Джон Брайн. Природа истинной святости

ПРИРОДА ИСТИННОЙ СВЯТОСТИ
Джон Брайн (1749)

Предисловие

Я уже давно сделал наблюдение, что те, кого обвиняют в том, что их принципы якобы проповедуют распущенность, по крайней мере, из-за их твердой привязанности к доктринам истинной благодати Божией, всегда выражают одобрение реальной святости; и что евангельское послушание всегда сердечно приемлется ими, тогда как сторонники иных рассуждений о благодати Божией обнаруживают неприязнь к нему. По этой причине я уверен, что мы должны   понять природу святости, чтобы на самом деле стремиться к истинной чистоте, и нам следует знать о том, что знают наши враги. Именно поэтому неудивительно, что я счел желательным опубликовать эту беседу. Полагаю, что все, чьим сердечным желанием является продвижение истинной святости сердца и жизни и пребывание под влиянием этого принципа, будут заинтересованы в этой публикации, и получат Божие благословение, подчинившись этой важнейшей цели. Ответить на их благочестивые стремления - надеюсь, это искреннее желание и молитва сего недостойного автора.

Джон Брайн

Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа
Евр.12.14

Вдохновенный писатель в этой главе предлагает к рассмотрению несколько вещей, чтобы ободрить евреев в скорбях, которые они перенесли, а именно, что Бог есть их сострадающий Отец, что Он полон решимости делать им добро во всем Своем замысле по отношению к ним, и в, частности, что Он проводит их через скорби, чтобы они обрели участие в святости Его. И он призывает их стремиться к укреплению друг друга среди немощей и скорбей. В словах, которые мы прочитали, он рекомендует им мир  со всеми людьми, и стремление к святости, ибо это то, что необходимо для будущего счастья.
I. Мы должны усердно утверждать мир со всеми. Как святые дети Бога и подданные Князя мира, мы должны быть внимательны к тому, чтобы содействовать дружбе со всеми.  Это должно быть сделано:
1. Чтобы исключить все, что может раздражать и провоцировать как в словах, так и в действиях; всех поводов для этого следует тщательно избегать; гнев и вредный нрав - это не то, что способствует сохранению мира с теми, среди кого мы живем.
2. Мы должны быть готовы исполнять все добрые дела для всех. Недостаточно, чтобы мы были безобидными и безвредными в нашем поведении, но мы должны делать добро всем, ибо это наша обязанность - подражать Отцу нашему Небесному в осуществлении благожелательности и доброты ко всем. "Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных", и мы должны "любить наших врагов, благословлять проклинающих нас, делать добро тем, что ненавидят нас и молиться за обижающих нас и гонящих нас" (Мтф.5.44-45).
II. Далее вдохновенный писатель рекомендует искренние усилия к святости. Мой замысел - объяснить именно это, и я предлагаю здесь объяснить:
1. Каковы причины святости.
2. Какова ее природа, то есть что она такое.
3. Почему мы должны усердно стремиться к ней.
4. Почему без нее никто не увидит Господа.
Во-первых, я должен рассмотреть причины святости.
Мы потеряли то, что было истинной славой нашей природы, а именно нашу изначальную непорочность и праведность. "Упал венец с головы нашей! Горе нам, ибо мы будем разорены". Давайте тогда приступим к рассмотрению причин святости, того, в чем состоит истинное возвышение нашей природы, которая ужасающим образом разрушена грехом, а также изначальной, обеспечивающей, действенной и инструментальной  причины или средства этой чистоты, которая является абсолютно необходимой для будущего блаженства.
1. Изначальной причиной святости является вечное благоволение и благодать Бога, явившего Себя в избрании нас  к вечной жизни. "Бог от начала выбрал нас к спасению, через освящение Духа" (2 Фес.2.13), и апостол утверждает, что Он избрал нас, чтобы мы могли быть святыми. Наше святое призвание - "по Его  изволению и благодати, данной нам во Христе прежде создания мира" (2 Тим.1.9); следовательно, характер святых должен соответствовать их призванию. Пусть некоторые предполагают, если им так заблагорассудится, что доктрина избрания рассчитана поощрять лень, небрежность и неосторожность в умах тех, кто верят, что они включены в этот милостивый указ; но если они призваны и предназначены к святости, то это, по счастью,  совершенно беспочвенная клевета, не имеющая понятия об источнике истинной святости, и ей не соответствует ничто в этом мире; но лишь то, что вытекает из этого источника, является причиной святости, и не может быть разумным считать, что это может служить поощрению того, что прямо противоположно святости по своей природе, то есть греха.
2. Обеспечивающая причина реальной святости - это смерть и удовлетворение Христа. Хотя это правда, что страдания Спасителя нашего не побуждают Бога сообщить благословения благодати и славы Своему народу, но Его искупление является основой, на которой все это доводится до Его людей. Именно это вдохновило молитву автора Послания к Евреям: "Особенно же прошу делать это, дабы я скорее возвращен был вам. Бог же мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого Кровию завета вечного, Господа нашего Иисуса (Христа)" (Евр.13.20-21). В этом вечном завете, который был заключен между Отцом и Христом, одним из условий, которые требовались от Сына и были согласованы с Ним, было то, что душа Его принесет жертву за грех, и обещание было дано ему, что при этом условии Он узрит семя, причастное Его святости и счастью. Это условие было исполнено, следовательно, Он имеет право ожидать выполнения этого обещания, касающегося всех Его людей, ибо Отец не может по справедливости отказаться от исполнения Своего обетования. Эта бесценная цена, которая была уплачена за выкуп нас от мучений, обеспечивает нашу причастность святости здесь и полное счастье в будущем.
3. Действенной причиной истинной святости является Дух Божий, вносящий благодать в ум бедного грешника, и поэтому мы, как сказано, рождены от Духа. Некоторые говорят о благодати, как о том, что приобретено нами лишь частично, а частично развивается; но я спрашиваю, согласно ли это с правильным пониманием природы вещей в отношении привычек ума. Не может быть так, что привычки нашего ума, взятые в целом, частично приобретены и частично приобретаются, но они либо полностью отсутствуют, либо приобретены.  С тем, что человеку может быть оказана помощь в приобретении навыков, легко согласиться, но это потому, что помощь, предоставляемая конкретному лицу в приобретении какой-либо привычки, дается так, что считать эту привычку приобретенной лишь частично представляется неразумным и не согласующимся с природой вещей. Однако не бывает так, что какая-либо привычка приобретается, но не приобретена; а если святость сердца приобретена лишь частично, то отсюда вытекает не только то, что мы осознаем себя лишь отчасти, но также, что святые действия могут выполняться там, где нет святого принципа, а это невозможно. О святых сказано, что они новая тварь, потому что они "творение Бога, созданы во Христе Иисусе на добрые дела", и Святой Дух является Автором нашего возрождения. Благодать в сердце есть следствие Его милостивой работы в нас: "Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух". Если есть что-то в нас по-настоящему духовной природы, это является делом Духа Божия, потому что мы, от природы плоть, нечто обратное тому, что свято и духовно.
4. Инструментальные причины, или следствия улучшения нашей святости, различны, но определенны, а именно это Евангелие, которое только и есть пища нового творения, подходящая, чтобы питать его  и оживлять принцип благодати в сердцах верующих, и, следовательно, апостол призывает нас: "как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко, чтобы возрасти" (1 Пет.2.2), и наш дорогой Господь молится Отцу, чтобы Он освятил Свой народ Своей истиной, ибо Его слово есть истина (Иоан.17.17). Напрасно надеяться на возрастание благодати в сердце, не получая и не усваивая учение благодати. Опять же, священные установления Христа назначаются для этой цели. В этих святых установлениях Христос представлен в Его Личности, служении, деле, благодати и преимуществах, и следовательно, они установлены подобающим образом, чтобы подтвердить небесный принцип, рожденный в наших душах. Чем дальше, тем больше Божий промысел, который любезно разработал эту цель для нас во славу Божию, испытывает Его детей в горниле страдания, как очищают золото. По большей части они испытывают скорби, но и пользу; всякое их исправление предназначено для их блага, и в соответствии с благословением Божиим подчинено этой цели, и тем самым они, как сказано, принимают участие в святости Его.  И они очищены от их скверны; "и чрез это загладится беззаконие Иакова; и плодом сего будет снятие греха с него" (Ис.27.9); таков  благословенный плод скорби. Христианин, если он благодарит Бога за считанные скорби, которые идут ему на пользу, приобретает благую часть. Кроме того, духовное и святое слово, как правило, способствует святости: "Никакое гнилое слово да не исходит из ваших уст, но только доброе для назидания в вере, дабы доставляло благодать слушающим". Это тоже причина святости, хотя и подчиненная.
Природа истинной святости, как я полагаю, крайне неправильно понимается многими; под ней понимают вещи, не имеющие к святости отношения, и, следовательно, запрос о природе святости для нас  может быть правильным и полезным. Я должен теперь,
Во-вторых, показать, что такое настоящая святость: и я хотел бы сделать это отрицательно и положительно.
1. Отрицательно: это должно быть сделано в нескольких частностях, а именно:
(1). То, что люди обычно называют добродетелью, не есть святость. Под этим я намерен понимать правильность и неуместность вещей в связи с действиями человека, и это очень часто называют в наше время нравами, указывающими, какое действие нужно совершать, а какое не годится. Такое рассмотрение наших действий самих по себе, без связи с правящей властью Бога в Его законе, отстоит очень далеко от святости, которая является послушанием воле и заповедям Того, от Кого мы абсолютно зависимы. Отсюда следует, что человек может быть добродетельным, или практиковать то, что вполне подобает делать, и воздерживаться от того, что делать не следует, без малейшей степени святости, о которой идет речь.
(2). Законное послушание, которое поднимается выше того, о чем мы сказали, не есть святость. Свет природной совести может быть значительно усилен и улучшен Словом Божиим, и представить человеку его грехи; он также может дать ему страшное зрелище осуждения, которое пробудит страх и ужас и заставит человека задать вопрос, как ему бежать от осуждения в геенну. в этом вопросе он понимает  и делает вывод, что изменение в его поведении необходимо, и он определяет для себя, как изменить ход своих действий, воздержаться от зла и творить добро. После исполнения этого он начинает ценить надежду восстановления интереса к Божественной милости, исходя из того, что Бог милосерден, и делает все разумное, чтобы уберечься от неизбежных недостатков, и от всех тех многочисленных соблазнов, которыми он оказывается окружен постоянно. Это действительно является общим убеждением наших печальных времен. Такие люди не сомневаются, что если они прилагают все усилия, которые они могут в своих нынешних обстоятельствах, Бог будет с ними в Своем суде, и возглашают "мир, мир", хотя их ждет вечная погибель, если богатая и суверенная благодать не предотвратит это.  Иногда они идут так далеко, чтобы праздновать священные обряды христианства, и считаются в глазах своих и других людей истинными христианами, тогда как все их послушание плотское, и возникает из плоти. Как хорошо заметил один человек, «они подчиняются, не потому, что они любят Евангелие, но потому что они боятся закона". Они следуют закону праведности, как это делали евреи, которые "не достигли закона праведности, потому что подвизались не в вере, но в делах закона" (Рим.9.31-32 KJV). Похоть, несмотря на это изменение в человеке, если она сохраняет свою власть над ним, остается в силе, пока суверенная благодать не отнимет ее и не приведет человека к пониманию того, как спастись на пути, установленном Богом. Грех все еще сохраняет свое господство в сознании, хотя форма его правления изменена; никакие действия такого человека не святы, все они исходят из эгоистичного принципа, и направлены на корыстные цели, которые не имеют отношения к Богу, но цель человека в них - служить самому себе. Это законное послушание не имеет поэтому ничего общего с истинной святостью.
(3). Знание истины евангельских доктрин не есть святость. Ортодоксия не есть благодать, и знание об оправдании не есть святость. Восприятие доказательств Божественных истин не есть причина благодати. Человек, не имеющий в себе принципа святости, может обрести доказательства и понять строгое единство, взаимозависимость и гармони. всех ветвей евангельской истины, и дать согласие на эту истину, хотя он полностью незнаком с ее реальностью. Это печальная ошибка - думать, что мы святы, потому что мы убеждены в истинности тайн Евангелия, ибо это убеждение может возникнуть в уме лишь на рациональных  доказательствах откровения в пользу истинности этих таинственных учений. Там, где нет духовного понимания духовных вещей, и спасительного переживания их, нет истинной святости.
(4). Дары и упражнения в них не есть благодать или святость. Под дарами я имею в виду способность объяснять евангельские учения таким образом, что это может быть очень поучительным и полезным для других. Я не сомневаюсь, что человек может быть тем, что мы называем хорошим богословом, и не иметь ни крупицы благодати; того, что он объясняет другим, для их назидания, он не имеет сам для себя ни в какой мере, и это выдает его Есть ужасные слова нашего Господа: «Многие скажут Мне в тот день: Господи, Господи, разве мы не пророчествовали во имя Твое? И не Твоим ли именем бесов изгоняли? И во имя Твое многие чудеса творили?" Они, кажется, льстят себе, что их дары и осуществление таковых обеспечат им вход на небеса. Но на самом деле они получат ужасающий ответ Христа: "отойдите от Меня, делающие беззаконие" (Мтф.7.22-23). Если дары и благодать  - это разные вещи, то крайне  необходимо для тех, кто занят общественным служением, смотреть на доброкачественность даров; без этого служитель, взращивающий свои дары, к сожалению, может и будет умаляться в благодати. Другие дела необходимы, и трудолюбие другого рода необходимо с целью улучшения благодати и святости, чем те, которые будут служить для улучшения наших даров.
2. Сказав, чем святость не является, я объясню, чем она является, а именно: ее следует рассматривать как принцип, и действия, вытекающие из этого принципа.
(1). Истинная святость является новым, духовным принципом или источником действия в уме. Она нова, и поэтому называется новым сердцем или новой тварью; "если кто во Христе, тот новая тварь: древнее прошло, теперь все новое" (2 Кор.5.17). Это творение называется новым, ибо оно противостоит плоти и растленным привычкам ума, и потому оно прямо противится всему, что было в человеке прежде. Благодать не чинит поврежденную природу, но создает в ней новое расположение вопреки прежнему. Плоть и дух есть два различных принципа, две противоположности в одном человеке. "Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух". Плоть всегда остается тем, чем она была, и ее природа никогда не будет изменена. Из этих двух противоречивых принципов исходят противоречащие акты  и есть взаимное противостояние между ними; "плоть желает противного духу, а дух противного плоти, они друг другу противятся" (Гал.5.17). Опять же, этот принцип можно назвать новым, ибо хотя он и не противостоит первоначальной праведности, которою владел человек в состоянии невинности, но он отличается от нее. Есть согласие в их общем характере, так как и то и другое действительно святое, но, в некоторых отношениях, есть разница между этими двумя принципами; этот последний не был дан человеку в соответствии с законом творения, и поэтому люди на самом деле не имеют его по праву, ибо Бог может давать его как Ему угодно, на основе Своего суверенитета.  Первое не было жизнью от Бога и не давалось через Посредника; это не было, по своей природе, такого рода жизнью, но последнее есть жизнь, соответствующая природе Нового завета и отношения,  в котором святые стоят к Богу. Далее, это духовный принцип, и по этой причине его называют духом; "то, что рождается от духа есть дух», и все действия, которые возникают из него, имеют чисто духовный характер по своей природе. Только из этого принципа истекают святые действия верующего; никакие его действия не являются небесными, но лишь те, которые вытекают из него;  только его ум, или духовная часть, служит закону Божию. Это служение, в котором плоть не участвует.
(2). Этот принцип проявляет себя различными способами во славу Бога, Который явлен через него в душе, и к утешению и достоинству тех, в ком он есть, а именно:
/1/ В доверии и вере в Иисуса Христа. Это включает и нашу нужду в Нем, и Его способность утолить ее, и это относится к Нему и получает Его, поскольку Он от Бога сделался для нас "премудростью, праведностью, освящением и искуплением" (1 Кор.1.30). Он принадлежит нам (Кол.3.11), и эта вера очищает сердце: "не положить никакого различия между нами и ними, очистив сердца их верой". Она дает нам радостное и святое послушание, и по этой причине оно названо послушанием веры, которое единственно приемлемо и угодно Богу, через Иисуса Христа, "ибо без веры угодить Богу невозможно" (Евр.11.6), и мы не более святы и духовны в исполнении наших обязанностей, чем вера действует в нас.
/2/. Этот благородный принцип любит небесное и восхищается им. В нашем разуме это восприятие его бесконечно прекрасной и славной природы. В воле это приверженность ему. В чувствах - это наслаждение и покой в нем, чистый, святой и духовный, как и подобает его природе; ничто из этого никогда не возникнет в неосвященном видении. Плотской или возрожденный человек не может знать, ни наслаждаться тем, что от Духа Божия, для него это глупость и, следовательно, невозможно, чтобы это было предметом его выбора и удовольствия.
/3/. Благодать надеется на лучшее, чем то, чем мы владеем сейчас. Сейчас мы пользуемся прекрасными вещами, но наше будущее по праву лучше их. Это смиренное ожидание небесной славы и непревзойденного счастья, в непосредственном присутствии Бога и дорогого Искупителя, и упование на это славное состояние  носит имя надежды: "ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа" (Тит. 2.13). Христианин, при осуществлении благодати, "вступает за завесу", куда прежде вошел Он (Евр.6.19-20), и имеет жительство на небесах. Там, где он должен быть, он иногда пребывает и сейчас, в своем желании и благодатном общении.
/4/. Этот духовный принцип являет себя в святом почитании Бога. Он преклоняется пред Его бесконечным совершенством и славой в служении, которое он радостно исполняет: "будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом" (Евр.12.28). И нет истинного почитания Бога в уме тех, кто лишен этого святого принципа, его единственной пружины, и испытывает от этого лишь страх пред Божественным величием, тогда как благой принцип является живым и радостным.
/5/. Благодать располагает ум, чтобы подчиниться воле Божией, в различных устроениях Его провидения, при процветании или обстоятельствах неблагоприятных. Это согласие с благоволением о нас Того, Кто знает, что лучше для нас, и в Своей бесконечной любви к нам так располагает все вещи, чтобы обратить их в нашу пользу, если не как просто людей, то как христиан: "мы знаем, что любящим Бога, и призванным по Его изволению все содействует ко благу" (Рим.8.28).
/6/ Этот святой принцип располагает на практике все элементы праведности в наших отношениях с миром: трезвость, справедливость, сострадание, доброжелательность, и все остальное, что включает в себя мораль, ибо  "благодать Божия, которая спасительна для всех человеков, учит святых жить целомудренно, праведно и благочестиво в нынешнем веке". Поэтому благодать в сердце создает расположение к добрым делам в жизни.
/7/. Возрожденная часть верующего бросает святой презрение на мир, и все самые восхитительные вещи в нем. Она имеет характер, гораздо более возвышенный, чем лучшие из сокровищ земных, и тем возвышает ум и фиксирует его на объектах бесконечно более славных, чем самые радостные и самые великолепные вещи, которые радуют воображение и привлекают привязанности неосвященного человека. Этот небесный принцип стремится к вещам невидимым и небесным. Он сошел с небес, там его средоточие, и туда он стремится. До сих пор, пока наши чувства находятся под его влиянием, они поднимаются выше земных вещей и сосредотачиваются на предметах столь благородных, что ангелы  и духи праведников, достигших совершенства, постоянно смотрят на них с удивлением и восхищением; они "ищут те вещи, которые выше, где Христос сидит одесную Бога, а не те, которые на земле" (Кол.3.1-2). Истинная благодать обладает этим святым презрением, потому что у нее такой характер, гораздо более благородный и изысканный, чем все самое завидное на земле.
/8/. Этот принцип направлен на славу Бога во всех Его действиях. Настоящая благодать - самый щедрый принцип в мире: нет, я смело утверждаю, что нет действительно щедрого принципа в мире, но лишь благодать, ибо она не заинтересована. Благодать не эгоистична, она не ищет своего и чести себе, но лишь славы Бога всякой благодати, от Которого она исходит. Если мы не имеем в виду славу Божию в наших актах послушания, нет ничего из истинной святости во всем, что мы делаем. Недостаточно, чтобы сами наши действия были хорошими; подлинно добрые дела вытекают из любви в сердце и направлены на славу Божию, как их цель, и выполняются под влиянием духовных соображений и мотивов. Мы можем молиться, читать слово Божие, посещать поклонение Ему и выполнять обязанности гражданской жизни безупречным, по рассуждению человеческому, образом, и не иметь ни малейшей степени благодати. Во всем, что мы думаем о себе, и какое мнение другие могут иметь о нас, мы не ближе к действительной святости, чем благодать действует в нашем послушании. Если благодать не осуществляется в святых обязанностях,  святость не посещает их.
Это описание святости, я полагаю, не будет приятным для многих, кто исповедует себя сторонниками того, что они называют практической религией. Я иногда думал, что это не слишком трудно, однако это несправедливо; они рады возражать против нас, когда мы говорим о доктрине благодати Божией что у нас нет никакой заботы о святости и практической религии: и когда мы говорим о реальной святости, они испытывают отвращение, и твердят, что мы слишком точны, строги и жестки в нашем понимании ее. Это достаточное свидетельство, даже от самих себя, что они злоупотребляют нашими словами, когда они говорят, что у нас нет никакого понимания практической святости, потому что мы утверждаем доктрину благодати; они забыли, я полагаю, что они возражали против нас в том роде, что заявляли недовольство нашим взглядом на святость, как слишком строгим и жестким. Но почему они недовольны и тем и другим?  Причина в том, что они считали себя богатыми, и разбогатевшими и не нуждающимися ни о чем, и то, что, следовательно, на самом деле они банкроты и нищие, очень не нравится им. Все золото, благодаря которому они так ценят себя, если, конечно, наше объяснение святости соглашается с истиной, оказывается всего лишь шлаком. Это создает им много беспокойств, и это то, чего они не могут терпеть. Как мы и прежде наблюдали, похоть поддерживает свое господство в сердце, даже когда оно противоречит убеждениям, под которыми человек должен действовать.  Форма ее господства с виду изменяется, но ее власть не изымается, и даже степень ее не уменьшается. Святость - действительно великая и превосходная вещь. Я боюсь, что ее очень редко можно встретить у многих тех, кто тем не менее продолжает практиковать религиозные обязанности, и лучшие из нас очень недостойны здесь. Тем, кто в наибольшей мере постиг природу святости и строжайше следят за ней в своих сердцах, будет легче разглядеть их недостатки и несовершенства, и иметь побуждение практиковать здесь великий и необходимый долг, к которому я теперь и перейду.
В-третьих, мы должны следовать святости, то есть самым серьезным образом добиваться нашего совершенствования в ней.
Слово оригинала (diokо), в другом месте переведенное как "стремлюсь" (Фил.3.14), означает рвение с желанием и серьезность в работе. Если мы хотим взращивать в себе благодать, мы должны сделать это своим мерилом и целью,  чтобы не удовлетвориться нашей нынешней мерой благодати, но со святой осмотрительностью выращивать ее, без чего мы не можем разумно ожидать и надеяться на улучшение в святости и духовности.
1. Мы должны противостать греху и не оказывать попечения плоти. Насколько мы удовлетворяем и кормим плотские действия в нас, мы ущербляем наше благородное предназначение. Благодать всегда страдает от того, что приятно ее противоположности, ибо если растление и благодать есть противоположные принципы, то, что служит интересам одного, ущербляет другое.  Поэтому, если мы не будем осторожны, чтобы отвергать удовлетворение плоти, которого она постоянно ищет, мы будем уменьшать энергию духа, и в значительной степени прерывать свой труд души. Следовательно, мы должны, я думаю, быть убеждены в необходимости следить за характером и тенденцией наших мыслей, в результате чего мы можем, без особого труда, сформировать истинное суждение об их происхождении; смотря за тем, из чего проистекают наши действия, мы можем убедиться, от плоти они или от духа. Все пустые фантазии, все неправильные мысли, все растленные движения воли и привязанностей, возникают от плоти. Теперь, если мы действительно хотим возрастать в благодати и святости, мы должны быть внимательными к движениям в наших душах, и выступать против тех из них, которые являются тщетными и плотскими; небрежность в этом вопросе будет придавать плоти большие преимущества и обязательно закончится огромным ущербом для нашей духовной части, так что наша мудрость, интерес, и обязанность - быть заботливыми и осторожными, чтобы мы никоим образом не наносили ей ущерба. Вредные сорняки растления  в наших сердцах не могут питаться без ущерба для драгоценного семени истинной благодати. Все мирские, амбициозные и лживые мысли, если мы признаем их допустимыми и лелеем в уме, значительно препятствуют осуществлению благодати, и уверенно предотвращают ее рост. Есть большие основания опасаться, что многие, кто исполняет множество религиозных обязанностей, не могут сказать, что они духовны в этих обязанностях, через изобилующие такого рода мысли в их сердцах. Даже если их религиозные дела могут дать им удовлетворение, по крайней мере, это не повод для самолюбования. Мы никогда не придем ни к какому возрастанию в святости без особого самоотвержения и строгого суда над похотью, у которой есть бесчисленные способы заявить о себе, и постоянного противостояния ей, как только она начинает действовать в нас.
2. Мы должны сделать святость своим мерилом, и рассматривать благодать и учение о ней как средство взращивать нас в святости. Участие в Богослужении есть необходимая часть наших обязанностей, и пренебрежение ею непростительно; но  голое внешнее исполнение упражнений не будет иметь никакой пользы для взращивания благодати. Если святости в наших богослужениях не больше, чем в действиях духовного принципа в наших душах, то все наше возрастание в святости и успех в этом зависят  от реализации этого святого принципа. Если, таким образом, мы не нацелены на исполнение духовных обязанностей духовным образом, наши ожидания в отношении получения преимущества в нашей духовной части тем самым должны быть разочарованы, потому что у нас нет никаких оснований для таких ожиданий.
3. Мы должны жаждать истинного словесного молока. Только благодать Евангелия подходит для того, чтобы питать и взращивать нашу небесную часть. Истина закона знакомит нас с тем, что такое святость, но только благодать Евангелия может расположить нас практиковать ее. Давайте не будем обольщаться надеждой возрастить благодатный принцип в нас любым другим учением, чем о свободной благодати, ибо если мы так сделаем, мы, конечно же, встретимся с разочарованием. Поскольку учение о благодати есть пища, которую Бог дал и назначил для поддержки и питание принципа благодати, и ничто другое бесконечная Мудрость не предоставила для этой цели, оно будет всегда служить для этой важнейшей цели, что бы там ни говорили иначе. Настоящая святость и практика истинной религии для грешников может быть взращена только теми принципами, которые свойственны Евангелию. И причина этого в том, что святость и религия не могут развиваться иным образом, чем  осуществление благодати в сердцах верующих. Сила и энергия, которую они получают, полностью вытекают из славной истины Евангелия. Евангельское послушание, вне которого ничто  не заслуживает имени святости, может быть достигнуто только евангельским учением. На самом деле расположение к простому моральному послушанию может быть достигнуто обычными рассуждениями о морали и нравственности, но это не святость и не будущее блаженство, о чем я уже сказал.
В-четвертых, без святости никто не увидит Господа.
Две вещи должны быть пристально рассмотрены в этом предмете, а именно что такое видение Бога и почему ни один человек, не являющийся субъектом святости, не обретет это блаженное видение. Говоря о первом, я покажу сначала свойства этого видения, а затем предметы, которые предстанут нашему радостному взору и о которых сейчас нам трудно даже помыслить.
  1. Я начинаю с свойств этого видения Бога. Ибо они столь восхитительны, что на самом деле каждому подобает желать насладиться им. 
(1). Это наслаждение будет непосредственным, ясным и полным. Здесь святые иногда имеют духовное видение Бога по вере, которое наполняет их радостью неизреченною и преславною, но это видение гораздо меньше того, что они будут иметь от Бога в небесном состоянии. Ныне есть двоякое затруднение, которое  делает невозможным иметь такое же видение Бога, которое святые смогут иметь в будущем. Пока они находятся в этом состоянии, они будут ходить среди тьмы, которая не дает им различить славу небесных предметов в полном и совершенном порядке. Они являются субъектами света благодати: "Бог, Который повелел свету воссиять из тьмы, воссиял в их сердцах, чтобы дать им свет познания славы Его в лице Христа" (2 Кор.4.6). Но тем не менее они пребывают во тьме  и, следовательно, не в состоянии получить полное представление о духовных вещах. Кроме того, ныне они могут различить эти вещи только как сквозь тусклое стекло. То, чем мы пользуемся теперь, не является непосредственным видением этих славных вещей, но представлением о них в стекле слова;  и это представление о них ниже их истинной природы, ибо язык не может полностью выразить ее. Красота и слава этих сияющих вещей столь велика, что слова могут дать нам лишь несовершенный их образ. Потому в нынешнем состоянии мы имеет двойной недостаток, ибо наше видение небесного гораздо хуже того, что мы будем иметь в том благословенном мире, когда мы увидим все как оно есть, и познаем, как мы сами познаны. И если нынешнее несовершенное видение наполняет наши умы невыразимым восторгом, то какая радость, какое удовольствие должны овладеть нашими душами,  когда мы будем иметь непосредственное, четкое и полное представление о тех непостижимо славных вещах!
(2). Святые в будущей жизни будут наслаждаться непрерывным видением Бога. Их видение веры в этом состоянии часто прерывается неверием и многими другими причинами, но никогда не прервется их будущее видение Небесного Отца, без какого-либо посредства или завесы. Никогда тень не ляжет над ними в вышнем мире на этот свет и славу, и их умы вообще не будут отвлекаться от созерцания Бога и дорогого Искупителя, на какие-либо другие вещи, которые ныне слишком часто являются им. Это соображение, добавленное к первому, даст нам самую восхитительную идею небесного состояния.
(3). Это созерцание будет бесконечным. Это состояние счастья является постоянным, и будет продолжаться вечно. Ныне у нас нет постоянного града, но мы ищем будущего,  города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог. Святые всегда пребудут с Господом, в присутствии Которого явлена полнота радости , и в деснице Его вовек. Как их существование будет вечным, так их видение Бога никогда не окончится. Если никакое изменение не может случиться в природе этого блаженного состоянии, то ясно, что оно никогда не подойдет к концу. Если рассматривать бесконечно славный характер того, что мы увидим, и учесть свойства этого небесного видения, то ясно, что оно будет непрерывным и бесконечным; конечно, мы должны заключить, что это состояние является наиболее желательным, и вполне благословенным.
2. В чем состоит это видение Бога?
(1). Мы будем отчетливо различать каждое Лицо дивной Троицы, как они действовали ради нашего вечного спасения и счастья.
/1/ Мы увидим, что Божественный Отец совершил для нас. Избрание нас к жизни вечной было Его благоволением. Он "избрал нас в Нем прежде создания мира", и это избрание нас в Нем было к совершенной святости. Изыскание пути нашего выхода из погибели, принесенной нам грехом, принадлежит Ему. Он назначил Христа, чтобы быть нашим Посредником, Главой и Поручителем, и постановил возложить на Него все обязательства Закона. Это было целью нашего Господа - чтобы Он понес нашу вину и пострадал тем наказанием, что было возложено на нас в соответствии с законом, и, тем самым, удовлетворил его справедливые требования, и в полной мере сохранил правду закона, которую мы так страшно оскорбили своими преступлениями. Он отдал все бесценные сокровища благодати и славы в руки Христа для нас, и на фундаменте Его искупления Он распределяет благословения благодати нам во времени, и будет сообщать  нам благословения славы в вечности. Он "дает благодать и славу, и ничего доброго не удержит от нас" (Пс.84.11 KJV). Так как Он "не пощадил Своего собственного Сына, и предал Его за всех нас , как же Он  с Ним не дарует нам и всего?". Если сейчас у нас есть хотя бы несовершенное видение этого колоссального дела Отца для нас, и оно дает нам непередаваемое удовольствие, какое трансцендентное наслаждение будет производиться в наших умах видением его в будущем?
/2/ Мы вечно будем видеть сострадание, которое вечный Сын оказал нам. Он замыслил это в вечном завете между Ним, Отцом и Святым Духом. Это был замысел с Его стороны в полноту времени подчиниться закону и войти под закон, чтобы искупить нас от него, и воцариться, ибо такова была цель Отца и желание Сына. По благоволению Отчему Он добровольно принял нашу вину на Себя, и  в этом принятии душа Его принесла жертву за наши грехи, благодаря чему Он искупил нашу вину, заключил мир для нас и избавил нас от страшного возмездия, которому мы были повинны за наши грехи. Кроме того, Он принес нам вечную праведность, которая оправдывает нас лично, и дает нам неотъемлемое право на жизнь вечную. И теперь Он пребывает на небесах вечно, чтобы ходатайствовать за нас, как Первосвященник, сострадающий нам среди  всех наших трудностей, искушений и скорбей, в этом состоянии несовершенства, ловушек и опасностей. Даже несовершенное видение Его дела сейчас доставляет нам самое высокое удовольствие; какой же ясной, четкой и бесконечной будет его перспектива в дальнейшем, когда наши души обретут восторг, который  намного превосходит наше нынешнее понимание! Если невыразимая радость возникает от столь низкого и несовершенного видения небесных предметов, которое допускает наше нынешнее состояние, то сколь непостижимым будет наслаждение от чистого, совершенного и бесконечного созерцания этих вещей в высшем, счастливом мире!
/3/ Мы будем вечно созерцать то благое дело, что благословенный Дух совершил для нас, дело, которое вдохновляет нас к духовной жизни, когда мы "мертвы по преступлениям и грехам", вселяет небесный свет в наши души, которые от природы суть тьма; работает в нас на пути духовного осуждения; дает нам ощущение зла греха; показывает нам всепревосходящую греховность нашей природы; ставит перед нами неизбежность нашего страдания и дает согласиться с ней; обнаруживает приемлемость для нас Христа как Спасителя; помогает нам прибегнуть к Нему за жизнью и спасением и поощряет нас к этому; прилагает Его Кровь к нашим душам, чтобы облегчить нам принятие нашей вины  и залечить раны, которые она дает нам; показывает нам славу правды Своей и дает нам возможность принять ее, как основание принятия нас Богом, нашим праведным Судией; открывает нашему взору тайны Всемогущего, связанные с великим замыслом нашего восстановления, и могущественно применяет к нам драгоценные обетования Его Слова, в результате чего мы можем с удовлетворением надеяться на Него и приближаться к Нему как к нашему милостивому Отцу завета, и у Него мы можем просить всего, что только нужно нам для  поддержки, руководства и утешения; Он несет все наши немощи, исцеляет всякую нашу непокорность, остерегает наши души, когда мы впадаем в заблуждение, совершает в нас Свою добрую работу и восстанавливает радость Божия спасения, и устанавливает нас заново на путях святости и мира, и будет продолжать это делать, пока мы не дойдем безопасно до небесного мира, где мы увидим чудеса Его любви столь ясно, как наше нынешнее состояние этого не допускает.
(2). Мы будем наслаждаться постоянным видением Божественных совершенств, как они осуществляются и отображаются в нашем вечном спасении. Вечная, свободная и суверенная любовь породила этот замысел, и проходит через каждую его часть; она является источником, из которого исходит все наше спасение и все наше счастье. Бесконечная мудрость согласовала здесь способ нашего восстановления, наше предназначение и славу Божию. Кто бы мог подумать, что грех может быть прощен, и все же наказан; что грешник может быть спасен, и все же справедливость исполнена? Это согласование является самым высоким действием премудрости Божией, хотя невежественный и горделивый род людской  презирают его как глупость. Это мудрость Божия, тайная , сокровенная мудрость, которую Он явил пред миром во славу Свою. Кроме того, бесконечная прямота и правда Божия наиболее очевидно проявляются в этом. Его любовь к нам лично не более заметна, чем Его явное отвращение и негодование против наших грехов, в этом способе, к которому Он прибег, чтобы помиловать и спасти нас.  Это выявляется только в оправдании тех, кто верит в Иисуса, на славном основании Его искупления и удовлетворения. Он спасает нас именно таким образом, что Он явлен Сам: "Которым все, и Которого все, приводящего многих сынов в славу, чтобы сделать вождя спасения их совершенным через страдания". Опять же, правда и верность Бога сияет самым высоким образом в исполнении Его обетований, относящихся к нашему вечному спасению и счастью, и в полной мере проявляется в Его абсолютной неизменности, на которой покоится наша безопасность. Большая часть небесной славы будет состоять в ясном, определенном и бесконечном видении бесконечно славных совершенств Божиих, как они явлены в нашем искуплении и как они осуществляются в Лице Посредника.
(3). Мы всегда будем видеть славу Христа, нашего дорогого Искупителя. Мы будем с радостью созерцать Того, Кто был увенчан тернием ради нас, сидящим на престоле величия, и увенчанным славою и окруженным всеми избранными Божиими и мириадами святых ангелов, объединенных в радостной песне хвалы Ему за Его искупительную любовь к столь жалким и никчемным существам, как мы. Об этом Он молится и это Он требует от Отца для нас, ибо Он имеет на это право: " Отец, где Я буду, они также , которых Ты дал Мне, так что они могут видят славу Мою , которую Ты дал мне" (KJV).
(4). Мы будем иметь постоянное и полное восприятие любви каждого из Божественных Лиц к нам, и бесконечный восторг Отца, Сына и Святого Духа будет вечно сиять в нашем полном блаженстве. Это радость Божественных Лиц - делать нам благо сейчас, и когда замысел нашего спасения будет завершен, наши души будут иметь восхитительное чувство того удовольствия, которое возникнет в них от исполнения этого благодатного замысла. Божественные Лица радуются, делая нам благое, ибо  мы являемся предметами их бесконечной привязанности и любви. Замысел нашего спасения был бесконечно приятен Отцу, Сыну и Духу, и достижение этого замысла будет вечным восторгом Каждого из Божественных Лиц. Когда мы прибудем в небесный мир, мы будем наслаждаться прекрасным и постоянным чувством того удовольствия, которое Бог находит в нашем блаженстве, и это чувство будет источником самой изысканной радости.
Знание, которое у святых есть теперь о небесном, они никогда не потеряют. Все дары и приобретенные навыки, за счет которых люди очень склонны ценить себя, исчезнут в будущем состоянии, так как не будет необходимости их осуществления, но наше духовное знание о духовных вещах тогда полностью созреет и будет доведено до совершенства; "мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем, но когда придет то, что совершенно, то, что отчасти, упразднится". То же самое, что мы сейчас видим по вере, мы увидим ясно, непосредственно, в полном объеме и в бесконечной перспективе в высшем мире; слава, таким образом, есть благодать в своей полной зрелости, и наше духовное знание о духовных вещах, выросшее до всего мыслимого совершенства. Как же дивно думать об этом, и если так, то именно это справедливо будет рассматривать как   наиболее убедительный мотив к тому, чтобы  старательно изучать эти священные истины! Разве тот, кто верит в это и знаком с превосходством познания Христа и в Нем Бога, не будет рад использовать все возможности, чтобы увеличить и возрастить свое познание этих возвышенных и небесных истин? Если в нас действительно есть желание обладать будущей славной, то самой завидной и самой достойной для нас вещью будет наслаждаться столько, сколько мы можем, этим удовлетворением и радостью, которые возникают от духовного восприятия природы этих объектов,  идеальное знание которых будет состоять из полного блаженства, которое придет к нам, когда времени наступит конец. Если нечто от этого не будет найдено в нас, я не знаю каких-либо доказательств тому, что мы можем быть способны к блаженному видению Бога.  Действительно, если у нас нет ни малейшего желания быть отделенными от мира, и всех вещей в нем, в наших мыслях, желаниях и стремлениях, пока мы пребываем здесь, то какой прочный фундамент мы можем положить, чтобы он поддержал в нас надежду и уверенность, что небесное состояние  действительно желательно для нас? Я полагаю, что никакого. Если мы не ценим первые плоды, то почему мы должны думать, что пожнем обильный урожай и что он действительно будет желанен для нас? Неужели мы будем готовы на большие усилия, чтобы приобрести знания, которые исчезают, как бесполезные, в момент смерти, и не потрудимся прибавить к тому знанию, которое никогда не будет потеряно, но созреет во славу, когда наши души будут исторгнуты из наших смертных тел? И если так, то лишь наш опыт этих вещей и восторг, который мы находим в них, могут считаться хорошими доказательствами, что мы действительно на пути к достижению этого славного состояния. С другой стороны, как мы можем думать, что находятся на пути к небесам или имеют желание наслаждаться ими те, кто не различает превосходство и славу небесных вещей, но отвергает и презирает их как глупость? Нет, конечно же, они желают не рая, но ложного образа этого славного состояния, который они себе составили. Невозрожденный человек не знает, что такое небеса, и не может желать этого. Само по себе желание небесной славы является истинной подготовкой к ней и реальным началом ее в душе, благодатным, духовным и святым началом, которое внедряется в человека в его возрождении. Это заставляет меня сделать последний вывод.
Ни один человек без святости не будет счастлив пред Богом. Ничто из того, что позволяет человеку быть тем, что он есть, будь то происхождение, образование, дары, полезность для других, будь то в гражданской или религиозной жизни, если он не причастен святости в этом мире, не дадут ему счастья в будущем. Если Бог предназначил стать причастниками святости всем, кого Он предназначил к вечному спасению, то только святые люди способны к той славе, что состоит в видении Его, общении с Ним и постоянном поклонении Ему, которое поддерживается  в сознании с помощью восприятия Его бесконечно славных превосходств и совершенств,  и следовательно, ни один человек без святости не должен когда-либо увидеть Господа. Некоторые, возможно, устрашатся от рассмотрения того, что наблюдалось относительно природы реальной святости, сочтя, что они не являются субъектами этого, и скажут, что если что духовность входит в природу истинной святости, о которой вы говорите, я боюсь, что, со своей стороны, я чужд ей, и меня печалит, сколь  я далек от нее. Таковым я сказал бы, что хотя каждый человек в этом мире, который является предметом святости, также является предметом греха, тем не менее не каждый человек, который является предметом греха, является предметом святости; поэтому не думайте, что если у вас есть грех, то у вас нет святости. Что в вас готово молиться и стремится бороться с грехом? Разве это плоть? Нет, она никогда не будет противиться сама себе. Что это такое в вас, что утверждает, что закон свят, праведен и добр? Это растленный характер? Нет, ибо он не подчиняется закону Божию и никогда не будет делать этого; это надлежащее действие принципа святости и благодати. Плоть будет по-прежнему служить закону греха , и вы будете обмануты, если вы думаете иначе, ибо только духовная часть верующего есть то, что служит закону Божию. Таким образом, апостол решает вопреки действиям своего сердца, относительно этих двух противоположных источников действий в себе, каковы  плоть и дух, или растление и благодать; умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха. Наличие растления в качестве активного начала, служащего закону греха, не должно рассматриваться в качестве доказательства, что в нашей душе нет святого принципа, который расположен служить закону Божию. Лишь  господство греха является таким доказательством, а не просто присутствие его в качестве активного принципа, всегда готового противостоять тому, что действительно хорошо, или духовному характеру, и действовать во зло. Возрождение не  отнимает бытие греха и не лишает его силы действовать в противостоянии к тому, что свято: и как грех в возрожденных противостоит святости, то его расположение в том, чтобы делать то, что греховно.  Принцип благодати действительно отнимает царствование греха, но оставляет его в уме, и не изменяет природу греха; он по-прежнему есть, и всегда будет оставаться тем, чем был; убеждение не делает плоть иной, ибо она выявляется не в убеждениях, а в способе своих действий, и там, где она сохраняет свое господство, то как бы ни менялось ее правление, она продолжает властвовать над невозрожденными.  Поэтому, если в вас есть что-нибудь вообще от духовности и подчинения Закону, и опыта небесного, то в сердцах ваших существует принцип святости, и у вас есть правильный фундамент для святой уверенности , что Тот, Кто  начал в вас доброе дело , будет совершать его даже до дня Иисуса Христа .

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn