Завещание

        Он умер. Странная болезнь не пощадила его.
Юношу любили, и никто не желал его смерти. После того, как немолодой Мак Гай усыновил этого маленького мальчика,  прошло десять лет. Ребенок оказался настолько добрым и приветливым, что приворожил окружающих. И вот, в день своего совершеннолетия, он покинул земной, гостеприимный мир.
Мальчика содержал и учил Мак Гай, поэтому своих вещей, кроме сундучка, попавшего в дом вместе с ним, у него не было.
Пожилой отец похудел от горя. Он исходил по обширному дому не одну милю. Часто Мак забредал в  комнату сына и долго отрешенно сидел там. Год назад у него умерла жена и непривычные пока одиночество, тоска и отчаяние терзали душу.
Как-то Мак Гай, зайдя в комнату юноши, увидел сундучок из темного дерева  кровати. Раньше он почему-то не замечал его, словно не желая ворошить в сердце боль утраты. Мак попытался открыть сундук и через некоторое время это ему удалось. Крышка распахнулась как бы сама собой. Он с благоговением заглянул  внутрь. Сундучок был обит бархатистой тканью болотного цвета. На дне лежали:  небольшой черный шарик и скрученный в трубочку перевязанный серебристой нитью лист бумаги. Послание могло предназначаться только ему, Мак Гаю. Волнуясь, он развернул листок и прочел, «Дорогой отец! Если ты нашел это письмо, значит, мы расстались. Не унывай. Возможно, мы встретимся.  Теперь о главном. Ты  знаешь, что я всегда был благоразумен. Десять счастливых лет я прожил твоей любовью и на твои средства. Моя благодарность велика, но у меня нет ничего, кроме этого черного шарика и письма тебе. Это завещание сына – отцу! Хочу, чтобы ты жил  долго и счастливо, и я смогу тебе помочь. Знай, в черном шаре спрессована юность, и как только ты отважишься разделить его пополам, станешь очень молодым человеком. Подумай и решайся! Несбыточная мечта окажется реальностью, полной сил и желаний. Я дарю тебе молодость, отец! Прощай! Любящий сын».
Мак Гай перечитал письмо. Нет, он не ошибся. Неужели отец совсем не знал своего сына? Старик без сил опустился на стул. Зачем так зло шутить над скорбящим пожилым человеком?! Ему стало душно и, положив бумагу в карман куртки, он закрыл сундук и вышел на веранду.
Весна уже расправила плечи, а солнце излучало живительное тепло. Мак, опершись на перила, смотрел в сад. Да, жизнь чертовски коротка. Только состарившись, человек способен ощутить гармонию, научиться любить мир, который должен покинуть. Только тогда…
Мак вынул зажигалку и сжег прощальное письмо сына. Видно он написал его во время болезни, подумал Мак, успокаивая себя.
Спустившись в сад и дав указания рабочим, он почти забыл о сундучке. Чтобы отвлечься, затеял капитальный ремонт дома и почти месяц подсознательно обходил комнату сына. Однако ремонт завершился. Нетронутым оказалось единственное помещение – заветная комната. Решившись, он отпер ее и вошел. Там царил торжественный порядок. Вещи занимали отведенные им места. Мак слегка сердился: весь месяц он пытался не думать о завещании сына. А теперь решил непременно разломить шарик, чтобы наконец покончить со странным розыгрышем.
Хотелось ли ему стать моложе,  как предлагал сын?  Конечно! 
Но, он знал: обратной дороги нет…
Мак открыл сундук и вынул черный шар.
Помедлил немного и резко сдавил его обеими руками. Половинки неожиданно легко сместились. В глазах у Мака помутилось, он качнулся от внезапного головокружения. Через несколько мгновений состояние улучшилось. Мак шумно вздохнул, заметив, что так и стоит с шаром в руках. Он сдвинул половинки и, усмехнувшись, положил шарик в сундук.
- Что и требовалось доказать! – непривычно звучным и звонким  голосом заключил он.
Машинально поправил штору, внезапно обратил внимание на свою руку и… не узнал ее! Бросился к зеркалу. Завещание!  Он получил его!
Из зеркала на него смотрел молодой человек – восемнадцатилетний Мак Гай. Одежда, пять минут назад плотно облегавшая его, теперь висела.
И все же, он знал, – чудес не бывает. Он ощупал свое тело, ущипнул руку,   и наконец понял, что стал молод, как пятьдесят лет назад! Сын не обманул его. Мак Гай помолодел, но сохранил жизненный многолетний опыт.
Что-то надо делать! Срочно менять старческие повадки. На это уйдут недели. Однако необходимо придумать какое-то правдоподобное объяснение для окружающих, стараясь не попадаться никому на глаза.
Он прошел в свой кабинет, запер дверь, сел за стол и задумался.
Для начала Мак написал письмо управляющему имением, в котором извещал, что вынужден срочно и надолго уехать по неотложным делам.   Он также сообщил, что на днях к нему приедет молодой родственник, которого Мак Гай, усыновляет. Документы прилагались. Во время отсутствия хозяина всему персоналу необходимо исполнять любое желание юноши, как желание самого Мак Гая.
Юноша – полноправный хозяин усадьбы. Рон Клай – имя нового сына, и его следует принять наилучшим  образом. Письмо завершала разборчивая подпись Мак Гая и его личная печать.
Мак с задорным видом запечатал послание и положил на самое видное место в зале. Слуги привыкли к его странностям, и очередная причуда явно никого не удивит.
Вернувшись в комнату сына, он открыл шкаф и переоделся в одежду покойного. Сложив свои вещи в полиэтиленовый пакет, спрятал их в шкаф и прошел в свой кабинет. Из потайного ящика-сейфа взял крупную сумму денег. Вышел через потайную дверь, подозвал такси и поехал в один из лучших магазинов города, чтобы обуть и одеть свое новое тело.
Выбрав самые модные (на его взгляд) молодежные вещи, Мак уложил два костюма, белье и сменные туфли в чемодан и легким шагом вышел из магазина. Для начала он решил прогуляться по городу и перенять хотя бы основные повадки современных молодых людей. К тому же, нужно было придумать «легенду».
Он бродил по улицам до вечера, решив пока не возвращаться в имение. Ему легко удалось снять номер.  Современное здание гостиницы многоэтажным колоссом возвышалось почти в самом центре города. Скоростным лифтом можно было за считанные секунды подняться на любой уровень многолюдного жилья и попасть в любой из двенадцати баров. Рон Клай, - он уже привыкал к новому имени  - до поздней ночи просидел там, пока не понял, что вот-вот отключится и уснет. Едва затворив дверь своего номера, он, не раздеваясь, провалился в сон.
Утром его осенило: стиль жизни! Надо менять весь стиль жизни. Менять вкусы, привычки, освоить молодежный жаргон, учиться модно танцевать и даже ходить. Однако, вчера он недаром торчал в барах.  Кое-что уже отложилось в его помолодевшей голове.
Рон поспешил в ванную комнату и взглянул в зеркало. Бессонная ночь не оставила никакого отпечатка на улыбчивом загорелом лице. Рона Клая охватили радость и пьянящее чувство легкости. Отличное самочувствие и хорошее настроение ему нравились все больше.
Умывшись и переодевшись, юноша спустился в сверкающий светом вестибюль, намереваясь отправиться в самые многолюдные и шумные места города.
Еще вчера Рон заметил: молодые люди почти не носят строгих костюмов. Они были одеты в джинсы разных цветов и фасонов, куртки, джемперы и широкие цветные рубашки. На ногах почти у всех – сандалии, кроссовки и мокасины.  Он в своем коричневом классическом костюме смотрелся чужаком из глубокой провинции. Рона это не совсем устраивало, ведь по «легенде» он приехал погостить к Мак Гайю из столицы.
Пришлось вновь отправиться в магазин и выбрать  самые современные и дорогие вещи. Сняв унылый костюм, он переоделся в светлые, фирменные брючки и разноцветный восточный свитер. Переменил обувь и почувствовал, что теперь входит в образ. Но не хватало причудливого кулона на шее, дорогих часов и темных модных очков. Добавив эти штрихи к своему портрету, Рон удовлетворенно улыбнулся.
Беззаботно он провел еще несколько дней в городе, приглядываясь и изучая поведение ребят его возраста. А вечером, в своем номере, Рон повторял самые трудные выражения и жесты, отрабатывал походку современного юноши. Наконец, Рон Клай понял: он готов вести себя как избалованный и ветреный юнец. Теперь можно было явиться в свой дом гостем.
Подкатив к дому на новеньком «Линкольне», он внезапно разволновался. Но, только успокоившись, подъехал вплотную к витой решетке, ограждающей сад. Сработала сигнализация. Почти сразу показался охранник. Рон Клай представился, показал заранее подготовленный документ. Резная решетка отъехала, и шины зашуршали по спецпокрытию широкой дорожки, ведущей к самому крыльцу.
Охранник тут же известил прислугу о визитере. Рон увидел на крыльце управляющего, домоправительницу, горничную, садовника и повара. По выражению их лиц «гость» понял, что письмо прочитано. Они церемонно представились. Затем Рона отвели  в комнату для гостей, ту, которую он недавно отремонтировал. Развесив вещи, он задумался:
«Что же дальше? Что я буду делать?»
Он обошел весь свой дом. Ничего не изменилось за несколько дней отсутствия Мак Гая. Но он видел свой  красавец-дом глазами Рона. Интерьеры казались тяжеловесными, глухими и бездушными. Он вышел в сад.  Искусный садовник лелеял каждый куст, каждое дерево, как деву на выданье. Весна сняла целомудренные покрывала с природы, и сад благоухал, не стыдясь цветущей пышности земли. Рон  закрыл глаза и с наслаждением вдыхал пьянящие запахи. Он вспомнил жену и впервые остался спокоен. Молодое тело не хотело воспоминаний. Оно желало жить!
После обеда Рон Клай собрался в центр города.
- К ужину не ждите, еду развлекаться. Адью! – бросил он опешившей домоправительнице.
Вернулся он поздно ночью. Рон отлично провел время. От бесконечных танцев побаливали икры ног, и слегка рябило в глазах, но он не спешил отправляться в гостевую комнату. Дом спал, и ему захотелось побывать в комнате сына. Едва слышно ступая в полутемных коридорах, он оказался у заветной двери и повернул ключ.
На первый взгляд в комнате ничего не изменилось. Но ощущался подвох. Его взгляд поискал причину странного состояния и остановился на сундуке. Крышка его была, приоткрыта…
 Он осторожно откинул крышку. Внутри сундучка, почти заполняя все его пространство, лежал черный шар, даровавший Мак Гаю молодость.
Удивительно, но этот предмет стал немыслимо большим за короткое время.
- Боже, что это с ним?!
Рон присел на корточки и осторожно разглядывал необычный, а возможно, даже опасный предмет. «Надо контролировать поведение этой штуковины. Но сейчас пора спать…»
Он осторожно закрыл сундук, тщательно запер дверь комнаты и с тревогой в  сердце отправился в гостевую комнату.

* * *
Ило, молодая невеста инспектора полицейского управления, девятнадцать лет прожила безвыездно в родном городке. Но эту, на редкость разбитную и общительную девушку никто не рискнул бы назвать провинциалкой. Она легко сходилась с  людьми, предпочитала шумные компании, веселые шоу и многолюдные бары. Ее часто видели в центре с друзьями смеющейся, танцующей  или пьющей очередной фруктовый коктейль.
Единственное, что омрачало ее безоблачное существование, - настойчивые и неуклюжие ухаживания полицейского инспектора Форша. Вначале Ило пыталась увернуться от всевидящего ока,  но осада велась так упорно, что она почти смирилась с неизбежной участью жены полицейского.  Но она не спешила с ответом, выискивая все новые предлоги для отказа.
На днях ее пригласил танцевать совсем незнакомый парень. Он ей сразу понравился. Разговорились. Его звали Рон. Ило протанцевала с ним весь вечер  и позволила ему проводить ее домой.
Именно с того вечера они стали встречаться. Не замечая ропота окружающих, Ило незаметно для себя погружалась в неведомое ранее чувство. Она смутно догадывалась, что влюбляется в Рона, понимала, что смертельно обижает Форша, но ничего с собой не могла поделать…
В Роне была какая-то загадка, чудовищная изюминка, чем он необычайно  ее привлекал. Она думала о нем каждую минуту, он словно открывал перед ней новые, ослепительные картины, и она поняла, как разнообразна может быть ее жизнь. Может быть, если только она сможет его удержать.

* * *
Минуло несколько месяцев. Рон развлекался. Войдя во вкус, смакуя каждое новое знакомство, он открывал грани бесчисленных удовольствий. Вдруг он вспомнил о шаре. В тот день, когда прислуга отправилась в церковь, он прошел в тупиковую часть дома к комнате сына и открыл дверь. Ужас сковал его. Сундука уже не было видно, ибо шар, дважды увеличившись в объеме, раздавил его. Черный монстр покоился на обломках дерева и, казалось, дышал.
«Нужно спрятать его!» - лихорадочно подумал Рон. «Спрячу в подвале, пока его еще можно унести». Он прикоснулся к поверхности шара пальцем. Она оказалось шероховатой. Обхватив черную махину, Рон осторожно понес свою тайну в подвал. Помещения под домом – высокие и обширные – могли, как думал Рон, хранить странный предмет многие годы. Оставив шар внизу, он очень скоро забыл о нем.
Лето, между тем, кончалось. Природа смотрела мудрыми, осенними глазами на усадьбу Рона. В доме с возрастающим нетерпением ждали хозяина. Он должен был давно вернуться. Но не появлялся, и не подавал никаких известий.
Управляющий волновался. Несколько срочных бумаг требовали подписей хозяина. Его отсутствие угрожало скандалом. Управляющий был вне себя. Он советовался с домоправительницей и даже  с садовником. Домоправительница надоумила его обратиться к гостью.
- Может быть, Рон Клай знает, где хозяин  и сможет помочь,
- округлив глаза, шепнула женщина расстроенному управляющему.
Пришлось воспользоваться последним шансом.  Основательно устроившись в вестибюле, управляющий решил дождаться молодого гуляки. Но пробила полночь, и он уснул в кресле. Вскоре широко распахнулась входная дверь, и улыбающийся Рон Клай ввалился в дом.
- Что Вы здесь делаете, любезнейший, в столь позднее время? – Рон уставился на смущенного управляющего.
- Нужда заставила. Я жду Вас, чтобы поговорить.
- Поговорим, поговорим! Завтра утром, за завтраком.
- Извините, дорогой Рон,  но дело неотложное. Поговорить нам придется сейчас.
Скорчив гримасу, Рон уселся в кресло:
- Извольте. Я жду  потрясающего сообщения, - пропел он.
Управляющий коротко рассказал о возникших трудностях и спросил, не знает ли Рон, где находится Мак Гай. Рон Клай задумался. Было заметно, что он колеблется.
- Вы попали в «десятку». Я знаю, где мой приемный отец. - Управляющий наклонился вперед.
- Но, увы, именно Мак Гай запретил мне выдавать эту тайну. Однако, при крайней необходимости, можно  переслать ему письма или документы почтой. Адрес? Нет. Кроме меня, адрес не должен знать никто. Таково условие. Давайте мне документы. Я их ему перешлю. Через несколько дней вы получите их назад подписанными.
- Хорошо. Хотя мне не нравиться, что Вы узурпировали право на переписку.
Но я подчинюсь.
Управляющий отправился за документами. Он передал их Рону. Легкомысленно помахивая бумагами и позевывая, тот направился к себе. Войдя в комнату, Рон провел рукой по лицу. Оно покрылось испариной. Переодевшись в пижаму, Рон лег в постель.
- Надо бы поаккуратнее с ними, - подумал он о прислуге. – Завтра сделаю вид, что отсылаю документы, и спрячу их до поры.
С этим решением он заснул.
После завтрака Рон с большим конвертом под мышкой отправился на почту. С тех пор так и повелось в имении. Документы, счета и чеки приемный сын пересылал отцу, по только ему известному адресу.
Дела наладились, но управляющий никак  не смог смириться с отсутствием старого хозяина. Он часами шептался о чем-то с домоправительницей. Они заговорщически покачивали головами.
Однажды домоправительница самовольно открыла комнату умершего сына Мак Гая. И вышла из нее с объемистым полиэтиленовым пакетом в руках. Вдвоем с управляющим они осмотрели содержимое, узнали одежду хозяина и их догадки переросли в уверенность.
Они заподозрили Рона Клая в убийстве и уничтожении трупа Мак Гая. Мотивом мог стать обширный дом и все остальные ценности. Оставалось только сообщить о подозрениях в полицию. Что и было  письменно сделано.
А Рон Клай жил беззаботно и безбедно. Устав развлекаться, он некоторые вечера проводил в библиотеке. Как-то во время завтрака почтальон принес письмо. Рон надорвал край конверта, из которого выпало извещение. Его приглашали в полицейский участок. Рону стало не по себе, хотя он никак не мог понять, в чем провинился.

* * *
Форш машинально приготовил будничный ужин и, мечтательно пережевывая пищу, думал о невесте. Он добивается ее целый год, но ни разу не сумел даже поцеловать.
Форшу было около сорока лет. Его, крепкого и сильного, многие в городе побаивались. Высокий, плечистый, коротко стриженный, с крупными чертами лица и пронзительными темными глазами Форш обладал «мертвой хваткой».
После сытного ужина он раскинулся на холостяцком, видавшим виды диване. Прищурив глаза, он представил в своих объятиях трепещущею Ило. В дверь постучали. Форш встрепенулся и прислушался.
- Кто там, черт возьми? – рявкнул он.
Его небольшая квартирка при полицейском участке закрывалась только на ночь. Форш пренебрегал безопасностью, ибо был чертовски ловок с оружием.
Прошло несколько секунд, и в комнату торопливо вошел один из приятелей-полицейских. Они поздоровались. Пришедший сел в кресло. При этом Форш отметил, его гость старательно отводит глаза, словно готовится сказать какую-то гадость, но не решается.
- Слушай,  друг, я вижу, ты принес новость. Не тяни, говори.
Я не девка, в обморок не упаду.
Полицейский искоса посмотрел на Форша и, словно нехотя, начал:
- Форш! Твоя невеста несколько дней плотно гуляет с приезжим молокососом, неким Роном Клаем. Похоже, она втрескалась в него по уши. Если не примешь мер, скоро тебя пригласят на крестины. Ило бросила тебя, даю руку на отсечение.
Лицо инспектора стало багровым. Он медленно поднялся и грозно навис над сидевшим.
- Ты все сказал? Уходи! – глухо выдохнул он.
- Что ты, Форш? Мы же приятели! Гонишь из-за девчонки?!
Лицо инспектора перекосило. Он выхватил пистолет.
- Уходи!  Живо! И постарайся не попадаться мне на глаза. Ну?!
Полицейский вскочил и проворно покинул комнату. Инспектор тяжело опустился на стул, облокотился на край стола. Новость застала его врасплох. Форш знал, что Ило не любит его, но не рассчитывал оказаться в столь нелепом положении. Он зарычал, обхватив голову руками и тихонько раскачиваясь.
- Как больно!
«Внезапно он оказался в яме с дерьмом. Но месть его будет ужасной!»
У двери  что-то тихонько зашуршало. Инспектор вскинул оружие. На полу белело всунутое под дверь письмо. Форш надорвал конверт и вынул послание. Сообщение оказалось анонимным. Форш брезгливо поморщился, но стал читать:
«Уважаемый инспектор Форш! Мы, правопослушные граждане города, просим обратить Ваше внимание на странные обстоятельства появления в имении Мак Гая, известного Вам человека по имени Рон Клай, назвавшегося родственником хозяина.
Поведение этого молодого «гостя» и некоторые явления, происходящие в доме с тех пор, заставляют нас  предположить, что сей самозванец – преступник, убивший Мак Гая, захвативший его ценности и бесстыдно использующий их для развратных увеселений. Меж тем, некоторые улики нами обнаружены».
Форш задумчиво тряс листок. Лицо его просветлело, губы кривились в улыбке. Инспектор взял новую папку с надписью «Дело» и положил в нее письмо. Аккуратно спрятав папку в стол, он запер комнату на ключ и, насвистывая, отправился в имение Мак Гая.

* * *
Утром Рон, приветливо улыбаясь, вошел в полицейский участок. Инспектор с недоброжелательной внимательностью взглянул на него и предложил сесть. Он долго расспрашивал Рона и совершенно измучил его, ибо оказалось, что отвечать на самые простые вопросы было вовсе не просто. Выдать желаемое за истину оказалось делом трудным. По ходу допроса Рон понял, что подозревается в убийстве самого себя. Чего-чего, но подобной нелепости от капризной судьбы он не ожидал.
Форш временно отпустил подозреваемого за недостатком веских улик…
Вечером Рон лег спать раньше обычного, устав от допроса и своих невеселых мыслей. Но посреди ночи внезапно проснулся от сильного треска. Казалось, трещала древесина.
«Почудилось», - решил Рон и снова начал засыпать. Но новый, более сильный треск заставил его подняться с постели.
Он спал в гостевой комнате, находящейся в левом нежилом крыле дома. Никогда не боявшийся темноты и одиночества, Рон обливался холодным потом. Показалось, что весь деревянный пол его комнаты вздыбился, словно ледяной торос. Треск становился все громче, пока пол в центре комнаты не приподнялся, испытав сильное давление снизу.
Рон почти не дышал от ужаса, наблюдая за происходящим. Он не мог даже пошевелиться и ждал, что будет дальше. Вдруг наступила тишина, от которой ему хотелось кричать. Рон понял: если он немедленно не успокоится, то умрет от инфаркта. Не одеваясь, он слез с кровати и вдоль стены пробрался к двери. В коридоре, в тумбочке,  хранился фонарик. Рон схватил его и, затаив дыхание, начал спускаться в подвал.
Он готовил себя к невероятному, но, увидев шар, просто застыл на месте. Шар разросся до неимоверных размеров. Он уже был более четырех метров в диаметре, хотя высота потолка была не более трех. Рон не мог оторвать глаз от шара. Неожиданно его поверхность, медленно, как диафрагма фотоаппарата, начала раскрываться. Рон отшатнулся, но, осмелев, заглянул в открывшееся отверстие. Там стояла молочно-серая пелена. Страшно тянуло забраться внутрь.
«Не делай этого! Опасно!» -  предостерегал внутренний голос. Но было поздно: миг спустя он очутился в полости шара. Изнутри подвал смотрелся совсем иначе. А в ушах зазвучал негромкий,  мелодичный голос:
- Рон Клай! С тобой говорит  мир Седьмого измерения. Мы приглашаем тебя покинуть унылое сборище трехмерных и присоединиться к нам. Знай, твой сын не умер. Он просто перешел в семимерье. Он ждет встречи с тобой. Мы – совершенны и бессмертны. Присоединяйся к нам! Мы ждем!»
Рон покрутил головой. Полагалось ответить и он рявкнул:
- Нет! Не хочу в семимерье. Мне и здесь хорошо.
Он проворно выбрался наружу и, стоя рядом с загадочным предметом, увидел, как отверстие медленно закрывается. Постояв, почувствовал, что совсем продрог и побежал вверх по лестнице. Вернулся в комнату. Обошел выпуклость в центре, лег в постель и неожиданно быстро уснул.

* * *
Рон нечаянно увлекся новой знакомой. Ило покорила его легким, добродушным нравом. Как-то, гуляя с ней вечером по городу, он рассказал, что живет в роскошном доме дяди, уехавшего надолго. Он даже зачем-то похвастался полной свободой, возможностью без ограничения расходовать  деньги и пригласил девушку в гости. В тот же вечер Ило робко миновала резные ворота. Рон показал ей дом и повел в сад. Каждая «изюминка» огромного сада, все его тайные уголки были давно и хорошо известны ему.
Наползали сумерки. Рон подвел девушку к витой скамейке в самом  уютном углу сада и положил руку на ее талию. Глаза Ило оказались совсем близко, ее зрачки расширились. Давно, очень давно ему не приходилось обнимать молодое тело. Как это оказалось приятно! Поцелуй возродил почти забытое ощущение ранней весны. Рон наслаждался юностью и становился  все нетерпеливее и настойчивее. Все в нем желало удовольствия  и наслаждения. И вдруг, словно издали, он услышал жалобную просьбу:
-  Рон, прошу, не надо!
Неистовое желание полностью владело им, а просьба лишь отвлекала, досадно мешая наслаждению.
- Не надо, Рон! Не надо!...
Он резко отстранился и увидел испуганную Ило, лежащую на скамье с  приподнятым платьем. Огромные, полные страха глаза ее стали влажными. Она рыдала. Рон пришел в себя,  мысли его прояснились, и только внизу живота неудовлетворенное желание ныло тупой болью.
Рон осторожно успокоил девушку, извинился и покаялся, что безумно любит ее. Ило с трудом улыбнулась:
- Ты напугал меня! Вот каким, оказывается, ты можешь быть!
- Пойдем, я провожу тебя домой.
Рон поднял девушку и повел по извилистым тропинкам. Разговаривая так, словно ничего не произошло, они шли по пустынным улицам, и только тяжесть внизу живота напоминала Рону о незавершенной близости.
Вернувшись к себе, он отправился вглубь своего благоухающего сада. Прогулка имела четкую цель. В самом дальнем его углу он искал потайную дверь. Она вела в подземный ход к подвалам дома. Рон приоткрыл тяжелую плиту, заглянул внутрь, в темноту, и тут же захлопнул ее. Лирического настроения как не бывало. Деловым шагом Рон направился в кабинет и заперся там.

* * *
Инспектор Форш дорожил своим временем, а потому быстро собрал улики, нужные для ареста соперника. Он настолько уверился в виновности Рона Клая и так ясно видел его за решеткой, что даже рычал от удовольствия.
Форш не мог позволить себе промахнуться, особенно в этом, важном для него деле. Он не даст Рону скрыться. Он посадит его на скамью подсудимых и докажет всем, что Рон убийца! Только так можно вернуть Ило. Ровно через день он проведет операцию и задержит распоясавшегося молокососа в его собственном доме.

* * *
Рон и Ило, держась за руки, ходили по саду.  Он обращал ее внимание на редчайшие растения, собранные за долгие годы его жизни. Правда, эти заслуги  приходилось приписывать любимому дядюшке, но ему доставляло удовольствие это невинное хвастовство. Рон вдыхал ароматный воздух, любовался причудливыми цветочными композициями и стоявшей совсем рядом юной спутницей. Вдруг краем глаза он увидел нечто темное, мчавшееся к ним. Всмотрелся.
Это оказалась полицейская машина с вооруженными людьми. Взвыла сирена. Рон понял: еще немного и ему не уйти отсюда живым. Не выпуская руки Ило, он  бросился к потайному ходу. Распахнул тяжелую дверь и устремился вниз по подземной лестнице. Проход для двоих оказался узок. Пришлось бежать друг за другом. Ило стала отставать. Погоня приближалась. Рон остановился:
- Ило, догоняй! Я жду тебя!
Вдалеке послышалось эхо мужских голосов. Рон снова побежал и вскоре оказался в тупике.  Он надавил на стену всем телом, но  преграда оставалась неподвижной. Тут он вспомнил: «нужно нажать в правое углубление стены!» Пошарил рукой, нащупал  углубление, и стена медленно отступила, открыв проход в подвалы левого крыла дома. Рон искал шар, перебегая из одного помещения в другое, спиной ощущая близость погони. Забежав в последний отсек, чуть не врезался в черную громаду шара. Отступив, Рон лихорадочно выкрикнул:
- Я согласен в седьмое измерение! За мной гонятся…
Открывайте!
Шар неподвижно молчал, Рон заметался по подвалу. Он слышал топот тяжелых ботинок преследователей.
- Черт возьми! Вы же обещали! Откройте!
Он подскочил к шару и изо всей силы несколько раз ударил по его поверхности.  Черный бок заколебался. Поверхность раскрылась диафрагмой. Внутри снова курилась молочная пелена. Рон заскочил в нутро шара:
- Ило, где ты? Я здесь, я жду тебя! – он медлил и всматривался туда, откуда должна была появиться девушка. Но вместо нее возник инспектор Форш. Рон откинулся назад:
- Пора! – четко произнес он и в просвете закрывающейся диафрагмы шара успел заметить изумленное лицо инспектора и направленные на шар автоматы группы захвата.

Инспектор Форш, отпрянув в ужасе, увидел, как черная махина задвигалась и, ломая перекрытия, снеся крышу дома, взмыла на огромной скорости в безоблачное  небо. Скоро шар полностью растворился в пространстве.