Из двоих в семеро

Прошли годы, и юноша с ненавидящим всех и все двойником вырос, превратившись из несуразного подростка в достаточно привлекательного, как ему говорили, молодого человека. При первой встрече с ним создавалось впечатление, что он не видит ничего и никого, кроме себя. Его преимущество над другими, пускай иногда мнимое и неуместное, было видно невооруженным взглядом. Надменность и самолюбие обжигающими плетями летели из колючих зеленых глаз, презрительно прикрытых густыми длинными ресницами, которые по цвету были чуть светлее черного. Его образ был практически одинаковым: слегка потертые от постоянного ношения любимые джинсы, которые ему подходили как нельзя лучше, кофта или рубашка, предпочтительно темного оттенка, хотя бывали и исключения, удобные кеды подозрительно голубого цвета либо же не менее удобные туфли, сделанные под замш. Картину дополняли длинные крашенные волосы и не совсем мужской маникюр. Было ясно одно: юноше плевать на то, что думает масса из овец, мышей и козлов. Главное, чтобы он чувствовал себя максимально комфортно, даже если для этого потребуются длинные ногти  или просидеть все утро в бигудях.
Социум не испытывал особо теплых чувств и эмоций по отношению к данному индивиду. Многие считали его больным на голову, а еще больше людей хотели разрисовать его лицо синяками и кровоподтеками. Однако никто не высказывал ему своего негодования в лицо, нагло перешептываясь за спиной, выливая тонны грязи и прочей гадости. Причин такого поведения он не знал, хотя его этот вопрос волновал менее всего. На все издевательские выкрики в спину и уколы он либо не реагировал вообще, либо же презрительно усмехался, не оборачивая головы в сторону обидчика. К таким примитивным выпадам он относился с равнодушием. Наверное, он уже просто к ним привык и попросту не замечал такого.
Дни юноши были до смертельной тоски похожи друг на друга: бытовые или учебные заботы, которые давным-давно поселились в районе печени, пустая болтовня по телефону и периодические выгулы с теми, кто называл себя его друзьями. Иногда ему казалось, что болото рутины и серого однообразия навеки поглотило его жаждущую приключений и новых эмоций душу. Однако даже однообразная и слегка тоскливая провинциальная жизнь не могла идти гладко. И дело не в каких-то периодически возникающих из ниоткуда людях, с которыми он знакомился или пересекался. В один «прекрасный» день он заметил, что голоса в его голове…умножились. Да, точно, их несомненно стало больше. Но были ли они такими же двойниками, как тот, который поклялся все уничтожить? Нет, они не смахивали ни на двойников, ни на что-либо другое из этой оперы, каждый из новых поселенцев мозга был индивидуален и уникален. Казалось, что в голову парня вселилось еще несколько душ, которые теперь ведут переговоры, словно депутаты в здании парламента.
Данное размножение альтернативных личностей настораживало не на шутку. Может, стоит пойти к специалисту и получить хоть какую-то помощь профессионала? Но сможет ли он в таком случае закончить ненавистную учебу, чтобы успокоить тех, кто был его родителями? Вряд ли, даже скорее нет, чем да. Тогда он решил самостоятельно справится с этим. Но было проще  сказать, чем сделать, ведь в его голове творился полный бедлам. Казалось, что мозг юноши превратился в перенаселенную комнатушку в убитом временем и жителями общежитии. Тут были все: вынашивающий коварные разрушительные планы социопат, ворчливый старик, которому постоянно что-то не нравилось, истерическая бабенция с перепаленными осветлителем волосами, ноющая субстанция, убежденная в том, что счастье ей не светит и еще пара-тройка особей.
И все было бы не так печально и плачевно, если бы эта когорта просто беседовала в чужой голове. Но они уперто начали бороться за право занимать доминантное место, за право возглавить остальных. Последствия не заставили себя ждать. В разное время суток кто-то из этого  ансамбля абсурда и шизофрении вылезал наверх и вещал свое мировоззрение всем вокруг устами юноши. Порой это было смешно, но большинство подобных проявлений доставляло массу неудобств. Самым проблематичным было время активности истерички. Эта невменяемая особа завоевывала престол полушарий на несколько дней, запихнуть обратно ее было очень сложно, а истерические припадки возникали на ровном месте и наотмашь рубили своими воплями воздух и мозг окружающих.  Меньше всего проблем доставляли социопат и нытик. Один либо мирно посапывал в бесконечной депрессии, пытаясь просверлить пространство грустными и слегка пустыми глазами, либо же жаловался на свою горемычную судьбу. Это раздражало, но не так, как трюки и выкидоны истерички. Второй же появлялся ненадолго, осматривал все своим испепеляющим ненавидящим взглядом и удалялся, чтобы в гордом одиночестве обдумать свои замыслы по уничтожению социума.
Остальные были более-менее безвредные, проявляя относительную стабильность в периодах проявления и небольших масштабах психологических катастроф. Ворчун, к примеру, проявлялся незадолго после пробуждения либо в моменты сильной физической и моральной усталости юноша, старческим голосом высказывая свое негодование по поводу какой-то мелочи, что его не устраивала.
Но самое главное отличие было в том, что эта труппа мозгоклюек полностью игнорировала хозяина мозга, в котором поселились. Его вроде и не было, хотя молодой человек упорно пытался выйти на контакт с каждым из поселенцев. Интересно, чем закончится  трудовая деятельность этого театра в голове?