ним сегодня, поедешь, как всегда, в выходной день. Будут все друзья тёти Лары и вы, как всегда, поиграете с ними в карты. Все старички будут довольны твоим обществом, а сегодня идём с нами в кино.
   Они пошли в ближайший кинотеатр, и попали на стерео фильм «Чёрный монах». Ощущения от фильма были действительно необычными: словно оказывался в центре событий: то по лицу заденет ветка, то наедет автомобиль. Такие эффекты, видно, вызвались специальными очками, которые им выдали. После окончания фильма решили идти на Петроградскую пешком через Кировский мост.
   Всю дорогу о чем-то болтали. Павел рассказывал о своём институте связи, спрашивал девушек о том, чему их  учат в их девичьем вузе.
-Вас так много всегда бывает в библиотеке, и вы часто держитесь все вместе.
-Да наша группа любит заниматься в библиотеке. А мы с Анной часто сидим на третьем этаже в зале для слепых, там тише, меньше болтовни, только сильно скрипят полы. Павел засмеялся:
-Я заметил, как вы оттуда спускались, но мне не пришло в голову, что туда можно взять книги и там занижаться.
-Это Анна, ей всё интересно, она наблюдает за людьми, которые читают необычные книги.
-У меня был учитель музыки - слепой, а у него – жена, тоже слепая от рождения. У них был маленький ребенок. Я часто приходила к ним домой, видела, как она всё делает по дому.
   Она словно видела, только плохо. Движения у неё были плавными, медленными, словно она руководствовалась каким то другим, природным чутьём. Наверное, они видит, но как бы руками. Говорят, что на поверхность кожи выведены все органы. Наверное, органы зрения находятся на кончиках пальцев. Слух у моего учителя музыки был идеальным, он ещё настраивал музыкальные инструменты в нашей музыкальной школе. Он мне сказал, что у меня прекрасное чувство ритма, а вот нет усидчивости. Говорил, что мне нужно идти на дирижёрский факультет. Я никогда не хотела быть профессиональным музыкантом. Мама хотела, чтобы я училась в музыкальной школе, вот для неё я получила диплом, а для себя - образование и любовь к серьёзной музыке. В нашем классе многие учились ещё и в музыкальной школе, а вот закончили её не все. Я всегда всё довожу до конца, если я обещаю, то делаю это. Не знаю, может быть, это плохо. 
Лара возразила Анне:
-Ты преувеличиваешь, всегда занимаешься тем, что тебе интересно. Как только тебе становится скучно, ты это бросаешь.
-Нет, Лара, во всех моих делах я ищу какую-то романтическую подкладку, а может, просто отдаю дань моде. Химия - в моде, учеба - в моде, занятие наукой тоже в моде. Но я по-прежнему являюсь редактором институтской газеты, это мне интересно. Мне интересны люди. Может, вообще я не туда пошла? Но я не брошу, потому, что обещала маме получить высшее образование. Просто, я обязательный человек. Да что мы опять с тобой затеяли дискуссию и ничего не пытаемся узнать о Павле!
-А что вы хотите узнать обо мне?
-Давно ты за нами наблюдаешь? Почему не подошел раньше? Ты что, боялся меня, поэтому и подошёл к Ларе, когда меня не было?
-Ты действительно придумщица. Просто в этот день Лара была одна и не занималась, а вертела головой по сторонам. Она такая хрупкая, такая синеглазая показалась мне очень одинокой. Я и решил её развлечь, а она не пошла со мной, ей было важно твоё мнение.
-Вы так говорите, как будто меня рядом нет. Анна знает, какая я упрямая, если мне не нравится что-то, я ни за что не попаду под чужое влияние.
-Да, Лара во многих вещах сильнее меня. Она прекрасно катается на лыжах, она сильная, всегда тащит меня на буксире. Она прекрасно знает математику и физику, а мне эти дисциплины скучны. У неё прекрасный почерк, а у меня - неразборчивый. Лара мою писанину понимает лучше, чем я сама.
-Но ты очень быстро пишешь и записываешь почти стенографически. Мы всегда занимаемся по двум лекциям: моим и Анны. А все ребята показывают лекции Анны, когда требуют конспекты, у неё не явно выраженный женский почерк.
-Вот видишь, какие мы разные! - почти в один голос сказали девушки.
-B жизни, как в электротехнике - притягиваются противоположные заряды. У Лары в этот день был противоположный мне заряд. Ты, Анна, её не уравновешивала в тот день, - улыбаясь, говорил Павел, а сейчас мне трудно сказать, у кого из вас какой заряд. Вы обе очень женственны, но каждая по-своему хороша. Есть цветы полевые - не яркие, не броские. Есть цветы садовые - искусственно выведенные, они более вычурные более яркие. И вы, как два цветка, только один северный, а другой южный. Южные растения яркие, острее пахнут, от них кружится голова. Не все любят яркие растения и очень сладкие фрукты.
-Это в мой огород камешек. Я - яркое, пряное и ядовитое, сильно пахнущее дурманящее растение? Странный комплимент! Что же мне теперь делать, если я такая? Меня нужно бояться? - обиженно поджав губки, спрашивала Анна.
-Анна, не обижайся, ведь это мнение Павла. Ты же знаешь, что из нас двоих внимание ребят чаще всего привлекаешь ты, а теперь вышло как бы наоборот. Ты не обижайся, - миролюбиво улыбаясь, говорила Лара.
-А я и не обижаюсь,  просто делаю выводы. Как бы я ни гримировалась под ромашку, всё равно вылезают мои розовые шипы.
-Это ты точно и образно сказала, Анна, ты, наверное, пишешь стихи?
-А откуда ты знаешь, Павел? У тебя тоже видно есть шестое чувство!
-У нас в институте было много интересных семинаров, которых не было в других вузах. Мы, радиотехники, в отличии от вас улавливаем и передаём то, что невозможно ни потрогать, ни увидеть.
-Ну, это по Ларкиной части, все эти физики. Но, самое смешное то, что квантовую физику я сдала на пять. Лара смеялась, потому, что я говорила то, чего не было в учебнике. Наша преподавательница, наверное, была мною загипнотизирована и поставила мне пять.        Сказала, что я читала дополнительную литературу. А просто в школе у нас был прекрасный физик - Мушель. Он был очень смешной. Говорил с польско-еврейским акцентом, про него ходили анекдоты. Когда к нему в квартиру звонили, из-за дверей отвечал голос: «А мене дома нету». Он нам столько всего рассказывал, что я и по сию пору столько ещё не переварила. Учитель - как сеятель: сеет много, а уж, что у кого прорастёт…
Так они шли и болтали обо всём на свете. С Павлом было легко. Анна задумалась:
   Почему я так страдаю после того, что случилось с Анатолием? Я сама виновата. Нужно завести другого парня, и всё выбросить из головы. Может, позвонить Виктору? Пусть приедет в Питер. С ним так же интересно, как сейчас с Павлом.
-Надо же, как незаметно мы дошли до Петроградской. Вот и мой дом, здесь я снимаю угол у старушки. А Анна живёт дальше, в общежитии.
-Павел, вы очень хорошо воспитаны, но я дойду сама, здесь рядом. Вы меня заставили задуматься о некоторых вещах. Хорошо, что вы появились, Лара будет не одна, я всё больше сижу на кафедре спецтехнологии, мне там интересно.
-Послушай, Лара, я не спрашивала тебя раньше. Почему ты поступала в наш институт?
-Я поступала в университет, как и ты вначале, но сдала химию на четыре. У меня ведь тоже медаль. Сразу забрала документы и успела сдать химию на пять ещё и в наш Вуз. Потом я уехала домой, и мы с тобой, Анна, познакомились на начерталке, а не в совхозе, как с Галкой-мурманчанкой. Вот с ней-то вы в чём-то похожи, поэтому ваша дружба была не долгой. Мы с тобой прилепились друг к другу. Павел сказал точно: один человек как бы дополняет другого до единого целого.
-Ну, ребята пока, боюсь, от этой философии я сегодня буду плохо спать
   Анна медленно шла по улице Льва Толстого вдоль ограды медицинского института, находясь под впечатлением только что состоявшего разговора и оценивая себя под другим углом, глазами Павла. Она привыкла, что из них двоих, когда они бывали в компании, больше говорила Анна. Будучи  профоргом группы, она всё знала о сокурсниках, их нужды, часто просила у декана то стипендию кому-то, то общежитие.
Лара же больше молчала и смотрела на подругу, тихо улыбаясь, лишь иногда спрашивала:
-Ну, зачем тебе нужно так много суеты, почему тебе всегда всех жалко. Вот и с Димкой-фотографом носишься, он до сих пор имеет хвост по органической химии.
-Он мой друг, он фотографирует для газеты. Кто за него постоит? Он как барышня.
-Да, он со своими хилыми мускулами только из-за тебя и в стройотряд поехал, Ты что, не поняла?
-Не придумывай.
-Мне виднее как он на тебя смотрит. Даже на лекциях тебя фотографирует.
-Он всех фотографирует, как и Виталий всех снимает своей кинокамерой. У них в комнате болезнь - кино и фото.
- А ты у них в комнате была, видела, чьи фотографии везде лежат? У Виталия фотографии всего курса, он не может ни на ком остановиться. А у Димки везде твои. Мне Лёнька сказал.
   Анна шла и думала о том, что с тихим и молчаливым Димкой ей просто было всегда спокойно. Он не надоедал ей, с ним было, как с подругой, она никогда о нём не думала, как о парне. Когда нужно было что-то для газеты, она просила. Он кивал и делал.
Анна продолжала вспоминать всё, связанное с Димкой. Однажды, когда Анна и Лара сдали все книги, библиотекарь из институтской библиотеки сказала Анне:
-У вас не сдана ещё одна книга.
Но девушки возразили. Они часто брали книги на двоих и помнили, что эту книгу сдали.
-Тогда идите в хранилище и ищите эту книгу. Я вас там закрою, найдёте - постучите в дверь, кто-нибудь меня позовёт, либо я приду за вами через полчаса. Прошло больше часа, пока Анна и Лара искали книгу. Она оказалась не на своём месте, даже странно, что они её нашли.
Тогда ещё Лара посмеялась, что Анна нашла её благодаря своему нюху.
Однако никто за ними не приходил.
-Лара, уже много времени, наверное, библиотекарь уже ушла и забыла о нас. Слышишь, крысы возятся, в этом старом здании, наверное, много крыс. А рядом кафедра физиологии, у них вечно то мышки бегают, то лягушки прыгают. Помнишь, прошлой весной? - Девушки рассмеялись и начали стучать в дверь.
-Нас никто не услышит, если закрыта дверь в коридор. Представляешь, если мы останемся здесь до утра. Нас съедят крысы.
-Не болтай. Они бы объедали книги, если бы они здесь были, а этого не видно. Просто нам так кажется от страха и тишины в помещении.
Они снова принялись молотить в дверь руками и ногами.
-Кто там кричит? – услышали они знакомый голос Димки-фотографа. Девушки всё ему рассказали из-за дверей. Он привел библиотекаря, - о них действительно забыли.
-Выходите, узницы науки!
-Ура, Димка, спасибо!
   Анна обвила шею Димки и чмокнула его в щёку. Она помнила, как он тогда покраснел и вздрогнул от неожиданности. Сейчас Анна отчетливо вспомнила его лицо и растерянные глаза за толстыми стёклами очков. Да конечно, он очень смущался под её взглядами, но она никогда не придавала этому значения. Ей казалось, что он ведёт себя так со всеми. На всех праздниках, во всех поездках за город он бывал с их группой. Анна просто думала, что он ведь жил в одной комнате с Ленькой и Виталием, а ребята учились в группе Анны.
-Димка, ты как здесь оказался, наш спаситель?
-Я сдавал Климу коллоквиум. Помните, мы устроили пожар из-за незнания реакции нитрирования. Анна, ты бы попросила Клима за меня. Он тебя обожает, может, поставит мне троечку.
-Ну, вот теперь мне Клима повесили. Он такой тютя-матютя. Просто, я  не устраиваю пожаров, а торчу на кафедре дольше всех. Там и Клим вечно бывает пред глазами у шефа. Ребята говорят, что они делают шефу докторскую, и играют в шахматы.
-Тем более, у тебя блат.
  Анна, конечно же, уговорила Клима поставить Димке тройку, но она просто не придала значения такой мелочи. Димка и все ребята с её курса были такими привычными, своими. Лёньку все вовсе не стеснялись. Иногда кто-нибудь просил:
-Лёня, отвернись, нужно поправить чулок.
А Лёнька смеялся и говорил:
-Девочки, мы свои люди, может, я могу помочь.
   Мама Лёни была очень симпатичной, модной и современной дамой, она часто навещала сына, и все её знали. Лёня очень гордился мамой, советовал девушкам, как одеваться и привозил из Риги журналы Рижской моды. Все ребята были своими, не было никаких ярких романов, везде бывали вместе. Смуту внёс Виталий, он был старше и истосковался на флоте по женскому обществу.
   Девушки встречались с ребятами из других вузов, военных или морских училищ, или со своими одноклассниками. Анна никогда не задумывалась о своих парнях, пока не побывала с ними в строй отряде.
   У них в вузе учились очень скромные и хорошо воспитанные парни, даже те, кто прошёл армию. Может быть, поэтому они и пошли в такой девичий вуз, что любили девичье общество и умели уважительно обращаться с девушками.
Она шла и улыбалась своим мыслям, растревоженным высказываниями Павла.
Вот и. кончился забор мединститута. Вот и бассейн, а за ним общежития: сначала их института, потом медицинского.
Анна кивнула бабе Лене, маленькой, похожей на пуделя в мелких кудряшках, старушке. Что-то ей сказала и поднялась к себе в комнату.
   В комнате их было четверо, все с одного курса, только разных специализаций. Анна практически только ночевала в общежитии: занималась в библиотеке, в воскресные дни бывала у Нади или тёти Лары, или с Ларой куда-нибудь уходила. Возвращалась, как правило, поздно, если не нужно было производить уборку по графику в комнате или постирать. Иногда они с Людмилой, спортсменкой и микробиологом, ходили в баню, на улицу Братьев Васильевых и обязательно в парилку. Лара в бане в парилку никогда не ходила.
-Вот приедешь в гости к моим родителям, тогда поймёшь, что такое настоящая баня по-чёрному.
   Сейчас в комнате горел ночник. Спала Людмила. Ольги и Галочки, которую все звали «Графиня Орлова» не было. Пошла умываться и на кухне увидела Татьяну, сестру Виктора .
-Анна, хочешь жареной картошки с салом?
-Танька, ты с ума сошла в такое время и картошку с салом есть!
-А ты попробуй, понравится. Идём ко мне поболтаем.
-Только вспомнила о Викторе -   увидела Татьяну, - подумала Анна.
   Татьяна - пышнотелая, с синефиалковыми глазами, курносым носиком и белой кожей, с лёгким румянцем на лице, постоянной скептической улыбочкой, любила поболтать с Анной. Татьяна окончила школу на отлично, получила медаль, но провалила экзамены в  Московское музыкальное училище имени Гнесиных , обиделась на Москву и поехала учиться в Питер.
   Точные науки она не любила, музыку забросила, к роялю в институте не подходила, но на концертах бывать любила. Они с Анной и Ларой часто бывали по абонементам в большом зале Ленинградской Филармонии и Консерватории, где тогда стал концертировать молодой дирижер Темирканов. Анна и Татьяна старались попасть на его концерты и очень любили наблюдать за руками этого блистательного дирижера. Анна, наверное, в силу того, что учитель советовал ей идти на дирижерский факультет, Татьяна в силу своего музыкального образования, тоски по брошенной учебе и просто оттого, что Темирканов был по-мужски красив, молод и талантлив. Лара не понимала и не очень разделяла восторги Анны и Татьяны, но с удовольствием бывала с ними на концертах.
   С дымящейся сковородой девушки отправилась в комнату Татьяны. В комнате никого не было.
-Наши девушки так рано не приходят. Ты что-то сегодня рано? Где вы с Ларой были?
-В библиотеке, в кино. Я оставила Лару с молодым человеком.
-У тебя может найтись время для моего брата? Он хочет приехать на октябрьские праздники, всё время донимает меня вопросами о тебе, - спрашивала Татьяна, за обе щёки уплетая жареную картошку. Она делала это так аппетитно, что Анна не выдержала и попросила вилку.
-Хорошо, я согласна. Пусть приезжает. Я не буду ему писать, приедет, так приедет.
   Анна обжигалась и про себя удивлялась, как Татьяна быстро говорила и ела. Они доели картошку, помыли посуду и расстались.
   Анна за учебой, работой на кафедре, забыла о разговоре с Татьяной. Вот и её день рождения накануне Ноябрьских праздников.
Возвращаясь вечером из института, она услышала на вахте голос бабы Лены. Та была в курсе всех личных дел девушек, знала всех женихов и, кажется, всё про всех знала. Она пеклась о нравственности девушек, ругалась, если приходили очень поздно. Её нужно было предупредить заранее, она любила быть доверенным лицом. Баба Лена была коренной ленинградкой. Когда девушки первый раз назвали её бабушкой, она поправила:
-Я не бабушка, я девушка, только старая! В наше время так легко и кому попало не отдавали ни своё сердце, ни своё тело. Мой жених погиб на войне. Я больше никого не любила.
-Анна, тебе  телеграмма. Отец приезжает.
-Спасибо! Телеграмму уже взяли?
-Нет, вот, она, тебя дожидается.
   Баба Лена начала потихонечку расспрашивать Анну об отце. Анна рассказала, что не видела отца очень много лет, что сама написала ему. Они стали переписываться, и вот теперь он приезжает.
Анна разволновалась.
-Как они встретятся? Что она ему скажет? А что он ей?! Она опять забыла о Викторе .
Вот и поезд. Анна волнуется.
-Узнает ли она отца? У неё не было его последних фотографий. Как он выглядит?
   Анна узнала отца сразу, и он её. У него осталась всё такая же, как в молодости на всех фотографиях, улыбка. Отец взволнованно притянул Анну к своей груди. Голос у него немного охрип от волнения.
-Девочка моя, наконец-то мы встретились. Я так долго этого ждал. Как ты похожа на маму!
-Здравствуй папочка. Ты хорошо выглядишь, мне мама и тётка, и твой брат говорили, что я очень похожа на тебя.
-Давай сфотографируемся вместе, и тогда будет ясно, как мы с тобой похожи.
   Анна с отцом ходили по музеям, театрам и кафе. Анне хотелось показать отцу Ленинград, а ему её везде поводить. Отец был замечательным и предупредительным кавалером. Анне стало понятно, почему его так любили женщины. Она совершенно не осуждала родителей. Отец постоянно говорил Анне, что всю жизнь жалеет о том, что мама уехала и увезла Анну. Он пригласил её приехать к нему в гости на Урал во время летних каникул.
   Перед отъездом Анна и отец посидели в ресторане, Анна посадила отца в поезд и пошла пешком по Невскому проспекту.
Моросил постоянный осенний Ленинградский дождь. На сердце было пасмурно. Анна машинально переходила из одного маленького магазинчика в другой. На Невском таких было много. Часто они находились в полуподвальчиках. Проходила сразу в кондитерский отдел. Смотрела на конфеты и никак ничего не могла выбрать.
Отец хотел ей сделать подарок, но Анна не решила, чего она хочет.
   Сейчас она брела из магазина в магазин, и ей ничего не хотелось. Она словно и не замечала дождя.
Наконец она всё-таки купила коробку конфет и поехала в общежитие к Ирине и Изабелле. Она давно не была у них. Получила открытку ко дню рождения.
Общежитие ЛИСИ - инженерно-строительного института, находилось на Фонтанке. Ирина и Изабелла жили в одной комнате. Ирина училась на факультете водоснабжения и канализации ,а Изабелла на ПГС - промышленного и гражданского строительства.
Они обе оказались дома, поздравили Анну с днём рождения, попили чаю.
-Анна, мы ходим в профилакторий, который находится на пятом этаже нашего здания. Оставайся у нас. Переночуешь вместо меня там. Мне нужно делать срочные чертежи, а нас проверяют и ругают, если мы не ночуем там, - говорила Изабелла. Она была потрясающей придумщицей и могла найти выход их любого положения.
-Хорошо, что ты приехала. Белка хотела еще кого-то попросить, но лучше тебя, тогда точно никто ничего не узнает. Только придётся тебя накрыть с головой. У тебя слишком черные волосы в сравнении с почти белыми волосами Беллы.
Ирина и Изабелла были абсолютно не похожи, они были двойняшками, а не близнецами. Но на физкультуре все бывали не очень часто, поэтому Ирина иногда сдавала зачёты по физкультуре за Изабеллу. Ирина очень хорошо плавала, она ходила в бассейн за двоих.
   У Изабеллы был более тяжёлый факультет, и Ирина выручала сестру во всём. Они обе часто помогали и Анне - подписывали ей курсовые, а иногда и что-то чертили для неё.
   Девушки старались видеться, договаривались и ходили в театры, на выставки. Анна бывала у них в институте на танцах и приходила на выступление команды КВН, у ЛИСИ была очень сильная команда. Весь институт за неё болел. Анна тоже была поклонницей команды ЛИСИ.
Как-то вечером они возвращались из большого зала Филармонии, шли по улице Бродского, мимо гостиницы Европейская. На углу Бродского и Невского проспекта стояла группа ребят и девушек. Они размахивали руками, говорили жестами.
-Это дети весёлой ночи, — сказала Изабелла. — Так  в Ленинграде называют глухонемых.
   Девушки спустились в метро. Анна попросила Ирину что-то ей объяснить по черчению. Ирина чертила пальцем на стене, объясняя, размахивала руками. Вдруг они увидели, что к ним направляются какие-то ребята, тоже начинают жестикулировать. Девушки испугались и быстро вскочили в поезд.
-Это глухонемые, они приняли нас за своих.
-А почему мы так удрали. Можно было познакомиться, это интересно, - сказала Анна.
-Нет, лучше не стоит, они очень обидчивы. Не принимают не своих.
Прошло несколько лет после этого происшествия, и Анне довелось ближе познакомиться с глухонемыми.
   Уже будучи замужем и живя под Москвой, летела от матери после похорон бабушки.
В самолете кресла стояли напротив друг друга, то есть три человека через столик сидели напротив ещё троих.
-Вы не возражаете, если мы сядем рядом с вами? - спросила женщина небольшого росточка, светловолосая, с подвижным лицом.
Люди суетились при посадке, снимали одежду, относили её на вешалку в небольшой гардероб между салонами. Пристегнули ремни и немного успокоились. Только сейчас Анна заметила, что её соседи переговариваются жестами. Обращаясь к ней, они произносили слова вслух. Речь их была не очень чёткой, но вполне разборчивой.
-Мы актёры Московского театра «Мимики и жеста», - сказал Анне очень высокий и очень крепкого сложения мужчина,
- Я сурдопереводчик, - сказала её соседка, невысокая и светловолосая женщина.
-Очень приятно и очень интересно. Я видела афиши этого театра у станции метро Первомайская у нас в Москве, но ни разу не была у  вас в театре.
-Вы много потеряли. Это единственный в мире театр глухонемых. Но как вы уже успели заметить, мои попутчики не немые, они говорят, просто они не слышат или очень плохо слышат, поэтому не испытывают потребности в произнесении звуков, так как прекрасно понимают по губам, а друг с другом могут общаться и без звуков. Вы не смущайтесь, с вами они могут говорить обычно, когда же они одни, в этом нет необходимости.
Всю дорогу до Москвы Анна проговорила со своими попутчиками и сурдопереводчиком. Она узнала, что театр был на гастролях в Ташкенте, что они вообще много ездят по миру с гастролями. что в театре ставят много музыкальных спектаклей, что актёры театра двигаются под музыку, которую они слышат кожей, но что для этого нужно много работать, что в постановке танцев им помогают постановщики танцев из Большого театра.
   Человек, на которого она сразу обратила внимание, высокий и крепкого телосложения, давно работает в этом театре. Он сыграл много ролей и пригласил Анну на спектакль «Ромео и Джульетта», в котором он играл отца Ромео. Анна обещала. Через какое-то время она сходила на спектакль этого театра. Спектакль был великолепен. Она узнала своих знакомых. Актёры играли очень выразительно и эмоционально. Только они иногда забывались и произносили слова вслух, одновременно с сурдопереводчиком. 
А тогда, в метро, в студенческие годы, они удрали от этих глухонемых ребят, побоялись с ними познакомиться, больше такой возможности не представилось.


Анна снова очнулась. Вот ведь вокруг снег, скоро весна, а её на этой лыжной прогулке занесло так далеко - в её юность. Она медленно двигалась к опушке леса, попыталась подняться на насыпь, скатилась, лыжи скрестились, и она упала в снег. Полежала, осторожно распутала ноги с лыжами и встала. Бочком поднялась на насыпь. Вот и хорошая лыжня. Лес только с одной стороны, а со всех сторон пустота. Вдалеке видна деревня, линия электричек. На опушке лес вырублен и посажены молодые ёлочки. В глубину леса ,в тень, в сумрак входить не хотелось, и Анна медленно покатилась по полю. Мысли её вновь и вновь возвращались в студенческие годы.

Приближался Новый год, девушки учились уже на третьем курсе. Павел приглашал и Анну, и Лару к себе в общежитие на Новогодний вечер, но Анна отказалась. Татьяна опять напоминала о брате. Просила Анну позвать его к ним в Питер, но Анне словно что-то мешало снова увидеть Виктора .Она всё откладывала и откладывала эту встречу.
-Пора навестить тётю Ларису и дядю Павла, она стала у них очень редко бывать, - думала Анна.
   Лариса и Павел были в библиотеке, у него был последний год, последние курсовые, потом практика и диплом. Анна всё чаще оставалась на кафедре. Её помощь нужна была её аспирантке и завкафедрой. Аспирантка делала кандидатскую, а завкафедрой - докторскую. Анна синтезировала исходные вещества, но иногда ей поручали более ответственную работу - новогоднюю настойку из апельсиновых корок. Технология была очень кропотливой, вначале нужно было сделать настойку, затем добавить молоко, отфильтровать и получить красный апельсиновый ликёр.
-У Анны хорошие и терпеливые руки, она ни капельки не прольёт, не выпьет, а Клим поставит ей пять за коллоквиум.
-Я ей и так пять поставлю, она не только настойку хорошо сделает, но и всей группе поможет поставить синтезы по программе. Правда, Роза? Правда, мужики?
-Точно-точно. У нас с этой группой нет ни проблем, ни хвостов, - почти хором проговорили лаборант Роза – кудрявая, похожая на хищную птицу,  женщина и молодые преподаватели.
-Если бы не Анна, у нас на кафедре бы случился пожар, она успела у нашего аспиранта - араба Ибрагима отнять дымящуюся колбу, он её хотел вылить в туалет. Анна оказалась рядом и отобрала у него колбу. Ведь он однажды уже вылил  жидкость, содержащую органику, так несколько недель вся кафедра бегала по нужде на чужую территорию.
   Все дружно расхохотались. Шефа на кафедре не было. Аспиранты и преподаватели сидели в студенческой лаборатории и курили. В аспирантской была только Анна и её руководительница – Нина. Они отгоняли сернистый ангидрид. Пользовались вакуумным насосом, стоящим на балконе под окном кабинета заведующего кафедрой.
Завкафедрой, сорокапятилетний бородатый мужчина, любитель езды на мотоцикле, появился недавно, после смерти довольно известного химика - Парайкошица, довольно долго бывшего заведующим кафедрой спец. технологии.


Борис, так звали нового завкафедрой, был его учеником, но докторскую диссертацию делал в химико-технологическом институте. Его пригласили на кафедру по завещанию Парайкошица, но преподаватели встретили его не очень любезно. Все считали, что на кафедре нашёлся бы свой человек на профессорскую должность.
   Борис привёл с собой своих аспиранток и некоторых преподавателей. К одной из его аспиранток Анна и попала, когда студентам предложили работать в научном обществе.
Нина была человеком очень аккуратным, работоспособным, и Анна у неё многому научилась.
Вместе с Анной на кафедре работала и Елена, мать которой вела у них практические занятия по спецтехнологии и читала лекции на курсе.
Анна и Елена читали более сложную литературу, чем институтский учебник. Они выбрали своей профессией научную деятельность.
Время шло незаметно, работа на кафедре требовала времени и сил. Анна подружилась с Еленой. Лара была занята Павлом и учёбой. Девушки по прежнему много времени проводили вместе: сидели рядом на лекциях и на занятиях, бывали в библиотеке. У Павла начинались тяжёлые дни - последний семестр в институте.
   Анна медленно брела с кафедры. Было довольно поздно, одиннадцатый час вечера. Она очень устала. Ничего не хотелось - ни есть, ни думать ни о чём. Только бы добраться до общежития и лечь спать.
-Анна, а тебя сегодня искали родственники, Приходил твой брат и просил тебя прийти к тёте, они тебя потеряли, - выпалила кудрявая баба Лена, дежурившая в этот вечер на вахте.
-Какой брат? Видно кого-то прислала тетя Лара. Да, нужно к ним ехать, они обо мне беспокоятся. И у Нади давно не была. Нужно всех навестить перед Новым годом, - думала Анна, медленно поднимаясь на свой третий этаж и бредя по длинному коридору.
-Анна, где ты пропадаешь? Тебя все сегодня ищут.
В один голос выпалили Людмила-спортсменка и Галина – «графиня Орлова».
   Галка - малюсенькая, как Дюймовочка, с круглыми любопытными глазками сидела на кровати с ногами, накрытыми одеялом, на котором лежал учебник по микробиологии, а Людмила – с книгами в руках, она пришла из библиотеки, находившейся в общежитии.      Лариса и Анна были самыми не ленивыми и предпочитали заниматься в библиотеке института или студенческой библиотеке на Фонтанке, там было спокойнее - никто не отвлекал бесконечными вопросами, и гуляньем из комнаты в комнату.
-Кто меня искал?
-Какой-то парень. Сказал, что он твой брат, и его прислала твоя тётя.
-Наверное, тетя Лариса беспокоится, прислала ко мне своего сыны или одного из своих племянников. Как хорошо, что завтра выходной. Высплюсь и схожу в гости.
-Неужели тебе так необходимо почти каждый день быть так долго на кафедре? Ты перестала ходить на концерты, в кино и почти не гуляешь?
-Не знаю, просто так получается, я там пока нужна моей аспирантке, им нужно срочно доделать эксперименты, чтобы написать статью.
-А тебе это зачтётся?
-Не знаю, мне просто интересно там работать. Очень хочется спать. Сегодня Ибрагим всех отравил эфиром, едва не устроил пожар.
   Анна выспалась. Все уже куда-то разбрелись. Она встала, умылась, устроила небольшую постирушку, повесила бельё в комнате, пока никого не было. Попила чаю и поехала к тёте Ларисе. Была уже вторая половина дня. Анна доехала на метро до станции «Парк Победы».
Дом, в котором тётя Лариса и дядя Павел получили квартиру, был построен после войны, в пятидесятые годы. Стены дома были толстенными, подоконники окон необыкновенно широкими, не было слышно шума машин и троллейбусов, бесконечно снующих по Московскому проспекту. Анна поднялась на второй этаж по широкой лестнице и позвонила. Дверь ей открыл молодой человек в очках. Он был среднего роста, сухощав и остронос.
-Я знаю, вы - Анна. Это я вас вчера искал. Вас потеряли дядя Павел и тётя Лариса. А я Борис, племянник дяди Павла. Это я жил в студенческие годы в комнате, в которой вы жили с подругой на Бассейной, - скороговоркой выпалил Борис, провожая Анну в комнату по широкому и длинному коридору.
Он помог Анне снять пальто и подал тапочки.
-Давайте помогу вам снять сапожки с ваших прекрасных ножек.
-Борис, ты перепугал девушку своей галантностью. - Дядя Павел шёл с чайником и улыбался Анне.
-Вот и наша дорогая пропажа. Ты так заинтересовала Бориса, что он отправился на твои поиски. Это мой племянник. Он с родителями жил в Улан-Уде, куда они были эвакуированы из Ленинграда. Его тогда ещё не было, он немного тебя постарше, учился в Ленинграде в Политехе, уехал к родителям, а сейчас вернулся в Питер и хочет жить здесь. Очень обрадовался, что у Ларисы приехала племянница, и решил сразу с тобой познакомиться. Он у нас прыткий, уже был женат, но развёлся. Ты с ним поосторожнее, видишь, как заухаживал, - говорил дядя Павел, радуясь приходу Анны.
Они все дружно пили чай. Потом Анна помогала тёте Ларисе готовить обед. Потом все обедали, играли в карты. Борис поехал провожать Анну до общежития. Они долго стояли на улице, Анна замёрзла, но в гости его не пригласила и очень уклончиво ответила, когда она будет свободна.
Перед Новым годом Анна навестила Надю и Виктора, поздравила их с приближением праздника. Отказалась идти с Ларой и Павлом к нему в общежитие на празднование Нового года, решила остаться со своей группой. Настроение было не новогодним. Позвонил Лёша, брат Анатолия, поздравил и пригласил пойти с ним в гости к Анатолию, сказал, что они с Галкой просили их придти. Анна отказалась.
Девчонки нарезали горы салатов. Накрыли стол в самой большой комнате. Ребята принесли ёлку. Все её дружно нарядили. Пришли и те, кто жил на квартире, всем хотелось быть вместе с группой.
-Анна, там тебя спрашивают на вахте.
Анна спустилась на первый этаж. У стола дежурной её ждал Борис.
-А я к вам! Можно?! Мне очень грустно одному!
-Ну что ж, идёмте, ребят у нас не очень много, только паспорт оставьте.
Девчонки обрадовались новому гостю. Борис принёс дорогой коньяк и конфеты. Такого на студенческом столе не было.
Все орали, пели, плясали, хлопали пробки из бутылок с шампанским. Танцы были на первом этаже в помещении столовой.
-Давайте уйдём и погуляем по городу? - предложил Борис. Анна с удовольствием согласилась. От гула, гама и гомона начинала болеть голова. У них в комнате кто-то спал, на столе стояла вымытая посуда. Анна и Борис потихонечку оделись и вышли на улицу. Летел лёгкий снежок. С погодой Дед Мороз не подвёл.
Они долго ходили, о чём-то говорили, вернее больше говорил Борис, Анна слушала и не слушала, она просто была не одна. Борис жил у дяди, но скоро ему должны были дать комнату за городом, там он нашёл работу.
Борис попросил разрешения звонить ей, навещать её .Анна согласилась, Хотя после Нового года началась зимняя сессия. Борис приходил, звонил, уговаривал её сходить в кино и в театр, он всё время окружал её вниманием. Все сидели, учили, готовились к экзаменам. Лариса сердилась на Анну:
-Ну что, ты опять отправляешься в кино? Такой трудный экзамен, сиди в библиотеке!
-Ларочка, я всё успела прочитать, ты же знаешь, что я не умею зубрить, мне всё понятно. Я устала, меня у библиотеки ждёт Борис, пошли с нами в кино.
-Нет, я посижу ещё. Ты же не пишешь шпаргалок, как я и наши девчонки. Как будешь сдавать детали машин?
-Так и буду сдавать, то, что поняла, а если сумею - воспользуюсь конспектом. Опять выпустим Лёньку, это коронный ход на этом предмете, он нравится преподавателю. Не грусти, не хочешь со мной - не ходи. Тебе не скучно? Павел когда приедет с практики?.
-Не знаю, обещал позвонить.
-Вот видишь, появится Павел, и ты начнёшь куда-то ходить! Почему не хочешь пойти с нами?
-Не знаю, мне почему-то не нравится Борис. Какой-то он уж очень предупредительный.
-А бабули на вахте говорят, что они с Павлом похожи.
-Наверное, оттого, что оба в очках. Они тебе кажутся похожими?
-Ну, уж нет, я никогда никого не встречала похожего на Павла. Это, конечно, не внешнее сходство. Я считаю, что тебе с Павлом повезло, он мне нравится.
-Может больше, чем нравится, поэтому ты отказываешься с нами везде ходить и поэтому так сразу начала крутить роман с Борисом?
-Лара, что за домыслы? Павел тебе чётко сказал, что ему понравилась ты, он меня видно побаивается, он подошёл именно к тебе, когда ты была одна. Зачем я буду вам мешать?!   
-Я же тебя знаю, мы так долго вместе, а теперь ты просто избегаешь бывать вместе со мной, даже когда ты никуда не идёшь. Павел звал нас в его институт на танцы, а ты отказалась. Почему? Ты бы была там с нами, может, там встретила  своего суженого.
-Боюсь, что моего суженого не существует в природе. А с Борисом мне спокойно, он умеет ухаживать, мне с ним интересно. У нас много общего. Скоро будет тепло, у него есть мотоцикл, мы будем бывать за городом, всё предельно ясно. Что вы все - тётя Лара и ты, меня предупреждаете? Мы с Борисом не говорим ни о какой любви, мы просто друзья, нам хорошо вместе, он мне доверяет все свои проблемы. Я ему всё рассказала о своём не состоявшемся замужестве. Всё ясно и понятно. Что еще нужно? С меня хватит всяких бурных объяснений, лжи и ещё всякой всячины. Я пишу в армию письма своей первой любви, а когда Сашка вернётся, будет видно. Я не влюблена, в меня тоже никто не влюблён.
-Это на тебя, Анна, не похоже. Ты всегда так на все бурно реагируешь, а здесь - тишина.
-Лара, у меня ещё не совсем отболело сердце после Анатолия, я не могу понять, что со мной было, я не хочу больше никаких переживаний. Мне не скучно, не одиноко - и это пока главное. Я могу сидеть на кафедре, сколько мне хочется, Борис теперь живёт и работает за городом, мы видимся в выходные, и это меня устраивает. Не донимай меня вопросами и не заставляй наговорить лишнего, может, сама потом об этом пожалеешь. Всё, Лара, я сдаю книги и ухожу в кино. Ты не передумала?
Анна сдаёт сессию, может быть, хуже, чем всегда, появилась одна тройка, но стипендия есть, это главное. Улетает домой. Встречается с одноклассниками. Дома не была целый год. В прошлую зимнюю сессию была в доме отдыха, летом - в стройотряде. Дома находят, что она очень повзрослела. Анна рассказывает о встрече с отцом, о стройотряде. Летом у Анны практика, а перед практикой она приедет домой в мае. Мама обещает в августе поехать – с Анной в Ленинград и посмотреть город, о котором так много рассказывает дочь.
Время несётся вскачь. Вот и весна. Солнышко припекает, снег уносится весенними ручейками в Неву. Борис начинает готовить мотоцикл, чтобы бывать у Анны чаще. Они очень дружны, бывают вместе у тёти Ларисы и дяди Павла, у племянника тёти Ларисы - Сергея и его жены Лили. У Лили и Сергея нет детей, а они уже давно женаты. Лиля спрашивает Анну:
-Когда вы поженитесь?
Анна удивлённо и смущённо говорит:
-Мы об этом и не говорили. Мне это не нужно. Мне учиться ещё два года. Почему сразу  - поженитесь? Может, этого ни ему, ни мне не нужно?
-Но вы ведь уже давно знакомы?
-Ну и что, нам просто не скучно вместе. Это что, повод выйти замуж?
Становится тепло. Борис приезжает в Питер иногда после работы. Он сигналит под окнами общежития, и они куда-нибудь уезжают.
На Восьмое марта Анна и Борис, Павел и Лара и ещё две девушки из группы Анны едут в Таллин. Анна и Лара обсуждали поездку на лекциях, а Людмила и Нина услышали и напросились за компанию.
До Таллина из Ленинграда всего ночь в поезде. Город понравился всем. Утром они позавтракали на Ратушной площади. Погуляли по Вышгороду, съездили за город в  музей сельского быта. Полюбовались ветряными мельницами, домиками, крытыми соломой. Вернулись в Таллин, побродили по берегу моря, посмотрели Певческое поле со сценами-ракушками. Погуляли по вечернему Таллину, посидели в ресторанчике «Старый Томас» и, конечно, попили кофейку с ликёром «Старый Таллин».
Умудрились обойти костёлы, храмы и церкви в старом городе: посидели в лютеранском соборе, постояли на службе в православном храме. Им показалось, что в православном храме их встретили неодобрительно. Двое парней и четыре девушки вошли в храм в тот момент, когда священник обходил его с кадилом. Народу в храме было немного, и ребята привлекли к себе внимание. Потом они делились своими впечатлениями. Им всем показалось, что священник очень усердно размахивал кадилом в их сторону. Они не ушли сразу, немного постояли и осмотрелись, чтобы это было не похоже на бегство нечистой силы от ладана. Прошли годы, прежде чем Анна научилась выстаивать в храме всю службу полностью. Для этого ей пришлось многое узнать и многое пережить, чтобы научиться молиться и не обращать внимания на то, как её воспринимают окружающие в храме люди.
Эта поездка в Таллин сдружила ребят, они стали чаще бывать вместе
У Павла шла работа над дипломом, Анна и Лара стали бывать в театре или кино вместе с Борисом. Но Лара обычно говорила Анне:
-Я не знаю почему, но Борис мне не нравится, он какой-то сладенький, ухажористый, предприимчивый. Мне он не нравится. Ты собираешься за него замуж?
-Лара, и ты туда же! Я не собираюсь за него замуж. Мне просто хорошо с ним, не мучай меня дурацкими расспросами, лучше разберись со своими проблемами.
-Павел останется по распределению в Гатчине, и мы будем видеться. Он мне дал время, и я поняла, что не люблю своего одноклассника и не выйду за него замуж, а по поводу Павла я пока думаю. Мы с тобой по-прежнему видим его по-разному: ты мне говоришь о его положительных качествах, я говорю тебе о том, что мне в нём не нравится. Но мы по-разному оцениваем и его достоинства, и недостатки. Я также вижу, что тебе интересно с Павлом.
-Ну и что, мне и с Борисом интересно. Мне интересно с большим количеством людей, мне просто интересны не скучные люди. А у Павла и у Бориса есть природное чувство юмора, они оба умные и интересные собеседники.
-А кто из них тебе нравится больше?
-Ты что, ревнуешь? Так вопрос не стоит. Ты видишь, что ты нравишься Павлу больше, чем я, а Борису больше нравлюсь я. Себе я такого вопроса не задаю, передо мной не стоит проблема выбора, ни тот ни другой мне не предложили руку и сердце, и я живу, как живу, сегодня мне не скучно.
Но Анна обманывала не только Лару, она пыталась обмануть себя. Она поняла, что её интерес к Павлу Ларе заметен, или ей просто что-то подсказывало женское чутьё. Анна часто ловила себя на мысли о том, что Лара будет жить с Павлом, но не всю жизнь. Она не понимала, откуда возникло это чувство тревоги. Анна была привязана к Ларе сильнее, чем к собственной сестре. Оставаясь наедине со своими мыслями, она смотрела в зеркало и училась делать бесстрастное лицо, чтобы не показать, как ей интересен Павел, как ей хочется бывать в его обществе. Она училась заменять лицо Бориса лицом Павла, и, бывая с Борисом, часто представляла, что её спутником является Павел, это превратилось для неё в своеобразную игру. В эту игру - сама с собой - она играла много лет, пока не случилось то, что она когда-то предчувствовала. (Лариса прожила на земле всего сорок лет).
Весеннюю сессию Анна и Лара сдали досрочно. До практики оставалось время, и Анна улетела домой, а Лара осталась в Питере. Вместе с Павлом они решила побыть вместе, подумать о свадьбе осенью.
На практике девушки должны были работать на Казанском фармзаводе. С ними на практику захотели поехать и ребята из их группы - Лёня Скрипка, Виталий и, конечно, вместе с ними оказался Димка и несколько девушек из других групп.
-Аня, я же тебе говорила, что и Виталий и Димка едут из-за тебя.
-Лара, это просто случайность. Они все живут в одной комнате, вот и решили поехать все вместе.
-Ну, не хочешь об этом думать и не думай. Павел обещал к нам туда приехать, у него друг детства по распределению уехал в Йошкар-Олу, они уже договорились встретиться в Казани летом.
-Как  же у Павла всё спланировано заранее.
-Видишь, тебя это тоже как-то настораживает.
-Нет, вовсе меня это не настораживает, просто он очень организованный человек, всё планирует, а не надеется на авось. В этом они с Борисом похожи.
-А что Борис, он что-то планирует на твой счёт?
-0 нет, Борис планирует получить жильё в Питере, а потом жениться. Похоже, всё планирует его мать. Он должен забрать родителей из Улан-Уде. А потом, у него есть дочь, и его бывшая жена живёт с его родителями, недавно покупали девочке подарок ко дню рождения. Вот такие планы.
-Ты расстроена?
-Вовсе нет. Я, может, ещё в аспирантуре останусь, а не поеду никуда, поживём - увидим.
Анна не рассказала Ларе самого главного, того, что произошло у неё с Борисом.
Борис долго готовил Анну к близости. Он не торопил, он чувствовал, что она ещё девушка. Он будил в ней любопытство. Потом, с возрастом, насобирав большое количество шишек, Анна поняла, что это было «гормональное» любопытство молодости. Если человек здоров, у него нет физических и психических отклонений, - желание о продлении рода, желание вида, берёт верх над разумом.
Анна наткнулась на стихи Рубако Шо «Эротические танки», перевод со старояпонского. Её тогдашнее состояние можно было сравнить с такой танкой:
Над телом своим
Теряешь последнюю власть
Обуздать ли грозу
Если молнию
Хочет метнуть.
Так и произошло, гроза приближалась. Молнии сверкали. Борис готовил всё довольно долго.
Тихая поступь
Распаляет в душе нетерпенье.
Смешные уловки -
Мне ли не знать,
Как разгорается страсть.
С наступлением весны они начали потихоньку ездить на мотоцикле, но сравнительно недалеко. Он готовил поездку на майские праздники на озеро Вуокса. Анна потом часто вспоминала «Американскую трагедию» Драйзера, ей казалась, что там, на озере утопили её душу.
Был собран рюкзак. Готов мотоцикл. Но когда Борис, боясь поцарапать свой любимый мотоцикл, хотел повесить ей на плечи неподъёмный рюкзак, Анне стало противно и расхотелось ехать в эту дальнюю поездку. Много лет она пыталась понять, зачем она поехала. Не было ни любви, ни страсти с её стороны, было одно любопытство и желание его удовлетворить.
Настроение было испорчено долгими сборами, устройством рюкзака на боку у мотоцикла, горя по поводу царапин на нём. Ей уже было на всё наплевать: на себя, на красоты дороги. Дорога была великолепной - в сторону Карелии, так полюбившейся ей в стройотряде. Дорога среди хвойных лесов, с мелькающими по сторонам маленькими озерцами.
Лара и Павел рассказывали ей о поездках в Карелию, где обычно тренировались на маленьких скалках скалолазы.
-И опять Павел, - подумала Анна, - его любопытство к природе, к жизни, к поездкам и переменам.
А здесь была возможность транспорта и возможность побыть вдвоём. Анна понимала, что должно произойти, иначе бы Борис так не собирался и так тщательно не готовился. Было ещё холодно, снег лежал в лесу. Они оделись довольно тепло: в толстые свитера, брюки, на голове под шлем были надеты вязаные шапочки.
Тётка Анны прекрасно вязала, и у Анны всегда были в изобилии шапочки и свитера, даже Бориса Анна нарядила в один из своих самых больших свитеров, тем более, что он был суховат, не был гигантом, был человеком среднего роста,  светловолосым, рано лысеющим, с крючковатым носом и голубыми близорукими глазами.
На озеро они ехали часа два, останавливаясь, поправляя рюкзак, отправляя естественную нужду. Борис внимательно оглядывал бока своего любимца - нет ли царапин. «Словно наездник, проверял, не натерли ли подпруги бока своей любимой кобылы», - раздражённо думала Анна. Они выехали во второй половине дня и приехали на озеро в сумерках. Борис волоком протащил мотоцикл по песку. Настроение у него тоже было не радужным, как ему казалось, из-за капризов Анны. Они нашли местечко недалеко от воды, нарвали лапника и поставили палатку. Развели костёр и согрели чай. Перекусили привезёнными с собой бутербродами, приготовленными Анной в Питере. Народу на озере не было. Где-то на середине озера одинокий рыбак на вечерней зорьке ловил рыбу из лодки.
«Я устала, мне хочется спать и больше ничего», - сердито сказала Анна. Борис попытался её немного утешить.
-Давай погуляем по берегу, я понимаю, что ты на меня сердита.
-Тебя больше беспокоил твой мотоцикл, чем моё удобство и самочувствие.
-Да этого я от тебя не скрою, что я люблю свой мотоцикл, но ты не права, кого больше. Я давно хотел побыть вдвоём с тобой. Ты всегда ускользаешь от разговоров на щекотливые темы. Ты понимаешь мой интерес к тебе и моё желание.
Анна нехотя отвечала на его объятия, поглаживания по спине.
-Словно лошадь меня оглаживает. Словно я породистая кобылица, - думала она раздражённо, не сходя с колеи своего сравнения с лошадью, которое пришло ей по дороге на озеро.
-Да перестанешь ты, наконец, на меня злиться? Ладно, идём спать, утро вечера мудренее.
Они пошли к палатке. Было совсем темно. Слышалось дыхание озера - плеск волн, всплески рыбы. Из сосняка доносились крики неведомых птиц.
-Как-то здесь очень пустынно. А волки, а другие звери здесь есть? - испуганно спрашивала Анна, теснее прижимаясь к Борису. Страхи приблизили её к нему.
-Не думаю. Здесь недалеко деревня. Завтра, я думаю, народу приедет больше. Мне хотелось с тобой побыть подальше от людей, вот я и решил поехать к вечеру. Ты перестала, наконец, злиться? Ты меня простила?
-Почти. Но я очень хочу спать, я устала, наверное, из-за этой злости. Меня всегда утомляла злость. Я не умею злиться, я от этого устаю. Я пытаюсь это чувство подавлять в себе, но сейчас не получилось, наверное, я ревную тебя к мотоциклу.
-Ну что ж, идём спать.
Они влезли в темноту палатки.
-Ночью будет холодно. У нас с тобой один большой спальный мешок, я думаю, мы в нём поместимся. Полезай в него, а потом я к тебе.
-Но ты же мне обещал взять два мешка, я не стала просить у Павла.
-Ну что мы маленькие дети? Мы с тобой так давно знакомы. Всё будет хорошо, не сердись. Я не кусаюсь, не толкаюсь и не храплю во сне. Вдвоём будет теплее, я тебя крепко обниму и прикрою собой от холода и диких зверей. Ну, давай же, ты ведь уже засыпаешь на ходу.
Анна в темноте сняла ботинки, оставила их у входа и полезла в мешок. На ней были толстые шерстяные носки, тёплый свитер и брюки с застёжкой спереди. Она покрутилась в мешке. Он действительно был большим, там было полно места.
-Да, ты в него поместишься, ну что ж, иди ко мне, - обречённо пригласила Анна.
Борис попытался сразу приступить к делу. Он прижал Анну к себе и запустил руки под свитер.
-Ну, ты и упаковалась! Байковая рубаха плотно заправлена в брюки. Ослабь молнию, я тебя потрогаю.
-Нет, давай лучше спать, у меня отключается сознание.
-Это от желания, а не от усталости. Вот я нашёл маленькую пуговку, вот её расстегнул. Ты всё ещё хочешь спать? Вот тёплый животик, он вздрагивает. Ты уже спишь?
-Я сплю. Я ничего не хочу, потом, в другой раз.
-Ну, нет, я не усну, не мучай меня!
Анне казалось, что всё это сон. Руки Павла, а не Бориса, трогают её, из темноты на неё смотрят его внимательные глаза. Она вздыхает и отгоняет от себя это наваждение. Всё её тело напрягается от прикосновений жадных, горячих мужских рук. И опять Рубако Шо:
Чуть колеблется
Твоё отраженье во мгле.
Испытанное весло
Жаждет нырнуть -
И тут же в небо взмыть.

И снова и далее:
Трепещут бедра
Вздрагивает стан.
Сумерки вкрадчиво
Входят друг в друга -
Сердце вот-вот разорвется.

К Персиковому ручью
Девушкой ты наклонилась,
Ласточки к дому спешат,
Горные вишни цветут –
Как распрямиться лозе?

Небольшая боль, Анна вздрогнула и почувствовала что-то горячее внутри себя. Борис вскрикнул и прижал её к себе сильно, сильно, она едва не задохнулась в его объятий.
Анна очнулась и поняла, что это не сон и рядом с ней не Павел.
Она охнула и вылетела из спального мешка стремглав. Нашла в темноте ботинки, высунула голову из палатки. Блестело озеро, освещённое полной луной.
-Зачем все это? Что я наделала? Как противно, нужно помыться, - смятенно думала Анна, быстро направляясь к воде.
-Ты куда? – услышала она голос Бориса.
-Я сейчас!
Она пошла подальше, чтобы её не было видно. Она помочилась под ёлочку, подошла к воде и стала тщательно вымывать всё, что в ней оказалось. Всё было каким-то липким и горячим, всё было инородным. Она ничего не поняла и не получила ожидаемого удовольствия, о котором читала в книгах.
Последний год в библиотеке кто-то из сокурсниц откопал книгу психолога Нойберта, её изучали всем курсом, передавая из рук в руки. Теоретически Анна всё знала, но практически всё оказалось не так интересно. Она помылась, тщательно вытерлась взятым с собой полотенцем. Долго ходила по берегу, злясь на себя за любопытство и глупость. Её воображение сыграло с ней злую шутку. Всё случилось словно во сне, и ощущение сна, но уже неприятного, не проходило. Возвращаться к Борису не хотелось.
-Анна, где ты? - услышала она встревоженный голос.
-Я здесь. Сейчас приду, - отозвалась Анна, как ей показалось, абсолютно спокойно. Она побрела к палатке.
-Что с тобой? Что-то не так? - встревожено спрашивал Борис и внимательно смотрел на неё. - -Ложись, холодно. Ну, полезай ко мне.
А вот этого Анне вовсе не хотелось.
-Что-то не хочется спать. Сон прошёл.
-Ой, какая ты стала неспокойная. Давай посидим на берегу. Ну что ты? Что не так? У тебя с кем-то было лучше? У тебя ведь уже был опыт? - обиженным голосом выговаривал Борис.
Анне не хотелось оправдываться и что-то возражать.
-Ну, прости меня. Я поторопился, я так давно хотел этой близости! Садись на это дерево у воды.
Анна села. Он устроился рядом и обнял её.
-Как ты дрожишь. Он начал её нежно целовать. Вначале в ладошку, потом каждый пальчик, прижимаясь всё теснее к ней. Анна начала успокаиваться, всё вновь стало казаться не таким противным и не таким страшным. Внутри неё опять появился огонёк любопытства - возможно, всё может быть более интересным, таким, как в книгах.
Руки Бориса настойчиво проникали под свитер, нашли пуговки, крючочки и сжали соски. Анна вскрикнула и напряглась. Горячее дыхание обожгло её лицо, горячий язык оказался у неё во рту. И её язык ответил этой жадности. Она задохнулась и выскользнула из его объятий. 0н молча поймал её и притянул к себе. Кончиками зубов он поймал мочку её уха. А руки, руки продолжали гулять по её телу…
Он прижимал её голову и дышал ей в волосы, ухо. Он покусывал кончики её пальчиков, и всё время что-то говорил. Анна не вникала в его слова, но они завораживали её. Напряжение возрастало.
-Идём в палатку, прохладно и неудобно сидеть.
Обнявшись. Они пошли к палатке. Луна спряталась за набежавшее откуда-то из полной пустоты облако. Стало темнее.
-Как мягко и тепло. Смотри, можно расстегнуть молнию мешка и превратить его в мягкую подстилку. Так будет просторнее. Иди ко мне.
Анна немного помедлила и легла на расстегнутый спальный мешок.
Свитер слетел с неё вместе с взмахом его рук. Он оказался без свитера после её стремительных движений. Оба быстро и лихорадочно стали раздевать друг друга, словно соревнуясь в скорости. Все пуговки и крючочки были быстро расстегнуты нетерпеливыми руками Бориса. Они оба тяжело дышали и лихорадочно посмеивались друг над другом.
-Ты специалист по быстрому раздеванию женщин.
-А ты специалист по быстрому возбуждению мужчин. Я не могу на тебя смотреть спокойно. Столько раз я мысленно опрокидывал тебя навзничь и оказывался в тебе. Прости меня, что я так спешил. Постараюсь сбавить темп, но я с трудом сдерживаю желание оседлать тебя.
-Как свой мотоцикл, - глухим голосом, придавленная его горячим телом, отозвалась Анна.
Кончики его пальцев гуляли по всем закоулочкам её молодого тела.
-О нет, не мотоцикл, а дикую и вздорную, необъезженную, обидчивую и строптивую кобылицу.
Он накинулся на неё с безумной жадностью путника, томящегося от жажды. Силы сопротивляться покидали Анну, мысли улетучились, она жадно отдавалась его ласкам, его настойчивым рукам. Они охали, ахали, смеялись, и эхо отвечало им. Последнее движение навстречу друг другу, вскрик и потеря ощущения собственного тела.
-О, это нереально. Это лучше, чем я думала. О…
И опять Рубако Шо:

0 пара мотыльков
В любовной истоме.
Хаги в полном цвету.
Вместе с одеждой
Ты сбросила стыд.

Они спали долго и крепко. Их разбудили звуки моторов и смех людей. Анна потянулась, улыбнулась чему-то и открыла глаза. Борис приоткрыл один глаз.
-Видишь, как стало шумно. Хорошо, что мы приехали вчера, - прижал Анну к себе и поцеловал в висок, погладил по бедру.
-Я так крепко уснула, и мне было тепло в твоих объятьях.
-Я же тебе говорил, что не нужно на себя надевать ничего, вместе теплее.
Весь день они провели в этом человеческом муравейнике. Бегали с чужими детьми и играли в волейбол, с кем-то ловили рыбу. Всей толпой сидели у большого костра и пели песни. Постепенно вся орава людей поющих, кричащих, жующих расползлась по палаткам. Осталась небольшая компания, тихо поющая под гитару. Потом все потихоньку разошлись. Борис и Анна погасили костёр, залив его для надежности водой. Анна поплескала себе в лицо водой из озера. Берег озера был покатым, с мелким песочком. Озеро словно дышало, волны тихо накатывали на берег. Вода была очень холодной, кое-где плавали льдины.
Анна удовлетворила своё любопытство. Все действо произвело на неё приятное впечатление, после того как Борис сменил скорость. Опять появилось желание. Она думала, что это было не её желание, это его желание передавалось ей. Она тихонечко вздохнула, но он услышал.
-У тебя появился другой страх? Я тебя кое о чём спрошу и успокою твои страхи. Идём спать.
Анна подчинилась, отдавая себя в его руки и идя на поводу своих ощущений. Она стала себя ощущать по-другому. Ушло какое-то напряжение ожидания неизвестного, появилось желание постичь новизну этих ощущений. Анна очень любила шоколадные конфеты, но помнила, что, как-то объевшись шоколада, долго не могла на него смотреть. Она боялась, что это всё в большом количестве может вызвать пресыщение. Но волна его желания вновь захлестнула её, и она унеслась в небеса, тем более он тихо, на ушко нашептал ей, что время у них удачное и ничего бояться пока не нужно. Анна вспомнила, как он всегда интересовался её здоровьем, синяками вокруг глаз, её дамскими проблемами. Так потихонечку, полегонечку, он узнал о ней очень много.
-У меня мамочка - врач, и это у меня фамильное любопытство к состоянию здоровья своих друзей.

Развязывается пояс,
Снимается длинный шнур
Еще хранящий тонкий аромат
Вот зыбкий мост
Между двумя мирами.

Спасительный Рубако Шо.
Всю сессию Анна и занималась, и носилась с Борисом на мотоцикле. Новые ощущения захлестнули их. У неё прибавилось сил, она всё успевала, но стала меньше бывать на кафедре, объясняя это сдачей экзаменов.
-Анна, мне кажется, у тебя роман! - смеялась её аспирантка. Ты светишься и всё куда-то торопишься.
-Мы без тебя, как без рук. Некому присматривать за студентами, плохо делающими студенческие работы, - говорили ей лаборанты и преподаватели на кафедре. Димке опять нужна была её помощь, чтобы уговорить Клима поставить тройку в очередном коллоквиуме.
Но вот у всех всё сдано. Сессия сдана Анной и Ларой досрочно.
Лара собирается замуж, а Анна пытается с помощью Бориса прогнать свои мысли о Павле. Она учится скрывать свои мысли и боится, что случайно назовёт Бориса Павлом. Лара сомневается в скорости своего замужества, а Анна её уговаривает и ничего не может понять:
-Что со мной-то творится? То ли меня разбудил Борис, во мне проснулась страстная женщина? Я же знаю, что Борис меня порой дико раздражает. Его безумная практичность иногда бесит.
-Анна, с тобой что-то происходит? Какие у тебя отношения с Борисом? - Тётя Лариса и дядя Павел тоже замечают перемены в Анне. Тётя Лара деликатно намекает Анне, чтобы она была осторожнее с Борисом, всё может случиться, Анна отмалчивается, учится, носится с Борисом на мотоцикле. Он снимает квартиру уже в Ленинграде и признаётся Анне: чтобы получить прописку в Питере, он вступил в фиктивный брак, может развестись не раньше, чем через год. Анна сердится на него, хлопает дверью, убегает, вскакивает в автобус, он догоняет её на мотоцикле, когда она подъезжает к метро. Уговаривает поехать с ним; и они едва не опрокидываются вместе с мотоциклом. Борис порвал брюки. Анна разбила колено. Пришлось ехать переодеваться к нему на квартиру, обрабатывать её ногу и всё кончилось её слезами и бурной близостью.
Они стали часто ссориться по пустякам.
-Ты, наверное, хочешь замуж! Тебе что, плохо со мной? Ты можешь подождать всего год? Я никуда не денусь от тебя! Я тебя люблю!
-Ты больше всего на свете любишь свой мотоцикл, а потом свою мать! Я никогда не выйду за тебя замуж, мне этого не нужно! Я устала от тебя и не хочу тебя видеть!
Но он опять приходит за ней. Он ищет её везде и везде находит: на кафедре, у Лары, в библиотеке. И всё опять начинается сначала. Он доводит её до исступления своими ласками, своими словами, своими подарками. Он умеет ухаживать, уговаривать, дарить приятные мелочи, но, самое главное, - он, как змея, умеет шептать ей на ухо ласковые слова, перед которыми она не может да и не хочет устоять.
-Я избавлюсь от тебя на целое лето, может быть, ты меня забудешь за это время, найдёшь кого-нибудь и отстанешь от меня! Прощай! - говорит ему Анна в аэропорту. Её провожают Лара и Павел, и Борис. Анна всё время сравнивает Павла и Бориса и понимает, что её безумно тянет к Павлу, хотя не понимает, почему. Внешне они чем-то похожи - близорукими глазами, крючковатыми носами. Павел немного выше. У него более открытый взгляд и не такие едкие и раскованные шутки. В нём больше покоя. Его вид успокаивает Анну, он кажется ей надежнее Бориса, но она отдает себе отчёт, что Лара ему нравится больше. Он тоже посматривает то на Лару, то на Анну. Лара и Борис явно недолюбливают друг друга.
-Я тоже прилечу к тебе в Казань, как Павел к Ларе, - говорит Борис.
-Я в это не верю, да и нет необходимости, у тебя приедет мамочка. Увидимся в сентябре.
-Анна, идём, прогуляемся и посмотрим собачку, - говорит Лара любимую фразу тёти Ларисы, когда нужно отлучиться в присутствии мужчин в дамскую комнату.
-А мы тоже хотим. Посмотрим нашу собачку с другой стороны, - тут же находится Борис, быстро соображая, о чём говорят девушки.
-Что у вас произошло? Вы всё время ссоритесь! Он тебе надоел? Вот бы и расстались! Мне он не нравится, и я ему, это очень заметно!
-Ларка, странный ты человек, можно подумать, что твоё отношение к Борису может что-то изменить в моей жизни. Мне ведь выбирать, с кем быть, но это зависит не только от меня, как и не всё в твоей жизни зависит от тебя. Павел дал тебе возможность подумать и сделать выбор между твоим одноклассником и им. Мне никто не делал серьезного предложения, кроме Анатолия, но всё это оказалось наваждением и ложью, я никому не верю.
-А что с Борисом?
-Борис заключил фиктивный брак, чтобы получить прописку в Питере и просит меня быть с ним, ждать, пока он устроит свои дела: с пропиской, с родителями, с квартирой. Он всю жизнь будет идти к своей цели обходными путями. Мне это в нём не нравится, я этого не понимаю, но пока меня наши отношения устраивают, и я прошу тебя, не нужно влиять на мою жизнь. Я ведь не лезу в твою, мне дорога наша дружба. И потом, я не хочу навредить тебе.
-А ты можешь мне навредить? Как?
-Я разве сказала, что хочу тебе навредить? Ты сомневаешься в моей искренности? На основании чего?
-Мне кажется, что тебе нравится Павел?!
-Да, это так, и я этого не скрываю. Ну и что, что это может изменить в вашей жизни? Вы любите друг друга. Ты не уверена в нём? Мы друг другу симпатичны, ну и что? Ты знаешь, что я нравлюсь мужчинам, это моё «скорпионье» кокетство, оно у меня врождённое, я не могу прикидываться бабочкой или кузнечиком, я могу чего-то не сказать, но врать я не буду, не умею!
-Ну, хорошо, это дурацкий разговор, я не буду показывать свое негативное отношение к Борису. Идём, объявили твой рейс.
Анна простилась с друзьями и улетела на две недели домой, чтобы повидаться со своими дорогими женщинами и договориться с мамой о поездке после практики к отцу на Урал и к родителям Ларисы.
За время отсутствия Анны Ташкент заметно изменился, перестроился весь центр. Были снесены глинобитные дома, развалившиеся во время землетрясения.
Приезжая два раза в год или через год, она все это подмечала. Были построены новые гостиницы в центре города, новые административные здания, появились новые фонтаны, были разбиты новые скверы и проложены новые проспекты через старый, развалившийся глинобитный Ташкент. Город отстраивала вся страна: на Чиланзаре - новом районе Ташкента появились кварталы, построенные Украиной, Белоруссией, Молдавией. В городе, увеличившемся в размерах, строилось метро. Метро в Ташкенте было не похоже ни на Московское, ни на Ленинградское - оно было Ташкентским, неглубоким, с замечательными восточными орнаментами и фресками из сказок.
Дед Анны жил на Чиланзаре, а матери Валентины – сестры дедовой третьей жены дали квартиру неподалёку. Валентина училась на вечернем отделении Ташкентского Политехнического  института и работала в центре города. У Анны и Валентины уже не было общих друзей и общих интересов. Весь многонациональный двор рассыпался по своим квартирам. Когда Анна навещала деда, она звонила Валентине, и они пили чай и вспоминали интересные моменты своего детства в старом дворе.
Анна и Валентина вспомнили последние дни жизни в центре Ташкента, уже после землетрясения. Дома на улице Тараса Шевченко были построены из необожжённого кирпича и развалились после землетрясения. Их решили снести, а всех жителей переселить в новые квартиры в новых районах, построенных на пустых, без единого деревца землях. Прошло три года после землетрясения, посаженные деревца подросли, но жители с трудом привыкали жить в пятиэтажных домах. У домов посадили виноградные лозы, в старом дворе у каждой семьи был свой кусочек земли с виноградной лозой, деревянным столом и деревянным топчаном, на котором спали летом в знойные среднеазиатские ночи.
Молодежи, которая засиживалась за воротами далеко за полночь, было удобнее спать во дворе, чтобы не будить скрипом двери родителей и чтобы они не ворчали сонными голосами: «Который час? Ну, вот опять вы болтались почти до утра!»
По выходным дням ребята и девчонки шли на Комсомольское озеро, расположенное в самом центре Ташкента. Купались, загорали, играли в волейбол, катались на лодках.
В год землетрясения резко изменилась погода. Дожди в Ташкенте летом были праздником. А здесь они шли довольно часто, лили как из ведра, но быстро заканчивались. Так произошло и в последний поход Анны и Валентины с ребятами из старого двора. Они посидели на озере часа три, накатались и накупались вдоволь. Все устали от солнца и собирались домой. Вдруг откуда ни возьмись, налетел ветер. Небо заволокло тучами, и полил сильный дождь, а потом забарабанил град. Никто не успел одеться, и все предпочли спрятаться от града в озеро. Сидели в воде по шею, как бегемоты, и дружно хохотали. Одна Валентина, которая быстро сгорала на солнце со своей белой, как у всех рыжеволосых, кожей, была уже одета. Она схватила в охапку всю одежду ребят и спряталась под навес павильона с мороженым. Всё это стихийное бедствие довольно быстро закончилось, и ребята были благодарны Валентине за сухие вещи. Всё произошло, как в притче о Насреддине, когда он в город вошёл сухим, спрятав одежду под седло ишака. Так и здесь вся компания была в сухой одежде, благодаря тому сообразительности Валентины. Всю дорогу ребята хохотали над своим  приключением, уплетая уже не первую порцию мороженого. После бурного  выпадения града, выглянуло беспощадное среднеазиатское солнце, растопило град, высушило землю, и мороженое пришлось кстати. Чтобы охладить ребят, обсуждающих происшедшее. Вечером всей компанией сидели на крыше ближайшего универмага, где было расположено кафе, пили шампанское, ели мороженое и танцевали. Анна прощалась с друзьями детства. Утром следующего дня она улетала в Ленинград поступать в институт. Зимой она прилетела на каникулы, старого дома деда уже не было, всех переселили на Чиланзар. Дед с женой и Валентина жили вначале в одной квартире, а потом их тоже расселили. Все соседи жили рядом, но дружба ребят уже не была такой крепкой. Может быть, все просто стали старше?
У Валентины появился молодой человек Николай, высоченный и сильный. Зимой в Ташкенте, как правило, бывает сыро - идут мелкие и противные дожди, лишь изредка случаются морозы, тогда вода на земле превращается в маленькие зеркала среди земляных колдобин. Деревья во дворах ещё только были посажены, было полно канав, заполненных водой. Любимым занятием Николая было брать девушек по мышки, сразу двоих, словно котят, и переносить через непроходимые канавы. Валентина и Николай были красивой парой, Анна до сих пор хранит их фотографию. Но Валентина не дождалась его из армии, а почему - сама себе не может объяснить. Бабушка Зинаида потом им сказала, что нельзя с женихом фотографироваться до свадьбы вдвоём. Анна, когда у неё разладились отношения с Анатолием, вспомнила об этом. Об этой примете бабушка рассказала Анне, когда увидела фото её и Анатолия, и, хотя и поплевала через левое плечо, когда всё это говорила, замужество Анны не состоялась.
Анна и Валентина сидели, пили чай и вспоминали, как они возвращались вместе с друзьями с танцев из ближайшего городского парка или после долгого сидения и болтовни на лавочке у ворот. На Валентину после этого обычно нападал жор. Она разогревала супчик или ещё что-то очень калорийное и начинала есть. Анне всё это было непонятно, ей ничего не хотелось, только бы скорее лечь спать. Она не любила ложиться за полночь, с трудом пересиливала себя, сидя и болтая со всеми.
Она никогда не спала долго, просыпалась вместе с солнышком, которое выплывало из-за гор на горизонте, её квартиры в Чирчике. И у деда в гостях просыпалась, как только солнце заглядывало в окна и становилось светло. Валентина же могла проспать пол дня.
Вот и сейчас, они сидели, болтали, было далеко за полночь.
-Ты знаешь, мне захотелось поесть, - сказала Валентина.
Анна засмеялась.
-Нет, раз ты начинаешь есть, значит, мне пришла пора идти спать. Я завтра улетаю в Казань на практику. Спокойной ночи! Тебе ведь будет лень меня проводить, нужно рано вставать, но я тебя разбужу. К деду я уже сходила попрощаться. У него был футбол по ТВ. Он, как всегда, громко кричал и ругался. Ты же знаешь, как он болеет за Пахтакор! Может, он и не понял, что я завтра уезжаю и приеду только через год. С практики поеду к отцу и подруге, а после зимней сессии останусь в Ленинграде и поработаю, у нас рядом фармзавод, маме и так нелегко с моей учебой.

Вот и Казань. Анна находит общежитие Казанского технологического института. К вечеру собираются все, кто должен быть здесь на практике.
Девушки поселяются в одной комнате на втором этаже, а всех парней – на первом.
Утром всей группой отправляются на завод. Ребятам там рады, рабочих рук не хватает. Парней берут работать слесарями, а девушек - на фасовку настоек и упаковку таблеток. Работают в две смены, но все просятся в одну, чтобы не страшно было по вечерам возвращаться домой.
На работу они добираются в служебном автобусе, отправляющемся от центра города на другую сторону Волги. Если работают во вторую смену, утром, едва проснувшись, отправляются на пляж. Анна и Лара часто начинали смеяться, оглядываясь друг на друга, получалось, что они почти синхронно натягивали купальники.
Они были молоды, даже монотонная работа не могла их утомить. Придумывали себе всякие соревнования - кто быстрее завернёт крышечку на бутылочке с настойкой, кто быстрее сможет разлить настойку в пузырёк. Все операции были полу механизированы, автоматической линии на заводе не было. Работа была сдельной, всем, конечно, хотелось заработать. Местные девушки помогали им, показывали, каким приёмом можно быстрее выполнить ту или иную операцию. От помощи не отказывались, и все быстро подружились. У завода на берегу Волги был пансионат, в него можно было поехать, как на один день, так и на весь отпуск.
Играли в волейбол, купались и загорали, ловили рыбу и гребли на лодках наперегонки. Ребята прикрывали Анну, которую присмотрели местные - её принимали за татарку, пытались говорить с ней по-татарски и не верили, что она их не понимает.
-Анна, как хорошо, что мы с вами поехали на практику, не вернулась бы ты без нас в Питер, умыкнули бы тебя местные парни, у них все казанские девушки светловолосые, им ты нравишься - экзотическая татарка, - смеялись однокурсники.
-Ну конечно, не, то, что у нас в Ташкенте. Помните, я вам рассказывала, про рыжий парик, за который меня ругал дед - у нас в Ташкенте рыжих узбечек замуж не берут, считают полукровками. За кого только меня не принимают! Всё больше убеждаюсь, что я космополитка - везде своя.
Много разных событий было у них в то лето в Казани. Они общались с ребятами из Казанского авиационного института. В этот год отмечалось пятидесятилетие Татарской республики. В городе были отремонтированы часы на башне Казанского кремля. По вечерам весь город слушал «малиновый звон» - в башне играла музыка, и она освещалась «малиновым светом».
Всё свободное время ребята проводили на Волге. Они не только работали, но и делали курсовую работу: чертили, считали, писали, сидели в библиотеке, побывали и в библиотеке Казанского университета. Анна и Лара - любительницы заниматься в библиотеках, с благоговением ходили по коридорам, по которым когда-то гулял юный Володя Ульянов - кумир Анны.
К студентам должен был приехать преподаватель со столь ими любимой кафедры по деталям машин, он был очень пожилым человеком, позвонил, чтобы его встретили. Анна оказалась самой ответственной и поехала встречать преподавателя в аэропорт.
-Дорогая моя, я рад, что меня встречает такая милая девушка, но это не девичье дело носить мужчине, хоть и пожилому, чемодан. У меня компрессионный перелом ещё с войны, спина в корсете, я не могу ничего носить.
-Мы возьмём такси и носильщика.
-Нет, дорогая моя, мы возьмём носильщика и оставим всё в камере хранения, а ребятам я сделаю выволочку и поставлю пару за то, что послали девушку.
-Но я сама вызвалась, я думала, вы позвонили, чтобы легче и быстрее нас найти.
-Нет, вам не точно передали моё сообщение, я объяснил причину. Я обычно не летаю в дальние командировки, но ваша преподавательница отправилась рожать.
По дороге на завод Анна и Виктор Николаевич попали под сильный ливень, который полил как будто специально в этот день, до этого не было ни одного дождя.
Анна после этого ливня заболела и не пошла со всеми в Татарский национальный театр, лежала с завязанным горлом - у неё поднялась температура. Димка остался с ней из солидарности. Он помчался в аптеку, а потом бегал вокруг Анны, поил ее лекарствами и горячим чаем. Уходя в театр, Лара моргала в сторону Димки, которому она писала, что купить в аптеке:
-Видишь, он не может тебя одну оставить в таком плачевном состоянии, переживает за тебя. Димка, иди в театр со всеми, я побуду с Анной.
-Нет, я не хочу идти на эту комедию, мне просто будет скучно. Ты, Лара не моргай, я вижу. Да, мне доставит удовольствие посидеть с Анной, у неё высокая температура, и она не будет так сильно язвить по моему адресу - ей больно говорить! - протирая очки, Димка и смотрел на Дару своими голубыми близорукими глазами.
Димка был узкоплеч и сутул, у него был такой бесконечно добродушный вид, как у всех сильно близоруких людей. Он был добр даже внешне, но Анна всегда относилась к нему, как к своей подруге.
Анне было очень плохо, она спала, иногда просыпаясь и глядя на Димку, сидевшего у окна с книгой в руках, и ловила на себе внимательный, обеспокоенный взгляд Димки.
Услышав громкие голоса, Анна проснулась окончательно. В комнате горел свет, все громко говорили, смеялись, а Димка на них шипел:
-Анну разбудите.
-Анна открывай глаза ,в это время спать нельзя, духи защекочут – сумерки! Ну и комедию мы посмотрели! Синхронный перевод отставал, все уже отсмеялись, а нам только переводили. Мы поняли только – «перемячи-беляши» и ещё что-то из того, что мы едим и что мы обычно берём в Доме татарской кулинарии.
-Виктор Николаевич, мы вас туда непременно сводим.
-Нет, ребята, давайте завтра покатаемся по Волге на теплоходе, жаль только, Анна с нами не поедет.
-Мне уже лучше, завтра я с вами, — охрипшим голосом возразила Анна.
-Ну, уж нет, дорогая наша подруга, можешь совсем голос потерять, ангина - это не шутка! Сиделка у тебя хорошая, останешься дома. — Лара говорила тоном, не терпящим возражения. Анна и сама понимала, что ей навряд ли завтра станет лучше. Она спала долго и крепко, проснулась от яркого солнца, бившего прямо в глаза, а может быть от Димкиного внимательного взгляда.
-Ты так тихо и крепко спала, что я забеспокоился.
-Ты испугался, что я умерла?
-Ну, что ты так шутишь?
-Ты же наклонился ко мне и слушал мое дыхание!
-Я просто слушал, как ты спишь.
-Иди, я переоденусь, я мокрая, как мышь, и уже здорова.
Димка вышел, Анна надела на себя сухие вещи. Однако её здорово качало, и она снова легла.
Димка постучал, получив разрешение – вошёл.
-Как ты? Поешь? Чего ты хочешь? Я приготовлю.
-О нет, я ещё посплю, кажется, я ещё не совсем могу куда-то бежать.
-Я побуду с тобой, а когда буду уходить, буду тебя закрывать.
Анна спала почти весь день, иногда открывая глаза и с благодарностью поглядывая на Димку, который по-прежнему не покидал свой пост.
К вечеру Анне стало лучше, она немного походила и предложила Димке:
-Давай поедем и послушаем "малиновый звон"!
-Может, ещё не стоит!
Анна упросила его, да он и не умел сопротивляться её желаниям. Они доехали до Кремля, посмотрели салют в честь Дня военно-морского флота. Анна почувствовала, что ей ещё не очень хорошо и запросилась домой. Они почти не разговаривали. Анна не могла болтать, как она всегда делала с молчаливым попутчиком, а Димке это было не свойственно.
У дверей комнаты, до которой Димка её довел, Анна его чмокнула куда-то в щёку, и он залился алым румянцем.
-Ну, вот и наша больная! Где ж ты ходишь, где твоя сиделка? – перебивая друг друга, говорили Лара и Людмила.
-Вот ты уже и здорова, вот, что значит хороший уход.
-Да перестанете вы, наконец, шутить! Вы Димку в такое смущение приводите, он просто задыхается от скромности.
Всю практику Димка и Анна были на виду, все подшучивали над Димкиным молчаливым обожанием. Анна ловила себя на мысли о том, что ей приятно видеть себя в фокусе его фотоаппарата.
Однажды, выходя после вечерней смены, девушки не обнаружили в автобусе Лёньки, и стали о нем спрашивать. Вдруг они увидели в темноте кого-то, идущим по заводскому двору в белой расстёгнутой рубашке. Этим привидением оказался сильно пьяный Лёнька. Таким они его никогда не видели. Помогли Лёньке забраться в автобус. Анна и Лара в один голос принялись причитать над ним.
-Девоньки мои, как я вас всех люблю! - говорил пьяным голосом Лёнька и принимался целовать всех, кто не успевал уклониться от его «горячих» объятий.
Выяснилось, что была какая-то срочная работа, и тётки-аппаратчицы налили Лёньке спиртику. Парень, никогда прежде ничего крепкого не пивший, быстро захмелел. До города их довёз автобус. Анна уговорила водителя довезти их до общежития, тот не устоял перед настойчивой просьбой девушек.
-Зачем такие девочки с пьяным парнем по городу пойдут, ещё в милицию попадут! - вторили им сердобольные тётки, налившие парню спирта.
-А вы, дуры старые, соображения у вас нет, парень молодой, не то, что наши, закалённые с детства самогоном, - ругался всю дорогу до общежития водитель. Анна первая выскочила из автобуса, попросив Виталия и девушек подержать Лёньку и подвести его с улицы к окну комнаты.
-Я пойду, разбужу Димку, и мы втащим Лёньку в окно, чтобы не нарываться на неприятности на вахте.
Анна влетела в комнату ребят и включила свет. Димка открыл глаза, схватил с тумбочки очки.
-Анна, что случилось? Отвернись, оденусь!
-Да что я ребят в трусах не видела. Открывай окно! Лёнька пьян, ещё громко орёт, его нужно втащить и уложить спать.
Вся компания уже стояла под окном, Виталий пытался прикрыть горланящему Лёньке рот. Наконец, усилиями Виталия, Анны и Димки Лёньку удалось уложить. Анна попрощалась и покинула комнату ребят.
-Димочка, прости, что я тебя так напугала.
-Что с тобой поделаешь! Завтра Лёнька за все получит!
В Казани больше этого не повторялось, а вот в Питере, одна из девиц, которая была с ними на практике, поняв Лёнькину слабость (она была старше их), подпоив как-то Лёньку, уложила его в постель. Но все были настолько этим ошарашены, настолько эта девица была неприятна, что Лёньку всей группой от неё отбили.
Вот и долгожданная телеграмма от Павла.
-Лара, ты готова дать ему положительный ответ?
-Я готова. Но ты мне обещала после поездки к отцу заехать к нам и поговорить с моими родителями. Ты меня убедила в большей степени, чем я сама пришла к этому выводу.
-Ты всё еще сомневаешься?
-Нет, но ты сама боялась выходить замуж рано из-за того, что могут быть дети. Мы решили пожениться через год. После Казани Павел поедет на море, его отец летом работает в пансионате и мать с ним там. Павел посоветуется с родителями и сообщит своё решение о времени свадьбы.
Когда Анна вернулась с работы, Лара и Павел были в общежитии, Лара ездила встречать его.
-Анна, привет, как вы с Ларкой загорели, словно на Чёрном море! Как хорошо выглядите, а ты вообще, как мулатка, как тебя любит солнце!
-Да, меня солнышко любит, хорошо бы ещё кто-нибудь любил.
-Павел, она, как всегда, шутит, тут ребята вокруг неё крутятся - и наши и не наши, а ей всё мало.
-Да, ведь с тобой всегда кто-то есть, ты не бываешь одна, вот Борис тебе привет из Питера передал и Татьяна.
-Ты видел Бориса?
-Да, случайно. Он велел тебе хорошо работать и хорошо отдыхать, он будет тебя ждать, сказал что скучает, а ты горюешь. Мне кажется, он тебя очень любит!
-Сильнее он любит свою маму, а потом себя и, может быть, немного меня.
-Анна, я думаю, что Павел тоже сильнее всех любит свою маму, а потом все остальное. Он так о ней всегда говорит! Вот бы меня так любили мои сыновья.
-Анна, Павел сказал, что к нам на выходные приедет из Йошкар-Олы его школьный друг - Юрка, он там работает. Завтра поедем его встречать на автостанцию? Мы ведь не работаем завтра.
-Хорошо, договорились. Ну, я пошла, меня Димка ждёт, наша очередь идти на рынок. Нужно всю ораву чем-то кормить. Ребята из КАИ обещали вечером Ольгу навестить, она просила приготовить борщ, у них девчонок нет, готовить некому.
Вечером было очень весело: собрались все друзья, все женихи и все знакомые, какие только оказались в Казани.
Анна и Димка наварили огромную кастрюлю борща из того, что могли купить на рынке. Мясо было очень дорогим, не по их деньгам, но купили небольшой кусочек - для запаха. Капуста и свекла были доступны. Перец болгарский Анна выторговала подешевле у земляка-узбека.
-Ну, ты и мастерица торговаться! - смеялся Димка.
-У нас на рынке так принято, тебя уважать не будут, если не поторгуешься.
Борщ всем понравился, Анну и Димку нахваливали.
-У вас всё хорошо получилась, будем к вам в гости в Питере ходить, женитесь.
-Ну, уж нет, только из-за того, что будете все ходить на халяву. Вот пусть завтра Ларка и Павел готовят, у них всё решено, проверим, что за семья будет, и как они справятся, - отмахивалась Анна, а Димка, как всегда, молчал, он вообще больше молчал и щёлкал фотоаппаратом.
-Опять у него одна Анна на всех фотографиях, - посмеивались девчонки. - А нас, Дима, увековечишь?
-Вы у меня все вошли в кадр! Не волнуйтесь и не трогайте больше Анну и меня, она уже сердится.
-Наш «Юпитер» сердится!
-Всё, достали, пойдёмте, Лара, Дима, Павел, погуляем. Мы Павлу покажем Казанский кремль.
-А мы с вами! - заорали Лёнька и Виталий. Пусть девчонки со своими КАИ и КТИ разбираются!
-А я тоже с вами! - это уже Наталья подключилась - девушка из Димкиной группы. В итоге пошли гулять толпой: ЛХФИ, ЛИС, КАИ, КТИ! По дороге разбились на более мелкие группы: Анна и Наталья, Виталий и Димка с Ленькой. Лара и Павел отстали, потихоньку говорили о своих делах. Анна шла молча, болтал Виталий - он был самым говорливым. Ему отвечали Лёня и Наталья. Дима и Анна рассеянно смотрели по сторонам и каждый думал о своём. Анне привыкла к его молчанию, от Димы практически ничего было нельзя услышать: всё, что она знала о нём, она узнала от ребят, живущих с ним вместе.
Утром Анна, Павел и Лара отправились встречать Юру. Потом купили немного всякой снеди, чтобы перекусить в дороге, и отправились на пристань посмотреть на Волгу, искупаться, покататься на «Омике».
Они приплыли к какому-то местечку, которое им понравилось, и вышли на пристань. Поднялись на высокий берег, полюбовались Волгой.
-А где у вас хорошее место для купанья? - спросила Анна симпатичного парня, вышедшего с ними на берег. Он макнул рукой в сторону от пристани.
-Анна, как всегда, нет бы бабулю спросила, выбрала посимпатичнее и подошла так спокойно, словно его давно знает, он даже смутился, заметили? - заметил Юра. Лара отвечала:
-Откуда бабуля знает, где хорошо купаться, она уж и не купается в Волге, наверное, Анна выбрала правильный объект. А смутился он оттого,
что Анна говорила по-русски, а он её принял за свою, - объяснила Лара.
-Ларочка, какой у тебя чёткий ум! Сразу и в точку.
-А меня вы не хотите спросить, почему я так поступила? Лара действительно права - навряд ли бабуля знает. А парня этого мы с Ларкой в библиотеке университета видели, вот я пошла на знакомое лицо, и он меня, видно, запомнил, оттого и смутился. Лара, ты его не запомнила, он со мной там заговаривал?
-Сейчас я что-то вспомнила, но смутно, наверное, так оно и было. Анна всегда очень логична, в ней и логики, и здравого смысла хватает.
Они купались, загорали, возвращались на пристань, покупали квас и огурцы. Решили остаться и посидеть ночью у воды, было хорошо, уезжать не хотелось. Сидели всю ночь, жгли костерок и болтали.
-Анна, можно я уткнусь в твои полненькие коленочки, подремлю? - спросил полусонным голосом Юрка.
-Если бы я не был влюблён со школьной скамьи в свою Веру, я бы тебя, Анна, просил стать моей женой, уж больно ты хороша. Моя Вера потоньше, у неё нет такой фигурки, таких коленок, но я к этому привык!
-Юра, ты смутил Анну, она не любит, когда говорят о её фигуре.
-Ну вот, опять обо мне. Вон Павел предпочёл Лару мне, и дело, наверное, не только во внешности и фигуре, каждая девушка по-своему хороша. Так что, Юрка, готовься, скоро будем свидетелями на свадьбе, спи!
Они просидели всю ночь у воды. В разговорах время текло незаметно. По Волге проплывали спящие корабли с притушенными огнями. Это были плавучие пансионаты. Под утро, когда забрезжил рассвет, палубах стали появляться люди, любующиеся рассветом на Волге.
Река равнодушно катила свои воды мимо них. Ей было всё равно, какие человеческие трагедии и комедии разыгрываются на её берегах. Жизнь реки была значительно длиннее жизни людей, лишь сама мать-природа могла возмутить её спокойствие, послав сильный ветер, вызвав ливень из чёрной тучи.
Анна смотрела на Волгу, ей было грустно, что она ещё не встретила такой любви, как у Лары и Павла, и, кто знает, встретит ли. Ей казалось, что таких, как Павел, больше в мире не существует, она пыталась найти такого же мужчину, как он, да так и не нашла.
Юра спал крепко, обнимал её колени, её голова клонилась, и она вздрагивала и просыпалась. Лара и Павел сидели, обнявшись друг с другом по праву взаимной любви, а объятья Юры и Анны были словно украдены у его жены, которой с ними не было этой ночью. Вряд ли даже самая лояльная жена спокойно отреагировала на то, что её муж спит, уткнувшись в колени другой женщины. Анна сидела и улыбалась своим грустным мыслям. Ей тоже захотелось замуж, и она вспомнила о Борисе. Придумывать красивенькую историю их любви и брака не хотелось. Борис был очень практичным человеком, и Анне казалось, что ничего романтического из их отношений не получится, была просто тяга к мужчине, доставившему ей плотское удовольствие. Анна потянулась, Юра вздрогнул и сильнее прижал к себе Анну.
-Юра, ты как мой домашний кот, чем сильнее от него пытаешься избавиться, тем сильнее он выпускает когти и цепляется за меня! Просыпайся! Пора возвращаться! Во сне, наверное, видел свою жену, а обнимал меня.
-Анна уже совсем проснулась, раз начала шутить. Ты спала?
-Нет, мне не спалось, не о ком было думать, и обнимал меня чужой муж.
Ребята вернулись в Казань. Все вместе проводили Павла в Сочи к родителям, а потом Лара и Анна проводили Юру в Йошкар-Олу.
-Всё, скоро конец практики, ещё КИП и автоматика, приедет наш замечательный преподаватель Кампе-Немм, он очень строгий, но, думаю, всё пройдёт нормально, - говорила Лара, размещая приборы по автоматике, она разрабатывала схему разлива жидкостей, в цехе они выполняли эту работу вручную.
-Я тоже так думаю, в Казани, очевидно, от вида на Волгу, все преподаватели становятся помягче, чем в Питере во время экзаменов, - отвечала Анна, вырисовывая кружочки на своей схеме.
Лара и ребята проводили Анну первой, она уезжала на Урал к отцу. Анна очень волновалась, отца она видела, но должна была встретиться с мачехой, которая отобрала у неё отца. Мать ничего не рассказывала о своём разводе с отцом, но Анна иногда слышала разговоры матери с сестрой и бабушкой.
Когда началась война, Ольге, - матери Анны, было всего семнадцать лет. Она была старшей дочерью бабушки Зинаиды. Второй ребёнок - сын Володя, жил в Ташкенте у деда и учился в техникуме. Матвей, дед Анны, не очень заботился о своих детях. Ольга вначале тоже поступила учиться, но нечего было надеть, и она вернулась к матери в Чирчик, и устроилась на работу на химическом комбинате. Комбинат осваивал выпуск продукции для армии, все чувствовали приближение войны, хотя никто не думал, что она грянет так скоро.
Ребят, в группу которых входила Ольга, посылали на стажировку на Урал, в Березняки. Они должны уже были уезжать, как накануне отъезда, объявили о нападении на страну фашисткой Германии. В растерянности стояли ребята и родители у заводской проходной. К ним вышел директор и объявил о том, что стажировка состоится, стране нужны молодые и умелые кадры. Ребята будут работать на производстве, выпускающем продукцию для фронта. В Чирчике строился новый цех, на Урале подобный цех уже работал. В Березняках у Ольги появились новые друзья, с которыми она поддерживала отношения долгие года.
Когда ребята возвращались домой в Среднюю Азию, их поезд надолго застрял на полустанке. Рядом стоял эшелон с солдатами, уходившими на фронт.
Сергей заметил девушку небольшого роста, с длинными и пушистыми косами. Это была Ольга, окруженная группой ребят. Сергей махнул ей рукой, она ответила. Он подошёл и заговорил, а потом попросил её адрес. Сергей стал писать Ольге с фонта, она отвечала ему. Так они переписывались всю войну.
Перед войной Сергей женился, но узнал, что пока он учился в артиллерийском училище, у Феодосии, его жены, появился новый поклонник. Поэтому, не заезжая к жене после окончания училища, он уехал на фронт, попрощавшись только с матерью, братом и сёстрами.
После окончания войны Сергей вернулся к Ольге в Чирчик. Она долго сомневалась, но потом тётки и подруги уговорили её, и она вышла за него замуж.
Сергей был старше всех её кавалеров, вернувшихся с фронта и предлагавших её руку и сердце, он казался ей надёжным, уверенным в себе человеком: устроился на завод, его назначили начальником цеха. Однако, любовь к женскому полу вскоре испортила ему карьеру. Он решил вернуться на Урал. Ольга к нему приехала позже, но и там жизнь не сложилась. Феодосия нашла мужа, у неё был сын - Рудольф, родившийся перед войной. Сергей не верил в то, что Рудольф - его сын, не хотел видеть ни свою жену, с которой он, как оказалось, не развёлся, ни сына, не признавая его.
Феодосия подала в суд, брак Ольги и Сергея признали недействительным. Тогда Ольга взяла Анну и, будучи на седьмом месяце беременности, уехала в Киров к тётке Сергея, а затем к своей тётке в Белоруссию. Всё это Анна узнала от матери - после встречи с отцом в Ленинграде.
Анна приняла приглашение отца приехать к нему в гости, она стала взрослой, и ей было интересно посмотреть на женщину, пошедшую ради её отца на грех, она вернула своего мужа с помощью приворота.
Потом, позже, когда Анна стала взрослой, она спросила у матери о событиях тех дней.
Мать рассказала ей о том, что происходило у них в доме накануне отъезда с Урала, хотя и сама смутно помнила о тех днях - как мать вместе с бабушкой Фросей бегала по комнате со свечой, собирая клочки шерсти, и бабушка кричала: медведь, медведь.
-Мама, что вы искали с бабушкой, и какие чувства ты испытывала?
-Мы искали медвежью шерсть, которую нам подбросили в дом. И отца я к себе не подпускала, я боялась его, мне казалось, что он медведь, что он чужой. А потом эти бесконечные разговоры на работе о его неверности. Я взяла тебя и уехала от него.

Как Инна в своё время предсказала Анне, Анна стала работать в институте Народной медицины, читала много книг о заговорах и училась у старух, занимающихся приворотами и отворотами. Они-то ей и рассказали, что её матери сделали отсушку на медвежью шерсть. В книгах Анна нашла способ отсушки на шерсть кошек и собак. Она всё время думала:
-Какой глупостью нужно обладать, чтобы идти против судьбы? Ну, присушила её отца его бывшая жена, вернулся он к ней, да так всю жизнь и горевал без Ольги. Счастливы они не были, каждый так и жил сам по себе. Отца Господь прибрал раньше Феодосии, и умирал он от болезни горла, так и не посмев слова сказать и поступить так, как сам того хотел.
Владея всеми этими знаниями, Анна никогда ни присушками, ни отсушками не занималась, она просто помогала человеку понять, чего он сам хочет, помогала ему справиться со своими проблемами, найти в себе самом силы преодолеть существующие препятствия.
На вокзале в Перми Анну встретила жена отца - Феодосия с внучкой Верочкой - дочерью Рудольфа.
Феодосия была дородной женщиной, с громким голосом и крупными зубами. Всё это с первого взгляда бросилось в глаза Анне. Феодосия была преподавателем математики.
Они немного погуляли по городу, позвонили отцу в Кизел, чтобы тот встретил Анну. Феодосия и Верочка оставались в Перми, они уезжали отдыхать на юг. Вечером посадили Анну на поезд, и рано утром отец встретил её в Кизеле.
Отец привёл Анну в квартиру, которая находилась при школе. Феодосия работала директором этой школы. Отец накормил Анну и отправился на работу. После встречи с мачехой Анна в поезде не спала, поэтому прилегла и крепко уснула. Её разбудил отец:
-Я отпросился на работе, побуду с тобой сегодня, чтобы ты могла поосмотреться. Феодосии Фёдоровны не будет, они с Верой будут месяц отдыхать на море, а ты живи, сколько захочешь, пока не надоест. Рудольф должен приехать, он преподает в училище, а сейчас на практике с ребятами. Он хотел с тобой познакомиться. Вы виделись, но ты была очень мала, наверное, и не помнишь.
-Нет, я помню, когда мы с мамой жили еще здесь, ко мне в магазине подошла женщина с мальчиком и сказала: «это твой брат». Наверное, это и была Феодосия Фёдоровна?
-Да, это была она. Она приехала в этот город и устроилась в школу. Её брат был крупным партийным работником. Она ведь родственница Молотова. Она везде преследовала меня. Мама не выдержала и уехала. Она и в Чирчик к нам приезжала, Рудика привозила. Тебе тогда только годик был. Мы бы никогда с мамой не расстались, если бы она сама не уехала. Я сделал глупость, что уехал из Средней Азии. Так всю жизнь и скучал без тебя и мамы. Феодосии просто нужен был муж для престижа, после войны мужчин мало осталось, а я, ты сама видишь, человек улыбчивый, и женщины меня любят.
Отец говорил и улыбался Анне таким же, как у неё ртом, с мелкими крепкими зубами. Несмотря на лысину, он был симпатичным человеком, Анна замечала, что на него до сих пор женщины обращали внимание.
Отец показал Анне маленький шахтёрский городок, в котором она прожила несколько своих детских лет. Особенно она запомнила огород бабы Фроси, горку и лес. Отец провёл ее по всем знакомым ей местам. Потом они отправились в лес, расположенный на горе.
Отец и Анна стояли на опушке леса. Она вспомнила, что маленькой девочкой ушла со старшими ребятами в лес за земляникой и её тогда хорошенько отшлепала мать, которая за неё испугалась, когда не обнаружила дома, после прихода с работы.
Анна стояла и с грустью смотрела по сторонам. Отец сидел на пеньке и курил одну папиросу за другой. Он все время очень волновался и много курил. Он показывал Анне местные достопримечательности:
-Вон там шахта, в которой добывают бурый уголь. А это «вонючий» ручей, так его здесь называют, он пахнет серой, это отработанные воды из шахты. Там, на другой горке, видишь, Дом шахтера, я его строил.
Отец был прорабом. Он построил в этом посёлке много домов и предприятий. Кем только он не работал! Был даже директором ресторана, в который его пристроила Феодосия, чуть не попал под суд, но всё обошлось, - разобрались.
Все эти годы он периодически писал письма матери Анны, рассказывая больше о своих неприятностях, как бы оправдываясь, почему не присылает денег.
Ольга не подавала на алименты, так как развода практически не было, брак признали недействительным. Ольга стеснялась этой бумажки, никогда об этом не говорила и замуж больше не хотела выходить и всячески уходила от разговоров на эту тему.
Анна пожила у отца неделю, на большее её не хватило, стало неинтересно, уехала, не дождавшись брата. Отец проводил её до Свердловска, откуда она улетела в Ташкент, написав Ларе, что к ним не приедет.
Ей очень хотелось поговорить с матерью. Но мать только расспросила её о событиях, происшедших с Анной за тот год, что они не виделись. О своих взаимоотношениях с отцом она не захотела говорить, только сказала: «Он твой отец, тебя он любил и любит, а со мной поступил непорядочно с самого начала, он испортил мне жизнь, я не хочу о нём больше слышать».
Так было всегда. Потом у матери во всём стала виновата Анна, даже за то, что рассказала Наталье о её отце, которого Наталья никогда не видела, а Анна знала и любила.
Анна часто думала: «Сколько же обид мать носит в своём сердце?»
Становясь старше, Анна всё чаще задумывалась о вере в Бога, о которой ей постоянно напоминала бабушка. Приезжая на каникулы, Анна привозила бабушке ржаной хлеб из Питера, иконку, крестик или ещё какой-нибудь подарок, приобретённый в храме. Бабушка об этом просила Анну:
-Обязательно побывай в храме Александро-Невской Лавры, купи мне там иконку, хорошо, если бы ты побывала на Валааме, он к Питеру ближе. Мне уж теперь нигде не бывать: ни в Сергиевом Посаде, ни в Киеве.
На Валааме Анна так и не съездила, хотя была с Борисом рядом – в Петрозаводске и на острове Кижи, на Онежском озере. Но потом, позже, когда у Анны подросли дети, она по завету бабушки побывала и в Киево-Печерской, и в Сергиево-Троицкой Лавре, побывала в Иордании, но до Иерусалима тоже не доехала.
Когда полетел Юрий Гагарин в космос, Анна прибежала к бабушке и закричала:
-Ну, где же твой Бог, бабушка? Там за облаками Гагарин его не видел!
-Придет время, дорогая моя девочка, и ты узнаешь, где находится Бог,
сейчас тебе это трудно объяснить, это просто нужно понять и принять.
Теперь Анна стала взрослой, она знала, что родилась в православной семье, а Бог? 0казывается, Он жил всегда у неё в сердце, сейчас она просто чувствует это, но не пытается ни объяснять, ни навязывать кому-либо свою веру в Бога. А понятие Человеко-Бог она не понимала и не принимала. Бог для неё был чем-то абстрактным, проявлением Его на земле были русские святые, память о которых передавалась из поколения в поколение.
Мать Анны была вначале комсомолкой, всегда была очень активной, но в партию вступила поздно, после сорока лет, когда её предложили избрать в депутаты местного Совета. Все очень удивились, что Ольга не член партии. Ольга не сопротивлялась, она была ответственным человеком, если сказали, что это нужно, то она согласилась. Коллектив единогласно рекомендовал её в депутаты - её несогласие с политикой начальства, с умением сказать в глаза о тех безобразиях, которые другие не хотели замечать, заслужило уважение у людей. С возрастом, после смерти бабушки и тётушки Нины, Анна стала замечать, что мать шепчет молитвы и осеняет себя крестным знамением. Но обиды, накопившиеся у неё в сердце за многие годы, она не прощала. Проявление её возмущения тем, что ей не нравилось, было всегда бурным и громким.
Анна никогда не помнила, чтобы бабушка на кого-то кричала или кого-то осуждала. Она запомнила свою бабушку, вечно молящуюся у себя в уголке при зажжённой лампаде. С возрастом она всё меньше спала, и, когда бы ночью Анна ни проснулась, она видела, что бабушка сидела с раскрытым Псалтирем, но она его не читала, так как почти не видела, - знала весь Псалтирь на память. 

В эти летние каникулы, Анна была дома совсем не долго. Она встретила друга детства, с которым раньше жила в одном дворе, училась в одном классе, потом он остался на второй год, несмотря на помощь Анны по математике. У Вовки не было отца, у него был отчим - грек. Вовка не слушался отчима, всё делал ему назло, ревновал мать к сестрёнке и отчиму и часто бывал в гостях у Анны в соседнем доме. Мальчишкам он обычно говорил, шутя по-взрослому: «Иду к тёще на блины».
Анна вместе с Вовкой и мальчишками лазила по чердакам. Мальчишки вытаскивали из гнёзд птиц диких голубей яйца и жарили из них яичницу на костерке, который разводили в овраге - бывшем русле оросительного канала. Анна давно не видела Вовку, только слышала о нём от своих подруг, у троих из них с Вовкой был роман, одна едва не вышла за него замуж, как ей казалось, да, говорят, он её не взял.
-Анна, привет, сколько лет, сколько зим! - услышала она за своей спиной, когда они тёткой Ниной покупали на рынке виноград. Анна нещадно торговалась, шутила, язвила, но ей не уступали. Тётка, сама любительница поторговаться, она и Анну этому научила, сказала:
Это спекулянты-перекупщики, они не хозяева, им сколько скажут, столько они и просят и не уступят в цене.
Анна обернулась на знакомый голос:
-0, Вовка! Как давно мы с тобой не виделись!
Вовка стоял рядом с молодой женщиной, кареглазой и круглолицей, ростом почти с него.
-Твоя жена?
-Нет, я не женат. Это моя сестра Наталья.
-Наташа? Я бы тебя не узнала, ты совсем взрослая.
-Да, она не только взрослая, она замужем у неё ребёнок, и живёт она теперь в Югославии, ведь её отец грек и родственники у него там. Наталья поехала с отцом в гости, а потом и замуж вышла. Привезла матери и отцу показать внука, я теперь дядя. Приходи к нам вечером в гости. Тётя Нина, вы Ниночку отпустите со мной, если я за ней приду? Помните, как я её выпрашивал по вечерам в кино, в парк?
Тётка рассмеялась:
-Конечно. Я думаю, вы уже совсем большие.
Вовка зашёл за Анной к бабушке в их старую квартиру, через дорогу от парка. Анна не пошла домой к маме, осталась у бабушки, чтобы вечером пойти в гости. Они совсем немного посидели у Вовки, поговорили с мужем Натальи, поиграли с ребёнком, пошли погулять в свой старый парк. На танцах играли сиртаки. Анна засмеялась:
-В этом году в парке победили греки. Надо же, как и раньше, или сейчас не так?
-Всё точно так, как и раньше. Пойдём на танцы. Ты сиртаки не разучилась танцевать?
-Не знаю, с тех пор, как мы с тобой ходили на танцы, я больше не танцевала сиртаки.
Анна хотела потанцевать. Вовка был хорошим уверенным партнёром, и Анна вспомнила танец. Они походили по парку, посидели на знакомых укромных скамейках, поцеловались.
-Помнишь, как мы в детстве подсматривали за парочками, теперь за нами ребятишки подсматривают.
-Анна, пошли завтра на реку. Ты, наверное, давно не купалась летом в ледяной воде. Я зайду за тобой утром, зайдём на рынок, купим арбуз и дыню и поедем в Нижний Комсомольск, там хорошо, песок.
Вовка разбудил Анну, она уже и забыла, что собиралась с ним, не придала этому значения.
-Что же ты не предупредила, что за тобой зайдут? Я бы тебя разбудила – сокрушалась бабушка.
-Ничего, подождёт, нам не к спеху.
Они медленно дошли до рынка, торговались, выбирая арбуз и дыню. У этого парня-корейца можно было торговаться, это были его арбузы и дыни.
-Если твой арбуз зелёный, а дыня не вкусная, на обратном пути принесём тебе корки, - смеялась Анна, и Вовка ей вторил.
Парень был улыбчивым и говорливым.
-Не пожалеете, ребята, понравится, ещё придёте! Смотри, какая гарбузиха, а дыня – мирзачульская - просто мёд.
Анна шла налегке, а Вовка нёс большую сумку с фруктами, они купили ещё виноград, круглую лепёшку и бутылку сухого вина.
Доехали быстро, ещё было не жарко. Нашли у берега деревце, повесили на ветки вещи, положили сумку под дерево и пошли к воде.
-Не бойся, здесь мелко, только вода, если ты не забыла, у нас очень холодная.
-Ну, как же я забуду, какая у нас вода?! Я всё-таки десять лет прожила в Чирчике. А сколько мы купались в оросительном канале? Ты это забыл? Помнишь, как в бассейне я чуть не утонула, когда меня под вышкой толкнул в воду Керим, Танькин ухажёр?
-Да помню, мы тогда сразу и не поняли, что ты не умеешь плавать, но когда ты вынырнула, то была белая, как мел.
-Ты мне помог выбраться. Сколько нам было лет? Мне, наверное, было лет тринадцать.
-Да, я это хорошо помню. Потом в пионерском лагере ты научилась плавать и даже переплывала со Светкой канал. Почему-то только со Светкой?
-Светка очень хорошо плавала, и я с ней не боялась, она бы меня вытащила, она сильная.
-А мы что же?
-Да вы вечно прыгали с моста, а не плавали, забыл?
Целый день провели Анна и Вовка на реке, купались, болтали, целовались. У Вовки были очень крупные и красные губы с капризным изгибом.
Губы у тебя, как вареники с вишнями. Вовка, а ведь мы с тобой никогда не целовались!
-Ты в школе была такая недотрога. Я со всеми перецеловался из твоих подруг, а с тобой никогда, ты не позволяла.
-Зачем, мы с тобой просто друзья, ты для меня был привычным и родным - всегда рядом. Помнишь, как ты меня ужом напугал? А как летучих мышей на крыше распугали?
-А помнишь? А помнишь? - смеялись они, вспоминая свои детские проделки.
-Ой, не могу, помнишь, как ты Кольку облила чернилами? Тряхнула у него перед носом чернильницей и все из-за Таньки, и он весь оказался обрызганным, а потом вы вдвоём стояли в углу. Ты только Кольку и любила. А с ним ты целовалась?
-Ну, вот пристал! Я в школе ни с кем не целовалась!
-Анна, выходи за меня замуж, и уедем с тобой в Питер, я тоже поступлю учиться!
-Вот ещё один - замуж. Не пойду я пока замуж, мне еще два года учиться.
-Смотри, смотри, какая маленькая змейка, я её тебе поймаю и обдеру на закладку, будешь меня помнить.
Он так и сделал, поймал змейку, оторвал голову и снял шкуру. Они оба были в состоянии какого-то экстаза, хохотали бесконечно, болтали, опять принимались целоваться, но поцелуи были какими-то лёгкими и не будили в Анне желания быть ещё ближе.
Угорев от жары и изрядно поджарившись на азиатском солнышке, они собрались домой. В автобусе ехали и громко болтали, смеялись. Пассажиры отодвигались от них подальше, так как Анна размахивала змеиной шкуркой, которую Вовка надежд и завязал узлом, что бы она быстрее высохла.
Больше Анна Вовку не видела, уехала к деду на несколько дней, а потом улетела в Ленинград.
Осенью, уже в сентябре мать ей написала, что Вовку посадили. Он и несколько ребят ограбили кассу в своём цехе, собирались куда-нибудь уехать, но не выдержали, стали сорить деньгами, их вычислили и они признались.
Вовка написал ей письмо, очень раскаивался в содеянном, просил Анну писать ему в тюрьму, но Анна ему не ответила. Она не хотела его обманывать, не хотела, что бы он к ней привязался, свою жизнь с ним она бы никогда не связала. Ей было жаль его, она написала тётке и попросила передать письмо его матери. Анна не хотела, чтобы ей приходили письма из тюрьмы, она помнила, какой ужас испытывала перед колючей проволокой, которой были обнесены зоны с заключёнными в них людьми. Таких зон на Урале было много. Колючая проволока была самым кошмарным воспоминанием из её детства.
В Ленинграде её ждал Борис. Он сказал, что очень соскучился без неё. Он жил уже в Ленинграде, снимал квартиру. Приехал его отец, брат дяди Павла, мужа тёти Ларисы. Анна и Борис пошли к ним в гости, и Борис познакомил Анну с отцом. Тётя Лариса потом рассказала, что Анна очень понравилась отцу Бориса.
Всё входило в свою колею: занятия, работа на кафедре, встречи с Борисом.
Павел уехал на преддипломную практику, Ларе дали место в общежитии, и они с Анной теперь жили в одной комнате.
Как-то Борис пригласил девушек в кино. Фильм оказался старым, они не захотели его смотреть, проводили Лару на трамвай и поехали к Борису. Он тщательно готовился к этой встрече. Анна не приходила к нему в гости после того единственного визита, хотя он всячески уговаривал её. Анна понимала, чем это может обернуться. Она не до конца удовлетворила своё любопытство и боялась всяческих неприятностей. Она видела, как Галочка-графинечка, вышедшая замуж летом, очень переживала приезд мужа, покупала всякие противозачаточные свечи и ворчала:
-Вот ведь, опять приехал, опять идти к тётке ночевать, я так боюсь забеременеть до окончания института. Анна, а как ты с Борисом, не боишься?
Анна отшучивалась, Лара бросала на неё вопросительные взгляды. Тётя Лариса периодически пыталась задавать наводящие вопросы.
Анна молчала, она никому не рассказывала о близости с Борисом. Червь любопытства и жажды опять испытать наслаждение от близости, её всё-таки точил.
Они поднялись в квартиру. Борис напоил Анну чаем. Рассказал, как он стирал бельё сам и как его консультировал весь отдел. Он сыпал порошок строго по инструкции, получил крутую пену и еле отполоскал бельё. Они о чём-то говорили, смеялись, но напряжение нарастало.
-Идём в мою комнату.
Он взял Анну за руку и повёл. Они вошли в небольшую комнатку с диваном и письменным столом. Сели. Он обнял её за плечи. Анна напряглась.
-Не бойся, я всё предусмотрел, я научу тебя, как всем этим пользоваться, я все сделаю сам.
Он начал ее целовать, запустив руки под тёплый свитер, быстро стаскивая его через голову Анны. Анна словно во сне расстёгивала пуговицы его рубашки. Вот и крючки юбки, застёжки цветных чулок, купленных Анной и Ларой в подворотне магазина Синтетика. Тёплые красные штанишки.
-О, какой цвет, ты меня дразнишь, я просто задыхаюсь от желания. Смотри, какой он напряжённый, как он тебя хочет! Теперь давай аккуратненько наденем на него эту штучку. Помнишь анекдот, который я тебе рассказал? Ненец, разглядывая пакетики в витрине киоска, спрашивает: «Что это? Чулоки, носоки, пробки для соки?» А женщина продавец отвечает: «Нет, это пиджаки на хераки». Ты что так краснеешь? Всё готово, смотри как хорошо.
Остатки одежды разлетаются по комнате. Анна опрокидывается навзничь, и Борис проскальзывает в неё. Ещё немного, и ей кажется, что она потеряет сознание.
-0, как горячо! 0 ужас, он порвался!
-Беги скорее в ванну. Не бойся, всё обойдётся, что же ты так напряжена?!
Анне уже ничего не хочется, несчастье произошло на самом пике, в самый неподходящий момент. Борис пытается её успокоить, но она не может этого сделать и плачет.
-Тебе бы только этим и заниматься!
-Я мужчина, для меня любовь – это, прежде всего, физическая близость с тобой.
Он гладит Анну по голове, по плечам, но она не может никак успокоиться. Она собирается домой, он злится и не провожает ее. Анна приезжает совершенно подавленная и рано ложится спать.
-Вы что поссорились? Ты что, заболела? Что случилось? - наклоняется над ней Лара.
-Ничего, ничего, мы просто немного разругались!
Анна переживает, напряженно ожидая месячных, теоретически она всё знает. А практически? Борис приходит каждый день. Он уводит её гулять и просит не беспокоиться раньше времени. Она не ходит на кафедру, молчит и у неё очень плохое настроение.
Месячные не приходят. Борис приносит какие-то таблетки и начинает ей их давать по одной. Анна и не пытается ни в чём разобраться. Она ничего не хочет и вдруг понимает, что не любит Бориса, что не хочет иметь ребёнка, который будет на него похож - будет так же смеяться, также ходить и говорить, будет иметь такие же глаза и губы. Её обуревает ужас:
-Что я наделала, ради чего? Господи!
Она впервые вспоминает о Боге и молится про себя:
-Господи, я понимаю, что это грех - убить ребёнка.
В свой день рождения она много смеётся, много танцует. Борис дарит ей белую собачку - мягкую игрушку и тоненький газовый, очень модный в то время платочек.
-Это для нашего будущего ребёночка? - Прижавшись к нему, тихо спрашивает Анна.
-Ты же знаешь, у меня фиктивный брак, я не могу сейчас с тобой зарегистрироваться. Придётся не рожать этого ребёнка, у нас будет ещё и не один, с такими как у тебя бёдрами только рожать! А сейчас это не нужно ни мне, ни тебе. Дорогая моя, пойдём, погуляем.
Они гуляют по улице. Он прижимает её к себе и вытирает катящиеся из её глаз слёзы.
-Поехали ко мне. Ничего не поправить, не будем травить тебя и ребёнка, давай заниматься любовью изо всех сил. Потом я договорюсь, и ты сделаешь аборт.
Анна ничего не говорит никому. Отпрашивается в деканате, говорит, что заболела мать и улетает в Ташкент.
В Ташкенте тепло, солнечно. Настроение у неё немного улучшается. Дома её встречают расстроенные женщины. Все дружно решают, что ребёнка оставлять не будут, нужно доучиться. Наверное, всё-таки в глубине души Анна думала, что решение будет другим. Но всё договорено, всё неотвратимо. Это первое, живое существо, которое в ней зародилось, приговорено к смерти. Люди гуляют, празднуют, веселятся, а Анна лежит на гинекологическом столе. Ей жутко, страшно и больно. Врач отвлекает её, задавая вопросы:
-Почему ты не хочешь рожать первого ребенка?
Анна врёт.
-Муж уехал по распределению, она не хочет задерживаться, отставать, нужно доучиться.
-А если не будет больше детей, и он тебя бросит?
-Он сам не хочет сейчас иметь детей.
Анна понимает, что от неё отсекают часть её плоти, и что она не решится выйти за Бориса замуж, и у неё не будет детей от него. Всё это она чётко для себя решила, она решила больше с ним не видеться, не спать и окончить институт вовремя. Мать с ней не разговаривает, она не может простить такого предательства. Одна тётка её утешает, бабушка молится дома и в храме. Анна почти ничего не ест, плохо спит и тихо чахнет. Через три дня она улетает.
Борис искал её, но Лара сказала, что Анна улетела домой. Он спрашивает о ней каждый день. Вот она и в общежитии. Он несётся к ней через ступеньки. Она сжимает руки, так, что пальцы белеют, и говорит:
-Я не хочу тебя больше видеть. Я не люблю тебя, не приходи!
Она как проклятая сидит на кафедре и ставит опыт за опытом, порученный ей аспиранткой. Сидит допоздна вместе со всеми, у кого не терпит время, кому пора заканчивать диссертацию. Помогает делать анализы на кафедре физической химии.
-Анна, ты с ума сошла гробить молодые годы на кафедре! Иди в кино, иди, гуляй!
- Анна тебя ждут внизу, позвонил вахтёр. Иди! Тебе нечего сегодня здесь делать.
Анна спускается на первый этаж. Борис стоит, опершись на перила раздевалки.
-Ты что, решила здесь погибнуть. От тебя пахнет химией. Идём проветриваться.
Она ничего не отвечает. Он подаёт ей пальто, помогает надеть. Они выходят на улицу и идут в Ботанический сад. В саду тихо и пусто. Вечер на удивление тёплый и нет дождя. Садятся на скамеечку. Ни один вечер провели они в этом саду. Анне грустно, говорить не хочется. Тихо шелестят опадающие листья, шуршат под ногами.
Потихонечку все входит в свою колею: они ходят в театр, кино. Он целует Анну, но она, словно заледенела, не отвечает, только позволяет себя целовать. Он не сдаётся, рассказывает пикантные анекдоты и пытается уговорить её пойти к нему. Она не соглашается.
-Неужели без этого нельзя, я ничего не поняла, а столько натерпелась.
-Вот и давай поучимся понимать и получать удовольствие. Мы будем осторожнее.
Время идёт быстро. Новый год все встречают в комнате Анны и Лары, приезжает Павел, и Анна с тоской смотрит на Лару и Павла, солнечно улыбающихся друг другу. Лара ничего не спрашивает о её отношениях с Борисом. Борис и Анна продолжают бывать у тёти Ларисы. Тётя Лара явно почувствовала неладное, пытается поговорить с Анной, но та отнекивается и натянуто улыбается.
-Ты на себя не похожа.
Дядя Павел переживает события в Израиле. Борис сетует на пятый пункт в паспорте, дядя Павел говорит:
-Эта Голда Меер натащит несчастье на все еврейские головы.
Дядя Павел не дожил до того момента, когда его дочь от первого брака уехала с мужем в Израиль и там вскоре умерла. Мотивацией отъезда была фаза её мужа:
-Там моего сына не будут называть жидом пархатым.
Анна периодически ссорится с Борисом и прогоняет его. Ей это уже становится неинтересно. Прошла зима, весна, вот и лето. Практику Анна и Лара проходят на ближайшем к институту фармзаводе.
У Лиды, которая всё-таки вышла замуж за своего одноклассника Аркадия, появляется ребёнок. Ребята идут на крестины и готовят подарки. Сердце Анны сжимается. Лара замечает это и спрашивает.
-Ты что так нахмурилась и словно бы сжалась. У тебя что-то болит?
-У меня, Ларочка, болит душа. Мне вдруг стало грустно и захотелось замуж.
-Ну, так что же, выходи!
-Да вот теперь мне никто не предлагает.
-А как же Борис, он как тень за тобой ходит.
-А он женат, на прописке - фиктивно.
-Ну и дела? Ну, так брось его к чёрту! Вон и Виталий, и Дима всё вокруг тебя вертятся, и Клим все на тебя посматривает. Клим не женат, говорят.
-Лара, мне никто не нравится. Я поняла, что Бориса не люблю. А прогнать? Это как без сумочки остаться - куда руки девать? 0н сам уйдёт, ему теперь будет нужно с квартирой кого-нибудь.
-Мне кажется, ты несправедлива к нему.
-Нужно с ним спать, а я боюсь. Ты не поняла, почему я улетала к маме.
-Я всё поняла. Ты в баню перестала ходить, всё к тёте Ларе или Наде. Я же тебя знаю. Ах ты, Господи, уж лучше бы ты за Жукова замуж вышла.
-Нет, я его тоже не любила. Я, наверное, не умею любить? - говорила Анна, прекрасно понимая, почему у неё сжимается сердце, когда она видит Павла.
Прилетает мама. Анна показывает ей Ленинград, их принимают за сестёр. Неделю они живут в Ленинграде, бывают в музеях и парках. Анна показывает маме самые любимые места в Ленинграде.
Анна знакомит мать с Борисом.
-У тебя мама очень молодо выглядит, такая симпатичная, маленькая и улыбчивая. Ты тоже будешь долго хорошо выглядеть. Погоди немного, скоро я разведусь и получу постоянную прописку. Потом мы поженимся и заведём девочек и мальчиков.
-Давай поедем куда-нибудь за город?
-Не могу, маму не хочу оставлять.
-А мы её к тёте Ларе проводим, пусть пообщаются.
Анна отказывается видеть Бориса под предлогом, что не хочет оставлять маму одну. Мать ни о чём её не спрашивает и не говорит своего мнения о Борисе, но подчёркнуто откровенно говорит, что ей очень нравится Павел и его отношения с Ларой.
Вот и практика закончена. Лара остаётся ещё в Ленинграде и просит у матери Анны разрешения на поездку Анны в гости к Лариным родителям. Мать соглашается, но вначале они едут в Ригу к материной подруге детства.
Рига в августе прекрасна. Стоят тёплые дни. Они едут на море в Юрмалу и живут несколько дней на даче, в маленькой комнатке под стрехой крыши, как скворцы.
Анна не вылезает из мелкого Балтийского моря, плещется, как русалка, перекатывается по волнам. Она любит лежать, как тюлень в воде. Волны от катеров качают и выбрасывают её на берег. Не нужно прикладывать никаких усилий, качаешься и качаешься на волнах.
После приезда с моря они подолгу гуляют по Риге. Кормят воробьёв у театра оперы и балета, сидят в маленьком кафе у Домского собора. Вечером слушают там музыку Моцарта. Сердце Анны успокаивается и парит под облаками. Но пора уезжать. Они прощаются с городом, подругой матери и её мужем, пришедшим из плаванья.
- Когда ещё свидимся? – с грустью говорит мать Анны. Вот Анна вас, наверное, будет навещать, из Ленинграда ближе, чем из Средней Азии. Теперь приезжайте к нам.
Несколько дней в Минске у материных друзей. Вот и старый дом, который Анна так хорошо запомнила. Дом изменился, его оштукатурили, когда-то он был просто кирпичным.
Они попали на свадьбу подруги детства Анны, было много новых знакомств. Но Анна вновь загрустила, вспомнила своё не состоявшееся замужество, своего не родившегося ребенка. После посещения кладбища, на котором похоронены родственники, мать Анны не выдерживает и говорит:
-Всё хватит, больше не могу видеть ни одного кладбища. В Москве ни на одно кладбище мы не поедем, только погуляем по городу.
В Москве мать провожает Анну к Ларисе в гости, а сама улетает в Ташкент.
Всего двадцать часов от Москвы, и Анна у Лары. Её встречает Лара вместе с братом.
Русская баня, которую Лара обещала Анне в Питере, просто замечательна. А такого леса, как за деревней, Анна не видела и на севере Ленинградской области.
Отец Лары, учитель математики, замечательный человек, безумно любящий лес и знающий его, как свои пять пальцев. Каждый день он ходит в лес по своим заветным местам. Знает, когда подрастёт гриб.
-Постойте, а я пробегусь, соберу грибы, подрасти должны.
-Можно я с вами пробегусь, - нетерпеливо просится Анна.
-Разве устоишь перед её просьбой! Ну, что ж, побежали. Загляни под эту ёлку! А вот здесь у тропинки, смотри, белый.
Анна нагибалась туда, куда указывал отец Лары, раздвигала ветки, разгребала травинки. Довольная, с корзинкой грибов, она вернулась к Ларе и её брату Вовке.
-Это просто чудеса! Как у себя в огороде ваш отец в лесу.
-Он здесь родился и всю жизнь здесь живёт. Лучше, чем он, нашего леса никто не знает. Помнишь, как ты удивлялась рыжикам, которые проскакивают в горлышко бутылки? Мы тебе завтра покажем, как они растут. Отец ходит только за одним видом грибов - за рыжиками, так рыжиками.
На следующий день, усталые, но бесконечно довольные возвратились они в деревню: Шли через деревенское кладбище, заросшее земляникой и ландышами.
-Здесь вся наша родня похоронена. У отца и матери одинаковая фамилия, но они не были прямыми родственниками.
-Мы с братом нарушили традицию, не стали учителями, как наши родили.
Вовка все мечтал наш льнозавод превратить в крупное предприятие, да, думаю, что он, как и я, в нашу деревню не вернётся. Родители не против, они понимают, что время другое.
-А Павел родителям понравился?
-Разве он может не понравиться? Мне просто иногда страшно становится, насколько это неправдоподобно.
-Ларка, я такая суеверная, поплюй через левое плечо, чтобы себя саму не сглазить. Всё будет хорошо, но мы все в руках судьбы.
Анна опять думала о своём странном предчувствии, что у Лары будет короткой жизнь. Она прогоняла от себя эти мысли и никогда никому об этом не говорила.
Время в Ларкиной деревне пролетело очень быстро. Вдвоём возвращаться в Лениград было веселее, тем более, что часть пути они ехали вместе с Вовкой. В Ленинграде на вокзале их встречал Павел и к полной неожиданности Анны - Борис
-А ты-то как узнал о моем приезде? Павлу мы телеграмму дали, а ты как?
-Ты слышала о шестом чувстве? Так вот, я тебя всегда чувствую, а ты не хочешь в это верить. Я встретил Павла и узнал, что вы приезжаете.
-Да, так оно и есть. Я приехал из Гатчины, чтобы узнать, когда приходит поезд, и встретил Бориса у вокзала, он провожал родителей и был рад узнать о твоём приезде. Анна, это же судьба, у вас просто беспроволочный телефон.
-Тебе лучше знать, какие телефоны бывают, ты у нас институт связи окончил. Я всегда своё шестое чувство глушу логикой.
-Господи, Анна, что ты опять ершишься? Как хорошо, что нас встретили и довезут домой. Ну что ж, дорогие наши женихи, кто пойдёт ловить такси?
-Это не проблема, такси сейчас полно, думаю, мы не задержимся.
Доехали они быстро и прекрасно. Анна смотрела в окно на любимый город. Она почти не разговаривала с Борисом, сидевшим рядом с водителем, Лара и Павел о чём-то шептались.
В общежитии было весело, многие вернулись раньше девушек.
-Вот и все в сборе. Лара, Павел, когда свадьба? Перед октябрьскими праздниками?
-Не обижайтесь, но Анну я увожу, нас ждут. У меня под окнами мотоцикл. Поехали.
-Мы с Ларкой тоже уезжаем, вернёмся через день. Пока.
И они вчетвером, оставив вещи, удалились. Лара и Павел помахали Анне и Борису, уносившимся на мотоцикле.
-Мы-то куда едем? К тёте Ларе?
-Нет, я снял другую квартиру. Я приготовил обед и поехал тебя встречать.
Анна молчала.
-Что ты молчишь?
Вот и дом в новом районе. Их очень сильно занесло на повороте, Анна едва не слетела с мотоцикла. Борис испугался за неё. Он остановил мотоцикл очень резко.
-Как ты? Испугалась? Отвыкла сидеть у меня за спиной. Мы уже почти рядом. Вот этот дом. Входи.
В прихожей он обнял её за плечи.
-Как я соскучился! Как давно тебя не обнимал.
Анна слушала себя, у неё внутри было тихо. Никакого волнения и даже никакого любопытства.
Она спокойно отвечала на его поцелую, он распалялся все сильнее.
-Анна, что с тобой? Ты никогда не была такой холодной, ты всегда отвечала на мои ласки, всегда откликалась на мои самые незначительные прикосновения.
-Прости, но во мне живёт страх после того, что я совершила. Я боюсь, что повторится то же самое. Ты мужчина, тебе не испытать того, что было со мной. Удалили часть меня и тебя. Мне так плохо. Я не могу об этом думать. Ты же видишь, я сижу в институте, я не хочу, я просто боюсь близости с тобой. Наверное, я тебе не верю больше, я не знаю, мне сложно объяснить.
-Давай жить вместе, я буду за тебя отвечать, а потом ты окончишь институт, я разведусь, и всё станет на свои места.
-Не знаю, меня воспитали по-другому. У меня ответственность перед моими женщинами, а у тебя перед твоими родителями. Ты обещал их забрать в Ленинград. Тебе нужно будет их прописать куда-то, у тебя есть дочь.
-Ну и что. Я разошёлся и не по своей вине. Мы не подходим друг другу, она не ушла от моих родителей, они её содержат, оставят ей всё и переедут к нам. Скорее всего, у них будет своя квартира.
-Всё это очень сложно для меня. Я себя не вижу в твоих проблемах. Я закончу через год институт, и мне нужно будет уезжать по распределению.
Слово за слово, они рассорились. Слова уже не имели смысла, они не слышали друг друга. Они не кричали, они просто перебрасывались вескими доводами, изнемогая от полнейшего непонимания. Анну просто душили обида и гнев. Он казался ей чрезмерно расчётливым. Она понимала, что в его отношениях к ней много здравого смысла, как и в её отношении к нему. Обида мешала ей принять его веские доводы, признать его умение планировать на длительный срок.
Анна очнулась в лесу, в девяносто девятом году, и поняла, что никак не может простить себе самой того, что произошло между ней и Борисом. Она все ещё больна этими отношениями, сожалеет, уже много лет сожалеет, что всё тогда закончилось.
Отсюда, из другого времени, с позиции прожитой жизни всё выглядит по-другому: у неё не хватило терпения подождать, она не умела планировать жизнь и жила чувствами. Она многому научилась у Бориса, он был её первым мужчиной, и она долгое время сравнивала своего мужа с ним.
Но тогда, тогда всё кончилось обидой, непониманием и мучительными переживаниями. Что бы не думать о своих неудачах в любви, Анна с головой ушла в работу на кафедре, в газете, в профсоюзе.
Лара готовилась к свадьбе, и они ходили на примерки, делали покупки. Анна прогоняла от себя всякие мысли о Павле и Борисе. Она понимала, что поддается всеобщему возрастному порыву. Вокруг все женились и выходили замуж. Были трагедии и счастливые моменты. Она пыталась не обращать на это внимание. Тётя Лариса уже и не опрашивала о её отношениях с Борисом, наверное, он сам что-то рассказал ей.
В день её рождения вся группа собралась у них в комнате. Бесконечные поздравления по телефону, за ней без конца прибегали от вахтёра, тётя Ларя и Надя просили приехать, чтобы они могли её поздравить лично. Позвонил Толя Жуков и назначил свидание, она согласилась, ей было интересно на него взглянуть. Была сплошная суета, и это отвлекало Анну от грустных мыслей: все выходят замуж, а её никто вроде бы и не берёт.
Неожиданно на день рождения пришли племянники тёти Ларисы - Сергеи и Саша. Сергей женат, Анна и Борис часто бывали у них. Саша тоже женат, его жену и ребёнка Анна встречала у тёти Ларисы. Они поздравили Анну с днём рождения, и чувствуется, что Саша явно сватает Сергея. Сергей признаётся Анне, что влюблён в неё. Анна явно растеряна, она очень хорошо относится к жене Сергея. Сергей Анне нравится, но она не считает порядочным заводить с ним какие-либо отношения. Потом до Анны доходит, что тётя очень не хочет, чтобы Анна уезжала из Ленинграда. Анна думает:
-Лучше бы тётя Лара сама поговорила со мной, а не делала вид, что Сергей и Саша сами это решили сделать.
Сергей явно не решался поговорить с Анной, она отлично видела, что нравиться ему, но воспитанная в ней с молодых ногтей порядочность, не позволила даже подумать, что она может разрушить чью-нибудь семью.
Очень деликатно Анна дала понять, что этого предложения она не может принять. Тётя Лариса не решилась с ней об этом поговорить и зря. Анна потом очень часто возвращалась к этому моменту. Она очень не хотела уезжать из Ленинграда, этот город снился ей много-много лет.
Пока дети были маленькими, Анна почти каждый год бывала в Ленинграде у друзей и тёти. В один из приездов в Ленинград она узнала, что Сергей развёлся и долго не был женат. Борис женился в четвёртый раз, и у него родился сын.
Анна вспомнила, как она поехала на свидание с Толей Жуковым. Она назначила ему встречу в метро на станции Технологический институт. Он опаздывал. Она немного расстроилась. Анна была человеком обязательным и не любила опозданий. Сама приходила обычно раньше, если место было незнакомым, внимательно осматривалась и ждала в стороне, а на месте свидания появлялась, когда видела, что её ждут.
Анатолий летел вверх по эскалатору. К ней подлетел, запыхавшись, и сгрёб её в охапку, чтобы поцеловать, Анна увернулась от его объятий.
-К чему это. Мне интересно было на тебя посмотреть. Ну, и раскормила тебя Галка!
-А ты молодец, стала ещё красивее и немного взрослее. Я поздравляю тебя с днём рождения. Как видишь, я не забыл. Очень хотел тебя видеть, но тебя трудно застать, я звонил несколько раз, хотел пригласить тебя к нам в гости. Мы все, это я, Лёша, Галина – все хотели бы тебя видеть. Ты вышла замуж? А Геша всё-таки женился. Лёша оканчивает институт, и он ещё не женат. Он очень хочет тебя видеть, но не решается сам пригласить тебя. Поехали к нам. Я так надеялся, что ты согласишься. Если не сегодня, то давай договоримся, когда. У меня здесь отец, Он сейчас в больнице, и мне нужно кое-что купить, Галка поручила. Она ужасно ревнует, я ей сказал, что встречаюсь с тобой. А вот фото моего сына, он уже большой. Я тебе его дарю.
Анатолий, как всегда, выпалил всё это скороговоркой, без точек и запятых. Анна смотрела на него и понимала, что она очень изменилась и, наверное, сейчас ей бы не пришло в голову - выйти за него замуж.
-Ты совсем другая стала, молчаливая. Как у тебя сложилась жизнь? Расскажи.
Анна улыбнулась.
-Я думаю, что тебе будет это не очень интересно. Ты ведь всегда больше говорил, чем слушал. Я рада была с тобой встретиться, но в гости к вам не поеду. Мне интересно было увидеть только тебя. Если бы Лёша захотел, он сам бы назначил мне встречу, мы не дети, а насильно этого делать не стоит. Тебя, как и тётю Лару, укусил брачный клоп. Все просто сговорились меня пристроить замуж. Я этого пока не хочу, ты отбил у меня такое желание.
-И что, разве в твоей жизни не было никого, за кого бы ты вышла замуж?
-Нет, есть такой человек, да Ларка за него замуж вышла. Вот если найдется подобный ему, я, может быть, подумаю. Я только тебе это говорю, об этом никто не знает.
-Ну и дела. Ты точно всё это себе придумала. С твоими запросами тебе будет трудно выбрать себе мужа, я тебя измором взял, если бы не моя глупость, мы, может, были бы счастливы. Я тебя по-прежнему люблю. Но я очень люблю сына и привязался к Галке.
-Ты счастлив, и я за тебя рада. Я тебя люблю, но как друга. Как твое здоровье? Всё в норме?
-Да, все относительно спокойно, но детей у меня больше не будет. Жаль, что у нас дети не с тобой.
-Толенька, если бы не бывает, ты сделал выбор и, наверное, это правильно, это судьба. Мне бы стало с тобой скучно, и если бы я тебя бросила, у тебя в другом браке могло не быть детей. Ты сделал правильный выбор, я немного угорела По-молодости, но теперь я вижу, какие мы разные. Я тебе очень благодарна за то, что мне было с тобой хорошо, за то, что ты помог мне привыкнуть к Ленинграду и полюбить его. Я хочу, чтобы ты был долго-долго счастлив. Прощай и не ищи со мной больше встречи, я уеду из Ленинграда после окончания института. В Ташкент я не вернусь, останусь в России.
Анна поднялась на цыпочки и чмокнула Анатолия в щеку. Она не испытывала никаких чувств. Обида прошла со временем, а любовь? Наверное, она его любила, но не настолько сильно, всё, что тогда Анна испытывала – куда-то улетучилось. Ей стало грустно. Сердце сжалось, просто она повзрослела или стала рациональнее. Ей казалось, что она никогда никого не сможет любить так, как полюбила Павла. Она гнала от себя эти мысли. Подумала, что встреча с Анатолием ей была нужна только для того, чтобы хоть кому-то об этом сказать.
Анна вспомнила, что её пригласили Лара и Павел, но ехать к ним ей не хотелось. Она поехала на Петроградскую, но передумала, вышла на Горьковской и пошла к Петропавловской крепости. Она любила бывать на берегу Невы у крепости. Стоял тёплый ноябрь. Вернее, выдались несколько дней без дождей.
Она вспомнила, как в свой первый день рождения гуляла по набережной, в тот день шёл снежок. Они были молоды и форсисты. С Финского залива дул холодный ветер, но они были без шапок, прикрывали уши воротниками пальто. На ногах были лёгкие туфли на высоком каблуке. Анна поёжилась и посмотрела на свои ноги в тёплых ботинках. В этом году в день её рождения тоже сыпал снежок, но пролетел, и следа от него не осталось. Анне было грустно. Это был её последний день рождения в Ленинграде - и она оказалась одна. Она подумала:
-3начит, так будет весь год. Весь год я буду одна. Ну не совсем одна, конечно, ведь в день её рождения с ней были её друзья.
-Девушка, почему вы одна и такая грустная? - услышала Анна за своей спиной голос. Ей казалось, что она совсем одна. Она никого не заметила на берегу у крепостной стены. Очевидно, этот молодой и темноволосый мужчина спустился по ступенькам из ворот крепости.
-Мне хочется побыть одной. Я сегодня плохая компаньонка, мне действительно грустно. – А вы мне скажите, почему вам грустно?
-А вам разве не бывает грустно?
-Бывает. Мне сегодня тоже грустно и одиноко. Я оставил на Севере жену и дочь и приехал в Ленинград искать работу. Вот мне и грустно. Я остановился у очень пожилой тётки, она старенькая и ей тоже грустно. Давайте её навестим, вы молоды и красивы, ей будет приятно с вами пообщаться.
-О нет, давайте в другой день. Сегодня я устала и мне не хочется в гости.
Они немного побродили по берегу. Анна присела и опустила руки в воду. Она очень любила воду. Ей всегда её хотелось потрогать, как бы прикоснуться к реке. Вода была совсем холодной.
-Мне пора.
-Я вас провожу, мне всё равно ещё не хочется возвращаться.
Они медленно брели по улице Горького, повернули на улицу Льва Толстого и наткнулись на афишу кинотеатра «Арс».
-Давайте пойдём в кино. И вам здесь не далеко и мне к метро близко.
После кино Александр, как звали нового знакомого Анны, проводил её до общежития. Анна не стала его приглашать в гости, а он явно на это настроился.
На следующий день Анна повела Александра в свой любимый музей-квартиру А.С.Пушкина. Она словно прощалась с Ленинградом, пыталась навсегда запомнить всё, что любила в этом городе, и ей было без разницы, кто был её попутчиком.
Провожая её, Александр потянулся поцеловать Анну, но она резко отпрянула:
-Это вы зря. Мне было хорошо и спокойно с вами и не одиноко, а теперь прощайте, мне этого не нужно. Я со многим в себе и в городе прощаюсь, вы подходили мне как нейтральный попутчик.
-Вы знаете, с вами нельзя быть нейтральным. Вы невольно возбуждаете желание в мужчине. Разве вам никто об этом не говорил?
-Нет мне никогда об этом не говорили. Прощайте, Саша, успехов вам в поисках работы.
-Странные эти мужчины, - думала Анна - они почему-то считают, что от них женщинам всегда нужна любовь! Больше не завожу никаких знакомств.
Но ничего из этого не получалось. Как-то с Людмилой-спортсменкой Анна отправилась в театр. Сидели они на балконе первого этажа, приходилось немного вытягивать шею: места оказались не очень удобными.
-Возьмите мой бинокль, - услышала Анна у самого уха. Она повернула голову и увидела глаза круглолицего мужчины лет тридцати. Анна благодарно кивнула и взяла бинокль. Так это и продолжалось весь спектакль - бинокль передавался из его рук в её. Тихий шёпот, мельканье глаз в темноте, столкновение рук.
Это игра в темноте была привлекательной. В антракте Людмила куда-то понеслась, она была стремительной и не любила подолгу сидеть. Анна осталась на своем месте. Мужчина наклонился к ней и представился:
-Владимир.
-Анна.
-Я с сестрой.
-Я с подругой.
Мы с вами ещё встретимся? Я вас провожу.
-Не нужно провожать. Мы встретимся в воскресенье. У меня диплом, среди недели я занята на кафедре.
-Вы на последнем курсе? А потом куда?
-Я не знаю, в аспирантуру не получится, приеду потом. Уеду вначале по распределению. Хочу на Дальний Восток.
-Вас там ждут?
-Нет, интересно посмотреть. Я не была дальше Урала.
Они говорили быстро, скороговоркой, обо всём и не о чём. После антракта опять игра рук: прикосновение, его желание задержать руку и даже коснуться её губами. Все это слегка волновало и будоражило Анну. Пока они с Людмилой выходили, попросил номерок и помог надеть пальто. Договорились, где встретятся. Его сестра, дама лет на пять старше, интеллигентного вида, но очень простенькая, в очках с очень толстыми стёклами, внимательно оглядывала Анну и улыбалась, а уходя, кивнула ей. Анна слегка наклонила голову, прощаясь. Впереди была целая неделя.
По дороге Людмила спросила:
-Кто это так подсуетился и помог тебе надеть пальто?
Анна засмеялась:
-Пока ты отсутствовала, я познакомилась с мужчиной, и он мне назначил свидание.
-Да ему лет тридцать, не много ли для тебя?
-А почему бы и нет?
-Смотри, может, ещё Борис объявится, он что-то давно тебя не навещал.
-Не думаю, Галка его видела с женщиной, очень похожей на меня. Нашёл замену. Мужчины любят глазами, выбирают женщину по внешности, а не по характеру, не по уму, поэтому часто ошибаются. Вот Борис еврей, первая жена у него татарка, я похожа на восточную женщину, видно такой тип женщин ему нравится, и после меня на такую запал. Я не хочу его видеть и мне нет дел до его проблем.
-Странно, не так не показалось, видела, то ты переживаешь.
-Эх, Людмила, знала бы ты, почему я переживаю. Да лучше тебе этого не знать, как и мне не переживать по этому поводу.
-Ты, наверное, скучаешь без Лары, она живёт с мужем, и вы реже видитесь. Может, тебе хочется замуж, Анна?
-А тебе?
Мне, как и всем. Меня дома ждёт мой одноклассник.
-Хорошо. А я, кажется, всех разогнала.
-Найдешь других, вот только я отвернулась, к тебе уже прилип мужчина.
-Это всё от скуки.
-Нет, в тебе что-то есть.
Так, болтая о разной ерунде, они додрались до общежития.
-Как спектакль? - спросили Галка-графиня и Ольга, новая девушка, которая поселилась у них в комнате после переезда Лары на квартиру к мужу.
-Всё хорошо. Очень понравился. А у Анны новый ухажёр. Он к ней сразу прилип, стоило мне её оставить на несколько минут. Анна рассмеялась:
-Вот так всегда, опять обо мне. Сглазите! Всё на сегодня. Я хочу спать и не нужно вопросов.
-Да тебя тут спрашивал Женька, наш замсекретаря студсовета. У нас висит в комнате бельё, он велел убрать верёвки. Сказали, что твоё – отстал. Не ложись пока, обещал вечером придти.
-Да вы же всё уже сняли.
-Он хотел видеть тебя. Сказал, что у него важный разговор. Анна, ребята говорят, он жениться хочет, он ведь после армии, старше нас, говорят, на тебя глаз положил.
-Господи, что же это такое? Просто сил никаких нет. То тётя, то здесь, как сговорились, - отвечает Анна.
-Последний курс. Нужно устраивать личную жизнь. Вот Галка у нас получит свободный диплом, у неё муж комсомольский работник.
-Мне бы доучиться и не забеременеть. Вон Томка, из нашей группы, у неё срок приходится на время защиты диплома, - включилась в разговор Галочка.
Ну, и что, муж на курс младше, возьмёт на год академку, а потом доучится, - продолжила Людмила.
-Она не хочет, у неё будет свободное распределение с ребёнком, и муж поедет к ней. Народ очень предусмотрителен.
-Анна, а ты не волнуешься по поводу распределения?
-Нет, мне всё равно, куда уезжать. Вот только мама хочет, чтобы я была поближе, но где-то в России, а не возвращалась в Среднюю Азию. Тётя Лара хочет, чтобы я осталась в Ленинграде, хочет выдать меня замуж, а я что-то всем, кто предлагает, отказываю, а за кого хочу - женат или не берёт.
-А за кого же ты хочешь?
-О, это моя большая тайна.
-Да, видно, большая тайна, даже в голову не приходит.
В дверь постучали. Галка открыла:
-Анна, тебя, Женька, - шёпотом говорит она, - я же тебя предупреждала.
Анна выходит в коридор. Там её ждёт Женька, он плотного телосложения, с круглой и кудрявой головой.
-Ну, в чём я опять провинилась, Женька?
-Ни в чём. Идём в учебную комнату, там никого. Ключи у меня. Мне нужно с тобой поговорить.
-Ну что же, идём.
Они спускаются этажом ниже. Он открывает дверь и входит.
-Не включай свет! Я волнуюсь. Присядь сюда.
Молча ходит по комнате, потом медленно, явно подавляя волнение, начинает говорить.
-Анна, ты меня выслушай, это серьёзно и очень важно для меня. Не смейся, как ты это всегда делаешь, прошу тебя.
-Неужели я всегда смеюсь над тобой?
-Да, у тебя ко мне очень шутливое отношение. Ты же видишь, что ты мне нравишься. Я люблю тебя. Ты это чувствуешь, я знаю. Я всегда тебе всё прощаю, смотрю сквозь пальцы, когда к тебе кто-то приезжает. Ты не понимаешь почему?
-Извини, я никогда об этом не думала, просто так бывает, что у людей возникает личная симпатия, но это не всегда любовь.
-Моё отношение к тебе очень серьезное. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты подумай, я не тороплю, мне ещё год учиться. Я работаю, и ты после окончания института можешь со мной остаться в Ленинграде, а потом будет видно.
-Женя, спасибо, но прости меня, я не хочу тебя обидеть, мне даже в голову это не могло придти. У нас с тобой лёгкий и ни к чему не обязывающий флирт. Я наверное очень смело кокетничала с тобой, но, прости, не могу дать тебе положительного ответа. Прости. У меня сейчас плохо с юмором, плохо внутри меня, я не могу принять такого серьёзного предложения. Мне всегда казалось, что ты счастлив, ты любишь женщин и их вокруг тебя полно.
-Как и мужчин вокруг тебя. Я всё знаю о тебе: кто к тебе приходит, с кем ты встречаешься. Я не рисковал лезть. Я знаю, что у тебя что-то серьёзное сломалось на личном фронте, ты подумай над моим предложением.
-Хорошо, я подумаю, но, прости, я не думаю, что моё решение будет положительным, прости. Спасибо тебе. Пока.
Он даже не пытался удержать Анну за руку. Она вышла, а он остался в темноте комнаты.
-Ну что? - хором спросили девчонки в комнате.
-Да, всё серьезно и так, как сказали наши ребята. Только не нужно об этом никому говорить. Я вас очень прошу.
-Хорошо, не будем, как будто ничего и не было.
Анна пошла в душ, потом долго возилась, укладываясь спать.
-Ну и денёк!
Время шло, время летело, время неслось вскачь. Анна не вылезала с кафедры. Завкафедрой делал докторскую, аспирантка - кандидатскую, а Анна нарабатывала вещества для их работ и помогала Нине, своей руководительнице, ставить процессы сульфирования. В лаборатории, старой и давно не ремонтированной, постоянно что-то не ладилось: то выходил из строя насос, то не работала канализация. Анна сидела часов до одиннадцати. Она подружилась с Натальей, другой аспиранткой, живущей с ней в общежитии, и они часто возвращались домой вместе.
Как-то вечером, когда уже никого не оставалось, она закончила процесс и ставила пробы, нанесённые на фильтровальную бумагу в высокую хромотографическую камеру. Она стояла на столе, т.к. банка была высокой, и даже со стула было не достать. В камере был налит спирт с аммиаком, она старалась опустить бумагу побыстрее, чтобы долго не дышать аммиаком. Дверь в лабораторию хлопнула. Она закрыла камеру, оставаясь стоять на столе. В лабораторию вошёл завкафедрой. Он улыбался, снизу глядя на Анну, стоявшую на столе.
-Давайте руку, я вам помогу. Что же это вы одна здесь в такое время?
-У меня только закончилась реакция.
-А где Нина?
-Она сегодня ушла немного раньше. Она замуж выходит, готовится.
-А вы, Анечка, замуж собираетесь?
-Я? О, пока не за кого.
-Я видел, за вами приезжал парень на мотоцикле, таком же, как у меня.
-Мы расстались.
-Ну что ж, бывает. Давайте я вас сегодня отвезу, разрешите?
-Хорошо. Посмотрю, как вы водите мотоцикл.
-У вас одежда в гардеробе?
-Нет, в лаборантской. Я задерживаю гардеробщика. Он позвонил, и я забрала.
Анна заглянула в лабораторию к Наталье и предупредила, что уходит.
Она спустилась вниз   по старинной лестнице с вытоптанными мраморны¬ми ступенями. Вышла на улицу. Было темно, горели фонари. Раздался сигнал мотоцикла, и Виктор Борисович подъехал к Анне. Он протянул ей шлем. Она привычно надела его поверх берета. Села сзади и обняла его за талию.
-Держись крепче. Я тебя прокачу с ветерком. Поедем к заливу, это не далеко, мы быстро вернёмся. Очень хочется, чтобы за меня подержалась моя молоденькая студентка. Да и я ещё не стар?
-Конечно. Вы ещё очень даже, особенно, когда прячете шлем в кафедру, когда приходите на лекцию.
Они выехали на набережную и быстро помчались по дороге, довольно пустынной в это время суток. Он вёл мотоцикл ровно. Анна сидела, привычно держась за ремень, и чувствовала, что это ей очень приятно. Она уже давно не ездила на мотоцикле.
Вот и огни парка. Они подъехали к самому берегу и остановились.
-Смотри, это бриг «Седов» - научное судно. Какой красивый корабль! Ты любишь красивые корабли?
-Конечно. Они пахнут дальними странами.
-Идём к воде. Смотри, там огни уже другой страны. Здесь рядом Финляндия. Я недавно был там на конференции. Не замерзла? Иди поближе ко мне.
Он притянул Анну к себе. Её щека коснулась его бороды. Он наклонился и жадно поцеловал Анну, покалывая её щёточкой усов.
Она засмеялась и вывернулась из его объятий.
-Тебе не привычно целоваться с бородатыми и усатыми мужчинами?
-Щекотно.
-Давай поучишься.
Он очень настойчиво повернул её к себе. Притянул поближе, его жадные руки гуляли по её спине, прижимали и ласкали груди. Он просунул руку под пальто и взялся за упругие соски под свитером.
-Какая чудесная реакция. Какие свежие молодые ощущения. Ты вся просто трепещешь. А ты уже была близка с мужчиной?
-О нет. Простите меня, пора ехать. Меня не пустят в общежитие, и вам будет неудобно.
-Вот в этом ты права, мне могут сразу пришить аморалку по партийной линии. Ты моя студентка, и я женат. Но ты мне давно и очень нравишься. Давай делать работу и иногда видеться, мне приятно на тебя смотреть. А потом ты распределишься куда-нибудь в НИИ, а через год вернешься ко мне в аспирантуру. Тебе же нравится сидеть в этом кромешном дыму, это занятие не для женщины. Почему ты так долго сидишь на кафедре? Ты такая привлекательная девушка. Почему бы тебе не стать женой профессора и доктора наук?
Вы шутите?
Я, как никогда, серьёзен.
Поехали, уже поздно.
Он снова сгрёб её в охапку и принялся жадно целовать в шею, запрокинув её голову. Анна неожиданно для себя робко ответила на его поцелуи.
-А у тебя это хорошо получается, ты не совсем «ромашка». Я видел, как тебя встречал и провожал твой очкарик. А теперь ты оказалась одна, и, я понял, что мои шансы выросли. Давай ещё разочек, ты просто, как клубника со сливками, так с тобой вкусно целоваться. Я кажусь тебе старым и испорченным ловеласом. Но самое ужасное, я женился на папе, по расчёту. Мой тесть был знаменит. Я не люблю жену, и она меня не любит. У неё есть любовник и давно. Я никогда не приставал к студенткам. Но сегодня… Когда я увидел тебя на столе, такую компактную и такую фигуристую, в тугой юбочке и облегающем свитере, мне захотелось тебя обнять ещё в лаборатории. Но обнимать тебя в этой духоте, среди колб и запахов химии…
-Ну, поехали! - жалобно и настойчиво попросила Анна.
-Ты знаешь, не хочу тебя выпускать, боюсь, что больше не решусь тебя выкрасть и всё из-за проклятой карьеры, из-за членства в партии, где всем всё ставится на вид. Я - новый человек в этом институте, «варяг», и многие недовольны моим появлением, могут подставить. Если бы ты знала, как мне на всё иногда хочется наплевать. Я же талантливый человек, а здесь я просто администратор. Моя жена хочет, чтобы я стал академиком. Смешно. Мне хочется уехать с тобой в Сибирь, на какой-нибудь завод. Ну, скажи мне, почему ты всё время пропадаешь на кафедре?
-Вы устроили мне странный допрос и, наверное, будете смеяться надо мной. Я всегда хотела быть знаменитой, как Мария Складовская-Кюри. Она с мужем голыми руками добывала радиоактивные элементы из руды. В школе, когда мои одноклассники спросили, куда я пойду учиться, я сказала, что буду знаменитым химиком и рано умру. Мне сейчас смешно, но вы сами предлагаете приехать мне в аспирантуру.
-Какая же ты ещё девочка, какой ребёнок! Ты очень работоспособна и умна. Ты меня привлекла именно этим и своей скромностью. Все норовят мне показать голые коленки, чтобы я поставил хорошую оценку, а ты всегда подготовлена. На кафедре никогда не лезешь на глаза. Я давно за тобой наблюдаю. Мне нравится смотреть на тебя на лекциях, в лаборатории, но сегодня я не устоял, когда увидел тебя на столе.
-Виктор Борисович, не показывайте вашего отношения ко мне, вам не сдобровать, и мне тоже. Осталось немного мне доучиться и кое-что доделать.
- Об этом не беспокойся, у тебя будет хорошая работа, ты много сделала, я смотрел то, что вы с Ниной написали. Ну что ж поехали, уже поздно. Я тебя только ещё разочек поцелую. Как приятно.
Он обнял и поцеловал её крепко-крепко в губы, и она отозвалась ему всем своим девичьим порывом, со страстью юности и благодарности.
-Не хочется тебя выпускать из объятий. Но - пошли.
Они сели на мотоцикл и понеслись в сторону общежития. Доехали быстро. Анне пришлось стучать. Она махнула ему на прощание рукой. Открыла баба Лена, и рядом с ней стоял Женька.
-Как ты поздно! Помирилась со своим очкариком, опять на мотоцикле.
Анна что-то неразборчиво пробормотала и попрощалась. Женька поплёлся за ней.
-Я тебя ждал весь вечер. Но, вижу, мои шансы на нуле.
-Я же тебе ничего не обещала. Прости ещё раз. Спокойной ночи.
-Ночи, ночи, ночи, — как эхо прошелестело за ней.
В комнате все уже спали. Анна осторожно передвигалась, готовясь ко сну.
Предложение Виктора Борисовича заставило её призадуматься. Анна знала, что ей не был свойственен расчёт, была всегда прямолинейной. Она замечала на себе его взгляды. Она часто сидела у него в кабинете, обсуждая свою работу, и её результаты, но ей и в голову не приходило, что он имел на неё какие-то виды.
-Утро вечера мудренее, - подумала Анна, засыпая.
Ничего не изменилось. Она посещала лекции и занятия. Сдавала зачёты. Писала в газету и собирала профсоюзные взносы.
В воскресенье она отправилась на свидание с новым знакомым. Они встретились у метро, немного погуляли, сходили в кино. Потом он сказал:
-Анна, я по сравнению с вами взрослый человек и крутить не буду. Вы мне очень понравились, моей сестре тоже. Я бы женился на вас, не раздумывая. Пойдёмте в гости к моей бабушке и сестре, они будут нас ждать. Знаете, я однажды собрался было уже жениться, даже туфли свадебные купил невесте, а она передумала. Я теперь боюсь женщин и не решаюсь с ними знакомиться, но к вам меня потянуло сразу. Если вы меня не полюбите, то можете наш брак считать фиктивным и просто остаться в Ленинграде, вы же не хотите уезжать. Мне бы хотелось, чтобы я вам понравился.
Анна оторопела, её поразила прозаичность предложения и его такая неприкрытая практичность.
-Жить у меня есть где. У меня большая комната в нашей квартире с сестрой и бабушкой. У меня хорошая работа - я инженер в закрытом НИИ и хорошо зарабатываю. Идёмте в гости.
Он наклонился и чмокнул Анну. Она вдруг вся как-то напряглась и испугалась, подумав:
-Да что же это? То ничего, то вдруг алтын. Как всё сразу. А поговорить не с кем.
Она не решалась говорить о своих делах ни с тётей Ларой, ни с Надей и, тем более, с Ларисой, которая была  поглощена семейной жизнью, и просто светилась от счастья.
Анна увернулась от поцелуя Владимира.
-Извините, но я сегодня обещала быть у тёти, другой раз. Я вам позвоню, у меня трудные дни - зачёты, подготовка к экзаменам, работа научная. Проводите меня до метро.
Он проводил её до метро. Она поднялась на цыпочки и чмокнула его в щёку, совершенно точно зная, что больше ему не позвонит.
Вышла на Невском, доехала до Марсова поля и пошла пешком. Вошла в Летний сад и села на скамейку. Долго сидела, прикрыв глаза, и ни о чем не думая. Затем прошла весь сад, постояла рядом с памятником Крылову, вышла на набережную и через Кировский мост побрела на Петроградскую. У дома Кшесинской постояла, вспоминая судьбу балерины. Переулками мимо «Ситного» рынка, мимо бани на улице Братьев Васильевых дошла до общежития. Было ещё светло. В комнате была одна Галочка-графинечка.
-Анна, тебя что-то все ищут: тётя звонила, и ещё какой-то мужчина тебя спрашивал. Лара ищет тебя уже два дня, говорит, что ты обещала у них быть и не пришла. Что с тобой? У тебя странный вид.
-Я получила ещё одно предложение выйти замуж. Это так неожиданно, - внезапно призналась ей Анна.
Почему не соглашаешься?
Я практически не знаю этого человека. Это будет фиктивным браком, он сам мне такое предложил. Я сбежала.
Галочка попыталась расспросить, но Анна больше ничего не рассказала, зная любовь Галочки посудачить о других.
Она занялась домашними делами, из головы не выходили слова Виктора Борисовича, Володи, Жени.
-Видно, у меня такой возраст, всех тянет меня взять в жёны, только не тех, кто мне нужен, - дальше Анне просто не хотелось думать. Она повесила бельё, как всегда в комнате, и легла спать.
-Она спит? - услышала Анна сквозь сон. – Разбуди, ещё очень рано.
-Засоня! Всё поспишь и собственное счастье в том числе, - родной голос Лары звенел над ухом. - Вставай, мы тебя ждём, ждём, сами приехали. Давай пить чай. Я Павла в коридоре держу. Одевайся.
Анна выбралась из сна, в котором бродила неведомо где. Ей снилось, что её тащат в разные стороны, хватают разные руки, а она всё бежит и бежит за ускользающей тенью.
-О Лара, я, кажется, сильно устала. Наверное, надышалась на кафедре всякой дряни, сегодня и свалилась.
Анна медленно оделась. В комнату вошёл Павел.
-Ну и соня-засоня. Ты что, целый день спала? Мы тебя ждали. Лара стала беспокоиться и понеслась к тебе. Она всё время о тебе думает, словно маленькую девочку бросила без присмотра. Я же ей говорил, что у тебя личные дела и всё с тобой в порядке.
-Я сейчас, только умоюсь.
Они долго пили чай. Лара звала Анну поехать к ним ночевать.
-Лара, у тебя медовый месяц, а ты подругу приглашаешь. Я бы не возражала, да боюсь, твой муж будет против. Может две женщины сразу - это лучше, чем одна. Что, Павел, скажешь?
Павел смутился, но тут же отреагировал:
-А что, может, попробуем? Анна у нас очень большая кровать в той квартире, все поместимся, но есть и диван.
-Вот так, Ларочка, до чего доводят твои фантазии. Береги его, а вот отберу, несмотря на то, что тебя я люблю, ты мне больше, чем сестра. Идёмте, уже поздно. Я вас провожу до уголка и заодно проветрюсь.
Они дошли до угла соседнего с общежитием здания, в котором размещался бассейн. За толстыми стёклами больших окон ходили люди, летели брызги.
-Как там хорошо. Вот бы походить по утрам, а всё лень-матушка.
-Ты хочешь везде поспеть. Галка говорит, что очень поздно приходишь с кафедры. Ты собираешься досрочно сделать дипломную работу?
-Досрочно не получится, я только получаю вещества для Нины и Виктора Борисовича. К работе над дипломом приступлю после Нового года.

Новый год практически не остался в памяти Анны. Все собрались у них в комнате общежития. Танцевали в помещении столовой. К Анне и Валентине подошли два чёрных, иссиня чёрных парня - медики из соседнего медицинского института. Общежитие медиков было рядом, и многие ребята запросто приходили в гости, выбор девушек был велик. Анна удивилась, она не пользовалась успехом ни у индусов, ни у негров, они предпочитали, как правило, блондинок. Согласилась и пошла танцевать, что бы не обижать ребят, но поняла, что они ей не нравятся не только цветом кожи, запахом тела, исходившим от них, они ей не понравились своей назойливостью. Один танец протанцевала, наступая в танце на ноги Женьке, танцующему с беленькой маленькой девушкой.
-Пригласи меня, иначе они не отстанут.
-Хорошо, не нервничай, на следующий.
Но Женька куда-то исчез, и Анна с Валентиной, переглянувшись, сразу после танца вышли и стали подниматься на свой этаж. Ребята за ними.
-Извините, нас ждут,- сказала Анна.
Те явно не поняли, и продолжали идти за девушками. Вот и спасительная дверь. Анна и Валентина влетели в комнату.
-За нами гонятся негры. Павел, выгляни, объясни.
В дверь постучали, Павел открыл и что-то сказал. Потом вошёл, смеясь:
-Вы так резво удрали, а они решили, что вы их зовёте к себе. Хорошо, что я здесь, как бы потом объясняли, что не соблазняли негритянских мальчиков?
-Хватит смеяться, я никогда не притягивала тёмных и южных мужчин, на меня всё больше блондины западали. Вот Женька меня не выручил, отказалась за него замуж идти, вот он кого-то клеит, потому не спас меня.
Вся компания, сидевшая у них в комнате за столом, засмеялась. Это на тебя, Валентина, клюнули мальчики, нас с тобой двое и их тоже. Видно, первокурсники, плохо знают язык, не поняли, что мы от них сбежали.
-Хорошо, что не поняли, иначе бы разразился международный конфликт, обвинили бы вас в расизме.
-Да, всё  могло бы быть, мне кажется, я не расистка, но несколько непривычно, когда у человека такого цвета кожа. Меня на экзотику не тянет. У нас все девицы из Прибалтики выходят замуж за арабов, но они не такие тёмные. Эти ребята сказали, что они из Кении. Я их и не узнаю, когда снова увижу.
Галочка-графинечка начала говорить своим тоненьким голоском, слегка задыхаясь от смеха:
-Лара, Анна тебе рассказывала, как за ней ухаживал доктор-горбун, он в ординатуре медицинского института учился?
-Что-то припоминаю. Мы вместе с Анной были в столовой, когда он сел за наш столик, а потом поняли, что он нас поджидает, вернее, Анну, он всегда летел к ней, когда она входила в столовую или когда встречал её на территории института.
-Просто я не шарахаюсь от людей, вот они ко мне и подходят - на улице с вопросом как пройти, на танцах можно вас пригласить. Люди почему-то шарахаются от хромых, горбатых, карликов и лилипутов, это же не болезнь, это наказание Божие, мне так бабушка говорила. Я её спрашивала, почему люди родятся такими. «Это Божьи Люди - говорила бабушка, - это наказание». Кому наказание? Наверное, родителям, у которых появляются такие дети. Наверное, они сильно нагрешили. Это философский вопрос, он мне пока не по силам, я, наверное, не в пример бабушке, мало верю в Бога и не всё могу понять и объяснить. Во время войны, как рассказывали мне бабушка и тётя, у них на квартире жили лилипуты из цирка. Мама как-то пришла с работы и не сразу это поняла. На постели вместе с тётей Ниной спало ещё четверо человек. Утром все прояснилось.
Как-то, когда мне было лет десять, мы пошли с тёткой на представление «Пятьдесят лилипутов». Пробегая мимо выхода на арену – мы искали свои места, я увидела детей, одетых в яркие гусарские одёжки: костюмчики, шапочки, расшитые золотой тесьмой и украшенные аксельбантами, маленькие сапожки со шпорами. Я дёрнула одного человека за бантик. Он повернулся ко мне, я увидела лицо взрослого человека, с серьёзными и грустными глазами. «Извинись! - сказала мне тётка, - это не твои ровесники, это артисты лилипуты, это взрослые люди. «Извините», - пробормотала я.
-Ты что-то замяла разговор о докторе-горбуне, - напомнила Галка.
-Я не замяла. Как-то Галка влетает в комнату и говорит мне: «Тебя внизу ждут» - и странно улыбается. Я спускаюсь, меня ждёт Галинур - так зовут доктора, он таджик. Он мне говорит: «Я вас приглашаю в кино!» Я же отвечаю: «Извините, но я не могу пойти с вами». Он мне очень резко, своим почти детским голосом: «Вы не иммете права мне отказать!» Я спрашиваю: «Почему? Я не хочу вас обидеть, но у меня есть молодой человек, я его люблю, давно с ним встречаюсь и сегодня я иду с ним в театр». У меня тогда был роман с Борисом, и мы виделись каждый день, так, что я вовсе не кривила душой и не знаю, пошла бы я с Галинуром в кино, если бы не было Бориса. С тех пор он перестал меня ждать и старался обойти меня стороной, когда видел в столовой, но мы здоровались, я же не стала его обманывать. Так что, Галка, не улыбайся, я не вижу ничего смешного, у меня не хватило смелости продолжать дружбу с Галинуром, а он сильно обиделся и сам всё испортил, я точно знаю, что замуж бы за него я не вышла, но другом быть могла бы.
-Я в это верю. Анна всегда разговаривала со слепыми людьми, когда мы занимались в библиотеке у них в зале, на самом верхнем этаже. У них в зале было тихо, они напряжённо читали свои книги, перебирая страницы руками. Анна попросила потрогать страницу такой книги. Она вообще любит всякие необычные вещи и явления, защищала Лара Анну.
Павел смотрел то на Лару, то на Анну, то на всех остальных, сидевших за столом и слушавших разговор.
-Ребята, давайте выпьем, чтобы дети, которые у вас будут, родились здоровыми и нормальными. С Новым, последним годом в стенах этого общежития и в стенах института! – с волнением произнесла тост Анна.
Все подняли бокалы, выпили и загалдели.
-Идёмте танцевать вниз. Наверное, ваши чернокожие кавалеры обиделись и удалились, предложил Павел, - нужно проверить.
Они спустились вниз. Чернокожие ребята танцевали, кивнули девушкам, но больше не подошли.
-Обошлось! - сказал Павел, - а вы, дурочки, испугались.
-Анна, куда ты пропала? Я тебя искал, чтобы потанцевать и спасти от негритянских мальчиков, - вывернулся   откуда-то Женька.
-Спасибо, кажется, проблема сама разрешилась. Мы просто ушли и они всё поняли. Видишь, танцуют с девушками и все довольны, просто они не в нашем вкусе. Правда, Валентина?
-Да, да конечно. Я поищу Виталия, что-то его не видно.
Вот этим событием и запомнился последний Новый год в институте.

Анна останавливается и смотрит на часы.
-Bсe, наверное, уже проснулись, а она гуляет по лесу и блуждает в своей молодости. Пора домой. А, может, есть ещё что-то, о чём она давно не вспоминала?
Анна берёт палки в руки и продолжает движение по лыжне. Она ужу не обращает внимания, где она идёт, она просто ничего не видит, поглощённая воспоминаниями. Замечает только, что народу в лесу прибавилось. Появились знакомые лица, которым она изредка кивает. Пробегали на лыжах дети и рядом бежали собаки.
Последний год в институте. Отношения с Виктором Борисовичем вошли в привычное русло. Он больше не приглашал её погулять. Она работала на кафедре, он иногда заглядывал и спрашивал о делах. Говорил ей тихо:
-Всё, что я говорил, в силе, я думаю, в какой институт тебя отправить по распределению, чтобы ты через год вернулась в аспирантуру. Сегодня останься, мы будем писать главу твоей работы и мою статью. Потом Роза перепечатает.
Она оставалась на кафедре. Они сидели у него в кабинете, и он диктовал ей главу, глядя на таблицы с её результатами. Постепенно, страничка к страничке, вырисовывалась её дипломная работа, появилась его статья, в которой было указано и её имя. Все её поздравляли с первой публикацией.
Анне было, конечно, приятно, но она оправдывалась:
-Здесь не много моих заслуг, просто у меня хорошие руководители.
-Не зря ты на кафедре почти три года, - говорила Лара.
Всё остальное отступило как бы на задний план, все остальные предметы, её прошлые романы. Она иногда ходила в гости к родственникам, в театры с подругами. Лара стала жить в общежитии, так как Павел уехал в Нарву, ему предложили интересную работу. Лара и Анна стали снова чаще бывать вместе. Но Лара делала дипломную работу, считала в библиотеке института или ездила на завод. В театры и кино они ходили вместе. Анна, конечно, думала о предложении Виктора Борисовича, о распределении в научный институт, но ей хотелось увидеть Дальний Восток, захотелось уехать на завод в Хабаровске.
-Зачем это тебе? - спрашивала Лара? - Зачем тебе завод? У тебя склонности к научной работе, вот и слушай Виктора Борисовича.
Анна не говорила ей о его далеко идущих на её счёт планах. Она относилась к нему, как к старшему другу, представить его в качестве своего мужа Анна не могла. Она молчала и ничего не объясняла Ларе.
В заявлении на распределение она указала Хабаровск. И вдруг в один прекрасный день она получает вызов на переговоры из Хабаровска. Её вызвал на переговоры парень, сын подруги её тётки Сергей, они виделись с Анной, когда она училась в школе. Сергей был немного старше Анны, плавал матросом на морозильном траулере. Изредка он писал ей письма, так же изредка она отвечала. Недавно она написала ему по поводу возможного распределения в Хабаровск, и он позвонил, сообщив, что у него отпуск, и он хотел бы прилететь в Ленинград, если она не возражает и встретит его. Анна согласилась. Сергея она не видела лет восемь и боялась, что не узнает, он сказал, во что он будет одет.
Вот и аэропорт. Объявили посадку самолёта. Анна вглядывалась в лица людей. Шли, в основном, люди в чёрной морской форме. Вот показалась фигура в штатском. Это молодой парень в меховой шапке ушанке, тёмном пальто. Анна забыла, что Сергей невысок ростом. Он шёл ей навстречу и улыбался, он её явно узнал, а вот Анна с трудом признала парня, который когда-то гостил у них в Чирчике.
-Анна, привет! Знакомься, это мой попутчик – морской офицер, Владимир, он в Ленинград в командировку.
-Анна, протягивает она руку.
Сергей и Владимир договорились о встрече, затем Анна с Сергеем поехали к ней в общежитие. Она договорилась с Женькой и с ребятами, в комнате которых будет жить Сергей.
-Я сейчас очень занята, поэтому времени смогу тебе уделять не много. Все билеты у меня, в основном, на концерты в филармонию, если не откажешься, я буду тебя брать с собой. Менять свои привычки ради тебя я не буду. Ты не маленький. Всё, что смогу, в Питере я тебе покажу. Когда ты уезжаешь? – по-деловому говорила Анна.
-Ничего себе! Я только приехал, а ты уже: «когда ты уезжаешь?»
Сейчас Анна вспомнила, как Сергей гулял у них в Чирчике, и даже чуть не женился по пьянке на какой-то хромой девушке. Её тетка быстро отправила его к матери в Хабаровск. Анна не смогла отказать Сергею в его просьбе о приезде. Она считала его своим другом, а с матерью Сергея тётка училась в мед училище в Ташкенте и много, много лет переписывалась. В их семье умели поддерживать многолетние  дружеские отношения.
По дороге до общежития Сергей готов был скупить для Анны все цветы в метро. Она его остановила:
-Спасибо. Мне достаточно этих прекрасных роз. Много - это ещё не значит, что хорошо и красиво.
-Ты стала такая взрослая, красивая и серьёзная. Серьёзная ты была с самого детства, насколько я помню. Ты никуда не ходила со мной. Я ещё тогда влюбился в тебя и назло тебе привёл эту хромую девицу.
Анна рассмеялась.
-Ты просто её спьяну не разглядел. А по поводу - влюблён? Не смеши меня, пожалуйста. Твоя мать написала тёте, что ты был женат, но она от тебя ушла. У вас есть ребёнок?
-Нет, мы не успели завести детей.
-Наверное, это хорошо. Я выросла без отца, думаю, детям лучше, когда у них есть и папа и мама.
Да, я тоже так думаю, у меня отчим, он не плохой человек я к нему хорошо отношусь, но полюбить не сумел. А мама словно чувствует себя виноватой.
-Вот наше общежитие. Я тебя провожу к нашим ребятам. У них в комнате есть место. Парень уехал на преддипломную практику. Веди себя хорошо, никого не спаивай.
На вахте её ждал Женька:
-Это твой жених? Это к нему ты собралась в Хабаровск?
-Это не жених, а друг детства. У него большой отпуск, он плавает на морозильном траулере. А потом, какое тебе дело? Я слышала, что ты женишься, невеста уехала по распределению, но скоро приедет, и у вас будет свадьба.
-Ты же мне отказала. Может, согласишься, тогда я отменю свадьбу и женюсь на тебе.
-Шутить изволишь? Как девушка такое переживёт? Ты что так несерьёзно относишься к женитьбе?
-Да, несерьёзно, просто пора жениться. У неё будет ребенок.
-У неё? А у тебя?
-Ну, и у меня теперь получается.
-Не стоит такими вещами шутить. Спасибо за Сергея. Он неплохой парень.
Анна не меняла своих привычек. Иногда она показывала Сергею свои любимые места в Ленинграде: водила его в Русский музей, ездила с ним в Павловск, конечно, сводила в квартиру-музей Пушкина. Иногда она задерживалась на кафедре, приходила поздно. Сергей сидел с ребятами, играл в карты, покупал им хорошее вино. Как-то они все здорово напились и ввалились к ней в комнату - Лёнька в расстёгнутой рубахе, Виталий, он был самым трезвым, за спиной у Лёньки стоял Димка и уговаривал всех:
-Ребята, поздно, Анна устала, ей не нужен сейчас концерт.
Но Лёнька вырывался и громко орал:
-Анна, я почитаю тебе стихи. Я стесняюсь читать трезвым, читаю, когда пьян, и все говорят, что хорошо. Слушай.
Вот здесь у меня - куст белых роз.
Вот здесь вчера - повилика вилась.
Где был, пропадал? что за весть принёс?
Кто любит, не любит, кто гонит нас?
-Это Сергей заказал. Ты чё, уже гонишь его из Питера?
-Лёня, ребята, всё, на сегодня хватит, всем спать и не пить. Мы завтра с Сергеем идём на концерт в консерваторию. Кто хочет, пусть идёт с нами.
-Анна, я с тобой хоть куда! А пиво там продают? Ну, хорошо, тогда идём!
Анна отправила всех спать и сама легла, но девчонки говорили, что ребята обошли не одну комнату, они водили Лёньку как слона на показ, и он читал свои стихи. Его завлекала Людка, и долина была приехать мать Лёньки и забрать его в Ригу, а на консультации привозить. У Лёни будет свободное распределение, его мама постаралась.
Анна пошла с Сергеем в консерваторию, на большой скрипичный концерт. Она всё время дёргалась, так как он периодически уходил то курить, то в буфет.
-Вот бы эту музыку слушать в буфете, тогда бы я высидел весь концерт, попивая пиво.
Анна на него разозлилась и больше на концерты не приглашала, это Лара уступила ему свой билет.
-Вот куда мы с тобой пойдём! Я купил билеты, - победно сказал он как-то вечером, когда Анна вернулась с кафедры. Он показал ей билеты на эстрадный концерт «Солянка- сборная». Они договорились, что Анна подъедет из института прямо к дому культуры. В автобусе она разговорилась с ребятами-спортсменами, ехавшими на этот концерт. Они были в Ленинграде на соревнованиях и города не знали. Она довела их до дома культуры.
-Я подожду своего друга, он сейчас приедет.
Анна ждала долго, Сергей не появился. Она хотела уехать, а билеты, которые были у неё, с досады порвать. Но появился парень - Николай, так он представился и уговорил её остаться. Он сел рядом, Анна всё время ловила на себе его взгляды. Концерт был не плохим, пели молодые исполнители - победители разных эстрадных конкурсов. В антракте спортсмены – друзья Николая собрались все вместе, ели мороженое, пили кофе.
-Анна, а ведь Николай в тебя влюбился. Он у нас чемпион страны по пятиборью. Он вообще на девушек не смотрел, а тебя как увидел в автобусе, так и полетел дорогу спрашивать.
Анна посмотрела на Николая, покрасневшего от этих слов. Она ничего не ответила. Началась заключительная часть концерта. Николай держал Анну за руку. Она не убирала, но её мысли были далеко. Она волновалась:
-Куда мог деться этот балбес? Он взрослый, но он мой гость, я за него отвечаю. Опять, наверное, по пьянке нашёл каких-нибудь девиц.
-Анна, подожди меня, я принесу тебе пальто, а потом оденусь сам. Николай ушёл за пальто, помог ей его надеть и пошёл за своим. Анне стало вдруг скучно. Парень был симпатичным, высоким, белокурым, как барышня, с красивым румянцем, когда его смущали друзья.
-Ну, зачем мне всё это? - подумала Анна и быстро пошла к остановке автобуса. Она несколько раз всё-таки оглянулась - не догоняет ли её Николай, потом быстро вскочила в первый подъехавший автобус.
-Прости меня, Николай. Видно не судьба. Где же этот балбес?
В общежитии Сергея не было. Он появился только утром, когда Анна собиралась в институт.
-Анна, прости меня. Я познакомился с девицами, они меня выпотрошили, я напился и уснул у них. Оказались проститутки. Прости! Хорошо, что я не все деньги взял.
Он стоял пришибленный, как провинившийся ребенок.
-Сергей, я понимаю, что у тебя отпуск. Ты привык так жить, но я? У меня нет ни сил, ни времени, чтобы с тобой ещё и нервничать. Я вчера бросила очень симпатичного парня, так волновалась, что с тобой что-то случилось! Всё! Снимай номер в гостинице и живи, как хочешь. Мне не нравится, что ты спаиваешь ребят! Вещи можешь оставить у меня, а то останешься без всего. Надумаешь уезжать, скажешь.
Анна повернулась и молча ушла в институт. Ей плохо работалось. Всё валилось из рук, она даже разбила колбу, хорошо, что не с раствором, насыщенным сернистым ангидридом. Иначе бы она отравила всю лабораторию.
-Анна, что с тобой сегодня? – участливо спросила Наталья, аспирантка, с которой они подружились в последнее время. Анна рассказала о передрягах с Сергеем.
-Давай, я на него взгляну. Может, стоит его уже отправить в Хабаровск, что бы он тебе не мешал?
Они вернулись в одиннадцатом часу вечера и заглянули в комнату ребят. Сергей сидел у них и смотрел на Анну виноватыми глазами нашкодившего ребёнка.
-Анна, я послезавтра уезжаю. Снял номер в гостинице, сегодня здесь останусь, хоть ребята меня и уговаривают не переезжать. Пойдём завтра в ресторан, нас будет ждать мой попутчик - Владимир, у него уже заканчивается командировка. Может, подруга с тобой пойдёт?
-Наташа, пойдём с нами. Мне не хочется идти одной с двумя мужчинами.
-Ну что ж, придётся тебя выручать.
-Он, конечно, простой мальчик, но не глупый, видишь, ты обидела, сразу засобирался домой. Но из-за него не стоит лететь в Хабаровск по распределению. Говорят, тобой интересуется завкафедрой? Это правда?
-Кто тебе сказал?
-У него полно завистников. Ребята говорят, что он хороший, толковый мужик, это всё наши тётки воду мутят, они его съедят, если у него будет роман со студенткой, да и жена у него, говорят ой-ей-ей... Но если поможет с распределением, разве плохо? Подумай. Вот у меня не идёт тема, хоть меняй. Я уже и спать из-за этого плохо стала. Говорят, он уделяет тебе времени больше, чем своим аспирантам?
-Наташа, я и не думала об этом. Мне Нина объяснила, что моя работа и вещества, которые я нарабатываю, нужны для его докторской. Я не задаю лишних вопросов, делаю то, что мне окажут.
-Умница. Поезжай по распределению туда, куда он поможет, через год поступишь к нему в аспирантуру.
-Я подумаю. Мне не нравятся такие вещи. Я прямолинейный человек, а это интрига, мне это не приятно. Мать моей подруги, наш преподаватель, давно на кафедре, а профессорской должности ей не дали.
-Да, я слышала, вот они и интригуют. Это не должность института, её кто-то другой даёт, я не знаю этих тонкостей. Борису пришлось вступить в партию. У него фамилия не то французская, не то еврейская, ему было не просто. Говорят, тесть поспособствовал, так что жена его просто так не отпустит.
-Наталья, о чём ты мне говоришь? Лучше бы я всего этого не знала. Я делала и делала свою работу, мне это нравится, я даже запах кафедры люблю, теперь я начну комплексовать.
-Забудь всё, что я тебе сказала. Нас с тобой пригласили в ресторан. А этот моряк, который там будет, интересный мужчина, можно с ним пококетничать?
-Да, высокий, симпатичный, думаю, он в твоём вкусе.
-Ну, хорошо, идём спать. Всё завтра.
На следующий день у Анны дела шли намного побыстрее.
-Ты сегодня молодец, у тебя всё быстро получается, - похвалила её Нина.
-Мне сегодня нужно пораньше, я иду с другом детства в ресторан.
-Это интересно, тогда заканчивай и относи пробы на кафедру физхимии.
Они с Натальей вернулись в общежитие. Сергей их ждал и очень волновался. Решили идти в плавучий ресторан. Не так дорого, хорошая кухня и недалеко от дома. Владимир их ждал на набережной, был рад, что Сергей и Анна пришли не одни, а с Натальей. Наталья - высокая, сероглазая, стройная и темноволосая обычно нравилась мужчинам, и Анна не понимала, что она нашла в своём руководителе - носатом, близоруком и смешном. Все знали, что он был умён. Да и лекции он читал замечательно - остроумные и запоминающиеся. Наталью Анна ни о чём не спрашивала, видела, что она переживает, Глеб был женат, его жена была художником, окончила училище имени Мухиной. Наталья часто со всеми с кафедры бывала на даче у Глеба, где собирались друзья его жены.
Народу в ресторане было не много. Они выбрали столик поближе к окну. Заказали шампанское и водку. Официант принёс бутылку и положил её охлаждаться.
-Подождите, я приду и открою.
Но у Сергея явно чесались руки. Он взял бутылку и начал открывать пробку. Пробка не поддавалась. Он достал нож, поддел пробку и каким-то немыслимым образом её проткнул. Шампанское начало бить фонтаном, который невозможно было собрать в бокалы. Он это пытался сделать, но напрасно. Красный от смущения, позвал официанта, и им принесли вторую бутылку. Официант вновь положил её на лёд и невозмутимым голосом попросил больше не трогать. Разлил всем в рюмки водку. Девушкам в ожидании шампанского тоже пришлось начинать с водки.
Они выпили, немного закусили, заиграла музыка, пошли танцевать. Наталья не танцевала с Сергеем, она была слишком велика для него. Володя пригласил Анну, Наталья осталась за столиком вдвоём с Сергеем, но тут же, как из-под земли, вырос статный и красивый офицер, который увёл Анну. Сергей не возражал, сидел, уныло смотря на Анну и наливая себе рюмку за рюмкой. Анна, увидев, что он заметно хмелеет, сказала:
-Нам уже пора, завтра полно дел. У нас с Натальей работа тонкая, лучше не напиваться.
-Анна, не волнуйтесь за Сергея, я его не оставлю, мы улетаем завтра вместе, так что я его отвезу в гостиницу. Вы приедете нас проводить?
-Конечно!
--А вы, Наталья?
-А я-то зачем? Я здесь только ради Анны, а с вами мы, наверное, никогда не увидимся.
-Ну, почему же? Я приеду поступать в академию, я не женат, вы мне нравитесь. Вы хотите мужа адмирала?
-О, я об этом никогда не думала. У меня отец был морским офицером, мама его страшно ревновала, он рано умер, наверное, поэтому я стараюсь не обращать внимания на морских офицеров, несмотря на то, что ваша форма красит любого плюгавого мужика.
-Я выгляжу плюгавым мужиком?
-Нет, вы прекрасно сложены и вроде даже умны. Вы мне понравились, к тому же очень хорошо танцуете.
-Да, говорят. Я окончил нахимовское училище, у нас там была выучка не хуже, чем при царе в кадетских училищах.
-Похвально, вы от скромности не умрёте.
-Конечно, иначе мне не быть адмиралом.
Они все дружно засмеялись. Пора было уходить, мужчинам нужно было до гостиницы добираться на метро.
Анна всю дрогу смеялась, недаром смесь водки и шампанского называют "северное сияние". Она это хорошо запомнила со свадьбы Павла и Лары.
Лары в общежитии не было, сегодня приехал из Нарвы Павел, и они отправились ночевать к родителям Павла, которые после отставки отца переехали жить в Ленинград.
Анне вновь стала грустно, и она осталась ночевать у Натальи, на втором этаже, в комнате для аспирантов. Долго болтали, обо всём понемногу. Наталья сказала:
-А что, чёрт с ней, с любовью! Не стать ли мне женой адмирала?
-Он ещё должен окончить академию. Может, ты раньше станешь доктором наук.
-Ну, уж нет. Я не собираюсь. Я просто не хочу уезжать из Ленинграда. Почему бы тебе, Анна, не выйти фиктивно замуж, как тебе предлагают.
-Я уже отказалась. Лучше я вернусь через год в аспирантуру к Виктору Борисовичу.
-А если не успеешь, и его уведёт другая шустрая студентка или новая аспирантка? Ты видела, на кафедру пришла дамочка с такими как у тебя формами? А Я? Ну, выйду замуж за художника, на меня обратил внимание приятель жены Глеба.
-Вот и прекрасно! За художника, это, наверное, очень интересно.
-Да, говорят, но не так денежно как за адмирала.
-Он тебя будет рисовать, и твои портреты тебя переживут.
-Не только в том случае, если художник талантлив.
-А твой художник талантлив?
-Похоже, что да. Он художник-оформитель. Оформляет витрины в Гостином Дворе. Работа денежная, постоянная.
-В этом магазине всегда интересно оформлены витрины. Я обращала внимание.
-Он там не один, работает несколько человек. Мне нравятся его эскизы, я немного разбираюсь, не зря окончила курсы экскурсоводов по Эрмитажу. Напрошусь к ним в мастерскую и возьму тебя. Хочешь?
-Конечно!
На том они и заснули. Потом у них обеих не было времени поговорить. У Натальи не ладилась работа, приближалась защита, она ужасно нервничала. Ей, отличнице, закончить аспирантуру без защиты диссертации казалось очень стыдно. Глеб помогал плохо. Анне очень хотелось расспросить об этом Виктора Борисовича, но она так и не решилась.
Её дела шли не плохо, дипломная работа была закончена и напечатана.
Вот и распределение. Все кто был замужем, получали свободные дипломы. Лара и Галочка уезжали к мужьям. Анне казалось, что ей всё равно, куда ехать. Сергей писал, что встретит её с оркестром, если она распределится в Хабаровск.
На комиссии ей предложили распределение в Ташкент, был представитель этого завода. Она отказалась, сославшись на маму, которой нужно менять климат по состоянию здоровья. Хабаровск ей явно не светил, вернее, она отказалась от него в пользу одной из девушек, та хотела поехать туда со своей подругой. Одна из них была отличницей, распределялась туда, куда хотела, а вторая попросила Анну уступить.
Надежда Степановна, секретарь деканата, хорошо знавшая Анну, посоветовала ей:
-Соглашайся на Подмосковье, захочешь, всегда уедешь, вернёшься в аспирантуру или переедешь в другое место. Там не плохо, Москва рядом и на заводе не очень задерживают, если уезжают в аспирантуру.
Анна согласилась на Подмосковье. Ленинград рядом, да и Нарва с Ларой и Павлом тоже близко. Климат маме подойдёт.
-Они, видно, все знают, что она намерена вернуться в аспирантуру. Интересно откуда? 0на никому ничего не рассказывала. Виктор Борисович - тоже, ему это было особенно опасно. Он просто трус, а, может, это я - дурочка? - подумала Анна равнодушно, благодаря всех и подписывая документы.
-Ты куда? Надеюсь не в Хабаровск! – воскликнула Лара, когда Анна вышла из кабинета, в котором заседала комиссия.
- У меня не хватило мужества уехать к чёрту на рога, куда-нибудь подальше, например, с Димой в Сибирь.
-А зря! - отреагировал Димка.
-Всё, всё, всё! Это конец. Я уже никогда не вернусь в Ленинград. Я не буду каждый день ходить по улицам этого города, встречать и провожать белые ночи, целоваться где-нибудь на берегу Невы или в Летнем саду. Ужасно! – с тоской размышляла Анна. - Что меня ждёт там, где я буду жить? Хорошо ещё, что это близко, можно приезжать хотя бы на один день, - думала она, засыпая в слезах.

Анна выходит из состояния забытья, она снова в лесу. Ноги передвигаются как бы механически. За время этой лыжной прогулки она так далеко унеслась в мыслях, что подумала:
-Всё ли я перебрала в уме, от чего бы хотелось навсегда избавиться и больше не возвращаться? Нет, конечно, это просто невозможного, то, что меня мучает так давно, невольно всплывает из глубины сознания. «Трещина на пластинке», вот как это называется в психиатрии. Однако пора возвращаться с прогулки. Все уже, наверное, проснулись и удивились, что меня нет дома.
Вот и опушка леса. Солнышко ярко светит, но холодно, ветрено — минус десять. Она идёт напролом, без лыжни через поле. Лыжи проваливаются. Медленно добирается до дыры в заборе, ограждающем гаражи. На дорожке положена металлическая болванка, приходится снять лыжи. Отряхнувшись от снега, налипшего на брюки при падениях, берёт подмышку лыжи и выходит на дорогу.
Посёлок проснулся, люди снуют туда и сюда - кто в гараж, кто в магазин. Все меньше народу просто гуляет или ходят на лыжах. Люди озабочены текущими проблемами, как будто озабоченность может что-то изменить в их жизни. Нужны силы, чтобы выжить в этой неразберихе. Анна вздыхает, прогулка прибавляет ей сил и вселяет немного оптимизма.
Дома проснулись и уже смотрят телевизор. Это стало неотъемлемой частью сегодняшнего существования.
-Просто наркоз какой-то! Все по уши в чужой жизни, сопереживают Микаэлам и Мануэлям. Лучше бы занимались своими делами, - думает Анна, но ничего не говорит - бесполезно. Муж, едва попив чаю, сидит с кроссвордом, смотрит спортивные новости, дети - музыкальную программу у себя в комнате.
Анна переодевается, принимает душ, выпив чаю, идёт в свою комнату напечатать то, что вспомнила на прогулке. В процессе работы она неожиданно для себя самой отвечает на свои давние вопросы и совершенно в другом свете видит проблемы, казавшиеся ей некогда неразрешимыми.
Сегодня она перебрала в памяти небольшой период своей жизни, остались ещё вопросы, в которых стоило разобраться.