Дзирнэзерс

                Рассказ

        Этот Новый год Геннадий решил отметить необычно, у отца, на маленькой лесной станции Гауя.
     - Пойдём! – радостно бросился навстречу ему отец, едва тот успел войти в дом, - какую огромадную рыбину к празднику изловим! Я уже и живца наловил!
      Геннадий скривил губы, он не любил рыбалку, но не хотелось отказом огорчать отца, фанатичного удильщика рыбы. Чудак, всю жизнь ждал, когда ему на голову свалится крупный улов.
       Они подошли к берегу студеного и задумчивого озера – Дзирнэзерс.
        Неуловимо, невесомо и бесшумно с бездонного неба летели большие хлопья снега. Они кружили над озером стаей белых чаек…
       Белое безмолвие располагало к молчанию. И Геннадий улыбнулся,
глубоко вдохнув свежего воздуха, живительного огня зимы.
      - Побыстрей размотай удочки! – нетерпеливо попросил отец.
      Они подошли к выступившим из озера заснеженным камням и опустили удочки в синюю прорубь. Мороз пробирал и всё больше входил в свою власть.
      Они ждали уже минут сорок. В уверенности, что сейчас, именно в это мгновение, и начнётся такой желанный клёв…
       - Эй, ты! – неожиданно крикнул кто-то с противоположного берега озера.         
       Мужчины хмуро посмотрели в ту сторону. На камне прыгала девушка.
      - Замолчи! – крикнул отец.
      - Как  тебя  зовут?  – спросила девушка, - я тебя видела.
      - Погубила нам рыбалку! – расстроился отец.
      Удивлённый Геннадий вскочил: - Где ты меня видела?!
      - Заглохни! – рассердился отец.
     - В электричке из Риги! – не унималась девушка.
       - Заткнись! – раздражённо потребовал отец.
      Девушка засмеялась. По-детски заразительно.
     Отец пробурчал, что эта девушка, верно, сумасшедшая и родители её, видно, тоже сумасшедшие.
      - Есть! – вдруг завопил Геннадий и дёрнул удочку. На крючке трепыхалась щука килограмма в три! Взмахнув серебряно-изумрудным чешуйчатым хвостом, она обдала ледяными брызгами лица рыболовов…   
     - Сорвётся! – Геннадий не знал, как быть, чтобы рыба не сорвалась.
       - Ты мне очень нравишься! – подпрыгнув на камне, крикнула девушка.
       - Бесстыдница! – произнёс отец.
       Девушка вскоре ушла.
     Рыба у отца не ловилась, настроение пропало, а Геннадий, думая
о девушке, и вовсе отложил удочку.
    На следующее утро отец сам разматывал удочки на берегу озера. А Геннадий любовался, как высокие корабельные сосны со снежными кронами, зацепившись за облака, держат в синеве над собою смеющееся оранжевое солнце.
      - Я, наверное, влюбилась! – услышал он нежный и насмешливый голос.
      - Бесстыдница! – плюнул отец и, собрав удочки, ушёл.
     Девушка легко прыгнула на один из прибрежных камней, потом – на другой, третий, пока они не очутились совсем близко друг от друга.
      Приблизились красивые лукавые глаза, зажженные огнём луны, и славная очаровательная улыбка.
      - Ляля! – протянула она руку. И звёзды зазвенели в её волосах.
      - Геннадий…
      Если такая красивая - ещё и смелая! Это – конец! – подумалось юноше.
      И, читая его мысли, она прошептала:
      - Весь посёлок влюблён в меня. Парни с ума сходят, но я люблю тебя. Ты меня тоже полюбишь…  Позвони мне! – и она назвала номер.
      Вечером, крутя телефонный диск, Геннадий думал о том, кто подойдёт к аппарату…
         Лялька рассказала ему, что живёт со своей бабушкой.
      - Алло! – раздался хриплый голос. – Кто нужон? Лялька? Её нет дома. Что? Давайте познакомимся, молодой человек. Меня зовут…
     Странное имя – Глухерья, - думал Геннадий, - её так окрестили, наверное, за то, что она недослышит. Но, немного поразмыслив, вспомнил старинное имя из русского словаря – Гликерья. И засмеялся.
        -  А тебя как зовут?
        -  Геннадий.
        -  Что? Игнатий?
        -  Геннадий!
        -  Игнатий?
        -  Гена, Гена.
        - Лена? А чё это у тебя, молодой человек, женское имя? Ну и кавалеры пошли! – и она в сердцах положила трубку.
        Через полчаса он вновь набрал номер телефона… Узнав  голос, бабка Гликерья обрадовалась ему как старому знакомому.
        - К кавалеру пошла Лялька, - радостно заявила она.
       У Геннадия настроение резко изменилось.
        - Была бы я молодая, эх, мы бы и гульнули! – закончила она лихо. – Да ты не пужайся! На озере Лялька-то, мне в окно всё видать.
           Геннадий тихо засмеялся.
     Лялька прыгала на знакомых заснеженных камнях.
    Они долго гуляли по берегу озера.
    Темнело. Лялька торопилась домой. Она знала, что вечером их дом –
неприступная крепость. Бабушка Гликерья закрывается на все замки, засовы, крючки. Считает, что она вполне симпатичная, и даже очень симпатичная бабка, и её непременно кто-то мечтает похитить.
     А тут Лялька, как назло, забыла ключи.
     Когда подошли к дому, девушка позвонила в дверь, но Гликерья, полная собственного достоинства, не открывала.  Она важно заглядывала в зеркало, вполне довольная своим отражением.
     Тогда Лялька позвонила ей по телефону:
   - Бабушка, это Ляля, открой!
    Гликерья поднимала трубку и, не успев услышать голоса, кричала:
     - Ляли нет дома! Хулюган ты или хулюганка, так поздно звонишь?!
А, може, тебе ишо кто нужон? Ишь, растрезвонивши! – и бросала трубку.
 И, улыбаясь, снова шла к зеркалу.
       Наконец, услышала и кое-как открыла дверь внучке.
   На следующий день Лялька и Геннадий снова гуляли над озером. Девушка спрашивала, не влюбился ли парень в неё.
      Он смеялся:
     - Не знаю.
     И она весело смеялась. А потом начала сердиться. Геннадию очень нравилось, как Лялька обижается, и только поэтому он твердил:
        - Ещё не влюбился!
     Долгими зимними вечерами он рассказывал отцу о девушке. Тот, улыбаясь, слушал. А затем повторял:
        - Бесстыжая!
      Однажды Лялька к озеру не пришла. И на другой день. И в последующие дни.
      Дзирнэзерс стало совсем печальным и мглистым, как дни и ночи Геннадия. Не выдержав разлуки, он сам пошёл к девушке.
      - Ты почему не приходишь? Ведь я тебя люблю! – крикнул он ей
с порога. – Я люблю тебя с того момента, как увидел!
       Лялька засмеялась. Глаза её были зажжены светом солнца. Волосы
рассыпали солнечные лучи.
      Она с детства ждала этого времени: быть любимой. Жизнь в ней била через край. И поэтому она пела, хохотала до упаду, бегала и кружилась,
но так мечтала ещё быть любимой!
       Домой Геннадий вернулся поздно. Отец ждал. И больше ни о чём не спрашивал.
       - Завтра мы с тобою что-нибудь поймаем? – вздыхал Геннадий.
       - Конечно! – радовался отец.
    Геннадий отдыхал на Гауе, ловил рыбу, пил охлаждённое мглистое вино тумана и стал самым заядлым рыболовом.
       Вытаскивая из студёной синей проруби бьющуюся в руках, отливающую
под солнечными лучами слепящим серебром, в скатывающихся жемчужинах воды,
щуку, бросал быстрые взгляды на прибрежные заснеженные камни, откуда
доносился счастливый заливистый смех.