Собачья верность

Историю эту мне рассказал мой приятель Олег Максимович. Заранее прошу извинения за  мой не профессионализм в охоте. Я никогда не увлекался ею, и все термины, которые привожу здесь,  услышал от Олега Максимовича, мог и ошибиться.
Олег Максимович рассказал мне, что он потомственный охотник. Ещё его дед Степан пристрастил его отца, Максима Степановича, к охоте, а от отца это увлечение перешло к нему.

Максим Степанович больше всего на свете любил охоту на уток. Все, что необходимо для охоты у него было: прекрасное ружьё, стреляющее дробью,  камуфляж, маска на лицо, перчатки, манок, подсадные утки, резиновая лодка, специальные сапоги. А самое главное, замечательная собака - ныряющий спаниель, натасканный на уток, по кличке Партос.

Когда Олегу исполнилось 11 лет,   отец впервые взял его на охоту. Ему понравилось всё: и сосновый лес, до которого от дома они дошли всего за 20 мин., и проходящее за лесом полузаросшее камышом и тростником русло  старой речки Сосновки, образовав, так называемые бочаги, на которых сезонно плавали дикие утки, и радость Партоса, носившегося по кромке леса с весёлым лаем.

Они спустились к зарослям и расположились в засаде.  Первый  выстрел сделал отец. Партос, не дожидаясь, пока утка упадет на воду, сходу бросился в речку и поплыл, потом он нырнул и оказался рядом с ней. Схватил её зубами,  поплыл к берегу. Отдав добычу хозяину,  выскочил на берег, отряхнулся и снова лег неподалёку от хозяина. Отец часто брал Олега на охоту. Когда ему исполнилось 18 лет,  подарил ему настоящее охотничье ружьё. Олег мог уже и самостоятельно ходить на охоту.

Вскоре от старости издох Партос. Выручил сосед. Он тоже увлекался охотой на уток.  У него тоже была собака породы спаниель -  сучка, у которой от Партоса остался кабель, уже натасканный на уток. Сосед подарил его Максиму Степановичу. Олег дал ему кличку Арамис. Прошло некоторое время, Олег Максимович работал механизатором, женился, и у него подрастали двое детей: сын и дочь. Отец состарился. Всё реже и реже стал ходить на охоту. Вскоре он умер от сердечного приступа прямо на охоте. Арамис, служивший  отцу верой и правдой, после смерти хозяина начал чахнуть и тоже умер.

Олег Максимович несколько лет не был на охоте. Он стал начальником, работа отнимала у него много времени, да и подрастающие дети, которых он очень любил, требовали большего внимания отца.

Как-то осенним днем Олег Максимович подумал: «А не сходить ли на охоту»? Да и соседский сын давно уговаривал его . Всё снаряжение охотничье у него сохранилось, даже два ружья: отцовское и своё. Не хватало только собаки. Снова выручили соседи, они разводили на продажу породу ныряющих спаниелей, и подарили ему уже натасканного на уток красавца спаниеля, белого с чёрными пятнами на лбу и на длинных свисающих ушах. Олег Максимович дал ему кличку Атос. Собака оказалась очень умной, понимала все команды хозяина. Ходить с ней на охоту было огромным удовольствием.

Вскоре Олег Максимович, как и его отец, когда-то, стал брать на охоту подрастающего сына. Он быстро пристрастился к семейной традиции.
Прошло лет 10. Олег Максимович стал замечать, что Атос не всегда приносит трофеи, он понял, что собака состарилась и стала плохо видеть. Наконец он убедился, что Атос ослеп и зрение ему заменяет нюх. Он стал в тягость всей семье, постоянно скулил, путался у всех под ногами, ночами стал выть как волк, не давая спать ни им, ни соседям. Олег Максимович мучился в решении дальнейшей судьбы бедной собаки. Отвезти Атоса куда-нибудь подальше и оставить  там, не позволяло  сердце. Наконец, он решил, что гуманней будет застрелить Атоса.

И вот наступил этот день, самый тяжёлый в жизни Олега Максимовича. Он начал собираться. Собака почуяла забытые, но знакомые звуки, радостно залаяла, начала вертеться вокруг хозяина, лизать его сапоги. Начала приносить его снаряжение, как в  былые времена. Но хозяин ничего, из принесённого, не взял. Он взял только ружьё и сапёрную лопатку (предмет ей не знакомый). Атос почуял неладное. Но когда хозяин взял его с собой, пёс сорвался с места, обогнал его у калитки и рванул к лесу. Потом он вернулся, обежал хозяина, радостно визжа и виляя хвостом, и снова рванул к лесу. Ему не терпелось оказаться на месте и своим постоянным возвращением, он как бы подгонял хозяина вперед.

Атос ещё не догадывался, что его ждёт   там, где он провёл столько счастливых дней с лучшим для него человеком на свете. Таким образом, они, наконец, добрались до места. Атос чувствовал, как хозяин снял ружьё, расчехлил его, зарядил,  и повесил за лямку на сучок молодого деревца. Сердце Атоса билось от радости, что только он не вытворял: метался по поляне с громким лаем (откуда столько прыти у старого кабеля), вертелся вокруг хозяина, пытался, встав на задние лапы, лизнуть его в щёку.
 
Он услышал незнакомый звук и насторожился. Собачий инстинкт подсказал ему, что этот звук не сулит ему ничего хорошего. Он остановился, как вкопанный, и только нюхал и прислушивался к неприятному звуку. Атос, как-будто, все понял, начал бегать вокруг молодого деревца, на суку которого висело ружьё, становился на задние лапы и с остервенелым рычанием грыз приклад ружья, как злостного врага. Наконец, сук обломился, ружьё упало, и в этот момент раздался выстрел, который ранил Олега Максимовича в ногу. Он упал рядом с выкопанной ямой и застонал от боли. С трудом разрезал голенище сапога, освободил ногу, она была в крови. Олег Максимович достал бутылку водки, которой хотел помянуть убитую собаку, большой носовой платок и начал обрабатывать рану. Собака пыталась лизнуть рану. Она чувствовала себя виновницей случившегося, в уголках глаз её было мокро: то ли это были старческие слёзы, то ли слёзы горя. Олег Максимович осмотрел рану и понял, что легко отделался, большая часть дроби пролетела мимо ноги. Ему с трудом удалось перевязать ногу и остановить кровь.

Вдруг Атос, как бы спохватившись, рванул с места и помчался в сторону дома. Он бежал не останавливаясь. Почуяв родной дом, он прибавил скорость, добежал до калитки и рухнул замертво. Он выполнил свой долг, сообщив своей смертью о случившемся с его хозяином. Сын Олега Максимовича в это время копался во дворе возле машины. Он всё видел и понял, что с отцом что-то случилось, завёл машину и поехал за ним. Отец лежал возле ямы, тут же валялась лопатка. Он помог отцу забраться в машину и повёз его в больницу. Через неделю Олега Максимовича выписали из больницы. Атоса похоронили в приготовленной для него могиле. Олег Максимович забросил охоту, стал молчаливым, часто сидел на скамейке возле калитки с мокрыми от слёз глазами. Я иногда подсаживаюсь к нему. Мы, неторопясь, разговариваем о жизни, политике, но только не об охоте.