Глава 2. 14. Секрет

Виктория  пыталась сосредоточиться на задаче, но  взгляд магнетически притягивался к  стоящему  у окна Феликсу.
- Не получается задача? – спросил гроссмейстер, перехватив блуждающий взгляд шахматистки.  Он  подошел  к ней и, заглядывая через ее голову, смотрел на позицию.

Мужчина не прикасался к ней, но, даже без прикосновений, девушка почувствовала тепло его тела и древесный запах одеколона. Он стоит так близко от нее! Ее словно опалило жаром.

- Думай, Вика.  Задача не простая, но  ты можешь ее решить.
Феликс  положил руку на ее плечо.
Она  затаила дыхание.
Девушка   больше не могла думать о задаче. Мысли мгновенно испарились.   Они одни в кабинете.  Вот-вот свершиться то, о чем она мечтает.   Он опустится на стул рядом с ней, и она  заглянет в синие, непостижимые, такие умные глаза. Самые умные глаза на свете!

 Феликс стоял неподвижный, как статуя, руки  его не двигались.  По едва заметному колыханию воздуха Вика поняла, что он  наклонился почти к самому ее уху:
- Не все проблемы решаются кавалерийским штурмом, попробуй рокировку, - шепнул он.
Вика протянула предательски задрожавшую руку и сделала ход.
Гроссмейстер  обошел стол, сел с противоположной стороны, задумался над позицией.
- Красота  этой шахматной комбинации в том, что она правдива и не надуманна. Белым предстоит длительная  и кропотливая  осада. Такая ситуация вполне может случиться в шахматной партии, да и в реальной жизни тоже.  Смысл задачи -  в обучении искусству получения позиционного перевеса. 

       Гроссмейстер   начал показывать варианты.   Вика взглянула на  его  спокойное, непроницаемое лицо и с  внезапной злостью подумала: «Словно кот с мышью играет. Но я покажу, кто здесь настоящий хищник»
- А если  я  перестану ходить на тренировки?
- Перестанешь, с чего бы? – рассеяно ответил Феликс,  явно продолжая размышлять над этюдом.
- Просто так...
- Найду другую девушку и обучу ее. Да что с тобой сегодня?! Ты рассеяна,  а завтра у тебя игра с ветераном Поповым – в голосе гроссмейстера зазвучали недовольные нотки.

Вот как он.    Другую... И все? Хотя,  вполне возможно, этот разговор встревожил гросса, а он  просто не показывает вида. Нужно  вывести его из равновесия, нажать на болевые точки.
          - Я не стану играть с Поповым.
- Невозможно. Я сделал ставку на твою игру. В случае выигрыша и ты в накладе не останешься. Вот, возьми авансом,  - он протянул ей  конверт.
- А если проиграю?
- Все как всегда. Деньги останутся на булавки. Победив ветерана, получишь в три раза больше.

С легким вздохом Вика отклонила конверт.
- Не хочу.
Она встала и отошла к окну.
- В чем дело?  - подойдя ближе, гроссмейстер обнял  ее за плечи, -    будь паинькой.
Внезапно Викторию озарила идея:
- Разве хороших девочек так поощряют?
Феликс вложил в конверт еще несколько купюр.
- А это, в дополнение, лично от меня.
-  Я не об этом.  Послушных девочек целуют, не так ли?

     Сквозь полуопущенные ресницы Виктория кинула на гроссмейстера  испытующий  взгляд. Как выпутается  он из щекотливой, неловкой  ситуации?

Феликс  поправил прядь ее волос, непринужденно коснулся губами лба.
- Будь паинькой, не капризничай.
Вика вздохнула и взяла конверт. Выкрутился, как всегда.
- Ладно, я сыграю с Поповым, но в дальнейшем ставки на мою игру не делайте.
- Почему? – удивился гроссмейстер.
Девушка  помолчала, затем, стараясь придать словам значительность, ответила:
- Нужно собираться.  Через две недели уезжаю в Краснодар.
- Надолго?
- На четыре года, до окончания университета.
 - Что же, счастливого пути, Виктория. В шахматы не забывай играть.
      Тон голоса Феликса  был холодным  и равнодушным.
- Через час у меня блиц с московским гроссмейстером, нужно идти.   

           Гроссмейстер оделся и ушел. Вот и разлетитесь на осколки последние иллюзии. Виктория  почувствовала себя так, как будто  с высокогорья погрузилась в глубокую темную  расщелину. Она надеялась, внезапно сообщив  об отъезде, обезоружить, потрясти, услышать боль, но Феликс  не проявил самого маленького сожаления о скором  расставании: не  задал ни одного вопроса, не выразил даже намека на огорчение.  Это потрясло ее.  Как же мало она  значила для него, для человека, на котором - на нем одном, была сосредоточена вся ее жизнь! 

   - Завтра весь день будет занят, - заметила Василиса Александровна, -  с утра генеральная уборка, днем пельмени будем  лепить, а вечером придет Феликс.
 - Почему ты не сказала мне о том, что Феликс придет к нам в гости, бабушка?!
-  Я думала, ты знаешь.  Чего разнервничалась?
   Вика   так смутилась, что не смогла ответить.
- Да и Феликс был взволнован, - припоминала Василиса Александровна подробности телефонного разговора, - говорил странно. Сказал, что  хочет обсудить  важную тему, - подчеркнул, «самую важную». Тоном таким торжественным говорил.   Быстрей  принимайся за уборку. Гость придет, все должно сверкать чистотой.

Василиса Александровна начала перечислять перечень домашних дел, но Вика не слушала ее причитания. Она подхватила кошку и  закружилась по комнате в ритме вальса.  Феликсу  не безразличен ее отъезд. Он любит ее! В этом нет сомненья.  Вот только почему он не показал своего огорчения сразу, как только узнал, что они расстаются?   Наверное,  был в шоке. Она хотела поразить его внезапным отъездом -  Феликс не  стал играть в поддавки. Она   ожидала услышать боль в его голосе -   он  не показал ее - из принципа.  Доказал, что   идеально владеет собой  и готов выдержать любой удар.

  Да какая разница? Главное, Феликс не хочет смириться с тем, что они расстаются. Виктория   торжествующе улыбнулась. Ее власть над  гроссмейстером  оказалась  сильнее, чем она  могла предположить в самых смелых фантазиях.

Сквозь плотно задернутые гардины просочился лучик утреннего света. Порезвившись   на золотистой поверхности кубков, он поиграл с кошкой, затем, обследовав шахматную доску, метнулся к  проснувшейся, но еще не  поднявшейся с постели девушке.  На мгновение замер в разметавшейся по подушкам каштановой шевелюре и, скользнув по раскрасневшимся от сна щекам, рассыпался тысячей искорок в сияющей глубине счастливых глаз. Девушка улыбалась – радость, сегодня будет радость!

Вика со вкусом потянулась и, подойдя к окну, широко распахнула шторы. Покрывая золотистым флером стены,  комнату залили  тёплые лучи восходящего солнца.  Еще так рано, скорей бы вечер и долгожданная встреча с Феликсом!   

Весь день, механически выполняя многочисленные бабушкины поручения,  она могла думать лишь о предстоящем визите Феликса, а вечером просто скучала, считая минуты до его появления. Наконец, послышалась  долгожданная трель звонка и  Виктория побежала открывать дверь. На пороге гроссмейстер - в праздничном синем, с искрой, костюме,      бутылкой «Наполеона» и  огромной коробкой «Рафаэлло».  Он находился будто  в приподнятом настроении, но через энергичность и веселость просматривались надрыв и отчаяние. Выглядел он бледным,  даже похудевшим.   

Девушка проводила Феликса  в гостиную. В ожидании обеда расставили шахматы. После нескольких ходов Виктория получила вполне  приличную позицию.
 - Что-то ты уж слишком сложное здесь замутила, - заметил гроссмейстер, - с твоим даром внезапной комбинационной атаки   с тобой нужно быть осторожнее в запутанных ситуациях.
«Хвалит. Уж не получила ли я решающее преимущество в этой партии?» – подумала Вика почти с благоговейным ужасом и тут, не веря  своим глазам,  заметила, что  выигрывает качество. Она занесла руку, готовясь сделать ход, но Феликс резким движением  смахнул фигуры с доски.
- Китайская ничья!   
Обиженная Вика начала восстанавливать разрушенную позицию, но  гроссмейстер взял ее руки, и,   видимо, не вполне владея собой, стиснул почти до боли.   
- Есть нечто более важное, чем эта партия:  я  собираюсь сделать тебе подарок.
- И где он? – спросила заинтригованная девушка.Она сразу представила  бархатную  синюю коробочку, а в ней усыпанное россыпью брильянтов золотое обручальное колечко. 
- Подарок не имеет материальной формы, но от этого он  не теряет свою уникальную значимость. Ценой многих усилий я овладел особенным  секретом, зная который многого достиг:  помимо шахматных побед и регалий, о которых ты хорошо знаешь, я  изобрел дебютную бомбу, доказал и внедрил оригинальную шахматную теорию, написал монографию о творчестве Морфи.  Все благодаря своему секрету. И теперь  я решил передать  его тебе!  Ты многое узнала:  настало время реализовать приобретенный арсенал. Получив секрет,  ты достигнешь все, о чем мечтаешь: тебя   ждет блестящая шахматная карьера и  головокружительный успех в любом деле.
 - Не знаю, сумею ли я его понять? -  засомневалась Виктория,  - может быть, есть более подходящие кандидатуры? 
 -  В любой науке, в любом учении есть тайны, которые не могут  передаться  иначе, чем от учителя к ученику. Если ученик не встречает своего учителя, он томится и чувствует, что судьба лишила его предназначения, если учитель не встречает своего ученика, он огорчается сильнее: ведь достойный ученик живое продолжение того, чему он посвятил жизнь. Ты именно такая – достойная, единственная в этом смысле моя ученица.  Ты превосходишь всех остальных моих  учеников: я   никогда не встречал более восприимчивой, более сообразительной девушки,  чем ты,   и даже мечтать не мог, что бы кто-то  так глубоко впитывал мои идеи.

Растаявшая от похвал Виктория смотрела в синие глаза гроссмейстера взглядом, полным обожания, восхищения и преданности, но и победным: ведь он, хотя бы  в силу обстоятельств, уже не скрывал то, что она ему не безразлична, и значительно более не безразлична, чем можно было представить в самых смелых фантазиях. Мужчина, в ответ, тоже посмотрел ей в глаза, но   выражение его лица   было наполнено тревогой.

Вошедшая в комнату  бабушка  перехватила этот обмен взглядами, и по-своему  поняв их безмолвный разговор,  отослала внучку в другую комнату. Она решила поговорить с ее тренером  наедине. 

Виктория  сделала вид, что ушла, а сама спряталась за дверью комнаты и стала подслушивать. Она наслаждалась своим триумфом и чувствовала  себя счастливой, упиваясь предчувствием того необыкновенного, чудесного, потрясающего, которое произойдет с ней буквально через несколько минут.

Феликс начал с того, что перечислив достоинства бабушки, поблагодарил ее  за приглашение.  Виктория   удивилась: искусство комплиментов не входило в арсенал достоинств Феликса,   более того, в данном качестве – галантного собеседника,  она   наблюдала его в первый раз. Гроссмейстер продолжал  блистать красноречием, но Василиса Александровна  была не из тех, кто, расслабившись от приятных слов,  выпускает инициативу из своих рук:
- Вы не обо мне пришли поговорить, - заметила она, - ближе к делу. 
Феликс   помолчал, собираясь с мыслями, и, наконец,  произнес: 
- Не разрешайте    Вике уезжать.
-   Как вас понимать?
- Прошу, выслушайте меня!  – гроссмейстер говорил быстро и горячо. - Виктория  пришла ко мне на занятия, уж простите за откровенность,   аморфным существом. Я начал ее обучение.  Для меня познание мира шахмат, прежде всего, процесс приобщения к сфере интеллекта в процессе собственного саморазвития. Следствием такого подхода являются  соответствующие  методы:  тренируя самостоятельность и волю Вики, я научил ее   вырабатывать  независимую личностную позицию,  не механически  усваивать информацию, а  творчески перерабатывать знания, формировать собственное мнение, а не пересказывать  чужие слова,  мыслить критически,  доказательно и строго.  Девушка оказалась восприимчивой: ее размытые понятия о мире  стали обретать форму и основание. Она изменилась: осознав  собственную значимость,  стала волевой,  азартной  и желающей побеждать;  Виктория  умеет создать и поддерживать, а при необходимости, направлять и определять отношения с окружающими людьми, а  на вершине ее  системы ценностей, как и должно быть, располагаются интеллектуальные занятия и эстетическое восприятие мира. 
- Проще говоря, - перебила Феликса Василиса Александровна, -  вы  формируете ее  по своему образу и подобию. Это не соответствует  моим представлениям о счастливых предпосылках характера молодой девушки, но я не отчаиваюсь. Вот у нашей соседки дочь попала в лапы к наркоманам, это хуже.
- Мы  завершили изучение  атакующей игры по партиям  чемпионов мира, - игнорируя обидный смысл слов Василисы  Александровны, продолжил Феликс, - в настоящее время я  начал заниматься с Викторией по гегелевской схеме, максимально активизируя ее интеллект  -  это новая ломка мышления и ее нельзя  резко обрывать.
- Но, Феликс, - прервала его бабушка, - в Краснодаре Виктория, если захочет, продолжит заниматься шахматами.
 -  Вы считаете, что, если Виктория будет два раза в неделю ходить в  шахматный клуб,  ее шахматное дарование будет развиваться дальше?  Сомневаюсь. В  таком серьезном деле как воспитание талантливой девушки нельзя   полагаться на добросовестность  постороннего человека. Вероятность того, что новый шахматный наставник найдет подход к не простому характеру Вики является исчезающе малой. Кроме того, тренер, преследуя свои собственные или сиюминутные интересы,  не всегда ориентируется на задачу развития способностей своего ученика. И не думайте, - подытожил он, -  что Виктория  в Ростове продолжит шахматную карьеру.  Так совпал мой метод и   своеобразие ее личности, что ей никто, кроме меня не подойдет  в качестве наставника. 

Они  продолжили разговор, но Виктория  продолжала подслушивать.   
- Вы слишком близко принимаете к сердцу отъезд моей внучки, - заметила бабушка с тревожной улыбкой.
- Да, я в  отчаянии  и  его причина   страх  за  Викторию  - ее душевный мир хрупок.  Нельзя,  что бы произошел внезапный обрыв моей системы обучения.
- Оставьте ужасные предсказания, - возмутилась бабушка, - Виктория  уравновешенная,  здоровая  и жизнерадостная девушка.  Я никогда  не поверю, что ее  психика может быть уязвимой.
- Согласен, Вика выглядит спокойной и безмятежно счастливой, но это тонкий лед, и под ним, если  он будет разбит, может оказаться что угодно: депрессия, безумие, суицид.   
- С чего такие ужасные предсказания?
- Вы не понимаете. Она не вынесет нашу  разлуку.   
Подслушивающая Вика  так расчувствовалась, что на глаза навернулись слезы. Сейчас Феликс  попросит у бабушки ее руки.
- Так вот, оказывается,   какие закипели шекспировские страсти!  В таком случае, - заметила Василиса Александровна  с саркастической усмешкой, - мне нужно благодарить  вас, за то,  что не действуете в обход меня. Как  я понимаю,  в данной ситуации,  у  вас есть   и другие возможности.   Похоже, я была слишком уверена в собственном знании людей, - произнесла она с запоздалым раскаянием,  -  и  вот мне наука - впредь никому не буду доверять!
Гроссмейстер вспыхнул:
- Вы  заблуждаетесь в своих предположениях! Я отношусь к Виктории исключительно как к ученице. Она молода и не знает жизни: я никогда не  воспользовался бы ее неопытностью!
Виктория резко отодвинулась от дверной щели. Ее глаза мгновенно высохли, а подбородок задрожал от гнева.
- У нас только деловые отношения и  ничего более,  – начал Феликс и  внезапно замолчал. На пороге комнаты стояла  Вика.
 Не в силах  унять предательскую дрожь, она не могла вымолвить ни слова, затем переведя  дыхание,  произнесла:
-  Я уезжаю, это окончательно решено. Есть причина, по которой это решение не может быть изменено. Там, на юге, у меня есть  возлюбленный. Через месяц я выхожу замуж.
 Посмотрев  так, будто смысл сказанного был ему не понятен, Феликс рывком схватил  портфель. Пробормотав  нечто  невнятное, с  видимым усилием он придал своему побледневшему лицу  спокойное выражение и,  пошатнувшись, пошел к входной двери.
 

 Спустя  две недели Виктория оформила документы по переводу и уехала в Краснодар.