Детский дом в Акутихе

               
    Очень часто я вспоминаю свои детские годы, проведённые в посёлке Акутиха, на Алтае. В памяти всплывают лица моих одноклассников и учителей. В четвёртом классе я училась в Акутихинской семилетней школе. Здесь учились дети разных национальностей, так как в посёлке Акутиха находился Детский дом, в котором было очень много детей рызных национальностей, были также среди них немцы. Про национальности я в то время ещё ничего не знала. Дети-калмыки или алтайцы, которые тоже жили в Детском доме, отличались по внешности от нас, а дети-немцы были похожи на русских, только  русская речь с акцентом выдавала их. Понятно было, что они не русские.


   Приехав в посёлок из села Тунгусово Томской области, мама сначала купила домик против школы. Мы жили в нём два года. Я в четвёртом классе Акутихинской семилетней школы была новенькая, сидела за одной партой с девочкой Кларой. У неё были ещё  сестра и брат. Старшая сестра училась в шестом классе, а брат ходил во второй класс. Они были немцами, жилось, видно, им в Детском доме не очень хорошо.

   На большой перемене иногда подходила ко мне старшая сестра Клары и говорила: «Пойдём сегодня к тебе домой варить картошку!» Я не противилась. Ведь мы с Кларой сидели за одной партой. За время большой перемены старшая сестра разжигала русскую печь, мыла  картошку, ставила чугунок с картошкой в печь и мы уходили в школу.

   После уроков она вела своих брата и сестру ко мне, доставала чугунок из печи, из портфеля вытаскивала селёдку и сырки «Дружба» - это, значит,  она накануне была дежурная по столовой, и мы все вместе ели картошку в «мундирах». Но потом, когда убирались со стола все следы нашего «пиршества», они не спешили уходить в Детский дом. Сёстры и их младший брат садились на лавку близко друг к другу, старшая сестра обнимала малыша, прижимала его к себе и они начинали говорить на непонятном мне языке. В то время я ещё не знала, что спустя много лет я выучу их язык в университете, буду учить других детей немецкому языку  много десятилетий.

    По интонации голоса брата можно было понять, что его обижают старшие мальчики. Оказалось, что они пережидали у нас время, когда на смену придёт к вечеру воспитательница, которая заступалась за них. «Не плачь! Я написала письмо родным, скоро за нами приедут», - говорила старшая сестра. Мама  однажды пришла с работы домой, потрогала печь и сказала: «Смотри, печь утром протопила, а она до сих пор тёплая». А другой раз заметила, что картошка быстро убывает. Я промолчала. Как-то Клара не пришла в школу, на другой день её тоже не было. Классная руководительница сказала нам о том, что Клару и её сестру и брата увезли к себе родственники.

   А дети-немцы  школьного возраста, родители которых находились в лагерях, на лесозаготовках,  жили в Детском доме. Как этим детям жилось там под присмотром воспитателей, знают только они. Их одевали, обували каждый год в новую одежду и обувь. Домашние дети, которые жили без отца после войны, конечно же, не видели этого. Кормили детдомовских детей тоже хорошо по тем временам. В школе они отличались только своей однообразной одеждой, только размеры одежды и обуви на детях были разные.

   Мама работала продавцом в школьном буфете. Домашние дети, как прозвенит звонок с урока, бежали в буфет, где продавались булочки по 40 копеек штука. Детдомовские дети тоже бежали в буфет, но у них не было копеек. Они стояли у окошка, посматривая на булочки. Не один раз замечала, как мама делила булочку на четыре части и раздавала детдомовским детям. А когда я просила у неё булочку, она отвечала на мою просьбу: булочка денег стоит, а я тебе уже сегодня давала одну. И я отходила от окна буфета.

  А когда-то в большом доме, наполненном детьми, слышен был детский смех, по вечерам звучала музыка, и старшие дети танцевали, а младшие водили хороводы, репетировали концертные номера, показывая их на школьных праздниках. Старшие ребята вместе с воспитателями работали летом на приусадебном участке, а осенью заготавливали овощи на зиму. Но, как и домашние дети, детдомовские тоже росли и были всегда голодные. Осенью я приносила в балетке (маленький чемоданчик, в котором ученики носили в школу учебники) вместе с учебниками красные помидоры, которые исчезали из неё во время перемены. А на другой день я вновь несла их в школу. И опять они исчезали на перемене.


   Целая вечность прошла с тех пор, как однажды, я приехала в гости к маме и гуляла по знакомым местам моего детства. В конце улицы, где стоял Детский дом,  я увидела огромную пустую поляну, заросшую травой-муравой.

    А сейчас на месте Детского дома осталась только одинокая старая сосна. Это всё, что осталось от прошлого.  Стоит свидетельница былой  жизни детей-сирот,  скрипит своими старыми ветвями, приветствует меня, о чём-то рассказывает неспешно. Но не понять мне её языка. От Детского дома в Акутихе, который дал  приют многим детям, которые в столь трудное военное и послевоенное время остались без родителей,  не осталось и следа.

На фото сотрудники и дети детского дома в посёлке Акутиха. 1955 год.