Новый год

               
              На улице все тает, Новый год приходит по лужам. Но страшно не это. Слушаю сейчас проповедь весьма достопочтенного священника. Он говорит о поклонении Бахусу, которое якобы приходится на Новогодние торжества, о фейерверках, что «оскверняют» новогоднее небо и мне становится грустно. Грустно потому что многие сегодня действительно дойдут до умопомрачения и грустно потому, что умопомрачение вызывают и подобные проповеди.
              В самом деле, как объяснить батюшке, что Джон Леннон подонком не был, хоть и прожил жизнь отличавшуюся от жизни Иоанна Богослова, имя которого носил? Как сказать ему, что Леннон пал от пули негодяя, а вовсе не от «удара ножом в пузо», да и зачем говорить это? Зачем говорить это мне, обличая его неосведомленность, зачем говорить это ему, обличая нашу порочность? Кому нужны слова? Слов все больше и больше, и Слово Бога за ними не слышно. Так получается, что человечество утрачивает Слово Бога и утрачивает его даже в Храме Бога, куда идет в поиске животворящих глаголов. Конечно человечество, один из которого я, выбирает удовольствия в своём нонконформистском векторе падения. Падения в адскую бездну. Часто нам и не нужно это Слово. Но, Боже мой, дай мне терпения - терпения в несении груза своих грехов и терпения в часто неудачной покаянной работе освобождения от них.
             Сегодня, в Новый год, мне вспомнился наш славный сиамский кот Симба. Это был святой кот, конечно в той степени, в которой святость котам свойственна. За всю свою жизнь, Симба ни разу не оцарапал человека. Зимой он жил в нашей квартире в кирпичной серой пятиэтажке и очень страдал от невозможности выйти на улицу, когда ему хотелось. Его не отпускали боясь, что он простынет и еще больше заболеет. И только летом, живя на даче он отдыхал и душой и телом, набирая в весе, но не теряя грациозности. Несколько лет назад, перед Пасхой, я вошел в свою комнату и увидел Симбу сидящим на столике, на новой скатерти. Я с силой сбросил его и он с визгом забился куда-то под диван. Достав несчастного кота, я увидел, что передняя лапа у него распухла и гноится. Почти сразу мы с сестрой отнесли его к ветеринару и он получил необходимую помощь, но ко мне в комнату после этого случая Симба уже не заходил.
             И вот прошли годы, Симба заболел предсмертной болезнью. Это было в минувшем феврале. Я тогда осваивал возможности нового мультимедийного плейера, закачав из паутины массу всевозможных музыкальных концертов. Сара Брайтман пела в моей комнате непрерывно – и днем и ночью, так как плейер работал в кольцевом режиме. И день и ночь в моей комнате была атмосфера помпезного, как бы оперного праздника. Праздника, в своей торжественности, так напоминавшего Новый год. И перед смертью Симба забыл свою обиду. Он пришел умирать в мою комнату, чтобы заполнить последние часы жизни той красотой, которую способен был подарить ему на прощание мир людей. Он провел в моей комнате дня два, или три, пока не умер. Пока у него были силы он переползал со стула на кресло и обратно. И все это время пела Сара Брайтман.
             Симбу похоронили. Похоронили Джона Леннона и так же похоронят нас с Вами, дорогой батюшка. И мне вспоминаются строки Марины Цветаевой: «… меня любите за то, что я умру.»  И вот сейчас умирает, уходит старый год. Рождается и приходит год новый. Я прошу у Бога в этот год любви и терпения, любви и красоты. Красоты как в жизни, так и в смерти, если она неизбежна. Но красоты спасительной. И пусть сам праздник Нового года будет красив и величественен, пусть игристая радость его станет радостью духа – радостью в красоте, любви и мире! С праздником Вас, Друзья!

Дмитрий Подгорнов               

31.12.13