кино

Кино

         ...  На углу, на который я наконец вышел, когда-то был газетный киоск, детский магазин и опорный пункт милиции. Через дорогу живописный сквер с магнолиями, кипарисами и тем самым " ливанским кедром ", который я приметил и в Адлере. Место это сильно изуродовали в последние советские годы. Очередному пришлому начальнику захотелось расчистить место для парадов. Пострадали не только деревья, но и очень симпатичный, хоть и явно штампованный памятник Низами. А жаль. В пору моего детства тут было очень уютно. Обилие красивых деревьев и зелёных лужаек, обрамлённое немного помпезными зданиями типичной послевоенной советской архитектуры, создавало единый ансамбль и добавляло солидности маленькому провинциальному городку. Тут располагалась гостиница, властные учреждения, большой универмаг. Недалеко был когда-то и рынок, небольшой, но памятный и своеобразный.
 
Главным же зданием для меня тут всегда являлась громада Дома культуры. То ли я подрос, то  ли мир с той поры измельчал, но сегодня многие краски стали глуше, а казавшееся солидным - меньше. Как бы то ни было, я любил это сооружение.

 С улыбкой, но искренно могу заявить, что вырос в кинематографической семье. Практически вся моя родня причастна к продвижению этого "важнейшего из искусств" в Закаталах. А начиналось всё с деда. Самоучка по сути, имея всего-то три класса образования, он был способным и талантливым человеком, к тому же полиглотом. Бессменный нападающий в футболе, оставался таковым во всём. И на войне, и в жизни. В выборе судьбы, дела, и в отношении к ним. Совершенно случайно обнаружил в хламе на чердаке старое, неведомо как занесённое сюда, но хорошо сохранившееся удостоверение киномеханика на имя Бадалова Михаила Семёновича. Оно датировано сорок четвёртым годом. Время, когда деда комиссовали по ранению, и он вернулся с фронта домой. Но показывать кино дед начал гораздо раньше, ещё до войны. Научил этому и бабушку, и одно время целое поколение закатальцев приобщалось к этому искусству исключительно стараниями нашей семьи.

 Надо ли говорить тут о значении кино и впечатлении, которое оно производило в начале и середине прошлого века...



И всё же о кино... Первые, и самые далёкие мои картинки, связанные с этим словом, всегда включают в себя бабушку - Бабулю... в отличие от "баб" Муси и Юли, Наталью Афанасьевну мы, дети, именовали именно так. Родителям часто было не до нас, потому при первой возможности перепоручали чад старушкам. Но и бабуля тогда ещё была полна сил и энергии. Работала практически до самого отъезда нашего из Закатал. Иногда на боевом посту её подменяли дети, кто-то из дочерей или сын, но большею частью всё-таки справлялась она сама.

 Очень давно, в начале семидесятых, я помню, как поднимался с ней в кинобудку самого старого кинотеатра города "Вятан", что на площади. Но потом там показывал кино кто-то другой. Тем не менее, изредка бабушка проводила меня с кем-нибудь из других внуков на дневные сеансы туда и позже. Зал в нём был совсем небольшой и старинный, с лоджией, где, как правило, мы и размещались. Здание кинотеатра дореволюционное и, видимо, когда-то было или театром, или местом собраний. Церковь, расположенная во внутреннем дворе, говорит скорее о последнем. Но... как и многие другие места, Закаталы не обошла волна борьбы с "опиумом для народа", храм разорили и превратили в коммуналку, а церковный двор приспособили для показа кино летом.

 Вообще, летние, без крыши залы - это очень характерное и памятное для того времени, особенно на юге, явление. Таких было несколько и в Мингечауре. Смотреть кино в них было удовольствие. Не раздражало даже, если кто-то рядом курил, что иногда в последние годы делал и сам. Порою в таких сооружениях между лавками и стеной хватало места и для зелени, и цветов. Экраном тут была тоже стена, тщательно выбеленная. Бабочки и летучие мыши становились на нём непременными участниками представления. Я хорошо помню время, когда Кино ещё было явлением, действом, завораживавшим и заставлявшим залы плакать и смеяться.

 Мир ныне гораздо более искушён и пресыщен. Изобилие, прогресс, бесконтрольная и безудержная либерализация не оставляют места чуду. Изменились в угоду рынку и толпе и фильмы. Круг замкнулся, как и в самом начале, народ шарахается от летящих прямо на него паровозов и при этом что-то жуёт и попивает. Наверное это пройдёт, и появятся новые чаплины и эйзенштейны, но для того надо наесться возможностями, данными наукой, и сделать их обыденностью. Важным для меня кажется и духовная, и нравственная оставляющие кино моего детства, чего в значительной степени лишилось кассовое, объёмное, многокрасочное и многозвучное шоу, которым потчуют обывателя сейчас...  Но вот опять занудство, ближе к теме, я ведь нынче у ДК, стою, смотрю и вспоминаю...

Лето, меня отгрузили на эту пору к бабуле. Вечер, она собирается на работу, и чтоб не оставлять без присмотра одного, берёт пацана с собой... Часто сразу бабушка пристраивала меня в зал. Конечно, если были свободные места. Почему-то вспомнился японский полнометражный мультфильм, что-то красочное и интересное, но с непривычной и неожиданной логикой. Сюжета уже не помню, остались только размытые образы. Хорошо помню шоу лилипутов, гастролировавших по Азербайджану. На него я попал тоже на халяву. Помню даже лица артистов. Особенно колоритная парочка маленьких людей. Я их приметил ещё в фойе, до концерта. Очень симпатичная, стройная дама и смешивший меня видом её кавалер. Немолодые, наверное тогда им было под сорок, интриговали они своей миниатюрностью. Смотрел я украдкой, чувствовалось, что внимание их раздражает. Ничего сверх ординарного в том шоу не было. Провинциальный городок более всего поразила замеченная мной "дюймовочка". В купальнике она была тоже ничего, а уж когда на сцене начала показывать чудеса гибкости, зал и вовсе раскрыл рты. Смутные впечатления вызвало у меня выступление её друга. Тот оказался фокусником и экстрасенсом. Фокусы куда ни шло, но когда он, демонстрируя иные способности, случайно подошёл к месту, где и сидела бабушка, и с поразительной точностью угадал содержимое её сумочки и кошелька, то даже в тогдашнем моём детском соображении возникли сомнения - а честно ли тут играют? Понятно, что гастролёру и явно не из нашего района проще найти общий язык с русским на вид зрителем... Но почему этим счастливчиком оказалась работница ДК?..

 Тёмное дело, но на все расспросы после бабушка только отмахивалась... Мир сегодня , совсем не наивен и мало во что по-настоящему верит, тогда же люди берегли иллюзию сказки, и сказки эти очень любили.
 
 Кошмаром для меня того времени, сколько помню, были индийские фильмы. Стоило объявиться такому в репертуаре, означало это одно - я на неделю отлучён от настоящего по моему мнению кино, а народ будет ломиться в залы, рыдать и смеяться... Изредка, конечно,  смотрел и такое, но выбирая между Жаном Маре или каким-либо другом слонов, неизбежно предпочитал француза... В кошмарное время живём, обесценено и обнажено многое, что когда-то оставалось за кадром, и от чего мы, дети, тогда были защищены. С открытым ртом смотрели мы, как отважный "капитан" по воткнутым в щели отвесной стены замка кинжалам поднимается наверх, дабы спасти прекрасную леди. Хитроумный Дантес осуществляет планы благородной мести за заточение и разлуку с любимой... А роли Маре в легендарном "Фантомасе"...  Вспоминать можно долго и актёров, и фильмы, а француза вспомнил не случайно. Каким разочарованием для меня стало гораздо позже узнать, что брутальный мачо всего лишь изображал мужские страсти, а на деле конченный п....с.

  Черт с ними, с гомиками, слава Богу, тогда подобное было скорее  исключением. Оскар за фильм о влюблённых  друг в друга ковбоях - примета сегодняшнего дня. А тогда карандашный портрет Юла Бринера был главным украшением комнаты дяди Лёни. Нарисовал его, и сделал это очень прилично, кто-то из дядькиных друзей. Видел я ещё рисунки, выполненные несомненно этой же рукой, но углем и на стене.*

 И тут впору описать культовое для меня помещение, делавшее ДК храмом, кинобудку.

 Так уж вышло, что бывал во многих, и всегда примечал их во всех кинотеатрах. Обыватель, как правило, далёк от кухни, в которой рулон целлулоидной плёнки, вынутый из футляра, превращался в живые и волнующие картинки. Всё, что мы видим из зала, это три или четыре маленьких окошка в отвесной стене, из которых прорываются лучи проектора. А для меня даже проникновение в тайну фокуса не повлияло на преклонение перед "алтарём". Смеюсь, итак ещё одна картинка, запавшая в душу.

 Если взглянуть на здание Закатальского ДК с боку, со стороны гостиницы, под самой крышей можно заметить маленькое многогранное, почти круглое окошко. Когда крутят кино, там всегда горит свет. А попасть туда можно было через неприметную дверь в левом от входа углу холла. За дверью этой всегда была волнующая темнота. Я задерживался, а бабуля поднималась по узкой и крутой лестнице на самый верх и включала лампочку в будке. Тогда только на ступени начинал падать тусклый, отражённый от стен, свет. Запомнился мне хорошо необычный предмет, нашедший тихое пристанище в тёмном углу под первым маршем лестницы - муляж яблоньки с плодами из папье-маше. От него всегда веяло картинками из старых пожелтевших журналов и сценами "Карнавальной ночи ", вешка пятидесятых. Прикоснуться к этому талисману места стало для меня традицией. Закрыв за собой дверь, поднимусь наконец и я.

 Пространство наверху делилось на три неравные части - площадка, собственно кинобудка и маленькая, без света каморка со скошенным, как и над лестницей, потолком. Цилиндрические кейсы с ручками, в которых хранился фильм, как правило были уже наверху, но иногда их приходилось поднимать бабушке. Фильм редко помещался в один такой. Сеансы, особенно вечерние, удлинённые, а порой картины и вовсе из двух серий. Хорошо, если киномеханик, крутивший фильм до того, добросовестный, тогда все части в порядке. Но порой бабушка начинала ругать халявщика, не перемотавшего после прокрутки фильм. В любом случае, надо было всё проверить и подготовиться к неожиданностям.

 В такие моменты интересное дело находилось и для меня. У боковой стены стоял столик, а на нём нехитрый агрегат, позволявший перемотать рулон части фильма за считанные минуты. Бабушка заправляла бобины в шпульки, а я крутил ручку. Когда обнаруживался обрыв, плёнку необходимо было склеить. Копии, приходившие в Закаталы, были уже не первой свежести, от того работа подобная была не редкой. По сути, киномеханик сам редко имел возможность толком насладиться тем, что показывает. Урывками заглядывая в свободное от проекторов окошко и следя за звуком из маленького динамика висевшего на стене, он почти всё время проводит в перебежках от аппарата к аппарату. В один надо заправить плёнку и запустить, а из другого вынуть прокрученную и заправить новую часть. Всё нужно делать споро и чётко, чтобы неискушённый зритель не заметил, как куски представления сменяют друг друга. А не дай бог обрыв или заест плёнка... Свист и крики "сапожник" тогда гарантированы, но в адрес бабушки мне их слышать  приходилось не часто.

 Сами кинопроекторы, их всегда два, видом своим внушали уважение и казались чем-то космическим и невероятно сложным. Механика тогда меня может и волновала, но особо в ней не соображал. Главным, и что делало их пузатыми монстрами, в аппаратах был источник света - электрическая дуга. Она возникала между двумя покрытыми медью угольными электродами. Решение древнее, но в данном случае оправданное. Солидный гул, сопровождавший работу, свидетельствовал и о мощи такой лампочки.

 Огарки электродов можно было найти в укромных уголках этой комнаты, и я часто держал такие в руках. Уголь в них плотный и чёрный. Если провести таким карандашом по стене, оставался четкий след. При всей тяге моей к этому занятию, там я ни разу не поддался соблазну. Может и потому, что рука не поднималась как-то отмечаться на фоне "шедевра", намалёванного мастерски, четкими штрихами, на одной из стен, рядом с тем самым круглым окошком. Это был женский портрет. Образ скорее произвольный, но явно добавлявший романтики месту. Бесспорное доказательство того, что тут был дядя, и наверняка с целой компанией. Ещё одно очень занимало меня, поиск обрывков плёнки с кадрами. Бабушка следила тут за чистотой, но кое-что на мою долю перепадало. Самым драгоценным из моих тогдашних находок были кадры из "Фантомаса", и я с гордостью козырял ими перед друзьями. Они сохранились до сих пор, и хранятся в одной из коробок в до сих пор не разобранном хламе, перевезённом нашей семьёй из Мингечаура.

         Когда надоедало лазить по углам, я подходил к одному из смотровых окошек и начинал смотреть фильм. Тут стоял необычный стул с очень длинными ножками, для того чтобы комфортно было смотреть в амбразуру, и сидя, и стоя. Вот, пожалуй, и всё... кино закончилось, надо собираться. Сейчас бабуля приведёт всё в порядок, я спущусь и подожду, пока потушат свет. А потом мы выйдем из ДК, пройдём через маленький сквер и выйдем на самую красивую улицу Закатал, и пойдём к самому солидному и высокому на ней дому, но это уже другая история, а к этой добавлю кусочек памяти, подаренный мне мамой:
" Я очень любила ходить в кино  компанией. Тогда весь город с нетерпением ждал нового фильма, и стремились попасть именно на первые сеансы. Но денег на билеты мне не давали. Зачем тратиться, если можно провести чадо так. А я была уже подростком, и было стыдно стоять у стенки, и я тогда пряталась от знакомых. Иногда подружки в складчину покупали билет и для меня, тогда и впечатлений и ощущений было больше..."

         "Добрый день, Юра! Несколько дней у меня не было интернета. Да и сейчас нет уверенности, что будет стабильно. Я прочла залпом ваше "кино". Все понравилось, было интересно, будто сама побывала в этом зрительном зале. В мою бытность очень часто прерывался показ и свистели, и стучали ногами, и кричали "сапожнику" по несколько раз за сеанс. Да и перерывы в показе были длинными. А еще, после перерыва, частенько начинался фильм не с той части: то со старой, то с пропуском очередной. Приходилось догадываться, что было в той части, которую не показали. Короче, сапожники настоящие работали. Я знаю, что перед показом  обязательно зрителями в зале обсуждалось, кто именно сегодня крутит ленту с фильмом. Это имело значение. Если "сапожник" получше, то все радовались, предвкушая относительно нормальный просмотр." Л.Ф.
...

примечания:

* На днях, случился грустный повод вернуться к упоминанию этого карандашного рисунка.
Выполнен он был мастерски. Юл (Юрий Бринер) в роли главного героя "Великолепной семёрки". Ковбойская шляпа, брутальный взгляд. Художника в нашем доме звали Шуриком. Он учился в параллельном с моей младшей тётей классе и крутился в компании с дядей.
Это уже потом, он окончит Латвийскую академию художеств и получит известность как Александр Степанян.
Этим летом художника не стало. Недавно в кругу земляков появились ссылки на некролог и статьи о творчестве талантливого человека.
К сожалению описанный портрет затерялся когда по городу пошли волны насилия и этнических чисток. Квартиру пришлось бросить со многим дорогим прежде всего памяти.