Акварелист

    Валентина я встретил случайно на остановке. Он был расстроен, до не дошли слухи, циркулирующие в городе о его преждевременной кончине. Он рассказал мне, что строит каменный дом своему сыну.  Два года кладу кирпич, уже скоро заканчиваем,- доложил он мне свои текущие дела. Я не был так близко с ним знаком, но у художников общение меж собой всегда на коротке.
    До меня доходили слухи, что сын вовсю эксплуатирует своего отца - прекрасного в прошлом акварелиста.
    Работал Валя видимо на износ, так как здоровье у него было не очень, несмотря на его большие крепкие бицепсы, которые он яростно демонстрировал, когда выпивал лишнюю рюмку.
    Я вспомнил случай, когда несколько лет назад его спас наш доктор.
    Была персональная выставка неплохого плодовитого художника, на которой Валя выпил лишнее. Как-то он закачался, пошёл по стеночке  и стал "собирать", падая, висевшие на стене работы.
    Он умер. Сердце остановилось. Доктор профессионально отогнал от него возбуждённых зрителей и художников, стал делать искусственное дыхание. Лапищи у доктора будь здоров, да и вес за сто килограмм. Вдохнул таки жизнь в бездыханное тело.
    Вызвали скорую. Вкатили Вале укол. Все почему-то запомнили его виноватую улыбку. Бледный, он как Брежнев, медленно махал рукой из окна отъезжающей скорой.
    Несколько лет назад Валентин умер. Я написал памяти художника картину, на которой были изображены три неприкаянные чёрные галки на  тёмно зелёной траве.