Бессонница. Первая глава

Бессонница

Глава 1

«Выживай, слышишь, выживай...»
Я открыл глаза и уставился в потолок. Электронные часы злобным пищанием сообщили мне,  что уже шесть утра.  "Выживай..." Когда-то я слышал этот голос у себя в голове каждую ночь. В последний раз он навещал недра моего сознания два года назад, а сейчас я задаюсь единственным вопросом: какого черта он проснулся вновь?
Красноватое зарево по четко вымеренной, ежедневно повторяющейся траектории, проникало сквозь стекло и освещало мою обитель, мой личный угол, запретную зону для чужих людей, очерченную белым мелом и  огороженную желтыми полиэтиленовыми лентами.  Я живу в маленькой студии на окраине города, маленькой настолько, что, например,  сразу  напротив входа располагается некое подобие  кровати. Это подобие представляет собой огромный матрас, застеленный черными  простынями, довольно широкий и твердый. И, нет, матрас у меня не потому, что я натура драматичная, все куда прозаичней, это потому, что у меня нет денег на нормальную кровать. Но сейчас не об этом.
Говорят, что для того, чтобы человек был счастлив, его должен целовать по утрам тот, кому на него не наплевать. Ну, или тот,  кто его любит, если хотите. Но в любом случае как это чувство не назови - правдивей оно не станет, а чтобы не угодить на закуску трупным червям лично мне достаточно по утрам сигареты и хорошего старого рок-н-ролла. А вообще у меня есть традиция: встав с постели, то есть, перекатившись с матраса на пол и, собрав всю волю в кулак, приняв вертикальное положение, я включаю исключительно песни Дэвида Боуи. Утро, кстати, может настать для меня  в разное время суток. Пятнадцать часов утра – предел моих мечтаний. Что касается самых интересных вещей, которые  можно найти в моей квартире, так  это полупустые банки из-под энергетиков, ноутбук, готовый вот-вот издать последний хрип,  и, собственно, я, лежащий сейчас в центре вручную сотворенного хаоса, как небрежно выкинутый художником черновик неудавшейся идеи. Хотя, на самом деле, не все так плохо и есть у этой квартиры особенность, та самая изюминка, делающая ее желанной – это большое окно из светлого дерева от потолка до пола, над которым потрудились предыдущие хозяева.  Оно как печать на студии, отличительный знак, бренд, который  совсем не кстати прикрывают  откуда-то возникшие жалюзи. Изюминка вещь вообще хорошая, но недооцененная. Это, скажем, маленькая родинка над правым уголком рта у не очень симпатичной девушки, потертости на черных клавишах фортепиано, выцветшая обложка книги любимого поэта - мы любим особенности, а не общность, деталь, а не вид в целом. Вспомните хотя бы близкого человека, что первое приходит на ум? Длинные пальцы, ресницы, красивая челюсть? Что-то одно об одном. Интересно, а мне вот не о ком.
Под ритмы глэм-рока зарождается вновь и вновь жизнь в моей квартире - рассаднике всех семи смертных грехов.  Глянув на свое отражение в зеркале в ванной, я не увидел ничего нового: все те же небритые впалые щеки и острый подбородок, растрепанные черные волосы, покрасневшие глаза, а завершают картину глубокие мешки под ними, как раз такие, каким даже Санта-Клаус бы позавидовал. Умывшись ледяной водой, почистив зубы, надев первые попавшиеся вещи я решил, что сделал все, что было в моих силах для создания какого-никакого образа благопристойного человека.  Ленив я или самоуверен – не знаю,  да и мне все равно, что подумают окружающие. Будьте уверены, что если вам стало не наплевать на мнение людей, то с вами что-то не так и лучше такие мысли сразу пресечь.  Почему это остальным не так же очевидно как мне? Ведь бояться осуждения все равно, что бояться себя. Заняться самоанализом в таком случае стоит, главное не зачастить с этим, а то возникнет  комплекс философа, или, того хуже, психолога. Станете думать, что все понимаете, и, при рассказе друга о неудачах в чем- либо, будете ухмыляться и качать головой с видом человека, знающего то, что простым смертным не дано. За такое ненавидят, уж поверьте. 
Я поставил турку с кофе на плиту, а сам прислонился к стоящей рядом кухонной тумбе.  В этот период моей жизни сбежавший кофе является самым обидным происшествием, которое может со мной случиться. Во избежание подобных эмоциональных переживаний, я решил  его караулить и держаться поближе к плите.  Представляете как  уныло и серо живется тому,  кого волнует  сбежавший кофе? Перелив напиток из турки в керамическую кружку я отправился к письменному столу, пританцовывая и подпевая  затихшему на десять лет и воскресшему вновь королю эпатажа. Но не пройдя и трех шагов я словно напоролся на невидимую стену: мой мозг резко дернул стоп-кран. На меня мгновенно и совершенно беспричинно свалился купол неба. Чертов Атлант, это была твоя ноша! Непонятно откуда доносившиеся звуки разрывали мне барабанные перепонки, а язык намертво присох к нёбу. Я попытался было поднять руки, выронил чашку, омывая пол кофе, но связи со своими собственными конечностями так и не почувствовал. Я не контролировал вообще ни одну мышцу - мое тело сковала холодная судорога. Перед моими глазами, словно из воздуха, материализовалась картина:  я стою на железнодорожных путях, окаменевший от ужаса и слышащий оглушительный рев надвигающегося железного чудовища. Оно совсем близко. Оно вот-вот меня собьет!  Паника становится реальной; покинувшей свою идеальную оболочку, она подступает к горлу  скользким, но колючим комом. Я теряю связь с действительностью. Я нахожусь в другом мире, в том, где на меня несется поезд. Двигайся же, двигайся, черт тебя возьми!
Тело не слушается. Сердце бешено колотится о ребра, я весь в поту, мне холодно, и я совершенно ничего не могу исправить. «Где я свернул не туда?» - только и  успеваю подумать.
Вжух! Какофония звуков и металлического скрежета прекратилась, будто ее засосало в огромную воронку. Раз - и все.
"Выживай, слышишь, выживай..."
Четкий и ясный шепот, будто у самого уха. Я дернулся, но, разумеется, никого не увидел, кроме бледного отражения самого себя в стоящем напротив зеркале. Я сидел на коленях, в которые упирались осколки разбившейся кружки.  Что это было? Я знаю этот голос, я слышу его с самого детства.
"Выживай..."
Хорошо помню момент нашего с ним знакомства. В первый раз, когда он заговорил, я испугался. Мысль «что со мной не так»,- стала моей верной спутницей с того времени.  Но чем чаще он возникал, тем меньше я испытывал к нему ненависти.  Его появления казались мне совершенно случайными, не преследовавшими никакой цели, пока я не стал замечать, что его призыв - не просто слова. Предупреждение. Источником опасности был не я, а мир вокруг. Угроза была там, с внешней стороны, а Голос стал проводником, оберегающим от опасностей, верным другом...  Единственным другом, если быть честным до конца. Через какое-то время я уже знал, что если он появляется – жди беды, готовься, крепись, вооружайся, надевай скорей броню, иначе не уцелеешь.  Так  мы и жили с ним душа в душу, точнее разум в разум - я даже не знаю есть ли вообще нормальное определение тому, что происходило в моей голове -  пока однажды не появились головные боли, а его слова  не стали заглушать мои собственные. Единственным путем  спасения было бегство. И я сбежал.
От своего прошлого, которое преследовало меня после, прячась за каждым углом моего воспаленного и размягченного сознания, избитого сотнями доводами "против" и тысячами - «за».
Я бежал от людей, с которыми дальше жить стало бы невыносимо тяжело, потому что слишком  малы были границы сознания, чтобы найти там место каждому; слишком перенасыщены впечатлениями.  Мне пришлось сделать выбор, и я выбрал Его (читай, Себя).
Шесть тысяч километров спустя, я остановился в Калининграде. На одиноком «островке» России, мирно лежащем почти в центре Европы, я почувствовал свой дом. Мой спутник тогда затих и до сего момента не появлялся. Привязанности,  обязательства,  долг, совесть, наконец… Он искоренил во мне чувство, будто я кому-то должен. Лишил уверенности, что слова «оковы» и «опоры» синонимы. Подарил мне свободу от тех и других. Он дал мне возможность создать нового себя. Самостоятельно. По-своему. Без посторонней помощи. Но в его словах я всегда видел вопрос, на который ответ дать пока не мог. Почему он приказывает мне выживать, если заставляет жить?