Чак Паланик. Бойцовский клуб. Глава 1

      Тайлер устраивает меня на работу официантом, после чего Тайлер засовывает оружие в мой рот и говорит: "Первый шаг к вечной жизни – ты должен умереть". Хотя на протяжении долгого времени Тайлер и я были лучшими друзьями. Люди всегда спрашивают, знаю ли я о Тайлере Дердене.
      Ствол оружия прижал заднюю стенку моего горла. Тайлер говорит:
      - Мы умрем не по-настоящему.
      Своим языком я могу чувствовать дыры глушителя, которые мы просверлили в стволе оружия. Основной шум который производит выстрел – это расширяющиеся газы и звуковой гул который производит пуля, потому что летит очень быстро. Чтобы сделать глушитель, ты сверлишь дыры в стволе оружия, много дыр. Это способствует выходу газа и делает скорость пули ниже скорости звука.
      Ты сверлишь дыры неправильно, и оружие отрывает твою руку.
      - Это – не реальная смерть, - говорит Тайлер. - Мы будем легендой. Мы не станем старыми.
      Языком я смещаю ствол к щеке и говорю: "Тайлер, ты думаешь о вампирах".
      Здания, на котором мы стоим, не будет здесь через десять минут. Ты берешь 98% концентрацию дымящей азотной кислоты и добавляешь к кислоте в пропорции три к одному серную кислоту. Делай это в ледяной ванне. Затем добавь глицерин капля-за-каплей глазной пипеткой. У тебя есть нитроглицерин.
      Я знаю это, потому что Тайлер знает это.
      Смешай нитру с опилками и у тебя есть отличная пластиковая взрывчатка. Многие смешивают нитру с ватой и добавляют английскую соль, как сульфат. Это тоже работает. Некоторые используют парафин, смешанный с нитрой. Парафин никогда… всегда у меня  не работал.
      Итак, Тайлер и я находимся на вершине  Parker-Morris Building с оружием, засунутым в мой рот, и мы слышим, как разбивается стекло. Осмотрись с края. День облачный, даже на этой высоте. Это – самое высокое здание в мире и на этой высоте ветер всегда холодный. На этой высоте так тихо, что чувство, которое ты испытываешь, что ты - одна из тех космических обезьян. Ты выполняешь небольшую работу, которую тебя обучили выполнять.
      Тяни за рычаг.
      Нажми кнопку.
      Ты не понимаешь ничего из этого, а затем ты просто умираешь.
      С высоты ста девяносто одного этажа ты видишь край крыши и улицу внизу, которая покрыта ворсистым ковром людей, стоящих, смотрящих вверх. Разбивающееся стекло – это окно прямо под нами. Окно вылетает из плоскости здания и затем показывается картотечный шкаф, большой как черный холодильник. Прямо под нами шестиящиковый шкаф с данными падает с отвесного фасада здания и падает, медленно вращаясь, и падает, становясь все меньше, и падает, исчезая в переполненной толпе.
      Где-то на ста девяносто одном этажах под нами космические обезьяны Комитета Вредительства Проекта Хаос выходят из-под контроля уничтожая каждый клочок истории.
      Это старое выражение,  как ты всегда убиваешь единственного, кого любишь. Хорошо, смотри, это правильно в обе стороны.
      С оружием засунутым в твой рот и стволом оружия между зубами ты можешь говорить только гласными.
      Наши последние десять минут.
      Другое окно вылетает из здания, и стекло разбрызгивается вовне, сверкая, как стая голубей. Затем темный деревянный стол толкаемый Комитетом Вредительства возникает понемногу из плоскости здания до тех пор пока стол не наклоняется, выскальзывает и в конце концов не превращается в волшебную летящую вещь теряющуюся в толпе.
      Parker-Morris Building не будет здесь через девять минут. Ты берешь достаточное количество динамита и обкладываешь несущие конструкции чего-нибудь. Ты можешь обрушить любое здание в мире. Ты должен утрамбовать его хорошо и плотно мешками с песком так чтобы взрыв пришелся на колонну, а не на крытую автостоянку вокруг нее.
      Этого метода нет ни в одном учебнике истории.
      Три способа изготовить напалм. Первый: ты можешь смешать в равных пропорциях бензин и замороженный концентрированный апельсиновый сок. Второй: ты можешь смешать в равных пропорциях бензин и диетическую колу. Третий: ты можешь растворить крошащийся кошачий наполнитель в бензине до тех пор, пока смесь не станет густой.
      Спроси меня, как сделать нервно-паралитический газ. Все те сумасшедшие автомобильные бомбы.
      Девять минут.
      Parker-Morris Building упадет. Каждый из ста девяносто одного этажа. Медленно, как дерево падающее в лесу. Бревно. Ты можешь свалить все что угодно. Странно думать, что место, где мы стоим, будет просто точкой в небе.
      Тайлер и добыча на краю крыши. Оружие у меня во рту. Я удивляюсь насколько чистым оказалось это оружие.
      Мы только совершенно забываем обо всем убийственно-суицидальном деле Тайлера, пока смотрим, как очередной шкаф с данными выскальзывает из здания, и ящики выкатываются на открытый воздух. На стопки белой бумаги, подхваченные восходящим потоком и уносимые по ветру.
      Восемь минут.
      Затем дым, дым идет из разбитых окон. Подрывная команда взорвет первый заряд примерно через восемь минут. Первый заряд приведет в действие основной заряд, несущие конструкции обрушаться и серия фотографий Parker-Morris Building войдет во все учебники истории.
      Покадровая серия из пяти фотографий. Вот здание стоит. На второй фотографии – здание под углом в восемьдесят градусов. Затем, под углом семьдесят градусов. Здание под углом в сорок пять градусов на четвертой фотографии, когда каркас начинает изгибаться и башня становится небольшой дугой. Последний снимок: башня, каждый из ста девяносто одного этажа обрушивается на национальный музей, который и есть настоящая цель Тайлера.
      - Сейчас это наш мир, наш мир, - говорит Тайлер. - А те старые люди – мертвы.
      Если бы я знал, как все обернется, я был бы более чем счастлив оказаться мертвым и сейчас быть на Небесах.
      Семь минут.
      Вершина Parker-Morris Building. Оружие Тайлера у меня во рту. Пока столы и шкафы с данными и компьютеры метеоритят в толпу вокруг здания, и дым струится вверх из разбитых окон, а в трех кварталах отсюда подрывная команда смотрит на часы, я знаю, что всё это: оружие, анархия, взрыв – это в действительности о Марле Сингер.
      Шесть минут.
      У нас своеобразный треугольник, разыгрывающийся прямо здесь. Мне нужен Тайлер. Тайлеру нужна Марла. Марле нужен я.
      Мне не нужна Марла, а я не нужен Тайлеру. Больше не нужен. Это не о любви, как заботе. Это о собственности, как владении.
      Без Марлы Тайлер ничего бы не получил.

      Пять минут.
      Может мы стали бы легендой, может, нет. Я говорю "нет", но подождите.
      Где был бы Иисус, если никто не написал бы Евангелий?
      Четыре минуты.
      Языком я смещаю ствол оружия к щеке и говорю: "Ты хочешь быть легендой, Тайлер, чувак. Я сделаю тебя легендой. Я был здесь с начала".
      Я помню всё.
      Три минуты.